Текст книги "Адвокат вольного города 7 (СИ)"

Автор книги: Тимофей Кулабухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Адвокат вольного города.7

Глава 1
Джеки Чан и миролюбивое крестьянство

У входа в дом меня ждало… двое. Но тут уже гораздо лучше, чем обычно, когда меня поджидали бандиты или следователь, либо же горластая нахальная родня (даже не знаю, что хуже). Этих-то я хотя бы знал и ожидал увидеть.

Деревенька на несколько улиц, день клонится к вечеру, где-то в степи воет явно недовольный своей волчьей судьбой волк. Судя по звукам – довольно-таки далеко.

Вообще странновато, когда дома тебя ждут двое мужчин и они вовсе даже не твои родственники.

Но эти-то были – Тайлер (судя по витающим ароматам, которые чувствовались на пределе обоняния, всё же наладил самогонный аппарат) и Джо (почти как индеец-метис из книг про Тома Сойера, только, в отличие от того, практически не пьёт и вообще, человек позитивный, хотя и молчун).

Они сидели на лавочке возле входа и неторопливо разговаривали. Ну, то есть говорил всё больше Тайлер, травил байки или пересказывал местные сплетни, а Джо поддерживал его односложными фразами.

Грузовик отчётливо барахлил, двигатель надрывно работал с какими-то рывками и странными звуками, так что катился я неспешно, даже временами как-то торжественно.

Когда подъехал, Тайлер приветствовал меня поднятым стаканом, а Джо пару раз скупо махнул рукой. Плюхнувшись с ними рядом, я облегчённо выдохнул.

– День меня не отпускает, – не предполагая какого-то ответа, устало выдал я.

– Ну, за день, который так много нам даёт! – Тайлер неведомым мне образом классифицировал мои слова как тост и поспешил выпить содержимое стакана. В выдохе безошибочно угадывался сахарный самогон с непонятно откуда взявшимися фруктовыми ароматами.

– Сахар? Из отечественного сырья? – с лёгким изумлением поинтересовался я.

– Контрафактные персидские конфеты, – ответил за него Джо, как человек, который принял неизбежное и теперь готов поделиться с ближним постигшей всех бедой. – Он купил триста двадцать килограмм просроченных конфет в коробках. Кушать их опасно, но он этого и не делает, а размачивает в колодезной воде, ждёт, чтобы нагрелось и добавляет дрожжи. Получается весьма специфическая брага, которая своим ароматом заполонила дом, теперь приходится целыми днями бывать на улице.

– Как это поэтично звучит! – зычно отреагировал возвышенный Тайлер. – Колодезная вода. Если бы я был поэтом, то так бы и написал стих, про то, как переехал в село и пью колодезную воду.

Я непроизвольно содрогнулся всем телом.

– Тайлер, я безусловно уважаю Ваш жизненный выбор, но Вы же вовсе не чистую воду хлещете?

– Но она определённо тут есть, – он налил себе очередные полстакана ароматного самогона и хитро посмотрел на жидкость в свете вечернего солнца.

– Тайлер, дорогой, пока сила колодезной воды не заставила тебя забыться в объятьях сна…

– Я никогда не пьянею! – тут же возмутился детектив.

– Так вот. Расскажи толком, что Вы там в мусоре нарыли, кроме старика профессора?

– Во-первых, черновик должностной инструкции второго взвода отряда Вьюрковского.

– Покажешь?

– Всё покажу. Но могу и так сказать, босс, что это довольно толковое описание порядка охраны как Изнанки, так и окрестностей входа. Там описаны случаи допустимого применения оружия и кому следует докладывать в случае тех или иных ситуаций.

– А о порядке организации покушения на несчастного адвоката там есть?

– Этим занимается четвёртый взвод. Первый – личная охрана, у них есть три скрытых позиции возле усадьбы.

– Хочешь сказать, что мы ходим туда-сюда, привозим всякое, а они нас видят?

– Да.

– Но я проверял поля магическим взором!

– Добро пожаловать в мир, где можно купить запрещённые артефакты сокрытия и спрятать хоть полк в кустах.

