Текст книги "Основатель 6 (СИ)"
Автор книги: Тимофей Кулабухов
Соавторы: Сергей Шиленко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
– Могу я узнать ваше имя? – спросил я, глядя этому существу прямо в его светящиеся глаза. Надо же как-то к нему обращаться, не «эй, козёл» же. Это было бы невежливо и контрпродуктивно для переговоров.
– Имя… имя… Гравий! – сказал он, бросив взгляд на несколько мелких камешков, упавших на землю во время его спуска. – Да, Гравий. Хорошее имя на данный момент. Давненько оно мне не требовалось, так что прости, что пришлось выдумывать на ходу. Имя ведь нужно, чтобы отличать одно мыслящее существо от другого.
Ну, Гравий так Гравий. Оригинально, ничего не скажешь. Почти как погоняло из девяностых – Граф, Князь, а тут Гравий. Звучит солидно.
– Очень приятно, Гравий, – сказал я.
Козёл (то есть Гравий) жестом пригласил меня присесть рядом с ним у фонтана. Сам он опустился на землю, скрестил ноги по-турецки и протянул руки к воде, что текла вверх, ощупывая её. Я подчинился и сел рядом, тоже уставившись вперёд. Медитация на антигравитационную воду – новый вид тимбилдинга, не иначе. Или просто местный способ расслабиться.
– Твоя слуга много говорила об этом деле, – произнёс Гравий. Голос его был строгим, но не злым. – Я единственный, кто решил остаться и выслушать. Мои братья и сёстры ушли, им это дело было неинтересно.
Типичная тема: одному интересно, другим пофиг. Как на совещаниях в «Эоле»: один я впахиваю, остальные кофе пьют.
– Интересно мне в том числе потому, что это именно я когда-то давным-давно предложил выкупить пленников у Торговцев. Я, можно сказать, запустил этот процесс. И теперь мне решать, катиться этому шарику дальше по дорожке или нет.
О как! Живой носитель истории.
Ну вот, добрались до сути. Раз он запустил исторические процессы, то и переживает за них. Ответственный, это хорошо.
– Я ценю вашу готовность рассмотреть этот вопрос, – сказал я. – Это показывает вас как ответственного руководителя, который не боится признавать возможные ошибки прошлого.
Краем глаза я заметил, что Фома наконец-то доковылял до нас, но Ираида вовремя преградила ему путь, не дав подойти ближе. Её взгляд был красноречивее любых слов: «Только попробуй что-нибудь ляпнуть, и я тебе оба глаза подобью».
Его глаза так и бегали вверх-вниз по козлочеловеку, жадно впитывая каждую деталь его облика. Скетчи для нового хоррора рисовал, не иначе, или уже прикидывал, как такую иллюзию создать.
– Торговцы нам тогда сказали, что эти пленники все как на подбор – убийцы, не заслуживающие жизни. Воры, насильники, лжецы, душегубы. Отправить их на работы было взаимовыгодно для этого Великого Города. Исток, мол, избавится от всякой мрази и гнили, а у нас появятся работники в шахтах, – рассказал Гравий.
Он слегка нахмурился, и его жёлтые глаза как будто потускнели на мгновение.
Видимо, вспоминал ту историю.
А может, до него наконец-то дошло, что его могли банально развести, как лоха.
– Однако теперь виновность этих людей под большим сомнением.
– Уважаемый Гравий, я вас в любом случае ни в чём не обвиняю. Торговцы известны своим вероломством и изощрённой ложью. Те люди, о которых вы говорите, давно мертвы, виновны они были или нет, – пояснил я, стараясь говорить спокойно и убедительно. – Однако им разрешили иметь семьи. Детей. Сыновей и дочерей. И эти люди тоже выросли рабами, вынужденные жить жизнью, из которой им никогда не выбраться. Эдакая наследственная кабала, похуже ипотеки в Сбербанке на тридцать лет. Их дети, внуки, правнуки – они в любом случае не наследуют ни грехов, ни преступлений, ни наказаний.
