Текст книги "Ревейдж (ЛП)"

Автор книги: Тилли Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

В своем внутреннем смятении я не заметила, как он поднялся на ноги. Одна его рука все еще была у меня за спиной, другая – чуть выше груди. Но теперь его лицо, раскрасневшееся и покрытое шрамами, было прямо передо мной.

– Пожалуйста, – снова взмолилась я, глядя поверх трех грубых шрамов, чтобы увидеть участки гладкой и молочной кожи.

Он покачал головой, его длинные черные ресницы затрепетали, когда он моргнул.

– Ш-ш-ш, – прошептал он, прижимаясь лбом к моему лбу.

Я почувствовала, как палец, игравший теперь в верхней части моих лобковых волос, двинулся вниз к складке моего бедра. Я уловила тревожный стон в своем горле. Я была смущена тем, что моя грудь болела от его мозолистого прикосновения, а соски затвердели на обнаженной широкой груди монстра.

– Скажи мне, kotyonok, – прошептал он и прижался губами к моей щеке, – к тебе когда-нибудь прикасались?

Я сделала быстрый вдох, когда он скользнул пальцем по моей спине ниже к сердцевине.

– Ответь мне, – грубо сказал он.

– Нет, – призналась я дрожащим голосом. – Ко мне никогда не прикасались.

Его голова слегка откинулась назад. Голод на его лице усилился в десять раз. Губы приоткрылись, зрачки расширились, обнаженные плечи приподнялись и опустились в быстрых и преувеличенных движениях. Его дыхание было прерывистым, и правда попала в цель.

Ему нравилось, что я была нетронутой. Этот мужчина наслаждался тем, что я была девственницей.

В этот момент его похоть откровенно пульсировала волнами, и я тоже это почувствовала. Ясно увидев что-то в моих глазах или тяжелый румянец на моей коже, он прижался своей грудью к моей. Затем он поднял руку, которая ласкала мой зад, чтобы заключить меня в тиски и положить над моей головой. Палец, бегущий по верхушке моих бедер, продолжал двигаться вперед. Он прижался губами к уголку моих губ и прошептал:

– Ты такая красивая.

На мгновение я возненавидела себя. Я ненавидела то, что, услышав, как он называет меня красивой, мое сердце стало биться сильнее. Мне это нравилось. Мне нравилось, когда этот мужчина называл меня красивой.

Затем он снова прижался губами к моему уголку рта и холодно спросил:

– Ты находишь меня красивым? Ты находишь эту гребаную тварь красивым?

Оттолкнувшись рукой от стены надо мной, он откинулся назад, пока его тело не оказалось в поле моего зрения: множество татуировок с именами, небольшое количество шрамов, и эта черная татуировка «194», доминирующая в центре его груди. Как всегда, мое внимание сосредоточилось на ошейнике, закрепленном на его шее. Сбоку был шов, тяжелые металлические петли крепко держали его на месте. Его лицо было жестким, выражение, как и голос, насмешливым. Но, прежде чем я успела это остановить, ответ слетел с моих губ.

– Да, – сказала я потрясенно, но честно, – ты прекрасен для меня.

Он замер. Словно не ожидая моего ответа, его черные брови угрожающе нахмурились.

Я сохранила правду в своем выражении лица, когда снова уловила мимолетную вспышку уязвимости в его взгляде. Эта вспышка немедленно разбудила что-то внутри меня, эта секундная потеря контроля поразила что-то в моем сердце.

Тяжелые мускулы мужчины напряглись, приподнятые мышцы на плечах дернулись, но я заметила, что мой ответ расстроил его. Его челюсти сжались, а глаза сузились. Его голова склонилась набок, изучая каждую часть моего лица. Затем внезапно выражение его лица изменилось, утратив свою суровость.

Застонав, он двинулся в моем направлении, заставляя меня напрячься. На мгновение я испугалась, что он собирается ударить меня, что я неправильно его поняла. Я боялась, что мужчина, который причинял мне боль в течение многих дней, вернулся. Но вместо этого его рука скользнула по моим волосам, а губы прижались к уголку моего рта. Его прикосновение было теплым, и я почувствовала, как тепло распространяется от головы до пальцев ног.

