Текст книги "Возлюбленная Габриэля (ЛП)"

Автор книги: Тина Фолсом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Глава 31

Иветт услышала нерешительный собачий лай за входной дверью. Иветт чувствовала замешательство собаки, когда та принюхалась и задумалась, безопасно ли входить. Откуда у нее связь с животными, она без понятия, но испытала странное ощущение, когда несколько ночей назад бродила по улицам Сан-Франциско и обратила внимание, как собаки внезапно стали за ней следовать. Одна из них вообще следовала за ней до самого дома Самсона. Возможно, у нее выявился дар, о котором она ничего не знала.

– Сюда, песик, песик, – звала она, все еще подвешенная за запястья у камина, а серебро до боли жгло ее кожу.

Если ей удастся сбежать отсюда, то подвесит Рикки за яйца и заставит его страдать, пока он не поджарится в лучах восходящего солнца. Посмотрев в окно, Иветт отметила, что у нее не больше пятнадцати минут до того, как взойдет солнце. Слишком мало времени. Собачьи когти царапали деревянный пол, когда пес вошел в дом.

– Хорошая собака, – похвалила она. Как только он обогнул угол, Иветт увидела лабрадора светлого окраса с карими глазами. Его крупная голова наклонилась набок, как будто он пытался понять, что с ней не так. – Да, мой мальчик, подойди.

Добродушный зверь подошел и завилял хвостом. Она заметила ошейник на шее. Хорошо. У него был владелец, и надо надеяться, что хозяин не очень далеко.

– Где твой папочка? – спросила она собаку тем же певучим голосом, которым говорила прежде. Иветт надеялась, что никто не увидит ее такой. Безусловно, над ней станут подшучивать. – Эй, мальчик, что если ты сыграешь Лесси для меня? – если телевизионная собака сумела привлечь внимание хозяина, несомненно, этот лабрадор также добьется успеха. Его глаза казались разумными. Он навострил уши, как будто прислушивался. – Хорошая собака, иди и приведи хозяина, – приказала она. – Приведи папочку. – Собака снова вильнула хвостом. Неужели он понимает ее? Иветт почувствовала, как лоб покрывает испарина. – Давай песик, сделай это для меня, и я дам тебе большую мясистую кость. – Да, кусок Рикки будет как раз то, что ей нужно. Собака сделала несколько шагов к ней и толкнулась в ее ноги. – Сделай это собачка, продолжай.

– Что ты просишь его сделать? Облизнуть твои цепи?

Иветт резко повернула голову на раздавшейся голос у двери.

– Зейн, перестань шутить и развяжи меня! – она никогда не была так счастлива, как в эту минуту, увидеть противного коллегу. Зейн вошел в гостиную непринужденной походкой, почти скучая.

– Никогда не думал, что увижу тебя в такой ситуации. Похоже, тебе придется все-таки просить меня кое о чем.

Иветт стиснула зубы

– Ах ты, гаденыш, сейчас же развяжи меня.

Зейн рассмеялся, и она замерла. Никогда не слышала, как он смеется. На самом деле, она считала, что он неспособен смеяться. Но громыхание, вырвавшееся из его груди, определенно было смехом.

– Предполагаю, что большей просьбы я от тебя не дождусь? – он рисковал, подходя к ней. Зейн вытащил кожаные перчатки из карманов и надел их. На мгновение она вспомнила о перчатках, которые носил Рикки, и сразу напряглась, когда Зейн подошел. – Теперь, – заметил Зейн, пока она затаила дыхание, зная, что он расценит это как страх, – этот день прошел не зря. – И широко улыбнулся. – Кто бы мог подумать, что ты когда-нибудь испугаешься меня?

Да, на мгновение она испугалась его, но страх исчез, когда Зейн ослабил серебряные цепи и освободил ее.

– Ты больной ублюдок.

– Разве это не благородно?

Иветт решила не комментировать. Все равно, каким способом Зейн получал удовольствие. Ей было на это плевать. Все, что ее сейчас волновало, – он спас ее жизнь. И поэтому она в долгу перед ним. Импульсивно Иветт притянула его к себе и поцеловала в щеку.

– Спасибо, дружище.

Она засмеялась, когда он отстранился и оскалился. Зейн ненавидел любое проявление привязанности, и уж тем более, когда оно было направлено на него – и Иветт знала об этом. Она улыбнулась.

– Сука! Пошли. У меня снаружи тонированный фургон.

– Во-первых, мы должны предупредить Габриэля. Этот Рикки негодяй.

– Мы уже в курсе. Расскажу все по дороге. Мы установили командный пункт в доме Томаса.

К тому времени, когда они загнали фургон в гараж Томаса, который находился под домом, Зейн ввел ее в курс дела. Иветт услышала, как за ними закрывается подъемная дверь. Она задержалась на пару секунд, затем открыла дверь фургона и выпрыгнула. Зейн заглушил двигатель и последовал за ней. Иветт потерла саднящие запястья. В затемненном фургоне она облегчила боль с помощью запаса крови из бутылки, но пройдет несколько часов, прежде чем раны заживут. Серебро разъело верхний слой ее кожи, обнажив розовую плоть. Но с этим она справится, а вот с внутренней болью было гораздо труднее. Один из своих пытался ее убить. Такое предательство навсегда врезается глубоко в душу.

Иветт оглянулась, когда поднялась на верхнюю ступеньку к дому Томаса. Зейн выглядел мрачно, а его губы сжались в тонкую линию. Когда он поймал ее взгляд, то зарычал. Поцелуй в щеку, которым она отблагодарила его за спасение, очевидно, ошеломил Зейна.

– Одно слово о том, что там произошло, и я подвешу тебя сам.

Она отрицательно покачала головой, не потрудившись ответить, и повернула ручку двери, дойдя до верхней ступени лестницы. Когда Иветт толкнула дверь и шагнула в фойе, то сразу отскочила.

– Черт!

Она захлопнула дверь и наткнулась на Зейна позади нее.

– Что случилось?

– Рассвет, – прошипела она. – Он, должно быть, открыл ставни.

Спустя секунду дверь распахнулась, и в льющемся свете они разглядели силуэт Томаса.

– Все в порядке, заходите.

– Ты, черт возьми, прикалываешься. – Иветт попыталась укрыться в тени.

Томас протянул руку.

– Это не естественный свет. Пойдем, я покажу тебе.

Заколебавшись, она последовала за ним в гостиную свободной планировки. Большую комнату заливал свет. Когда ее глаза привыкли, Иветт осмотрела комнату. Инстинктивно она спряталась за Томасом – в комнате с двух сторон были окна от пола до потолка, и сквозь них она видела мир, находящийся снаружи.

– Какого?..

Томас кивком головы подозвал ее подойти ближе к окнам. Он казался равнодушным. Снаружи явно день, и свет, струящийся через окна, должен был превратить его в тост спустя несколько секунд, но он стоял прямо напротив одного из больших окон, любуясь видом города внизу.

– Это не реально, – заявил он, когда повернулся к ней спиной.

Зейн подошел ближе и разинул рот от открывшегося вида.

– Это не фотография, – сказал он. – Машины движутся. Живая еда?

Томас кивнул.

– Дом оборудован по периметру камерами, которые снимают все происходящее в этот самый момент. Изображение проектируется на специальные ставни, которые я разработал. Они блокируют солнечный свет, но я могу проецировать на них изображение. Так что вы видите на них то, что смогли бы увидеть, будь окна открыты. Проекция точно показывает то, что происходит снаружи.

– Гениально, – Зейн кивнул в знак одобрения.

– А свет?

– Новый вид ламп, который имитирует дневной свет. Довольно реалистично, судя по твоей реакции. – Томас улыбнулся Иветт, и она, наконец, выдохнула.

– Ну да. – Только теперь она поняла, они были не одни. В другом углу стоял Эдди и разговаривал по мобильному телефону. И слева от места, где Томас установил несколько мониторов, сидел Амор, прижимая телефон к уху.

– Рикки пытался убить меня.

Томас кивнул уже с серьезным видом. Теперь он заметил ее раненные запястья.

– Мы поняли. Хочешь крови?

– Я в порядке. Выпила немного по дороге сюда. Все, чего я хочу, так это голову Рикки на колу.

Амор повернулся к ним.

– Рад тебя видеть, Иветт. – И то, как звучал его голос, сказало ей об искренности Амора. У них не всегда были самые лучшие отношения, но теперь она знала, кому может доверять.

– Какие новости? – спросил Зейн

– Габриэль и Майя исчезли. Мы не можем отследить их по сигналу телефонов. – Амор посмотрел на Томаса и указал на телефон.

– Мы послали людей в дом Самсона. Но там никого нет.

На секунду он закрыл глаза. Когда открыл их, в этих голубых глазах читалась боль.

– У нас есть основания полагать, что Карл мертв.

– Вот, дерьмо, – пробубнил Томас.

– Что насчет Рикки? – спросила Иветт.

– Наши человеческие охранники его ищут. – Амор встал.

– Он опасен.

– Теперь мы это знаем.

– Черт, мы должны были догадаться раньше, – послышался голос Эдди из-за угла, когда он закрыл телефон. – Эта была Холли, бывшая подружка Рикки.

– Она видела его? – тут же задал вопрос Амор.

– Нет, но рассказала, что однажды ночью следила за ним. Думаю, приревновала его и хотела узнать, в кого же Рикки так влюбился. Она проследила за ним до квартиры в районе Ноэ Вэлли.

– Квартира Майи, – произнесла Иветт себе под нос. – Что она еще сказала?

– Дала мне несколько адресов мест, где Рикки любит зависать.

– Пусть несколько дневных охранников проверят их. Посмотрим, сможем ли его выманить, – приказал Амор. – Сейчас его передвижение ограничено, это самое лучшее время, чтобы его найти. А вечером, когда он снова станет свободно перемещаться, может ускользнуть от нас.

Эдди кивнул.

– Я займусь этим.

Иветт снова уставилась на город в окне. Где-то там прячется Рикки, так же как и Габриэль и Майя – она могла только надеялся, что Габриэль добрался до Майи прежде, чем Рикки смог наложить на нее свои грязный руки. Как бы сильно она не хотела Габриэля для себя, Иветт не сможет простить себе, что не остановила Рикки, если он попытается навредить Майе. Габриэль заслужил, чтобы удержать женщину, которую любил. И она сделает все что угодно, чтобы убедиться, что это произошло.

– Рикки наверняка где-то прячется. – Она сжала челюсти и обвела взглядом четырех крупных вампиров, в компании которых находилась. – И когда мы найдем его, он мой.

Никто ей не возразил.

Глава 32

Габриэль провел руками вдоль стены и нащупал выключатель. Щелкнул им. Спустя секунду загудела лампа, яркий свет которой, пару раз моргнув, осветил комнату. Он запер дверь, прежде чем повернуться и оглядеться. Примерно пять сотен квадратных метров комнаты оказались пустыми. Несколько коек сдвинуты в одну сторону, рядом с ними стоял шкаф. В задней части находился примитивный туалет и маленькая раковина. Небольшой письменный стол и стул завершали интерьер. Не такое большое, но весьма чистое место, и главное – здесь не было окон, через которые мог проникнуть солнечный свет. Сейчас Майя и Габриэль в безопасности. Рядом с ним Майя, казалось, пришла к такому же выводу. Она кивнула.

– Откуда ты знаешь про это место? – спросил он, поворачиваясь и протягивая к ней руки.

– Парамедики рассказали мне о нем давным-давно... они нашли больного бездомного, который вломился сюда. – Она посмотрела на тяжелый затвор на внутренней стороне двери. – Он ведь не сможет войти?

Габриэль притянул ее, ища контакт с ее телом, чтобы унять беспокойство, которое испытывал за нее.

– Не сможет. Мы в безопасности. По крайней мере, до захода солнца. – Он слегка поднял ее подбородок, чтобы заглянуть в глаза. – Я испугался. Думал, что он схватил тебя.

– Как ты нашел меня?

– Не знаю точно, но каким-то образом увидел твои воспоминания о том, как ты убегала от Рикки. Я следовал по улицам, которые ты видела, когда ехала в грузовике.

Она покачала головой.

– Как такое возможно? Я думала, что ты можешь проникать в чьи-то воспоминания, когда находишься рядом.

Он пожал плечами.

– Так всегда было, но, возможно, моя привязанность к тебе настолько сильна, что мне не нужно физически быть с тобой.

– Ты всё видел?

Он практически ощущал отвращение, которое испытывала Майя, когда Рикки ее целовал. Не это воспоминание он хотел видеть, но, тем не менее, оно лишь сильнее укрепило решимость Габриэля совершить с Рикки задуманное, когда поймает того.

– Я никогда не позволю другому мужчине прикоснуться к тебе снова, обещаю. Мы поймаем Рикки, и я убью его.

– Если я не убью его первой, – ответила она.

Столько презрения слышалось в ее голосе. Габриэль отстранился и посмотрел на Майю. Именно тогда его осенило.

– Ты вспомнила.

Она кивнула.

– Все воспоминания вернулись, когда он коснулся меня. Габриэль, он не сдастся. Он одержим. И ни перед чем не остановится. Если бы ты знал, что он натворил.

Ярость закипала в Габриэле.

– Расскажи мне, что он сделал, – произнес он сквозь зубы. Если этот ублюдок навредил хоть одному волоску на ее голове, он его четвертует. Габриэль будет пытать его задницу, пока Рикки не станет умолять лишить его жизни.

Майя моргнула, закрыла глаза, а потом снова их открыла.

– Он хотел меня изнасиловать, но ему помешали. Тогда он стер мою память в первый раз.

Габриэль выдохнул, чувство отвращения прокатилось по нему. Так нежно, как только мог, он погладил Майю по спине.

– О, детка, мне так жаль. Хотел бы я, чтобы твоя память не вернулась к тебе.

– Честно говоря, я рада, что она вернулась. По крайней мере, я теперь знаю одно. – Она отстранилась и посмотрела ему прямо в глаза. – Несмотря на то, что он говорит, я никогда не позволяла ему прикоснуться ко мне. Я никогда не спала с ним.

Габриэль радовался осознанию того, что Рикки никогда не предъявит на Майю права.

– Детка, я так рад за тебя. Но все равно собираюсь убить его.

– Я толком не понимаю, как он смог скрываться от тебя и всех вас. Неужели никто из вас не замечал неладное?

Габриэль удивился, но потом понял, что Рикки сделал.

– Он использовал свой дар, чтобы разгонять сомнения. Когда мы просматривали список мужчин-вампиров, у которых не было алиби на момент нападения, Зейн твердо верил, что Рикки чист, несмотря на то, что у него не было неопровержимого алиби. Я подозревал это, но почему-то мои сомнения тут же рассевались, как только обращался к ним. Рикки, наверное, находился рядом. Вероятно, он следил за мной и Зейном и вмешивался своим психическим даром.

Майа кивнула.

– Думаю и со мной он проделал то же самое. У меня возникло неприятное ощущение, когда ты познакомил меня с ним на кухне, но затем оно исчезло. А потом я отвлеклась на лихорадку и не смогла ясно мыслить,

– Он играл с нами. Но теперь игры окончены. Я могу гарантировать тебе, что Амор уже мобилизовал отряд. Они будут его искать.

– Днем? – Майя одарила его сомневающимся взглядом.

– Да. У нас достаточно много человеческих телохранителей, которые преданы нам. Они будут искать его сейчас. Когда он не может передвигаться.

– Будем надеяться. – Она повернулась и крепко прижалась к его груди.

Габриэль нежно взял ее за подбородок и наклонился к ней. Майя встретила его на полпути. В момент, когда их губы встретились, тепло затопило Габриэля. Впервые за последний час он расслабился. Он сминал ее губы и скользнул языком в рот, нежно поглаживаю ее язык. Когда Майя доверчиво прижалась к нему всем телом, Габриэль почувствовал, как твердеет – и на этот раз он мог отчетливо ощущать оба пениса. Это напомнило ему, что хотел ей сказать.

Он прервал поцелуй и посмотрел на удивленную Майю.

– Я должен кое-что сказать тебе.

Майя нахмурила брови, боясь услышать то, что он собирался ей поведать.

– Да?

– О том, что узнала ведьма. – Габриэль замялся. Примет ли она новости? Он надеялся, что да, иначе в случае ее отказа, уже ничего не сможет сделать. Его тело было тем, чем было: телом сатира, и как таковой он наделен двумя членами. Он мог только надеяться, что если Майя хоть отчасти сатир, то инстинкты подскажут ей принять его. Майя немного отошла от него и отвернулась, чтобы избежать его взгляда.

Любопытство взыграло в нем.

– Я говорила, что это неважно, если от него нельзя избавиться. Мне и с ним хорошо.

Габриэль взял ее за руку и развернул, чтобы она снова на него посмотрела. Он отложил разговор, потому что не знал, как объяснить ей в двух предложениях. Теперь у них было время всего мира.

– Я знаю, что ты хочешь сказать. И мы уже знаем, что ты на самом деле хочешь его оставить, потому что боишься. Давай поговорим об этом.

Майя почувствовала его теплую руку и посмотрела вверх, чтобы встретиться с ним глазами.

– Однажды ты станешь нормальным, и ты захочешь кого-то другого вместо меня.

– Разве ты не слышала, что я тебе сказал ранее? Что я люблю тебя.

Слова ласкали ее слух, но до сих пор она не могла поверить в них.

– Да, ты говорил это, но также сказал, что хочешь ребенка. Однажды ты поймешь, что можешь быть с кем угодно, когда твое уродство исчезнет, то почему бы тебе не захотеть быть с той, кто может подарить тебе малыша?

Прежде чем она поняла, что произошло, Габриэль притянул ее в объятия.

– Мне плевать, – произнес он угрюмо. – Все, что я когда-либо хотел получить от жизни, – это жену, которая любила бы меня и принимала меня таким, каков я есть. Отцовство стало бы дополнительным бонусом, но это меня мало волнует. Неужели ты подумала, что я отказался бы от такого шанса на счастье только потому, что мы не сможем иметь детей?

– Ты серьёзно? – Ее сердце подскочило к горлу.

– Я серьезно. Но...

Там было "но". Ей не следовало радоваться раньше времени. Ее плечи поникли в знак поражения.

– Ты должна принять меня, и когда я расскажу то, что узнала ведьма, должна будешь принять решение. Я люблю тебя. Хочу, чтобы ты знала, что не могу просить тебя стать моей, пока ты не узнаешь, кто я. Это было бы нечестно.

Теперь какая-то путаница. В его голосе появилась нерешительность, которую она прежде не слышала, словно он не был уверен, как подойти к вопросу.

– Кто ты? Что ты имеешь в виду?

– Я не чистокровный вампир.

Эти слова ничего ей не сказали. Как он может быть не чистокровным вампиром? Все, что она до сих пор видела, говорило Майе, что он определенно вампир и весьма сильный. Она видела его клыки, чувствовала его силу. Видела, как он пьет кровь.

– Как ты можешь быть не вампиром?

– Я вампир, но не совсем, не полностью. Я не был человеком, когда меня обратили. Просто не понимал этого до сих пор. Мое превращение очень похоже на твое, и теперь я понимаю почему. Как и ты, я чуть не умер, словно мое тело отвергало превращение в вампира. Но я справился, как и ты.

Она хорошо помнила, как было больно.

– Я выжила только благодаря тебе.

Он прижался лбом к ее лбу.

– Но я не хочу, чтобы ты думала, что должна мне. Я сделал это по очень эгоистичной причине: хотел, чтобы ты выжила, потому что желал сделать тебя своей. Прямо там, в тот самый момент, когда впервые увидел тебя, лежащей на кровати в доме Самсона, я знал, что люблю тебя.

– Как ты можешь знать это? Ты ничего не знаешь обо мне.

Однако столько уверенности было в его словах.

– Мое тело признало тебя. Мы похожи, Майя, гораздо больше, чем я мог предполагать. Я сатир, как и ты.

Новость ударила ее, как товарный поезд, врезавшийся в кирпичную стену.

– Сатир? Зверь с копытами?

Габриэль покачал головой.

– Ты говоришь о Минотавре. Сатиры другие. Они мифические существа, наполовину люди, наполовину животные, но животная сторона проявляется лишь в их силе и в жажде плотских утех, а у мужчин еще в определенной анатомической части. Другими словами наши тела выглядят как человеческие. Вот почему я никогда об этом не подозревал. Я не знал моего отца, поэтому некому было объяснить мне, кем я был.

– И ты утверждаешь, что я тоже сатир. Но как? Бессмыслица какая-то.

Она всегда чувствовала себя человеком.

– Ты знаешь, что тебя удочерили?

Она удивилась тому, что он знал.

– Конечно. Мои родители никогда не делали из этого тайны. Кроме того, они белокурые и светлокожие, а я нет.

– Твои биологические родители, или хотя бы твой отец, был сатиром.

– Как ведьма может быть настолько уверена? Она не проводила на мне никаких тестов.

Утверждение ведьмы слишком странное, чтобы в него верить.

– А ей и не нужно ничего утверждать после того, что со мной случилось. Я изменился. – Габриэль нервно сглотнул. Майя могла видеть, как ходит вверх и вниз его кадык.

– Как изменился?

– После нашего секса.

– Черт подери, Габриэль, хватит ходить вокруг да около. – Она уперла руки в бока, но Габриэль притянул Майю ближе вместо того, чтобы отпустить.

– Эти изменения. – Он прижался к ней бедрами. – Та лишняя плоть, которую ты видела. Она изменилась. Она предназначена для того, чтобы сатир мог заняться сексом с другим сатиром в первый раз. Майя, эта плоть превратилась во второй член, потому что мы с тобой занимались сексом.

Майа ахнула, хватая ртом воздух, чтобы как можно больше кислорода поступило в мозг. У него два члена? Она мгновенно вырвалась из его хватки и тут же заметила разочарование на лице Габриэля. Но она не могла сейчас об этом думать. Майя опустила руку на то место, где топорщились его джинсы. Когда ее ладонь коснулась эрекции, Габриэль дернулся, но потом прижал ее ладонь к нему. И тогда она почувствовала. Ощутила не только контур одного пульсирующего эрегированного члена под ее ладонью, но так же могла ясно чувствовать второй, такой же тяжелый, но немного меньшего размера. Он упирался в ткань брюк Габриэля.

– Я хочу увидеть. – Она облизнула губы и потянула вниз за молнию.

Останавливая ее, он схватил Майю за руку.

– Майя. – Его голос прерывался, и когда она посмотрела на Габриэля, то увидела едва сдерживаемое желание в его глазах. Габриэль выглядел так, словно хотел проглотить ее, и, учитывая то, что она чувствовала под рукой, у нее возникла отличная идея о том, как именно он хотел это проделать. Ее сердце бешено заколотилось, тело откликнулось. Она ничего так в жизни не жаждала, как сжать руками его два члена и прикоснуться к нему, взять их в рот по очереди и сосать, пока Габриэль не станет молить остановиться.

– Это не урок естествознания.

Об этом он подумал? Что она просто хотела его осмотреть?

– Если ты не снимешь эти штаны и не займешься со мной любовью, клянусь, в тот момент как сядет солнце, я уйду отсюда, и ты меня больше никогда не увидишь.

Его забавное выражение лица было бесценным.

– Ты хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью, и действительно думаешь, что я отвергну тебя? Майя, я – вампир, я – сатир, но прежде всего я – мужчина.