Текст книги "Ревейдж (ЛП)"
Автор книги: Тилли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
– Не знаю, dorogaya moya (дорогая моя).
Я моргал, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в темноте, но не мог ничего разобрать. Я мог лишь слышать крики других детей, которых выбрали Ночные Призраки. Которых выбрала она. Я слышал их всхлипывания и учащенное дыхание.
Закрыл глаза, притягивая свою сестру ближе к себе, и погладил ее по волосам. Я качал ее вперед-назад, вздыхая, когда ее маленькое тельце перестало трястись, и она упала мне на грудь.
Все это время я сдерживался. Контролировал свое дыхание, делая медленные и ровные вдохи. Но, по правде говоря, я был в ужасе. Женщина, одетая во все черное, приказала отвести нас к грузовику. Когда двери открылись, я увидел, что кузов грузовика был заполнен маленькими клетками.
Кровь отхлынула от моего лица. Я взглянул на Инессу, которую удерживал Призрак. Когда он подошел, чтобы толкнуть мою сестру в спину, она начала кричать, протягивая ко мне руки.
Я двинул локтем Призраку, который держал меня. Его рука отпустила мою шею, и я последовал в фургон вслед за сестрой. Увидев, что отхожу от него, Призрак повернулся и направил на меня пистолет. Это меня не остановило. Я продолжил идти, видя, как Призрак снимает предохранитель. Затем раздался звук удара о стену фургона, и женщина скомандовала:
– Остановись!
Призрак, державший мою сестру, замер по команде женщины. Каблуки застучали позади меня, и что-то пробежало по моей шее и по моим длинным спутанным черным волосам.
– Интересная реакция, тебе не кажется? – сказала женщина охраннику, который удерживал мою сестру.
Внезапно я увидел, что именно пробежало по моим волосам, когда женщина ударила кнутом по все еще поднятому пистолету охранника. Пистолет упал на землю. Инесса вскрикнула и уткнулась головой в плечо Призрака. Я сжал руки в кулаки и стиснул зубы, когда увидел, что моя сестра выглядит такой маленькой в руках этого ублюдка.
Затем женщина повернулась ко мне и провела концом хлыста по моему лицу. Ее темные глаза блестели, и она наклонилась, нажимая рукояткой хлыста под моим подбородком, чтобы заставить меня поднять голову.
– Могу с уверенностью сказать, что ты будешь мне интересен. – Ее голос был острым, как нож, и моя кожа покрылась мурашками.
Она молча смотрела на меня, но мой взгляд скользнул за ее плечо, чтобы проверить Инессу. Голубые глаза Инессы смотрели на меня, нижняя губа дрожала. Мой желудок скрутило от ее расстроенного вида. Больше всего на свете мне хотелось обнять ее и сказать, что все будет хорошо.
Женщина проследила за моим взглядом и, повернув ко мне голову, хлестнула меня хлыстом по щеке. Я отшатнулся, когда жгучая боль пронзила мое лицо. Моя рука инстинктивно поднялась к щеке, и когда я отдернул ее, на моей ладони была кровь.
Охранник щелкнул пальцами, и я бросился вперед, но не раньше, чем женщина схватила меня за руку и остановила. Ее длинные пальцы впились в мои бицепсы, а рот наклонился, пока не коснулся моего уха. Я снова вздрогнул, что-то в моей душе предупреждало меня отстраниться.
– Я вижу ярость в твоих глазах, маленький мальчик, – сказала женщина холодно.
Я заметил, что ее рот скривился в подобии улыбки, и она добавила:
– Хорошо. Сохрани ее. Пусть она подпитывает тебя. Это необходимо для реализации моей задумки… – она посмотрела через плечо на мою сестру, затем повернулась обратно. – Для тебя и твоего маленького ангелочка.
Я хотел возразить. Хотел ударить ее в лицо, но мое тело замерло. Женщина не отпускала мою руку еще несколько секунд. Затем подтолкнула меня в направлении клетки. Я споткнулся, но залез в клетку вместе с Инессой. Как только я оказался в клетке, Инесса забралась ко мне на колени.
Она обвила руками мою шею и прошептала:
– Мне страшно, Валентин. Та женщина меня пугает.