Отстранившись, он провел пальцем по моей щеке и прохрипел:

– Ты не лжешь, kotyonok. Ты считаешь меня... красивым. Меня?

Его глаза вспыхнули, и он покачал головой, словно не веря своим глазам. Его рука оставила мое лицо, чтобы снова занять свое место на вершине моих бедер. Я всхлипнула, когда его палец на этот раз опустился ниже, и он добавил:

– Впервые с тех пор, как я похитил тебя, ты не солгала. Я уродливый зверь, но ты не солгала.

Из моих глаз снова потекли слезы. Часть меня не хотела его прикосновений, но в то же время я хотела этого больше всего в своей жизни. Именно этот тон недоверия в его глубоком голосе, тон уязвимого недоверия, заставил меня захотеть узнать его больше. Заставил меня хотеть его прикосновений еще больше. Чтобы показать ему, что он не просто монстр, каким себя считал.

Палец, всего в нескольких сантиметрах от моей сердцевины, заставлял меня гореть. Его реакция на мое правдивое признание побуждала меня рассказать ему все, что он хотел знать, просто чтобы его пальцы были на мне. Просто чтобы его пальцы облегчили мою боль.

Но я была уверена, что не смогу предать Заала. Я знала, что должна оставаться сильной.

– Ты хочешь меня? – спросил он, заставляя мои руки сгибаться и изгибаться.

– Нет, – прошептала я, не в силах встретиться с ним взглядом. Я не хотела, чтобы он знал, насколько это была не правда.

На его губах появилась ухмылка, и, приложив губы к моему уху, он произнес:

– Ты лжешь. Я знаю, когда ты лжешь, Элен. Я вижу обман на твоем прекрасном лице, слышу его в твоем мягком голосе. – Он отступил назад и по-настоящему встретился со мной взглядом. – Теперь я знаю твое тело, маленькая грузинка. Я вижу, что ты хочешь меня. – Он подошел ближе. – Так же, как я хочу тебя.

Огонь и лед боролись за господство. Но когда его палец скользнул по складкам моей сердцевины, проведя кончиком вдоль входа, огонь одержал победу.

Он зарычал, когда я вскрикнула от этого ощущения, но тут же отдернул палец и поднес его ко рту. Я боролась за самообладание, когда он провел пальцем по губам, прежде чем засунуть его в рот и сильно пососать. Его глаза вспыхнули, когда он убрал палец и провел подушечкой по моим губам. Он смотрел на свой палец в восхищенном внимании, прежде чем наклониться и произнести:

– Если ты не хочешь меня, kotyonok, то почему твоя киска такая чертовски влажная?

Дрожь сотрясала мое тело от его грубых слов и грубого тона. Я молчала, не зная, что сказать в ответ. Потом он широко улыбнулся. Мои легкие сжались от ошеломляющего вида его поврежденного лица, выглядящего таким ярким. Затем его рука скользнула обратно между моих ног. Мои бедра инстинктивно подались вперед, преследуя его прикосновение.

Он только еще больше улыбнулся.

Он провел языком по моей щеке, а его палец начал скользить взад и вперед между моих складочек. Я старалась держать глаза открытыми. Я пыталась показать всю силу своего сопротивления его интимному прикосновению, но мои глаза закрылись от пьянящего ощущения.

– Ты вся течешь, kotyonok, – промурлыкал он с сильным русским акцентом, в котором чувствовалось вожделение. – Ты когда-нибудь раньше кончала? Ты когда-нибудь прикасалась к себе, заставляя кончить?

Мне удалось покачать головой, всхлипывая. Тогда он провел пальцем по моему клитору. Его палец застыл, и я дернулась, пытаясь впитать ощущение, которое он принес. Когда я открыла глаза, то увидела, что он с нетерпением ждет ответа.

– Нет, – призналась я, – я никогда раньше не прикасалась к себе.

Воздух со свистом вылетел из его рта, и он придвинулся ближе ко мне. Его горячая грудь задевала мою. Он убрал от меня свой палец. Я чуть не закричала, протестуя против потери. Давление в моем животе было слишком сильным, чтобы выдержать. Затем его лицо окаменело от решимости, и подушечка его пальца скользнула обратно на мой клитор.

