Текст книги "Адвокат вольного города 7 (СИ)"

Автор книги: Тимофей Кулабухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Пусть будет ларец.

– Подделка под старину – это сложно.

– Вы осмечивайте, а я как обычно, согласен.

– Дороговато для шутки. Если только Вы мошенничество задумали, втюхать какому-то полубезумному старику рецепт вечной молодости на основе касторки и морфия. Впрочем, в детали я не лезу.

– За то и ценю.

– Задачу понял, сумму сразу не назову.

– Развлёк я Вас, герр Канцлер?

– Вы мне вообще скучать не даёте, Himmeldonnerwetter!

– Зер гут!

…

Погуляв по рядам Чёрного рынка и зайдя в ещё одну из предложенных пацанами точек, где мне предложили купить агитационную литературу анархистов, вернулся к лысеющему торговцу.

В зале никого не было. Я уже было разочаровался в людях, когда из подсобки выглянул продавец, поправил очки и жестом позвал к себе.

Там, отгородившись от меня поставленным на бок стеллажам и так, чтобы за его спиной была отчетливо видна полуоткрытая дверь, с намёком, что чуть какая опасность и парень в плаще сбежит, как Василий от полиции, был мой потенциальный продавец.

Он был закутан по самую макушку, голова в капюшоне, а лицо словно пребывало в дымке от действия какого-то дешёвого артефакта, вроде такого, которые применяют артисты.

– Ну, я Вас оставлю, – стрельнул глазками владелец лавки и вышел.

– Не называйте своего имени и не спрашивайте моего.

– Моё имя не секрет, я Аркадий, а Ваше, так и быть, не буду спрашивать. Уважаю Вашу склонность к конспирации.

– Откуда знаете это слово?

– Как говорит мой приятель, я слишком много читал дешёвых шпионских романов. От этого, наверное, мне и дали такую тему диссертации.

– Кто Ваш научный руководитель?

– Сперанский.

– Ого. Я о нём слышал.

– Я тоже. Врать не буду, попал к нему благодаря родственным связям и сам его ещё в глаза не видел, так что по внешности даже не спрашивайте.

– Богатые причуды… Какая у Вас тема диссертации? Формулировка? – подался вперёд парень в плаще, пытаясь подловить меня на лжи.

– Методологические основы работы секретной службы по противодействию чужеродному влиянию и выявлению враждебных субъектов, – без запинки выдал я.

Будешь ты ещё действующего юриста-судебника на нестройном ответе ловить, приятель.

– Оттого такой интерес к контрразведке?

– Я не очень себе хорошо представляю, что такое контрразведка. Такого в моих книгах не было.

– Зато в моих есть. Я интересуюсь Вашей тематикой, так что… Кое-чем могу поделиться.

– Показывайте.

В приглушенном свете лампы на торец стеллажа легла книга «Воронцов. 'Правоохранительные органы и разведывательная деятельность».

– Уже что-то, – вздохнул я. – Сколько?

– Вы разочарованы? – напряжённым голосом спросил таинственный парень.

– Ну блин, да, конечно. Приятель, это же сводная работа, чужой труд. Аналитику на чужой аналитике не строят. Нет, я его куплю, вопросов нет. Цена?

– Сто рублей.

– Беру. Наверное, издание для служебного пользования?

– Мне обещали, что Вы вопросов задавать не будете.

Я подал деньги и забрал тонкую в строгом переплёте книгу. Было видно, что её читали, но берегли, читали осторожно, с уважением к бумаге. По книге вообще многое можно сказать о её владельце. Особенно если книга есть, но её никогда не открывали.

– А есть что-то более скучное?

– Вы прямо так серьёзно относитесь к диссертации?

– Во-первых, список литературы и объем цитирования – это показатель, его надо «набрать». А во-вторых, на кого я произведу впечатление если просто перепишу Воронцова? Думаете, таким можно впечатлить Сперанского?

Глава 16
Турция близко

– Не думаю, – согласился парень и выложил на «прилавок» сразу восемь различных документов. – Тогда вот Вам, это реально скучное.

– Что тут? – предвкушающее прищурился я.

Там, за полуоткрытой дверью маячил и на мгновение показался Джо. Это был мой план «Б», на случай если продавец решит свинтить, но пока что вполне справлялся план «А».

К счастью, парень был спиной и ничего не заметил, сконцентрировав внимание не мне.

– Должностная инструкция полевого агента при проведении огневых операций. Методика оказания первой помощи. Краткая инструкция про проведение допроса пойманных на границе лиц. Основные блоки проведения расследования, в схемах. Основные обязанности внештатного агента, а в ней список-подсказка по выявлению иностранных шпионов и лиц, одержимых демонами.

Мой пульс подскочил, но я сохранял независимый вид. Тут мне помогал опыт.

– Могу я посмотреть?

Он кивнул. Я открыл инструкцию полевого агента на середине. Она была затасканной и даже порванной немного, но любовно склеенной.

Потом инструкцию по допросу, её явно никогда не читали дальше середины, и судя по фразочкам, её составлял человек, который в допросной никогда не был. Терпеть не могу, когда практические советы даёт профан.

С замиранием сердца, открыл список-подсказку.

… Иностранный агент, который изображает собой русского человека, может безупречно говорить на русском, но его будут выдавать некоторые малозначительные детали. Так, он будет верно произносить иностранные географические и адресные названия. Например, Ньюарк, а не Нью-Йорк, как исказительно, но традиционно их называют в нашем обществе. Далее Вам приводится список слов и их традиционализмов, его необходимо выучить.

Сглотнул. Толково, твою мать. Перелистнул.

– Хватит смотреть, – нахмурился парень в плаще.

Не обращая внимание на его слова, жадно читал.

Исходя из данных, собранных с раскрытых одержимых и до момента их развоплощения, лицо, одержимое демонами будет плохо ориентироваться в наших национальных праздниках, неспособно верно определить и указать степень родства (деверь, золовка и т.д.), будет использовать слова и выражения, непонятного звучания и неясного смысла, как-то: лут, ламер, хакер, бэтмен, зуммер, соцсеть, смартфон, кринж, дефолт, Христос с тобой, фильтруй базар, Мир, труд, май, Сталина на вас нет, Санта-Барбара какая-то, мочить в сортире. Далее Вам приводится список слов и выражений, его необходимо выучить.

Парень зло зашипел и потянулся куда-то за пояс.

Я резко достал пистолет и положил руку на «литературу».

– Стоять! – тихо, но зло, рыкнул я, автоматически отмечая про себя, что в магазине на один патрон меньше обычного, после майора я его не дозарядил.

Мой ствол, впрочем, смотрел не на парня, а ему «через плечо». Там, в проёме, был Джо, он опять маячил чтобы, если я дам сигнал сцапать парня. Под прицелом он замер в оцепенении.

Теперь мой пистолет смотрел на него. Я сердито и с недоверием посмотрел на парня, потом снова на Джо.

– Похоже, что этот татарин не с Вами, так? Послушайте, голубчик, – обратился я к Джо. – Мы тут частные лица и… в карты играем на деньги. И нам не нравится, когда кто-то ходит, бродит, пыхтит. Это понятно? У Вас ноги есть?

Джо ориентировался на ходу и многозначительно кивнул.

– Ну, так и ходите ими отсюда, пока они ходят, я Вас очень прошу. Вежливо прошу. Я могу вежливо, Кольт не может вежливо. Намёк понятен? Уходите.

Когда Джо, который нихрена не понял, что произошло, но исполнил мою просьбу, убрался, я с шумом выдохнул и, старательно не замечая того, что парень в плаще тоже достал оружие, убрал свой пистолет.

– Простите, голубчик, я тоже к нашей встрече отношусь серьёзно и решил, что это провокация какая-то с Вашей стороны. Простите за беспочвенные подозрения. Книги я беру. Это отменный материал для диссертации, живая работа, требующая совершенствования, практика, а не теория. Сколько за всё?

– Ещё сто.

– У Вас на всё одна цена? Беру, монстр меня зажри!

– А зачем Вы вообще пишете диссертацию? – парень осторожно убрал свою оружие, делая это, как ему казалось, незаметно.

– В Москву хочу перебраться, само собой, – соврал я. – А Вы зачем продаёте?

– Деньги нужны. Да и я всё это уже прочёл.

– Резонно. Тогда вот Вам ещё сто рублей, – вздохнул я, но уже от сожаления расставания с деньгами. – И если вам так дороги эти материалы, то могу сделать для Вас копии.

– У Вас есть доступ к копировальному аппарату так, чтобы сотрудник не посмотрел, что копирует и не вызвал полицию? – с сомнением спросил парень в плаще.

– Да, на одном заводе и вечером, когда никого нет, но есть. Я сделаю Вам копии всего и бесплатно, но при одном условии.

– Я весь внимание.

– Вы интересуетесь темой разведки и шпионажа?

– Допустим.

– Если у Вас появится что-то ещё, книги, инструкции, письма, циркуляры, приходите ко мне.

– Собрались меня завербовать? – отодвинулся назад и скрестил руки парень.

– Думаете, я и сам агент разведки или секретной службы?

– А к чему Вам интересоваться мной лично? Вам же книжки нужны? Вы вроде как диссертацию пишете?

– А Вы поспрашивайте в городе про адвоката Филинова, который Аркадий. Вы поймёте, что я точно не шпион и причины для такого интереса у меня есть.

– Значит, всё-таки нет никакой диссертации? Или есть?

– Вы-таки идите и спросите, – как еврей на Привозе, ухмыльнулся я. – У меня офис в центре, приходите, пообщаемся.

– Я не приду, – без уверенности выпалил он.

– Как знаете. Воля Ваша.

Он кивнул, плавно встал и вышел, не прощаясь.

…

– Алло, это Анталия?

– Это Манзур, – не согласился мой собеседник.

– Ваша фамилия Ахметоглу?

– Нет, я Мухиттин, Манзур Касым из Мурапаши. С кем я говорю? – мой собеседник говорил на русском с чудовищным акцентом, но достаточно бегло, так что это вообще чудо.

Я находился в прохладной тишине переговорной кабинки центрального телеграфа города Кустовой и несмотря на сравнительно комфортные условий и даже наличие потёртого диванчика, покрывался потом он напряжения.

Я звонил в Турцию и то, что вообще дозвонился, уже здорово.

– Меня зовут Аркадий Филинов, адвокат из городу Кустовой.

– Кустовой? Я слышал такой город, да. Вы от Армена звоните? По поводу поставок специй? Когда он отдаст долг? Может, Вы отдадите за него, а потом сделаете с ним, что Вашей душе угодно?

– Нет, я не от Армена.

– Точно?

– Я не знаю никакого Армена.

– Уверены? Его все знают.

– Послушайте, я по поводу Джалала Ахметоглу, который жил у нас в городе. В Кустовом. Он приходится вам родственником? Мне дали Ваш номер, потому что Вы вроде как имеете к нему отношение, наследник. Это правда или я ошибся?

– Джалал мой дядя. Брат матери. Он умер давно. К сожалению. Если он Вам должен каких-то денег, то простите и забудьте, ибо он был беден как мышь, которая живёт в тюрьме и мне нечем отдать его долги. Забудьте.

– Джалал не должен мне денег, я вообще его не знал.

– Это хорошо, но мне всё равно жаль.

– Чего Вам жаль, Манзур?

– Не важно. А зачем Вы звоните?

– У Джалала остался дом.

– Да, дом. Богатый дом, самый красивый в городе. Самый центр. Не дом, а дворец. Мы давно хотим его продать.

– Давайте начнём с того, были ли у покойного наследники?

– Были.

– Кто?

– Я, конечно. Ну, то есть мама, но она отказалась в пользу меня.

– А его дети, внуки?

– Не женился, детей нет, никого нет, умер на чужбине от тоски и болезни.

– Говорили, что он водку пил целыми днями и курил кальян.

– Это он так справлялся с тоской. Наговаривают. Но детей не было, это точно.

– Хорошо. Манзур, Вы принимали наследство, делали свидетельство о праве на наследство?

– Я ходил, оформлял что-то. Это было давно и не важно. Забудьте, не говорите о прошлом, оно похоронено, дядя похоронен. Он лежит в семейном склепе в Мезерлыгы.

– Нет, его могила здесь на восточном кладбище Кустового.

– Ну, это просто фигура речи, мы похоронили его со всеми почестями поближе к семейному склепу.

– Вообще-то его соседи хоронили, в частности, подполковник Рыков Валерий Андреевич, ну да ладно. Что с документами по наследству?

– Зачем документы? Забудьте документы, Аркадий. Я хозяин дома, говорите со мной.

– Без документов Вы не хозяин. По Кустовским документами хозяин Джалал. Раз он умер, то никто не хозяин. Нет документов – дом ничейный.

– Вай, зачем так говорить, сейчас пошлю дочь, принесёт шкатулку с документами, там что-то было, храним как память о любимом дяде.

– Допустим. Поговорим о доме.

– Нет, сначала о цене. Мы хотим за дом сто тысяч рублей, конвертированных в наши османские лиры.

– Не поговорим мы о цене. Я вообще не покупатель.

– Зачем тогда звоните, Аркадий?

– Адвокат. Я адвокат, я же говорил в начале разговора.

– Кто-то подал на нас в суд? Вы мне угрожаете?

– Нет.

– И кого Вы тогда защищаете?

– Мы подходим к сути. У меня есть клиент.

– Как его зовут, как фамилия? Он из богатой семьи? Из какого иля он?

– Не скажу. За него говорю я.

– А Вы из какой семьи? Вы богатый?

– Вроде того. Я барон.

– Барон это хорошо. У Вас есть жена?

– Есть, – уверенно соврал я.

– А дети? Без детей жену можно бросить и женится на моей дочке. Я лично её привезу. Она тут же родит вам сына, красивого, как гора Тюнектепе.

– Есть дети, есть жена. Не надо мне никого сватать и гор. Вернёмся к дому.

– Сто тысяч, мы узнавали!

– Мой клиент торгует вином и хочет переделать дом в винную лавку.

– Это его право, но пусть сначала купит и делает что хочет.

– Дело в том, что Ваш дядя Джалал умер семь лет назад.

– Большое горе семьи, год ходили в трауре, каждый день плакали.

– И с тех пор дом брошен.

– Мы просто далеко живём. Как бы мы за домом присматривали, а? Это дом далеко, а не мы. Мы здесь! Зачем так далеко купили?

– И наследство не принято. Документы не оформлены.

– Всё сделаем, не переживайте. Есть покупатель, теле… меле… всё оформим, не обращайте внимание на такие мелочи.

– Не оформите, но об этом чуть позже. Так вот – дом.

– Дворец!

– Небольшой дом. Домик. Семь лет никто не жил и там завелись крысы.

– Не может такого быть. Пару грызунов ни на что не влияют.

– Крысы досаждают соседям. Они съели собаку у соседа.

– Пусть купит новую. Я пришлю ему дворнягу, хоть троих.

– Соседи попросили власти города брошенный дом снести. Власти хотят снести дом.

– Вы меня обманываете.

Вообще-то я и правда врал, но был в силах сделать эти рассуждения реальностью.

– Нет. Они снесут дом, а Вам выпишут штраф тысячу сто рублей.

– За что⁈

– За то, что за домом не следили. Крысы, плесень, мусор, зарос участок.

– Я же говорю, живём далеко. Мы на юге Турции живём. Ну что, нам ходить туда каждую среду подметать что-ли?

– С момента смерти Джалала и даже до этого никто ни разу не приехал. В дом надо вызывать команду по потраве грызунов.

– Это стоит сущие куруш, копейки.

– Нужно травить от тараканов и моли, от термитов, которые подточили балки.

– Шайтан, ну почему крысы раз уж жили там бесплатно не пожрали тараканов? Зачем собаку, зачем куда-то ходить? Ну что за жилец бессмысленный?

– Несущие конструкции в плохом состоянии, полы надо менять, окна менять и так далее.

– Вы наговариваете на мой особняк! Это раритетные полы, антиквариат!

– Мой клиент там всё потравит, вычистит сад и будет хорошая винная лавка.

– Пусть делает что хочет, я же говорил.

– Дальше. Вы не оформляли наследство.

– Оформляли! Дочка принесла шкатулку. Вот оно! Свидетельство, выдано нотариусом наследнику… Это я! Состоящему в регистре населения Турции. Я наследник, дом мой.

– Вы оформляли наследство, у дяди Джалала что-то было в Турции?

– Там по мелочи акций, небольшой корабль, старый совсем, недорогой, его нет уже.

– А Джалал был богатый человек.

– Мы дружная семья, все хорошие, дядю ругать не буду. Любимый дядя. Всё мои дяди любимые, особенно те, у кого не было детей. С этим документом я хозяин дома и хочу за него сто… ну хотя бы пятьдесят тысяч.

– Этот документ силы в Кустовом не имеет. Я Вам сейчас расскажу по шагам, что мы сделаем.

– Расскажите. Сразу после того, как согласитесь на мизерную цену в сто тысяч.

– Вы даёте данные на себя, – я намеренно игнорировал его разговоры о цене и тому была причина. – Я составлю… Я же адвокат помните? Составлю предварительный договор, основной договор без даты, передаточный акт. Направлю Вам. Вы подпишете.

– Это если по цене договоримся.

– Пришлёте его мне. Получив договор, я направлю Вам цену за дом.

– Деньги вперёд, без этого никаких подписей.

– Всю сумму после получения денег. Но с этими документами мне придётся пойти в суд, где попросить суд восстановить срок принятия наследства.

– Это легко.

– Прошло семь лет, а срок принятия наследства полгода. Вы просрочили принятие, поэтому вы фактически не собственник.

– Как же! У меня есть документ.

– Который не действует в Кустовом и в империи, а только в Турции. А дом, напомню, на окраине Кустового. Вы не собственник, но я могу Вас им сделать.

– Сколько это будет стоить?

– За всё платит мой заказчик. Дальше, я договорюсь с судом, чтобы суд в порядке исключения восстановил безумно пропущенный срок.

– Взятка? Я денег не дам.

– Я таких слов не говорю, тем более по телефону. Суд вынесет решение, потом оно вступит в законную силу и только тогда я смогу переоформить дом на заказчика. Это длинная история на полгода-год, это очень неудобно и все налоги и штрафы который возникнут за это время берёт на себя мой заказчик.

– Какой хороший человек. Мы поговорим о цене, наконец? Или мне ждать его звонка?

– Вы не будете с ним общаться, он держится в тени.

– Бандит?

– Может быть. Какое Вам дело? Везде будет моя фамилия.

– Тогда кто поговорит со мной о цене?

– Мой заказчик даёт Вам восемь тысяч.

– Как? Он точно бандит, грабить меня среди бела дня! Я не согласен.

– Вы не кипятитесь. Посмотрите на ситуацию с его стороны. Он берёт на себя кучу расходов, мне платит… Собственно потому я всем этим и занимаюсь. И покупает дом в плохом состоянии. А вы ничего не будете делать, подпишете пару бумажек и получите восемь тысяч.

– Этого мало. Дом стоит дороже.

– Не стоит. Это не Москва, а маленький город. В своё время Ваши родственники купили его за двенадцать.

– Он поднялся в цене. Инфляция.

– Разрушение, гниение, разруха.

– Хотя бы тридцать.

– Заказчик платит мне. Пошлины, взятки, за ремонт, за отравление крыс. Он не даст больше.

– С Вами совсем не интересно торговаться, Аркадий.

– Утром у Вас не было этих восьми тысяч. Пару дней, ничего не надо делать и деньги у Вас на счёте в банке. У Вас есть счёт?

– Есть. Двадцать восемь с половиной!

– Я не торгуюсь. Восемь.

– Да что ж ты за человек такой, Аркадий! Восемь с половиной!

– Восемь.

– Мне надо подумать. А специями Ваш заказчик не торгует?

– Вином. И другим алкоголем.

– У меня у брата виноградник, есть партия выдержанного вина.

– Мы не закупаем вино от далёких поставщиков.

– Купите партию в тысячу бутылок за десять тысяч и мы договорились.

– Нам не нужно вино.

– Лучшее вино в Турции. Две тысячи Вам как брату. По два рубля за бутылку, всего. Без этого не будет сделки, Вы оскорбляете меня и мою семью, особенно красавицу дочку!

В вздохнул. Турок явно впаривает мне партию максимально неходового вина, которое прокисло на складе.

– Ладно. Я опять-таки не торгуюсь, но поговорю с заказчиком и мы берём. Дом за восемь и Ваше пыльное вино за две.

– Деньги вперёд!

– Оплата за всё сразу, отгрузите вино, когда поступят деньги. Полная предоплата.

– Конечно, мы честные торговцы.

– Не отгрузите вино, я подам жалобу в Ваше министерство внутренних дел за обман в особо крупном размере, попросим посадить Вас в тюрьму.

– Зачем так говорить? Забыл упомянуть, транспортные расходы за Ваш счёт, цена бутылки на складе поставщика.

– Не возражаю, всё организуем.

– Я хочу поставлять вино в Кустовой на регулярной основе, как мой дядя Джалал!

– Вы помните, как он закончил? Тоска, водка?

– Я не такой, у меня любящая жена. Оставлю её тут, присматривать за домом, поеду в Кустовой. У Вас красивые вдовы есть?

– Сначала сделка, потом вдовы.

– Конечно!

– Диктуйте мне по буквам Ваше имя, фамилию, место и дату рождения. Вообще, много чего придётся диктовать, мне же надо составиться документы. Понадобятся реквизиты свидетельства о праве на наследство от дяди.

– Может всё-таки восемь с половиной, а?

Глава 17
Филин ищет

– Тайлер, проснись, поехали в город!

– Брось меня!

– С чего это?

– Мне мила сельская жизнь. Вы, городские, никогда не поймёте очарования близости с природой, пения коров, переливов собачьего лая, задорное уханье совы, отчаянный крик мужика, удирающего от жены с заначкой, солёный пот ядрёных девок на сенокосе, прохладу весенней борозды, тонкую ледяную корку на окраине убранного поля с наступлением зимы, птицы, беспрерывно летящие куда-то с юга весной, будь они неладны.

– Тайлер, ты же сроду не был на сенокосе.

– Я остаюсь тут быть. Жить. Я – селожитель!

– Нет такого слова.

– Я селюк! Аграрий, виллан, деревнянин, землероб, лапотник, пахарь, слобожанин, оратай!

– Что, судя по дикции и полёту фантазии, самогоноварение наладилось?

– Ты даже не представляешь, насколько хорошо идёт.

Это самое «хорошо идущее», как монета, имело и другую сторону.

Тайлера буквально трясло, он сильно исхудал, у мешков под глазами появились ещё и свои мешки, цвет кожи сделался бледным, что частично маскировалось плотной щетиной. После того, как Джо переместили в город, а меня вывезли на ковёр к монаршей особе, старый детектив временно стал предоставлен самому себе, а тут как раз подоспела большая партия браги.

И надо же такому случиться, произошёл технологический скачок, новопровозглашённый селюк без всяких учебников, обучающих видео из ютуба или там, ВК-видео, без подсказок более опытных товарищей, в состоянии какого-то озарения устранил большинство допускаемых при производстве самогона критических ошибок и получил отменный продукт в почти неограниченных количествах.

Местных жителей, добрых друзей, которые могли бы подставить в трудную минуту стакан и принять на себя часть алкогольного бремени, не оказалось рядом и Тайлер в одиночку смело нырнул в сорока (а то и более) градусную экологически чистую пучину хмельного зелья.

Теперь, пребывая в состоянии лёгкой алкогольной эйфории, ни в какой город он совершенно не желал. Он обрёл тут потерянный рай и возвращаться в скучную действительность не спешил.

И тем не менее я поднял его, помог умыться и погнал в сторону нашего грузовика, это всё ещё был наш основной транспорт. Пока он неохотно перемещался к машине, набрал Танлу-Же.

– Добрый день, мастер Танлу-Же, это Аркадий.

– Пусть над Вашей головой всегда светит солнце и поют птицы.

– Спокойно ли на строительной площадке?

– Вчера ходил какой-то странный тип, высматривал, но не более того.

– Мне помощь нужна небольшая.

– В Вашем распоряжении.

– У меня тут Тайлер в запой ушёл, а мне надо его в себя привести. Может традиционная китайская медицина мне чем-то помочь?

– Вам нужно, чтобы он снова был прежним Тайлером, здоровым, бодрым и слегка пьяным или Вы хотите, чтобы он навсегда забыл спиртное и отказался от его потребления?

– Первое. Не стоит ему бросать пить. Алкоголизм – это несущая стена его личности, убрать её, всё рухнет.

– Привозите, мы поможем. Я пока дам распоряжение, для начала его отмоют и попарят в травах.

…

Передавая Тайлера на руки китайским врачевателям, осведомился у Танлу-Же, как там дела у Василия и Нианзу?

– О, хвала Вашему Предку, они уже соображают, но пока ещё слабы, личности полностью вернулись, хорошо кушают и скоро предстанут во всей красе.

– Как думаете, сколько Вашим понадобится, чтобы вернуть моему приятелю человеческий облик?

– Ну, чтобы он стал здоров как бык, ему бы месяц не пить.

– К чему ему столько здоровья?

– Завтра к утра проспится и можете забирать.

– А Вы не составите мне компанию, хочу кое-куда съездить, посмотреть.

– Новый объект и бизнес-план?

– Интересный вопрос. И да, и нет.

– Тогда тем более поеду.

Танлу-Же легко впрыгнул в кабину грузовика, словно ему было восемнадцать, и мы поехали.

К его удивлению, мы доехали прямо к центру, проехали по краю площади и мимо дома Правителя и нырнули в боковую улочку, где буквально через сто метров остановились около кирпичного забора.

Уверенным шагом направился на противоположную сторону и постучал в ворота. Китаец смотрел на мои передвижения с любопытством.

Там мне долго не открывали, но, в конце концов открыл строго подстриженный и гладко выбритый, седой как лунь старик.

Я вытянулся по струнке.

– Здравия желаю! Господин подполковник! Разрешите обратиться?

– Разрешаю.

– Барон Филинов, адвокат.

– Барон? В каких войсках служили?

– Не довелось!

– Жаль.

– Так точно, жаль. Но к военным со всем уважением.

– Спасибо и на этом. Зовите меня просто, Валерий Андреевич.

– Так точно! Мы с Вами общались по поводу Вашего покойного соседа.

– Ах да, про Джалала. Приятный был молодой человек. Весёлый.

Молодым он был только в классификации семидесятилетнего подполковника, но я не стал спорить.

– Байки любил травить. Врал с три короба, но весёлый. Так что Вам угодно, барон?

– Родственники вступают в наследство и продают дом.

– Это, что называется, и плохие новости, и хорошие. Кому хоть продают?

– Мне, – пожал плечами я. – Вообще-то это моё семейное гнездо. Бывший дом Филиновых. Родовой.

– А большая у Вас семья? Шумная?

– Я одинок.

– Жаль, было пусто, станет пусто.

– Мой особняк станет посольством одного степного каганата. Дипломатической миссией.

– Дипмиссия и дом?

– Ну да.

– А так разве можно?

– Ну, североамериканские президенты живут и правят в своём Белом доме. Нечто похожее делают европейские монархи. Чем мы хуже?

– Надеюсь, у Вас не будет тут столпотворений. А то это был бы перебор.

– К сожалению, нет.

– Понял. Желаете испить чайку?

– Нет, много дел, простите, Валерий Андреевич.

– Тогда чем могу служить?

– Можете. Думаю, раз Вы Джамала хоронили, то и ключи у Вас от внешнего забора и от дома. Проводите, покажете.

– Ключи дам, а проводить… Тяжелые воспоминания, печать смерти и запустения. Не думайте, что раз я стар, то готов встретить костлявую. Я молод душой, а некоторых неприятных аспектов нашего мира предпочитаю не замечать.

– Ну, тогда мы сами.

– Вот приберётесь, обживётесь, выветрите дух уныния и разрухи, согреете человеческим теплом, тогда и зовите на чай или что покрепче.

…

Тяжёлый ключ в связке пронзительно заскрипел, продавливая заржавевший механизм навесного замка, но с задачей всё-таки справился.

Ворота «приросли», так что пришлось с силой сдвигать одну створку так, чтобы можно было пролезть.

– Мы находимся в самом центре, но этой улицы я никогда не видел.

– Так всегда бывает, знаешь город всю жизнь, а потом в центре обнаруживаешь пожарную каланчу, – я указал на трёхэтажную башню, стоящую посреди участка, узкую, старую, совершенно непонятного назначения.

– А насчёт родового гнезда, это правда?

– Чистая правда и именно поэтому позвал Вас.

– Опять не с кем разделить. А Ваш родной отец? – осторожно спросил китаец.

– А он захочет наложить на этот особняк лапу после того, как я проверну сделку, сошлётся на право патриарха обращаться к любому имуществу любого члена клана и рода.

– Ну, надо полагать, что Вы против этого что-то придумали?

– Придумал, конечно. Выведу в дипмиссию, придам статус экстерриториальности и внекустовской юрисдикции и всего делов-то. Вообще меня печалит, что моя семья на этот особняк положила в своё время «болт». Ну, то есть… Почему только у меня ёкнуло сердце от существования и бесхозности старого дома?

Сад был основательно заросшим. Из земли тянулись даже не веточки и травка, а настоящие кусты и деревья, которые росли там, где им вздумается. Не было никаких газонов и дорожки к дому, вернее были, но у корней молодых ещё, но уже уверенных в себе деревьев, которые заявляли, что формируют тут лес.

Среди ветвей пронёсся шелест птичьих крыльев, и я уже знал, что это значит.

…

– Ты радуешь меня, приёмный, – мы были на Изнанке, куда Предок меня выдернул со всей присущей ему деликатностью.

Мы снова были в чёрном-пречёрном лесу, почти бесцветном, мрачном и молчаливом, вероятно, любимом и привычном для Филина месте. Я стоял на земле у корней, могучая птица была на трёхметровой высоте впереди и наверху, так что мне приходилось задирать голову.

– Ты хотя бы при посторонних меня так не называй.

– Как продвигается с отродьем Вьюрка?

– Продвигается. А чего ты выдернул меня? Дом имеет для тебя особое значение?

– Дом как дом… – Филин попеременно приподнимал и опускал то одну лапу и чуть раскачивался, словно ветка была горячей и обжигала ему лапы, но не настолько, чтобы с неё взлететь. – Но это дом согрет несколькими поколениями Филиновых. К тому же в нём есть пара особенных мест.

– Подвал? Башня?

– Почувствовал магическим зрением? – одобрительно ухнул Филин. – Ещё, как ни странно, кухня.

– Так ты рад, что я пытаюсь купить дом?

– Купишь, – уверенно сказал Филин. – Вина своего ты не дождёшься, но купишь.

– Да и пёс с ним, с вином.

– Там твои китайские друзья спрашивали про алтарь в мою честь.

– Было дело. Тебе интересно их предложение?

– Ещё бы, – усмехнулся он. – На поклонении и уважении зиждется моя сила и процветание. Запоминай.

– Что?

– Здание на пустом участке. Размер четыре на четыре метра, примерно. Участок пустой и ровный, обнесённый забором.

– Участок, здание, пока не понял.

– Просто запоминай.

– Ладно. Материал стен? Кирпич, дерево, бетон?

– Пусть будет классический кирпич.

– Высота?

– Ну чтобы человекам внутри было стоять комфортно.

– Крыша?

– Четырёхскатная.

– Чем-то венчать крышу? – спросил я его, а он отмахнулся.

– Ты отвлекаешь от главного. Помещение внутри пустое. Но в центре каменная или кирпичная, вроде как столик – возвышенность.

– Собственно, алтарная площадка? – предположил я.

– Да. В центре площадки углубление под свечу. Обычная такая свеча. Стены все ровные и пустые, только пусть побелят, чтоб белое было. Когда построят, то пара-тройка старейшин выгонят всех, зажгут свечу, позовут меня.

– Зажгут, выгонят, – запоминал я.

– Свеча – это чистая энергия, хотя и маленькая. Я найду их по пламени и на дальней от входа стене, на белой ровной плоскости проступит моё изображение.

– Типа фотки? Большое?

– Увидишь, – сварливо ответил Филин. – И могут приходить, оставлять возле горящей свечи перья птиц и говорить со мной, это и будет поклонение. Только пусть территорию запирают и назначат ответственного, а то пацанва всё засрёт, проходили уже такое.

Я кашлянул.

Филин открыл глаза, потому что говорил он с величественностью и большим для себя удовольствием.

– Я порадовал светлейшего князя Филина китайцами?

– Признаться сначала, я к твоим с ними общениям относился без энтузиазма.

– А особняком?

– Тоже, – вынужденно признал Предок.

– Тогда можно считать, что я вышел из опалы?

– Твоя семья всё ещё должна почти полмиллиона.

– Работаю как могу, тем более, что этот особняк и Вьюрковский – это части твоего плана.

– Возможно ты догадываешься, но я иной раз могу читать твои мысли.

– Ага. Ты круче КГБ.

– Буду считать это за комплимент. Так вот. Несмотря на это, твои поступки кажутся мне… Как это назвать? Попахивающими идиотизмом.

– Я тебя когда-нибудь подводил?

– Да.

– Ну, значит больше не буду. Ладно, раз уж выдернул, скажи, что такое макр «молния и радуга»? На кой они Вьюрковскому?