– Ш-ш-ш, – успокоил ее и притянул к себе ближе. – Она не причинит тебе боли.
Инесса выдохнула и прошептала:
– Старший Брат обещает?
Слезы защипали мне глаза, и я кивнул:
– Старший Брат обещает.
– Тогда я буду в безопасности, – тихо сказала она.
Подняв глаза, я услышал, как других детей грузят в другие клетки. Но как только я это сделал, то встретился с темным взглядом женщины, стоящей перед нашей клеткой. Мое тело замерло, когда я увидел выражение ее лица. Мой желудок сжался от ужаса, когда я понял, что она слышала все, что я только что пообещал Инессе.
Обещание, которое я знал, что не смогу сдержать, но за которое умру, пытаясь выполнить.
Казалось, проходили дни за днями, грузовик вонял мочой и дерьмом. Призраки бросали нам хлеб и воду, но никогда не останавливались, чтобы выпустить на свежий воздух или дать чистую одежду. И они ни разу не остановились, чтобы дать нам сходить в туалет. Вместо этого мы ходили под себя. Мы должны были сидеть и спать в дерьме.
Через какое-то время я перестал ощущать зловоние.
Внезапно грузовик остановился. Снаружи доносились тихие голоса, но в кузове грузовика слышались плач и страх.
Заскрипели замки на откидной двери кузова, и через несколько секунд дверь распахнулась, ослепительный свет сменил темноту. Я вздрогнул, когда свет обжег мне глаза, и притянул Инессу ближе к себе, чтобы защитить ее от боли.
Мужчины-Призраки, одетые во все черное, хлынули в кузов грузовика, металлические дубинки в их руках ударяли по стальным клеткам. Шум был оглушительным после многих дней мучительной тишины.
Тень добралась до нашей клетки и щелкнула замком.
Уткнувшись носом в волосы Инессы, я приказал:
– Держись за меня, dorogaya moya (дорогая моя)! Я буду охранять тебя.
Я почувствовал, как ее маленькая головка кивнула, и выполз из клетки как раз в тот момент, когда мужчина-Призрак снова ударил по клетке и приказал:
– Выходите!
Мои ноги были слабы, когда я встал. Я боролся, чтобы удержать сестру. Я крепко вцепился в нее, и чем ближе подбирался к выходу, тем быстрее билось мое сердце. Мое дыхание превратилось в белые облачка, когда мы вышли из грузовика. На улице было холодно, землю покрывал снег.
Я спустился по ступенькам, и Призрак указал мне на конец линии. Пока я шел вдоль очереди, вокруг царила тишина. Я смотрел на лица детей, узнавая некоторых из моей спальни или столовой.
Мои брови поползли вниз, когда я увидел, что все дети в очереди были мальчиками. Мелькнувшее движение привлекло мое внимание с другой стороны. Когда я повернул голову, напротив меня стояла точно такая же очередь. Только все они были девочками.
У меня перехватило дыхание, когда я понял, что Призраки разделяют нас. Мое тело напряглось, и я почувствовал тошноту при мысли о том, что мою маленькую Инессу заберут у меня. Я крепко обнял ее и подавил слезы при мысли о том, что она останется одна, что у нее не будет меня, чтобы защитить ее.
Тепло ее дыхания скользнуло по моей шее. Я занял свое место в конце очереди. Я смотрел перед собой на длинный ряд молодых девушек, плачущих или мертвенно неподвижных, все еще одетых в свои ночные рубашки, совсем как моя Инесса.
И тут я услышал его. Я услышал стук каблуков и понял, что это она. Я сосредоточился на земле, не поднимая глаз, когда увидел ее ноги. Инесса, должно быть, почувствовала, как мое тело замерло, поэтому всхлипнула мне в шею. Она чувствовала мой страх.
Знакомый конец хлыста угодил мне под подбородок, приподняв голову. Мои глаза встретились с жестокими глазами женщины-Призрака. Она смотрела и смотрела, пока ее хлыст не двинулся вниз по спине Инессы. Моя сестра подскочила от этого ощущения, ее хватка крепче сжала мою шею.
