Текст книги "Солнце взойдёт"
Автор книги: Том Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
Раздался пронзительный плач заложника, который проснулся и требовал своего плюшевого медвежонка.
Раздался приглушенный свистящий звук, когда Бьорн зашвырнул Джейн, свой вновь обретенный багаж и себя самого на ленту конвейера, которая протащила их несколько футов и утянула под свисающие резиновые полоски, отделяющие мир света от черной пустоты, откуда багаж приходит и куда, в конечном счете, возвращается снова.
А потом звуки смолкли.
Молчание длилось недолго. Когда дым рассеялся, послышались кашель, ругань и всхлипы (со стороны спектральных воинов), и гневные вопли (со стороны Генерала); одновременно из динамиков донеслось объявление о прибытии рейса TR8765 из Атлантиды, и часть потолка обрушилась на карусель.
Когда лента вновь вернула обломки в багажное отделение, большинство их имело на боках маленькие наклейки.
* * *
– Где мы?
– Слушай, а знаешь, это круто! Мне всегда хотелось знать, куда девается все это барахло, и вот…
– Ага, – проговорила Джейн. – Кажется, я знаю, где мы.
Словно отвечая ей, загорелся свет.
Или, по крайней мере, лента конвейера вынесла их туда, где он горел. Они подняли головы и увидели грузчиков.
Это было не очень-то приятное зрелище. Вспомните, как в среднем выглядят обыкновенные грузчики (что само по себе уже достаточно мерзко), а затем представьте, как они выглядели бы, будучи отраженными в изготовленных промышленным способом высокомощных кривых зеркалах.
– Все в порядке, – сказала Джейн, вытягивая ноги и легко спрыгивая с карусели. – Все в полном порядке. Говоря относительно, разумеется.
– Ты так думаешь? – Бьорн посмотрел на нее, не заметив из-за этого деррик-кран у себя над головой. – Ох, – добавил он.
– Кончай придуриваться и пошли со мной, – ответила Джейн. Она быстро двинулась прочь, оставив Бьорна в положении, разделяемом всеми мужчинами в аэропортах: в необходимости бежать вслед за женщиной, таща при этом больше багажа, чем у него было рук.
– Послушай, – пропыхтел он, – остановись на минутку и объясни. Что такое на тебя вдруг?.. А ты вообще можешь заткнуться, – прибавил он, поскольку заложник внезапно завопил и попытался проткнуть ему голову своим слабеньким кулачонком.
– Все очень просто, – ответила Джейн. – Боже, если бы я сразу сообразила, мы выбрались бы отсюда уже час назад! Пойдем же! Я еще никогда не встречала человека, который бы столько тормозил.
Она прошагала к ближайшей стене, и теперь стояла к ней лицом. Подбоченившись, она улыбнулась и сказала:
– Открывайся.
Стена не обратила на нее внимания. С таким же успехом она могла бы говорить с кирпичной стеной.
– Гм! – произнесла она. – Это странно.
Бьорн подошел к ней. Чемоданы и переносная детская кроватка с заложником (которая материализовалась откуда-то из глубин конвейерного механизма и имела на боках узор из розовых пони) держались на нем лишь благодаря какому-то недоразумению в основных законах гравитации. Он обмяк, и его груз посыпался на пол.
– Понимаешь, – сказала Джейн, – я подумала: смотри, мы хотели куда-нибудь попасть, и внезапно оказались в аэропорту. Нам нужны были билеты; и вдруг у нас оказались билеты. Нам нужен был багаж, и у нас появился багаж. И потом вся эта ерунда с «дьюти-фри»– словно кто-то читал наши мысли, что мы хотели бы в глубине души увидеть на прилавке. И я подумала: похоже, что это какое-то исполнение желаний. – Она нахмурилась, глядя на стену. – Только, похоже, это работает не со всеми вещами. Может быть, это должно как-то согласоваться с иллюзией, или что-нибудь в этом роде.
Бьорн оглянулся через плечо.
– Слушай, – сказал он, – я не хочу спорить с тобой, и все такое, но…
Джейн на пробу потыкала стену пальцем.
