Текст книги "Адвокат вольного города 12 (СИ)"

Автор книги: Тимофей Кулабухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 15
Туристы

За проведённых тут три дня, мне понравился Рим.

По правде, я не сходил в Колизей и практически не бродил по местным улочкам.

Параллельный мир развивался по своим законам и величественных сооружений Римской католической церкви, как и самой церкви, не было. Однако существовали незримые общие тенденции, которые вели историю этого мира по тем же путям, что и моего прошлого.

Было бы любопытно разобраться, как это всё работает, да только… Человек, задающий подобные вопросы, выдаёт с головой, что «попаданец», а за это тут выжигают мозги без лишних разговоров. Или как с Вьюрковским – высадили ему в корпус обойму из Кольта и привет.

Короче, как бы то ни было, Рим мне понравился. Улица, дома, куда ни плюнь – история. На каждом углу руины. Это они так любовно называют то, что забывали ремонтировать и оно к чертям собачим развалилось.

А теперь эта архитектурная рухлядь, в которой нельзя жить – это достопримечательность, сюда приезжают туристы. Пока что немного, век развития туристического потока впереди.

Я вышел из кафе вместе со своей бандой, которая была одета в спортивную форму с нашивками «команда спортивного троеборья Кустового», которую нам пошили в одном из полуподпольных китайских (да, китайцы есть везде) швейных цехов. На спортсменов мои разбойные морды, после того, как венгры их отмыли и побрили-подстригли были действительно похожи.

Заодно у Старшины появилась новая кличка – Тренер.

– Почему мы не можем тут поговорить? – ворчал Малой. – Итальянцы всё одно по-русски ни бельмеса?

При этом он подмигнул молодой полноватой итальянке, и та подмигнула ему в ответ.

– По кочану, – одёрнул его Тренер. – Поехали домой, там покалякаем. Сурьёзно надыть относиться.

Пока нашли экипаж, пока уселись и поехали, я занимался управленческими делами по городу Николаю.

Железная дорога строилась, вокзал за ней не успевал, лесопилка работала в три смены, порт грузил, оборудование в казино тащили на телегах мужики-грузчики, всё строилось, гремело, стучало молотками и звенело монетой, которая расходовалась со страшной скоростью.

Вообще-то я про деньги не переживал. В подвале моего личного здания, причём этот подвал пока что не имел входа, в полу были вмурованы в кристаллизованный камень кубики золота. Немного так… пятьдесят тонн.

Вообще-то в отдалённом светлом будущем я планировал, когда будет работать банковская система, запустить в каганате масштабную аграрную реформу, обучить крестьян из степняков, чалдонов и алтайцев, сдать им за символическую плачу в аренду всё, что можно распахать и засеять, продать им в лизинг семена, плуги и трактора. В общем, в короткий момент запустить производство зерна, плюс подтянуть на скотоводство, только не кочевое, а оседлое.

Но это в отдалённом будущем.

А пока проекты города двигались к завершению.

– Тайлер.

– Ась.

– Надо поузнавать про некоего вора-авторитета Маньку. Запиши Манька, Кедровик. Только учти, он опасный человек. Сможешь разнюхать, только аккуратно, чтобы без риска твоей заднице?

– Могу хоть сейчас поехать. У де Жерса стало скучновато, войны нет, коньяк кончился.

– Беда.

– Но нужно финансирование.

– Смотри. Сходи к, скажем, Филиппу, возьми у него восемьсот рублей. Но коньяк не покупай, в тайге с ним не крутись. Придумай сам себе легенду, чтобы натурально. Я клятвенно обещаю, что с меня три ящика коньяка. Только не рискуй.

– Не рискуй, не шали, не кидай камни в соседского пацана. Хорошо, мамочка. Что мне вообще искать?

– Мне надо бы Маньку посадить, только пока неизвестно, за что. У полиции на него ничего нет и это при том, что он людей убивает. Просто заметь очевидные грехи, чтобы его и банду накрыть. И уезжай. В Бийске обратись к нашим знакомым бандитам или сразу к торговцам.

– А причем тут Бийск?

– В этот Кедровик нет пути из Николая. Он южнее Бийска, туда возят на лодках. Обратно возят. На всякий возьми у атамана портальный свиток эвакуации. Мало ли.

– Ладно-ладно. В первый раз за столько времени дело у меня. Ты же помнишь, что я детектив? А, адвокат?

– Помню-помню. У меня тоже скоро дело в суде.

– Ничего себе, красота какая! Ладно, я пошёл собираться.

…

– Филипп, что там у вас?

– Всё делается, – он вздохнул. – Дел много, проблем, вопросов… Честно тебе сказать, в егерской службе или в секретарях у министра сельского хозяйства было проще. Легче, что ли.

– Рост всегда сопровождается болью.

– Ага, я примерно так себя и успокаиваю.

– Главное, что ты держишься. Пару лет в режиме балансирования, а потом хопа и ты уже привык к делам. Слушай, а можно вопрос личного характера?

– Из-за нового места работы у меня нет отношений, но тебя это не касается. Ещё и тётя Мириам порывается приехать с очередной потенциальной невестой.

– Да ну? А дядька, который у нас зам по снабжению больнички, всё ещё считает, что мы никчёмные родственники, которые ничего не добились в жизни?

– Нет, он считает, что это ты сделал через амурные связи, переспав или с жёнами, или с дочерью Юбы и вообще, ты не заслужил такого счастья.

– Это точно, вступить с матёрыми, крепко сбитыми тётками в связь я точно не заслужил. Нет, вопрос не про тебя, а про меня.

– Про тебя?

– Ага. Скажи, Филипп, а сколько мне лет?

– Эээээ. Что?

– Ну, насколько я помню, когда меня стукнул автомобиль…

– Тебя стукал автомобиль?

– Соберись, Филипп, я же после этого пить бросил.

– Ну да, что-то такое было. И что автомобиль?

– Ничего. К лешему автомобиль. Мне было вроде бы двадцать три года. Время идёт… А сколько мне сейчас?

– Знаешь, Аркаша, в моём личном рейтинге идиотских вопросов этот станет на первое место. Как человек может не помнить сколько ему лет?

– Запросто, – я не стал добавлять про то, что когда человек сам на себя выписывает документы и ставит даты рождения и как следствие, возраст, в зависимости от настроения, то такое бывает, только наливай. Как и в ситуации, когда ты попадаешь в чужое тело и чужую судьбу.

Сейчас, например, у меня и команды по троеборью были новенькие дипломатические паспорта каганата Южный Алы Тау и имена своим бойцам я подбирал по своему вкусу. Единственное, что осталось оригинального, это мои ФИО, причем в варианте «Филинов».

– Ну, посуди сам, у меня судебные процессы, я готовлюсь, не сплю ночами, потом дела каганата, вступление в наследство, поляки меня пытались хлопнуть, эти Хомяковы, будь они неладны, я ещё негром был, меня арестовали, война эта чертова, инквизиторы, каждый день какая-то новая напасть, потом на мотоцикле по туннелям, в Китай ра… то есть на самолёте летал, сейчас вот в Риме.

– Ты в Риме? – Филипп, похоже, пропустил всю мою тираду мимо ушей. – Вот подлец, я всю жизнь мечтал побывать в Риме, а ты полетел, даже мне не сказал!!!

– Да я ж по дипломатическим делам. Всё внезапно закрутилось, я даже сообщал уже по факту.

– Ты сказал, что тебя нет в городе. Ну, нет и нет, мы привыкли и действуем автономно, тем более ты всем денег раздал и полномочий полные карманы. Я думал, ты в Кустовом, в Бийске или там, в Москву тебя дёрнули. Но Рим⁈

– А что тебе Рим? Чего пристал? Рим как Рим. Москва, если хочешь знать, тоже Рим, только третий. И она, между прочим, в несколько раз больше оригинального Рима.

– Рим – это особенный город! – не согласился он.

– Так, отставить завывания. Ты градоначальник или где? Давай так. Война заканчивается, казино запускаем, тебе командировку в Рим на две недели за счёт казны города. Напишем, что служебная, ещё и командировочных дадим полные карманы.

– Эээээ… Да? Ты сейчас серьёзно? А не надо с кем-то такое согласовывать? Нам не позволят же… Это использование служебного положения в личных целях.

– Ещё и какое. А что делать, если ты поплыл? Знал бы, не говорил бы тебе. Потряси головой.

– Зачем?

– Чтобы мысли лишние через уши высыпались. С Римом определились? Нет больше вытья-нытья?

– Нет… Извини. Ты же и правда по работе.

– Так вот. Сфокусируйся. Я тут с Предком-Покровителем общался, он меня подколол по поводу возраста. Я не понял, что он имеет в виду?

– Наверное, что у тебя день рождения был, а ты его пропустил. Только не спрашивай, почему мы тебя не поздравили. Мы с Ионой и папа твой с мамой пытались. Но ты же, как всегда, то в тайге, на войне, то у царя в приёмной.

– Я к царю не по своей воле катаюсь, – отмахнулся я. – Так сколько мне натикало в итоге?

– Двадцать четыре тебе, а сколько ещё? Было двадцать три, до этого двадцать два и так далее, до нуля. Я старше тебя на год, это ты помнишь?

– Помню, – привычно соврал я. – Ну, хорошо. Спасибо за пояснение.

– Раз уж ты свой день рождения прохлопал, мы тебе его задним числом организуем.

– Да не надо, – отмахнулся я. – Вы, главное, город стройте, с неослабевающим энтузиазмом, пока я тут пытаюсь один конфликт уладить.

…

Мы приехали и шумно заполнили собой старый римский домик. Несмотря на то, что он имел приличный внутренний двор (я вообще высоко оценил концепцию внутреннего двора), уселись на кухне.

Я почему-то оказался во главе стола, а парочка бойцов четвёртого отряда стали раскладывать всякую снедь, нарезать колбасу и сыр. Они вообще постоянно покупали и ели еду, без всякого разделения на приёмы пищи.

– Ну что, давайте обсудим план действий?

– Давайте. У нас четыре этапа, – Старшина/Тренер потёр руки.

В дальнем углу, скромно как бедный родственник, сидел Хильдебран.

Ну да, он же жил один, размеренно и одиноко. А тут мы. Словно он Бильбо и к нему ворвался разбойный отряд гномов, планировать ограбление законопослушного дракона, его жилья и сбережений. По такой аналогии я Гэндальф. Но в отличие от оригинального Гэндальфа, я тащить своего Бильбо дракону в зубы не планировал.

– Давайте, я начну и начну с простого. Голландец, ты знаешь выражение – нищему собраться, только подпоясаться?

– Таааак. Босс, на что Вы намекаете?

– Погоди. Я почитал твой краткий доклад по поиску пути в метафорическую Индию и про дневник Батлера. И получается, что информация утекла в Лондон?

– Не совсем так. Исследователь, который занимался этим вопросом и построил в старину артефакт смещённого пути, оставил нерабочий образец и зашифрованную инструкцию к нему в Каире, в Египте, в составе музея древностей.

– Зачем оставил? – не понял я.

– Завещал. Он умер, босс, причём давно.

– Значит, не Лондон, а Египет?

– Музей, в свою очередь, был экспроприирован в ходе колониальных войн Британии.

– Разграблен?

– Можно и так назвать. Всё было перевезено в Лондон.

– Значит, всё-таки Лондон? – не унимался я.

– Да, верно. Но, изучив каталоги музейных ценностей Британском государственном музее, я там этих объектов не нашёл.

– И? Версии?

– Может быть, кто-то из офицеров себе забрал. Но, всё равно, нити ведут в Лондон.

– Вот, я к этому и спрашиваю. Нити ведут и тебя ведут.

– Что?

– Утром я купил билеты, точнее, билет. Один, для тебя – в Лондон. А ты меня тут пугаешь Египтом. Фух. Короче, собирайся, ночью у тебя рейс.

– Вот так быстро?

– Да, так быстро и запросто. Я хочу убрать тебя с игровой доски. Сейчас начнутся серьёзные дела, и мы покидаем этот дом, чтобы не вернуться. Собирайся и поезжай.

– Лондон… Вы, босс, из меня путешественника делаете?

– Хм. Не совсем. Если случится так, что англичане пришлют в Николай посла, то по принципам взаимности мне следует назначить посла в Лондоне. И этим послом будешь ты.

– Я? – ужаснулся Голландец.

– Ты.

– У меня нет специального образования, я не готов…

– Никто не готов. Ни у кого нет. Так, ты не напрягайся. Просто в Лондоне больше никого у меня нет. Строго говоря и тебя там нет, пока что. Поэтому, ты не заморачивайся. Задача простая. Приезжаешь, поселяешься, записываешься в библиотеке и по привычной тебе схеме ищешь информацию.

– А статус посла?

– Если случится такое, то он свалится тебе, как снег на голову. Поэтому, ты пока про это не думай.

– Легко сказать, не думай. Пойду-ка я собираться.

Пока он ушёл, я потёр виски и продолжил:

– Теперь о нашем основном деле. Что мы имеем? Союз меча и орала… То есть, я хочу сказать, Орден чистоты и всяческого порядка, так же негласно именуемый Инквизиция. Древняя и достаточно звезданутая организация.

Все расселись, Малой тут же стащил со стола громадный кусок буженины.

– Благодаря работе нашего убывающего голландского товарища, мы знаем про них, что…

Я взял пухлую папку доклада, а Хильдебран всё оформлял в папках и придавал порядок и официоз, пролистал до середины, где уже была закладка.

– Там много теоретических рассуждений и идеологии. Замнём для ясности. В сухом остатке у них от тридцати до шестидесяти пяти членов, половина из которых уже преклонного возраста. Есть и боевое крыло, специально обученные маги, кровожадные, злые и не сильно-то законно действующие.

– Прямо как мы, – прокомментировал Малой, но на него шикнули.

– Мы имеем. Первое. Основной офис. Место постоянного базирования.

– С него и начнём? – потёр руки Старшина.

– Не так. Мы сегодня ездили смотреть их архив. Старинные дела, которые меня мало волнуют и современные личные дела членов ордена. Досье, отпуска, зарплаты, адреса мест жительства с фоточками и так далее. Вот это самое интересное. В общем. Есть основной офис, архив, есть банковское хранилище и там же банковский счёт, есть тайник с магическим оружием и артефактами. Что мы делаем?

– Да, что?

– Мы, то есть, я, наняли три группы местных. Две нормальные и одни отморозки прибитые. Шпана неаполитанская, но с магическим и боевым уклоном.

– А как же мы? – не понял Старшина.

– Сейчас объясню. Я делю задачу на четыре и нам оставляю самое важное. Основной офис штурмуют прибитые ребята. Через час после того, как они с переменным успехом его захватят и станут грабить, а там тоже есть деньги…

– А почему, если там бабки, этим занимаемся не мы? – возмутился Малой, но тут он выразил общее ощущение.

– А потому, что там их ждут магическая защита, ловушки, боевые маги ордена, которым стены помогают.

– То есть, они обречены?

– Они наверняка понесут потери. А мне потери среди вас не нужны. Архив вообще не охраняют. Через час после того, как у ордена начнётся огромный шухер, синхронно, в разных частях Рима стартует федеральная программа «бей инквизитора, отомсти за сожжённую бабку». Мафия берёт штурмом банковское отделение с особым упором на ячейку Инквизиции.

Старшина сделал грустное лицо. Он наверняка мечтал ограбить банк в Риме. Ну, не всем мечтам суждено сбыться.

– Мы берём архив. Поверьте, это самое ценное.

– Да что там ценного? Бумажки одни?

– Да. По моим расчетам там три тонны бумажек. Это как три тонны денег.

– За это кто-то заплатит?

– Ага, в некотором роде. А ещё одна банда старых тёртых грабителей захватит и вынесет их оружейку. Там тоже много ценного, но главное не то, что там сколько стоит, а то, что мы лишим Инквизицию денег и оружия. А также их секретов.

* * *

Ну что такое план? Когда есть план, то всё может пойти не по плану. А когда нет плана, то всё полетит к черту сразу.

У нас был план и то, что он полетел кувырком стало понятно, когда из-за угла показалась мерзко визжащая полицейская машина. И ехали они определённо к нам.

Мы грабили руины. Ну, то есть древнее, как сам Рим, здание размером с каптёрку и грабили это сильно сказано. Мы же просто загружали в недавно купленный грузовик с эмблемой «Хлеб и хлебная продукция от семьи Марка Вергилия Эврисака».

И мы почти закончили, когда та самая полицейская машина появилась.

– Грузите, я с ними поговорю, – процедил я сквозь зубы, сдвигая вниз автоматы, которыми ощетинился Старшина и один из бойцов.

– Да какой разговор? Шмальнём!

– И тут будет не один патруль, а вся полиция Рима. Они вообще должны быть в центре, там, где полыхает штаб-квартира.

– Думаете, те придурки её подожгли?

– Не знаю, но там час назад мощно полыхнуло, сдаётся мне, это не совпадение.

Я шагнул навстречу полицейской машине, которая, чтобы не сбить меня, резко крутанула в сторону.

– Идиото! Мерде! Ходэр! – рыкнул полисмен, выскакивая из машины.

В моём разговорнике таких слов не было, но общий смысл понятен.

– Сеньоры! – я поднял повыше поддельное удостоверение. – Комиссарио де Интерполо!

– Commissione Internazionale di polizia penale! – я тычу в них документом. – Mandato di perquisizione!

Оба документа вгоняют патрульных в ступор.

– Комиссарио? – переспросили меня полицейские в некоторой растерянности.

– Си, сеньоры.

Тут я делаю второй шаг.

Я показываю им пачку денег.

– Нон парло итальяно! Премио! Подарок вам, премия! – я орал им в ухо, забрал удостоверение комиссара и похлопал их по плечу.

Обычная работа патрульного – это стиль «догоняй убегающего».

Но группа лиц, которая ночью выносит какую-то старинную каморку на краю кладбища, при этом предъявляющая мутное удостоверение и пачку денег, заставила их задуматься.

Они о чём-то переговаривались между собой.

– Мы готовы, босс, – бойцы попрыгали в кузов, Старшина всё ещё прикрывался кабиной, чтобы начать стрелять.

А я не хотел стрельбы, нечестно это, шмалять по патрульным. Не по-пацански это.

Я похлопал их по плечу и ткнул в себя пальцем:

– Лаворо ди полициа. Конфиденца. Нон дире.

Я не выучил итальянский за пару дней, но я просил их не говорить никому и намекал на конфиденциальность своей работы.

Сумма, которую они держали в руках, составляла примерно годовую их зарплату. И да, я заготовил эти документы и деньги заранее.

– Си, – буркнул один из полицейских.

Я выдохнул. Сейчас, на узенькой ночной улице старых кварталов Рима, седея и потея, я покупал за эту сумму жизнь этих патрульных, потому что противостоять семерым вооруженным автоматами боевикам они бы при всём желании не смогли бы.

Глава 16
Из огня да в полымя

Грузовик был старым. Времени на подготовку, на то, чтобы немного подкрутить его гайки в прямом и переносном смысле – не было. То есть, купили как в песне, из того, что было.

Он заглох. Я бы даже сказал: «Он, падла, заглох!».

И чтобы совсем было весело, он заглох на перекрёстке улицы Табуртина и Тор Червара. Не то, чтобы я весь из себя гид, просто пока наш пекарный грузовик пыхтел по улицам ночного Рима, я отслеживал передвижение по карте, а Старшина сидел на рулях.

И тут движок заглох.

И чёрт бы с ним, заглох и заглох. Однако на перекрёстке стояла «Polizia» и флегматично жевала какой-то национальный итальянский пирожок. И от того, что на пустом перекрёстке заглох наш грузовик, этот пирожок они уронили и не нашли ничего лучше, чем включить дважды сирену, затем высунуться в окно и прокричать в нашем направлении что-то грозное и, вероятно, властно-грубоватое.

Может быть, они хотели нас простебать, но… Два полицейских синхронно открыли двери и ленивой походкой хозяев направились к нам.

Я убрал карту и посмотрел на Старшину. Он был такой себе водитель, просто другого не было. Больший, чем у него, навык водителя был только у меня.

– Меняемся.

– Что? – не понял он.

– Перелазь на пассажирское, – я дёрнул его из водительского кресла, чтобы поменяться местами.

Полицейские вальяжно топали к грузовику, я шустро ввинтился на место водителя.

Возле руля была ручка, полностью убранная. Не знаю, насколько это точная аналогия, но когда много-много лет назад мой батя учил меня управляться «Жигулями», там тоже был такой рычажок и при запуске двигателя, особенно такого капризного, как у детища Тольятти, надо вытянуть на себя, а только когда обороты выровняются, убрать.

Я вытянул ручку и завёл двигатель.

Полицейские уже почти дошли до кузова, причём шли посмотреть именно туда. А ведь у меня, говоря метафорически, полный кузов дембелей.

Мотор загрохотал, я отжал сцепление и воткнул первую скорость, стартовав как можно скорее.

Полиция в лице двух патрульных возмущённо орала что-то на итальянском, но для меня было существенно, что мои басмачи проявили моральную стойкость и не стали напропалую палить в полицейских из автоматов (а ведь они были у каждого).

А ведь начнись пальба, местные позвонят в полицию, те подтянут подкрепление и трындец.

А пока что я давил педаль газа, шустро переключая через двойной выжим сцепления скорости, чтобы разогнать долбанную хлебовозку, доверху гружёную документами.

– Босс, не хочу тебя расстраивать, но они скоро заведут свою колымагу и догонят нас. Может, я попрошу парней в кузове дать пару очередей? – спросил Старшина.

– Старшина, ты же понимаешь, что мы половину Рима так разбудим. Это не стиль тайной операции.

Бывший каторжник недовольно закряхтел.

– Посмотри по карте, – я сто раз проклял отсутствие навигаторов в этом мире. Во всяком случае, мне о таких не было известно. – Куда ведёт вот та улица?

– Анти… Анто… Не понятно в темноте…

– Да шут с ним, с названием. Она ведёт куда-то?

Позади раздался азартный вой полицейской машины.

– Да, ведёт. Узкая ниточка, к сходящемуся проспекту.

– То, что надо…

Я рванул руль влево и нырнул в узость исторических улиц. Само собой, этот манёвр не остался незамеченным для преследующих нас полицейских.

Я гнал и гнал, а итальянцы, все из себя азартные и эмоциональные, догнали, дотянулись до нас уже к середине улицы. Не удивительно, они же в легковой, а не в перегруженном грузовике.

Я открыл в окно и проорал в направлении кузова.

– Бойцы, вы меня слышите?

Кузов ответил мне нечленораздельным воем.

– Держитесь, сейчас мощно тряхнёт.

Полиция догнала нас до самого фаркопа, обогнать не могла, улица слишком узкая. Конечно, когда мы выскочим на более широкую улицу, они нас попытаются обогнать и затем оттормозить.

Но доводить до этого я не стал. После моего предупреждения прошло секунды три. Итальянцы орут, а кто не спрятался, я не виноват.

Я нажал на тормоза и вцепился в руль, совершив экстренное торможение сопровождаемое истошным визгом покрышек, одновременно подруливая, чтобы не войти в кирпичный забор слева.

Из кузова послышался русский мат, грохот, а Старшина распластался на лобовом стекле. Но, к счастью, он его не выбил.

Машину тряхнуло, мы получили мощный удар в корму и остановились.

Я выскочил из кабины и удостоверился, что машина полиции врезалась в нас сзади.

Оба полицейских были в отключке, потому что в азарте погони дружненько не пристегнулись и ударились своими героическими лицами о панель и руль. Передок их машины разбит в гармошку.

Кое-где кровь из разбитых носов, но ничего, жить будут.

– Четвёртый отряд, как вы там?

– Михась ухо сломал.

– Я же сказал, чтобы держались! Ладно, снова держитесь, мы топим дальше.

Двигатель не глушил, так что тронулся сразу. Справа постанывал Старшина, за спиной бойцы, но никто не жаловался. В принципе лёгкие ушибы – это небольшая плата за то, что мы избежали общения с полицией.

…

По плану мы должны были доехать до старинной башни на Марко-Симоне и, несмотря на происшествие, это нам удалось. В башне жили только вороны и больше никого, тут нас должны были ждать нанятые перевозчики из местных бандюков, чей лидер умел говорить по-русски.

Должны были ждать…

Мы стояли и смотрели в пустой римский горизонт и травку, которая росла на громадном пустыре.

– Можно курить? – Малой посмотрел на меня, на Старшину, нос которого постепенно становился слегка лиловым.

– Кури, только это… Стань в ту яму, чтобы огонёк сигареты не был виден.

Мы укрыли машину большим куском тента и теперь ждали. А это уже не норма. По плану перевозчик должен был быть уже тут. А их нет. Шайсе!

Я набрал на мобилете номер, записанный в блокноте и мне, что характерно, никто не ответил.

– Есть одна вещь, которая меня смущает, Старшина.

– Да-да, – он тоже озирался по сторонам. Ни на трассе, которая была рядом, нигде вокруг не было никакого движения.

Время четыре часа утра или ночи… Чёрт его разберёт. Скоро будет светать.

– Так вот. Однажды итальянская мафия захотела устроить политическое убийство тогдашнего премьера, – начал я.

– Так. Серьёзные ребята, – закивал Старшина.

– Да черта с два, – не согласился я с ним. – Так вот. В Италии популярен футбол. Они знали, что на какой-то важный матч пойдёт премьер. И заложили бомбу в машине на парковке внутри стадиона под трибуной для важных гостей.

– Пока логично. Получилось?

– Разгильдяйство номер один. Кто-то из организаторов сдал их полиции. Весь план и про бомбу. Разгильдяйство номер два, полиция стала искать бомбу и не нашла, хотя она там была.

– И чем закончилось?

– Разгильдяйство номер три. Бомбу они не нашли, матч состоялся, но бомба не взорвалась. Её тоже делали итальянцы.

– Кхе.

– Разгильдяйство номер четыре. Она взорвалась ровно через двенадцать часов. Тот, кто ставил часовой механизм перепутал время «ночь/день». И разгильдяйство номер пять, пострадал только ночной охранник, который бродил между машин на парковке. Мощность бомбы была крайне низкой.

– Ну, забавно. Сейчас обстановка не такая, чтобы смеяться, я как-нибудь потом.

– Это я к тому, Старшина, что итальянцы мне очень нравятся, они весёлые, смешные, эмоциональные, обаятельные, поют красиво…

– Вино делают и пасту свою, – подсказал бывший каторжник, который если бы не я, хрена с два увидел бы Рим.

– Да… Но простит меня Предок, они разгильдяи.

Я снова набрал номер, трубку взял заспанный местный:

– Пронто.

– Херонто! Марко, какого шницеля происходит?

– А, это Вы, сеньор Аркадий⁈

– Да, кто же ещё? Почему твоих людей нет на месте?

– Вы знаете, сеньор Аркадий, на улицах сегодня вот прямо очень опасно. Мой друг в полиции вообще сказал, что сегодня дороги перекрыты и всюду рыщут патрули. Перестрелка и пожар в районе площади Республики. Мы решили отложить всё на завтра. И Вы тоже ложитесь спать.

– Марко, тебе никто не говорил, что ты дегенерат?

– Ке?

– Ты болван, Марко. Я же говорил тебе, что это часть плана. Что будет шумно. Я плачу тебе за то, чтобы твои парни приехали и забрали всё, потому что это – опасная история. Да мать твоя германский конь, если бы всё было просто, на кой чёрт я бы тебя нанимал?

– Не ругайтесь, Аркадий! Ну, что мне сделать, чтобы Вы не злились? Приходите завтра ко мне, я приготовлю Вам любимую лазанью по рецепту бабушки Лауры. Разопьём вино, я сыграю на гитаре, а послезавтра как-нибудь придумаем, что делать.

– Грыыыы….

Я бросил трубку.

– Что, не приедут? – Старшина слышал только ту часть разговора, где говорил я, однако прекрасно всё домыслил.

– Нет, – мрачно констатировал я. Мобилет был всё ещё у меня в руках, я на пробу набрал Доктора.

– Да? – он ответил почти сразу же.

– Док. Это я, Аркадий. Как хорошо, что Вы немец.

– Польщён. Вы же именно это хотели сказать в пятом часу ночи по римско-берлинскому времени?

Я пару секунд молчал, переваривая непостижимый уровень немецкого сарказма.

– Нет. Собственно… Вы ещё в Риме? У меня тут груз…

– Аркадий, я конечно же уже давно не в Риме, – перебил он меня. – Через час рейс в Шецин из Дрездена, а оттуда я лечу в Белфаст. Ближайшую неделю я и моя птичка заняты. График.

– Гм. Тут о таких больших промежутках времени речь не идет. А не подскажете случайно аэропорты в районе Рима, а конкретно Марко-Симоне?

– Гм. Это же, кажется, восточнее центра?

– Да, сильно восточнее. Километров двадцать, наверное.

– Там есть частный аэродром Мантичелло. Вилла Мантичелло. В том же районе. Хозяин занимается перевозками для личных нужд, у него тоже кнехт, плюс два маленьких. Взлетает прямо со своего поля. Но я понятия не имею, на земле они или нет.

– Ну, хотя бы что-то. А как его найти?

– Найти? Я не знаю, обычно же я ищу с воздуха. Там большое здание старое, как буква Т и большое поле.

– Я понял. Будем искать. Если выберусь, с меня шнапс.

Шило отказывался перебрасывать меня на Изнанку. «Местность Изнанки неподходящая» и всё.

У нас были свитки эвакуации, но это на крайний случай. Во-первых, я не уверен, что они сработают на таком большом расстоянии, во-вторых, так мы потеряем груз.

Было далеко до рассвета, но в свете робкой утренней зари всё уже было видно. Темнота ночи, уют для воров и лихих дел безвозвратно уходили.

– Там кто-то идёт, – Старшина ткнул пальцев в дальний край пустыря.

– На полицию не похоже. Просто одна фигура.

– Попроси своих обратно в кузов. По ночам шастают воры, полиция и местные. Спросим у него дорогу.

Мы проехали прямо по пустырю и парнишка, который шёл, в первый момент струхнул, как-то весь сжался, но потом увидел наши явно неместные лица и приосанился.

– Бонджорно, – поздоровался он.

Это был молодой парень, кудрявый брюнет и в руках у него была гитара, которую он осторожно держал за гриф.

– Он от бабы идёт, видишь, босс, какая рожа довольная. А баба небось замужняя, чего бы она его среди ночи вытолкала.

– Да какая разница?

Я высунулся в окно.

– Бонджорно, сеньор! Вилла Мантичелло, пор фавор! Аэроплано⁈

Парень задумался и принялся, активно жестикулируя, показывать нам направление.

– Не-не-не, Старшина, открывай двери, пусть он с нами поедет.

Мы кое-как уговорили парня поехать с нами показать дорогу. Преодолеть языковой барьер помогла пачка итальянских лир, которую мы показали и положили в бардачок, мол, отведёшь, они твои.

Старшине пришлось потесниться…

Через сорок минут блуканий по местным улочкам нам открылось большое поле, на котором паслась одинокая лошадка, а с противоположной стороны было старинное заросшее плющом здание.

– Аэроплано, – радостно показывая нам, парень тыкал пальцами в большой пузатый самолёт, который стоял на поле. – Дон Мантичелло нон а каса!

– Что он говорит? – спросил недовольный теснотой Старшина.

– Не знаю. Нон значит нет. Какой-то дон нет.

– Что нет?

– Хрен пойми. Каса значит магазин… На испанском. Старшина, отстань, я сам тот ещё полиглот.

– Выживем, посажу своих учить языки, хотя бы английский, немецкий, степняцкий.

Мы вышли, я расплатился с парнем, тот, кажется до конца не верил, что ему дадут денег.

Счастливый, приобняв свою гитару, он ушёл, что-то напоследок нам объясняя.

– Так самолёт в поле. Поле огорожено изгородью из камней.

– Хреново оно обложено, мы камни за пару минут раскидаем.

– Занимайтесь. Потом перегоняй грузовик в упор к самолёту. А я схожу на виллу, разбужу хозяина.

…

На вилле меня ждало некоторое разочарование.

Я смог пройти внутрь, задняя дверь не была заперта. Однако, побродив по изрядно захламлённому дому, я пришёл к трём выводам.

Первое, хозяин, молодой парень, бабник и пьяница, ну это легко понять по обстановке.

Второе, он жил совершенно один. Слуг не было, родственников или заботливой бабушки, которая прибрала бы бутылки, которые приросли к полу в коридоре. В порядке держали всего несколько комнат и то, весьма сравнительном. Тут пили вино, танцевали и оставляли бокалы со следами женской помады на стекле.

Надо думать, он и есть авиатор. Доктор сказал, у него три самолёта. А на поле два.

Третье, дома его нет. Постели пусты, на мои крики никто не реагирует. Прибавим к этому отсутствующий самолёт.