Текст книги "К сожалению твоя (ЛП)"
Автор книги: Тесса Бейли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
– Не уезжай в Нью-Йорк, принцесса.
Натали повернула голову, и их рты плотно прижались друг к другу, губы открывались и искали, языки углублялись. Только раз. А потом она отстранилась, оставив его тело твердым.
– Увидимся настоящим утром, Август.
Дверь захлопнулась. Снова. И он не мог не беспокоиться о том, что между ними застрял и эмоциональный конфликт.
Глава семнадцатая
Натали проснулась во второй раз за день, но теперь это был полдень, и глаза у нее были словно в песке, и она была дезориентирована. Ее ссора с Августом в ранние утренние часы казалась сном, но тошнота в животе говорила ей, что нет, это определенно произошло. Она пыталась общаться с людьми до кофе, до того, как ее мозг полностью проснулся, и вела себя как дура.
Неужели она действительно убежала в простыне, потому что он сначала не объяснил свой телефонный звонок? О, Боже. Этот брак должен был быть деловым соглашением. Именно она предложила это. И в первый же день она вела себя как ревнивая жена.
Кроме того, она спала в его постели.
Настолько далеко от делового соглашения, насколько это вообще возможно.
Нервная энергия – и острая потребность отвлечься – вынудили Натали выбраться из уютного беспорядка простыней, где она заснула около шести утра.
Она медленно со скрипом открыла дверь гостевой спальни и выглянула наружу, обнаружив, что Угроза с любопытством смотрит на нее с середины кухонного стола. Но не Август. Слава Богу. Ей нужно было полностью проснуться и восстановить свои давно утраченные способности, прежде чем снова встретиться лицом к лицу со своим мужем.
Вернувшись в спальню за одеждой и сумкой с туалетными принадлежностями, она через мгновение закрылась в их общей ванной, вздохнув, когда до нее донесся тяжелый аромат грейпфрута и застал ее врасплох. Нахлынули воспоминания о том, как она в последний раз стояла в этом душе, получая удовольствие от Августа. Сцены, обнаженные, обрушивались на нее, делая ее движения неуклюжими, когда она крутила ручку, доводя температуру воды до обжигающей.
Она приняла душ, позволив себе лишь один или два крошечных вдоха домашнего мыла Августа, размышляя о своей новой роли фальшивой жены и сотрудницы Зелник Келлар. Ее титул не должен был быть только в названии. Она могла бы помочь этому месту успешно работать. По крайней мере, у нее был целый месяц, чтобы дать Августу разбег.
Натали выключила душ, выбралась наружу и оделась в шорты и свободную рубашку с длинными рукавами. Она вернулась в свою комнату, высушила волосы и вышла из дома с целью: найти способ помочь. Ей следует просто оставаться запертой в комнате для гостей и молиться о том, чтобы ее доверительный фонд как можно скорее поступил на ее банковский счет. Но она провела так много времени, смеясь над попытками Августа заниматься виноделием, хотя причина была хорошей. Достойной.
И, возможно, она хотела как-то быть частью этого.
Может быть, его счастье что-то значило для нее.
Натали остановилась у входа в производственный амбар, когда увидела Августа, стоящего перед рядом бочек и перемешивающего осевшие дрожжи. Температура в амбаре была слегка высокой для этого времени года, и вполне вероятно, что это повлияло на его процесс. Конечно, у него не было средств на более продвинутое оборудование, но они определенно могли найти способ охладить стволы на несколько градусов. Проверял ли он содержание азота в винограде?
Август внезапно повернулся, выражение его лица сменилось с удивленного на слегка настороженное.
– Прости, что ты тут делаешь?
Озвучивать свои личные мысли вслух, не осознавая этого, было новой забавной привычкой.
– Мне просто интересно, проверяешь ли ты содержание азота. В винограде.
Она хотела подойти ближе. Сама хотела заглянуть в бочки и разобрать инструменты на соседнем столе, просто чтобы посмотреть, с чем он работает, но напряженные плечевые мышцы Августа отбрасывали невидимую преграду. А может ей это показалось?
Конечно, он просил ее держаться подальше от амбара. Но это было перед свадьбой, и они были в разгаре ссоры. Была ли его просьба серьезной?
– Хм… – Она расправила плечи и попыталась снова. – Как скоро после первого перетирания ты удалил слой крупного осадка?
– Крупного чего? – После того, что показалось вечностью, Август откашлялся. – Ты говоришь о том толстом слое дерьма, который появился на поверхности после того, как я выжал виноград и положил его в бочки?
Она выдохнула.
– Да.
Тот факт, что они были на одной волне, расслабил его плечи.
– Я не знаю. Наверное. . около недели.
