Текст книги "Кровь драконов"

Автор книги: Тодд Маккефри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц)

Глава 8

Протеомика: изучение белков, преимущественно созданных в соответствии с генетическими кодами, и их функционирования.

Элементарные биологические системы. Терминологический словарь. Изд. 18.

Форт-холд, 50 год Первого Прохождения, 58 ПВ

Цветок Ветра была удивлена тем, как долго тянулось время пребывания в Промежутке. Когда же дракон вынырнул из Промежутка, холод не прекратился, а сменился другим холодом, почти таким же. Здесь все еще стояла ночь, и шел проливной дождь. Люди на спине дракона успели промокнуть за то короткое время, которое потребовалось Брайант'у, чтобы пролететь мимо Барабанной башни ко входу в Колледж.

– Что случилось? – крикнула Цветок Ветра, стараясь перекричать шум ветра.

– Я вернулся в ту ночь, когда увез вас отсюда, – ответил М'халл.

– Вы переместились во времени? – уточнила Цветок Ветра явно неодобрительным тоном.

– Я плохо подумал и дал Брайант'у именно эти координаты, – с простодушным видом сказал он, не собираясь признаваться в том, что уже успел побывать здесь. – Так, давайте-ка я помогу вам спуститься.

Цветок Ветра ухватилась за его руку и начала неуклюже сползать по боку Брайант'а. Хорошо, что стоит темная ночь и никто не увидит неприглядного зрелища, какое она собой являет. С некоторым запозданием она сообразила, что маленький рост не позволяет ей спуститься без повреждений, но в этот момент чьи-то сильные руки подхватили ее под мышки и поставили наземь.

Это оказался Тьеран. Цветок Ветра умудрилась не показать радости, которую испытала, увидев его, и с холодным выражением лица проговорила:

– Вызови помощь. Тело нужно срочно отнести в холодную комнату.

– Тело? – переспросил Тьеран.

Прежде чем Цветок Ветра успела что-то объяснить, из дверей Колледжа выбежало сразу несколько человек. Они забрали из рук М'халла тело, с головой завернутое в белую ткань. Цветок Ветра поспешила следом за группой; все они скрылись в коридоре, ведущем в хирургическое отделение, за несколько секунд до того, как раздался хлопок, известивший о прибытии второго дракона. Цветок Ветра обернулась на звук, но поняла, что слишком устала и слишком расстроена, чтобы разбираться с новым посетителем. Уже не так быстро она побрела в направлении хирургических палат; внезапно накатила необоримая волна усталости, и старуха почувствовала, что ее ноги подгибаются.

– Мама? – Эморра тоже повернулась, услышав, что к ним прибыл еще один дракон, и увидела, как мать начала падать. – Джанир! Джанир, скорее сюда! Цветок Ветра потеряла сознание!

Когда М'халл опускал мертвое тело матери на руки встречавшим медикам, его трясло – не столько от холода Промежутка, сколько от горя. Дождавшись, пока все скроются из виду, он прижался щекой к шее Брайант'а и громко всхлипнул.

Хлопок известил о прибытии его самого, переместившегося во времени, чтобы успеть доставить Цветок Ветра в Вейр, пока мать еще жива.

– Нет! – выкрикнул М'халл, почувствовав на щеках новую теплую волну слез. – Не делай этого!

Он знал, что это бессмысленно, что он не в состоянии изменить ход времени, создав парадокс, но его горе было слишком сильным. Если бы он тогда не прилетел, то, возможно, Зорка и сейчас была бы жива, подумал он в бессильном отчаянии.

– Ты хочешь создать парадокс времени? – спросил младший из М'халлов, широко раскрыв от ужаса глаза.

М'халл попытался что-то ответить, но язык его не слушался. В конце концов он снова вскочил на шею дракона и прокричал плачущим голосом:

– В таком случае иди! Только не говори, что я тебя не предупреждал!

Брайант' высоко подпрыгнул, мощно взмахнул крыльями и унесся вместе со своим всадником через Промежуток в Бенден-Вейр, где его ожидало умиротворяющее присутствие Торен.

* * *

Цветок Ветра покоилась на больничной кровати, укрытая больничным одеялом. Рука, легко лежавшая на ее груди, тем не менее воспрепятствовала ее попытке подняться. Цветок Ветра повернула голову, что тоже потребовало от нее усилия, и обнаружили, что рука принадлежит Эморре.

– Мне некогда разлеживаться, я должна сейчас же взяться за работу, – сказала она, старательно избегая взволнованных интонаций и пытаясь говорить с извечным спокойствием закаленного клинициста. Впрочем, ей уже стало ясно, что она еще слишком слаба для того, чтобы сразу же направиться в операционную.

Недовольно насупив брови, Эморра потянулась к прикроватному столику и взяла небольшую чашку, над которой еще поднимался пар. Цветок Ветра вдохнула резкий аромат кла и в который раз заставила себя подавить сожаление о том, что семена чая оказались в числе богатств, потерянных во время безумного бегства на Северный континент.

– Выпей это, – приказала Эморра, ловко подсунув свободную руку под спину матери, чтобы помочь ей сесть. – Джанир сейчас придет.

– Совершенно ни к чему было тревожить его, – неубедительно ответила Цветок Ветра, отпивая из предложенной чашки.

Кла был теплым, а не горячим, каким его принято пить, но она сразу почувствовала, что ее силы восстанавливаются. Она взяла чашку из руки Эморры, не отрываясь, несколькими глотками выпила все содержимое до дна и поразительно быстрым движением вложила ее во все еще протянутую руку дочери.

– Ну, вот, мне уже намного лучше.

– Мама! Ты должна как следует отдохнуть. Твой обморок всех ужасно напугал.

– Чепуха! – возмутилась Цветок Ветра. – Резкий переход от дня к ночи вызвал небольшой сосудистый спазм. Сейчас я уже в полном порядке, – уверенно солгала она и села, опустив ноги со стороны кровати, противоположной той, где сидела Эморра. – К тому же у меня есть неотложное дело.

Цветок Ветра столкнулась с Джаниром в дверях, когда уже выходила из палаты.

– Куда поместили тело Зорки?

– В холодную комнату, – ответил Джанир. – Но его нельзя там долго хранить.

– В таком случае пусть его приготовят для вскрытия, – распорядилась Цветок Ветра, прошагав мимо своего бывшего ученика и главного помощника, так что ему пришлось двинуться следом. – Я буду в главной операционной.

– Сейчас, ночью? Вы думаете, это разумно?

– Я должна начать прежде, чем начнется трупное окоченение, Джанир, – ответила Цветок Ветра. – Вы сможете сделать все необходимое?

– Да, но…

– Вот и прекрасно. Через пять минут вас устроит? – Цветок Ветра направилась в сторону операционной, оставив лишившегося дара речи Джанира посреди коридора.

Она разбудила студента, несшего ночное дежурство, и потребовала немедленно подать ей горячей воды для мытья. Она заставила себя мыть руки почти до плеч полных пять минут, как сделала бы, собираясь оперировать живого человека. Во время мытья она бормотала про себя эриданские мантры, помогающие сосредоточиться. Она отгораживалась от окружающего своим знанием и искусством, как плащом.

Когда Цветок Ветра отвернулась от умывальника, обнаженное тело Зорки уже находилось на операционном столе. Джанир и, к немалому удивлению ученой, Эморра ожидали ее. Джанир стоял рядом с трупом. Эморра почтительно держалась в отдалении, подчеркивая тем самым свой статус наблюдателя.

– Я могу все сделать сам, – предложил Джанир, указывая на поднос с разложенными инструментами для биопсии.

Цветок Ветра осмотрела инструменты, выбрала самые тонкие зонды и лишь после этого мотнула головой:

– Нет.

Мозговую биопсию она взяла так искусно, что место, куда вонзилась игла, удалось бы найти разве что при помощи лупы. Образец она вручила Джаниру.

– Исследуйте, пожалуйста, вот это. Меня интересуют любые отклонения в химизме и клеточной структуре, особенно любые признаки развитой гериатрической деградации.

Джанир неохотно взял образец.

– Но…

Цветок Ветра строго посмотрела на него.

– Я… я… Джанир, я обязана выполнить ее последнюю волю.

Эморра взглянула поочередно на Джанира и мать, но исход спора был предрешен: чуть заметно кивнув, Джанир отправился с образцом в лабораторию.

Цветок Ветра подошла к одному из шкафов с инструментами, стоявших вдоль стен, выбрала стандартный комплект скальпелей и зажимов и положила его на операционный поднос вместо набора для биопсии, которым только что воспользовалась.

Она подошла слева к голове Зорки, взяла скальпель и долго стояла, собираясь с духом. Надо было сделать на лице Зорки глубокую рану, сходную с той, которую в детстве получил Тьеран от внезапно разбуженного стража порога.

Медленно, как бы отдельно от всего существа, из глаз потекли слезы, сначала из левого глаза, а потом из правого. Они сплошными струйками текли по щекам и капали с подбородка. Рука старого врача конвульсивно дернулась; Цветок Ветра отшвырнула скальпель.

– Я не могу, не могу, не могу!

Эморра широкими шагами пересекла разделявшее их расстояние, на мгновение застыла в нерешительности, а потом ласково положила руку на плечо матери. И это прикосновение словно разрушило барьер сдержанности, которым всю жизнь прикрывалась Цветок Ветра. Она резко повернулась к дочери и с невнятным криком уткнулась лицом в ее плечо.

– Я не могу сделать этого, Эморра, не могу, – сквозь слезы шептала старуха. – Пусть это обесчестит наш род, но я не в состоянии это сделать.

Эморра ласково гладила мать по голове и спине, как та никогда не гладила ее самое и как – она внутренне содрогнулась, поняв это, – Китти Пинг, бабушка Эморры, умершая задолго до рождения внучки, никогда не гладила свою дочь Цветок Ветра.

– Успокойся, успокойся, все в порядке. Конечно, ты не можешь. Никто не имеет права требовать этого от тебя, – негромко говорила она.

Эти слова служили двоякой цели и должны были убедить не только старуху, но и саму Эморру.

Цветок Ветра отступила на полшага и взглянула дочери прямо в глаза.

– Но ведь это было ее последнее желание!

– Это было всего лишь желание, мама, – ответила Эморра. – Зорка наверняка желала облегчить твое бремя, но ни в коем случае не прибавить к нему новый груз. И потому воспринимай ее слова как…

Ее прервал резкий звук. Громкий, быстрый, отрывистый барабанный бой.

Цветок Ветра отступила еще дальше от дочери и выкинула голову, прислушиваясь.

«Тревога! Тревога! Тревога!» Правила были очень простыми и ясными: каждое повторение сигнала тревоги подчеркивало степень чрезвычайности положения. Еще одно повторение – и барабанщики разнесут эту весть по всему Перну.

«Тревога! Медицинская тревога. Цветок Ветра…» – отдельного кода для имени Цветок Ветра не было. Мало кто помнил, что оно означало на языке Старой Земли, но и Тьеран, и все старшие медики Колледжа знали, как красиво оно переводится на современный язык Перна. «…взять медицинскую сумку немедленно!»

– Это Тьеран! – сказала Эморра.

В то же мгновение дверь распахнулась, и в операционную влетел Джанир.

– Что значит вся эта паника? – нервно спросил он.

– Джанир, принеси мою сумку. Встретимся на Барабанной башне, – приказала Цветок Ветра, поспешно выходя из комнаты.

На Барабанной башне? Цветок Ветра, да ведь там льет как из ведра. Вы утонете!

Бегите быстрее, Джанир, – сказала Эморра, устремившись вслед за матерью. – Тьеран только разослал извещение о бедствии по всей планете.

Джанир догнал их на полпути к Барабанной башне. Как только он протянул сумку, Цветок Ветра яростно крикнула:

А теперь проваливай! Отдай мне инструменты и убирайся в дом!

Мы не можем позволить заразиться вам обоим, – объяснила Эморра в ответ на вопросительный взгляд Джанира.

Коротко поклонившись, Джанир повернулся и побрел обратно, жадно хватая раскрытым ртом пропитанный водой воздух.

«Когда же это мальчик успел настолько меня перерасти?» – подумала Цветок Ветра, разглядев впереди вход на лестницу Барабанной башни и Тьерана, стоявшего на первой ступеньке. Сверху, со смотровой площадки башни, выглядывал еще один дозорный. Даже сейчас, ночью можно было разглядеть снизу испуганное выражение его лица, тем более что перед входом на лестницу были выставлены зажженными все имевшиеся в башне светильники. Она одобрительно кивнула: Тьеран, как оказалось, отлично запомнил порядок организации карантина.

Тьеран осторожно держал что-то на сложенных ладонях. Рядом с ним на земле темнели останки разбившейся огненной ящерицы.

– Они упали с неба! – крикнул он, не дожидаясь, пока женщины подойдут. – Я не сумел поймать их обеих.

С первого взгляда было ясно, что упавшее животное мертво. Изо рта у него вытекала тонкая, очень неприятная на вид струйка зеленой слизи.

– Удивительно, как тебе в этой темноте удалось поймать хотя бы одну, – ободряюще отозвалась Эморра.

Цветок Ветра решительно подняла руку.

– Оставайся там, где стоишь! Это карантинная зона!

Эморра остановилась на мгновение, собралась с мыслями, а потом шагнула вперед и решительно взяла мать под руку.

– Глупая девчонка! Зачем ты это сделала? – прошипела Цветок Ветра на ухо дочери, заставив ее пригнуться.

– Тебе наверняка потребуется помощь, – твердо ответила Эморра.

– Но не ценой жизни моего единственного ребенка, – печально возразила Цветок Ветра. – При том, что и он, – она незаметно кивнула в сторону Тьерана, – уже подвергается неведомой опасности. Нельзя допустить, чтобы Перн потерял вас обоих.

Эморра вскинула бровь.

– Когда-нибудь тебе придется объяснить мне, что это значит, – сказала она. – Но не сейчас. Что я могу сделать?

Тьеран услышал их голоса. Когда же Цветок Ветра и Эморра подошли немного ближе и он разглядел в руке старухи медицинскую сумку, его лицо просветлело.

– Этот все еще жив, – сказал он, поднимая руки, на которых неподвижно лежал файр. – Ему нужны антибиотики.

– Откуда ты знаешь? – резко спросила Цветок Ветра.

Она шагнула вперед и опустилась на колени перед мертвым файром, лежавшим на земле. Осторожно ощупала тельце, потом шпателем взяла немного зеленой слизи, вытекшей изо рта мертвого животного.

– Мешочек для образцов, – коротко приказала она. Эморра поспешно повиновалась, Цветок Ветра безошибочным движением положила шпатель внутрь.

– Он хрипит… У него ин… инфекционное заболевание, – сказал Тьеран. – Ему нужны антибиотики.

– Какие именно? – спросила Цветок Ветра. – Каким образом ты собираешься угадать нужный вид антибиотика? И, кстати, величину дозы?

Тьеран скрипнул зубами.

– Антибиотик у вас только один, и вы это отлично знаете. Антибиотик широкого спектра. Максимальную дозу для его массы тела.

– Этого самого антибиотика широкого спектра, Тьеран, осталось очень мало, – сказала Цветок Ветра; ее голос с трудом можно было расслышать за шумом дождя и ветра. – Если мы дадим недостаточную дозу, огненная ящерица умрет. А если даже она выживет… Этот антибиотик хранился для операции по исправлению твоего лица.

Тьеран долго молчал. Очевидно, ему пришлось выдержать яростный спор с самим собой.

Когда же он заговорил снова, его голос звучал громко и уверенно:

– Цветок Ветра, это его единственный шанс.

Глава 9

Подпрыгнув, крыльями взмахнул

И в небо взвился.

И в Промежутке утонул —

Из глаз сокрылся.

Вейр Бенден, Второй Интервал, 507 ПВ

Два дракона возникли ниоткуда под низкими облаками над холдом Залив. Один оказался золотой королевой, а второй – бронзовым.

– До сих пор не могу поверить, что мы этим занялись, – проворчала Туллеа, обращаясь к своему дракону.

Она покрутила головой и обнаружила Б'ника верхом на Карант'е невдалеке справа. Затем окинула взором побережье и раскинувшиеся вдоль него размокшие от затяжных дождей поля.

– Просто не могу понять, почему я позволила Б'нику втянуть нас в это.

«Потому что ты любишь его», – утвердительно, но все же с легким намеком на вопрос в своем беззвучном голосе ответила Майнит'а.

Туллеа рассмеялась против воли и похлопала золотую красавицу по шее. «А ты хотела немного размяться», – сказала она.

«Она скоро поднимется в брачный полет», – вполголоса сказал ей Б'ник почти семидневку тому назад.

В его глазах нетрудно было угадать невысказанный вопрос. Туллеа знала, что это за вопрос, но решила покапризничать и пока что воздержаться от ответа. О, она нисколько не сомневалась в том, какой дракон в итоге догонит Майнит'у, но ей приятно было заставлять Б'ника нервничать, держа его в неведении. Кроме того, старательно уговаривала она себя, окончательный выбор все же принадлежит драконам и только драконам.

– Упитанная и хорошо натренированная королева улетит дальше и отложит больше яиц, – напомнил ей Б'ник тем утром, когда предложил ей присоединиться к нему в розысках. – И попутно мы сможем посетить несколько интересных мест.

Туллеа решила воспользоваться предоставленной возможностью. Майнит'у, которой было немногим больше трех Оборотов, лишь недавно сочли достаточно взрослой для того, чтобы летать в Промежутке. И сейчас, по истечении трех Оборотов, заполненных любовью, почти непрерывным кормлением, умащиванием маслом и уходом, Туллеа страстно желала насладиться плодами своих трудов.

Кроме того, призналась она себе, она любит летать.

«Я тоже», – отозвалась Майнит'а, как обычно прочитав не обращенные к ней мысли всадницы.

«Но погода такая ужасная», – пожаловалась Туллеа дракону.

«Меня она вполне устраивает», – ответила Майнит'а.

Туллеа фыркнула.

«Ну конечно! Ты же считаешь холод Промежутка очень приятным!»

«Холод Промежутка холодный», – ответила Майнит'а. В ее тоне нетрудно было угадать укоризну.

– Ну а это еще хуже! – рявкнула вслух Туллеа и повернулась к Б'нику.

Бронзовый всадник взволнованно размахивал руками и указывал куда-то вниз. Туллеа посмотрела туда, но не увидела ничего… хотя нет, на песчаной полоске пляжа валялась какая-то кучка тряпья. Карант' Б'ника заложил крутой нисходящий вираж, развернувшись в воздухе чуть ли не вокруг кончика крыла, и Майнит'а, не дожидаясь приказа Туллеа, с готовностью последовала за ним. Спустившись пониже, Туллеа разглядела, что из тряпок высовываются ноги и руки.

Возможно, они в конце концов наткнулись на останки Ж'трела? «Вот и отлично, сказала себе Туллеа, – тогда мы сможем вернуться домой!»

– Б'ник и Туллеа кого-то нашли, – сказал К'тан, входя в комнату арфиста Киндана.

– Ж'трела или его останки? – спросил Киндан, поднимаясь с табуретки и осторожно вешая на крюк гитару, на которой перед тем играл. – Пойдем, Волла, – обратился он к бронзовому файру, дремавшему на его постели. Тот поднял голову, чирикнул, потянулся, поднялся в воздух и, трепеща крылышками, повис в воздухе над правым плечом Киндана.

К'тан пожал плечами.

– Они должны вот-вот прилететь.

Всадник и арфист вышли наружу и направились к кратеру Вейра. Обычный утренний туман в чаше кратера уже начал рассеиваться под солнечными лучами, но воздух еще не прогрелся.

Два дракона возникли в небе над ними и сразу пошли на посадку. Первой приземлилась золотая Майнит'а, а за ней бронзовый Карант'.

Волла, повернув голову, взглянул на Майнит'у, недовольно пискнул и исчез в Промежутке. Туллеа не любила огненных ящериц.

К'тан махнул рукой Киндану, и они вдвоем подбежали к бронзовому дракону. Б'ник держал кого-то на руках.

– Она очень замерзла, – сказал бронзовый всадник, передавая в руки встречавшим молодую женщину.

– Где ее огненные ящерицы? – спросил Киндан, принимая на руки бесчувственное тело.

– Мы их не видели.

Лорана проснулась. В тепле. И в сухости. Что-то небольшое и теплое прижималось к ее спице. Она ощутила, что завернута в простыни и одеяла. Расслабленно улыбнулась и повернулась взглянуть на огненную ящерицу, гадая про себя, кто это будет, Гарта или Гренн…

…И с ужасом увидела, что это не она и не он. А потом она вспомнила.

Маленький бронзовый самец, лишь только бросив взгляд на ее искаженное болью лицо, испуганно пискнул, подпрыгнул и исчез в Промежутке.

Лорана вздохнула, глаза ее наполнились слезами, которые никак не хотели вытекать. Она прогнала от себя Гарту и Гренна. Она была уверена, что вот-вот погибнет, и хотела спасти их.

Теперь она была жива, а они… Она закрыла глаза и глубоко сосредоточилась, пытаясь разыскать файров, где бы те ни находились.

Почти тотчас ее отвлекло пронзительное чириканье огненной ящерицы, которое поддержал рев дракона невдалеке.

– Вы проснулись? – раздался голос из-за двери, и в комнату вошел незнакомый мужчина.

Он выглядел на несколько Оборотов старше Лораны и носил синюю одежду арфиста. Рядом с ним висел в воздухе бронзовый файр. У мужчины были проницательные голубые глаза и черные как уголь волосы. Он был выше ростом, чем Лорана, его поджарое тело выдавало немалую силу и ловкость.

– Волла? – обратился незнакомец к своему файру. Бронзовый, очевидно очень взволнованный, прочирикал в ответ довольно длинную речь. – Волла, она, конечно же, хочет есть. Передай Кьяри, что наша гостья проснулась. Волла, ты идешь?

Файр еще раз окинул Лорану недоумевающим взглядом, предупреждающе пискнул и скрылся в Промежутке.

– Огненные ящерицы – не самые лучшие посыльные, – сухо заметил мужчина. – Меня зовут Киндан.

Едва она начала приподниматься, Киндан жестом остановил ее.

– Не пытайтесь вставать. Вы еще слишком слабы. Лорана остановилась, обнаружив, что ее собеседник прав. Она чувствовала себя беспомощной, как сорванный ветром осенний лист.

Шаги в коридоре известили ее о приходе нового посетителя. Это оказался мужчина средних лет с характерной сухощавой мускулистой фигурой всадника. В его каштановых волосах проблескивали первые серебряные прядки, карие глаза смотрели приветливо.

– Я принес еду, – объявил он, опуская поднос на стоявший у кровати маленький столик. Взяв кастрюльку, он наполнил чашку какой-то жидкостью. – Но сначала я хотел бы, чтобы вы выпили этот травяной отвар. После голодания нужно заново приучать желудок к пище, причем делать это осторожно.

Не говоря ни слова, Киндан помог Лоране сесть и устроил подушки под спиной, чтобы ей было удобнее.

– Меня зовут К'тан, – представился старший, протягивая девушке чашку. – Я целитель Вейра. – Он покачал головой. – За минувшие шесть дней вы предоставили мне немало возможностей попрактиковаться в моем искусстве.

– Спасибо, – с благодарностью в голосе отозвалась Лорана. – А я Лорана.

Целитель и арфист быстро переглянулись, и Лоране почему-то показалось, что они молчаливо согласились между собой отложить на потом какой-то вопрос.

– Позвольте, я помогу вам, – сказал Киндан. Он осторожно присел на край кровати и вручил девушке чашку с отваром.

Лорана с удовольствием потягивала напиток. Жидкость была лишь чуть теплой и приятно смягчала пересохшее горло.

К'тан почему-то внимательно следил за тем, как она пила. Через несколько секунд Лорана отдала чашку Киндану.

– Благодарю вас, – сказала она арфисту. И добавила специально для целителя: – Замечательный напиток.

К'тан наклонил голову, соглашаясь с ее словами.

Внезапно посреди комнаты возник оживленно чирикавший Волла. Впрочем, файру хватило одного взгляда на больную, чтобы умолкнуть и посмотреть на Киндана с такой печалью, что Лорана поневоле улыбнулась.

– Он всегда такой выдержанный? – спросила Лорана, чувствуя, что на ее глаза вновь навернулись слезы.

– Обычно он ведет себя куда хуже, – отозвался Киндан. – Я думаю, сейчас он такой смирный, потому что вы…

– Находилась на пороге смерти? – закончила за него Лорана.

– Теперь вы наверняка поправитесь, – твердо заявил К'тан. – Сейчас выпейте еще немного настоя, а потом я порекомендовал бы вам этот бульон.

– А потом я засну, – сказала Лорана.

– Вам уже приходилось тяжело болеть? – осведомился К'тан.

– Лихорадкой.

Лорана хорошо помнила, как они с отцом отчаянно боролись за спасение жизни матери, брата и сестры. И как после двух недель борьбы все же потеряли сначала сестру Санну, затем брата Леннэля и в конце концов мать.

После того как болезнь унесла мать, они с отцом рыдали в объятиях друг друга. Ни она, ни Саннэль не хотели жить. А потом она сама заболела Лихорадкой, и тогда кошмары стали заполнять не только ее ночи, но и дни. Единственным приятным воспоминанием о том времени осталось лицо отца, смотревшего на нее, осторожно вытиравшего ей лоб или поддерживавшего ее под спину одной рукой, а второй подносившего к губам чашку с бульоном. Лоране хотелось уйти, присоединиться к матери, сестре и брату, но она не могла этого сделать – мысль о том, что она бросит отца совсем одного, казалась ей непереносимой. Наверно, поэтому жестокий озноб прекратился и она выздоровела.

Она почувствовала, что Киндан еле ощутимо пошевелился, и взглянула ему в лицо. На этом лице было много морщинок – такие остаются от частых улыбок и смеха, – но оно также умело прятать чувства. Девушка каким-то образом распознала боль, которую скрывал этот человек, и поняла, что ему приходилось видеть смерть – много смертей.

– Я буду жить? – негромко спросила она у арфиста.

И тут к ней единым обвалом вернулись воспоминания: шторм, Колфет, ее падение за борт, яростные крики, которыми она прогоняла огненных ящериц…

– Кто-нибудь нашел Колфета? – внезапно спросила она, снова попытавшись сесть прямо. Киндан придержал ее за плечо, но она резким движением отдернулась. – Он остался совершенно один в ялике, со сломанной рукой.

Киндан удивленно взглянул на нее, но тут же его взгляд сделался испытующим. Лорана почувствовала, что целитель тоже напрягся.

– Всадники никого не видели, – мягко сказал К'тан.

– Пожалуйста, попросите их поискать еще, – взмолилась Лорана.

– Я поговорю с предводителем Вейра, – пообещал К'тан.

Лорана повернулась и уставилась прямо в глаза Киндану.

– Мои файры? Им удалось спастись? Киндан покачал головой:

– О файрах ничего не известно.

Лорана, мгновенно обессилев, упала на кровать.

– Пока что выпейте еще немного настоя, – ласково произнес Киндан, снова поднося чашку к губам Лораны. А когда она все допила, то спросил тем же тоном: – А теперь не хотите ли немного бульона?

К'тан у него за спиной пошевелился. Похоже, у него отлегло от сердца.

– Я пошел, – сказал он и поглядел на Лорану. – Попозже загляну, проверю ваше состояние. – Он указал на Киндана. – Оставляю вас в хороших руках.

Лорана проснулась, нисколько не отдохнувшая и в сильной тревоге. В комнате было темно. Слабый лучик света пробивался через открытую дверь из какого-то отдаленного помещения. Но что-то должно было разбудить ее. Как и при прошлом пробуждении, она ощутила рядом тельце Воллы; его присутствие было теплым и утешительным.

Внезапно огненная ящерица напряглась и несколько раз быстро и натужно чихнула.

«А драконы часто кашляют?» – прозвучали в памяти Лораны ее собственные слова.

Файр снова чихнул.

– Киндан? – позвала Лорана. – Киндан! – прокричала она, теперь уже в голос; ее смутная тревога вдруг обрела форму и смысл. – С Воллой что-то не так!

Она услышала в соседней комнате торопливые движения; разбуженный арфист выбирался из кровати. «Волле нужен целитель», – решила Лорана. Она мысленно оглядела спавших в Вейре драконов, которых никогда в жизни не видела, нашла того, который был ей нужен, и обратилась к нему: «Киндану срочно нужен целитель».

– У него жар, он прямо весь горит, – сказал через несколько минут К'тан, быстро осмотрев огненную ящерицу.

Киндан зажег все светильники, которые смог найти, и в комнате было светло почти как днем.

– Я никогда не видел ничего подобного – во всяком случае, у огненных ящериц, – добавил он, нервно мотнув головой.

– Скажите, Лорана, а ваши огненные ящерицы кашляли? – спросил Киндан, бросив на нее полный тревоги взгляд.

Все это время он продолжал ласково гладить файра, лежавшего на постели рядом с девушкой. Волна печали захлестнула Лорану: она еще несколько раз попыталась нащупать разумы своих файров, но каждый раз одинаково безуспешно.

– Нет. А вот Талит' Ж'трела кашлял, – ответила она. Киндан и К'тан переглянулись с откровенным испугом.

– Я не знаю, что делать, – сказал К'тан Киндану после долгой паузы.

Мой отец делал особое варево для домашнего скота… – вспомнила Лорана, но тут же сморщилась. – Но я совершенно не представляю, подействует ли оно на огненных ящериц.

Все равно стоит попробовать, – сказал К'тан, пожав плечами.

– Вы помните состав? – спросил Киндан.

Лорана кивнула.

Киндан рысью выбежал в соседнюю комнату и вернулся с рисовальной палочкой-стилосом и стопкой бумаги. Лорана быстро и четко написала список ингредиентов. К'тан наклонился к ней, не дожидаясь, пока девушка закончит писать.

– Все компоненты у нас есть, – сказал целитель и, как только она оторвала перо от бумаги, взял у нее листок. – Я немедленно приготовлю это снадобье. – Он вышел, беззвучно прикрыв за собой дверь.

Киндан проводил его глазами с таким видом, словно прикидывал в уме, когда целитель сможет вернуться. Когда же он вновь повернулся к Волле и Лоране, то с изумлением увидел, что она наклонилась над следующим листком бумаги и с непостижимой быстротой чиркает по нему стилосом.

– Это Колфет, – сказала Лорана, закончив рисунок, и протянула листок арфисту. – Я подумала, что это поможет искать его.

– Я и забыл, что вы рисуете, – признался Киндан. – В сообщении из Иста-Вейра упоминали о тех рисунках, которые вы делали в Лемосе для лорда Карела.

Лорана чуть заметно покраснела и отмахнулась, как бы отметая этот нечаянный комплимент.

– Они были очень даже неважными.

Она взяла следующий листок бумаги и быстро набросала новый эскиз.

– Вот чем я действительно хотела бы заняться.

Она показала новый рисунок Киндану. На страничке были изображены два маленьких шестиногих существа.

Арфист вопросительно взглянул на нее.

– Я надеялась нарисовать всех животных, которых только удастся найти на Перне, понять, какие между ними существуют различия и сходство;

Киндан снова склонился над рисунками.

– Этого я узнаю, – сказал он, ткнув в листок пальцем. – Я видел его в полях поблизости отсюда. Но вот этот… – Он удивленно мотнул головой. – Где вы его нашли?

– На побережье Айгена, – ответила Лорана.

Она указала на различия между двумя похожими существами и дала почти те же объяснения, которые без малого месяц назад услышал от нее Ж'трел.

– Да, это впечатляет, – сказал Киндан. Он еще раз взглянул на рисунок и опять перевел взгляд на Лорану. – Вы умеете рисовать красками?

– Красками? – недоверчиво повторила Лорана. – Я никогда не могла позволить себе купить краски.

В комнату поспешно вошел К'тан.

– А вот и мы! – объявил он, приподнимая поднос, на котором стояла еще дымившаяся плошка со свежеприготовленным снадобьем. – Ну-ка, угости своего малыша.

Киндану потребовалось долго уговаривать файра, прежде чем тот позволил влить себе в рот несколько капель лекарства. Впрочем, Волла тут же негодующе фыркнул, возмущенно посмотрел на хозяина и скрылся в Промежутке.

– Похоже, ему не слишком понравилось лечиться, – сухим тоном заметил К'тан.

– Но оно вовсе не настолько плохо на вкус, – беспомощно возразила Лорана. – Мне самой приходилось пробовать!

– Теперь вся проблема в том, чтобы вернуть его, – вздохнул Киндан.

– И как следует накормить его лекарством, – добавил К'тан.