Я дернулась от прилива удовольствия, пронесшегося по моему телу. Мои мышцы так напряглись, что я испугалась, как бы они не лопнули. Мой рот открылся в экстазе.

Его грудь была обжигающей напротив моей груди. Его рот скользнул по моей щеке, пока его палец сильнее прижимал ко мне, начиная двигаться маленькими медленными кругами. Я тянула и тянула свои руки и ноги, мое тело отчаянно нуждалось в движении, но кандалы держали меня крепко. Свободной рукой мужчина нажал на мое горло. Его твердая, но нежная хватка прижала меня спиной к стене.

Его палец ускорялся на моем клиторе. Рука на моем горле утверждала его силу, доминирование и полный контроль. Он прижался лбом к моему лбу, его дыхание было таким же быстрым, как и мое.

Я громко застонала, когда волна удовольствия прошла сквозь мои ослабевшие ноги.

Румянец покрыл его губы и щеки. Придвинувшись ближе, пока мы не вдохнули один и тот же воздух, он спросил:

– Тебе нравится это, kotyonok? Тебе нравится чувствовать мою руку на своей киске?

Мое тело дернулось, когда его запретные слова усилили давление, нарастающее в моем сердце. Я попыталась подчиниться его приказу. Я попыталась ответить. Но когда рука на моем лице переместилась к моей спине, крик был единственным ответом, который я могла предложить.

Его палец на моем клиторе кружил все быстрее и быстрее, а затем внезапно рука на моей заднице скользнула внутрь, чтобы приблизиться к моей сердцевине. Мои глаза распахнулись, когда его палец прошелся по моему входу. Две руки, два его длинных пальца легли на влажный вход моих раздвинутых ног.

Теплое дыхание скользнуло по моему лицу, и когда наши взгляды встретились, он сказал:

– Я беру эту горячую киску, kotyonok.

Я всхлипнула, когда его палец вошел в меня. За моими глазами начал зарождаться свет. Его дыхание смешалось с моими криками, и он добавил:

– Я буду владеть тобой.

Я вскрикнула, когда мои ноги начали дрожать, что-то начало расти в нижней части моего позвоночника.

– Как тебя зовут? – он надавил, прикосновение его двух талантливых пальцев, казалось, было везде: в моем теле, моем разуме и моей душе.

Ухватившись за кусочек чувствительности, я прохрипела:

– Элен... Мелуа.

Его грудь прижимала меня к стене, его пальцы увеличивали скорость, круг за кругом, входя и выходя. Из моей груди вырвался пронзительный стон.

Его пальцы снова проникли в меня:

– Кто для тебя Заал Костава?

Зажмурившись, я боролась со всепоглощающими ощущениями, вызванными движениями его пальцев, и, задыхаясь, ответила:

– Никто. Я его не знаю.

Пальцы увеличивали скорость, пока я не испугалась, что стреляющие вверх по позвоночнику разряды удовольствия вырвутся и поглотят все мое тело. Потом вдруг мои мышцы напряглись, сердце бешено заколотилось, и перед глазами вспыхнул яркий свет. Я сопротивлялась жгучему покалыванию между ног, но лицо мужчины напряглось, и он властно приказал:

– Кончай!

Крича от грохота блаженства, взявшего мое тело в заложники, мои легкие горели, а с кожи капала влага.

Он зарычал передо мной, и я почувствовала, как его твердая как камень длина прижалась к моему бедру, его влажный кончик прошелся по моей коже. Но его пальцы не останавливались. Они кружили и кружили вокруг моего клитора, пока я не начала биться в конвульсиях. Моя сердцевина была слишком чувствительной. Я не могла вынести его прикосновений. Мои мышцы напряглись, проверяя прочность оков.

Мои глаза распахнулись. Увидев, что он смотрит на меня с пылающим выражением лица, я взмолилась:

– Пожалуйста, – прерывающимся голосом, – это слишком. Я не могу это принять.

Но он не остановился. Вместо этого он быстрее зашевелил пальцами и спросил:

– Как тебя зовут?

– Элен, – произнесла я, жадно хватая воздух.

Его пальцы двигались быстрее до тех пор, пока я снова не почувствовала, как нарастает давление в моем позвоночнике.

– Нет, – взмолилась я, – только не снова. Я не могу…

Но он продолжал работать руками, наказывая меня ошеломляющими ощущениями.