Дальше все, казалось, шло как в замедленной съемке. Женщина щелкнула пальцами, и Призрак начал приближаться. Подойдя к тому месту, где мы стояли, он протянул руку и обхватил Инессу за талию. Инесса закричала, но я крепко держал ее. Я боролся и боролся, чтобы удержаться, но, когда хлыст женщины ударил меня по спине, Инесса выскользнула из моих рук. Ее хорошенькое личико покраснело и залилось слезами, когда Призрак унес ее прочь. Я рванул было вперед, чтобы побежать за ней, но меня повалили на землю и хлестали по всему телу, пока я не перестал чувствовать свои руки и ноги.
Моя голова кружилась, боль пронзала череп. Мои глаза щипало от холода, но я заставлял себя открыть их, чтобы найти Инессу. Я беззвучно вскрикнул, увидев, как шеренгу девушек уводят через широкую арку. Попытался заставить себя побежать за ней, но последовал еще один удар, пригвоздивший меня к заснеженной земле. Я смотрел затуманенными глазами, как девочки исчезают из поля зрения. Но в последнюю минуту девочка в конце обернулась, ее темные волосы в ярком свете восходящего солнца казались нимбом на голове. У меня перехватило дыхание, когда я понял, что это была Инесса. Я вытер глаза и протянул руку. Как только она прошла через арку, то подняла руку в легком взмахе.
Она прощалась.
Боль переполняла меня, сжигая изнутри. Чувство неудачи заключило меня в объятия, и я свернулся калачиком на земле. Звук шагов, хрустящих по снегу, ударил мне в уши, но я не двинулся с места.
В поле зрения появилась пара черных сапог, и я услышал, как женщина приказала:
– Поднимите его!
Кто-то схватил меня за руку и рывком поставил на ноги. Моя голова опустилась в поражении. Затем этот гребаный хлыст поднял мой подбородок. Женщина покачала головой, затем кивнула подбородком Призраку, который толкнул меня в очередь вместе с другими мальчиками.
Мы шли через ту же арку, пока не увидели огромное поле. Металлические башни и заборы, увенчанные колючей проволокой, тянулись, насколько хватало глаз. Но там не было никаких зданий. Я гадал, не была ли это военная база, пока мы внезапно не остановились. Очередь снова начала двигаться, но я не мог видеть, куда идут мальчики впереди. Охранники Ночных Призраков окружили нас с обеих сторон, и когда пришло мое время идти, мои глаза расширились, увидев лестницу в поле, ведущую вниз.
Место, куда нас вели, находилось под землей.
Мои ноги были тяжелыми, когда я спускался по лестнице. Мы шли по лабиринту коридоров, пока не оказались в большой комнате.
– Сядь! – Охранники-Призраки приказывали по-русски, чтобы мы понимали.
Охранник толкнул меня в кресло. За моей спиной появился мужчина. Послышалось жужжание, затем к моей голове поднесли бритву, и мои спутанные черные волосы стали падать на пол вокруг.
Через несколько минут моя голова была обрита наголо. Охранявший меня Призрак поднял меня на ноги. Он подтолкнул меня вслед за другими мальчиками. Очередь замедлилась. Когда подошел к стойке, увидел, что за ней сидел человек, раздававший черные спортивные штаны.
Очередь остановилась, когда мне вручили мою пару, и Призрак пошел впереди нас.
– Раздевайтесь! Оставляйте свою старую одежду на полу и надевайте новые штаны.
Мы сделали, как было приказано, и как только все оказались с выбритыми головами и одетые в черные тренировочные штаны, очередь снова начала двигаться. Почувствовав, как по груди потекла струйка крови, я посмотрел вниз и увидел порезы от ударов хлыстом и кровь от порки, которую получил снаружи. Мне было все равно. Они забрали мою Инессу. Я не собирался ничего чувствовать.
Мы шли и шли все глубже по темным коридорам, пока не услышали звуки жужжания и криков. Мальчики передо мной начали раскачиваться на ногах, пот стекал по их спинам. И один за другим мы приближались к комнате криков.
Когда подошла моя очередь войти, мужчина, стоявший в дверях, протянул мне листок бумаги. Когда я поднял голову, то увидел ряды плоских кроватей. Мальчиков заставляли ложиться, и какой-то мужчина приставлял к их груди жужжащую иглу. Когда я прошел через массу кроватей к свободной в конце, то увидел, что на их груди были вытатуированы номера. Я нахмурился, пока не вспомнил о листке бумаги, который держал в руке. Взглянув вниз, увидел, что на меня смотрит цифра «194». Меня толкнули сзади, и мужчина рядом со свободной кроватью взял мой номер и приказал мне лечь.
Я лег, и через несколько секунд мужчина вонзил мне в кожу жужжащую иглу. Мой рот сжался от боли, а тело напряглось. Но я не кричал, как другие мальчики. Я не хотел, чтобы эти грузины видели, как я ломаюсь.
Это было мучительно. Почти невыносимо. Но я даже не пошевелился. Я не двигался, пока человек с иглой не отступил назад и не вытер мне грудь мокрой тряпкой. Ощущение от которой было похоже на сотню пчел, жалящих мою плоть.
И все же я не дрогнул.
Охранник-Призрак поднял меня с кровати и повел по коридору. Из комнаты в конце коридора доносились глухие удары, крики и вопли. Я глубоко вздохнул, готовясь к тому, что увижу дальше, но, честно говоря, ничто не могло подготовить меня к этому.
Комната – больше, чем я когда-либо видел в своей жизни – была заполнена мальчиками всех возрастов. И они сражались. Одни с оружием, другие без. Мои глаза блуждали по огромному залу, наблюдая, как мальчики бьют и пускают кровь. Я сглотнул. Я знал, что смотрю на свое будущее.
Охранники-Призраки, стоящие впереди, столкнули нескольких мальчиков в яму и встали вокруг них, скрестив руки на груди. Затем охранник поднял руку и приказал:
– Деритесь!
Мальчики стояли, со страхом глядя на Призраков. Охранник бросился вперед и ударил одного по лицу.
Мальчишки попятились, а охранник повторил:
– Деритесь!
Кулаки и руки внезапно полетели в воздух, и мальчики начали драться. Они сражались до тех пор, пока не пролилась кровь.
Охранник толкнул меня в яму слева. Я споткнулся о песчаную поверхность, а потом вместе со мной туда же втолкнули и других мальчишек. Охранник двинулся к нам, когда краем глаза я заметил, что женщина наблюдает за мной. Рядом с ней стоял мужчина, и она указала ему на яму.
Призрак поднял руку. Как только он это сделал, ярость захлестнула меня, моя кровь закипела от гнева, бурлящего внутри.
– Деритесь! – крикнул охранник, и мои ноги двинулись к ближайшему мальчику.
Мои кулаки летели, ноги пинали любого на моем пути. Я кусался, царапался и продолжал нападать, пока охранник не оттащил меня назад.
– Остановись, – прошипел он мне на ухо.
Когда я оглянулся, мальчики, которых я избил, лежали на земле. Но гнев все еще нарастал, когда я смотрел на женщину.
Мальчиков, которые еще могли ходить, вывели из комнаты. Те, что лежали на земле, были вытащены охранниками. Охранник, удерживающий меня, поставил меня на землю, когда женщина что-то крикнула по-грузински.
Внезапно охранник повел меня по другому коридору. На этот раз было тише, чем раньше. Когда я вышел в конце коридора, то увидел небольшую комнату с клетками вдоль задней стены, ямой в центре и дверью, которая, очевидно, вела куда-то еще.
Дверь в дальнем конце комнаты открылась. Женщина и мужчина, с которым она стояла, прошли мимо. Охранник последовал за ним, втолкнув в комнату двух мальчиков. Я уставился на них. Они были близнецами. Кожа у них была темнее, а длинные черные волосы ниспадали на спину. Они были идентичны, но у одного были зеленые глаза, а у другого – карие. Тот, что с зелеными глазами, смотрел прямо перед собой, как будто ничего не видел, но тот, что с карими глазами, смотрел прямо на меня.
Близнецов толкнули через всю комнату, и когда они проходили мимо меня, я прочитал цифры на их груди: «362» и «221». Они были заперты в разных клетках, но находились рядом друг с другом.
Тот, что с карими глазами, 362-й, сидел у решетки и пытался заговорить с зеленоглазым, 221-ым. Но 221-й смотрел прямо перед собой, как будто даже не слышал, что говорит его брат.
Я сглотнул, и на этот раз по моим венам пробежал настоящий страх. Охранник втолкнул меня в клетку рядом с 362-ым. Женщина и мужчина вышли из комнаты, оставив нас троих наедине.
Часы проходили в молчании, пока 362-й не подошел ближе и не заговорил со мной на грузинском. Я не понимал, что он мне говорил. Затем его глаза прошлись по моему телу, и он сказал на прекрасном русском языке:
– Ты новенький?
Я кивнул.
362-й вздохнул и спросил:
– Ты помнишь свое имя?
Я нахмурился и спросил:
– Мое имя? Конечно, помню.
Голова 362-го ударилась о заднюю стену, и он закрыл глаза.
– Хорошо, напоминай себе об этом каждый божий день. Выжги это в своем гребаном мозгу. Никогда не позволяй себе забыть его.
Я был еще больше сбит с толку. Я уже открыл было рот, чтобы заговорить, когда он проговорил:
– Я 362-й. У меня нет имени, по крайней мере, я его сейчас не знаю. Я ничего об этом не помню. – Его глаза открылись, и он повернул голову к брату, который все еще смотрел вперед. – И он тоже.
– Почему же? – спросил я, видя боль в глазах 362-го, когда он посмотрел на своего близнеца. – Как ты мог забыть?
362-й снова повернулся ко мне, и на его лбу появились морщины замешательства.
– Наркотики. Если ты будешь в этой комнате, тебя накачают наркотиками. Вот почему нас держат порознь. – Он вздохнул, сжав кулаки. – И они заставят тебя забыть. Наркотики заставят тебя забыть свое имя. Твою семью. Откуда ты родом. Всё. Если тебе повезет, ты сможешь какое-то время сопротивляться наркотикам, а если нет... – он замолчал и снова посмотрел на брата.
Я понял. Если нет, то станешь как 221-й.
Комната внезапно погрузилась в темноту. Я лег на пол и закрыл глаза. Последнее воспоминание о моей сестре заполнило мой разум. Мой желудок сжался при мысли о ее словах, сказанных мне в клетке. Старший Брат обещает?
Наша клятва. Когда наша мать-наркоманка умерла, и нас отправили в этот адский приют, Инесса заставила меня пообещать, что с ней никогда не случится ничего плохого.
И я это сделал.
Но теперь задавался вопросом: если это происходит со мной, то что, черт возьми, происходит с ней?
Слезы закапали на пол, и когда я свернулся калачиком на полу, то услышал голос 362-го:
– Так, – я напрягся. – Что бы или кто бы тебя ни расстроил, сосредоточься на них или на этом. Держись за воспоминание об этом человеке в своей голове. Может быть, наркотики не подействуют, если тебе есть ради чего жить.
Вытирая глаза, я ответил:
– С тобой это не сработало. С ним это не сработало.
– Верно, – признался 362-й грубым голосом. – Но мы были первыми. Мы не знали, какой эффект оказывают эти наркотики.
Я кивнул в темноте, когда он продолжил:
– Он может и не помнит меня, но он мой брат, моя кровь, и я буду хранить это в своей голове столько, сколько смогу. Затем, однажды, когда выберусь из этого места и избавлюсь от этих гребаных наркотиков, я найду его. Я разыщу его и убью всех людей, причастных к этой Кровавой Яме. Я убью любого, кто попытается вырвать моего лучшего друга из моего сердца.
Больше ничего не было сказано.
Когда я проснулся, то был уже в комнате с женщиной. Человек из ямы был рядом с ней. В руке у него был шприц. Я попытался пошевелиться, но мои руки и ноги были привязаны к кровати.
Я пытался выбраться из оков, пока мужчина приближался. Затем женщина встала рядом со мной, держа что-то в руке.
– Остановись! – приказала она мне и протянула маленький экран.
Сердцебиение, которое, казалось, отсутствовало в моей груди с тех пор, как я прибыл, появилось снова.
– Инесса, – прошептал я.
Мое вновь бьющееся сердце разорвалось в клочья. Моя младшая сестра забилась в угол камеры. Ее голубые глаза были огромными, когда она смотрела на других девушек в комнате. Но моя грудь согрелась от гордости, когда я увидел, что она не плачет.
Женщина отодвинула от меня экран.
– Нет! – выкрикнул я. Она покачала головой, ее уродливое лицо пылало от счастья. – Дай мне еще раз увидеть ее! – рявкнул я.
Ее глаза сузились, и она провела пальцем по моему лбу.
– Если ты хочешь увидеть ее снова, тебе придется это заслужить, 194-й.
Мои мышцы напряглись.
– Меня зовут Валентин, – огрызнулся я.
Но женщина ответила:
– Нет, здесь, в Кровавой Яме, ты 194-й. У тебя нет имени, мальчик, – она наклонилась ближе ко мне, ее запах обжог мой нос. – Здесь ты будешь называть меня Госпожой. Ты понял, 194-й?
Мужчина, стоявший рядом со мной, воткнул иглу мне в руку. Обжигающий жар немедленно побежал по моим венам, спина согнулась от боли, а разум наполнился густым туманом.
После этого я почти ничего не помнил, но старался сохранить свои воспоминания. Я изо всех сил старался помнить, что я Валентин Белров из России. Мою сестру зовут Инесса, и при первой же возможности я перережу горло грузинской суке, которую вынужден был назвать Госпожой…
Глава 13
Валентин
Что-то влажное скользило по моей груди. В моем разуме возник тот мужчина, который набивал мне татуировку с номером. Протянув руку и, используя грубую силу, я схватил его за запястье, опрокидывая на спину. Я обхватил свободной рукой его горло, сдавливая тонкую шею.
Я нахмурился, почуяв сладкий запах сахара, который попал мне в нос, и когда пронзительное хныканье коснулось моих ушей, я моргнул, открыв глаза. И картина медленно прояснилась.
Подо мной, на черном плиточном полу, лежала темноволосая девушка. Ее большие карие глаза были огромными и смотрели прямо на меня. Ее маленькие руки обвились вокруг моего запястья, пытаясь оттолкнуть. Я моргнул и снова моргнул, пытаясь прояснить голову от тумана. В моих глазах мелькнули изображения: она в клетке, привязана к стене, обмотана веревками, на кровати, подвергаемая пыткам и ранениям.
– Зоя, – сказала она. – Меня зовут Зоя.
Я отдернул от нее свои руки. Моя шея пульсировала от боли. Я отстранился.
Зоя закашляла и зашипела, потирая кожу на шее.
Я прижался спиной к стене, все еще чувствуя влагу на груди. Провел рукой по влажной коже и увидел окровавленное полотенце, лежащее рядом. Я зажмурился, пытаясь избавиться от тумана в голове. Когда вновь открыл свои глаза, то узнал камеру. Я тяжело вздохнул, радуясь, что не вернулся в тот ад – Кровавую Яму.
Заметив движение рядом с собой, я склонил голову набок, морщась от боли в шее.
Зоя. Зоя, отодвигающаяся прочь от меня.
– Нет, – прохрипел я.
Мой голос едва ли был похож на шепот. Мое горло будто резали бритвой, когда я пытался выдавить хоть слово.
Зоя замерла и осторожно встретилась со мной взглядом. Сглотнув, она спросила:
– Валентин?
Мое сердце забилось быстрее, когда она произнесла мое имя. Не в силах говорить, я положил руку на грудь и на мгновение закрыл глаза, чтобы ответить ей «да».
Чувство облегчения озарило ее лицо, и она подползла ближе. Чем ближе она становилась, тем отчетливее я замечал, что ее длинные черные волосы были влажными, а кожа чистой. Она все еще была обнажена. Когда я посмотрел на ее худощавое тело, мои ноздри раздулись, увидев красные следы зубов, покрывающие ее грудь и следы от веревок на запястьях и лодыжках.
Я сглотнул, когда в моей памяти всплыли образы того, как я это делаю. Я видел себя связывающим ее, кусающим, готовым вонзить свой член в ее рот.
Сожаление и стыд сжигали меня изнутри.
Мне нужно было убраться подальше от того, что я сделал. И я попытался пошевелиться. Пока пытался подняться на ноги, ее рука опустилась на мою голую грудь. Я замер, а когда поднял глаза, Зоя смотрела на меня сверху вниз.
Она глубоко вздохнула и сказала:
– Это был монстр, а не ты. И ты остановил его до того, как.…
Я нахмурился, не понимая, что она имеет в виду. Зоя откинулась на спинку стула и указала на сломанный металлический ошейник на полу. Мой желудок перевернулся. Я инстинктивно потянулся к шее, зашипев, когда мои руки коснулись шеи.
