Текст книги "Очарованная (ЛП)"
Автор книги: Тиффани Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
ГЛАВА 11
Несмотря на отчетливый запах огня из древесного сока и ароматный дым горящих трав, эти туннели и камеры пахли смертью. Старой смертью. Это был такой запах, что проникал в каждую трещину, просачивался в каждый камень, бродил в тени каждой впадины и ниши, который оставался как напоминание – все когда-нибудь должно умереть.
Кетану не нужно было такое напоминание. Он давно понял этот факт и давно с ним смирился. Но впервые за многие годы у него было то, ради чего действительно стоило жить. Все, что было ему дорого, висело на единственной натянутой нити, окруженной безжалостными когтями. Эти когти разорвут эту нить в тот момент, когда его защита дрогнет.
Разочарование, нетерпение и беспомощность вспыхнули в нем, сдавив грудь. Такарал был последним местом, где он хотел быть, сейчас больше, чем когда-либо, – потому что он оставил Айви на корабле с другими людьми.
Через огромные каменные двери, распахнутые настежь, он наблюдал, как Архиречица Валкай проводит семерых говорящих с духами через ритуал подношения. Их облаченные в шелк фигуры казались глубоко затененными и потусторонними в танцующем сине-зеленом свете костра. Все восемь говорящих – по одному от каждого бога – встали в круг в центре зала, который был таким большим, что даже эти женщины казались маленькими и кроткими. Но это было целью Гробницы Королев, не так ли?
Каждый должен был чувствовать себя ничтожеством перед лицом наследия королевы Такари. Стоит ли удивляться, почему Зурваши решила положить конец этой родословной и забрать славу себе?
Говорящие с духами размахивали тлеющими пучками трав и поднимали корзины, наполненные подношениями, с алтарей, перед которыми они стояли, призывая Восьмерых одного за другим. Их пение было низким гулом, из-за которого клубящийся дым казался еще более сюрреалистичным.
Нетрудно поверить, что завеса между миром живых и туманным царством духов в этой комнате была прорвана.
Но Кетана подобные вопросы не интересовали. Он прибыл сюда с определенной целью, и даже на ней было трудно сосредоточиться… потому что Айви была на том корабле с семью людьми, которых Кетан не знал и которым не доверял.
Она была на том корабле с Коулом.
Едва сдерживая рычание, он отвернулся от комнаты и направился к дальней стене. Его шкуру покалывало под устремленными на него взглядами – пары Клыков, охраняющих вход, и пары Когтей, стоящих несколькими сегментами дальше по туннелю. Последний следовал за Кетаном с момента его прибытия в Такарал этим утром.
Ему не следовало приходить сюда. Не потому, что это было глупо – хотя так оно и было, – а потому, что он оставил Айви с другими людьми. Какая защита у нее была от них? Какая защита была у нее от Коула? Огонь пробежал по венам Кетана, когда он мысленно увидел, как Коул хватает Айви. Вчерашние слова мужчины-человека были неважны, но его действия…
Они были неприемлемы.
Кетан сжал кулаки. Царапанье когтей по ладоням не отвлекало.
Только он должен был прикасаться к Айви. Она была его парой, его целью, его всем. Намерения Коула не имели значения; он прикасался к Айви так, словно она принадлежала ему. Он схватил ее. Этому не было оправдания.
Тонкие волосы Кетана встали дыбом, а из груди вырвалось рычание.
– Ритуал почти завершен, – сказала одна из Клыков, ее голос эхом разнесся по коридору, несмотря на то, что был таким тихим.
– Нетерпение не подобает охотнику, – сказал один из Когтей.
Кетан перевел взгляд на двух мужчин.
– Как и быть мертвым.
Когти стояли, прислонившись плечами к стене туннеля, и изображали беззаботность. Но то, как каждый держал руку на топоре, висевшем у него на поясе, то, как подергивались их пальцы и жвалы, а тонкие волоски часто вставали дыбом, говорило об их беспокойстве.
Их убийство не принесло бы Кетану удовлетворения. Это только вызвало бы больше проблем, как всегда вызывало кровопролитие. И все же, хотя он мог сопротивляться этим побуждениям, он не мог заставить их замолчать.
Кетан остановился у стены, прислонился к ней плечом и снова обратил свое внимание на говорящих, исполнявших ритуал в Гробнице Королев.
Архиречица Валкай держала над головой корзину для подношений и что-то говорила. Он полагал, что она просила Восьмерых и духов прошлых королев продолжать присматривать за Такаралом, но ее слова было трудно разобрать. Этот глубоко под камнями, особенно в этих извилистых туннелях и темных погребальных камерах, всепроникающая тишина усиливала даже самые незначительные звуки. Скрежет одинокого волоска о камень был слышен на расстоянии нескольких сегментов, и каждый шум отдавался долгим искаженным эхом. Но из Гробницы Королев звук разносился не так легко.
Казалось, что комната поглощает голоса тех, кто внутри.
Кетан перевел взгляд на две другие фигуры внутри помещения – еще одна пара Клыков, их черты лица почти теряются в мерцающем свете, но украшения из золота и драгоценных камней ярко поблескивают. Они стояли в напряженных позах по обе стороны позади от Архиречицы. Одна из них была Ансет, хотя Кетан не знал, кто именно.
Заставляя себя не шевелиться, Кетан наблюдал за завершением ритуала. Дым от сожженных трав закручивался и рассеивался, уносимый мягким потоком воздуха, который пронизывал Такарал даже здесь, внизу.
По очереди говорящие с духами возлагали свои подношения на соответствующие алтари, отступали и направлялись к дверному проему, шелковые покрывала ниспадали на их тела. Войдя в туннель, они плавно разделились, попеременно поворачивая налево и направо, чтобы следовать дальше своей дорогой.
Погребальные камеры содержались исключительно говорящими с духами. Они отвечали даже за чаши с древесным соком, которые давали единственный свет, хотя по всему городу эту задачу выполняли хранители света.
Мысль об обязанностях говорящих только напомнила Кетану о его обязанностях перед своей парой и о том, что в настоящее время он не в состоянии их выполнять. О том, что его нет рядом, чтобы защищать ее.
Внутри Гробницы Королев Клыки придвинулись поближе к Архиречице, и теперь все трое были заняты тихой беседой. В новом положении на них попадало достаточно света, чтобы Кетан мог их узнать – Ансет была с Верховным Клыком Корахлой. Из-за приглушенного тона было бы трудно расслышать их слова, даже если бы они не находились в помещении, заглушающем звуки.
Ансет и Корахла смотрели друг на друга несколько мгновений. Когда они снова посмотрели на Архиречицу Валкай, она вытянула передние ноги вперед, освобождая их от шелкового покрова, и коснулась ими передних ног Клыков, и сложила руки на груди в жест Восьмерки.
Корахла и Ансет повернулись друг к другу.
Кетан наклонил голову и оттолкнулся от стены, опустив руки по бокам. Один из Когтей постучал пальцами по рукояти топора из черного камня. Эти звенящие звуки перекрыли затихающий шум удаляющихся шагов говорящих с духами, усиливая раздражение Кетана.
Если бы в тот момент он держал свое копье, то без колебаний метнул бы его в Когтя – не отводя взгляда от своей сестры по выводку и Верховного Клыка.
Ансет и Корахла наклонились ближе друг к другу и соприкоснулись головными гребнями. Когда они приняли эту интимную, доверительную позу, их передние ноги мягко соединились.
Когти находились слишком далеко от входа, чтобы заглянуть в комнату, а Клыки, охраняющие двери, смотрели в другую сторону. Кетан был благодарен за это. То, что делали Ансет и Корахла.… Слух об этом не должен был распространиться, особенно через Когти королевы.
Верховный Клык и Ансет медленно отодвинулись друг от друга, их передние ноги оставались в контакте как можно дольше. Они снова повернулись к Архиречице, и Корахла жестом велела Валкай идти.
С Клыками за спиной Архиречица Валкай направилась к двери, длинные белые шелка развевались вокруг нее. Ее голубые глаза встретились с глазами Кетан, и она замедлила шаг, остановившись за несколько секунд до того, как достигла дверного проема.