– Кто для тебя Заал Костава? – спросил он.

Я отрицательно качала головой, слезы текли по моим щекам.

– Никто. Я его не знаю.

Я давилась рыданиями, когда давление начало снова возрастать. Как только ослепительный свет позади моих глаз раскололся на миллион осколков, он спросил:

– Кто твоя семья? Где твоя семья, маленькая грузинка? Скажи мне!

Боль разрезала меня пополам при упоминании о моей семье, сильнее, чем любой кинжал. Когда мучительное блаженство ворвалось в мое усталое тело, я выпустила боль, длившуюся два десятилетия, и закричала:

– Они мертвы! Они были убиты прямо на моих глазах! Ты счастлив?

Я закашлялась от своих резких слов и прохрипела:

– Ты счастлив теперь, когда заставил меня сломаться?

Мое сердце бешено заколотилось после этого, смесь сильного удовольствия, спускающегося вниз, и разрушительных воспоминаний о том дне, теперь были полностью перед моим мысленным взором.

Рыдания сотрясали мое тело. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что мужчина убрал свои пальцы от меня. Его грудь больше не прижималась к моей коже. Мгновенно я почувствовала холод, мое тело безвольно повисло, поддерживаемое только цепями. Затуманенными глазами я увидела, как он застыл передо мной, наблюдая за мной. Его покрытое шрамами лицо было суровым, а мышцы напряженными. Чувство невероятного смущения охватило меня, когда я подумала о том, что он только что со мной делал.

Теперь мои чувства сменила скорбь и заставила меня прошептать:

– Я одна. Всегда была одна. Их всех убили: родителей, бабушку, моих младших брата и сестру, братьев, которых я любила. Выжила только я.

Я смотрела на него пристально. И без малейшей дрожи в голосе добавила:

– Я жалею, что тоже тогда не умерла.

Мужчина, казалось, вздрогнул от моих слов, и его рука начала подниматься. На долю секунды я задумалась, не собирается ли он утешить меня, дотронувшись до моего лица. Не успел он поднять руку, как видимо передумал, и прижал к своему боку.

Его рот открылся, словно он хотел что-то сказать, но, быстро развернувшись на пятках, вышел из комнаты. Я смотрела ему вслед. Оставшись наедине с собой, повиснув на этих цепях, я воспроизводила образ его напряженных мышц, когда он уходил, и его пальцев, когда они чередовались от сжатых кулаков к разжатым ладоням. И когда он подтолкнул меня к этому ответу, когда я закричала, что была так одинока, что-то внутри него сломалось. Я заметила это по его лицу. Я поняла это по его позе.

Ясно увидела это в его выразительных голубых глазах.

Теперь я знала, что он вовсе не был монстром. Знала, что у него не было выбора в совершении этих ужасных поступков. Я знала, что его жизнь была такой же невыносимой, как и моя.

Знала, что на самом деле он не был таким злым, каким казался.

Он был таким же, как мои Анри и Заал. Как и я.

Сломленный.

Глава 9

Лука

Железный кулак врезался мне в челюсть, при ударе откинув мою голову назад. Вкус меди наполнил рот. Я сплюнул кровь на пол.

Кивнув, я посмотрел на своего противника, который расхаживал по клетке. Его глаза горели яростью, огнем, который горел и во мне. Застигнув его врасплох, я побежал во весь опор, врезавшись в его тело и повалив на пол. Перекатившись, чтобы оседлать его талию, я послал два быстрых удара прямо ему в лицо. Кровь брызнула на мою грудь, прежде чем он дернул бедрами, и я вскочил на ноги.

Мой противник оттолкнулся от пола. Все замолчали. Другие бойцы собрались вокруг, чтобы посмотреть. Мы кружили и кружили, тяжело дыша, обливаясь потом, оба готовые нанести удар. Затем в воздухе раздался выстрел, означающий конец матча.

Я не двинулся с места и не сводил глаз со своего противника. Как и он с меня. Я пригнулся, готовый нанести новый удар, но кто-то встал между нами. Кровавая пелена перед моими глазами рассеялась, возвещая мое возвращение в здесь и сейчас.

– Прекратите, – крикнул Виктор.