– Так, я понял. Четвёртый – головорезы, первый – личная охрана, второй – охрана личной каторги. А третий?

– У них самая главная задача и наибольшая численность. Они торчат в лагере и с переменным успехом тренируются, как обычная армия.

– К войне готовятся? С кем?

– А шут его знает.

– Загадки, загадки. Что-то ещё?

– Исполненные договоры в смятом виде, в них хорошие образцы подписей и оттиск его перстня.

Я потрогал свой родовой перстень. В основном забывал, что он у меня есть, более того, он ещё и умел исчезать, большую часть времени оставаясь невидимым.

– Накладные на медицинские приборы и препараты.

– Медицинские… Он болеет?

– Да кто же его знает? Его служанка поделилась, что барин частенько костерит городских врачей, называя их бандой неучей. Якобы он в медицине смыслит больше, чем они. Ещё у него весьма странное спортивное оборудование, под это выделено две комнаты. Вообще мне кажется, что наш «объект наблюдения» конкретно не в ладах со своим котелком, в том смысле, что слегка псих.

– Свихнёшься тут. Что ты имеешь в виду?

– Внешне усадьба как усадьба. Дом, странный заросший сад, все дела.

– Только похожий на крепость со рвом.

– Вот именно. Но внутри есть зона, куда доступ имеет только служанка, больше никто, хозяин сам оттуда выходит. И там всё отделено стенами и бронированными дверями, хотя внутри – покои как покои.

– Типа цитадель? Любит одиночество?

– Комфортабельная цитадель, там у него диваны, артефактные приборы по последнему слову техники, то есть он вовсе не ретроград, там игровые автоматы, книги, даже электронный кинотеатр для его персонального пользования, причем пользоваться умеет тоже только он сам и в это вложена куча денег.

– Опять-таки, не хочу выступать в качестве его защитника, но он, может, любит одиночество?

– Но в недрах этого внутреннего мира есть бронированная комната, которая запирается, и даже доверенная служанка туда доступ не имеет. Скорее он – долбанный параноик.

Из-за изгиба забора послышались нестройные голоса. Я моментально напрягся. Боковым зрением увидел, что Джо так же подобрал под себя ноги и, хотя был внешне расслаблен, стал словно тигр, который готовится к прыжку.

Показалась процессия, целых восемь человек, среди них знакомые, слегка побитые лица. Это была та самая компания, что приходила начистить физиономию Джо, только сейчас вместо оглобли они несли, внезапно, каравай.

– Что это ещё за аттракцион? – выразил общее ощущение нереальности я.

Тайлер поспешил выпить, словно опасаясь, что приближающаяся процессия отнимет его самогон.

– Гости дорогие, здравствуйте! – заулыбался ртом без пары зубов стоящий впереди.

– Ты чего, Куприян, какие они к лешему гости, они ж в своём доме? – попытался его одёрнуть стоящий рядом бородач.

– Заткнись, Горбыль, не перебивай, – одними губами, не переставая улыбаться, парировал тот.

– И вы здравы будьте, соседушки! – приветствие «от Марии» намертво въелось в мой сельский лексикон, я на всякий случай встал и немного неискренне улыбнулся.

– Мы с миром пришли!

– Да! С миром.

– Ну, рассказывайте, – успокоено подбодрил я.

– Мы вас неправильно поняли, думали, вы жуки столичные, пришли наших девок портить, да отбивать и нашу работу забирать, а вы оказывается, – один из говоривших, а это был тот парень с оглоблей, осторожно потрогал лиловый синяк вокруг глаза, – нормальные мужики!

– Да! Точно, вот оно как!

– Ошиблись мы!

– Замириться пришли!

– Да кто ж караваем замиривается! – искренне возмутился Тайлер.

– А чем же ещё?

– Как чем? Самогонкой, конечно, – с видом цивилизованного белого миссионера, просвещающего тёмных туземцев, выдал Тайлер и достал из-под лавки полупустую литровую бутыль самогона.

Я невольно ойкнул, потому что понял, тут сейчас будут пить одну за одной и признаваться в вечной любви, а я не хотел таким образом завершать вечер, так что мне пришлось незаметно улизнуть.

* * *

Утром следующего дня предполагалось, что бодрый Тайлер повезёт меня на грузовике в город, там мы оставим машину в мастерской Кастета, а он пойдёт торчать в свой офисе, потому что у него, чёрт возьми, есть офис, а ещё там побуду я, потому что у меня после пулемётно-автоматного погрома от Вьюрковского, чёрт возьми тоже, сейчас офиса нет.

Но миролюбивые местные, помноженные на тот факт, что детектив смог сократить цепочку: «Тайлер» – «работа» – «деньги» – «магазин, торгующий алкоголем» – «алкоголь», до более простой: «Тайлер» – «самогонный аппарат» – «самогон на свежем сельском воздухе», сделали свою дело.

Так что довольно-таки бодрым утром, а мы, сельские жители (я прожил тут уже две недели и даже половину ночей провёл на своей продавленной кушетке) встаём рано, тело детектива Тайлера было всё ещё мертвецки пьяно.

Неправда, что употребление алкоголя характеризуется одним словом. Нет, великий и могучий придумал много слов: нарезаться, натрескаться, накидаться, бухать, калдырить, синячить, вкушать водку, кушать коньяк, рубануть рома, закладывать за воротник, пропускать по маленькой.

У эскимосов порядка пятидесяти слов обозначают «снег». У нас со снегом не всё так интересно, у нас так много эпитетов для обозначения возлияния.

И состояние похмелья оно тоже разное – перепой, отходняк, бодун, сушняк, трясучка, кондратий.

Выражаясь столь богатым языком, Тайлер был пьян в дрова, в лоскуты, в дребодан, вдребезги, в дымину, в хлам, вусмерть, в дрезину, в дугу, до мумификации. Он не то, чтобы не был способен меня куда-то (кроме кладбища, но оно у нас рядом, туда можно и пешком) отвезти, транспортировать его самого до кабины оказалось невозможно, потому что его тело отказывалось фиксироваться в вертикальном положении.

В итоге мы с Джо, который тоже вчера под давлением обстоятельств был вынужден пару раз выпить, но в целом держался молодцом, положили его во дворе под навесом, прикрыв ватным одеялом и поставив рядом тазик и кувшин с водой.

В грузовике поехали мы с Джо.

Я оставил машину в мастерской, и мы прогулялись до центра.

– А как он так накидался, не так много было самогона в бутылке?

– Вчера он выгреб всё, что смог за последние дни нагнать, а это большая бутыль. Выпили всё до капли, а потом пошли к какой-то бабке покупать «добавку». Он вернулся под утро, глаза стеклянные, но ноги как-то идут.

– Хорошо они не здесь наклюкались и не заблевали двор. Я хочу сказать, бывает и хуже.

У меня зазвонил мобилет, это была Ангелина:

– Привет, ты как? Я читала сегодня сводку по происшествиям. Там не твой офис обстреляли?

– Ты знаешь, мой. Ну, не только мой, по соседям тоже прошлись.

– В сводке написано «автоматическое стрелковое». Неужели из автомата стреляли?

– Ещё и из пулемёта. Могу с гордостью сказать, что я горячий парень, в которого стреляли из пулемёта.

– Шутник. Сам-то как? Пострадавших нет, прибывший наряд посчитал это актом устрашения.

– Актом «промахнулись, хотя лупили от души».

– Тебе назначили следователя от полиции, Кезоева.

– Козодоева?

– Кезоева. Он мужик смурной, но толковый.

Я притормозил и не стал выходить из-за угла. В районе офиса и правда были люди. Поскольку я человек скромный, то покинул вчера свой офис, что называется, «не дожидаясь». Сейчас там была не то, чтобы оперативно-следственная группа, а скорее неторопливый следователь в сопровождении двух патрульных.

– Аркадий, ты кого-то подозреваешь?

– Я особо и не скрываю, кого подозреваю. И даже знаю, как так получилось.

– И кого же?

– Вьюрковский обиделся на меня за то, что я развалил его наркомафию.

– Это серьёзное обвинение.

– И стрелял мне в грудь среди бела дня.

Она молча слушала.