– Видишь, если бы это было исполнение желаний, – сказала она, – было бы просто установить, где мы находимся; это бы значило, что мы по-прежнему внутри собственной головы. Или чьей-нибудь еще. Или в голове вообще – знаешь, в коллективном подсознательном, или расовой памяти, или чем-нибудь в этом роде. В памяти вида, может быть; правда, ты, конечно… Зачем ты дергаешь меня за руку?
– Потому что, – настойчиво отвечал Бьорн, – из багажной машины вылезает взвод спектральных воинов, и…
Здесь он был неправ. Багажная машина выплевывала лишь пустые черные капюшоны, и полосы черной резины, свисающие над окном между двумя залами, поднимались и падали вновь, напоминая пережевывающие что-то зубы.
– Угу, – сказала Джейн. – Пошли, давай убираться отсюда.
* * *
– Кошмар, – подытожил Генерал.
У него еще оставалось некоторое количество спектральных воинов; вот только, подобно британцам, попавшим в Нью-Орлеан, их было уже гораздо меньше, чем какое-то время назад. Если бы Генерал обладал большим опытом в командовании спектральными силами, он крепко призадумался бы, прежде чем пытаться пропихнуть их между измерениями. Как бы то ни было, он был в ярости.
Оставшиеся спектральные воины быстро встали в строй. Генерал вышагивал взад и вперед, рыча на них.
– Больше никаких ошибок, ясно?
– Ясно, шеф.
– Никаких взрываний. Никаких исчезновений. Никаких забываний спрыгнуть с эскалатора, прежде чем вас затянет в механизм. Это понятно?
– Понятно, шеф.
– Отлично. Тогда вперед.
* * *
Двери было две.
Одна была зеленой, другая красной. Здесь все было в порядке. Джейн беспокоило лишь то, что на них было написано.
На зеленой была надпись «АГНЦЫ», на красной – «КОЗЛИЩА». Неподалеку располагалась также огромная игла, из ушка которой торчали верблюжьи ягодицы. Двое в дорогих итальянских костюмах изо всех сил напирали на них сзади, в то время как третий производил отчаянные манипуляции куском мыла.
Джейн села на Бьорнов чемодан, сняла левую туфельку и принялась рассматривать большую дырку на подошве чулка. «Так не должно быть», – думала она. Фактически, если бы она могла действовать по-своему, очень скоро так и не было бы. Но вначале им следовало выбраться отсюда.
Внезапно они обнаружили, что над ними кто-то стоит. На первый взгляд он выглядел как спектральный воин, но это было лишь поверхностное сходство. Тот же черный мешковатый капюшон, отсутствие лица, зловещего вида оружие из неизвестного металла на поясе; но у этого был еще бэдж, на котором было написано его имя.
Его звали Джордж.
– Проблемы, мисс? – спросил Джордж.
Джейн подняла на него глаза.
– Вообще-то да, – сказала она, – Не могли бы вы мне помочь?
Черная дыра на месте лица Джорджа колыхнулась в антиматериальном эквиваленте улыбки.
– Приложу все старания, мисс. Для этого мы здесь и находимся, в конце концов, – сказал он. – Итак, в чем заключается проблема?
Джейн набрала побольше воздуха.
– Для начала, – сказала она, – где мы находимся, что случилось с измерениями, кто нас преследует, и как нам попасть обратно в обычное измерение, не проходя через эти вот двери? Насколько я понимаю, чтобы пройти через них, необходимо сначала умереть.
– Совершенно верно, мисс, – отвечал Джордж. – Хотя умереть – это понятие относительное, как я всегда говорю. Однако, это все между прочим, не так ли?
Глубоко в недрах его капюшона что-то весело блеснуло. Джейн кивнула и ободряюще улыбнулась ему.
– Итак, – продолжал Джордж, – где вы находитесь, мисс? Вы находитесь в главном приемном зале судного контроля. Здесь вам необходимо будет предъявить ваши удостоверения на Иммиграцию, чтобы определить, пойдете ли вы первым классом или экономичным, для курящих или для некурящих. Ваш багаж будет взвешен, и если будет обнаружен излишек веса, вам придется оплатить его. И как вы только что упомянули, мисс, существенно также, чтобы вы были мертвыми. Исключений быть не может, сами понимаете. Правило есть правило.
– Вполне резонно, – кивнула Джейн. – То есть, как я понимаю, мы находимся лишь в нескольких измерениях от нормальности?
– Совершенно верно, мисс, – ответил Джордж. – Тонко подмечено, не в обиду будь сказано. Если мне будет позволено сделать предположение, я бы сказал, что вы покинули обыденность сквозь искусственно проделанное отверстие между измерениями. Совершенно не буду удивлен, если окажется, что это произошло где-нибудь в ресторане. Это звучит для вас знакомо?
На этом этапе Бьорн перестал слушать. Он рылся в своем вещмешке. Шансы, что большая банка с греческими оливками находилась по-прежнему там, были тысяча к одному, но попробовать стоило.
– Я полагаю, что была похищена из моего измерения чиновником по имени Финансы и Общие Направления, чтобы помешать мне выяснить, почему он пытается саботировать человеческую расу, – сказала Джейн. – Такое объяснение будет считаться, как вы думаете?
– Да, я бы сказал, что будет, мисс, – отвечал Джордж. – Такие вещи происходят гораздо чаще, чем думает большинство людей. У нас тут такое сплошь да рядом.
Джейн кивнула.
– А потом, – продолжала она, – думаю, он спрятал меня с глаз подальше внутри собственной головы – точнее, у себя в сознании, и это было самое омерзительное место, какое он только мог придумать. Там собраны все те ужасные вещи, которых, как он знает в глубине души, он достоин. Мне там не особенно понравилось, честно сказать.
– Ничего удивительного, мисс, – подхватил Джордж. – Замысловатые места эти сознания. И что случилось потом?
– Значит, так, – сказала Джейн, пытаясь вспомнить, – вскоре после этого…
– Вот они! – вскричал Бьорн. – Слушай, это потрясающе!
– Вскоре после этого меня спасли, и я не очень уверена насчет того, где я была после этого, но полагаю, что это, должно быть, был один из корпусов зданий Администрации, потому что, если я выбралась из головы этого человека, разумно будет предположить, что при этом я оказалась недалеко от того места, где он находился, как вы думаете? Или я уже сбилась?
– По мне, звучит совершенно здраво, мисс, – ободряюще сказал Джордж. – Продолжайте.
Джейн минутку подумала.
– Вот здесь я не очень уверена, – сказала она. – Понимаете, мой… вот этот человек, он проделал что-то вроде дыры между измерениями, и мы просто вроде как выпали в нее, и вдруг оказались в каком-то аэропорту.
– Вы очень толково все излагаете, да позволено мне будет сказать, мисс.
– И сначала я подумала, что, может быть, на этот раз оказалась внутри своей собственной головы, или, по крайней мере, что-то вроде того, потому что все, чего я хотела, вроде как выполнялось, только не до конца, если вы понимаете, что я имею в виду. И я подумала: «Ну да, мне же всю жизнь только и говорили, что в чем я не права, так это в том, что сама толком не знаю, чего хочу».
Джордж кивнул; по крайней мере, разрез в той части реальности, которую он представлял, слегка качнулся.
– Очень близко, мисс, – сказал он. – Вы движетесь в верном направлении, но еще немного не дошли. Вы позволите мне объяснить?
– Да, пожалуйста.
– Ха, а вот и моя старая футболка с надписью «Горжусь, что я придурок»! Черт, как мне ее не хватало все эти годы!
– Бьорн, – сказала Джейн, – заткнись, ради бога.
ДВАДЦАТЬ
«НУ ЛАДНО, – сказала стена, – ТЫ ВЫИГРАЛ».
Штат кивнул и открыл глаза.
«Я слушаю, – подумал он. – Только нельзя ли сделать это по-простому, поскольку у меня был тяжелый день и горящие кусты и тому подобные вещи были бы не слишком хорошей идеей».
…Последовала яркая вспышка, и облако дурно пахнущего желтого дыма, и оглушительное жужжание, словно здесь собрались все мухи со всех кухонь из всех придорожных кафе всего мира…
– Вы упрямы, не так ли? – раздался голос из противоположного кресла. – Полагаю, вы будете настаивать также и на визуальном интерфейсе?