Я сделал три шага назад, пытаясь успокоиться. Затем бросил взгляд через клетку и увидел, что мой противник делает то же самое. Закрыв глаза, я десять раз вдохнул и выдохнул. Подумал о Кисе, моей жене и моем еще не родившемся ребенке. Я думал о нашем доме и о своем положении Князя. Мне пришлось. Мне пришлось напомнить себе, что я больше не в ГУЛАГе. Я больше не был бойцом смерти и пленником в клетке.

Почувствовав, как чья-то рука коснулась моей, я открыл глаза и увидел, что Виктор смотрит на меня, приподняв бровь. Я кивнул, давая понять тренеру, что вернулся. Лука вернулся. Жажда крови моего альтер-эго была утолена, хотя бы на сегодня.

Виктор отошел в сторону, и я направился к моему противнику Заалу, чьи глаза были все еще закрыты от сосредоточения на своих мыслях.

Я подождал, пока он откроет их и посмотрит на меня. Когда я протянул руку, Заал глубоко вздохнул и сжал мою ладонь в своей. Я встряхнул ее один раз и отпустил его руку.

Грудь Заала все еще сильно опускалась и поднималась, когда он сказал:

– К этому нужно привыкнуть, – он указал на нас обоих, – сопротивляться желанию убивать. Не вытягивая свой последний вздох. В последнюю секунду мой инстинкт убийцы вернулся.

Моя челюсть сжалась, когда я мгновенно согласился с его чувствами.

– Однажды это случится.

Заал слишком долго смотрел на меня, потом спросил:

– У тебя так же?

Опустив глаза, я кивнул и ответил:

– Я молюсь, чтобы однажды в будущем я проснулся, больше не испытывая желания убивать или проливать чью-то кровь.

Заал на мгновение закрыл глаза, затем открыл, бросив взгляд на запертую дверь офиса, за которой находились наши женщины, и сказал:

– Тогда я тоже буду молиться за этот день.

Подняв с пола свое полотенце, он вытер кровь со своей груди и лица и добавил:

– Я хочу быть сильнее, более нормальным мужчиной для моей Талии. Не этой версией меня, которая мечтает об остановке сердец и расколе черепов. Я до сих пор не понимаю этой жизни. Время от времени все становится слишком для меня. Это причиняет мне боль прямо здесь. – Он постучал по своей голове.

Посмотрев через плечо своего брата на дверь офиса и проверив заперта ли она, я подошел ближе и сказал:

– Мы другие, Заал. Мы были приучены всю свою жизнь быть такими. Наши женщины это знают.

На лице Заала появилось страдальческое выражение, и он спросил:

– Тогда почему они сидят взаперти, когда мы спаррингуем? Почему ее карие глаза становятся грустными, когда она видит, что мы деремся и проливаем кровь?

Я вздохнул и провел полотенцем по лицу. Дерьмово было это обсуждать. Киса смирилась с тем, что я никогда не буду тем мальчиком, которому она читала книжки в детстве. Но Заал был прав. Женщины могли бы принять это как часть того, кем мы были – монстрами, которыми стали – но я знал, что они обе боролись, чтобы видеть нас такими, предпочитая игнорировать насилие внутри. Как и Заал, я молился о том дне, когда мы не будем просыпаться в холодном поту, запрограммированные убивать только для того, чтобы выжить.

Повернувшись, чтобы осмотреть зал, я обнаружил, что он кишит бойцами, которые тренируются под бдительными взглядами своих тренеров. Виктор, наш новоиспеченный начальник Подземелья, ходил среди бойцовского сброда, проверяя, все ли в порядке.

Бросив полотенце в корзину, я уже направился в сторону душа, но услышал, как Михаил, мой главный бык, рявкнул на кого-то, приказывая заткнуться.

Резко повернув голову в сторону входа, я встал рядом с Заалом, который тоже смотрел в том направлении. Мы оба были готовы к бою. Мое сердце заколотилось в груди при мысли о том, что кто-то собирается на нас напасть. Затем Михаил появился в спортзале, таща за собой пожилого седовласого мужчину.

Я выпрямился, готовясь к бою, и прищурился, глядя на того, кого он держал в руках. Затем заметил, что дверь кабинета открылась. Вышла Талия. Я наблюдал, как моя сестра смотрит на Заала, стоящего рядом со мной. Ее лицо вытянулось. Лицо Заала было в синяках, а губа была разбита. Я знал, что она ненавидела наблюдать его боль.

Я вытянул руку по направлению к сестре, показывая, чтобы она оставалась на месте. Затем рядом с ней появилась Киса. Ее большие голубые глаза сразу же нашли мои. Я был напряжен, как и она. Но моя жена только улыбнулась и кивнула – она приняла то, что я должен был сделать.

Пожилой мужчина вскрикнул, когда Михаил поставил его перед нами.

– Князь, – объявил Михаил, когда старик склонил голову, – я поймал эту гребаную крысу, он прятался наверху и искал путь внутрь.

Шагнув вперед, я скрестил руки на обнажённой груди и посмотрел на мужчину сверху вниз.

– Ты кто такой? – Холодно спросил я по-русски и увидел, как он напрягся, обдумывая вопрос.

Он ничего не ответил. Михаил потянул голову старика за волосы вниз и посоветовал:

– Ты отвечаешь Князю, когда он задает тебе вопрос.

Мужчина медленно поднял глаза, но, когда он это сделал, они не задержались на мне надолго. Вместо этого его взгляд становился на Заале. Я видел, как Заал напрягся и прищурился. Старик побледнел.

Явно почувствовав мой взгляд, Заал коротко посмотрел на меня. На его лице я заметил беспокойство. Когда снова посмотрел на старика, что-то в его взгляде заставило меня искать Виктора. Я нашел его у дальней стены. Он наблюдал за нами, а не за бойцами. Вздернув подбородком, я махнул рукой и подал знак Виктору, чтобы он убирался из спортзала.

Не знаю почему, но от того, как старик смотрел на Заала, у меня по спине побежали мурашки. Через пять минут зал опустел, а старик все еще не сводил глаз с Заала.

Заал скрестил руки на груди. Я видел замешательство на его лице. Взяв на себя роль Князя, я подошел к мужчине и спросил:

– Почему ты был снаружи этого зала?

Я снова заговорил по-русски и понял, что он меня понимает. Откашлявшись, старик открыл было рот, но тут же его закрыл. Михаил крепче сжал его волосы и шею. Когда я кивнул своему быку, Михаил отпустил старика.

Как только старик освободился от железных тисков моего быка, он повернулся к Заалу и склонил голову. Я нахмурился и увидел, как Талия и Киса отходят от кабинета по направлению к нам. Сестра переводила взгляд со старика на Заала и обратно, потом ее встревоженное лицо повернулось ко мне.

Я снова было открыл рот, чтобы заговорить, но в этот момент пожилой мужчина прошептал:

– Лидер, это ты.

Я замолчал. Мое сердце заколотилось, когда мужчина заговорил по-грузински. Киса, Талия и мои быки – все были в замешательстве – никто из них не говорил по-грузински. Но со времен ГУЛАГа я говорил на этом языке, и, разумеется, Заал тоже.

Заал покачнулся на ногах и глубоко вздохнул.

Этот человек назвал Заала Лидером. Этот человек знал, кто такой Заал. Он знал, что смотрит на Коставу.

– Имя? – спросил я старика, и его голова поднялась.

Он заставил себя обратить на меня внимание и ответил холодно:

– Авто Ониани.

Чем дольше я наблюдал за ним, тем холоднее становилось отношение этого человека ко мне. Подойдя ближе к Заалу, я заметил, что мужчина следит за моими движениями, как ястреб. Остановившись, я спросил, указывая на Заала:

– Ты знаешь этого мужчину?

Авто кивнул и его глаза наполнились слезами.

Заал все это время молчал и был абсолютно неподвижен с тех пор, как появился этот человек. Но что-то заставило его выйти из транса и спросить:

– Откуда? Откуда ты меня знаешь?

Заал заговорил по-русски, и я знал, что он сделал это, чтобы его понимала Талия. Заал не сделал бы ничего, не впутывая при этом Талию.

Мужчина нахмурился, но ответил в свойственной ему манере:

– Ты – Заал Костава из Тбилиси, Грузия. – Он положил руку себе на грудь. – Я Авто. Я служил твоей семье, когда ты был еще ребенком.

