Текст книги "Кто стоит за дверью"
Автор книги: Тиана Веснина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
ГЛАВА 22
Зоя жила у родителей уже вторую неделю. Дом, окруженный садом, небольшой огород, беседка, увитая виноградом, колодец – вот и все владения.
Без необходимости Зоя не выходила за калитку. Но однажды понадобился аспирин. Пришлось идти в аптеку, расположенную на центральной улице поселка. Купив лекарство, Зоя задержалась на крыльце, увидев вдали синюю полосу реки, искрящуюся на солнце. Захотелось постоять на ее высоком берегу.
Зоя посмотрела по сторонам, оценила обстановку и пошла к реке. Ветер, забравшись в пакетик с лекарством, смешно раздул его и одновременно распахнул куртку на Зое. Она застегнула ее на молнию и стала смотреть на реку, издали такую синюю, чистую, а по-настоящему серовато-зеленую. Ветер разошелся вовсю: поднял с земли сухую траву, листья, обрывки газет, обертки от конфет и закружил их вместе с Зоей. Она принялась отплевываться от пыли и стряхивать с себя прилипшие травинки.
«Такая красота, – подумала с раздражением, – а они ее засоряют. Разбогатею, куплю большой участок и обнесу высоченным забором, чтобы чужой сор не проникал. У меня будет чистота…» – брезгливо глянув на обертку от конфеты, решила она.
Вернувшись домой, стала помогать матери и вдруг не на шутку разволновалась: «Все-таки не мешало бы разыскать этого неуловимого журналиста Сидоренко, очень похожего на адвоката Ольгерда… Ольгерд! Ольгерд!» – крутилось у нее в голове.
На следующее утро, взяв машину отца, она поехала в Москву. Отыскала редакцию, где работал Сидоренко. Там по-прежнему никто ничего о нем не знал. Но главное Зоя выяснила: Сидоренко был брюнетом. «Значит, на похоронах был Ольгерд. Адвокат».
Она стала припоминать, в каком районе находилась его контора. Для этого постаралась восстанавливать в памяти все дни, проведенные с Ильховской. Их было не так уж много.
«Где же эта дурацкая контора?» – повторяла она, колеся по спальным районам Москвы.
На второй день, словно по заказу, увидела ее по правую руку. Вывеска над полуподвальным помещением, перед окнами палисадник, обнесенной низким заборчиком.
Зое не терпелось увидеть этого Ольгерда. Но нужен был предлог.
«Предлог! – барабанила она пальцами по рулю. – Открытие собственного дела», – придумала она и направилась в. контору.
– Мне бы хотелось получить консультацию адвоката, – сказала Свергина девушке за административной стойкой. – Моя приятельница посоветовала обратиться к… – она изобразила задумчивость, – простите, забыла фамилию, но помню имя… Ольгерд, – и Зоя внутренне напряглась в ожидании ответа.
– Ольгерд Жилёнис, – кивнула девушка. – К сожалению, уже с полгода как он у нас не работает.
– Действительно, жаль!.. А вы не подскажите, где его можно найти?
– Он вроде говорил, что устроился в «Коллегии адвокатов» на Сретенке… недалеко от метро. Но вы можете получить консультацию у любого из наших адвокатов…
Зоя улыбнулась:
– Да, конечно. Как-нибудь в следующий раз. Спасибо, – поблагодарила она девушку и вышла.
Вернувшись к машине, Зоя задумалась. Этот Ольгерд не давал ей покоя. Ей отчего-то стало казаться, что в день вступления в права наследования он появится в офисе адвоката Ильховской и преподнесет какой-нибудь очень неприятный сюрприз…
– Его следует найти во что бы то ни стало, – чувствуя бессилие перед практически невыполнимой задачей, тем не менее решила Зоя.
Она поехала в коллегию на Сретенке. Конечно, никакого Ольгерда Жилёниса там и в помине не было.
Свергина обратилась в справочное бюро. Ей дали адрес.
– Однако чтобы как-то объяснить мое появление у него на квартире, опять нужен предлог, – подумала Зоя. – А, была не была. Сошлюсь на рекомендацию приятельницы.
Дверь подъезда, в котором жил адвокат, была закрыта на кодовый замок. Зое пришлось дожидаться кого-либо из жильцов. Она спустилась с крыльца, чтобы не привлекать внимания. Но как только к двери подошла женщина, юркнула следом за ней.
– Вам какой этаж? – спросила женщина, войдя в лифт.
– Ой! Я и не знаю. 427-я квартира на каком? Мне нужен адвокат Ольгерд Жилёнис, – охотно сообщила Свергина.
– Жилёнис? Понятия не имею. А квартира на 12-м этаже.
Зоя вышла на 12-м и остановилась перед железной дверью. Набравшись духа, нажала на кнопку звонка.
«Делаю глупость!»– мысленно воскликнула она и поспешно выскочила на лестничную площадку. Постояла, слушая биение собственного сердца. Но дверь никто не открыл, Жилёниса не оказалось дома. Тогда Зоя позвонила в соседнюю квартиру. Через некоторое время что-то зашуршало и кто-то подошел к двери:
– Вам что надо? – довольно нелюбезно спросил прокуренный женский голос.
– Ой, простите, мне нужен Ольгерд Жилёнис…
– Звоните в 427-ю! – грубо оборвала женщина Зоин воркующий голосок.
– Ой, не уходите, пожалуйста! Понимаете, он вел мое дело, а потом неожиданно уволился и я его вынуждена разыскивать. Помогите!
– Чем я могу вам помочь? Я его уже месяца два не видела. Уехал, наверное, куда-то.
– Что же мне делать? Я столько денег на него потратила, а ведь я не миллионерша какая-нибудь. Я впервые в жизни обратилась к адвокату, чтоб их всех черти побрали. Такой воспитанный, культурный, деньги взял, а дело на половине бросил и вот, что я теперь? – всплакнула Зоя. – Муж всю квартиру отсудит, и я с дочкой и крошечным внуком останусь практически на улице.
Дверь осторожно приоткрылась, и появилась коротко остриженная женская голова.
– Интеллигент, – кивнула соседка. – Вежливый до заносчивости. Не покурит на площадке, не остановится перекинуться словечком. Вообще не замечает нас, будто мы не люди. Значит, деньги взял и тю-тю! – выглянула она наполовину. – Понятно. Вы вот что, разузнайте, где его маман обитает. Тоже строит из себя!
– Как же я разузнаю?
– Да она где-то неподалеку отсюда живет. По-моему, в следующем дворе. Поспрашивайте. Фамилия редкая, может, кто и вспомнит.
– Спасибо! – проговорила Зоя, вытирая пальцами невидимые слезы.
Выйдя во двор, она заглянула на детскую площадку. Разговорилась с одной молодой мамой.
– Жилёнис? Таисия Алексеевна?
– Да!
– В третьем подъезде. Если не ошибаюсь, на пятом этаже.
После объяснения причины, по которой она разыскивает Ольгерда, дверь открыла приятная, еще довольно молодая женщина.
– Ничего не понимаю. Ольгерд не мог так поступить, уехать в командировку, не окончив дела своего клиента.
– А вы не в курсе, куда он уехал и когда вернется?
– В Нижний Новгород. Обещал вернуться недели через две. Вы скажите мне, как вас зовут, и я передам Ольгерду, что его разыскивает клиентка.
Свергина немного растерялась.
– Нет… через две недели будет поздно… А где находится офис, в котором он работает? Может, я обращусь к его коллегам. Может, он ввел кого-то в курс моего дела…
– Что ж, попытайтесь. Он сейчас работает в «Коллегии адвокатов» на улице Кибальчича, дом 2.
– Спасибо. Извините за беспокойство, – проговорила Зоя, вызывая лифт.
«Все ясно, – подумала она, – этот Ольгерд скрылся, основательно запутав следы. Понять бы, зачем он это делает?»
Свергина вернулась в Подъельники. Весь вечер была задумчива, рассеянна. На следующее утро опять взяла машину отца и поехала по окрестностям.
* * *
Ольгерд был чрезвычайно удивлен, узнав от матери, что его разыскивала какая-то клиентка.
– Странно, – проговорил он. – «Неужели меня вычислили? Чувствовал, что не надо было ходить на эти похороны, так нет же! – досадовал он. – И несомненно, вычислила эта юркая Свергина. Вот маленькая стерва! Ну ничего, скоро развязка. Но до 18 января мне лучше дома не появляться.
Ольгерд подошел к платяному шкафу, в котором у него стоял небольшой сейф. Набрал код, открыл дверцу и вынул несколько файлов с бумагами. Положил их в дипломат и закрыл на кодовый замок.
Дождавшись наступления ночи, когда соседи угомонились и больше не торчали у мусоропровода, вдыхая вонь и выдыхая тошнотворный дым дешевых сигарет, Ольгерд вышел из дому, сел в машину, поколесил по району и, убедившись, что за ним никто не следит, выехал из Москвы.
Рано утром, едва стало светать, он въехал в сосновую аллею, по обе стороны которой располагались солидные дачи бывших цековских, кремлевских, горкомовских работников. Стояла благоговейная тишина. Было даже неловко шуршать шинами по дороге. Ольгерд остановился у ворот одной из дач. Набрал код. Въехал во двор, вышел из машины и пошел по дорожке, выложенной плитами, к дому. Отпер своим ключом дверь, прошел в просторную гостиную и стал осторожно подыматься по лестнице на второй этаж. Тихо приоткрыл дверь спальни и остановился на пороге.
Она спала, чуть повернувшись на бок. Такая кроткая… без всех этих сумасбродных идей, желаний… Впрочем, именно они перевернули его жизнь…
Таких женщин он видел разве что на экране. «И это у нее не наносное, – думал он. – Это от природы. Уверенность, властность, стремление знать то, что никому другому не позволено. И не всякий отважился бы! Большинство предпочитают прятать голову в песок. А она…
В обычный серый февральский денек, расцвеченный разве что рекламой с изображением сердец влюбленных в преддверии дня Святого Валентина, в его кабинет вошла молодая женщина. Поздоровалась, улыбнулась и села на стул. Ольгерд же, наоборот, от неожиданности поднялся и представился:
– Адвокат Жилёнис.
– Очень приятно, – ответила она. – А имя у вас есть?
– Ольгерд Витасович.
– Ого! Как сложно и торжественно.
– А меня зовут просто Лора, – произнесла она и добавила: – Ильховская.
Ольгерд, который уже было собрался сесть, вновь невольно приподнялся.
– Очень приятно, – и выражение удивления застыло на его лице.
«Что ей здесь надо? Да она ли это? Ведь она может обратиться к самому знаменитому адвокату. Зачем ей адвокат из захудалой конторы?»
– Вы удивлены? – спросила Ильховская и после короткой паузы продолжила: – Я тоже! Но мне по дороге пришла очень интересная мысль и для ее осуществления мне нужен никому неизвестный адвокат.
– Я вас слушаю, – Жилёнис, наконец, сел.
Она приоткрыла рот и даже произнесла что-то, но, оглядев молодого адвоката, передумала говорить о своем деле.
– У вас сыро и, пардон, пахнет чем-то…
Ольгерд кашлянул, чтобы скрыть неловкость.
– Простите, это наш охранник разогревает свой обед.
– Какой обед? Где разогревает?
– Там, на входе.
– Боже, какой ужас! Нет, я этот запах вынести не в силах.
Она поднялась, пряча нос в воротник шубы. Ольгерд чуть не взвыл от отчаяния. Такая клиентка уходит из-за какого-то охранника. «Кретин! Неужели не мог подождать! Ведь видел же ее!»
Ильховская протянула Жилёнису свою визитную карточку и взамен попросила его. Он растерялся, развел руками и, быстро взяв небольшой листок, написал на нем свои телефоны.
Ее брови чуть приподнялись от удивления. «Потрясная контора! – подумала она. – Охранник что-то варит на входе, адвокат пишет номер своего телефона на каком-то клочке бумаги. Ну меня и занесло! Расскажу – не поверят!»
– Созвонимся, Ольгерд Витасович, – с легкой усмешкой сказала она и еще глубже ушла в воротник шубы.
Жилёнис бросился ее провожать. Выбежал на улицу, открыл дверцу машины и почтительно ждал, пока она сядет.
– Не вернется, – глядя на ее визитку, проговорил он. – Я вел себя как последний дурак. И еще этот охранник, ресторатор чертов.
* * *
– О чем это ты все время думаешь? – поинтересовался вечером Павел у Лоры. – Опять книг философских начиталась?
– Не волнуйся! Ночь плохо спала, что-то сердце кололо.
– Ну это понятно, мы целых четыре ночи не виделись.
– Ты же был занят, – заметила ему с явной усмешкой Лора.
Он проглотил обиду и сказал:
– Мог бы быть свободен, но ты сама этого не хочешь… Ответа он не дождался, впрочем, уже и не надеялся.
Лора ясно дала ему понять, что замуж за него не выйдет. Все это время он провел с одной из своих поклонниц, женой крупного бизнесмена, уехавшего по делам в Берн. Она его измучила своей ненасытностью. Видя, что ее чувственность переходит через край, опустив глаза, пояснила:
– Пойми, эти четыре ночи, четыре отрадные ночи я буду вспоминать в своем беспробудном существовании с ним. Он такой подозрительный. Он такой противный в постели. Он такой властный, хитрый. Я сознательно пошла на риск, устроив эти свидания, потому что мне безумно хочется твоей любви. Безумно! – ложась на него, шептала она. – К несчастью, муж очень редко ездит в командировки, предпочитает посылать доверенных лиц. Я не могу больше… не могу!..
– Разведись с ним!
– Ты что?! Я же останусь без копейки. Бороться с ним за раздел имущества бесполезно. Нет, у меня судьба всю жизнь терпеть его. Ах, забудем, забудем о нем!..
Павлу было все равно. Он отработал четыре ночи. Получил за них гонорар и подарки. Не успел вернуться домой, как его пригласила провести следующий уик-энд на своей даче одна милая дама, старательно скрывающая свой возраст. После двухмесячного отсутствия она отчаянно похорошела. Взгляд, правда, стал какой-то неуловимый, слегка косящий, но ей это шло.
Лора смотрела на Павла, расхаживавшего по квартире в одних шортах, и мысленно сравнивала его с Ольгердом.
«А что? Ольгерд очень славный. Волосы, как у древнего скандинава, платиновые… Прозябает в жуткой обстановке, – невольно поморщилась она. – А если его привести в порядок?.. Павел меня устраивает, пока, но чувствую, скоро надоест. Связываться с богатым, привлекательным на вид холостяком, это значит, что поначалу он будет страшно выделываться, прежде чем вроде бы снизойдет до меня, а я в свою очередь до него. Надоело. Все это уже набило оскомину. Потом он примется нудно предлагать объединить наши капиталы. Они просто помешаны на укрупнении своих капиталов за счет чужих. Есть, конечно, мечта встретить мужчину… что называется, настоящего… – Лора не сдержала вздоха сожаления. – Но пока что на моем горизонте даже отдаленно не просматривается силуэт достойного меня мужчины. А с женатыми связываться – глупость несусветная. К тому же они предпочитают брать в любовницы не очень богатых женщин, чтобы не разоряться на дорогие подарки. Поэтому было бы неплохо подготовить замену Павлу, и Ольгерд, полагаю, сможет занять его место. Черты лица мужественные, только вот эта робость во взгляде… – Она мысленно представила его рядом с собой. – Все же он будет смотреться! Но это, так сказать, одна сторона дела, главное – в другом. Я рассчитывала встретить в захудалой конторе захудалого адвоката: лысоватого, толстенького, с носом картошкой… Мы бы с ним кое-что обговорили, кое-что написали и все. А теперь, чувствую, дело примет другой оборот…»
Несколько дней Лора обдумывала этот оборот и удивилась звонку Ольгерда.
– Добрый день! Простите… – начал с нескрываемым волнением чей-то незнакомый голос.
– Да не за что! – усмехнувшись, бросила Лора, сидя в кресле за столиком перед маникюршей, которая чрезвычайно бережно обрабатывала ее ногти. – И что за странная идея просить прощения за добрый день? Кстати, не такой уж он и добрый, туча вон набегает, – продолжала шутить Лора, а бедный Ольгерд обливался холодным потом. Он все эти дни искал предлог, чтобы позвонить Ильховской. Предлог, собственно, был. Зачем-то же она приходила. Но вот как она воспримет его звонок?..
Ему было стыдно самому перед собой. Он, мужчина, адвокат, так трепещет перед клиенткой. Но что поделаешь, он устал. Устал до физического измождения считать копеечные гонорары и обслуживать копеечных клиентов. Ильховская – это возможность войти в мир большой адвокатуры, засветиться на экране телевизора, отвечая на вопросы репортеров или просто входя с Лорой в здание суда. И чтобы титры на экране: «Адвокат Ильховской Ольгерд Жилёнис»…
А она появилась и исчезла.
«Не дай Бог передумает обратиться ко мне! – вскакивал с постели Ольгерд и в волнении принимался ходить из угла в угол. – Нельзя ее упустить! Но что я могу сделать? Привлечь ее как мужчина? Это в моей-то одежде!.. Да еще, будто нарочно, парикмахер, к которому я всегда хожу, слишком коротко подстриг меня. Сейчас так модно! – передразнивая оправдывающегося парикмахера, скривился он. – Только эту моду ввели склонные к облысению мужчины. Они делают вид, что волосы у них на самом деле есть, просто сейчас их вдруг стало не актуально носить. Но ко мне это не относится! – с нежностью провел он рукой по своим волосам. – Так что же мне делать? – вновь вернулся к мучившему его вопросу. – Позвонить ей или лучше выждать, показать, что я не слишком заинтересован в ней как в клиентке?..»
Решил позвонить, ждать и надеяться было худшей пыткой.
Не успел произнести в трубку и трех слов, как раздался голос Лоры, которая, даже не удосужившись поинтересоваться, кто ей звонит, принялась насмешничать.
– А собственно… – решив все же выяснить, с кем говорит, начала Лора, но Жилёнис с готовностью ее предупредил:
– Это адвокат Жилёнис, помните?..
– Помню, – ответила Ильховская и рассмеялась. – Я чем-то могу быть вам полезной? – продолжала насмешничать она.
Ольгерд попытался тоже рассмеяться, как бы оценив шутку. Вышло не очень удачно.
– Нет, наоборот, я хотел бы предложить вам свои услуги. Вы тогда так поспешно ушли…
– Да ведь завоняло чем-то жутко. Как вы вообще можете переносить это? В конце концов, ваш охранник всех клиентов распугает.
– Он… уже уволен, – солгал Жилёнис.
– Правильно. Я думаю, лучше вон тот… Нет-нет, с легким лиловым оттенком…
Ольгерд с удивлением отнял от уха трубку, посмотрел на нее и, решив, что кто-то вклинился в их разговор, тревожно повторил:
– Алло! Алло!
– Да-да, я слушаю. Но я занята сейчас. Перезвоните минут через двадцать, – и Лора отключилась.
Она долго выбирала лак «порхающего цвета», который переливался бы на ее ногтях, меняя оттенки. Когда села в машину, вновь раздался звонок.
– Это Ольгерд, вы просили перезвонить.
– Да. Я уже приняла решение, но это не телефонный разговор. Нам надо встретиться. У вас в конторе?! Исключается! – брезгливо передернув плечами, воскликнула Лора в ответ на предложение Жилёниса. – К тому же желательно, чтобы нас не видели вместе. О Боже, – поворачивая руль, пробормотала она. – Где бы нам встретиться?.. Вот проблема!
– Может, у меня, – произнес Ольгерд, с ужасом представляя Лору в своей слишком скромной квартире.
– О нет. Соседи. И потом, где вы живете? – Он назвал адрес, объяснил как доехать. – Исключено, – бросила Ильховская. – Я продумаю этот вопрос и позвоню вам. До свидания, – и пошли гудки.
Жилёнис, сидя в своем кабинете, принялся грызть кончик ручки.
– Не-а… не позвонит, – пробормотал он. – Такая шикарная возможность рухнула. А мне уже двадцать семь! Все труднее становится просто так встречаться с женщинами. Каждая норовит женить меня. Я им объясняю, что у нас будет за жизнь. А они все о любви твердят. А какая любовь на 38 кв. м со скудным гонораром посредственного адвоката? Ну, начинается… – вздохнул он, услышав за дверью голос секретарши.
– Герочка, я пирожки купила. Давай кофе пить.
– Давай, – понурив голову, согласился он. – «Но жениться не буду!» – подумал зло и решительно.
ГЛАВА 23
Лора позвонила дня два спустя.
– Завтра в три часа будьте на углу Камергерского переулка и Большой Дмитровки. Я захвачу вас по пути, – сказала она и, не дожидаясь ответа, отключила телефон.
Ольгерда как обухом по голове ударили. Он даже голоса лишился. Только глазами моргал. А потом бросился отменять все встречи с клиентами и взял выходной за свой счет.
По Большой Дмитровке устало тянулись машины, то и дело нехотя останавливаясь. Жилёнис вглядывался в кабину каждого «Вольво», стараясь разглядеть Лору. Но его окликнули из «Рено».
«Идиот! Ясно же, что у нее не один автомобиль», – пояснил он сам себе и поспешил сесть в кабину.
Лора взглянула на него и чуть поджала губы. Остановившись из-за пробки, она откинулась на спинку сиденья и сказала, оглядывая Жилёниса:
– Вы какой-то, извините, тусклый.
– Простите? – не понял он.
– Тусклый, говорю, – потихоньку трогаясь с места, повторила Лора. – Мне как-то некомфортно с вами будет говорить о деле.
Ольгерд смешался.
– Простите, но в каком смысле?..
– О господи! В прямом! Нельзя же в вашем возрасте при неплохих внешних данных так выглядеть… тускло, другого слова не подберу, вернее подберу, но вам станет обидно. Теперь даже не знаю… – как бы советуясь сама с собой, продолжала она. – Возник новый интересный ход… А вы не робкого десятка? – вдруг спросила она.
– Нет.
– Ну да, кто же сознается, что он трус.
– Я вас уверяю. Я занимался боксом, когда учился в университете. Я хорошо плаваю. Я могу постоять за себя…
Она опять как-то жалостливо-презрительно глянула на него.
– В физическом смысле вполне возможно. А в моральном вы – не боец!
Ольгерд опять смешался.
– Вы имеете в виду мое скромное положение…
– Вот именно, слишком скромное. Сколько вам лет?
– Двадцать семь.
– Не мальчик. Но время еще есть. Упустите, и тогда до гробовой доски останетесь скромным адвокатом. Скромность украшает, не спорю, когда нет других достоинств.
– Но вы же не знаете моих обстоятельств! – наконец не выдержав, возмутился Жилёнис.
– А зачем мне их знать? Я вижу то, что я вижу. Здорового, надеюсь, не глупого молодого мужчину, который влачит жалкое существование в вонючей конторе.
– Что же вы предлагаете? В бандиты идти?
– А хоть и в бандиты. Жизнь короткая, но яркая. Погулял, погудел на земле и отправился, куда следует. А вы?
– Вы меня пригласили, чтобы наговорить колкостей? – лицо Ольгерда покраснело от гнева.
– Колет! – рассмеялась Лора. – Колет глаза правда! Словом, прежде чем начнем говорить о деле, приведите себя в порядок. Что у вас за стрижка? Что у вас за куртка? А парфюм? – брезгливо потянула она носом. – Чуть лучше пахнет, чем в вашей конторе. Сделаем так! Раз уж вы сегодня затратили время, я вам выплачу гонорар. Но повторяю, приведите себя в порядок, кстати, вот визитка отличного стилиста. И приоденьтесь. Только не скупердяйничайте.
Лора протянула конверт. Жилёнис взял, толком не отдавая себе отчета в том, что он делает.
Ильховская притормозила и вопросительно посмотрела на него. Ольгерд, не понимая, чего от него ждут, тоже посмотрел на нее.
– Ой, ну выходите же! Как все сделаете, позвоните. Пока! – она так резко тронулась с места, что Жилёнис не успел выйти и ему пришлось прыгать на одной ноге, чтобы убрать из кабины другую. Сзади засигналили и захохотали.
Ольгерд бегом бросился в какой-то проулок. «Ужас! Стыд! – стучало в висках. Слезы, о которых он забыл после девяти лет от роду, вдруг подкатили к глазам. – Такой позор! Такой позор! Она… сука… сука… вызвала меня, чтобы надсмеяться. Господи, за что? За то, что я столько учился, столько знаю, за то, что сам пробиваю себе дорогу… – он остановился. – Нет, не пробиваю. Ползу. – Тут только он вспомнил о конверте, зажатом в кулаке. Открыл. Взглянул и обмер. – Гм? За насмешку столько не платят. Вероятно, она действительно что-то задумала и для этого ей нужен никому не известный адвокат. Но мадам даже ради собственного дела не может потерпеть тусклого и плохо, по ее мнению, пахнущего адвоката. Ладно, в любом случае я должен выполнить ее прихоть. Некрасиво будет скрыться с такими деньгами».
Ночь Ольгерд провел ужасно. Он горел от стыда и в который раз пытался разобраться, как могло случиться то, что случилось? Рос без отца. Отец – актер одного вильнюсского театра, во время гастролей в Москве женился на его матери. Она прожила с ним три года. Точнее не с ним, а в его крохотной квартирке, так как он то пропадал на репетициях, то уезжал на гастроли. Когда родился Ольгерд, мать подумала: «Ну вот у нас теперь ребенок, наладится семейная жизнь». Но отец бежал от ребенка, объяснив, что должен высыпаться после спектаклей. Мать узнала, где и с кем он высыпается, и предложила подать на развод, сказав, что уезжает в Москву. Он чуть ли не бросился ее целовать.
Второй раз мать замуж не вышла. Ольгерд рано понял, что ему ждать помощи не от кого. У матери не было денег нанимать ему репетиторов, поэтому свое поступление в университет он расценил как победу. Учился отлично. Но… пришло время искать работу. Протекции не было. Ум, обширные знания, почерпнутые не только в университете, но и благодаря постоянному самообразованию, не помогли. Кому в Москве нужен адвокат с литовской фамилией?.. Нашлась одна контора… Во всяком случае, работая в ней, он мог существовать.
– Запах моей туалетной воды ей не нравится. А что? Обыкновенная вода. В супермаркете покупал и, кстати, не самая дешевая.
Рассвет застал Ольгерда у окна. Он устал метаться в четырех стенах, он устал допытываться, где допустил промах и допустил ли вообще. Судьба не делала ему искушающих предложений, когда порядочный человек ставится перед выбором: либо оставить все, как есть, либо совершить подлость. Такого не было. Так что винить себя ему было не за что. Его дорога была прямой дорогой обыкновенного человека, все добывающего своим трудом. Легкие пути даются избранным. Но мысли, наконец, оставили Ольгерда, и, отключив телефоны, он лег спать.
* * *
Проснулся от нудного звона. Во сне он все пытался отогнать его, но звон только становился сильнее. Ольгерд открыл глаза и понял, что это с переходящей все приличия настойчивостью звонят в дверь и даже стучат в нее ногами. Он вскочил с дивана, подошел к двери, спросил:
– Кто? – и услышал захлебывающийся от долго сдерживаемых рыданий голос секретарши:
– Гера, это я! Гера, открой!
Не успел он повернуть ключ в замке, как она влетела и повисла у него на шее.
– Господи, я думала с тобой что-то случилось! Господи, Гера!
Ольгерд, мягко отстранив девушку, прошел в комнату. Взглянул на часы и возмутился:
– Подумаешь, не пришел вовремя. Может, у меня встреча с клиентом назначена в нейтральном месте. Может…
– Я тебе звонила на домашний, звонила на мобильный. Ты не отвечал. Я уже на знала, что думать. Бросилась к тебе. Звоню, стучу, ты не открываешь.
– Заснул крепко. Бессонница напала. Только часов в шесть утра уснул и как провалился. Чувствую себя отвратно. Я, наверное, возьму денек за свой счет, – он открыл ежедневник и, убедившись, что никому из клиентов не назначено, повторил: – Возьму за свой счет. Отосплюсь. Только ты уж, пожалуйста, не звони мне.
– Да-да, – поспешила согласиться девушка. – Отдыхай. А?.. – она выразительно взглянула на него.
– Не сегодня. Сама видишь, сегодня никак!
Она с усмешкой покачала головой:
– Ну никак, значит, никак. Тогда я пошла.
– Иди, – подхватил Ольгерд и встал так, чтобы ей не было другого пути, кроме как в прихожую.
Перед дверью она попыталась обнять его. Он слабо похлопал ее рукой ниже талии и сказал:
– Как только, так сразу… А сейчас не в форме.
Но едва за ней закрылась дверь, как Ольгерд, весело напевая, поспешил в ванную и встал под прохладный душ.
Ему срочно нужно было выполнить желание, просьбу, смотря как взглянуть, его клиентки. Он отправился по бутикам. Сначала цены испугали его. Он даже не мог рассмотреть вещей. Увидев цену, только делал вид, что рассматривает, а сам думал: «Надо уходить».
Но потом вспомнил наказ Ильховской. «Вероятно, она хочет посмотреть, как я распоряжусь деньгами. Потому что назвать эту слишком щедрую сумму гонораром за консультацию безвестного адвоката нельзя», – и принялся тратить.
Сложность состояла в том, чтобы те вещи, которые он выбрал, понравились Лоре. Ольгерд правильно понял, что от того, какое впечатление произведет он на нее в новом облике, будет зависеть, станет ли она его клиенткой.
Собираясь на встречу с Ильховской, волновался. Она опять назначила ему на углу Камергерского переулка и Большой Дмитровки.
Он заметил ее машину и пошел навстречу. Только тогда она узнала его. Улыбнулась.
– Отлично. Теперь поедем в одно место, где нам никто не помешает, и побеседуем.
– Как-то немного таинственно, – проговорил Жилёнис.
– Угу, – согласилась она. – Сначала таинственно, зато потом интересно. Хотя все, конечно, зависит от результата. Но до него далеко.
Они выехали за пределы Москвы.
– Я хочу навестить дачу родителей, – сказала Лора. – Сто лет там не была. Заодно и с вами поговорим.
Через полтора часа они въехали в сосновую аллею. Жилёнис, глядя на солидные дачи, прикинул, что родители Лоры когда-то занимали солидное положение.
Она открыла калитку, вошла, глубоко вздохнула, постояла несколько секунд, глядя на дом, и только потом пригласила войти Ольгерда.
– Вот дача моих родителей, – сказала она и добавила: – Они погибли в автокатастрофе.
Несмотря на то что на даче никто не жил, дорожки и большая площадка перед домом были очищены от снега.
– Проходите, – пригласила Лора своего гостя в дом. – Сейчас включу отопление. А до этого немного померзнем. Впрочем, вам налью виски, или вы предпочитаете что-нибудь другое?
– Желательно коньяк.
– Нет проблем, – продолжая время от времени вздыхать, видимо, под наплывом воспоминаний, она открыла бар. – Прошу, – протянула Жилёнису широкий бокал с коньяком. – Сейчас… сейчас будет тепло, – находясь в плену своих мыслей, говорила она. – А себе сварю кофе. Может, и вам? – обернулась она к нему.
– С удовольствием.
Пока Лора варила кофе по какому-то ей одной ведомому рецепту, в гостиной потеплело. Жилёнис снял плащ на меховой подкладке и повесил его в прихожей.
– Садитесь, – Лора поставила поднос с кофе на маленький стол между диваном и креслом. Сделала осторожный глоток, зажмурилась от удовольствия и, сняв куртку, накинула ее себе на плечи.
– Ну что? Можно приступать к делу. Теперь мне приятно смотреть на вас, – между прочим, заметила Ильховская. – Итак, – после небольшой паузы начала она: – Как вы поняли, у меня никого нет. Ни родителей, ни детей, ни мужа. Я дважды вдова. А капитал большой. Невольно задумаешься, что будет с ним после меня, – в ожидании его реакции она устремила на него испытующий взгляд.
Жилёнис усмехнулся:
– С одной стороны, вы правы, а с другой – не все ли равно?
– Я долго думала над этим вопросом, и вышло, что нет. У меня есть друзья. Я имею в виду не приятелей, которые обожают тебя, когда ты с ними, и злословят, когда тебя нет. А настоящие друзья.
В глазах Ольгерда появилось любопытство.
– Простите, а сколько их?
– Шесть человек.
– Такого не бывает! – напряженность его исчезла, он уже видел в Ильховской только клиентку, а не богатую даму, от удачно выполненного дела которой могла зависеть его дальнейшая карьера. Он откинулся на спинку кресла. – Опыт работы у меня пять лет. Плюс студенческая практика и плюс жизненный опыт. Друзья… – протянул он, – одно из самых неопределенных понятий. На первый взгляд вроде совершенно ясное и, кажется, даже не требующее объяснений. Друг – этим сказано все. Но если немного вдуматься, то антоним этого понятия – враг, гораздо определеннее. Вы совершенно точно знаете, что ожидать от врага. Его действия могут быть различными, но с одной и той же целью – навредить вам. И он этого не скрывает. Ваш враг и в глаза и за глаза говорит о вас одно и то же. Вы не поворачиваетесь беспечно к нему спиной. Вы начеку. А друг? Что вы можете ожидать от него? Ведь были случаи, когда вы с абсолютной уверенностью заявляли, что мой друг N никогда не подведет меня. Что в какой бы ситуации я ни оказалась, он будет на моей стороне. И каково было ваше изумление, когда друг N неожиданно занимал, в лучшем случае, нейтральную позицию, а в худшем, – переходил в стан врага. Ведь было такое?