Обнаружена проблема номер один. Крупный осадок следует сцедить через один-два дня. Но она не сказала этого вслух. Она просто кивнула, когда он оглянулся на нее через плечо.
– У меня есть это, Натали, – сказал он. – Все в порядке, если ты хочешь вернуться домой. Или. .
– О, – сказала она, немного застигнутая врасплох. Ей было не привыкать идти лицом к лицу с Августом, но он никогда не отмахивался от нее. – Я думала, что мы собираемся разобраться в проблемах, которые у тебя возникают с производством.
– Ага. Это просто, эм. . -Он закашлялся. – Просто я чувствую, что должен сделать это только для Сэма. Это моя обязанность… Я хочу ответственности.
Натали проигнорировала рану, образовавшуюся в центре ее живота. Так же, как Коринн и Джулиан, Август хотел, чтобы все было сделано определенным образом, и это не касалось Натали. Ее не приветствовали. Оба виноградника могли погружаться в убыток, и все же ее помощь не потребовалась бы. Та же самая история. Но почему было больнее, что Август хотел справиться сам? Что ему не нужна помощь – ее помощь – с виноделием? Она привыкла к тому, что ее семья пренебрежительно относится к ее усилиям, но Август… опять же, он не должен был отталкивать ее. Это было больно, даже если она понимала, что его горе из-за Сэма заставило его реагировать способами, которые никто не мог полностью понять.
Отбросив обиду, она воспользовалась моментом, чтобы попытаться увидеть вещи с его точки зрения. Он отправился на эту миссию ради своего лучшего друга. Август был единственным стоящим здесь, кто знал, чего хотел Сэм.
– Я не потеряла никого из близких, но я думаю, что горе можно выразить по-разному.
Плечи Августа немного опустились, его глаза с осторожностью благодарили ее.
– Я бы не стал говорить с парнями о смерти Сэма. Я даже никому не сказал, кроме своего командира, что еду сюда, покупаю виноградник. Я не хотел, чтобы кто-то из них просил об участии. Разве это не пиздец? – Он потер горло. – Просто я был ближе к нему, чем кто-либо другой, и…
– Ты хочешь нести всю тяжесть на себе.
– Ага. Если я придаю кому-то еще часть веса, это похоже на отговорку. Или как будто я уклоняюсь от ответственности. Так что я просто должен сделать это один.
Натали поражалась тому факту, что она могла испытывать такое пронзительное чувство симпатии к тому, кого она когда-то считала неуклюжим людоедом. Иногда он ведет себя так же.
– Как ты думаешь, он хотел бы этого таким образом? Чтобы ты нес всю тяжесть?
Август остановился на середине кивка.
– Нет. – Он судорожно вздохнул. – Нет, определенно не хотел бы. Но это ничего не меняет.
– Ага, – мягко сказала она. – Ты должен сделать это по-своему, Август. Ты единственный, кто знает, что это такое. – Несколько мгновений они смотрели друг на друга через сарай, прежде чем Натали поняла, что это она. Ждал ли он, пока она уйдет, чтобы продолжить? Возможность заставила ее говорить слишком быстро. – В любом случае, я позволю тебе вернуться к работе. Извини, что сегодня утром вела себя как ревнивая жена.
– Мне нравилось, что ты ведешь себя как ревнивая жена… – Он немедленно дал задний ход. – Нет, подожди. Я не это имел в виду. Мне не нравилось, что ты ревнуешь, но мне нравилось, что ты ожидала от меня большего.
Вес медленно переместился от ее горла к центру ее груди.
Иногда он говорил самые впечатляющие вещи. И он имел в виду их.
Но бедный болван не мог понять, что простое позволение ей помочь окажет самое большое влияние. Объяснение ему этого заставит его поделиться, прежде чем он будет готов.
Возможно, он никогда не был бы готов.
– Ну что ж. – Барьеры, которые она слишком устала, чтобы разрушить на рассвете, теперь, слава богу, были установлены и работали. Она шагнула назад из сарая, подняв подбородок. – Я иду на прогулку. Я должна перезвонить Клаудии…
– Подожди несколько минут, – быстро сказал он, немного возясь с длинной деревянной ложкой. – Я пойду с тобой. Покажу окрестности.
– Нет, спасибо. Я могу идти одна. – Прежде чем она успела отвернуться от его хмурого взгляда, она кое-что вспомнила и щелкнула пальцами. – О, подожди. Я хотела спросить тебя. В этом доме есть винная пещера?
– Эм-м-м… да. – Он провел запястьем по лбу, но хмурый взгляд остался. – Да, в задней части амбара есть вход. Или то, что должно было стать амбаром для мероприятий.
– У тебя было одно событие.
– И я продал минус три бутылки вина. Я даже не уверен, как такая математика возможна.
– Половина одной оказалась у тебя на лице.
– Отрицательные три с половиной. Я иду на твою прогулку.
Она отмахнулась от него.
– Я могу найти пещеру сама.
– Я не был там несколько месяцев, но помню, что там нет освещения и крутая лестница… – Он начал обмахивать подмышки. – Я весь в поту, думая о тебе в пещере в одиночестве. Просто дай мне секунду, чтобы закончить здесь.
– Не будь смешным. Я знаю, как обойти пещеру, и у меня есть фонарик в телефоне.
– Подожди меня, – прорычал он.
– Нет.
Во всем этом споре начинало казаться, что он имеет скрытый смысл, и она проснулась сегодня утром – во второй раз – и решила не усложнять их отношения. Однако чем больше времени она проводила с Августом, тем более запутанной становилась их ответственность друг перед другом. И они были женаты менее двадцати четырех часов.
Господи спаси и сохрани.
Он последовал за ней по грязной тропинке между двумя амбарами, снимая на ходу перчатки и кожаный фартук и оставляя их на земле. Нелепый.
Она ускорила шаг.
Он тоже.
И теперь они бежали, потому что ничего больше не имело смысла.
– Черт возьми, Натали.
Она завернула за угол амбара и заметила бетонную лестницу с ржавыми металлическими перилами.
– Почему ты не понимаешь, что мне не нужна компания?
– Очень жаль. Ты понимаешь.
– Мне нравится быть одной, когда я в пещере. Когда это заявление прозвучало сбивающим с толку ее собственным ушам, она попыталась внести ясность. – Я имею в виду в той, что у Вос.
Он был прямо позади нее сейчас. Одни шаги.
– Сколько времени ты там проводишь? – Они были даже сейчас, черт его длинные ноги. – И из-за чего, черт возьми?
– Это не имеет значения.
– Похоже, это имеет значение.
– Нет. – Она резко остановилась наверху лестницы и повернулась к нему лицом. – Я имею в виду… это не имеет значения. Что я внизу. Никто никогда не заметит, что я ушла.
– Я бы, блять, заметил, – крикнул он ей сверху вниз.
В этот момент она мечтала ударить его. Жестко. Она действительно сделала бы так. То, что он мог быть таким заботливым и оберегающим, но при этом не осознавать, как сильно это обжигало, когда он закрывал ее от своего горя, от своего виноделия, – это расстраивало. И с каких это пор она позволила ему иметь над собой эту власть? Как ему удалось проникнуть внутрь нее и переставить вещи?
– Ты замечаешь не так много, как думаешь, – сказала она, отталкивая его на шаг назад, а затем топая вниз по бетонной лестнице ко входу в пещеру. Через мгновение его шаги последовали за ней, и, не оборачиваясь, она почувствовала, как его бедный человеческий мозг работает сверхурочно. Она почти почувствовала жалость. Почти.
Натали медленно открыла дверь и поприветствовала запах земли и плесени. Поскольку этой пещерой некоторое время не пользовались, в выходящем спертом воздухе было больше пыли, но, тем не менее, холодная, знакомая темнота была приятной. Она открыла приложение-фонарик и посветила им перед собой, отметив, что Август был прав. Лестница была крутой. Но она была сухой, и перила не были ржавыми, как снаружи. Она чувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы войти внутрь, медленно спускаясь в подземелье.
– Натали… – хрипло сказал Август. – Подожди. Думаю, я должен идти первым.
– Я обещаю тебе, все в порядке. Я не боюсь летучей мыши или двух.
– Летучих мышей?
– Конечно. Они любят пещеры. Здесь могла бы быть целая колония…
– Ты идешь слишком быстро. Помедленнее.
Не обращая внимания на его странный тон, Натали взмахнула фонариком влево и увидела длинную комнату овальной формы. Покрытые паутиной стеллажи вдоль стены были пусты, а на каменном полу валялись выброшенные бутылки из-под вина. Еще больше тьмы лежало дальше, в том, что выглядело как вторая, меньшая комната.
– Боже мой, это невероятно, Август. Ты мог бы исправить это и устраивать частные вечеринки здесь. Или можно сделать из него кладовую. Существует так много разных техник…
Она замолчала, когда поняла, что Август уже давно не отвечал ей.
Остановившись на полпути вниз по лестнице, она повернулась, осветив фонариком его лицо, и увидела, что он белый, как привидение. Его глаза были закрыты, пот выступил на лбу.
– Август, – выдохнула она, тревога сжала горло.
– Мне жаль. Мне это не нравится. Я не. . -Он потянулся к центру груди, как будто ожидал, что там что-то есть. Затем он шлепнул себя по талии, по внешней стороне бедра. Она поняла, что ищет пистолет. Явно пусто.