Я услышал, как Талия ахнула. Но, прежде чем Заал смог сказать что-то еще, старик поспешно шагнул вперед.

– Лидер, в ту ночь убийства твоей семьи, я потерял мать. Я был на ее похоронах, когда произошла атака, но после похорон я приехал к вам, чтобы вернуться к своим обязанностям и найти… найти… – мужчина замолчал, чувствуя, как к горлу подступает комок. Подняв руку, он вытер слезы.

Заал стоял словно статуя, пока мужчина говорил о его семье. Я заметил, как Талия начала пробираться к своему мужчине, но я покачал головой, требуя, чтобы она остановилась. Киса положила руку на предплечье Талии и прошептала что-то ей на ухо. Талия разозлилась, но сделала так, как ее просили.

Авто стер с лица слезы и, подойдя ближе к Заалу, продолжил:

– Я нашел их, сэр. Я видел кровь. – Глаза Авто закрылись, словно он переживал ту трагедию снова. – Все слуги были убиты. Охранники, которые были еще верны твоей семье, тоже. Кроме одного. Он был ранен, но недостаточно, чтобы быть уже мертвым. Он рассказал мне, что произошло. – Авто поднял дрожащую руку к Заалу. – Что тебя и твоего брата похитили.

Заал так сильно сжал свои зубы, что я подумал, его челюсть сломается. Авто огляделся вокруг и его руки начали трястись. Мои глаза сузились, видя его беспокойство, его внезапную перемену.

– Лидер, – обратился он к Заалу, – Я, вместе со своей женой, мы похоронили твою семью: твоих родителей, твою бабушку. – Авто покачал головой. – Самых маленьких: твою младшую сестру и брата.

Дыхание Заала стало глубже и быстрее. Его ноздри раздувались. Тот эффект, который история Авто произвела на Заала, был заметен каждому.

Авто склонил голову. Когда он поднял ее снова, его глаза были красные.

– Я не мог поверить в это, сэр. У них забрали жизнь. Оставили умирать как животных, – он вытер влажные щеки. – Мы похоронили всю твою семью, Лидер. На холме в твоем владении. На случай, если ты когда-нибудь вернешься.

Я мог услышать скрежет зубов Заала.

Все молчали, когда Авто сообщил:

– Похоронили всех, кроме одного.

Температура в комнате, казалось, упала, и Заал прорычал:

– Объясни, – его глубокий грубый голос выдавал всю боль от услышанного.

Авто сглотнул и продолжил:

– Когда мы стали поднимать тела, мы думали, что все мертвы. – Он глубоко вздохнул, – но, когда мы стали поднимать последнее тело, мы заметили, что кто-то дышит. Раненый, тяжело раненый, но все еще живой.

– Кто? – потребовал Заал. Вены на его шеи вздулись.

– Зоя, Лидер. Маленькая Зоя выжила.

Тихое рыдание донеслось с другого конца комнаты. Талия зажала рот рукой и уставилась на своего мужчину.

– Малыш. Твоя Зоя.

Заала начало трясти. Каждая частичка его тела тряслась, затем он собрался с силами и спросил:

– Она дышала? Она была жива?

Лицо Авто вытянулось, и он тихо ответил:

– Да, Лидер. В нее стреляли три раза. У нее было сильное кровотечение, и я боялся, что она умрет раньше, чем мы сможем ей помочь.

Пожилой мужчина провел своей рукой по затылку. Его лицо стало призрачно-белым. Через несколько секунд он продолжил:

– Нам удалось доставить ее к одному из моих родственников. Моя жена… – Его голос дрогнул, но он откашлялся и продолжил. – Моя жена держала ее крошечное тельце в своих руках. Кровь была повсюду, а малышка была такой бледной. Моя жена гладила ее по волосам и растирала руки, чтобы согреть, пока мы добирались до дома моей кузины.

По его щеке скатилась слеза. На этот раз он даже не вытер ее. Его морщинистые глаза затерялись в воспоминаниях, старческие руки сжались так сильно, что костяшки пальцев побелели.