– Боюсь, что так.
– Вам же хуже.
…Еще одна вспышка, на этот раз красная, – и кресло оказалось заполнено огромной багровой фигурой с рогами на одном конце, раздвоенными копытами на другом, и кислым взглядом где-то посередине.
– Что за идиотская театральщина, в самом деле, – проговорила фигура. – Я имею в виду все эти переодевания. Вы представить себе не можете, насколько этот костюм некомфортен, особенно когда жарко. Может быть, откроем окно?
– Я вообще-то не думаю, что оно открывается.
– Напрасно вы так полагаете, – ответило видение, и звон разбитого стекла из-за венецианской шторы доказал его правоту. – Подтверждая вашу догадку, – продолжала фигура, – Доп Гангер, адвокат дьявола, к вашим услугам.
Штат кивнул.
– Я так и думал, – сказал он. – А кто был тот, другой парень, кстати? Он был мне симпатичен.
Гангер пожал плечами.
– О, это был я. Видите ли, у меня раздвоение личности.
– Понимаю. Как у Финансов и Общих Направлений?
– Именно, – кивнул Гангер. – Это один из немногих существующих способов легального приработка. И его не надо заявлять в налоговой декларации – по крайней мере, я не заявляю, – прибавил он.
Штат задумчиво потер подбородок.
– Но, разумеется, – продолжал он, – тот Гангер, с которым я имел дело – о, понимаю, ваш двойник, да, очень умно – он является лишь небольшой вашей частью, как верхушка айсберга, не так ли?
Гангер слегка шевельнул головой, подтверждая его правоту.
– Это делается для сохранения штатных мест, – пояснил он. – В нашем департаменте на этот счет дьявольский ажиотаж. Сами понимаете – вместо целой толпы разных сотрудников все делает один. Но я гибок. Я распределяю себя очень аккуратно, знаете ли.
– Вы хотите сказать, что носите множество различных шапок?
– Некоторые с дырками, некоторые нет, – спокойно подтвердил Гангер. – Мы называем это ростом корпорации, но это все терминология.
– Понимаю, – сказал Штат. – Однако почему именно вы?
– Кто-то должен производить ревизию, – ответил Гангер, – а как мне кажется, мы самой природой созданы на роль ревизоров, разве не так? – Штат позволил себе скупую улыбку. – Мы остаемся раздельными сущностями, – продолжал Гангер, – даже если работаем на одного босса. И если ваши люди слегка сбиваются с курса, в наши обязанности входит время от времени подавать им руку помощи. К несчастью – с вашей точки зрения, во всяком случае, – в нашей работе мы не можем обойтись без некоторой…
– Чертовщины?
Гангер нахмурился.
– Вы, полагаю, имели в виду пошутить, – проговорил он. – Хотите, чтобы я записал это, или положитесь на мою память?
– Итак, мы сбились с курса, – тихо произнес Штат. – Так я и думал. Это из-за него? Ну, вы понимаете – Финансы и…
– Большей частью, – осторожно ответил Гангер. – Но и ваши тоже помогли. Поверьте, это действительно так. У некоторых из них настоящий природный талант к…
– Да, – прервал Штат, – охотно верю. Уж эта мне Администрация… – Внезапно он остановился, наморщив лоб. – Погодите-ка, – проговорил он. – Мне казалось, вы говорили, что вы не… или, по крайней мере, та часть вас, которую я знал как Гангера, не является… что это что-то вроде команды. Ведь именно поэтому я так стремился попробовать задействовать смертных – потому что вы сказали мне, что вы это делали, и это работало.
– О, совершенно верно, – ответил Гангер. – Так оно и есть. Мы включаем часть в целое, вот и все. Единственная проблема, которая при этом возникает, – это куда девать потом то желе, которое остается.
Штат слегка вздрогнул. «Раздельные сущности», – напомнил он себе.
– Ну ладно, – сказал он, – с этим мне все ясно. Итак, вы провели полную ревизию, и выяснили, что вся неразбериха началась из-за того, что Финансы устроил тогда с солнцем. И теперь вы предполагаете пригвоздить его раз и навсегда. Правильно?
Воздух стал тяжелым от желтого дыма и наполнился омерзительным запахом серы.
Гангер кивнул.
– Мы предоставим полный отчет, – сказал он, – и от него будет трудно отмахнуться, потому что у нас есть свидетель. Мы будем рекомендовать, чтобы его перенаправили в наш департамент. – Гангер шумно облизнулся.
– Все это прекрасно, – ответил Штат, глядя в сторону. – Вот только, похоже, вы потеряли своего свидетеля.
– Не совсем, не совсем, – сказал Гангер (и его голос был уже не столько голосом, сколько жужжанием миллиона мух). – Фактически он находится как раз там, где и должен находиться.
– Неужели?
– Вот именно. – Штат старался не глядеть в его сторону, поскольку фигура, которая была Гангером, внезапно оказалась лишь иллюзией единого тела, состоящей из огромного тесно сплоченного мушиного роя. – Чего же лучше? Вместо того чтобы идти на труды и расходы по его аресту и препровождению к Престолу Правосудия под вооруженным эскортом, почему бы не убедить его прийти туда своими ногами? Такие маленькие хитрости узнаешь понемногу, когда ты…
– А вся эта суета, – Штат наклонился вперед, так что его голова оказалась в самом центре роя. – Все эти попытки засунуть бедную девочку в разные департаменты и так далее, все это было только для того, чтобы заманить его в ловушку?
«Разумеется, нет. Это было бы слишком неэффективно. Но мы считаем, что она идеально подходит для этой работы, разве не так?»
– Для какой работы?
Вжжжж.
* * *
– Ох, и не спрашивайте, – сказала Роза. – Двадцать лет в сфере обслуживания – и вдруг он решает, что хочет стать монахом. Монахом, – повторила она. – Можете себе представить?
Его Светлость Пфальцграф обменялся взглядами с Графом Саксонского Берега.
– Просто он проходит такой этап, – сказал Его Светлость Пфальцграф. – И, знаете ли, даже в монастырях людям все равно приходится есть.
Роза некоторое время смотрела на него.
– Знаете что, – произнесла она. – Сдается мне, что вы, ребята, такие же сумасшедшие, как мой сумасшедший братец. Я принесу вам счет.
Она отошла от столика. Избиратели переглянулись.
– Жаль, – сказал Верховный Лорд-Кардинал. – Этот Рокко, может быть, он и паршивый Император, но дайте ему фунт моццареллы[37]37
Сорт сыра. (Прим. пер.)
[Закрыть] и ведро анчоусов – и вы увидите, что будет.
– А профитроли, – простонал Его Светлость Пфальцграф. – Не забывайте о профитролях!
– То есть, я хочу сказать, – добавил Граф Саксонского Берега, – Шарлемань, да. Карл Пятый, допустим. Но смогли бы они сделать тебе такую tagliatelle verde, чтобы была абсолютно al dente и чтобы у тебя еще осталось сдачи на двадцать баксов? Черта с два!
Верховный Лорд-Кардинал печально кивнул.
– Однако, – произнес он, – мы имеем, что имеем. – Он посмотрел на свои часы – и, кстати сказать, это были весьма странные часы. Там, где у всех часов стрелки, у этих были глаза. – Э, да нам пора расходиться! – Он взял счет и подписал его. – Счастливо, Роза, – крикнул он. – Передай Рокко наилучшие пожелания, и пусть не поминает лихом!
Он встал, опорожнил себе в карман стакан с зубочистками и впереди всех двинулся к выходу.
* * *
– Понимаю, – произнесла Джейн. – Нас сюда привели.
– Да, мисс.
– Для того, чтобы он оказался здесь?
– Именно так, мисс. – Джордж протянул огромную несуществующую руку и крепко ухватился за переносную кроватку. – А также ваш друг, разумеется. Он – наш главный свидетель, гвоздь программы, как вы понимаете, мисс.
– Понимаю, – повторила Джейн.
Джордж замялся, кусая ту часть клубящегося ничто, которая должна была быть губой.
– Подозреваю, вы, должно быть, немного разочарованы, мисс, тем, как с вами обошлись, и все такое. Этого только следовало ожидать, если это так, мисс, не в обиду будь сказано.
– Так можно было бы подумать, – пожала плечами Джейн, – однако я не так уж огорчена. Точнее, да, но… Понимаете, всю мою жизнь мне очень хотелось узнать, что же такое происходит, и почему повсюду творится такой бардак. И вот теперь я начинаю понимать. По крайней мере, мне кажется, что начинаю.
– Что ж, у вас есть характер, мисс, – сказал Джордж. – А теперь, могу ли я на минутку посмотреть ваши паспорта, если вы не против?
Джейн кивнула и протянула ему паспорта. Внимательно проглядев, Джордж вернул их обратно. Оба были в раскрытом виде.
На паспорте Джейн было ее имя и фотография, и довольно щекотливое описание особых примет – это место она, когда возможно, старалась прикрывать пальцем. В паспорте Бьорна тоже было имя и фотография, но…
Бьорн взял его у нее и смущенно ухмыльнулся.
– Когда эти ребята говорят «под прикрытием», – объяснил он, – они имеют в виду действительно глубокое прикрытие.
Он обеими руками взялся за свое лицо и потянул. Джейн тихо взвизгнула, и затем открыла глаза. Бьорн держал в руке мягкую резиновую маску и широко улыбался.
Только его имя, разумеется, было не Бьорн.
– Только один вопрос, – проговорила она. – Почему именно «Бьорн»?
– Потому что, – ответил Бьорн, пожимая плечами. – Я случайно увидел это имя на пакете кукурузных хлопьев, если уж ты хочешь знать, и…
– Спасибо, – горько произнесла Джейн. – Сама виновата, нечего было спрашивать.
(Поскольку в паспорте Бьорна его имя фактически значилось как Гавриил; и если Джейн чего-нибудь сейчас и хотелось, так это найти какое-нибудь уединенное местечко, где бы ее могло стошнить подальше от посторонних глаз.)
– Для парня это было не так-то просто, – говорил тем временем Джордж. – Хирургия личности и все такое. Мы очень гордимся им, честное слово, сейчас, когда он вернулся в департамент.
Джейн гневно повернулась к нему.
– Да неужели? – сказала она. – И что же это за департамент, позвольте поинтересоваться?
Ответом ей было облако желтого дыма.
* * *
– Слушать внимательно, – сказал Генерал. – Мы входим, мы стреляем по всему, что движется, мы забираем заложника, мы выходим обратно. Пока все ясно?
Спектральные воины обеспокоенно кивнули. Не это было тем, что волновало их.
– А потом, – продолжал Генерал, – мы устроим полный осмотр вещмешков у уцелевших. Если будут уцелевшие, конечно. Я ясно выразился?
Спектральные воины отвечали гулом согласия и выстроились в боевой порядок, готовые к атаке. Несмотря на механическую четкость их строевой подготовки, среди них имело место немало недостойного пихания и толкания за места в первых рядах и других позициях повышенной опасности. Хотя спектральные воины и имели от природы склонность считать выживание чем-то, что случается лишь с другими, они не видели смысла рисковать понапрасну.
– По команде «в атаку», – рявкнул Генерал, – атакуйте. Все ясно?
– Все ясно, шеф.
– Прекрасно. Приготовились, ребята. В ата…
Слова замерли у него на губах, когда он увидел, что дверь, которой не было здесь еще несколько секунд назад, открылась, и из нее вышел некто в военной форме.
Спектральные воины обучены скорее разрушению, чем математике, но считать звездочки на погонах они умеют, и у вновь пришедшего на плечах их было больше, чем на фабрике, производящей елочные игрушки.
Он прошагал вдоль строя и остановился ярдах в трех от Генерала, который окаменел, словно замороженный.
– Вольно, парень, – буркнул ему новоприбывший, и сверкнувшая над его головой молния блеснула на золотой бахроме его эполет и козырьке фуражки. Странная вещь относительно его фуражки заключалась в том, что в ней прямо над его ушами были проделаны две аккуратные круглые дырки, словно для рогов.
Совершенно нечеловеческим усилием Генерал открыл рот, но все, что ему удалось из себя выдавить, было несколько мокриц и один довольно потрепанного вида паук.
– Арестуйте этого человека, – приказал новоприбывший. – Давайте, давайте, пошевеливайтесь.
Шестьдесят семь спектральных воинов внезапно обнаружили, что они очень, очень счастливы.
* * *
Мир остановился.
Не закончился, разумеется, просто остановился. Солнце рывком встало посреди неба и зависло с заглохшим мотором. Земля замерла на своей оси, но без разрушительных происшествий, какие должны были бы последовать, когда такое количество инерции внезапно обнаружило, что ей некуда деваться. Все часы в мире разбил паралич, вода застыла в реках, ветры испарились. Счетчик энтропии перестал щелкать. Капли дождя зависли в воздухе, как астронавты в невесомости.
Не считая, разумеется, Нью-Йорка, где все всегда не как у людей. Если бы кто-нибудь посмотрел очень пристально, он заметил бы там некоторое движение, но лишь очень небольшое движение. Основная часть горожан была захвачена всеобщим стоп-кадром; однако на Тридцать Шестой улице можно было увидеть небольшую группу довольно толстых людей, идущих не спеша, держа руки в карманах. Трое из них курили большие сигары. Судя по виду, они совсем не спешили.
На углу Тридцать Шестой и Бродвея они остановились и замахали руками. Желтый кэб без колес бесшумно проплыл поверх обездвиженного транспорта и подрулил к поребрику.
Металлическая лесенка выдвинулась на уровень тротуара, и толстые люди вскарабкались внутрь. Кэб поплыл прочь, двигаясь со скоростью, скажем, очень неторопливой гондолы, медленно поднимаясь в небеса, пока не потерялся среди облаков.
По недосмотру, какого следовало только ожидать, учитывая общий уровень эффективности работы Администрации в целом, во всеобщем параличе уцелела еще одна ячейка, где люди оставались бодрствующими и способными к действию. Когда это случилось, они сидели в своем офисе на Уоллстрит – двое мужчин и девушка. Девушка заговорила первая.
– Даррен, – тихо произнесла она, – мне кажется, это конец света. Что нам теперь делать?
Мужчина, названный Дарреном, немного подумал.
– Ты уверена? – спросил он.
– Господи боже, Даррен, – взвизгнула девушка, – да подойди ты к окну и посмотри сам, если хочешь!
Даррен медленно положил телефонную трубку, встал и прошагал к окну. Годы работы на Уолл-стрит научили его мгновенно оценивать ситуацию.
– Да, – сказал он, – это действительно конец света. – Он вздохнул, затем вновь прошел к своему столу. – Ну ладно, ребята, – произнес он, – давайте-ка займемся делом.
– И что же мы будем делать? – заорал второй мужчина.
Даррен улыбнулся.
– Продавать, – сказал он.
* * *
– В общем, – подвел итог Верховный Лорд-Кардинал, – мы считаем вас виновным во вменяемых вам – что там у нас было? Тони, где мои чертовы очки, ты же знаешь, что без них я слеп, как… вменяемых вам преступной небрежности, сокрытии существенной информации, плохом управлении, незаконном присвоении казенных средств и – а это еще что, не могу разобрать твой почерк – ну, словом, виновным. Вы слышали свидетельство мистера… э-э… Гавриила. Хотите ли вы что-нибудь сказать?
Обвиняемый, бывший председатель комитета по Финансам и Общим Направлениям, издал несколько нечленораздельных звуков, но ничего не сказал. Разумеется, здесь могла сыграть свою роль клейкая лента, намотанная поверх его рта в шесть слоев.
– Нет? Вы уверены? Ну что же, как хотите; значит, остался только приговор. Ребята, какие будут мысли насчет приговора?
На подиуме произошел короткий обмен мнениями, высказываемыми шепотом; затем Верховный Лорд-Кардинал вновь откинулся в кресле, поправил белые судейские полоски на своем воротнике (которые при невнимательном взгляде выглядели как заткнутая за воротник салфетка) и придал своим чертам судейское выражение.
– Мнения, – проговорил он, барабаня пальцами по столу, – здесь слегка разделились. Тони говорит, что лучше вырвать тебе легкие пластмассовой вилкой, Луи говорит – нет, это слишком уж просто для такой вонючки, как ты, тебя нужно запихнуть в сортир вместе с крокодилами и пусть они тебя научат хорошим манерам, а мой многоученый друг, Граф Саксонского Берега… э-э… ну… в общем я не согласен.
В суде воцарилась абсолютная тишина. Шестьдесят семь спектральных воинов стояли подобно высеченным из камня статуям, их лица за ужасными масками купались в глупых ухмылках.
– Лично я, – продолжал Верховный Лорд-Кардинал, – говорю так: что с того, все мы делаем ошибки время от времени. – Он нахмурился. – А дело в том, – продолжал он свирепо, – что только полные неудачники попадаются на них. Эй, Тони, где там эта дурацкая шапочка? Да нет, не эта, тупица, это чей-то носок. Так… гм… на чем мы остановились?
Второй обвиняемый завопил, размахивая в воздухе руками и ногами. Никто не обратил на него внимания. Когда речь идет о том, чтобы переменить пеленки самому страшному преступнику на Божьей земле, добровольцев нет.
– Этот суд, – произнес Верховный Лорд-Кардинал, – выносит вам следующие приговоры. Ты первый. Встать.
Бывшего Генерала подняли на ноги. Он что-то мычал сквозь клейкую ленту, но никто его не слушал.
– По особой просьбе адвоката обвинения, – нараспев заговорил Верховный Лорд-Кардинал, – и учитывая твои таланты в области управления и связей с общественностью, ты направляешься в штат Департамента Обвинения. – Верховный Лорд-Кардинал вздрогнул. – Постойте, это бесчеловечно. А, ну да и черт с ним. Что до тебя, – кто-нибудь, поднимите пацана так, чтобы он мог слышать, хорошо? – что до тебя, то поскольку ты временно нашел убежище в смертном теле, этот суд – слушайте, кто это выдумал? Что за гадкая мысль! – этот суд слагает с себя обязанность судить тебя. Ты будешь отправлен обратно в мир, чтобы жить как смертный. – Верховный Лорд-Кардинал ухмыльнулся. – В Канзас-Сити, – добавил он, затем повернулся к ближайшему коллеге и подмигнул. – Ну как, Тони? – сказал он. – Это будет покруче твоей пластмассовой вилки, а?
Зашаркали ноги, и двоих подсудимых вывели из зала. Верховный Лорд-Кардинал поудобнее устроился в своем кресле и снял судейскую шапочку.
– Что, наконец, приводит нас, – сказал он, – к последнему пункту сегодняшней повестки дня.
* * *
Как, можете вы спросить, работает Администрация?
Она, разумеется, не работает; но если предположить…
Существуют Департаменты. Каждый из департаментов укомплектован штатом постоянных служащих и возглавляется чиновником 2-й ступени и выше. Главы департаментов формируют комитет по Финансам и Общим Направлениям, которая передает свои резолюции на одобрение Коллегии Избирателей. Работой Избирателей является превратить рекомендации комитета в черновики распоряжений, требующие ратификации Большого Босса.
Большой Босс. Сам. Нумеро Уно. Самый Главный. Тот парень, к которому вы рано или поздно попадете, если будете очень настаивать на том, чтобы увидеть управляющего. Император.
Это совершенно логично, правда? В конце концов, было бы совершенно несправедливо, если бы реальная власть находилась в руках дипломатов-общественных служителей, которые даже не принадлежат к той же категории форм жизни, что и те люди, которыми они управляют. Главный босс неизбежно должен быть смертным. Проблема всегда заключалась лишь в том, чтобы найти подходящего смертного для этой работы.
Много веков назад Избирателей посетила гениальная мысль о том, чтобы не говорить Императору, в чем конкретно заключается его работа.
Они не лгали ему, разумеется, такого у них и в мыслях не было. Но они распоряжались правдой с несомненной скупостью. Начать с того, что они действительно в конце концов говорили ему, что он – Император, не вдаваясь в утомительные подробности относительно того, что это означает. Но даже этот крохотный обрывок информации вызывал серьезные проблемы, так что они взяли себе за правило говорить ему это, только предварительно удостоверившись, что он их не слушает.
С точки зрения практической это работало превосходно. Впрочем, это рассматривалось лишь как временная мера.