– Я выжил благодаря артефактной защите, он и успокоился, а сейчас случайно узнал, что я не только жив, но даже цвету и пахну. По неизвестной причине обо мне написали местные журналисты. Вот он снова и послал карательный отряд.

– Ты говоришь настолько серьёзные вещи… Мне надо о таком доложить Губачевскому.

– Докладывай, я не против, только это ничего не изменит. Вы все будете взвешивать политические последствия, а я решать проблемы по мере возможности.

– Ты же не выкинешь ничего глупого?

– Я? Планирую один день отдохнуть от приключений.

– Следователь тебя вызовет повесткой. Хочешь, дам его телефон, ты сам наберёшь и подъедешь на допрос?

– Диктуй.

Мой план посидеть в офисе у Тайлера (ключ у меня, само собой, был, это же я его арендовал и даже замки поменял), ввиду наличия поблизости полиции, с которой я сегодня не хотел видеться, провалился.

Порядочные оперативники обязательно и не по разу обойдут соседние офисы. Примерно в районе угла здания нас и застал подъехавший на двуколке Чен.

– Ты в офис? – спросил его я.

– Кому-то же надо, – тяжело вздохнул он.

– Тоже верно, но я тебя о таком не вправе просить.

– Пусть меня допросят, я скажу, что ничего не знаю и вчера весь день меня тут не было. Удачно, что обстреляли несколько витрин, так можно делать вид, что огонь вели не по нам. Зато дам им возможность закончить с ними и узнаю, когда можно провести ремонт и восстановить офис.

– Здорово.

– Предлагаю тебе, босс, поехать на стройку.

– Куда? Вы уже строить начали?

– Мы. Курирует процесс сам Танлу-Же и он сейчас там. Будет здорово, чтобы собственник участка тоже присутствовал, вдруг какие-нибудь полицейские или поверяющие спросит, что происходит, а на стройке одни китайцы?

– Тогда я заберу у тебя двуколку, машина моя в китайском квартале стоит.

Так я попал на стройку, о начале которой даже не знал.

Внешне мало что изменилось, всё тот же забор, только на воротах изнутри молчаливый немолодой китаец, который сидел на стуле и курил длинную трубку. Увидев меня, он без лишних слов кивнул, словно я его о чём-то попросил и приоткрыл дверь, впуская меня.

Ну да… Китайцы.

Тут поменялось примерно… всё! Если в моём сознании проект БЦ только на подготовительном этапе растягивался на недели и месяцы, то китайцы уже работали, причём основательно, со знанием дела.

Ко мне подбежал какой-то запыхавшийся парень и пробурчал что-то вроде «Нианзу, Аркад Ий!»

– И тебе не хворать. Не подскажешь, где босс?

Он показал в дальний конец участка, где было установлено несколько столов с навесами.

В этот момент у меня зазвонил мобилет. Я думал, что это будет Ангелина или Константин, однако номер показывало незнакомый.

– Алло. Да. Кто это?

– Сергей Скарабейников. Аркадий, никак не могу тебя поймать.

– Приветствую. Ну да, то одно дело, то другое, я сейчас на разрыв.

– Я заметил. Даже твой офис пал жертвой обстрела, – съязвил Скарабейников.

– Ну да, это тоже. Ты уже в курсе, я так понял?

– Я уже даже невольно подал идею следствию, про ковбоев.

– Кого?

– Аркадий, я, собственно, проконсультироваться хотел. Слышал, ты проявил интерес к бирже макров.

– Ещё и какой, – не стал отрицать очевидное.

– Как нам поговорить?

– Приезжай, поговорим. Хоть сейчас.

– Было бы здорово узнать куда, то есть адрес, – слегка раздражённо отозвалась трубка. Ах да, он же не знает, где я.

– Дык к бирже макров и подъезжай. Тут рядом есть обнесённая забором территория. По диагонали на перекрестке, никак не спутаешь. Адрес не помню…

– Понял. Сейчас приеду. Сможешь ведь уделить мне время?

– Смогу, буду рад увидеть. Я вообще всем, кто не пытается во мне лишних дырок наделать, рад.

– Скоро буду.