Моей голой шеи. С двенадцати лет у меня не было даже возможности дотронуться до кожи на своей шее.
Я повернулся к Зое за ответами. Предвосхищая мой вопрос, она объяснила:
– Ты боролся с его контролем над собой. Ты понимал что то, что ты делал или собирался сделать, было под влиянием ошейника. И это подтолкнуло тебя стянуть его со своей шеи. – Зоя подползла ближе и провела пальцем по моему горлу. – Это привело к сильному кровотечению и потере сознания. Думаю, ты был в отключке уже много часов. – Она указала на мокрое полотенце. – Я обтирала тебя, когда ты очнулся. Мне кажется, тебе снился кошмар. Ты был беспокойным и пытался звать на помощь.
Я наблюдал за ней, пока она говорила. Когда она собралась убрать руку, я схватил ее за запястье и прижал ее палец к своей груди.
Румянец пополз по ее коже. Глядя, как ее оливковая кожа краснеет, я вспомнил, как мои губы прижимались к ее губам. Я вспомнил ее прикосновение к моему лицу. Вспомнил, как она улыбнулась мне, когда я назвал свое имя.
– Ты устал? – тихо спросила она.
Я снова закрыл глаза, чтобы ответить «да».
Зоя посмотрела на кровать и сказала:
– Ты можешь встать, чтобы лечь на кровать?
Желая лечь с ней на кровать, я заставил себя подняться с этого пола. Упершись ладонями в твердую плитку, я оттолкнулся от пола, мои ноги пошатнулись, затем я встал.
Зоя осталась рядом со мной. Ее лицо было опущено, как будто она была сосредоточена. Глубоко вздохнув, она обняла меня за талию и повела к кровати. С каждым шагом мое сердце наполнялось сладостным ощущением рук Зои, обнимающих меня за талию.
– Ложись, – велела Зоя, когда мы подошли к краю кровати.
Сделав так, как она сказала, я лег на матрас и перевернулся на спину. Зоя оставалась в стороне, покачиваясь на ногах. Я похлопал по матрасу рядом с собой. Она посмотрела на меня сквозь свои длинные ресницы. Сделав, как я попросил, она забралась на кровать. Легла на бок и свернулась калачиком. Ее рука была прижата к лицу. Она выглядела такой красивой. Такой красивой, что я протянул руку и провел тыльной стороной ладони по ее щеке.
– Красивая, – пробормотал я, гладя на ее потрясенное выражение лица.
Мое пересохшее горло горело от боли, но прижав к нему свою руку, я все же попытался закончить свою мысль:
– Я ненавидел… всех… грузинских сук… всю мою жизнь.
Сглотнул, чтобы промочить горло, затем прохрипел:
– Но я… не могу ненавидеть… тебя.
Зоя опустила глаза и, не глядя на меня, соскользнула с кровати. Мое сердце упало, когда она исчезла в маленькой ванной, но, спустя мгновение, она появилась уже с бутылкой воды. Она нервно придвинулась ко мне. Опустившись на колени, она поднесла бутылку с водой к моим губам и влила немного холодной жидкости мне в горло. Она повторила это действие, пока бутылка не была осушена; затем, как и прежде, она легла на кровать рядом со мной.
Я прочистил горло, жжение уже не было таким болезненным.
Моя рука покоилась на матрасе между нами. Пальцы Зои напряглись, и ее маленькая рука накрыла мою. Мои глаза метнулись к ее глазам. Вскоре ее тепло просочилось в мое тело, и она облизала губы.
– Валентин, – сказала она с сильным грузинским акцентом, который я раньше презирал, но теперь научился обожать. – Ты не плохой человек.
Я опустил глаза. Образы того, что я собирался сделать с ней, пронеслись в моей голове. Словно почувствовав, что происходит, Зоя сжала мою руку.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – тихо сказала она. Я сосредоточился на ожогах от веревки на ее теле. – Посмотри на меня! – скомандовала Зоя.
Мои ноздри раздулись, когда я услышал команду, сорвавшуюся с ее губ. Лицо Зои смягчилось, и она добавила:
– Пожалуйста.
Заставив свое тело не реагировать на строгий женский голос, я лег поудобнее и встретился глазами с Зоей, как она и просила, а не приказывала.
Ее пальцы начали поглаживать мои.
– Когда ты впервые прикоснулся ко мне, то напугал меня.
Я оставался неподвижным, просто слушая. Лицо Зои побледнело, но она продолжила:
– Те пытки, которым ты меня подвергал, когда притащил меня в эту камеру, – она покачала головой. – Я никогда и представить себе такого не могла, даже в самых страшных кошмарах. Электрический шокер, жара и холод, а потом то, как ты использовал мое тело и его центры наслаждения против меня же. Это было варварство, жестокость в самом худшем проявлении.
Моя челюсть сжалась от боли, прозвучавшей в ее голосе, но я не отреагировал. Я совершил эти действия. Я делал лишь то, что мне приказывала Госпожа.
Зоя улыбнулась, но это не была счастливая улыбка.
– Сначала я подумала, что ты бессердечный монстр. Но потом я поняла, что ошейник на твоей шее делает это с твоим телом. Я поняла, когда он подчинил тебя. Твои голубые глаза стали черными, полностью расширенными. Это не длилось долго, но, когда твои глаза вновь становились голубыми, ты все еще причинял мне боль. Но что-то стало проскальзывать. Иногда я замечала мимолетные моменты сострадания, пробивающиеся сквозь тебя. – Зоя склонила голову набок. – И даже несмотря на то, что ты держал меня в плену, даже несмотря на то, что ты причинял мне боль, довел меня до мучительного уровня наслаждения, я поняла, что ты делал все это только потому, что должен был, а не потому, что хотел.
Я сжал губы, и это чувство снова взорвалось во мне. Я уставился на эту женщину и спросил себя, как она могла говорить со мной таким мягким тоном. Как она могла заботиться обо мне после всего, что я с ней сделал?
– Как я уже говорила, Валентин, мы не такие уж разные. И хочешь – верь, хочешь – нет, – она наклонила голову вперед, – но ты и твоя камера пыток – не самое ужасное, что случилось в моей жизни. Видишь ли, я думаю, что в этом отношении мы похожи.
Она сжала мою руку и добавила:
– Только люди, которые нашли меня и приютили, были хорошими и честными людьми. Они защищали меня и оберегали. – Зоя подняла наши соединенные руки и поднесла их к своим губам. Когда ее губы коснулись тыльной стороны моей ладони, тепло разлилось по всему моему телу. – Тогда, как полагаю, люди, которые нашли тебя, не причинили тебе ничего, кроме боли и горя. Я верю, что, если бы тебя не заставляли жить такой жизнью, ты был бы совсем другим человеком. Ты согласен? – спросила она, и ее вопрос тяжело повис в воздухе.
Я пожал плечами и прошептал:
– Не знаю. Я причинял боль другим. Я убивал и мучил с самого детства.
Лицо Зои вытянулось, и она спросила:
– Это был твой выбор?
Я закрыл глаза и слегка покачал головой.
– Нет, – признался я, – заставляли. Меня заставляли.
Я услышал, как Зоя вздохнула. Почувствовал ее теплое дыхание на своем лице. Мой ответ вознаградил меня еще одним поцелуем в руку. Как будто какая-то невидимая преграда была разрушена между нами. Зоя придвинулась ближе, пока я не почувствовал тепло ее тела, просачивающееся в мое. Густой румянец пробежал по ее шее, залив щеки и лицо. В тот момент я решил, что она была самой красивой женщиной, которая когда-либо существовала. Она, грузинка, из вражеской расы, которую я поклялся всегда ненавидеть. Но с этим румянцем, карими глазами, состраданием и нежной грацией вся моя ненависть исчезла.
Зоя подняла ногу, чтобы положить ее поверх моей, придвигаясь ближе, пока ее голова не легла рядом со мной.
– Я знаю, что ты не любишь грузин, Валентин, но моя бабушка рассказывала мне историю Тбилисского монстра. Ты слышал о нем? – спросила она.
Мои губы скривились от ее грузинского акцента, плавно обволакивающего русские слова.
– Нет, – ответил я.
Ее карие глаза заблестели, когда она стала объяснять:
