Текст книги "Адвокат вольного города 12 (СИ)"

Автор книги: Тимофей Кулабухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 12
Концессия

– Евгений Михайлович, здравствуйте.

– Здарова, Савелич, – судья Митрофанов, махнул нам рукой. – Заходите.

На столе, среди папок с делами царствовала стеклянная пепельница, до краёв заполненная бычками.

Судья был немолодым, небольшого росточка и с остаточным пушком на голове, когда лысина почти полностью завоевала голову, а остатки волос безуспешно пытаются показать видимость зарослей.

Зато под крайне редкими зарослями хаотично произрастали родинки или какие-то пигментные пятна.

Судья был изрядно в возрасте и, судя по мешкам под глазами, помимо курения, ещё и пьющий.

– Ну вот они, Ваши клоуны… Да Вы присаживайтесь, присаживайтесь.

Начальник полиции уже предупредил меня, что судья был стар как испражнения мамонта, много-много лет служил старшим следователем города и района. Как следствие, знал с молодых ногтей всех чиновников и полицейских, включая самого начальника.

Митрофанов был остёр на слово и запросто мог обложить кого угодно, благо имел пожизненный статус судьи.

Поэтому его предпочитали не злить. Впрочем, сейчас он пребывал в благодушном настроении.

– Короче, указали они адрес. Бийский район, город Николай, улица Заводская, дом один. Индекс пришпандохали общерайонный. Шлемазлы. В общем, ребятки, я пишу определение о возврате искового как поданного с нарушением подсудности. Пусть подают в другой суд.

– Другого суда нет, – я поднял руку как школьник, – Мы же вообще не входим в состав Российской империи.

– Вот беда-то, – Митрофанов достал ещё одну сигарету, по-гусарски щёлкнул зажигалкой и прикурил, пустив густую струю дыма в середину кабинета.

На полке у него стояло небольшое чучело совы и от густоты дыма, казалось, что даже чучело готово закашляться.

– Но, если Вы не поняли, мне плевать, куда они могут подавать. Могут сходить на болото навоз потоптать. Не моя юрисдикция, не мои проблемы, – он пустил ещё одну струю.

– А можно почитать, что они там пишут, – я протянул руку повыше.

– Валяй, Савелич сказал, что ты свой. Кстати, об этом, ты у нас кто такой вообще?

– Да так. Зовут Аркадий. Адвокат из Кустового. Ну и интересы города Николая тоже представляю. По совместительству.

– Мэр, что ли?

– Да ну, кто бы меня назначил? Так, судебный представитель, бегаю, суечусь, решаю проблемы.

– Ну, по молодости такое надо, чтобы опыта набраться, – одобрил судья, глубокомысленно затягиваясь.

Я сцапал дело и стал читать.

Ага. Королевский завод стрелкового оружия «Энфилд» вчиняет иск в Патронный завод в городе Николай о нарушении патентных прав.

Пробежался по аргументации.

Ну так, слабовато. С фантазией, но в целом, повествование перепрыгивало с пятое на десятое, ссылки на нормы были общего содержания, цитаты из закона пространные и больше напоминало рассуждения о прекрасном.

В просительной части англичане просили содрать с меня миллион рублей и закрыть завод, запретив его деятельность навечно. А чего так скромно, чего не посадить на каторгу меня и всех рабочих, а Игоря так вообще, на цепь посадить с табличкой «русский партизан»?

– А Вы сильно дальше адреса ответчика не читали, Ваша честь?

– Так, пробежался по диагонали. Ерунды накидали. Да и что это за предмет иска – запретить деятельность? Такое есть в уголовном праве, запрет осуществления деятельности, нарушающей закон. А в гражданском кодексе я такого не помню.

– Один из способов защиты права, статья двенадцать, – вздохнул я, – пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения.

– Попахивает теорией, рассуждениями умников из институтов. Никогда про такое не слышал.

– Ну это да, теоретический способ, который должен быть воплощён в чем-то более конкретном. Евгений Михайлович, а как бы мне попросить Вас оставить этот цирк в силе?

– В смысле? Зачем тебе такое, Аркадий? Ты ответчик или за истца работаешь? Я что-то запутался. Или это самострел?

– Нет, не самострел. У меня другая мотивация. Мне хочется с этими…

– Клоунами?

– Да, с ними… Поговорить хочу. А тут удобно, сами приедут.

– Допустим. Но так я буду время тратить, силы? Ну что ты от меня хочешь, от бедного судьи…

– Как насчёт небольшого ассигнования?

– Аркадий, ты охамел? Ты мне взятку предлагаешь? Бывшему полицейскому при текущем начальнике полиции города?

– Я могу выйти, – Андрей Савельевич с готовностью привстал.

– Сиди, куда ты пойдёшь?

– Так что мне делать? Евгений Михайлович? Мне надо, чтобы судебное состоялось. Ну там такая ситуация в целом, запутанная.

– Расскажешь. Я и говорю, бедный судья… Как воспитанный пёс, с чужих рук не есть. А если его приятель, Андрей Савельевич, который забыл про мой юбилей…

– Михалыч, ну я уже сто раз извинился!

– Цыц! Так вот. На улице Маркшейдерской есть оружейный магазин. А там ружьишко одно, белое такое, цевьё под слоновую кость стилизовано. Так вот. Если Савельич принесёт сегодня это ружьё супруге моей, домой ко мне. Вот тогда оно – подарок от дорогого друга.

– Я согласен, – стараясь не говорить лишних слов, ответил судье.

– Хорошо… это хорошо. Только мне надо в повестке расписаться. А то куда нам повестку слать в Ваш Николай? Не факт, что и адрес верно указан.

– В городе патронный завод все знают. А вот почтовой службы у нас нет. Так сказать, всё в стадии формирования.

– Ну вот видишь. Так что надо расписаться в извещении.

– Я готов.

– Нина! – крикнул он в направлении двери. – Нина, ты где?

– Евгений Михайлович, она в магазин пошла.

– Вот холера! Сашка, тогда ты. Брось всё и принеси мне бланк извещения, тут человеку расписаться надо.

…

– Слово концессия непонятное, – с виноватым видом пробормотал Митяй.

Митяй был невысокого роста, худым, но крайне широкоплечим мужичком, который носит странную плоскую шапку с пером, словно пытался подражать Робину Гуду.

Но всё это не имело большого значения, ибо Митяй был руководителем контрабандного аэропорта южнее Бийска и прибыл ко мне в гости по просьбе Бульдога.

Я в очередной раз порадовался тому, что заполучил такого бесценного специалиста по криминальному миру Бийска, наводящему одним своим видом ужас на достаточно трудных в общении рабочих и торговцев.

За счёт его зверского вида приказы Филиппа выполнялись, сроки сокращались, а лихой народ вёл себя тихо. Пока что Бульдог заменял собой всю городскую полицию.

И Митяя мне пригласил, ещё и оставил говорить один на один.

Мы сидели на большом бревне, приспособленном под лавку, в районе дворца Юбы, с видом на аэропорт.

– Концессия – это выполнении функций… Короче, Митяй, Вы и Ваша команда берёте в управление аэропорт.

– А кто сейчас им рулит?

– Семья дяди Вани, но они готовы снять с себя это всё, причём мне им придётся заплатить за все постройки, сооружения, инженерию и так далее. Практически весь аэропорт создан руками Ивана Ивановича.

– Ну, довольно много чего придётся добавить. Но это я так, если договоримся. Сколько Вы хотите, Аркадий Ефимович?

– Считаешь себестоимость по утверждённой смете.

– Это что-то новое.

– Ну Митяй, ты получаешь от аэропорта доход. Торговля ГСМ, техническое обслуживание, сбор за посадку, причём маленький.

– Ещё и работа столовой и лавки, склады.

– Да. И это имеет себестоимость, расходы эксплуатационного характера.

– Посчитали. И?

– От прибыли отминусовали себестоимость и посчитали чистую прибыль. Прости, Митяй, я тебя, по сути, основам экономики учу.

– Не, я это всё и так знаю, только не так по-умному.

– Ну, тогда получаем чистую прибыль, и она идёт пополам, половина тебе и половина мне. Честно?

– Аэродром Ваш… А налоги?

– У меня нет налогов. В этом и есть смысл, у моего города есть имущество, я получу прибыль от него, от бизнесов государственных, это позволит мне вообще не вводить налоги. Так что, получится у нас сработаться?

– Ну, начнём с того, Ваша светлость, что я не вижу тут толпы страждущих авиаторов.

– Это, Митяй, часть проблемы. Даже главная её часть.

– Эбаут.

– Что?

– Ну слово такое. Я пытался английский учить. Получается не очень. Пока только одно слово выучил. Эбаут. Оно такое… Всё объясняет.

– Гм. А можно по-русски?

– Что, Ваша светлость тоже не очень в языках? В общем, я понимаю, чего они Вас сторонятся.

– Война?

– Она, родимая. То есть, наоборот, не родная, не родимая, – стушевался Митяй.

– Боятся, что их собьют? Ты видел мои стены? У меня под стенами орда могла стоять и всё равно не проникла бы.

– А ну как собьют с земли? Короче, пилотам это триста лет не надо, рисковать собой и целостностью корпуса.

– А ну как закончится война? Чтобы ты понимал, реальные боевые действия пока закончились.

– Сегодня закончились, завтра начались. Я может не шибко грамотный, но понимаю, что нужен мирный договор.

– Допустим, мы завтра его подпишем. И раструбим по всей Степи. Кстати, как нам это сделать?

– Слухи кочуют от стойбища к стойбищу. Тут нечто похожее, информация перемещается от аэропорта к аэропорту. Или радио. Есть у Вас радио?

– Нет, – развёл руками я. – Ну вот, достану самый большой радиоприёмник и всем сообщу. Прилетят они?

– Да. Только так Вы оттянете всю клиентуру от моего аэропорта.

– А ещё раньше заберу тебя. Ты же будешь встречать их тут?

– Вообще, конечно, оно выгодно. Я за себя расскажу, ладно?

– Да, Митяй, говори, я слушаю.

– У нас же на Кедровике как? Там Манька главный.

– Говорили, что ты рулишь аэродромом?

– Это да. Но надо мной стоит Манька.

– Манька в смысле Мария?

– Манька – это Цыгарин Денис Юрьевич, вор-авторитет. И тайга его. И деревенька. Лесопилки две. Мастерские. И аэродром. И я тоже под ним хожу. Отдаю довольно много. Мне таких условий, как у Вас никто не предлагал, козырных. И пилоты боятся садиться, ёлки кругом, полоса коротковата. У Вас вот какой длины полоса?

– Недавно продлили до двух километров. Идёт по внутренней части стены с юга на север.

– Гм. Моя-то четыреста пятьдесят метров.

– Митяй, ты меня прости, но мы не будем длиной ВПП меряться. Это детский сад, тем более видно же, что у меня длиннее. Но суть-то не в этом. Ещё раз. Допустим, я вопросы с войной порешал?

– Допустим.

– Тебе нравятся условия, Митяй. Выгодно? Или мне того… Воспитывать бабу Ягу в своём коллективе?

– Какую Ягу?

– Не важно. Суть в том, что ты представляешь для меня ценность как специалист, который возьмётся и исходя из опыта, сразу настроит мне целое направление. И я не буду переживать за этот проект. В этом твоя ценность, причём «в моменте».

– Если сейчас не соглашусь, через время Вы найдёте другого человечка, он тут всё обустроит, и я со своей каторжной рожей в город не впишусь?

– Ну не так жёстко, но смысл ты ухватил верно.

– Да я не против, но…

– Постой. Давай до «но». Ты согласен?

– В целом.

– Митяй, ну что не так?

– Да как же! Я же того, этого…

– Ну, не тяни ты кота за гриву. Я не прошу давать согласие прямо сейчас, сниму вопрос по войне.

– По войне, да… снимете… – он горестно вздохнул. – Но есть же ещё и Манька?

– Ты ему денег должен, что ли?

– Тьфу на Вас. Простите, вырвалось. Но задолжать ему денег – это хуже, чем мухоморы жрать на ужин. Манька мужик суровый. Ему не понравится, если я такой красавчик, встал и вышел. А у меня к тому же жена, дочка Млада, она в школу только начала ходить.

– Школу?

– А Вы думали, Ваша светлость, я разбойник?

– Да ну что ты, – протянул я, хотя именно такое впечатление он и производил.

– Просто так надо выглядеть в наших-то лесах и с нашими-то людьми, – вздохнул он, несколько расстроенно.

– Ну, школа – это хорошо, – я постарался сменить тему. – Мы тут тоже школу делать будем.

– Что-то я тут не только толпы самолётов не вижу, но и толпы детишек. Простите за дерзость.

– Брось чуть что прощения просить. Школа нужна.

– Это сложное дело. А ребёнку надо уже ходить.

– Ты видишь город вокруг? Несколько месяцев назад тут кабаны бегали между елок. Всё меняется и меняется быстро. Будет тебе школа. Ну, не тебе, школа – это часть общей концепции по объединению народа.

– Да шут с ней, со школой. Я же говорю, Манька…

– А что Манька?

– Я не могу так просто уехать.

– Жену можешь отправить с ребёнком? Типа к родственникам?

– Эбаут.

– Что опять за эбаут?

– Говорю же, слово классное. В общем, отправлю, сопровождение дам, она доедет. Прямо до сюда. И я могу уехать, я же постоянно мотаюсь в Бийск или ещё куда, я же не на цепи. Но одно дело уехать, а другое Манька.

– А что тебе Манька? Ты в Николае мой человек. За тебя твоего Маньку в землю по уши вобьют.

– Допустим, я под защитой. Эбаут. Он на Ваших грузах отыграется. Будет вредить.

– Я плачу криминалитету Бийска не только за красивые глаза и поиск кадров, а ещё и приплачиваю за охрану грузов. А с другой стороны, за грузами смотрит ещё и полиция Бийска. Они твоего Маньку в порошок сотрут за мои грузы.

– Может и так. Убедительно говорите, Ваша светлость. Но всё же боязно мне.

– Боязно. Понимаю. Я подумаю, как тебя прикрыть. Но эта вся каша только, если тебе интересен аэропорт.

– Заманчиво, сил нет. Подумать надо, привыкнуть. Но я буду молчать, даже семье не скажу, хотя для меня это типично, я человек семейный.

– Уважаю.

– А я Вам пришлю пару контрабандистов пообщаться. Тем более, Вы-то из Кустового, вам эта публика привычная.

Мой мобилет ожил незнакомым номером, который был странным образом короче обычного. Что за фигня?

– Алло.

– Это Джон.

– Привет, ваше гоблинейшинство.

– Зачем ёрничаешь, покупатель? Ты записку оставлял? Оставлял. Вот, звоню тебе.

– Да, всё так. Я хотел у тебя СВД заказать.

– Что такое СВД?

– Секунду…

Я попрощался с Митяем и отошёл, чтобы поговорить.

– Ну, ты Вьюрковскому же поставлял такое… Это снайперская винтовка Драгунова. Ну из того места, где я… Гоблин, ты меня понимаешь? Я не всё могу по телефону.

Злись не злись, но в основании «башни» сидит группа радиоразведки. Не исключено, что они прослушивают и меня.

– Понимаю, но в целом. Конкретное оружие я слабо помню, для меня это не суть важно. Я запишу тогда. Аркадий, ты помнишь что-то ещё про него?

– Снайперское, интегрированная оптика, длинноствольное, российское.

– Записал, – в трубке было слышно, как скрипит по бумаге ручка. – Но вообще я хотел про нашу сделку поговорить.

– А что с ней?

– Ты перестал поставлять те макры. Молния и радуга. Помнишь?

– Сроков же нет, я ничего не нарушил.

– Отношения не строятся на «нарушил». СВД твой в большую сделку не входит. Доставка займёт несколько дней, стоить будет… Сто больших алых макров.

– Гм. Отдельная сделка? А можно рублями?

– Нет, – ехидно ответил гоблин. – Мне нужны макры. Справишься за несколько дней? Скажем, пять?

– Ну… Давай попробую.

– Так дела не делаются. Скажи, что точно согласен. Можешь просрочку допустить по оплате, но без этих вот «наверное». Ты граф или где?

– Да согласен я, согласен. Кровопийца.

Завершил разговор, открыл блокнот и записал. Если не записывать, то трындец всему. Манька… Как там его, Денис Юрьевич Цыгарин. И сто алых макров.

Мобилет – это мощный инструмент.

– Господин посол! Добрый день, – перво-наперво набрал Танлу-Же.

– И Вам добрый день. Как Ваши дела? Как англичане? Говорят, Вы с британским посланником общались? Там Карась, который заместитель атамана, буквально места себе не находит, очень переживает, чтобы переговоры прошли успешно. Первый раз вижу, чтобы человек так переживал.

– Ага, он такой, очень чувствительный. Посмотришь, вроде каторжник, пробу поставить негде, а сам человек тонкой душевной формации. В общем, мы поговорили, жду результата.

– Ну, Вы мне тоже сообщите, я хоть и не Карась, по потолку не хожу, но мне тоже не всё равно.

– Я про Вас всегда помню.

– Приятно такое слышать.

– А мне тут макры понадобились. Алые, сто штук. Большие.

– У нас… на нашем прииске я хочу сказать, таких нет.

– А можно заказать? В Поднебесной, например?

– Дайте подумать. Партия небольшая… Полагаю, да. Перекупщики такой тип продают примерно по сто сорок рублей за штуку. Выходит, в сумме – четырнадцать тысяч.

– А доставят? Привезут? Надо доплатить?

– Доставка до Кустового входит в цену.

– А в Николай?

– Аркад Ий, такое им в новинку. Надо с ними разговаривать.

– Танлу-Же, скажи, что я плачу три тысячи сверху, пусть прилетают в Николай. Самолётом. Заодно город увидят, аэропорт.

– Да, на такое они согласятся. Привезут без предоплаты. Пару дней и они у Вас. Даже не спрашиваю, зачем такая партия.

– А что, странные макры?

– Генерация ионизирующего излучения, гамма-лучей.

– Гм. Действительно, странные. Ну, мне надо…

– Вот я и не спрашиваю, – усмехнулся он. – Задачу понял, будут Вам макры. Кроме того докладываю, строительство идёт семимильными шагами. Ещё бы, клан строителей впервые сталкивается с тем, что насыпь не надо сооружать.

– А Чуй дал охранение? Казаков?

– Де Жерс дал. Четыре группы франтирёров.

– Тоже ничего. А здоровье Ваше как?

– Сейчас договорю с Вами и иду этим заниматься. Массаж, растирание кремами, обёртывание.

– А можете у них спросить кое-чего. Тут у человечка проблемы с печенью, какие-то серьёзные.

– А что за заболевание?

– Блин, не запомнил. Что-то вроде цирроза, наверное.

– Спрошу, чем они могут помочь. А у кого проблемы? Тайлер?

– Нет. Как ни странно, наши конова… то есть, доктора его недавно щупали, печень крупная, но пашет как паровоз. Нет, проблемы у одного высокопоставленного и не очень-то здорового человека.

– Постараемся помочь, раз уж он дорог Вам.

…

Потом набрал начальнику Бийской полиции.

– Мы с Вами часто общаемся в последнее время, Андрей Савельевич.

– Я только за, – полицейский что-то со вкусом жевал, – мне каждый раз выгода. В последний раз, опять-таки, Вы вели себя спокойно, культурно так, не матерились, пистолетом не махали, в подарок ружьишко купили. Для него это небольшая услуга, а так и я свою оплошность по июлю закрыл, и Вы свой странный суд с англичанами получили. Что в этот раз? Снова кто-то в суд подаёт?

– Нет. Появился потенциально проблемный человек. Зовут Манька.

– Знаю его, точнее слышал, – тон полицейского изменился. – Он человек опасный, но предъявить ему мы ничего не можем.

– Интересно девки пляшут. И что он за человек?

– Официально только одна судимость. Неосторожное убийство по малолетке. А дальше… Вообще-то он как минимум четырёх человек убил у себя в тайге.

– Ну, это же преступление? Или раз в тайге, тогда можно?

– Аркадий Ефимович, я Вас прошу… Вы же понимаете, что мы связаны в своей работе правилами. Как минимум трупов нет. Знаете правило: нету тела…

– Да. «Нету тела – нету дела». Причём по правилам русского языка так не говорят.

– А по жизни – говорят. Он в страхе всю свою округу держит. Мы б его с радостью прижали, но он волчара матёрый, на понт не возьмёшь. Он угрожает, а потом жертвы заявление забирают. Эти вот, убитые, трое, они исчезли. У нас свидетель был, который видел, что их убили. А потом хоп и нет свидетеля. В его избе кровь и беспорядок. Но трупа нет. Жуть. Итого четыре и все формально считаются «без вести пропали».

– Ну, к гадалке не ходи, у него в Вашем управлении информатор. Иначе откуда бы он узнал про свидетелей?

– Мне от этого не легче.

– Ладно. Есть у меня один человек, спец по расследованиям.

– Экстрасенс? Маг, то есть?

– В некотором роде.

Глава 13
Проблема средней мотивации

Сегодня в штаб во дворце Юбы доставили новые кресла, которые мы выставили вокруг стола с картой.

Военные сидели степенно, спокойно, в их делах в кои-то веки наступило сравнительное затишье.

Впрочем, отсутствие боевых действий не означало, что они не готовились к новому витку войны.

– Господин генерал, нашлись какие-нибудь ногайцы?

– В западных районах две группы мародёров, нашли и пощёлкали.

– И всё?

Француз кивнул.

– Фёдор Иванович, ты сегодня главный источник информации. С небес было что-то видно?

– Ну, смотри, Аркадий Ефимович, Казгирей из рода Темсабуев, наш козырный претендент, дошёл до места назначения. Я полетал, покружил, но ничего непонятно.

– Орда стоит в столице ханства?

– Да, это видно. А как у него там дела, трудно сказать.

– Ну, мы отработали свою часть, теперь пусть он занимается захватом власти. Так сказать, карты мы ему раздали… А новых групп ордынцев или англичан по направлению к каганату нет?

– Я летал к ногайцам, сегодня не проверял. Но я что-то сильно сомневаюсь. Кого англичане могли пригнать, уже пригнали. Ты лучше со степняками в порту пообщайся.

– А что там?

– Нет, ты сам сходи и пообщайся. Они соль у торговцев покупают. Сидят, курят, плов варят. И говорят, что все ждут, когда эта катавасия закончится. Ханы не хотят с каганатом ссориться.

– Что? С чего это? Кто я для них?

– Не ты, а существующий порядок вещей. Юба каган, его может сменить другой каган. Хана сменяют хан и так далее. Те или иные стороны могут принять участие, дать воинов, даже убить. Но из расчёта, что в итоге…

– Я понял, хан сменит хана.

– Ну да. А сейчас с наскока не получилось, хотя, судя по рожам, они как в футболе, болели за ногайцев, не за вашу сторону. Теперь, когда вас… нас… не завалили, все из себя вежливые. Все вежливые, когда имеют дело с сильными. Когда у одной стороны есть пулемёты, все хотят с вами дружить, только не знают как.

– Типа, рейтинг англичан упал, с ними не хотят дела иметь?

– Ну, не так, чтобы не хотят. Но не уважают. Вся Степь видела, как англичане накинулись на Юбу и на молодого Бугуйхана и огребли. Да, мы играли от обороны и нечестно, стреляли из-за стен, нападали по ночам и из кустов. Но! Матч забывается, игра остаётся. Теперь англичан уважают несколько меньше, видят, что их хвалёную пехоту можно побеждать.

– Но не конницей, а пулемётами.

– Я и говорю, пулемёты всех восхищают. Оружие будущего.

– Выходит, прав Дмитрий Николаевич, – я посмотрел на атамана. – Ни к чему создавать конницу, если на передний план выходят пулемёты…

Фёдор равнодушно подал плечами.

– Ты просто пообщайся с людьми. Они не то, чтобы устали от войны, она же их не затрагивает… Но на ногайцев перестали ставить. У Мерчант Адвентурез проблемы с финансами с тех пор, как кто-то сжёг их самый большой склад в Степи. Было такое?

– Было.

– К тому же некоторые из них вспомнили, как ты выпустил пленных степняков из рабства Вьюрковского, даже реабилитацию им провёл за свой счет.

– В благодарность я слабо верю.

– Тогда поверь в то, что они оценивают твою возросшую силу, как причину для уважения.

– Пулемёты, франтирёры, казачество, артиллерия?

– И самолёт, – подсказал Фёдор. – Только у двух ханов есть самолёты, тоже по одному и то, там пилоты немцы, наёмный персонал и экипажи.

– Я понял. Пообщаюсь с народом. Ну что, давайте подведём промежуточный итог… Врага по кустам мы не видим.

– Я всё ещё не готов официально заявить об отсутствии врага на территории каганата, – подал голос де Жерс. – Мы проверили только сорок процентов квадратов, причём доступ к некоторым долинам затруднён, туда нет туннелей и пройти сложно.

– Но местные, алтайцы, проводники? Может, они помогут?

– Уже занимается. Но до официального результата ещё далеко.

– Хорошо. Тем не менее, есть перспективы. С англичанами поговорили, ногайцам нового хана направили. Железная дорога строится, первые грузы по автодорогу из Кустового есть. Торговых караванов пока нет…

– И не будет, пока официально война. Дураков нет шастать между воюющими сторонами, – авторитетно заявил Фёдор.

– Я понял. Казино строится, патронный завод работает штатно. Оружия всем хватает. Закупки старых Энфилдов себя исчерпали. Старьё просто кончилось.

– Нам доски ещё нужны для оборудования дальних застав. Много, – поднял руку Чуй. – Мы готовимся вести стандартную караульную службу.

– Попроси у китайцев, я оплачу всё, что поставят.

– А к кому? Танлу-Же, наверное, в лагере железнодорожников?

– Он пару часов в день проводит на строительстве казино.

– Понял.

– Есть ещё вопросы?

– Да! Аркадий Ефимович, – подал голос Филипп, до этого скромно сидевший в углу. – У меня тут заводчики, хотят кирпичный завод построить, интересуются. Я помню, ты был против промышленности в городе, но кирпич нам самим край нужен.

– То есть, они построят его на наш рынок. А сырьё?

– Нашли подходящую глину где-то на нашем берегу ближе к выходу из долины.

– Значит, Филипп, пообщайся с ними сам, скажи, что нужен проект, то есть, как они себе завод свой видят. А планируют его пусть рядом с месторождением, то есть, не в самом городе. И трубы пусть заложат повыше.

– А налоги?

– Ты же знаешь, у нас нет налогов.

– Знаю, но они в такое не верят, что можно вести бизнес, а налогов не платить.

– Они будут платить аренду за землю. Земля-то моя.

– Аааа… Ну да. Только они это…

– Что? Договор хотят? Будет у них договор, не проблема.

– Да не то… Они мзду предлагают. А я того… Не умею, не знаю, стесняюсь.

– Попроси Игоря Васильевича, – я кивнул на Бульдога, – поговорить. Сам от них не бери, чтобы не баловать.

– Они его боятся.

Бульдог, который сидел рядом, довольно усмехнулся.

– Тьфу. Скажи, пусть проект придумывают, я найду время с ними поговорить. Ну всё? Можем мы закругляться? Меня Радов ожидает в гости.

– Что за Радов? – не понял Филипп.

– Директор патронного завода. Игорь. У него же фамилия есть.

* * *

– Я чего звал, – инженер провел меня через цех, что с отвратительным визгом шёл процесс выпиливания или нарезки чего-то металлического. – Поговорить хотел, похвастаться.

– И попросить?

– Да. Мне не хватает решительности, если на то пошло, – он виновато улыбнулся, закрывая дверь.

Мы были в его лаборатории, громадном вытянутом в длину помещении, откуда по случаю общения со мной он выгнал всех рабочих.

– Давай по порядку. Модернизация Энфилдов идёт?

– Идёт полным ходом. У меня тут лучшее оборудование, которое можно себе представить. Мы первое предприятие, которое не интересуется себестоимостью, мы просто тратим, сколько попросим. От такого дух захватывает.

– Это смущает? Не переживай, я записываю совокупные расходы, рано или поздно мы выйдем в прибыль.

– Да, я тоже веду учёт. Нет, дело не в этом.

– Последняя партия винтовок не нравится? Мотл сказал, что старья больше не будет, он собрал по Степи всё, что мог.

– Привезли восемнадцать тысяч винтовок. По меньшей мере две тысячи придётся выбросить. Не хотел жаловаться на людей Мотла, но гнилые, разбитые или изношенные механизмы-то мы можем заменить, а вот если ствол пришёл в негодность, то ничего не сделать.

– Ну, да, Мотл же получает от меня комиссию за всё купленное, вот он и собирает даже откровенную рухлядь. Но это всё, больше ружей не будет. Энфилдов во всяком случае.

– Что за оговорочка? Аркадий Ефимович, я заманался ремонтировать чужое оружие, к тому же нарушаю авторские права англичан. Я так понял, они на нас в суд подали?

– Подали, но ты за это не переживай.

– Как же мне не переживать? Я, получается, преступник? По Вашей, заметим милости.

– Твоей. Я же просил «на ты». В каганате нет законов, которые мы бы нарушили. И с англичанами я всё решу. Тебя суд беспокоил?

– Хм. Нет. Помнится, когда я начинал, мы договаривались о чём?

– Что мне нужны патроны?

– Да, но это первая часть договорённости. Аркадий Ефимович, ну неужели Вы… ты не помнишь?

– Игорь Мирославович, столько всего происходит. Я что-то обещал? От слов своих не отказываюсь.

Он поднял палец, подчёркивая последние сказанные мной слова.

– Хорошо, давайте оттолкнёмся от этого. Я просил возможности конструировать и создавать новое оружие. Своё и новое.

– Модернизированные Энфилды, это, по сути, новое оружие.

– Чушь! – возмутился инженер. – Я как пьяный слесарь, дорабатываю чужое изделие напильником? Смотрите, Вы… ты просил патрон. Много-много патронов?

Я кивнул. Игорь обычно был человеком очень скромным, если не сказать застенчивым, замкнутым. Если он так раздухарился, значит, вопрос для него важный.

– Это я Вам… тебе обеспечил. Ну, не сам, ты дал финансирование, людей, оборудование и так далее.

И снова я кивнул.

Игорь зажал палец, считая:

– Вторая задача, первоначально не оговорённая, модернизация Энфилдов. Первоначально речь шла о просто ремонте для вооружения казаков. Сотня-другая. А потом к ним прибавилось две тысячи франтирёров. Аппетит рос.

– Производственные возможности. И партизан уже три тысячи.

– На всех мы перебрали винтовки. Передали по актам. И это, не считая запасов на складе.

– Вот видишь, какие тут у тебя на заводе молодцы трудятся.

– Плюс Вы… ты поставил некоторое количество винтовок орде этого… претендента на престол ногайцев.

– У них в Степи нет престолов, – поправил его я. – Но в целом, ты прав и первый на деревне молодец…

– Теперь я хочу делать новое оружие. Я не хочу слышать про осторожное «иное» оружие. Знаю я, чем эта оговорочка пахнет, Аркадий Ефимович. Будут куплены двадцать тысяч поношенных тульских винтовок и начинай сначала. Становись, Игорь, в позу генератора и выполняй план.

– А что же ты хочешь, к чему ведёшь?

– Говорю же, новое оружие.

– У нас есть своя винтовка? Я принципиальных возражений не имею. Для этого нужно новое оборудование?

– Ну, кое-что у нас уже есть, не зря же я просил, закупался, монтировал. Нет, ситуация много сложнее. Во-первых, мы по Ва… твоей, замечу, просьбе, освоили возможности производить Энфилды. Полная подделка.

– Производство без лицензии…

– Я так и сказал. Хотя пока не понимаю, зачем нам подделка? Мы же имеем большой запас старья, которое подвергнем капитальному ремонту и модернизации и…

– Потому, что мы делаем под эту винтовку патрон. Мы сами себе создаём клиентскую базу. И оружие не только военным, в основном его используют для охоты и защиты стад от волков, диких псов и койотов.

– У нас уже много оружия на модернизацию.

– А какова, по-твоему, – перебил я его, – ёмкость рынка Степи?

– Что?

– Ну, мы поставим в Степь десять тысяч винтовок. Хорошо. Потом ещё двадцать. А потом всё? Закрывай завод? В Большой Степи живёт по разным оценкам до сорока миллионов человек. Кто их там считал? Да, большая часть люди мирные и смирные. Но десять тысяч на такую толпу это капля в море. У каждого хана и кагана есть армия, которую вооружают англичане или имперцы. Американцы везут оружие, французы, немцы. И всё сплошь контрабандой, кстати.

– Это меня не касается. А про это всё я тоже думал, но в другой плоскости.

– В какой?

– Бессмысленно поставлять им винтовки, то есть предлагать по сути, такой же товар, как и остальные. Конкуренция жёсткая, а у них известные марки.

– Поэтому подделка.

– Степняки не дураки, они поймут, что это нелицензионное оружие.

– Пулемёты. Они просят пулемёты. Сможем наладить производство?

Игорь вздохнул.

– У Вас… у тебя, с собой пистолет? Кольт? – как оружейник, он давно заметил, что я таскаю кобуру скрытого ношения под мышкой.

– Ну да, конечно. Это оружие мне сто раз жизнь спасало. Хочешь наладить производство пистолетов?

– В том числе. Чтобы ты понимал, Аркадий Ефимович, мы в порядке экспериментов и опытов, набивания руки и создания собственной базы чертежей делали и пулемёты, правда, тяжко идёт. Собрали семь.