Текст книги "Человек из Ларами"

Автор книги: Томас Теодор Флинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

То же обеспокоенное выражение Уилл заметил и на широком лице Кейт, когда собрался ехать в Коронадо. Он уже сидел в седле, когда она, подойдя, негромко посоветовала:

– Тебе нужно поскорее попасть к доку Селдону.

Наверно, у неё было бы ещё больше оснований для тревоги, если бы она знала, с каким трудом Уилл сдерживает нарастающую боль в ладони. Острая, пульсирующая, она пронзала всю руку, до плеча. Ранчо уже осталось позади, когда Барбара, заглянув ему в глаза, сочувственно спросила:

– Больно, да?

– Немного.

– Я вижу, – кивнула она. В седле Барбара держалась легко, и лучи заходящего солнца золотили её мягкие черты и ласкали розовые губы. В падавших из-под красной шляпки волосах плясали золотисто-медные блики.

Она принадлежала другому мужчине. Фрэнку Дарраху. И именно ей когда-нибудь могло достаться всё ранчо – в этом Даррах, похоже, не сомневался.

– Как странно вы на меня смотрите, – сказала вдруг Барбара.

Уилл улыбнулся, но спорить не стал. Он думал о том, что ждёт её впереди. Ничего хорошего. Кейт, кажется, тоже не одобряла этот брак. Интересно, что было у неё на уме, когда она приказала Барбаре ехать вместе с ним? Уилл заметил, что Барбара исподтишка наблюдает за ним. О чём думает эта девушка?

Теперь они ехали молча, чувствуя присутствие друг друга, и в этом было что-то странно волнующее и приятное. Даже боль в руке ощущалась не так остро.

* * *

Алек Вэггоман узнал о случившемся от Вика Хансбро, приехавшего раньше других вместе с Фицем, который должен был засвидетельствовать очередную глупость Дейва.

Заслышав стук копыт, старик вышел во двор – высокий, статный, с непокрытой головой. Ветерок, слетевший с поросших соснами холмов, растрепал волосы и белые усы. Стоя посреди опустевшего двора, он с бесстрастным лицом слушал сбивчивый, торопливый рассказ Хансбро. Маленький Фиц стоял рядом, беспокойно переступая с ноги на ногу, а за спиной у него громко фыркали взмыленные лошади.

В голосе Хансбро снова и снова проскальзывали резкие, пронзительные нотки. Зрение отказывало, и старик понимал, что должен полагаться на другие органы чувств.

«Вик потеет, – подумал он. – Боится, что я обвиню его».

– Меня там не было, Алек, – почти умолял Хансбро. – А если бы и был, всё равно бы, наверно, не остановил Дейва. Спроси Фица.

– Дейв решил, что Локхарт сбежал из тюрьмы, – хмуро добавил Фиц. – Или задумал что-то недоброе. Стрелять по лошади Локхарта он не приказывал. Всё как-то само собой случилось. Я не успел и глазом моргнуть.

Вэггоман знал, как прозвучит его голос. Холодно и отстранённо.

– И ты помогал держать Локхарта, пока Дейв пытался отстрелить ему руку?

Глава 19

– Ей-богу, не виноват! – заволновался Фиц. – Откуда ж мне было знать, что у Дейва на уме! Он – босс!

Ожидание затягивалось. Ждали с тревогой и даже страхом. Хансбро – потому что дело могло обернуться концом долгого пребывания на ранчо. Фиц – потому что смутно чувствовал всю серьёзность случившегося.

– Расскажи ещё раз. Всё, – бесстрастно распорядился Вэггоман.

Они рассказывали, а он слушал. Там, в долине у Китайского ручья, под Южным пиком, ему был знаком каждый камень. Картина глупости сына вставала перед невидящими глазами. Старик слушал, и отчаяние возвращалось. То, чего он так боялся, случилось. Ничего не кончилось, всё только начиналось.

Своей безрассудностью Дейв сам начал смертельную вражду с чужаком, за которым стояли теперь все силы и возможности «Полумесяца». Иллюзий не осталось. Покалечив такого человека, как Локхарт, сын открыл счёт.

– Дейв поехал в город один? – спросил Вэггоман.

Фиц неловко переступил с ноги на ногу; ржавые шпоры на сапогах тихонько звякнули.

– Да, – неуверенно ответил он.

– Куда отправился Локхарт? На ранчо?

– Да, сэр.

– Вы правильно сделали, что дали Локхарту коня, – холодно сказал Вэггоман. – А теперь берите свежих лошадей и поезжайте в город. Оба. Дейв, когда ему поправят руку, наверняка попытается напиться. Останови его, Вик. Если понадобится, свяжи.

– Алек, ему это не понравится, – пробормотал Хансбро.

Сдерживаемый гнев прорвался, и Фиц услышал такое, что замер в испуге, выпучив глаза и позабыв закрыть рот.

– Никогда больше не говори мне, что нравится, а что не нравится Дейву! Если он, выйдя от дока Селдона, не вернётся домой сразу же, если начнёт пить и бузить, привяжи его к лошади или брось связанного в фургон! Ты понял меня, Вик?

Не меньше поразил Фица и смиренный ответ Хансбро.

– Я всё сделаю, как ты скажешь, – невнятно пробурчал управляющий.

– Да уж сделай! – сурово предупредил Вэггоман.

Фиц как будто окаменел и только пялился в спину старику, когда тот, повернувшись, направился к дому. Опомнился он лишь тогда, когда над ухом прогремел хриплый голос Хансбро.

– Приготовь лошадей!

Потом Алек Вэггоман долго сидел в старом мягком кресле, укрытом потёртой бычьей шкурой. Пустой, невидящий взгляд упирался в потускневший диск солнца над западным горизонтом. Он уже тысячу раз измерил шагами кабинет и, казалось, целую вечность простоял у окна, погруженный в тяжкие мысли. Не найдя облегчения, он даже рассматривал такой вариант, как поездка в «Полумесяц», но в конце концов отказался от него.

Что может сказать отец о глупости сына? Что возразит острой на язык Кейт, если та начнёт вспоминать старые обиды? Что ответит на холодный приём и оправданный гнев Локхарта?

Ранчо притихло. Работники старались не шуметь. «Наверно, – решил Вэггоман, – ждут, чем это всё закончится, как отзовётся содеянное Дейвом». Он слышал, как погнали на пастбище лошадей, как умывались вернувшиеся с пастбищ мужчины. Все они тайком поглядывали на одинокую фигуру в кресле на веранде. Повар позвал к ужину, но Алек Вэггоман не шелохнулся. Зажав между пальцами давно потухшую сигару, он сидел, придавленный ощущением своей полной, сводящей с ума беспомощности, невозможности хоть как-то повлиять на будущее.

Дейв не сможет удержать ранчо. Теперь Вэггоман понимал это. Придёт время – и оно уже близко, – когда и он не сможет его удержать. И что тогда?

А если так, то в чём был смысл этих тяжёлых, полных борьбы, жестокости и непосильной работы лет? Неужели всё зря? Снова и снова старик задавал себе этот горький вопрос. Ради чего он жил? В последние месяцы заменой слабеющему зрению стал обострившийся слух, и потому Вэггоман первым услышал топот копыт несущейся во весь опор лошади.

Он поднялся, чувствуя, как бежит по жилам холодок, верный предвестник большой беды. Никто не стал бы так беспощадно гнать лошадь, если бы спешил с добрыми вестями.

Старик стоял на нижней ступеньке, всё ещё держа остывшую сигару, когда яростный, пугающий топот стих в нескольких шагах от дома. Теперь Вэггоман различил в застилающем глаза тумане взмыленную, хрипящую, с раздувающимися ноздрями лошадь и спешившегося всадника.

Это был Фиц.

– Дейв в городе не появлялся! Доктор его не видел. И никаких следов на дороге! Хансбро остался ... будет искать...

– Дейв говорил, какой дорогой поедет в город? – спросил Вэггоман.

– Не говорил.

– Ты точно знаешь, что Локхарт не последовал за ним?

– Локхарт отправился в «Полумесяц». – Фиц сглотнул. – Но он точно мог сделать крюк и найти Дейва.

– Мог, – спокойно согласился Вэггоман. – Я бы так и сделал. Передай людям, чтобы седлали коней. Отправимся на поиски. Пока ещё не совсем стемнело.

– Да, сэр. – Фиц повернулся и неуклюже, едва передвигая затёкшие ноги, побежал к кухне. Мысли путались. Этот высокий, ещё крепкий старик воспринял известие с полнейшим, как могло показаться, равнодушием. Твёрдое, словно вытесанное из камня лицо не отразило никаких чувств. И не только лицо, он и внутри был такой же – скала. Всё, что о нём рассказывали, тайком, шёпотом, оказалось истинной правдой. Алек Вэггоман – владыка «Колючки», суровый, беспощадный, непреклонный.

Да поможет Господь Локхарту, если с Дейвом что-то случилось!

* * *

В тот же предзакатный час, в Коронадо, в скромном домике доктора на Мейн-стрит, доктор Селдон осматривал пациента при свете лампы. Сгущающиеся за окном серо-лиловые сумерки готовились уступить место новой ночи. Сидевшая в тесной прихожей Барбара Кирби видела через приоткрытую дверь руку Локхарта, лежащую на застеленном клеёнкой столе. На том же столике помещались лампа, тазик с водой и какие-то блестящие инструменты. В доме было тихо. Время от времени Барбара морщилась, закрывала глаза и сглатывала.

Доктор Селдон понравился Уиллу с первого взгляда. В прищуренных, отчего в уголках собирались морщинки, голубых глазах светилась тёплая, лукавая улыбка. Волосы, как и аккуратную эспаньолку, уже тронула седина. Всё в нём говорило о вдумчивости, проницательности и серьёзности.

– Будет больно, – предупредил Селдон. – Может быть, воспользуемся хлороформом?

– Нет, – сразу же ответил Уилл. Он даже остался стоять, но потом всё же сел. Доктор между тем закатал рукава, протёр руки спиртом и принялся за дело. Работал он быстро, сосредоточенно и решительно – непосвящённые часто принимают такую манеру за профессиональную чёрствость.

Что это не чёрствость, Уилл понял сразу. Просто Селдон как опытный врач делал то, что нужно. А когда доктор начал бинтовать руку, Уилл заметил на лбу у него бисеринки пота.

– Думаю, руку мы вам сохраним, – облегчённо выдохнул Селдон. – Меня беспокоили кости. – Он наложил на ладонь тонкую дощечку. – Где собираетесь остаться на ночь?

– В гостинице. – Уилл с трудом разлепил спёкшиеся губы, на которых темнели следы зубов.

– По-моему, ему лучше остаться сегодня у нас дома, – подала голос Барбара. Она уже пару минут стояла тихонько у двери.

– Я тоже так думаю, – согласился Селдон.

– Нет, нет, – возразил Уилл и, оглянувшись, попытался улыбнуться. – Спасибо за доброту, мисс Кирби, но доставлять неудобства вам и вашему отцу нет никаких оснований.

Селдон взял ножницы и, ловко отрезав торчащие концы, усмехнулся.

– С врачом не спорят. Считайте, таково моё распоряжение. Остановитесь у Кирби – вы ещё нуждаетесь в уходе.

Потом он лежал на подушках в крохотной, скромной, но аккуратной комнатке Джубала Кирби, и всё происходящее представлялось чем-то нереальным. Джубал отвёл его лошадь в корраль, принёс из гостиницы его дорожную сумку, помог умыться, побриться и даже натянуть чистую рубашку. Барбара, украсившая себя весёлым цветастым фартуком, принесла поднос с ужином. И вот теперь Джубал накрывал гостя одеялом.

– Пенни анте[7]7
  Пенни анте (penny ante) – покерный термин, означающий игру с очень маленькими ставками.


[Закрыть], мальчик мой, будет посильнее докторских пилюль, – весело пообещал хозяин. В глазах его под чёрной ирландской шевелюрой уже прыгали лукавые чёртики.

Уилл усмехнулся. Он уже проникся симпатией к этому невысокому, гладковыбритому человеку с неиссякаемым запасом непристойных анекдотов. Хозяин занимал гостя и не совал нос в его дела.

В кухне Барбара, услышав голоса мужчин, остановилась, прислушалась и грустно улыбнулась. Фрэнк Даррах никогда не был таким с Джубалом. Эти же двое сошлись сразу. Раскатистый смех Уилла перемежался весёлыми смешками отца.

Помыв посуду, Барбара повесила за дверью фартук и оставила в кухне горящую лампу. Перейдя в полутёмную гостиную, она села уютное кресло-качалку, откуда через открытую дверь могла видеть спальню.

Свет от прикроватной лампы падал на широкие плечи гостя. Сегодня он мало напоминал того грязного чужака к пропитанной солью одежде, которого она встретила в соляной лагуне. Сегодня на отцовской кровати лежал молодой, загорелый мужчина с улыбчивым лицом и тёплыми глазами. А ещё он был по-человечески искренен – и когда смеялся над шутками Джубала, и там, у доктора Селдона, когда боль и тревога заострили черты смуглого, сухощавого лица.

В какой-то момент Барбара вдруг поняла, что ещё привлекает её в нём. Уилл Локхарт, человек, несомненно, опытный и знающий себе цену, твёрдый и даже жёсткий, нашёл в её отце качества, которые могут нравиться, которыми можно восхищаться и которые можно уважать, качества, которые она признавала даже тогда, когда её раздражали его безответственность и увлечённость.

Наблюдая незаметно за мужчинами, Барбара улыбнулась, но тут же встрепенулась, услышав скрип калитки. Она вздохнула и, торопливо поднявшись, вышла на крыльцо и закрыла за собой дверь. Догадаться, кто пришёл, было нетрудно.

Легко взбежав по ступенькам, Фрэнк Даррах по-хозяйски обнял невесту. Жадные губы нашли её рот.

– Как прошёл день? Всё хорошо? – спросил он густым, хрипловатым от желания голосом.

– Да, всё хорошо. Съездила в «Полумесяц», – уклонилась от ответа Барбара. Опустившись на стул, она поймала себя на том, что почему-то не рада визиту жениха.

Фрэнк пододвинул второй стул и, уже садясь, оглянулся через плечо – из дома долетел взрыв смеха.

– Гости? – спросил он.

– Доктор Мэтт решил, что Локхарту нужно остаться сегодня там, где за ним смогут присматривать, – объяснила Барбара. – У него повреждена рука.

– И почему это раненный в руку чужак обязательно должен ночевать в твоём доме? – взвился Фрэнк. – Ему же хватило сил вернуться на ранчо от Южного пика, так?

– Послушай, так распорядился доктор Мэтт и...

– Селдон – глупец! – перебил её Фрэнк, закипая от беспричинной ярости. – О чём он только думал, когда просил тебя принять в доме убийцу!

– Не думаю, что в это кто-то верит, – возразила Барбара.

Фрэнк только ещё больше распалился.

– А что ты знаешь о нём? Кто он такой? Бродяга! Чужак! Сидел в тюрьме в Рокстоне! И нате вам, теперь этот десперадо работает у Кейт Кэнадей!

– Кейт – наш друг.

– От Локхарта будут одни только неприятности! – не унимался Фрэнк. – Подумай, через несколько дней мы собираемся пожениться! Пойдут разговоры!

– Локхарт – папин гость, – спокойно сказала Барбара. – Тебе не из-за чего беспокоиться. Прекрати.

Фрэнк сердито нахмурился, но промолчал. Упрямство этой хрупкой девчушки порой сводило с ума. Впрочем, решил он, после свадьбы противиться его желаниям она уже не сможет.

– Они играют в карты. Не хочешь присоединиться?

– Я? Нет! И сидеть здесь и слушать их тоже не хочу!

– Что ж, Фрэнк, дело твоё.

Сквозь бушевавшую ярость пробился голос рассудка. Барбара ещё не вышла за него замуж. И из упрямства может отстрочить свадьбу. А пожениться они должны именно сейчас. Он взял её за руку и горько усмехнулся.

– Не сердись, дорогая. Ты ведь знаешь о моих чувствах к тебе, да? Давай прогуляемся. Хочу побыть с тобой наедине.

Барбара понимающе погладила его по руке. Но беспокойство оставалось. Иногда Фрэнк вёл себя так странно, что она просто не узнавала его. Впрочем, на следующий вопрос её подтолкнуло исключительно праздное любопытство.

– Скажи, откуда ты узнал, что Локхарт ранен в руку? И что это случилось у Южного пика? И всё остальное?

Фрэнк ответил не сразу, а когда ответил, голос его прозвучал непривычно напряжённо.

– Давай не будем говорить об этом человеке.

– Речь ведь не о нём, а о тебе. Мне просто любопытно, разве это плохо? – улыбнулась Барбара.

– Ну, Локхарт ведь побывал у Селдона, так? – помолчав, сказал Фрэнк. – А я потом видел доктора. Всё? Теперь давай поговорим о нас.

– Давай, – согласилась Барбара, ловя себя на том, что с большим удовольствием осталась бы дома, слушая доносящиеся из комнаты отца взрывы смеха двух картёжников.

Между тем к Фрэнку уже вернулось обычное расположение духа. Он с воодушевлением рассуждал о будущем, о том, что они будут делать, чем заниматься. Сегодня будущее как будто опьянило Фрэнка, придало крылья его мечтам, воспламенило воображение.

В конце концов Барбара рассмеялась.

– Вернись на землю.

Фрэнк тоже рассмеялся, смущённо. Они шли в густой тени деревьев. Он привлёк её к себе.

– Разве можно быть серьёзным, когда я всё время думаю о том, что у нас впереди. – И тут же, помрачнев, добавил: – Наверно, не усну сегодня. Как представлю, что этот бандит в твоём доме, под одной крышей с тобой... И ты за ним ухаживаешь!

Барбара только усмехнулась.

– Если ему потребуется помощь, мне тоже придётся бодрствовать. Так что завтра мы оба будем сонные как мухи.

Фрэнка такое рассуждение не успокоило. От одной лишь мысли о Локхарте его только что не трясло от злости. Как близко подобрался, даже проник в дом Барбары – Фрэнк содрогнулся. Но что поделаешь, против упрямства Барбары он бессилен.

В нём шевельнулся страх. Как глупо он себя повёл, проболтался о стычке Локхарта с Дейвом, а ведь об этом знают только сам Локхарт, доктор Селдон и Барбара. Да ещё Джубал Кирби.

Вечером Фрэнк едва не столкнулся на улице с Виком Хансбро, но вовремя свернул в подворотню – он не представлял, как выдержал бы хмурый, буравящий взгляд этого чернобородого верзилы. Фрэнк знал, почему Хансбро в городе, и выжидал. А вот в разговоре с Барбарой дал волю злости. Но её ведь опасаться не стоит, верно? Барбара – весёлая, хорошенькая, легкомысленная, ей вполне достаточно объяснения, что он узнал какие-то подробности от Селдона.

Барбара ничего и не вспомнит. И, конечно, не станет спрашивать доктора, разговаривал ли он с Даррахом. Зачем ей это? Девушка влюблена, собирается замуж – утром голова у неё будет забита мыслями о свадьбе и будущем.

* * *

Утром, заглянув в комнату, Барбара улыбнулась.

– Завтрак в постель или в кухне?

– Я позавтракаю в кафе, – твёрдо ответил Уилл, приподнимаясь с подушек.

– Значит, в кухне. Через пятнадцать минут, раз уж вы готовы идти так далеко, – сказала она, и Уиллу ничего не оставалось, как согласиться.

– Да, мэм, – покорно вздохнул он.

К утру Уилл узнал её лучше. Ночь прошла спокойно, но здоровый сон прерывали приступы боли, и Барбара несколько раз навещала его – в простом голубом халате, с рассыпанными по хрупким плечам волосами. Накладывала компрессы на воспалённую кожу, осторожно меняла повязки на руке.

Идя в кухню, Уилл думал, что никогда не забудет едва уловимый, но такой приятный, уютный аромат её близости в те тихие ночные часы.

Яичница с ветчиной, виноградное желе, крепкий кофе, сушёные персики... На столе – красная клетчатая скатерть... И Барбара – свежая, весёлая, радостная, как солнечный лучик за окном. Щёки порозовели от кухонного жара, но она проворно сновала от плиты к столу.

Намазывая одной рукой масло на хлеб, Уилл думал о том, что это утро, пожалуй, единственное за всю его жизнь, которое он встречает за её столом, в её доме. Все прочие дни – и остальное – принадлежали Фрэнку Дарраху.

Уилл выразил эту мысль словами.

– Даррах – счастливчик, – с улыбкой сказал он.

Джубал позавтракал раньше и уже ушёл, так что они были одни. Барбара быстро взглянула на гостя, заподозрив в его словах насмешку, и, не обнаружив ничего подобного, пожала плечами.

– А вы знаете, как угодить кухарке.

Взяв его нож и вилку, она ловко и аккуратно порезала его ветчину и намазала маслом два хлебца – без малейшего намёка на кокетство. С первой их встречи в соляной лагуне Барбара никогда не пыталась произвести впечатление. Когда она стояла рядом, он снова уловил слабый аромат кёльнской воды и женского естества, напомнивший о её ночных бдениях.

Они ещё завтракали, когда услышали топот копыт и резкий голос.

– Это же Кейт! – обрадованно воскликнула Барбара и выскочила из-за стола.

Хозяйка «Полумесяца» не столько вошла, сколько ворвалась в кухню подобно свежему морскому ветру.

– Ну, как кулак? – вопросила Кейт с порога и, выдвинув стул, уселась напротив Уилла. – Поесть я успела, а вот кофе выпью. – Она посмотрела на Барбару, потом перевела взгляд на Уилла. – Так вы ещё не слышали новости?

– Какие новости?

– Дейв Вэггоман так и не вернулся вчера домой. Его искали всю ночь. – Кейт покачала головой. Случившееся, похоже, сильно её обеспокоило. – Ты ничего об этом не знаешь?

– Нет. – Уилл отложил вилку.

– Я и не думала, что знаешь. – Она хмуро кивнула, бросила сахару в чашку с чёрным кофе, которую подала Барбара, и одним глотком опорожнила её наполовину.

– Что могло случиться с Дейвом? – спросила Барбара. В отличие от гостьи, она даже не пыталась скрыть волнение.

– Не знаю, – проворчала Кейт. – Может, подпруга лопнула. Может, лошадь скинула. Вот ты с Локхартом поехала, а он один. Случись что, и помочь некому.

«Так вот о чём она думала, – понял Уилл, – когда настаивала, чтобы они отправились в город вдвоём. Барбара могла стать идеальным свидетелем на случай возможных неприятностей».

– Но ещё ведь остаётся время, когда я добирался до «Полумесяца», – напомнил он.

– Вы с Дейвом ехали разными дорогами, – рассеянно ответила Кейт, всё ещё держа на весу полупустую чашку и сосредоточенно рассматривая клетчатую скатерть. – Алек, должно быть, сильно беспокоится. – Она покачала головой, отчего чёрная соломенная шляпка запрыгала и едва не свалилась. – Дейв его беспокойства и не стоит, но кроме него, у Алека никого нет.

Допив кофе, Кейт обратилась к Уиллу.

– Заезжала к доку Селдону. Сказал, что тебе нужно ещё раз к нему заглянуть. Так что сходи побыстрее, а потом возвращайся на ранчо.

– Боитесь, что у меня будут неприятности из-за Дейва? – догадался Уилл.

– Правильно думаешь, – не стала скрывать Кейт. – Есть у меня чувство, что дело худо. А ты с одной рукой не на многое способен.

Трезво поразмыслив, Уилл согласился с ней. Барбара уже не могла скрыть беспокойства. Аппетит пропал. Разговор не ладился – все трое думали о Дейве Вэггомане.

Немного погодя Уилл забросил свою дорожную сумку в коляску Кейт, от души поблагодарил юную хозяйку за тёплый приём и заботу и, уже уезжая, бросил прощальный взгляд – Барбара с тревогой смотрела им вслед.

– Хорошая девушка, – заметила Кейт. – Понравилась?

– Такая любому понравится, – признался Уилл. Коляска в сопровождении обычного собачьего эскорта свернула на Пэлас-стрит, и он сразу обратил внимание на то, что людей на улице в это утро намного больше, чем обычно, а в их поведении заметны и напряжение, и нервозность. Сбившись группками на тротуаре, горожане – одни с откровенным интересом, другие тайком – смотрели на проезжающую мимо коляску.

Казалось, изменилась сама атмосфера. Все эти люди давно жили по соседству с «Колючкой» и «Полумесяцем» и теперь держались настороженно. Кейт радушно здоровалась с друзьями, но, едва миновав магазины и склады, остановилась у домика доктора Селдона. Вместе с Уиллом она прошла в тесный коридорчик, служивший комнатой ожидания, и когда доктор вышел к ним, без околичностей спросила о главном:

– Ходить вокруг да около времени нет. Что с его рукой?

– Сядь, Кейт, и не мешай, – спокойно, но твёрдо приказал доктор Селдон. – И как я могу что-то сказать, если ещё ничего не видел?

Уилл снова прошёл к застеленному клеёнкой столу. На этот раз Селдон работал неторопливо и, закончив осмотр, довольно хмыкнул. Бинтуя заново руку, он подвёл черту такими словами:

– Ни заражения, ни воспаления нет. Вам повезло, молодой человек. Очень повезло.

Доктор уже заканчивал накладывать свежую повязку, когда с улицы донёсся слабый и пока ещё неясный, но уже зловещий, не предвещающий ничего хорошего шум. Селдон на мгновение замер.

Звук, подобный этому, можно было – только не утром – услышать практически в любом городке, где люди разводят скот. Казалось, по пыльной улице идёт большое стадо.

Только на этот раз шли лошади. Всадников было много и в город они входили медленно, без спешки. И именно этот, неторопливый, приглушённый, размеренный стук копыт звучал тревожно и даже зловеще.

Последней его услышала Кейт Кэнадей. Отодвинув стул в коридоре, она поднялась и шагнула к двери. Никогда прежде Уилл не слышал, чтобы её голос звучал так тихо и печально.

– Они нашли Дейва, – догадалась Кейт и вышла из дому.