– В нашей морали потомки несут на себе бремя. Эти семьи несут вину тех, кого осудили ваши же сородичи, – возразил Гравий. – В нашей земле, если один член клана совершает грех, весь его клан несёт этот грех.
Я крякнул. Тут у нас нарисовалось очевидное культурное разночтение.
Глава 15
Ну вот, коллективная ответственность во всей красе. Привет, сталинские времена или что тут у них за аналоги. «Сын за отца отвечает» – это мы уже проходили.
– Я не буду рассуждать о морали и этике ваших обычаев, – сказал я, стараясь не скатиться в демагогию. – Вы их знаете лучше. Это было бы некорректно, особенно когда я не видел всего этого вблизи и лично. Не мой устав – не мне и критиковать. У каждого свои правила. Но я спрошу вот что: прежде чем клан осуждают за грехи, насколько вы уверены в его преступлениях? Есть стопроцентные доказательства или всё на уровне «одна бабка сказала»? Может, уголовное дело шито белыми нитками?
Гравий на мгновение задумался. Он откинулся назад, погрузившись в размышления, и закрыл глаза. Видно было, что шестерёнки в его козлиной башке закрутились с удвоенной силой.
– У нас, если мы говорим о прецеденте, должно быть много свидетелей. Должно быть расследование. Затем суд перед жрецами, затем предсказание от жрецов. Только тогда судьба клана решается одним из нас.
Ну что ж, процедура вроде серьёзная. Если бы не одно но… Если бы не человеческий фактор и жажда наживы.
– А вы знаете, как Торговцы выносили приговор своим виновным? – спросил я, подбираясь к самому главному. Пора было понемногу вскрывать карты.
Гравий ничего не ответил. Он просто открыл глаза и повернул голову, чтобы посмотреть прямо на меня, словно приглашая продолжать. Мол, «ну-ка, просвети тёмного, удиви меня своей проницательностью».
– Торговцы решают, что человек виновен, не потому, что он совершил преступление, а потому, что они получат прибыль от его вины. Это же людоедская логика. И когда они смекнули, что могут заработать, продавая вам своих заключённых, они тут же «нашли» столько виновных, сколько смогли поймать, тем более зная, что вы им верите на слово. Как у нас иногда бывает: был бы человек, а статья найдётся. Особенно если за эту статью неплохо платят.
– А как же суд?
– Торговцам он не нужен.
– Но это несправедливо! – возразил Гравий, и в его голосе прозвучало неподдельное удивление, будто он впервые услышал о коррупции. – Они стали бы лгать нам? Своим деловым партнёрам?
Наивный какой, ей-богу. Прямо дитя гор, которое верит в Деда Мороза и честных политиков.
– Может, первая партия и была в чём-то виновата, хотя тоже не факт. Торговцы всё чаще виновных казнят. Но по остальным партиям вероятность этого, скажем так, стремится к ста процентам, – сказал я, глядя ему прямо в светящиеся глаза. – Они лжецы и мерзавцы те ещё, сами по себе. Какие бы слова они ни использовали давным-давно, чтобы убедить вас в виновности своих пленников, – это была чистой воды брехня, развод для лохов. Вы, судьи, может, и чисты сердцем и убеждениями, как слеза комсомолки, но сердца Торговцев прогнили насквозь. Там уже не коррупция, там метастазы, которые пустили корни во все сферы их деятельности в нашей части Истока.
– И всё же, как мне узнать, что твоё сердце не так же испорчено, как их? Может быть, ты тоже лжёшь? – спросил Гравий, глядя на меня своими жёлтыми прожекторами.
Логичный вопрос, ничего не скажешь. Доверяй, но проверяй. Особенно когда речь идёт о таких серьёзных вещах.
– А какая мне выгода помогать этим пленникам? – парировал я, пожимая плечами. – Они мне не друзья и не союзники. Я ничего не зарабатываю на этом. Они были здесь задолго до того, как я вообще в этот мир попал. Я о них впервые слышу, по большому счёту. Чисто экономически, помощь им – для меня прямые убытки. Логистика, ресурсы, время – всё это стоит денег, и немалых. А вот какая выгода была Торговцам от продажи вам собственных людей? Вот тут-то собака и зарыта. Есть мотивация – есть поступки. Никаких сантиментов.
Гравий кивнул. Видимо, мои аргументы показались ему убедительными.
– Была большая опасность в том, чтобы открывать этот мир для чужеземцев, не знающих наших обычаев. Но вы, люди, вели себя так хорошо… Прямо образцово-показательно.
Он вздохнул.
– Полагаю, мы не осознавали, что главная опасность заключалась не в их незнании наших обычаев, а в нашем незнании их нравов. Что они обманут нас ради простого золота.
Ну да, золото – оно и в Африке золото. Универсальный мотиватор, двигатель прогресса и причина большинства войн.
– Такова природа людей, но не всех. Не все люди плохи, а только некоторые, – сказал я. – А когда такие люди собираются вместе в одной комнате и начинают строить козни… ну, в итоге и получаются вот такие ситуации.
Козлочеловек поднялся, потянулся, разминая затёкшие члены, и сделал несколько шагов вокруг фонтана.
– В этом городе длинная цепочка между низами и верхами, – сказал Гравий после долгой паузы. – Вертикаль власти, так сказать, со своими издержками.
Он снова вздохнул.
– Рабочие не полезут в недра земли, как эти слуги. Это опасно и тяжело. Если я освобожу этих людей, наш Город понесёт большие убытки.
Ну вот, опять экономика. Всё упирается в бабки и человеческий ресурс. Ничего нового под луной, даже в этом мире.
– А какое доброе дело обходится без потерь или издержек? – спросил я. – Бесплатный сыр, как известно, только в мышеловке. Альтруизм, честность и справедливость – штука дорогая, иногда приходится платить из своего кармана.
– Но теперь то, что хорошо для твоих людей, плохо для наших, – возразил он.
Классический конфликт интересов. Своя рубашка ближе к телу, это я понимаю.
– Однако они не мои люди, – сказал я. – Они просто жертвы жестокости. И я считаю своим долгом помочь. Не из корысти, а по совести, если хотите. Иногда нужно делать то, что правильно, а не то, что выгодно. Потому что, хотя в мире много жестоких людей, вы найдёте столько же и сострадательных. Мы помогаем тем, кто не может помочь себе сам, потому что хотели бы, чтобы другие сделали то же самое для нас, окажись мы в такой же заднице. Ну, это в идеале, конечно. В реальности всё сложнее, но стремиться к этому надо.
Гравий заговорил, и теперь в его голосе прозвучали стальные нотки.
– Если ты просишь наш город пойти на жертву, чтобы поступить правильно, то и я попрошу тебя пойти на столь же великую жертву.
Ага, вот мы и добрались до сути. «Ты мне – я тебе». Бартер чистой воды. Или шантаж, как посмотреть. Ну, чего ещё ожидать от горного козла?
– И какой же великой жертвы вы попросите? – я сделал паузу, готовясь к удару – к ценнику, который был прикреплён к освобождению этих людей.
Внутри всё сжалось в предвкушении. Ну, по крайней мере, мы перешли к этапу переговоров. А это уже прогресс, значит, процесс идёт, клиент созревает.
– Ты пришёл в эту землю не как освободитель, а как торговец, – сказал Гравий, глядя на меня в упор. – Я прошу тебя уйти только как освободитель. Сегодня же. Откажись от всей прибыли, которую ты получил, от всех припасов, которые ты закупил. Сдай всё это, и твоих людей проводят на поверхность.
Вот те на! Обнуление счёта. Предлагает мне поработать за идею. Чистый волюнтаризм. Мать твою, Гравий, ты серьёзно? Это же грабёж средь бела дня!
Я снова покосился на Фому. Он показал мне знак «ОК», мол, всё схвачено, он научился имитировать козла. Ну, или просто показывал, что у него всё окей с головой, что вряд ли.
Он делал знаки, типа: «Валим отсюда, сейчас мы тут такой цирк с конями устроим, обведём этих козлов вокруг пальца и свалим – и с людьми, и с баблом».
Аферист хренов. Только этого мне не хватало – ввязаться в какую-нибудь авантюру с этим проходимцем. Но если я так поступлю, то не только торговля для меня здесь накроется медным тазом, но я ещё и покажу Гравию, что я просто дешёвый позёр. Что я на самом деле не верю в то, что говорил. Репутация – это капитал, который так просто не восстановишь. Иногда приходится жертвовать малым, чтобы выиграть большее в перспективе.
– Я сделаю, как вы просите, – сказал я, с трудом выдавив из себя эти слова. Сердце кровью обливалось при мысли о потерянной прибыли, о сахаре, который так и не станет моим. – Если это единственный способ помочь этим людям. Но вы должны сделать поправку на тех, кто внизу.
– Что? – переспросил Гравий, явно заинтересовавшись.
Видимо, не ожидал от меня такой сговорчивости или такого поворота. Удивил я старика.
– Я не знаю, сколько из них захотят уйти со мной, – сказал я. – Многие, возможно, жаждут вернуться на поверхность, в Исток. Но они могли забыть о нас. Они родились тут, они привыкли так жить. Люди – существа адаптивные, привыкают даже к дерьму. Они могут считать, что это всегда была их доля. Если они захотят остаться, вы должны повысить их кланы в статусе или как там у вас это делается. Провести, так сказать, социальный лифт, дать им равные права с остальными.
– Но ты хотел их забрать?
– Они мне не слуги и не рабы. Я не могу заставить никого уйти, если они этого не хотят, насильно мил не будешь. Но я могу дать им ту свободу, которой пользуются остальные ваши люди. Право выбора. Это главное. И моя цель – чтобы у них появилась свобода, в этом месте или в другом.
– Интересная мысль, – сказал Гравий, подмигнув мне. – Ты всё учитываешь, не так ли? Прямо как заправский юрист, каждую запятую обговорил. Я позволю каждому клану среди людей выбрать свой путь. Это будет справедливо.
Ну, хоть на это согласился. Уже неплохо. Маленькая победа в большой войне.
– Тогда я откажусь от всего, что мы сюда привезли и что здесь заработали, – сказал я, чувствуя, как внутри всё сжимается от такой «щедрости». Эх, прощай, моя прибыль, прощайте, мои инвестиции. – Не буду притворяться, что делаю этот выбор с улыбкой на лице. И не буду делать вид, что это не доставит мне огромных проблем дома. Мои инвесторы меня просто сожрут с потрохами за такую «благотворительность». Да и собственные советники не поймут такого меценатства за счёт казны Весёлого. Но я хочу, чтобы вы знали: не все люди – лжецы и мерзавцы. Есть и такие, как я, – скромные люди, готовые на самопожертвование… иногда. Когда очень надо. Или когда деваться некуда.
Козлочеловек низко поклонился.
– Ты оказываешь мне честь своим смирением и жертвой. Я объявлю решение в течение часа. Люди внизу будут реабилитированы и повышены в статусе. Ты хорошо поработал, Морозов.
Ну, хоть какая-то моральная компенсация за финансовые потери. И то ладно. Посмотрим, что из этого выйдет. Главное, чтобы эти освобождённые потом мне на шею не сели.
* * *
Спуск с горы оказался куда хреновее подъёма. Фома, всё ещё злой из-за этой затеи, просто цвёл и пах, глядя, как я просрал столько всего.
– Ну ты и болван, Морозов! – гоготал он, и его каркающий смех раскатывался по ущелью, отражаясь от скал. – Просто клинический идиот! И я на тебя работаю? Ха-ха! Ты отдал… сколько там? Миллион золотых за каких-то бродяг и каторжников, застрявших в вонючей пещере? Ещё и в кредит, прикинь!
– А я считаю, это было достойное решение, Алексей Сергеевич, – встряла Ираида, сверкнув глазами на мага. – Такое, которое сделает вас знаменитым. Люди будут вашим именем клясться как синонимом самопожертвования. Ну или в крайнем случае в балладах воспоют, как Морозов последнюю рубаху отдал, чтобы народ спасти.
Я молчал.
Голова гудела, как трансформаторная будка, – мысли роились, пытаясь выстроить хоть какой-то план действий. Мои инвесторы, блин, меня с потрохами съедят, когда узнают, что я их бабки, по сути, в трубу спустил. Хотя, может, войдут в положение? Альтруизм там, все дела… Да кого я обманываю? Придётся из своего кармана отстёгивать, возвращать инвестиции. Жёстко, конечно, выйдет, почти вся моя наличка уйдёт, но у нас же ещё корабли есть, да и лето на носу, считай.
Пшеничка попрёт, производство взлетит – отобьём затраты за пару месяцев, если не быстрее.
Я на это очень рассчитывал. Главное, чтобы этот хмырь, Герман Дурнев, не решил из меня долги выбивать по старой памяти, как коллектор какой-нибудь из девяностых, с паяльником и утюгом. А то и похлеще, учитывая его нынешние аппетиты.
– А ты им так и скажи: козёл, натуральный такой, рогатый, с бородой до пупа, весь твой золотой запас сожрал! – не унимался Фома, явно наслаждаясь моментом. – Прямо на месте преступления его и застукал, а он, гад, уже всё подчистую! И главное, смотрит так нагло, мол, вкусно было, добавки не найдётся?
– Ты мне уже на нервы действуешь, старик, – прошипела Ираида. – И знаешь, мне кажется, хватит одного хорошего пинка, чтобы ты кубарем покатился с этой горы. И никто даже не заметит.
– Зато я умру весёлым, дорогуша! Это всяко лучше, чем то, что случится с нашим Капитаном Благотворительность, когда здоровяк Герман про всё это пронюхает, – издевался Фома. Всё, это была последняя капля. Я резко развернулся и схватил колдуна за потрёпанный балахон.
– Ты что, такая эгоистичная мразь, что спокойно смотрел бы, как невинные мужики, бабы и дети загибаются в рабстве где-то под землёй, в темноте и сырости⁈ – прорычал я, слегка встряхивая его. От него несло перегаром и затхлостью, как из склепа.
– Ни черта я не сволочь! – огрызнулся Фома, пытаясь вырваться. – Но раз уж ты меня, старика немощного, в эту грёбаную даль потащил, через горы и леса, будь любезен, страдай вместе со мной! Чтоб жизнь мёдом не казалась! А то привык, понимаешь, на всём готовеньком!
– Ну и буду страдать, – сказал я, разжимая пальцы. Балахон был на удивление крепким. – Ладно, пошли уже к этим Внутренним Вратам, надо успеть на объявление. А то пропустим всё веселье.
Фома, слегка ошарашенный моей вспышкой, предпочёл хихикать мне в спину, но держался теперь на приличном расстоянии. Видать, моя культура общения произвела на него впечатление.
Мы спустились к подножию лестницы как раз вовремя.
У Внутренних Врат уже собралась толпа. Раздался какой-то странный, потусторонний гул – не то колокол, не то ещё какая-то хрень, – причём бил он не по ушам, а прямиком в мозг, в самый центр черепушки, заставляя всех собраться перед узкой платформой, невесть откуда возникшей над Вратами. Торговцы, стражники, даже наши матросы – все были тут, напряжённо вслушиваясь, когда на платформе появилась мерцающая фигура. Это был Гравий, полупрозрачный, но огромный, как скала.
– Объявляется новое Решение, – произнёс он монотонным, безжизненным голосом, от которого побежали мурашки. Я протиснулся сквозь толпу, мимо каких-то драконорождённых, которые, надо отдать им должное, вежливо расступились, давая мне лучший обзор.
– Долгое время люди внизу жили рабами. Сегодня этому конец. Их кланы возвышаются, и с этим возвышением приходит свобода оставаться в Паннонии как граждане новой касты. Те, кто желает уйти, будут увезены торговцами из Истока, которые открыли с нами новый торговый путь. Да будет это решение благосклонно принято всеми в этом городе. Ибо каждое решение очищает и возвышает нас. Радуйтесь все, ибо с решением приходит просветление.
Вся толпа, кроме моих людей, хором повторила последнюю фразу, а потом все разом принялись орать и приветствовать, когда зазвучал другой колокол – такой оглушительной мощи, что земля под ногами ощутимо затряслась. Камни посыпались, пыль поднялась столбом. Хорошо ещё, что здания тут были каменные, а то от такой вибрации могло не только окна повышибать, но и стены сложить.
– Ну, вроде, пипл хавает, – хмыкнул Фома, отряхиваясь. – Интересно, сколько этих беженцев наберётся, целая орава, поди? И куда ты их всех денешь, благодетель ты наш?
Следующие двадцать четыре часа должны были ответить на вопрос колдуна.
Корабль стоял пустой, без многочисленных ящиков, которые могли бы принести нам целое состояние, просто горы золота.
Но эта пустота означала, что мы можем взять на борт больше пассажиров.
Я ждал на берегу вместе со своей командой, когда беженцы, которым было предписано встретиться с нами, наконец появятся. Кроликотоны, все как один жаждущие нашего делового сотрудничества, согласились разместить большую часть людей у себя по домам, пока мы не сможем перевезти их всех в Исток. Прямо сейчас мы могли взять человек триста, не больше. Придётся строить пассажирский лайнер, чтобы забрать остальных, в зависимости от того, сколько их там вообще наберётся.
Через пять часов после указа из врат вышли десять человек. На головах у них были широкополые шляпы, чтобы защитить глаза от солнца, которого они, похоже, сто лет не видели. Несмотря на то, что солнце уже клонилось к закату, они всё равно опускали головы, стараясь не смотреть на светило, и тяжело брели к моей команде. Бледные, как поганки, но, судя по всему, не голодали – мускулатура у всех была что надо, прямо атланты из древних мифов. Четверо из них были мужчинами, высокими и коренастыми, за ними шли шесть женщин, тащивших на спинах здоровенные мешки.
– Эй! – крикнул нам один из мужчин. Он был самым низким из них, но всё равно выше меня на голову. Голос у него был хриплый, будто он камни глотал. – Это вы нас того… освободили?
– Мы, – кивнул я, стараясь выглядеть солидно.
– Клан Жорры благодарит вас, – ответил мужчина. – Но мы с вами не пойдём.
– И Клан Хуго тоже остаётся, – сказала одна из женщин, её голос был неожиданно твёрдым для такой измождённой на вид особы. – Но мы принесли вам подарки.
Один за другим все десять подошли ко мне и сложили мешки у моих ног. Подарки, прямо скажем, были так себе – мешки, набитые какими-то грибами, которые пахли далеко не первой свежестью, а скорее сырой землёй и плесенью. Но это были знаки их благодарности, от чистого сердца. Все они были вождями своих кланов, патриархами и матриархами.
– То есть вы остаётесь? – переспросил я.
– Мы родились в этом мире, собрат-человек. Мы определённо не хотим возвращаться в старый мир, откуда наши предки были изгнаны. Скажите, а те Торговцы из злых легенд всё ещё существуют?
– Ну да, что им сделается…