– Моей кузине пришлось немало постараться, Лидер, но она сумела вытащить пули. – Он покачал головой, словно избавляясь от воспоминаний. – Она потеряла так много крови. Мы с женой были все в ее крови. Но она так упорно боролась, чтобы остаться в живых. Ее маленькое пятилетнее тело не сдавалось. Она была такой сильной, такой храброй.

На этот раз шмыганье носом исходило и от Кисы, и от Талии, и когда я взглянул на своего друга, он практически не изменился. Но щеки его были мокрыми от слез, зеленые глаза горели. Я закрыл глаза, чувствуя боль в груди. Обидно, что мой новый брат думал, что все были мертвы. И что только сейчас ему сказали, что у него осталась живая кровь.

– Она была храброй? – спросил Заал надломленным голосом, где каждое слово было наполнено гордостью.

Авто кивнул, и губы Заала дернулись.

– Она всегда была такой. Настоящий маленький воин.

Авто перевел взгляд в пол при словах Заала.

– День ото дня она становилась сильнее, пока однажды не очнулась. – Больше слез потекло по щекам Авто. – Она была напугана. Просто в ужасе. Поначалу она ничего не помнила. Затем, со временем, воспоминания стали к ней возвращаться через ее сны, и она кричала, – он печально вздохнул. – Моя жена старалась утешить Зою, но она хотела к своим маме и папе, – печальный взгляд Авто обратился к Заалу. – Она хотела своего sykhaara. Она хотела к тебе.

Изо рта Заала вырвался болезненный звук, и его голова упала вперед.

– Где же она? – грубо спросил он. – Где моя маленькая Зоя?

Хотя это казалось невозможным, старик побледнел еще сильнее. Он стал говорить быстро и неуверенно.

– Мы бежали из Тбилиси. Мы нашли способ попасть в Америку и привезли ее сюда. Но охранник, который остался в живых при нападении на твой дом, рассказал Джахуа, что Зоя выжила. Он присоединился к их организации, чтобы спасти свою жизнь. – Старик сглотнул. – Они узнали, что мы сбежали в Соединенные Штаты, поэтому мы спрятали Зою. Чтобы защитить ее.

Авто шагнул еще ближе к огромной фигуре Заала.

– Мы стали прятать ее, опасаясь, что Джахуа придет за ней, когда узнает, где мы живем. Потом, не так давно мы услышали, что Джахуа был убит.

Он посмотрел в сторону и глубоко вздохнул.

– Я пришел к ней несколько дней назад, чтобы сообщить ей эту новость. – Он вытер рукавом лицо. – И я сказал ей... я рассказал ей еще более хорошие новости.

– Какие именно? – надавил я, когда старик не продолжил.

Авто покачал головой и посмотрел на Заала.

– Лидер, наши люди, клан, который пережил Джахуа, большинство переехали сюда, в Нью-Йорк. Мы уже не та армия, какой были когда-то, но есть верные люди, у многих из которых остались сыновья. Они остались рядом с Зоей, чтобы почтить память единственного оставшегося в живых члена вашей семьи.

Заал переступил с ноги на ногу и приподнял подбородок, принуждая его продолжить. Авто склонил голову и сделал так, как было приказано.

– Некоторые наши люди слышали, что Джахуа забрал в плен тебя и твоего брата Анри. – Он метнул взгляд на меня, потом тут же снова посмотрел на Заала. – Они слышали, что теперь Волковы и Толстые захватили вас в плен.

– Они спасли меня, – резко поправил его Заал.

Авто замер. Старик быстро поднял руку.

– Да, Лидер. Это стало известно, когда наши люди начали следить за русскими. – Авто оглянулся через плечо на Талию. Я заметил гнев на его лице. – И мы знаем, что вы помолвлены с Толстой.

Воздух вокруг нас, казалось, стал ледяным, когда я, Талия, мои люди и, что более важно, Заал действительно обиделись на его дерьмовый взгляд. Я уже двинулся с места, когда Заал оттолкнул меня и рявкнул:

– Талия скоро станет моей женой. А Волковы, Толстые – теперь они моя семья. Ни на кого из них ты не станешь смотреть с отвращением!

В страхе перед Заалом Авто попятился назад. Михаил схватил его за шею и швырнул вперед, пока тот не упал на колени. Заал хрустнул костяшками пальцев, лицо его побагровело. Он выпалил: