Текст книги "Черный сад. Армения и Азербайджан между миром и войной"
Автор книги: Томас де Ваал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)
Тем не менее, разделенные линией фронта бойцы хорошо знали друг друга и, в каком-то смысле это была "война соседей". Сета Мелконян, вдова армянского военачальника, вспоминает, как один солдат из Мартунинского района на юге Карабаха совершенно случайно взял в заложники друга своего отца: "Заложник сидит в комнате, входит [ополченец], и они начинают беседовать, расспрашивать друг друга о семьях. "Как поживает твой отец? А мать как? А тот, а этот, а братья? И они так рады видеть друг друга, но при этом один находится в плену, а другой волен распоряжаться его жизнью" (19).
Поскольку карабахские азербайджанцы и армяне понимали язык друг друга, они нередко настраивались на радиочастоты противника и обменивались новостями или взаимными оскорблениями. Ходит множество историй о бывших друзьях, неожиданно столкнувшихся на поле боя. По рассказам очевидцев, в Корнидзоре один армянин из числа защитников деревни, прицелился из винтовки в азербайджанца, бегущего в атаку, но друг остановил его с криком: "Стой, не стреляй! Это же мой сосед Ахмед, он мне должен 800 рублей!" (20). Сета Мелконян рассказывает о солдате из отряда ее мужа, который ухаживал за азербайджанской девушкой из Физули, города, расположенного за линией фронта. Он продолжал общаться с ней даже после резкого обострения конфликта. Когда его убили в бою, ей так и не смогли передать эту весть. Многолетний опыт соседской жизни мог бы снизить степень жестокости этой войны, но так происходило не всегда.
Ходжалы
Начиная с 1 января 1992 года, армяне стали предпринимать вооруженные вылазки за пределы Степанакерта. Они захватили азербайджанские деревни вокруг города, изгнав сотни остававшихся там азербайджанцев. Их главной целью теперь оказался Ходжалы, город, расположенный в девяти километрах к северо-востоку от Степанакерта, где находился единственный в регионе аэропорт. Когда-то в Ходжалы в массовом порядке были размещены азербайджанские переселенцы. В 1991 году его население составляло 6300 человек. (21)
В октябре 1991 года армяне отрезали дорогу, соединяющую Ходжалы с Агдамом, и до города стало возможно добираться только на вертолете: короткий перелет из Агдама и затем резкое снижение по спирали. Когда в январе американский репортер Томас Гольц совершил этот жуткий перелет, его взору предстал холодный и незащищенный город. "В Ходжалы не работали телефоны, вообще ничего не работало: не было ни электричества, ни отопления, ни водопроводной воды, – писал Гольц. – Единственным средством сообщения с внешним миром были вертолеты, – и каждый рейс был связан с риском". К 13 февраля 1992 года, когда был выполнен последний рейс вертолета в Ходжалы, оттуда в общей сложности эвакуировали, наверно, менее 300 жителей, а В городе оставались 3000 человек, Оборону Ходжалы обеспечивал командир ОМОНа аэропорта Алиф Гаджиев и около 160 легко вооруженных ополченцев. Жители с тревогой ожидали наступления армян. (22)
Штурм начался в ночь с 25 на 26 февраля. Этот день был, вероятно, выбран в память об армянских погромах в Сумгаите, случившихся четырьмя годами ранее. Боевую поддержку армянам оказывала бронетехника 366-го полка Советской Армии. Они окружили Ходжалы с трех сторон, после чего армянские солдаты вошли в город и подавили сопротивление защитников.
Только один выход из Ходжалы оставался открытым. Говорят, Гаджиев убеждал мирных жителей бежать в Агдам, обещая дать им для защиты отряды ОМОНа, которые сопровождали бы их до самого города. Ночью огромная толпа людей побежала по колено в снегу через лес и начала спускаться в долину речки Гаргар. Ранним утром жители Ходжалы в сопровождении немногочисленных омоновцев вышли на равнину недалеко от армянской деревни Нахичеваник. Здесь их шквалом огня встретили армянские бойцы, засевшие на горных склонах прямо над равниной. Милиционеры открыли ответный огонь, но силы были очень неравны, и их перестреляли. К месту ужасающей бойни прибывали все новые и новые беженцы. Хиджран Алекперова, бывшая жительница Ходжалы, рассказала представителю правозащитной организации "Хьюман райтс уотч":
"Мы добрались до Нахичеваника к девяти утра. Там было поле, на нем лежало много убитых. Наверное, их было сто человек. Я не пыталась их сосчитать. Меня на этом поле ранили. Гаджиева Алифа подстрелили, и я хотела ему помочь. Пуля попала мне в живот. Я видела, откуда они стреляли. Я видела много трупов на этом поле. Они были убиты совсем недавно – у них еще не изменился цвет кожи" (23).
Взору журналистов и следователей, приехавших сюда несколько дней спустя, предстала жуткая картина кровавой бойни. Растерзанные тела лежали повсюду на мерзлой земле. Анатоль Ливен из лондонской "Таймс" писал, что "у некоторых из них, в том числе и у одной маленькой девочки, на теле были ужасные раны. У нее уцелело только лицо". Азербайджанский прокурор Юсиф Агаев заметил следы пороха около входных пулевых отверстий, из чего сделал вывод, что многие жертвы были расстреляны в упор: "В них стреляли с очень близкого расстояния. Мы приехали на место, где все это случилось. Мне, специалисту, сразу все стало понятно" (24).
Помимо тех, кто получил огнестрельные ранения, десятки людей погибли от холода и обморожения в лесах. Более тысячи жителей Ходжалы были взяты в плен, среди них и несколько десятков турок-месхетинцев, беженцев из Средней Азии.
Существуют разные оценки числа убитых азербайджанцев в Ходжалы или в его окрестностях. Пожалуй, наиболее правдоподобная цифра – та, которая была получена в ходе официального расследования, предпринятого азербайджанским парламентом. По этим данным, число погибших составило 485 человек. Даже принимая в расчет, что здесь учтены не только погибшие в перестрелке, но и умершие от переохлаждения, эта огромная цифра затмевает данные о потерях за всю историю войны в Нагорном Карабахе. Ответная стрельба азербайджанцев была незначительной и никоим образом не может служить оправданием хладнокровного убийства в открытом поле сотен беспомощных мирных жителей, в том числе и детей (25).
Постепенно известия о резне в Ходжалы стали достоянием общественности. Поначалу многие просто отказывались в это верить, поскольку до той поры мировые средства массовой информации, освещающие конфликт, в основном изображали армян как жертву этого конфликта, но не как агрессоров. Оправдательное интервью, данное бывшим президентом Азербайджана Аязом Муталибовым не помогло. В попытке приуменьшить свою роль в неспособности защитить город, Муталибов всю вину за бойню в Ходжалы возложил на руководство Народного фронта. Его интервью широко цитировалось в Армении (26).
И все же сейчас армяне уже не отрицают, что во время бегства из Ходжалы погибло много азербайджанских мирных жителей. Некоторые обвиняют армянских ополченцев, будто бы действовавших самовольно. Сотрудник армянской полиции майор Валерий Бабаян считает, что главным мотивом тех событий была личная месть. Он сказал американскому журналисту Полу Куинн-Джаджу, что многие участвовавшие в нападении на Ходжалы, "были родом из Сумгаита и других подобных мест" (27).
Когда армянского военачальника Сержа Саркисяна попросили рассказать о взятии Ходжалы, он осторожно ответил: "Мы предпочитаем об этом вслух не говорить". Что касается числа жертв, то, по его словам, "многое было преувеличено", да и убегавшие азербайджанцы оказали вооруженное сопротивление. Однако по поводу происшедших событий Саркисян высказался честнее и более жестко:
"Но я думаю, что главный вопрос был совсем в другом. До Ходжалы азербайджанцы думали, что с нами можно шутки шутить, они думали, что армяне не способны поднять руку на гражданское население. Мы сумели сломать этот [стереотип]. Вот что произошло. И надо еще принимать во внимание, что среди тех мальчиков были люди, бежавшие из Баку и Сумгаита".
Оценка Саркисяна заставляет под другим углом взглянуть на самую жестокую бойню карабахской войны. Не исключено, что эти массовые убийства явились, пусть хотя бы и отчасти, преднамеренным актом устрашения.
Падение Муталибова
Массовые убийства в Ходжалы спровоцировали кризис в Баку. Азербайджанцы обвиняли правительство в неспособности защитить город. Сотни людей, для которых события в Карабахе до сих пор были чем-то далеким, записывались добровольцами на войну. Обвинений было много, в том числе, например, почему не была предпринята попытка прорыва блокады. Салман Абасов, выживший после событий в Ходжалы, позднее жаловался:
"За несколько дней до тех трагических событий армяне много раз предупреждали нас по радио, что собираются захватить город, и призывали нас уйти. Долгое время в Ходжалы летали вертолеты, и было непонятно, думал ли кто-нибудь о нашей судьбе, проявлял ли интерес к нам. Мы не получили практически никакой помощи. Более того, когда была возможность вывезти наших женщин, детей и стариков, нас уговорили этого не делать" (28).
На заседании азербайджанского парламента 3 марта депутаты от оппозиции потребовали показать документальный фильм, снятый телеоператором Чингизом Мустафаевым. "Пошли первые кадры фильма – и следующие десять минут изменили историю страны", – пишет Гольц. Мустафаев полетел на вертолете в горы над Агдамом. После приземления его видеокамера зафиксировала десятки разбросанных по долине трупов. Среди них были сельские жительницы в ярких головных платках и зимних пальто, лежащие в грязи и на талом снеге. Рыдающий мужчина поднял мертвого ребенка в теплой куртке и с обмотанным шарфиком лицом и принес его к вертолету.
Под напором таких жутких кадров правящий режим пошатнулся. 6 марта, после выдвинутого оппозицией ультиматума, Муталибов подал в отставку. Действующим главой государства официально стал новый спикер парламента Ягуб Мамедов. Он, правда, был не профессиональным политиком, а деканом медицинского факультета Бакинского университета. Реально власть перешла в руки оппозиции. Мамедов признал это, назначив министром обороны Рагима Газиева, придерживающегося радикальных взглядов активиста Народного фронта. Новые президентские выборы должны были состояться через три месяца, и на этих выборах Народный фронт надеялся одержать победу.
Осада Степанакерта
После той позорной роли, которую сыграл 366-й полк при взятии Ходжалы, из Москвы поступил приказ вывести его из Карабаха. В начале марта 1992 года в Степанакерт была направлена колонна для сопровождения полка, однако местные армяне блокировали дороги, чтобы воспрепятствовать выводу техники. В конце концов, личный состав полка перебросили на вертолетах, а почти все военное снаряжение оставили. В гарнизоне остался майор Оганян, чьему примеру последовали многие его армянские однополчане и ряд офицеров-славян, включая и несостоявшегося торговца танками Юрия Николаевича, который позднее был замечен в роли инструктора по боевой подготовке карабахских ополченцев (29). Переброшенный в Грузию 366-й полк был расформирован 10 марта.
А 3 марта, незадолго до вывода полка, Гагику Авшаряну, офицеру-отставнику, бывшему командиру танкового экипажа, позвонил его товарищ Самвел Бабаян: "Мы встретились [с Бабаяном] и я спросил: "Ты куда?" "На базу". И мы пошли туда. Он сказал: "Можешь завести этот танк?" Я завел танк и угнал его, как говорится, прямо из расположения части. Было ли это организовано, и если было, то как, я сказать не могу. Ведь невозможно увести из части танк, чтобы [об этом] не знал командующий. Либо они уже взяли на себя командование, либо подняли мятеж, я не знаю. Факт, что когда мы пришли, я сел в этот танк, завел его, и мы подцепили на буксир еще один танк" (30).
Как говорит Авшарян, солдаты полка намеренно взорвали один из десяти танков, еще один стоял без двигателя и поэтому был не на ходу, а остальные восемь просто бросили. После некоторого ремонта эти танки стали пригодны для боевых действий. Однако у армян возникла другая проблема. Авшарян ранее служил в советских танковых войсках и знал танк Т-64, но не Т-72, а некоторые из его теперешних товарищей по оружию раньше вообще никогда в танке не сидели. Им нужно было всему учиться буквально по ходу боя. 6 марта им пришлось отражать атаку азербайджанских войск в Аскеране на самой окраине Степанакерта:
"Когда мы впервые пошли в бой, мы даже не знали, как заряжать пушку. Мы могли заложить снаряд в ствол вручную, как это делается во всех танках, но не знали, как это сделать в автоматическом режиме. Мы шли в бой, держа снаряды в руках, и на коленях. Наш командир находился в БМП-2. Когда [азербайджанцы] атаковали Аскеран, нам приказали выдвинуться и остановить их. А он не знал, как заряжать снаряд в ствол БМП-2. Нам сказали, что Сейран Оганян сейчас в Аскеране и что "он может показать, как это сделать". Они встретились на дороге, Сейран показал ему, как загонять в ствол снаряд, и после этого они пошли в бой".
Всю весну 1992 года Степанакерт был в осаде. По официальным данным, в городе проживало 55 тысяч человек. В течение почти двух лет не имея наземного сообщения с Арменией, большинство жителей Степанакерта фактически находились в западне. В начале февраля военачальник Народного фронта Азербайджана Рагим Газиев передислоцировал две ракетные установки "Град" в расположенную над Степанакертом Шушу, чтобы оттуда вести обстрел города (31).
Пусковая установка "Град", хотя и не обладает высокой точностью стрельбы, представляет собой чудовищное оружие, предназначенное для использования против живой силы противника, но никак не гражданского населения. В стволы, установленные на подъемной решетке на грузовике, можно зарядить до сорока ракет и запустить их одновременно. При залпе ракеты издают ужасный вой и градом обрушиваются на большую территорию. К тому времени у армян тоже были две ракетные установки "Град" с советской военной базы в Армении, но, как оказалось, у них было меньше ракет. Видимо, в этом случае против армян сыграло то обстоятельство, что боезапас приходилось доставлять на вертолетах из Армении. В начале 1992 года, азербайджанцы имели преимущество. Степанакерт лежал перед Шушой как на ладони и представлял собой легкую мишень для артиллерии. Однако, стрельба из установок "Град" велась без согласования того, когда и как стрелять. Говорит азербайджанский офицер Азай Керимов: "Любой мог проснуться утром с похмелья, после ночной попойки, сесть в "Град" и стрелять, стрелять, стрелять по Степанакерту без цели, без каких-либо координатов" (32).
Начиная с середины февраля, сотни ракет градом сыпались на Степанакерт из Шуши, сея разрушения и панику. В течение весны 1992 года общее количество погибших в результате этих обстрелов исчислялось, наверное, сотнями.. Многие горожане жили в панельных многоэтажках, которые были легкой мишенью для азербайджанской артиллерии. 12 марта семья Азизянов пошла за водой, когда ракета угодила в их гостиную. Когда они вернулись домой, то обнаружили, что фасадная стена их квартиры вырвана, а шторы валяются в нескольких сотнях метров от дома – во дворе детского сада.
Все ночи жители города проводили в подвалах своих домов; сначала освещение было газовым, когда же подача газа прекратилась, стали жить при свечах. Утром люди выбирались наружу, чтобы сходить за водой к роднику в нескольких километрах от города. Продовольствие и медикаменты были на исходе. Журналист Вадим Быркин вспоминает: "Единственное, что я помню, это холод. Когда вы проводите ночь в бомбоубежище, в подвале, и когда печка гаснет под утро, становится ужасно холодно. Утром, когда вы поднимаетесь наверх, вы не знаете, уцелел ваш дом или нет" (33).
В мае, когда Шуша была захвачена и осада снята, Степанакерт лежал в руинах. Рассказывает британский журналист Ванора Беннет:
"Степанакерт был охвачен лихорадкой весенней уборки. На залитых солнечным светом улицах маленькие старушки подметали каменные и бетонные обломки стен. Самым громким звуком был звон битого стекла, которое убирали с развороченных мостовых. Кругом руины, почти на каждом доме война оставила свой след: разрушенная кровля, отверстия от пуль, трещины на стенах, выбитые стекла. Не было ни магазинов, ни газа, ни электричества, ни телефонов, ни почты, ни наличных денег" (34).
За пределами Степанакерта и Шуши велась война между деревнями, и многие из событий этой войны так и не были записаны. Почти неизвестной, но очень жестокой была резня в Мараге, армянской деревне в северной части Карабаха, недалеко от границы, рядом с азербайджанским городом Тертер. 10 апреля азербайджанцы захватили деревню, и ее защитники-армяне отступили. На следующий день армяне отбили деревню и сообщили, что нашли и похоронили тела, по меньшей мере, сорока трех жителей. Группа представителей организации Christian Solidarity International во главе с пэром Британии, горячей сторонницей карабахских армян баронессой Кэролайн Кокс, приехала в Марагу для расследования обстоятельств этой бойни. Они записали рассказы местных жителей и эксгумировали и сфотографировали "обезглавленные и обугленные тела". По меньшей мере, пятьдесят жителей Мараги были также взяты в заложники, из которых девятнадцать так никогда и не вернулись (35).
Падение Шуши
Весной 1992 года эпицентр войны сместился в Шушу, горную цитадель в самом сердце Карабаха. Азербайджанцы уже были изгнаны почти из всех населенных пунктов в Карабахе и оставались только в Шуше и в ряде окрестных деревень. Они все еще контролировали дорогу из Карабаха в Армению и поэтому могли держать Степанакерт в осаде. Окруженная с двух сторон скалами, Шуша была построена как крепость, которую легко оборонять. Она с успехом выдержала две долгие осады персидских войск в 1795 и в 1826 годах. Если бы азербайджанцы сумели здесь удержаться, они могли бы еще надеяться, что карабахские армяне будут в конце концов вынуждены повиноваться.
Однако Шуша сама была в осаде. Попасть в город наземным транспортом можно было только с запада, через город Лачин, находящийся в непосредственной близости от Армении. После того как 28 января над Шушой был сбит вертолет, все пассажиры которого погибли, этот длинный путь стал для города поистине дорогой жизни. Подходили к концу запасы воды, с которой в Шуше и так всегда были проблемы.
Командиры приезжали и уезжали. Второй министр обороны Азербайджана Таджеддин Мехтиев прибыл в Шушу 20 января. Предпринятые им меры показали, что за многие годы службы в советском Генеральном штабе он так и не смог набраться опыта ведения военных действий на Кавказе. Мехтиев возглавил обреченную вылазку из Шуши с целью захвата армянской деревни Каринтак (азербайджанцы называют ее Дашалты). Его отряд попал в засаду, и в завязавшемся бою около семидесяти солдат погибли, остальные были убиты во время бегства. Прибывший на место событий фоторепортер Джон Джонс увидел заснеженный горный склон, весь усеянный трупами. После этого сокрушительного разгрома Мехтиев покинул Шушу и вскоре был отстранен от должности министра обороны (36).
В начале февраля в Шушу приехал новый военный руководитель – Рагим Газиев. Газиев был не профессиональным военным, а преподавателем математики: он умел много и страстно говорить, но идеи его были далеки от практики. Он заявил на митинге, что оставит город "только по дороге на Ханкенди [Степанакерт]". Однако ему так и не удалось объединить четыре разрозненные вооруженные группы, находившиеся под его началом. Их командиры не доверяли друг другу и не поддерживали контактов даже по радиосвязи. Говорит Азай Керимов, один из руководителей местной милиции: "У каждого лидера партии был собственный батальон. Единого командования не существовало. У нас были люди, которые хотели воевать, было оружие и провиант, было все, что нужно. Но люди не хотели защищать город" (37).
Политические междоусобицы в Азербайджане стали отрицательно сказываться на обороне Шуши. Обещанное подкрепление так и не прибыло. В марте Газиева назначили министром обороны, и он вернулся в Баку. В апреле была сформирована новая "шушинская бригада" под руководством подполковника Эльбруса Оруджева, кадрового армейского офицера. Оруджева назначили военным комендантом еще трех южных городов, помимо Шуши, – Лачина, Кубатлы и Зангелана, что было абсурдно тяжелым бременем ответственности для одного человека. Когда он приехал в Шушу, воинские части просто покидали город. Репортер Миршахин Агаев, вспоминал, что видел колонну солдат и бронетехники, покидавшую Шушу ночью с выключенными фарами (38).
Для армян захват Шуши был стратегической задачей номер один. Операцию по взятию города было поручено провести Аркадию Тер-Татевосяну по прозвищу "Командос" или "Командо". У Тер-Татевосяна, тихого профессионального офицера из Грузии было одно большое преимущество – отсутствие каких-либо политических амбиций. Он стал получать из Армении новые партии оружия, когда после захвата Ходжалы вновь открылся единственный в области аэродром.
Тер-Татевосян говорит, что его главной целью было окружить Шушу, взять окрестные деревни и отвлечь часть азербайджанских сил от обороны города. "Нам нужно было сделать вид, что мы хотим захватить эти деревни, чтобы сбить с толку противника" (39). Часть самых жестоких сражений происходила за пределами города. В ходе кровопролитного боя в конце апреля азербайджанцам почти удалось выбить армян с так называемой "26-й высоты" в пригороде. Потери были велики. "Если бы они приложили больше усилий, чтобы взять 26-ю высоту, им бы это удалось", – говорит Тер-Татевосян. В начале мая все было готово к штурму, но он был отложен на несколько дней, видимо, из-за плохой погоды. Таким образом, начало штурма совпало с визитом президента Армении Тер-Петросяна в Иран.
За два дня до наступления связь Шуши с внешним миром была отрезана. Оруджев говорит, что в городе остались только несколько сотен защитников, и он по радио запросил подкрепление:
"Я сказал: "Кто-нибудь меня слышит? Я в Шуше. Со мной только семь человек. Вы меня слышите?" В это время я находился на городской телевизионной станции. Мне отвечают: "Агдам на связи. Я вас слышу". "Барда на связи. Я вас слышу". "Кубатлы. Я вас слышу". Я отвечаю: "Это Эльбрус Оруджев, комендант Шуши. Мы удерживаем город. Я отбил атаку армян. Умоляю вас, пришлите сюда людей, всех, кто у вас есть. Все, кто любит свою страну, берите оружие в руки, идите сюда и защищайте город" (40).
Единственным среди азербайджанских военачальников, кто откликнулся на этот призыв, был родной брат Оруджева, Эльхан Оруджев, который предпринял отвлекающую атаку из Агдама, но уже было слишком поздно. Пока Оруджев передавал свой призыв, войска спешно покидали Шушу. Один из оборонявших город, Юсиф Гусейнов, вспоминает, что "даже седьмого мая некоторые воинские части еще покидали город. И мы не знали об этом. Я сам ходил туда [восьмого числа] и увидел, что казармы пусты и вся техника вывезена" (41).
Штурм начался в 2 часа 30 минут 8 мая. Тер-Татевосян говорит, что по его расчетам, вся операция должна была занять "три-четыре дня". Он надеялся посеять панику среди защитников города и заставить их покинуть город без боя. Крупный воинский контингент был выставлен у открытой дороги на запад из Шуши, причем солдатам был дан приказ не стрелять в людей, бегущих из города, однако блокировать доступ в город для подкрепления. Одним из тех, кто находился на этой позиции был и Роберт Кочарян, нынешний президент Армении. Еще одно десантное подразделение получило приказ взобраться на высокую скалу над Каринтаком, но помешала плохая погода. Таким образом, основное бремя наступательной операции легло на плечи тех армянских солдат, которые подходили к городу по горным тропам с севера и востока. "Мы поднимались по тем самым тропам, по которым они сами раньше шли на нас в атаку и которые мы заметили", – вспоминает Тер-Татевосян.
Днем шли ожесточенные бои за шушинскую телевизионную башню на северной окраине города и за тюрьму на востоке. Гагику Авшаряну был дан приказ поставить танк Т-72 на дороге и прикрыть северные подступы к городу. Когда показался один из трех азербайджанских танков, оба танка открыли огонь друг по другу с расстояния в 350 метров. "Он отлично стрелял", – комментировал Авшарян. Он сумел открыть люк, как раз в тот момент, когда в его танк попал третий снаряд противника. Он выскочил наружу и, несмотря на сильные ожоги, выжил, а механик-водитель и стрелок погибли (42).
К вечеру защитники города решили, что атака армян отбита. Оруджев говорит, что в восемь часов вечера он услышал по радио, как русский командир по прозвищу "Казак" отдал приказ отступить от города. "Если бы мы продержались еще два часа, они бы отошли", -говорил Азай Керимов. Роковым для города оказалось то, что, как и предполагал Тер-Татевосян, в течение этого дня большинство защитников попросту бежали из Шуши.
Многие азербайджанские мирные жители оставались в городе до последнего и только к концу дня тоже обратились в бегство. Сона Гусейнова, работавшая в Шуше поваром, говорит, что она покинула город "в последнем танке" с четырнадцатью другими беженцами. Артиллерийская канонада была такая громкая, что "у меня долго потом в ушах гудело, и я ничего не слышала" (43). Юсиф Гусейнов вспоминает, что он буквально волоком вытащил своего отца из города, когда уже исчезла всякая надежда. "Психологически люди потеряли веру и уже не ждали никакой помощи. В конце концов, эти последние пять лет подготовили жителей к мысли о том, что город придется покинуть. И даже в последний день, когда все уже было известно о штурме, нам не оказали хоть сколько-нибудь существенной помощи, то есть вообще никакой". У Оруджева уже не хватало людей для продолжения боя, и он дал приказ к отступлению. Одним из тех, кто покинул Шушу в числе последних, был чеченский доброволец Шамиль Басаев, впоследствии печально известный лидер боевиков в чеченской войне.
Бой продлился всего один день, но в ходе боев погибло, вероятно, около трехсот человек (44). Первые армяне вошли в Шушу только утром 9 мая. Они боялись, что внезапно затихший город может оказаться для них ловушкой.
Шуша захвачена
10 мая сотни армян хлынули в захваченную Шушу. В церкви Казанчецоц они нашли сотни ящиков с ракетами для установки "Град", которые азербайджанцы так и не использовали. "Когда я вошел и увидел эти боеприпасы, у меня чуть не случился сердечный приступ", – говорит Тер-Татевосян. В кадрах снятого тогда фильма запечатлена цепочка армянских добровольцев, которые осторожно выносят из церкви деревянные ящики, похожие на маленькие гробы. Пока они этим занимались, мародеры и поджигатели в разных уголках города начали устраивать пожары, пропуская мимо ушей протесты вернувшихся в родной город армянских жителей и представителей армяно-карабахских властей. "У карабахцев существует дурной обычай, вернее предрассудок, сжигать дома в захваченных городах, чтобы враг не мог вернуться ", – говорит Тер-Татевосян.
Падение Шуши произошло в тот момент, когда президент Армении Левон Тер-Петросян встретился в Тегеране с действующим лидером Азербайджана Ягубом Мамедовым для проведения мирных переговоров. Это была первая попытка Ирана стать посредником между конфликтующими сторонами, а также первый визит Тер-Петросяна к своему влиятельному южному соседу. 9 мая две делегации подписали коммюнике по основным принципам мирного соглашения. По словам Мамедова, Тер-Петросян пытался убедить его, что он сторонник мира, но у него есть сложности с карабахскими радикалами: "У него в стране была такая же оппозиция, что и у нас. Я чувствовал, что он стремится решить эту проблему позитивно и политически" (45).
Переговоры закончились. Тер-Петросян с армянской делегацией улетел в Исфахан, а президент Ирана Хашеми Рафсанджани проводил Мамедова в тегеранский аэропорт. На трапе самолета Мамедову вручили сообщение о том, что армяне атаковали Шушу. Эта новость стала катастрофой для посреднической миссии иранцев – и это была их первая и последняя попытка играть роль посредника в урегулировании конфликта. Новость также вызвала большое замешательство у Тер-Петросяна, который знал о плане захвата Шуши, но не был извещен о точной дате проведения операции. Теперь все выглядело так, будто он или пытался обмануть азербайджанцев, или не контролировал ситуацию. Кое-кто даже подозревал, что наступление было отложено не по причине плохой погоды, а все это было заранее спланированной хитростью карабахских лидеров, чтобы сорвать мирные переговоры в Иране и унизить Тер-Петросяна (46).
Потеря Шуши явилась для Азербайджана самым большим военным ударом. Теперь азербайджанцы лишились своего последнего оплота в Карабахе, но этим значение их военного поражения не исчерпывалось. Ведь Шуша известна как колыбель азербайджанской культуры. Даже восемь лет спустя в глазах Эльбруса Оруджева блестят слезы, когда он говорит о последних днях города: боль от пережитого и горькое осознание своего бессилия защитить Шушу, по-видимому, все еще живы в его душе.
Захват "неприступной крепости" Шуши тотчас породил различные теории заговоров, о причинах падения города: говорили, что Шушу продали; что с армянами заключили сделку; что Рагим Газиев сдал город русским, чтобы вернуть к власти Аяза МуталибоваїОднако в своих интервью оба главных участника этого сражения отвергали подобные теории. И Оруджев, и Тер-Татевосян настаивали на том, что Шуша просто была плохо защищена. "У них не было одного командира, которому бы все подчинялись", – заявил Тер-Татевосян. Сам же он был единоличным командиром, проводившим боевую операцию, и под его началом воевали солдаты, для которых провал захвата Шуши означал продолжение обстрелов Степанакерта.
Азербайджанцы не смогли организовать оборону города вплоть до того момента, пока туда не прибыл Оруджев, а это случилось всего лишь за несколько дней до начала штурма. К тому времени многие защитники уже давно уехали в Баку. Сам Оруджев обвиняет бакинских политиков в том, что они не сочли организацию обороны города приоритетной задачей. Он говорит, что "если бы в Баку не царил такой беспорядок, никто и никогда не смог бы захватить Шушу".
Столь прямолинейное объяснение причины падения города подкрепляется словами одного из его защитников – ни кем иным, как чеченским боевиком Шамилем Басаевым. В 2000 году в интервью, которое он дал корреспонденту азербайджанской телевизионной компании АНС высоко в горах Чечни, Басаев сказал:
"Шушу просто бросили на произвол судьбы. Около семисот армян пошли в наступление, ну и что с того! Имея такой крепкий гарнизон и такое количество оружия, к тому же учитывая, какое стратегически выгодное положение занимала Шуша, сто людей могли бы, по крайней мере, год удерживать город. Но не было организации. Сегодня можно арестовать какого-то конкретного генерала или министра, просто арестовать и сказать, что он предал город, что он его сдал, он его продал. Но это все болтовня. Просто не было единого управления. Никто ни за что не отвечал" (47).