– Кетан, – она подняла руку, подзывая его. – Я бы хотела поговорить с тобой, если ты уделишь мне несколько минут.
Он скрестил руки на груди и поклонился, подавляя вспышку нетерпения. Его и так уже слишком долго не было – ему вообще следовало оставлять Айви, не с этими людьми. Ей было бы безопаснее одной в логове; ему было бы спокойнее, если бы она была там одна. И теперь, когда он был так близок к цели своего посещения Такарала, мысль о задержке еще на несколько мгновений сводила с ума.
Да, открытое возвращение Кетана в город покажет Зурваши, что он не сбежал из Такарала в эти восемь дней, которые она ему предоставила. Пока нет. Но он пришел по единственной причине – ему нужно было поговорить со своей сестрой лицом к лицу. Ему нужно было посмотреть ей в глаза, прежде чем он попросит ее отправиться в джунгли и впутаться в то, чего она никогда не забудет. Прежде чем он попросит ее предать королеву, которой она служила годами.
– Всегда для тебя, Архиречица, – сказал Кетан, выпрямляясь и шагая вперед.
Когти оттолкнулись от стены и двинулись за ним.
– Ты тренируешь этих птенцов, Кетан? – спросила одна из стражниц у двери.
– Нет. Некоторых невозможно обучить, – он прошел между Клыками, и стук упавших на пол позади него наконечников копий заставил Кетана оглянуться через плечо.
Стражницы переместились, чтобы блокировать Когтей, скрестив древки своих копий в пространстве между ними.
– Нам приказали следовать за ним, – прорычал один из Когтей.
– И нам было приказано никого не впускать в Гробницу Королев без разрешения Архиречицы или Верховного Клыка.
– Наши приказы исходят непосредственно от Королевы!
Корахла бросилась к двери, заставляя пол вибрировать от ее тяжелых шагов. Кетан без колебаний убрался с ее пути.
– И откуда, ты думаешь, поступают наши приказы? – требовательно спросила Верховный Клык.
Когти отступили, когда она приблизилась, но всего на несколько шагов.
– Мы должны постоянно держать Кетана тес Ишуун'ани Ир'окари в поле зрения, и, по милости Охотника, именно это мы и намерены делать, – говоривший мужчина выпрямился и расправил плечи, как будто привлекая внимание к черному меху, перекинутому через плечо, который выдавал в нем Когтя Королевы.
Кетан сжал кулаки, снова вонзил когти в ладони и заскрежетал жвалами. Все, чего он хотел, – это мирной жизни со своей парой. Зурваши могла получить все остальное, ему было все равно; ему нужна была только Айви.
– Такие, как ты, никогда не знали грации Охотника, – сказал Кетан низким, грубым голосом. – Вы не Когти. Вы ничем не отличаетесь от хранителей записей, только следите за приходами и уходами своих собратьев-вриксов, а не за едой и материалами.
– Ты, брюхатый юнец…
Корахла резко топнула ногой, заставив Когтя захлопнуть рот.
– Хватит. В этой комнате только один вход. Здесь твоя добыча не ускользнет от тебя.
– Мы не позволим ему проскользнуть сквозь нашу паутину, – сказал другой Коготь. – Не так, как это сделали твои Клыки на днях.
Корахла напряглась, ее руки крепче сжали боевое копье. Она была достаточно сильна, чтобы одним ударом копья пробить сразу обоих Когтей. Кетан задумался, собиралась ли она сделать именно это, когда подошла ближе к самцам.
Жестким, рычащим голосом она сказала охранникам у входа:
– Выведите этих двоих из погребальных камер и проследите, чтобы они никуда не ушли, пока я не приду за ними.
– У нас приказ от королевы, – повторил один из самцов.
– Главный Коготь услышит об этом, – прорычал другой.
Стражницы у дверей шагнули вперед, и Когти отступили перед ними.
– Ты можешь рассказывать Дураксу все, что захочешь, – сказала Корахла, возвращаясь к своему обычному каменному спокойствию, – если когда-нибудь узнаешь, куда он уполз.
Пока Кетан наблюдал, как два Клыка отводят Когтей, к нему подошли Ансет и Архиречица; шаги первой были отмечены звоном золотых украшений и бус, второй – мягким шелестом ткани.
– В последнее время Такарал только и говорит о твоих подвигах, – сказала Архиречица. – Я не ожидала увидеть тебя еще несколько дней.
Кетан повернулся лицом к самкам, поклонился и сделал извиняющийся жест, и от него не ускользнуло разочарование в глазах Ансет.
– Я не хотел создавать проблемы, Архиречица.
Архиречица Валкай защебетала и вытянула переднюю ногу, коснувшись ею ноги Кетана.
– Твои действия свидетельствуют об обратном, Кетан. Некоторые говорят, что ты чересчур смелый. Другие считают тебя безрассудным дураком.
Сильный запах травяного дыма окутывал ее, перекрывая более мягкий, женственный аромат. Возможно, в другой период своей жизни Кетан нашел бы его привлекательным, но все, чего он хотел сейчас, – это чтобы аромат Айви смыл все остальные.
Ансет хмыкнула, соглашаясь со словами Архиречицы.
Кетан выпрямился. Как и все взрослые женщины, Валкай возвышалась над ним, но не нависала. Несмотря на то, что она была почти такой же крупной, как Ансет, она не представляла угрозы. Возможно, это было из-за полос белого шелка, окутывавших ее тело. Возможно, – результат ее мягкого поведения или непринужденной позы.
– Я верю, что в обоих случаях есть доля правды, – сказал он.
Раздраженно вздохнув, Ансет стукнул ногой по полу. Ее жвалы подергивались, а глаза, казалось, были полны эмоций, но она ничего не сказала.
Архиречица снова защебетала, звук был мягким и теплым. Кетан разрывался; она была доброй, и это заставляло его стыдиться своего нетерпения, но он не собирался отпускать это нетерпение. Его место было рядом с Айви. Ее смех был тем, что он жаждал услышать.
– Я бы предположила, что правда гораздо сложнее, – сказал Валкай.
– Мы всего лишь цепляемся за запутанную паутину, которую сплела Восьмерка, цепляя наши судьбы, – ответил Кетан. Говорящие с духами часто говорили подобные вещи, но он никогда особо не задумывался над такими словами. Однако теперь он был уверен в одном – независимо от того, по какой нити судьбы он пойдет, она приведет его к Айви. Он не согласился бы ни на что другое.
– Так нас учили. И все же, мне интересно…
Архиречица Валкай подняла взгляд и медленно обвела им зал. Кетан проследил за ее взглядом.
Он никогда раньше не был в этом зале. Двери обычно были запечатаны и открывались только тогда, когда говорящие совершали свои ритуалы жертвоприношения или когда предавали земле останки королевы. Помещение было достаточно большим, чтобы сине-зеленый свет от огня не касался потолка, который поддерживали огромные каменные колонны, стоящие через равные промежутки. В центре помещения располагалось кольцо алтарей. Две стены, перпендикулярные входу, были выложены квадратными плитами. Многие из этих плит были пустыми; на других были вырезаны портреты и имена бывших королев.
В дальнем конце зала, напротив входа, находилось каменное возвышение, на котором покоился большой саркофаг из черного камня. Он хранил в себе саму королеву Такари, основательницу Такарала, мать династии королев, правивших поколение за поколением. Именно на этом остановились взгляды Валкай и Кетана.
Его снова охватило чувство того, что он крошечный и незначительный перед лицом всего этого, как будто ни один врикс не мог сравниться с тем, что сотворила первая королева города. Как будто вся их борьба не имела значения, потому что только королевы были достойны памяти.
Испытывали ли Айви и другие люди когда-либо подобные ощущения в своем мире? Делали ли могущественные люди все возможное, чтобы те, кем они правили, чувствовали себя слабыми, ничтожными и бессмысленными? Сыграло ли это какую-то роль в их выборе уехать?
Возможно, Зурваши изменила его представление обо всех королевах. Она убила свою предшественницу и взошла на трон, чтобы править Такаралом, когда Кетан был еще птенцом, и он мало что помнил о предыдущей королеве. Многие вриксы, казалось, благоговели перед потомками Такари, восхваляя их как доброжелательных, справедливых, мудрых правителей – хотя и тихо, чтобы эти слухи не добрались до центра паутины Зурваши.
Кетану было трудно поверить, что потомки Такари были настолько бескорыстны.
Приблизились тяжелые шаги Корахлы. Верховный Клык встала рядом с Ансет, так что золотая обруч на ее правом жвале совпал с таким же на левом жвале Ансет.
– В чем дело, Архиречица?
– Ты должна простить меня, – сказала Архиречица Валкай. – В последнее время мои мысли блуждают так же часто, как нити первой паутины птенца. Я задавалась вопросом, действительно ли судьба определяется Восьмеркой, или мы, вриксы, обладаем силой формировать ее сами.
Ее глаза вернулись к Кетану, взгляд внезапно стал тяжелее. На мгновение показалось, что она смотрит прямо в него. Как будто его мысли, его эмоции, его секреты, сам его дух были раскрыты перед ней.
Но он отказался позволить ей увидеть его сердечную нить, которая принадлежала только Кетану.
Айви принадлежала ему одному.
ГЛАВА 12
– Вопрос вне моей компетенции, – сказала Верховный Клык Корахла. – Задача Клыков – исполнять волю королевы. Наши судьбы всегда связаны с кем-то еще, будь то королева или боги.
– И все же наша королева когда-то сама была Клыком, – Архиречица не сводила задумчивого, пронзительного взгляда с Кетана. – Была ли она избрана Восьмеркой, чтобы стать королевой, или она сама определила свою судьбу?
Кетан не отводил от нее глаз, даже когда ее взгляд заострился и заблестел странным светом.
– Я оставлю эти вопросы тебе и твоим сестрам, Архиречица, – сказала Корахла. – Для меня это не имеет большого значения. Я поклялась защищать королеву. Это не более и не менее сложно.
– Когда-то такой была и Зурваши, – сказал Кетан.
Ансет и Корахла обратили на него свое внимание, подергивая жвалами.
– Мой брат по выводку – дурак, – прорычала Ансет, крепче сжимая свое боевое копье. – Клубок помутил его разум.
Кетан пристально посмотрел в глаза Ансет. Он узнал многое из того, что увидел там, узнал ее, но больше, чем когда-либо, он осознавал, что они с сестрой провели так много времени порознь, что просто не могли знать друг друга так хорошо, как когда-то. Жизни, которые они вели, разошлись, как две нити в паутине, с годами расходясь все дальше, и их соединяли лишь несколько тонких, изношенных кусочков шелка.
– Такие вещи не следует обсуждать, – сказала Корахла низким, напряженным голосом.
– Я всего лишь сказал правду, – ответил Кетан, поднимая ладони к окутанному тенями потолку.
– Если ты так предан правде, – Ансет наклонилась к нему, щелкнув клыками на жвалах, – открой глаза на правду о своей ситуации, Кетан.
– Я вижу правду, сестра по выводку. Больше, чем ты думаешь.
– И все же ты добиваешься всего, чего желаешь, и игнорируешь то, что сохранит тебе жизнь и безопасность?
– Все духи чего-то жаждут, – сказала Архиречица Валкай, ее относительно мягкий голос привлек внимание. – Для большинства достаточно выживания. Но для других это могут быть перемены, власть, мир, дружеские отношения или что угодно еще. Лишь изредка мы можем знать, что лежит в сердце другого человека. Но в этих тайнах, я думаю, могут скрываться ответы на вопросы, которые я поставила.
За ее словами последовала тишина, воцарившаяся в зале на несколько ударов сердца – в течение этого времени Кетан не упускал из виду продолжительный зрительный контакт между Ансет и Корахлой.
В груди Корахлы раздалось низкое жужжание.
– Пойдем, Архиречица. Мы посмотрим, как ты справишься с оставшимися обязанностями, – она указала на открытый проход.
– Очень хорошо, Верховный Клык, – ответила Валкай.
– Можно мою сестру ненадолго освободить от ее обязанностей? – спросил Кетан.
Корахла хмыкнула, прищурившись, глядя на Кетана.
– До тех пор, пока она и Архиречица Валкай согласны.
– Не мое дело нарушать священные узы между братьями и сестрами по выводку, – сказала Валкай.
Ансет стукнула древком копья об пол и склонила голову. Обруч на ее жвале блеснул в свете костра.
– Я ненадолго отстану, Верховный Клык.
– Все в порядке, – Корахла коснулась передней ноги Ансет. – Мы скоро увидимся.
Верховный Клык направилась к выходу, но Архиречица задержалась, переводя взгляд с Кетана на Ансет. Она наклонилась ближе, ее шелковые покрывала зашуршали по полу.
– За саркофагом королевы Такари звук не разносится далеко. Там у вас будет столько уединения, сколько может предложить Такарал.
Грациозно сотворив знак Восьмерки, она повернулась и последовала за Корахлой. Верховный Клык задержалась достаточно надолго, чтобы оглянуться через плечо на Ансет, прежде чем выйти из зала и свернуть в туннель за ним. Архиречица держалась рядом с ней.
Не говоря ни слова, Ансет направилась к задней части Гробницы Королев, ее тяжелые шаги были странно приглушены. Кетан последовал за ней, изучая окрестности. Продуманность этого помещения, мастерство изготовления, продемонстрированное здесь, заставляли другие погребальные камеры казаться не более чем грубыми, неуклюжими попытками.
По сравнению с этим, место, где была похоронена его мать, казалось норой, вырытой когтями слепого подземного зверя.
Ансет поднялась на помост и, уступив саркофагу почтительное пространство, подошел к задней стене, где висели старые шелковые знамена. Их малиновая окраска была удивительно яркой, несмотря на очевидный возраст. Кетан не обратил особого внимания ни на саркофаг, ни на шелк, когда присоединился к своей сводной сестре; ее поза была напряженной, тонкие волосы стояли дыбом, а дыхание было глубоким и тяжелым.
– Ты, восьмикратно проклятый дурак, – прорычала она. – Пробираешься в святилище королевы, как убийца, крадущийся в тени? Ты действительно так стремишься встретить собственную смерть?
– Я хотел только поговорить с ней, – ответил он так уверенно, как только мог.
Ансет развернулась к нему лицом, раскинув руки в стороны.
– Я бы отвела тебя к ней! Кора… Верховный Клык отвела бы тебя.
– На встречу смерти. Зурваши хочет достойного мужчину. Чтобы доказать свою ценность, я должен был совершить то, чего не смог никто другой, – у Кетана внутри все перевернулось от его собственных слов. Все, что он делал, было ради Айви, и даже притворяться, что он пошел на такой риск ради Зурваши, было отвратительно.
Ансет опустила руки и одним шагом преодолела расстояние между ними, заставив Кетана еще больше запрокинуть голову, чтобы выдержать ее взгляд.
– Если бы ты пришел с миром, она бы послушала. Но то, как ты пошел к ней, брат по выводку… Удивительно, что она сохранила тебе жизнь.
Жвалы Кетана дернулись.
– Я знаю, что ее интригует. Я воспользовался шансом вернуть ее расположение.
Издав звук, который был наполовину рычанием, наполовину фырканьем, Ансет сжала руки в кулаки.
– Этот шанс был таким же маленьким, как один лист по сравнению со всем Клубком. Это не повод для уверенности.
Кетан фыркнул, стиснув челюсти. Под поверхностью его шкуры пробежал жар. Гнев, разочарование, нетерпение. То же самое, что он чувствовал с тех пор, как покинул яму этим утром, с тех пор, как оставил свою пару.
– Я не твой птенец, Ансет, – сказал он более резким голосом, чем намеревался.
– И все же ты настаиваешь на том, чтобы вести себя как один из них.
В его голове промелькнула мысль – не следовало приходить сюда– и исчезла так же быстро, как и появилась, но этого было достаточно, чтобы пронзить его острым осколком вины. Он снова почувствовал дистанцию, которая выросла между ними. Он не позволил ей сохраниться.
– Ты помнишь, как мы пробирались в эти туннели, когда были молоды? – спросил он, смягчая тон.
Ансет отвела взгляд.
– Да. Эхо здесь было намного громче, и мы всегда спорили о том, почему.
– Уркот думал, что это духи, насмехающиеся над нами, и что они заставят мертвых ходить, если мы будем слишком шуметь. Телок говорил, что это монстры, прячущиеся в темноте, пытающиеся подманить нас достаточно близко, чтобы напасть. Рекош всегда пытался заставить их сказать что-то отличное от того, что сказал он.
Голос Ансет был тихим и немного печальным.
– Он преуспел только в оскорблении самого себя. И все это время мы с тобой гонялись за этим эхом по всем затененным комнатам, стремясь защитить наших друзей.
– И нам удалось только побить нашего брата по выводку.
Она снова защебетала, теплее, чем в первый раз, но еще печальнее.
– Ишкал не боялся теней. Они как будто обнимали его. Даже взрослый врикс не смог бы найти его, если бы он не хотел, чтобы его нашли.
Жвалы Кетана растянулись в улыбке.
– И хотя мы знали, что это всегда был Ишкал, притаившийся в тени, чтобы напугать нас, ему все равно каждый раз это удавалось.
– Он никогда не останавливался, даже зная, как мы отреагируем.
– О, он заслужил эти синяки. Он носил их с гордостью, – взгляд Кетана на мгновение опустился, пробежавшись по многочисленным шрамам на его шкуре. Вриксы считали, что носить такие отметины – честь.
Он с радостью променял бы эту честь на то, чтобы снова иметь рядом своего брата по выводку.
После долгого молчания Ансет сказала:
– Он все равно стал бы Когтем, случись война или нет.
Старое, затаенное, горькое чувство скрутило внутренности Кетана.
– Да. Это было естественно для него, и в Клубке не было никого, кто мог бы сравниться с ним.
– Какими же мы были дураками, что считали себя воинами, когда были птенцами?
– Мы не были дураками. Мы просто не знали.
– Как глупо мы, должно быть, выглядели, несмотря ни на что.
– Ты с палкой в руке воображала, что это копье.
– И ты со своими костяными иглами и маленьким ножом, готовый забить до смерти даже самого страшного зверя.
Кетан защебетал и скрестил руки на груди.
– Я бы сначала попытался зашить глаза и рот монстра, чтобы он не смог нас увидеть или укусить.
– Ты никогда не был таким жестоким, Кетан.
– Ты никогда не была такой жестокой, Ансет. Я… служил в Когтях королевы против Калдарака. Мне пришлось научиться жестокости, чтобы выжить.
Она вздохнула, и ее поза поникла.
– Семь с лишним лет мы почти не виделись. Неудивительно, что мы так мало знаем друг о друге.
– Ах, моя сестра, – пророкотал Кетан, касаясь ее передней ногой. Ансет окутывало несколько запахов – приятный травяной дым, ее знакомый аромат и, более сильный, чем казалось возможным после столь краткого контакта, запах Корахлы. – Ты говоришь правду, но я бы не хотел, чтобы так оставалось. Я хранил секреты, но я больше не хочу, чтобы они были невидимой стеной между нами.
– Ты не одинок в хранении секретов, брат по выводку, – она подняла руку, чтобы постучать по золотому кольцу на жвале. – Я долго скрывала правду о своем сердце, даже от тебя.
– Корахла, – мягко сказал он.
Ансет подняла ладони к потолку.
– Что еще мы могли сделать, кроме как молчать? У Клыков редко есть время удовлетворять свои потребности с самцами, особенно когда королева ожидает, что мы берем только лучших партнеров, чтобы это не отразилось плохо на ней. Многие из моих сестер по копью время от времени находят утешение друг в друге, – низкий, недовольный гул завибрировал в ее груди. – Делить удовольствие с Верховным Клыком приемлемо. Делить большее…
Что-то сжалось в груди Кетана, сдавливая его сердца и заставляя легкие гореть. Неужели он так долго был озабочен только собой, что не заметил признаков, которые должны были там быть? Неужели он так легко забыл, что его сестра по выводку – врикс со своими собственными желаниями, стремлениями, своим собственным сердечными нитями? Последние два лунных цикла его мысли были только об Айви и о том, каким он мог бы быть с ней, и он был готов отказаться от всего остального в этом стремлении.
Даже зная это, он все равно был готов отказаться от всего остального. Но он не хотел, чтобы до этого дошло.
Он не мог винить сестру за то, что она скрывала это от него, особенно когда он держал в секрете свою собственную пару. Все, что он мог сделать, это надеяться, что это поможет Ансет понять, что он сделал и что намеревался сделать.
– Чтобы защитить то, что у вас с ней общего, ты должна это скрывать, – сказал Кетан, прижимая другую переднюю ногу к ее. Он протянул руку, обхватил ее за шею и притянул к себе, чтобы коснуться своим головным гребнем ее головы. – Я понимаю, сестра по выводку.
– Как ты можешь, Кетан? – ее голос был мягким и тихим, в нем сквозила боль, но не было и следа обвинения, гнева или горечи. – Ты оставил все позади, всех, чтобы быть одному.
– Я сделал это. Я бросил все, чтобы получить свою свободу… сбежать от нее.
– И она притягивает тебя обратно с еще большей яростью каждый раз, когда ты отстраняешься. Все, что я сделала, – это призвал тебя подчиниться, – она закрыла глаза и положила руку ему на плечо. – Теперь… ты должен выполнить данное ей слово, или ты умрешь. Потому что я велела тебе пойти к ней.
– Не потому, что ты велела, сестра по выводку, – следующие слова, которые он произнес, вырвались непрошеными, хрипом, от которого воздух стал гуще. – У меня есть пара.
Ансет напряглась, и ее хватка на его плече стала сокрушительной.
– Кетан…
– Я пришел сегодня в Такарал, чтобы поговорить с тобой, – сказал он. Его сердце было напряжено и трепетало, напряженное до предела, и это был он; тот момент, когда Кетан должен был озвучить принятое им решение, когда он должен был воплотить все это в реальность.
– Я должен сделать все, что в моих силах, чтобы защитить ее, – продолжил он, – и это означает, что я должен оставить Такарал далеко позади.
Ансет открыла глаза и выпрямила спину, подняв голову, чтобы посмотреть на Кетана со смесью замешательства и тревоги.
Он выдержал ее взгляд. Каждое произнесенное им слово немного снимало с него тяжесть и облегчало давление на его сердца.
– Это мой последний визит в город. Я больше никогда не буду ходить по этим туннелям.
– Ты… Кетан, ты не можешь всерьез говорить это. Ты… – ее хватка усилилась еще больше. – Ее ярость превратит Клубок в пепел. Каждому Когтю, каждому Клыку будет приказано убить тебя в тот момент, когда тебя найдут. Я… мне будет приказано убить тебя.
– Я пришел сюда открыто только для того, чтобы она подумала, что я еще не сбежал. Чтобы она подумала, что я искренен. Но как только я уйду, меня никто не найдет. Она больше никогда меня не увидит, Ансет.
– И я тоже больше никогда тебя не увижу, – жвалы Ансет опустились.
– Зная, что ты здесь нашла, сестра по выводку, я не могу просить тебя уйти со мной, хотя и очень хочу это сделать. Эта ситуация намного сложнее, чем я могу объяснить.
– По крайней мере, попробуй.
Кетан невесело защебетал и покачал головой, хотя она не могла знать, что означает этот жест.
– Честно говоря, я не могу. Ты бы мне не поверила, даже если бы я нашел правильные слова.
Она наклонилась, приблизив свое лицо к его лицу.
– Брат по выводку, ты должен сказать мне. Твоя жизнь висит на одной ниточке.
– И эта нить обрывается, – сказал Кетан. Учитывая положение Ансет в качестве Клыка и ее отношения с Корахлой, она уже была слишком вовлечена в его дела, чтобы оставаться в стороне, а у него не было желания подвергать ее еще большей опасности. У него не было намерения угрожать ее образу жизни.
