Текст книги "Адвокат вольного города 7 (СИ)"

Автор книги: Тимофей Кулабухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

…

Есть такой термин юридический. Как и большинство юридических терминов – латинский, переводится как «где-то в другом месте».

Пока стояли и прощались на краю площади и ловили недоуменные взгляды прохожих (всё же в Кустовом не принято было распивать спиртные напитки в центре города), я принял магическое зелье «отката» от старящего зелья.

Дядя Боря и независимо от него Игорь ушли, каждый в своем направлении, а я зашёл в ближайший магазин и купил портфель. Таковым оказался ярко-зелёный образец современной моды, продаваемый со скидкой. Портфель был нужен с двумя целями, одна из которых – просто положить документы по Вьюрковскому, а в офис топать лень (да и вдруг там очередная засада, сил нет отбиваться).

На часах нет ещё четырех. Насыщенный денёк. Содрал и сунул в карман бороду, подбородок зверски чесался.

Наперевес со своим портфелем направился в дом правительства, где к этому времени закончилось еженедельное заседание финансовых ведомств.

На входе я показал свой дипломатический паспорт, чем оставил мужичка на вахте в недоумении и решительно прошёл.

Министры и высшие чиновники разбредались по коридорам и облегчённо выдыхали.

– Алексей Ипполитович! Подайте мне начальника фискального ведомства, я у него ведро крови нацежу! – заорал я самым непристойным образом.

Министры вздрогнули. Некоторые из них даже знали меня лично, но сейчас они этого не демонстрировали.

– Кто Вы такой, как Вы смеете⁈ – выпятил челюсть заместитель начальника полиции.

– Посол каганата в республике, лицо Вам неподвластное, Филинов, не знали? – эпатажно прокричал я. – Где главный фискальщик?

Руководитель фискального ведомства был тут же и натянуто улыбался, не зная, как ему быть.

Из толпы ловко и изящно вынырнула Гадюкина, которая немедленно сфокусировалась на мне. Так же появились парочка слегка помятых охранников, всё же правительство – это вполне себе режимный объект.

Гадюкина сощурилась и сделала останавливающий жест охране. Те с выражением «не очень-то и хотелось» остановились.

– Аркадий Ефимович, потрудитесь объяснить своё поведение! – прошипела Гадюкина.

– А вот пусть он объяснит, – я ткнул пальцем в руководителя фискального ведомства. – Почему, хотя я выиграл суд по медному заводу, аресты со счетов до сих пор не сняты? А? Я согласился не взыскивать с Вас судебные, а Вы ведёте себя как… неблагодарный человек?

– Я? – главный фискальщик часто заморгал. Про историю с заводом он, вероятно, даже и не знал.

– Я же не устраиваю скандала из того, что Вы прижали меня при помощи поддельных документов и подлог раскрылся. Мы всё повесили на прежнее руководство, а Вы?

– Филинов! Я Вас прошу! – Гадюкина ухитрялась одновременно громко шипеть и улыбаться на публику. – Я разберусь в Вашей истории. Что там, аресты? Всё снимем, монстр Вас подери! Но не смейте так себя вести.

– Ядвига Павловна! – я взмахнул портфелем.

– Выйдите из здания, я позже с Вами свяжусь, не устраивайте свой адвокатский балаган.

– Ладно. Только из уважения к Вам.

Я развернулся и, не прощаясь, ушёл.

Слово это – алиби. Теперь все знают, что в этот день и час я был в правительстве и вёл себя, как чудак на букву «м». И к выдаче завещания точно отношения не имею, не было меня там.

Глава 24
Шаги на лестнице

Я был на стройплощадке, и она меня просто неимоверно радовала.

То, что начиналось как простая и, притом, исключительно моя собственная идея, которая могла и не зажечь сердца моих инвесторов, буквально прямо на глазах обрастала реальностью в виде кирпичных стен, перекрытий, частично выровненной площадки и даже готового строгого чёрного металлического забора.

В подвале уже вовсю шла отделка, коммуникации подключены, брусчатка укладывается, все работы ведутся самыми ударными темпами.

Снаружи, то есть из переулка – требовательно загудел автомобиль. Наш пожилой охранник сначала отрицательно замахал кому-то рукой, потом его лицо вытянулось, поскольку водитель сказал ему что-то на китайском.

Я напрягся, вспомнив про господина Чао Вао и его банду, как их там назвал Танлу-Же? Утки пекинские? Припёрлись большие китайские бандиты? Опять война, а я не выспавшийся и небритый?

– Танлу-Же, это не зелёные драконы Чао Вао?

Китаец отрицательно покачал головой и помахал рукой охраннику, чтобы пропустил машину. Мне же он показал на мобилет, что разговаривает по нему сейчас.

Закончив разговор, он пояснил:

– Это Константин, он приехал за Вами.

– Ааа… Сам позвонил?

– Да, после того, как его ожидаемо не пропустили.

– А отчего старый самурай на входе напрягся?

Танлу-Же слегка улыбнулся.

– Они сказали ему «открывай, мы приехали к твоему боссу», но сказали это на мандаринском диалекте.

– Секретчики знают этот язык?

– Сильно сомневаюсь, – скептически усмехнулся он, – просто хотели произвести впечатление. А мы будем делать вид, что у них получилось.

– Ну да, пара фраз знания одного из самых сложных языков в мире не заменит… Так, мы всё обсудили?

Последний вопрос был адресован Ионе. Она сидела, поджав ноги и с крайне серьёзным выражением на лице.

– Аркадий, я вынужден Вас оторвать! – Константин стремительно подошёл к столу. – Вы такой шум подняли своим…

Он замолчал, едва увидев Иону.

До того, как совершенно незваными припёрлись имперские безопасники, мы обсуждали первую операцию по выставлению на продажу на бирже пробной партии в пятьдесят алых макров пятого уровня. В целом они не были экзотикой и, хотя их можно было продать примерно втрое выгоднее, чем на Чёрном рынке или прямым экспортом, интересовал нас обкат технологии и боевой опыт Ионы, чтобы она потихоньку освоилась на бирже.

Чтобы поддержать девушку, мы с Триадами отправляли с ней вернувшуюся с учёбы Мин. Вдвоём они пойдут и продадут эти макры на бирже, заодно вот так, на мелочёвке обкатают технологию и дальше можно будет продавать что-то посерьёзнее.

Кстати, я за между прочим спросил у Танлу-Же, реально ли купить тысячу макров «молния и радуга», он сказал, что штука редкая, но за пару месяцев собрать внутри Китая и переправить вполне возможно и не сказать, чтобы космически дорого.

То есть Вьюрковский, если б не был таким злобным типом, мог бы добиться желаемого и без своей противоправной деятельности.

– Давайте я вас познакомлю. Это Иона Алексеевна Черноклювина, моя сестра. А это Константин Сергеевич Листоносов, мой… приятель.

Иона как-то смущённо зардела, а Константин внезапно потерял боевой задор, с котором он ко мне припёрся. Ну и ладненько.

В пару округлых фраз мы с Танлу-Же завершили разговор.

– Я готов ехать. Куда покатим?

– К нам в резиденцию, – вздохнул он.

От меня не укрылось что он использовал местоимение «мы», «наш», то есть что-то поменялось в обстановке.

– Надо на секунду в мой офис заскочить, – твёрдо попросил я.

– Ладно, – согласился Константин. – Надеюсь в этот раз нас никто расстреливать не будет?

– И я надеюсь, – улыбнувшись акульей улыбкой человека, у которого есть бронежилет и артефакт, позволяющий в любую секунду сбежать в параллельный мир, покладисто согласился я.

…

Через двадцать минут мы поднимались в офис секретной службы, на лестнице я напряг магическое зрение и… ничего, то есть я не воспринимал даже фона, обычных макров, отсвета людей, а словно бы ослеп.

Офис с моего последнего визита не сильно изменился. И всё же что-то тут помешало мне проверить его магическим зрением. Подобрав портфель к животу, я привычно плюхнулся на стул посетителя перед столом Константина.

– Это, конечно, весьма далеко от стандартов кабинетного убранства нашей службы, -раздался из-за спины недовольный скрипучий голос.

Невысокий, крепкий, с залысинами «боровичок», слегка прихрамывая, вышел откуда-то из-за наших спин и для моих спутников это не было неожиданностью (они стали чуть ли не по стойке смирно), а вот я, откровенно говоря, не ожидал. Могли бы и предупредить.

– Аркадий, – почти мгновенно справившись с волнением, так быстро, что оно не успело отразиться на лице, я вскочил и подал руку для рукопожатия и знакомства.

Он поджал губы и несколько секунд смотрел на протянутую руку и, казалось, получал удовольствие от моей неловкости.

– Знаете, прекрасный незнакомец, – потихоньку раздражаясь, но не давая негативу отразиться на моём лице, всё же опыт не пропьёшь. – Мне тут недавно жал руку государь-император и если кто-то побрезгует… Думаю, его императорскому величию будет любопытное такое узнать в очередном донесении, которое я напишу в адрес его канцелярии.

И я немедленно получил крепкое сухое рукопожатие.

– Полковник Шпренгер. Яков Лаврович. Начальник Западно-Сибирского управления.

Слова его звучали грозно и весомо, как приговор судьи.

– Приятно познакомиться.

На лице полковника отражалось, что он очень сильно сомневается, что мне приятно с ним познакомится и что я мог бы не рассыпаться в лицемерной вежливости.

Так же он не спросил фамилию мою или там, хотя бы род занятий. И так всё про меня знает, собака крымский хан. В досье читал.

Он предложил мне присесть за стул, тот же самый стул, откуда я встал, но сам не присел и вообще в его присутствии все чувствовали себя по меньшей мере неловко.

– Итак, кабинет, – в его устах это слово звучало, как оскорбление. – Мда…

Константин стоял с каменным лицом и даже желваки его не играли, то есть он сохранял отменное хладнокровие.

– Вернёмся к Вашему опусу, – после длинной паузы начал полковник.

– Доносу, – поправил его я и удостоился уничтожающего взгляда.

– Вы завербованы в качестве внештатного агента.

– Да, господин полковник, – вежливо, но без подобострастия, подтвердил я.

– Это налагает на Вас некоторые обязанности, ответственности. Не только права, знаете ли.

– А какие у меня права, стесняюсь спросить?

Шпренгер высокомерно проигнорировал мой вопрос, слегка замешкавшись от того, что своими репликами я сбивал его с какого-то намеченного сценария разговора, который всё более напоминал допрос.

– У меня есть один маленький, но очень важный вопрос, – обратился он ко мне.

– Жгите, товарищ полковник.

Константин и от этого моего выпада не поменялся в лице, а вот Дмитрий, который я рядах недавно, позволил себе беззвучно заржать. Впрочем, Шпренгер этого, наверное, не заметил.

– Итак, текст обращения, – он неторопливо достал и развернул моё собственное бюрократическое творчество, передвинул стул и поставил его напротив, сел таким образом, чтобы оказаться лицом к лицу со мной.

– Здесь написаны и перечислены… – выдохнул мне в лицо секретчик.

– Конкретные слова, выражения и идиомы, которые используются так называемыми одержимыми, – подхватил я его мысль, потому что эта излишняя медлительность меня раздражала.

– Да, – легко согласился полковник. – А отсюда вопрос…

Он снова взял паузу, что дало мне возможность самому озвучить такой вопрос, заодно погубив всю театральность.

– Отсюда вопрос, откуда я знаю такие слова и выражения, если только я и сам не демонолог?

– Одержим демонами, – немного дёрнув щекой в раздражении, поправил меня Шпренгер.

– Ну да.

– И что же Вы придумаете…

Я показательно закряхтел и полез в портфель, чтобы достать оттуда папку с аккуратно вшитыми туда брошюрами и разноразмерными письменными документами. Именно за этой папкой мы и заезжали (Константин этого, само собой, не знал, а вот я подготовился, только не думал, что тут будет какой-то левый старый хрыч).

– Вот она наша голубушка, секунду…

С небольшим треском проклеенной бумаги я открыл папку на инструкции по выявлению одержимых.

– Яков… как там Вас по батюшке? Лаврович?

– Лаврович, – угрюмо буркнул полковник и жадно вперил взгляд в инструкцию, потом быстро перевёл его на Константина.

Агент побледнел.

– Ой, да бросьте, не давал он мне ничего, никаких ваших секретных циркуляров. Вообще сейчас объясню и расскажу.

– Уж потрудитесь.

– Ну, начнём тогда с того, что Константин не даёт мне заданий, поручений и так далее, только принимает доклады.

– У Вас такая категория завербованного лица, – небрежно отмахнулся Шпренгер.

– Так вот. Свою миссию по внедрению в деревню, окружение графа, работу доставщика, водителя, розыск информации – мне пришлось придумать себе самому. Ну и Предок тоже немножко заставляет.

– Да Вы просто втемяшили себе, что Вьюрковский пытается Вас убить.

– Да он, собственно, этого и не скрывает. Вопрос вообще не в этом.

– А в чём? Это же личная месть.

– Плевать на мотивы, на причины, на историю. Вот сейчас я занимаюсь этим.

– И что же Вы такого узнали?

– Начал как доставщик разговаривать, слушать, слышать. И заметил достаточно много странных слов и выражение. А тут особняк…

– Графа?

– Его.

– И что с ним?

– Это крепость. Вокруг особняка стена.

– Традиция со времён войны со Степью, кстати, последняя была совсем недавно.

– А вокруг стены ров, заросший деревьями, причём так хитро заросший, что там нет деревьев, с которых можно было бы перелезть на стену, то есть эти деревья просто визуальное прикрытие и маскировка.

– А как это связано с тем, что он якобы…

– Погодите. Теперь, сам по себе особняк окружён парком, который находится в паскудном состоянии.

Полковник пожал плечами, пока что мои слова не производили на него впечатления.

– Как строение, особняк поделён на зону для всех и закрытую для слуг, причем даже кухарка туда доступа не имеет. Вообще у него крайне мало слуг. Формально трое, реально четверо.

– Тайный слуга? Родственник, которого скрывают? Раб-пленник? Сексуальные утехи?

– Нет, – отмахнулся я. – Он вообще не проявляет интереса к этой теме. В доме трое слуг: кухарка, почтенного возраста, водитель и садовник. Причем садовник свои функции выполняет плохо, но его не увольняют.

– А четвёртый?

– Охранник в каморке на входе. Но что интересно, он не имеет доступа к дому, к территории. Ну то есть в случае нападения он прибежит, а так у него свои туалет, кровать, печка и так далее. Единственная тропинка – это кухарка приносит ему еду и забирает грязную посуду.

– Всё ещё не понимаю, как это приводит к одержимости графа. И потом, по тому, как Вы описали, реальный телохранитель – это садовник. Всё логично.

– А вот и нет. Тайлёр выяснил кое-что.

– Кто такой Тайлер? – не дал мне пройти мимо этого факта полковник и снова посмотрел на Константина.

– Детектив, которого я нанимаю для своих адвокатских дел, вот кто.

– А почему мы его до сих пор не завербовали? – не поворачиваясь ко мне, спросил Шпренгер у Константина.

– Почему-почему, – проворчал я. – Потому что он был в запое.

– Потребление алкоголя…

– Это личное дело каждого, – отрезал я. – Да, Тайлер алкоголик и параноик, что делает его хорошим детективом, но если бы я ему сказал, что им интересуется секретная служба? Я для начала не тороплюсь на каждом углу кричать о вашем существовании и о том, что знаком с вами. Или я неверно интерпретирую слово «секретная» в названии службы?

– Верно, однако такой человек…

– Крепко пьющий параноик при малейшем подозрении на угрозу резво убежит в направлении границы с Турцией, как степной конь. Вы меня сбили. Я хотел сказать, что садовник на самом деле врач. Медик.

– Однако, – это было первое слово, которое произнёс Шпренгер без негатива ко мне или кому-то из присутствующих. – А зачем ему личный врач, существование которого он скрывает?

– Вы секретная служба или кто? Вы и выясняйте. Я вообще веду к другой мысли.

– Ну-ну, – подбодрил меня Шпренгер.

– Он тоже параноик. Видите, как он закрылся ото всех? Я тут давеча летал над особняками других владетелей. На самолёте.

– А почему у меня нет об этом донесений? – нахмурился полковник.

– По кочану. Потому что меня дёрнул «сами-знаете-кто» и с тех пор не было времени написать доклада.

– Хватит прикрываться личной аудиенцией у императора! – нахмурился полковник.

– А вот и не хватит. А почему бы и не прикрываться? Почему бы не козырнуть? – я встал со стула и стал медленно расхаживать по кабинету.

Шпренгер хладнокровно и бесстрастно следил за моими перемещениями.

– А Вы понимаете, господин полковник, что канцелярия сами-знаете-кого, если допустила меня до «тела» государя, то проверили вдоль и поперёк.

– Каким это образом?

– Почём я знаю каким? Но если бы Ваши весьма прискорбные подозрения в отношении меня, что я этот, демоно… демонистический…

– Одержим демоном.

– Во-во. Они бы меня и на версту не подпустили. Вам есть что возразить на это? Или Вы считаете себя умнее и круче личной охраны императора?

Полковник безмятежно молчал.

– Ну?

– Вы не в конюшне.

– Я знаю где я, господин полковник. У вас там есть артефактная колода по определению уровня. Ну, раньше была.

Повинуясь жесту Шпренгера Дмитрий шагнул к шкафу и достал оттуда колоду, которую водрузил на один из столов.

Без лишних слов я подошёл к колоде и положил на неё руку.

Колода, которая и так была уже со мной «знакома» привычно выдала не очень-то великий свой вердикт – 2/2, то есть потенциал второго уровня (а это немного) и реал, то есть достигнутый уровень, такой же.

Но главное, что наукой этого мира доказано что «попаданец» не может иметь даже первого уровня. Говорят, даже Кротовского в своё время в таком подозревали, но проверка показала, что он настоящий граф.

– Вопрос по мне снят?

– Нет, – тихо, но упрямо ответил Шпренгер. – Как Вы тогда пришли к таким смелым выводам и откуда знаете слова? Что их вообще надо сопоставлять?

– А вот я и рассказываю. Просто Вы меня всё время перебиваете, – я эмоционально взмахнул рукой, как на заседании в суде. Собственно, теперь я вполне владел инициативой в этой беседе.

– Наш граф параноик, – спокойно констатировал я.

– Это не противозаконно.

– Я и не утверждал обратного. Суть в том, что он ни с кем особо не общается. Сидит в своём внутреннем дворике, глушит виски какой-то там односолодовый.

– И?

– Откуда он тогда мог набраться странных словечек своих? М? Вот взять меня. Я общаюсь с бандитами.

– Это чувствуется, – осуждающе подтвердил полковник.

– И «подхватываю» от них какие-то специфические выражения, типичные словечки. С торговцами, директорами, а ещё судьями, прокурорскими работниками, сленг следователей.

– Следователь – это благороднейшая из профессий, – безапелляционно ответил Шпренгер.

– Допустим. Оттуда я могу знать странные слова, даже не имея точного представления о том, откуда они родились. Собственно, так слова и путешествуют по миру.

– А граф, Вы считаете, не мог нахвататься?

– Вот я и задался этим вопросом. Пошёл на Чёрный рынок, – я показал на раскрытую папку, где были вшиты документы. – И купил.

– Купили⁈

– Ну, а что? А что делать, Яков Лаврович? Да, купил секретные документы. Что, есть закон, запрещающий покупать служебные инструкции, которые мне нужны для моей работы?

– Вас об этой «работе» никто не просил. И да, представьте себе, есть такие законы.

– Имперские, – торжествующе ухмыльнулся я. – А в Кустовом их нет!

Шпренгер лишь печально вздохнул.

– И я стал эти брошюры читать. И нашёл там массу забавных совпадений. Когда я, приняв зелья для смены цвета глаз и подкрасив волосы в цыгана, работал водителем, то некоторые странные слова слышал… О чем и написал в доносе.

– То есть, Вы просто провели хорошую работу агента? И заслуживаете поощрения? – нейтрально спросил полковник.

– Вот он время от времени смотрит на меня и как спросит – «фирштейн». А я не знаю, что за зверь этот фирштейн его. Чем он мне угрожает? Что-то на демонском!

– Нет, – устало возразил полковник. – Это на немецком. Вы не учили?

– Английский и чуточку армянского. И то не идеально.

– Двоечник! – раздосадовано буркнул полковник и покопавшись в карманах, достал папиросу. Никому не предложив, он закурил в открытую форточку.

– А когда он звонил мне в очередной раз, угрожать… – продолжил я.

– Очередной раз?

– Я же говорил, то, что он пытается меня время от времени грохнуть, вовсе не тайна, это скорее городская забава такая, только мне она не очень нравится. Так вот. Он меня и спрашивает, что мол я утомил его самовоскрешаться, как какой-то там Йесус.

– Иисус, – поправил меня Шпренгер.

– Ну да, наверное. Я об этом тоже написал.

– Видел, читал.

– Тоже ошибся?

– Не совсем. Это уже подозрительно. Но услышьте меня! В последнее время, барон, с ним не происходило ничего особенного. Поймите, молодой Вы и ретивый, демонизация всегда означает резкую смену траекторию жизни, модели поведения, достижения или разрушения, открытия или провалы.

– Это поэтому Вы меня подозревали?

– Ну, Вы за последнее время сильно отошли от того, что написано у Вас в досье. Вас трижды арестовывали за пьяное хулиганство.

– Не было такого.

Я не знал пытается он меня «подловить» на деталях моего прошлого, которые я должен был бы знать или прошлого меня и правда арестовывали, но стоял на своей невиновности.

– Так написано в Вашем деле, – улыбнулся он лукаво.

– А Вы киньте моё дело бакланам, пусть они его полное на… срут…

Полковник побагровел, а Дмитрий с трудом сдержал смех. По-моему, Константин его тайком пнул.

– Меня Предок заставил бросить пить. Вот я с тоски и работаю.

– Купили машину, дом, прииск у Вас, акции ещё двух предприятий?

– Ну да, такое есть. Китайцам помогаю.

– Служите их подставным лицом.

– Я не говорил, что честно работаю.

– Подделка документов, подкуп, взятки, обман, ложь, угрозы.

– Я хороший адвокат.

– Хороший?

– Хороший адвокат с чистым сердцем. Это вольный город, полковник, тут все так работают, просто отсутствие развлечений и некоторые угрозы со стороны Филина меня ускорили. Знаете, я ведь Вас не боюсь.

– Я заметил.

– А Филина своего очень боюсь. Как тут не станешь работать? Короче, никакой мистики со мной нет, сплошное насилие над моей личностью. А по Вьюрковскому…

– А у него в обозримых двадцати годах нет изменений в линии поведения!

– А если это произошло раньше?

– Что?

– Как это вообще работает? Как демон, заражение… Как оно происходит?

– Вообще-то, Аркадий, у Вас нет допуска к подобному… Но признаки есть. Попытка убийства, самоубийства, тяжкой болезни, смерти в случайных обстоятельствах, потрясение, граничащее со смертью. У Вас, допустим, было потрясение, Аркадий?

– Опять Вы про меня? Было у меня потрясение. С офигенным риском для жизни. Я кучу денег проиграл бандитам, да ещё и должен остался. Очень, знаете ли, бодрит. Думаете, просто так на меня мой Предок насел? Подходит такая ситуация?

– Нет, признаться, карточная игра не подходит. Вас пытали?

– Нет, врать не буду. Пьян был, у как скотина, сел играть, проиграл, ещё и расписку написал. Дурак.

– Такого в Вашем досье нет.

– Мне повторить идею про бакланов? Я Вам сейчас как есть рассказываю. Даже родному отцу такого не говорил.

– Да, папенька Ваш был бы недоволен.

– Вот-вот. Это и заставило меня шевелить задницей, а не какой-то там Ваш демон. Я бы, наверное, заметил демона? Нет?

– Если бы Вы были одержимы, то Вы и были бы демоном!

– Ничего себе, я был бы демоном? А каково оно?

– Знаете, Аркадий, Ваш высокий интеллект иногда компенсируется редкостной тупизной. Дисциплины в Вас ни на грош, но, похоже, Вы и правда не одержимы, причём я прошу это не принимать за комплимент.

– Не надо меня ругать. И так все ругают. Я исправляюсь. Так что с Вьюрковским? Согласно моим данным, у них много лет назад была борьба за власть внутри клана. И если в начале он был мальчик-губошлёп, то из семейного конфликта вышел кровавым убийцей. Ваша служба проверяла его тогда?

– Не надо никогда спрашивать вопросы о нашей службе. Но, в данном случае, Вы сами как думаете? Семейный конфликт за пределами империи, кому он был нужен, этот Ваш Вьюрковский? Получается, Вы сейчас выдвигаете версию, что он не стал одержим демоном сейчас, а это произошло много лет назад, и он просто выгодно использовал ситуацию в своих демонских целях и стабилизировался?

– Я и говорю, педрила, демонски торговал английским порошком в крупный опт и пытался неоднократно застрелить ценнейшего члена общества, то есть меня, причём в последний раз я уже даже послом был, то есть покушался…

– Секретная служба Вас услышала, – Шпренгер повернулся ко мне спиной, демонстрируя, что разговор окончен.

…

– И что мне теперь? – я тихонько спросил Константина, который выставил меня за дверь.

– Сидите тихо, мы сами всё проверим.

– Ладно.

– Не станете лезть в пекло, как обычно бывает? – с сомнением спросил агент.

– Попробую. А насчет офиса скажите, что не было технического задания. Надо – мы Вам мрачный особняк снимем с подвалом для пыточной.

– Всё, тихо. Шшшш. Потом поговорим.