…

Танлу-Же был занят, я не стал его отвлекать. Он одновременно общался с каким-то русским, одетым в белую широкополую шляпу и несколькими китайцами, которые, вероятно, были бригадирами. Вероятно, «нарезал» им фронт работ и разруливал возникающие вопросы.

Не стал его отвлекать, помахал, чтобы обозначить присутствие и сел за один из нескольких столов, собрался с мыслями.

Через некоторое время в воротах появился весь из себя, одетый как франт, барон Скарабейников, который немедленно упёрся во вредного дедка, сидящего на воротах.

До меня доносились обрывки фраз возникшего противостояния:

– Я к Филинову.

– Моя не говорить по-русски, – ответил дежурной фразой китаец.

– Ты мне зубы не заговаривай, мне назначено, – попытался надавить Скарабейников.

– Два, три, царь, добрый день, рубли, пожалуйста, стол! – китаец был непреклонен.

– Фи-ли-нов! Аркадий Ефимович! – прокричал он. Пришлось встать и переместиться так, чтобы лучше его видеть.

По правде говоря, это противостояние меня всё больше забавляло.

– Вон он стоит, давай! – Торговец попытался пройти мимо китайца, но тот преградил путь, как вьетконг движение морской пехоты США

В какой-то момент это мучение меня утомило, и я прокричал на всю площадку:

– Эй, старый самурай, пропусти его, это ко мне!

Китаец дисциплинированно открыл ворота и впустил торговца.

– Аркадий!

– Сергей! – мы поздоровались, и я поводил к одному из столов, который был выставлен на одном из углов участка, словно за ними собирались обедать работавшие тут во множестве китайцы.

К столам прилагались не просто лавки, а лавки со спинками, грубоватые, но практичные.

Рабочие копали землю, тягали носилками и сваливали в конные биндюги для вывоза. Было разобрано пепелище, собирался мусор, несколько невысоких мужиков выравнивали землю на другом конце участка. Мы расположились подальше от Танлу-Же.

– Слушай, Сергей-джан, ты же вот барон. Отчего на дядьку на воротах не шикнул?

Глава 2
Самые большие в мире брехуны

– Шикнешь на него, а он ласты склеит. Или ты предлагаешь мне устраивать кулачный бой со стариком? Он по-русски не говорит, сказал. Другое дело, что тебя как-то понял.

– Не понимает. – покорно согласился я, – Но он тон чувствует. Дворянством своим не козырнул, вахтёра под лавку не загнал.

– Я так не привык, мне с таким контингентом общаться не приходится. Да и козырять социальным превосходством – это как-то неблагородно, я ж патриарх, лицо держать надо.

– А благородно стоять, как оплёванный? – философски спросил я.

– Когда в следующий раз покалечу твоего человека, припомню этот разговор, – с раздражением ответил он. – Но это всё пустое. Проконсультироваться пришёл. Стандартная такса, десять рулей за полчаса? Или на выезде повышенный тариф?

– Для тех, кто достаточно упрям, чтобы найти меня на стройке, бесплатно, – отмахнулся я.

– Хорошо… К делу. Я пытаюсь войти на биржу макров… Кротовского.

Откинувшись на спинку, кивнул, предлагая своему собеседнику продолжать.

– Пытался тут, но комиссия высокая, – нахмурился он, вероятно имея в виду, что пытался работать на бирже.

– Комиссия? – уточнил я. Что-то он путает. – Там в порядке регистрации нет никакой комиссии?

– Это я о своём, о помощи через третьих лиц. Меня уверили, что получить доступ могут только свои и по большому блату.

Я поковырялся в ухе. Ох уж эти разговоры по элитарность и «только для своих».

– Я такое постоянно слышу, – озвучил свои мысли я. – Что невозможно стать судьёй, губернатором, офицером, чиновником, получить образование, заделаться нотариусом. Впрочем, нотариусом и правда надо родиться.

– А остальными?

– Царём нельзя стать, а губернатором… это требует усилий многих лет, однако всё возможно. Во всяком случае, я смог зарегистрировать участника биржи.

– Значит, моя информация достоверна. – легко согласился он. – Так пояснишь, по-дружески, там и правда есть коррупция и без взятки нельзя? Причём мне даже не известен её размер, каждый на свой лад поёт.

– Не утверждаю, что в Кустовом все работают честно, но… К чему теоретизировать? Для регистрации нужна компания, причём в моем случае, я создал фирму с нуля исключительно под это дело.

– Это обязательно? – подался вперёд он.

– Пёс его знает, мне кажется, что так проще вести бухучёт и движения по налогам. Но такого требования нет.

– Что ещё?

– Страхование гражданской ответственности участника торговли.

– Страховая от меня отмахнулась, – он продемонстрировал, что знаком с тематикой работы с биржей. – Пока на лапу не дам, никто и не почешется.

У меня со страховой не было никаких сложностей поэтому я рассказал ему про свой опыт:

– Вот я зашёл в страховую и спросил, есть ли среди присутствующих страховой агент, которому нужны деньги.

– Это всё равно как в цыганском таборе поискать карманника, – засмеялся он.

– Ну да. Они для начала за меня передрались.

– А когда озвучил потребность в страховании участника торговли на бирже? – сощурился он.

– Не так, – он сбил меня с повествования. – Я задал вопрос не так. Сказал, что мне нужен полис, и чтобы в нём был написано… и продиктовал. И спросил, сколько с меня.

– И сколько вышло?

Попытался вспомнить.

– Содрали сто восемьдесят девять рублей, а цифру взяли с потолка.

Он хмыкнул.

– Для выдачи полиса нужна методология математического определения статистических рисков наступления страховых случаев. Но кто там вообще этим занимается? – вздохнул он. – Творят, что хотят.

– Может быть, – не стал спорить я, – но мне было пофигу, что да как, мне нужен полис и гори всё огнём. И мне его выдали.

– Подскажешь, что за страховая?

– Найду, запишу. Потом там есть членский взнос. Утвердить приказ о назначении ответственного за работу на бирже, доверенность, внутренний акт о порядке участия в торгах, справка о том, что сделки до миллиона не являются крупной сделкой, требующей согласования учредителями.

– Зачем им такая хрень? И потом, разве это законно?

– Понятия не имею, – равнодушно развёл руками я. – Просто такой комплект.

– Аркадий, ты же вроде законник? – усмехнулся он.

– Я человек, который двигается к результату. Абстрактная законность меня мало колышет.

– Допустим. Ты возьмёшься меня, то есть мою фирму, зарегистрировать в качестве участника биржи макров?

– Почему бы и нет? – не видел в этом никаких проблем.

– И сколько будет стоить сие действо?

– Сто рублей.

Можно было и дешевле, но уж больно скучно.

Он над моими словами задумался. Не похоже, чтобы сумма казалась ему чрезмерной.

– Сергей. Ты делаешь проблему там, где её нет.

Биржа была для меня всего лишь инструментом для организации торговли китайцами, сам я туда лезть не обирался, поэтому и его волнения, и интерес я не разделял.

– Да ладно, – скептически выдал он.

– А думал насчёт логистики? Как доставлять макры от того места, где они у вас…

– В процессе решения этой проблемы. Часть товара в вольном городе, но большая часть за пределами. Несколько источников, так сказать. Не всегда законных, но Вы и сами можете догадаться об этом.

– Мало кто может похвастаться законно добытым товаром, тем более в городе. Биржа тем и интересна, что позволяет покупать и продавать виртуально, то есть макры есть, например, где-то в Степи, и как они попадут в империю, никто не спрашивает.

– Это всё здорово. Но даже на чистый товар со всеми документациями, доставкой, типовыми бланками договоров и прочем та ещё морока пропихнуть. Даже не допущен до этого вашей благородной тусовкой. Понятия не имею, как проходит процесс. На каждом этапе сбора информации стена из страждущих с протянутой рукой и жадными глазами, – пожаловался он.

– И я не знаю. – если подумать, у меня так во время торгов ни разу не было и даже никто не расспрашивал. – Расскажешь при случае?

Постепенно мы утрясли технические вопросы и под конец он недвусмысленно намекнул мне, что мой сосед, имея в виду старого часовщика, пострадал от нападения и недвусмысленно намекал на то, что ему было бы недурно получить возмещение причинённых убытков.

Смешные люди – компенсацию от вооружённых бандитов Вьюрковского! Подумаю на досуге, может, сам ему денег дам, чтобы не обижать дядьку.

…

– Я прошу прощения за то, что так долго, – наконец, простившись со Скарабейниковым, добрался до Танлу-Же.

Солнце в небе светило ярко и даже как-то неприятно.

– Мы на месте, Вы на месте, мы там, где нужно, – философски и крайне многозначительно ответил китаец.

– Скажите, а как вам удаётся так быстро строить? Я имею в виду вообще китайцев.

Танлу-Же улыбнулся и посмотрел на занятых своими делами рабочих.

Проектировщик в широкополой шляпе, а это был именно он, от моих слов заёрзал. Ему и так «доставляло», что он подрядился работать с народом Поднебесной империи.

Формально-то его нанял я, что за моей спиной окажется орда китайцев была неочевидным сюрпризом.

Узнав это, он было хотел отказаться, но китайцы, не спрашивая моего мнения, ему очень быстро намекнули, что не стоит отказываться. И что языковой барьер не аргумент. И то, что будут шептать за спиной коллеги тоже не важно, главное же, чтобы спина была?

Надо полагать на этой стадии они ему рассказывали, что в Древнем Китае была такая не то пытка, не то казнь: «Одевание плаща из пальмовых волокон».

Суть пытки заключалась в том, что расплавленный свинец выливали вместе с кипящим маслом на спину и плечи казнённому. При этом кожа жертвы медленно трескалась и разрывалась, и во все стороны летели брызги крови, смешанные с маслом. Тело человека напоминало большой красный плащ из пальмовых волокон.

А потом сказали, что это всё было конечно давно… однако страна у них традиционная и многие старые ремёсла до сих пор живы, так что… Главное же, что спина есть, какая разница, что за ней шепчут коллеги, верно?

Короче, китайцы – это не тот народ, который я бы стал драконить.

Проектировщик тоже так решил, поэтому дисциплинированно торчал на стройке и бестактных вопросов не задавал. За это община дала ему в помощь аж шесть помощников по математике и начертательной геометрии, а также вволю наливали чай (подозреваю, что туда же шла некоторая добавка из байцзю – крепкого, до 60 градусов, зернового китайского самогона).

– Чем мне нравится мой друг Аркад Ий, – промурлыкал пребывающий в прекрасном расположении духа Танлу-Же. – Так это некоторой простотой, позволяющей ему добиваться поразительных успехов и узнавать то, о чём многие стесняются просто спросить или попросить.

Я присел и налил себе чая из пузатого керамического чайника.

– С одной стороны, мой отец, – начал рассуждения Танлу-Же, – пусть будет долог и лёгок его путь, говорил, что первые в мире лгуны не охотники и рыбаки, привирающие о своих трофеях. Первые в мире лгуны не политики и не влюблённые. Первые – строители. Вот говорит тебе строитель, что выкопал под основание дороги траншею в три метра. Может три. А может и два. А может, не выкопал. И вынул оттуда сто кубометров. А может ноль. А может три тысячи. Или вот, что потратил на дом шесть тысяч кирпича. А потратил три тысячи. Или восемнадцать. Кто его знает? Он же лжец.

Рядом с ним появился тот паренёк, который встретил меня на стройке, показал какие-то иероглифы на развернутом листе, Танлу-Же пробежался глазами и молча кивнул.

Он сделал глоток и продолжил, поскольку никто его не перебил.

– Хотя строительство подвержено математике, а математика у нас, как это сказать? Натренирована, выучена хорошо, даже отлично. Имея хороший чертёж и план, можно посчитать количество кирпича, цемента, глины.

– А как же бой кирпича? – возразил проектировщик, звали его Максим.

– Есть показатели боя, средние, их можно заложить. Потерь при расходовании цемента, песка и так далее. Сколько ломается лопат, шпателей, мастерков, бамбуковых лесов и так далее. Всё можно посчитать.

Максим всем своим видом показывал, что таинство строительства посчитать нельзя. И тут каждый был по-своему прав, другое дело, что у китайцев же как-то получалось и считать по проекту и расходовать сколько посчитали.

– Когда расчёт окончен, а в него входят и человекочасы, нужно завезти всё это на площадку и следить за исполнением, одновременно корректируя те моменты, которые при первоначальном расчёте не учли.

– Ага! Я же говорил, что всё сразу посчитать нельзя! Ну то есть не говорил, я подумал, но это же так⁉

– Статистическую погрешность тоже можно заложить в расчёты, – пожал плечами Танлу-Же. – Особенно при наличии многократного опыта. Но без цифр и расчётов Вы далеко не уедете.

– Да, проект – это самое главное, – поспешно согласился Максим.

Похоже, он понял, когда слишком сильно рассуждаешь о том, что стройка – это хаос, то возникает логичный вопрос, а на кой чёрт тогда проектировщики?

– То есть в основе хорошее планирование? – вернулся к китайской методике стройки я.

– Планирование, да, это важно. Второе, средства, ресурсы, причём это я не про деньги. Деньги вообще очень важны, но, чтобы построить, нужны все заранее посчитанные ресурсы. Они завозятся на площадку сразу, грубо говоря, в первый день.

– А если оконные блоки понадобятся только через год? Зачем их покупать заранее? Они испортятся. А через год подорожают, что объяснит перерасход по смете.

– У нас нет цели допустить перерасход по смете, – сухо возразил ему китаец, намекая, что платит за весь это праздник тоже он и не в его интересах, чтобы денег ушло больше. – А не надо закладывать такие сроки большие. Строить надо быстро, тогда и блоки не рассыпятся и порчи не будет и всем выгодно. Отсюда третий принцип – китайское трудолюбие. Наш рабочий должен быть обеспечен всем и нехватка инструмента, материала или чего угодно, не его проблема. Он должен хорошо работать, и он будет это делать, будучи крепко уверен, что всё нужное, включая обед и стол, на котором он будет обедать, ему обеспечат другие. Это и есть рассмотрение ситуации в комплексе.

– То есть вся команда должна работать как часы.

– Да и никак иначе и дело тут даже не в наказании.

При этих словах Максим поёжился.

Я провёл на стройке весь день, а вечером попытался дозвониться до Мещерякова. Чертов бизнесмен трубку не брал. Хотел сказать ему, что завтра судебное, чтобы готовился принимать новости, плохие или хорошие.

Китайцы любезно меня довезли до мастерской, где мастер, сидя в продавленном кресле и читая газету, ответил:

– Отлично всё с Вашим грузовиком.

– То есть можно ехать?

– Нет, конечно, – меня раздражала манера некоторых людей, которые знают что-то, чего не знаю я, легко оперировать этими своими знаниями и вести себя так, словно я тоже должен был бы об этом знать, просто туплю. – Вам надо привезти мне макры по списку.

– А когда я об этом должен был бы узнать?

– Вот сейчас и узнали. – ухмыльнулся он. – Мы можем сами всё заказать. Работа плюс материалы Вам станет всего в восемьсот рублей.

Автомеханики разных миров так легко рассуждают о довольно мощных суммах, которые платить не им.

– Тогда я счастлив сообщить, что за работу платит Ваш босс, Кастет.

Улыбка на роже мастера подувяла.

– Давайте список макров и беритесь за сокращение сметы. Думаю, раза в четыре можно свернуть. Кстати, если грузовик поломается, я снова к вам приеду.

Выражение лица мастера, подающего мне список, было весьма забавным, потому что оно сочетало в себе неискреннюю улыбку, выпяченные зубы, сожаление в глазах и грусть от того, что содрать с меня три шкуры не удастся.

Мой возница был молодой парень со стройки, который бегал с рукописными записями, звали его Нианзу, именно это он сказал при встрече. По-русски говорил весьма посредственно, но зато был вежлив и участлив.

Мне удалось сплавить список маров для ремонта грузовика ему, и он пообещал добыть всё из запасов общины, проведя как расходы на прииск. Так же он пообещал забрать меня завтра из села.