Именно тогда ситуация, в которой они находились, начала фиксироваться по-другому. Они находились почти в полной темноте, путешествуя в незнакомом пространстве. Напоминало ли это ему о битве?
Напомнило ли это ему. . что случилось с Сэмом?
– Натали, мне просто нужно, чтобы ты ушла отсюда, хорошо? – сбивчиво прохрипел он.
– Да. Да хорошо.
Она начала подниматься по лестнице так быстро, как только могла, но Август встретил ее на полпути и подхватил на руки, пробежав оставшееся расстояние до солнечного света. Он сделал внешние бетонные ступени по две за раз, и в этот момент его ноги, казалось, просто подкосились. Все еще держа ее в своих руках, он опустился на колени в затененном клочке травы, и Натали инстинктивно свернулась калачиком вокруг него. Она обвила всеми возможными конечностями этого трясущегося мужчину и прижалась к нему, а в глазах выступила влага.
– Мне жаль. Боже мой. Я бы этого не сделала. . мне никогда не приходило в голову, что пещера может вызвать плохие воспоминания…
– Конечно, тебе это не пришло в голову. И не должно. – Его голос как бы рассыпался по ее плечу. – Я не хочу , чтобы ты думала о таком ужасном дерьме.
Натали сжала руки вокруг его шеи, и он медленно-медленно опустил их боком на траву, и она почувствовала, что его футболка промокла от пота, а его сердце все еще бьется со скоростью миллион миль в час.
– Мне не следовало пробиваться туда. Я просто пыталась найти способ помочь там, где я не буду мешать.
Он дунул каменным вздохом в ее волосы и притянул ее ближе.
– Ты не мешаешь, но я ценю это.
Она погладила его по спине кончиками пальцев, и он вздохнул, напряжение в его мышцах немного уменьшилось.
– Это случалось раньше?
– Нет. – Он взял ее за затылок в руку и покрепче прижал ее лицо к своей шее, как будто это положение успокаивало его. – Нет, я покинул команду после смерти Сэма. Больше боя я не видел. Я не мог. Иногда бывают сны, но нет воспоминаний или панических атак. Ничего. . это пиздец.
– Это не пиздец, – горячо прошептала она.
Он издал звук, как будто не поверил ей. Прошла долгая минута, его пульс начал замедляться. Затем он сказал:
– Виноделие было его сердцем. Он так этого хотел. А я уже. . Однажды я подвел его, Натали. Я не должен был позволить ему умереть. Я должен был защищать его. – Тяжелая ноша. – Он бы не позволил этому случиться со мной.
Слезы Натали теперь впитывались в плечо его футболки, мучительный ветер дул ей в грудь.
– Я не солдат, Август, и ничего не знаю о войне, но знаю твой характер. И я знаю, если бы у тебя был хоть малейший намек на угрозу для тех, кого ты любишь, ты бы сделал что-нибудь, чтобы остановить это. Я знаю это так же, как знаю, что завтра взойдет солнце. – Она поцеловала его соленую кожу. – Это была не твоя вина.
Они крепко держались друг за друга под полуденным солнцем, время текло безмерно. Натали оттолкнула затянувшуюся печаль, которую она чувствовала из-за того, что Август отказался от ее помощи, как можно дальше, придавив ее сочувствием и пониманием. И навязчивым, не испытанным ранее чувством, которое было страшно называть.
Глава восемнадцатая
Идти на обед в дом его свекрови.
Август никогда не думал, что он будет так взволнован.
Он и Натали были одеты в деловую повседневную одежду, когда они вместе вышли из дома и попрощались с кошкой. Август открыл дверцу машины для Натали, чтобы она могла сесть на пассажирское сиденье и балансировать на коленях с домашним пирогом. Это был такой вечер, когда брак казался настоящим, и, черт возьми, он любил его, особенно потому, что со вчерашнего дня они вращались вокруг друг друга, почти не прикасаясь и не разговаривая.
Когда он потерял ее в винной пещере.
Да, не было много разговоров с тех пор, как они часами держались вместе возле амбара для мероприятий, вдыхая выдохи друг друга, ее сердцебиение было похоже на песню, которую он мог слушать из темноты. Однако было много гляделок. Много проходов мимо друг друга на кухне или по пути в ванную. С желанием прикоснуться.
Август чертовски хорошо знал, что Натали ждала от него шага – и поверьте ему, не взять ее в постель было настоящей пыткой, но если вчерашний день и доказал ему что-то, так это то, что Натали нужна ему всегда. Ему нужно было серьезно отнестись к этому отрезку времени и не отвлекаться на ее горячую, единственную в своем роде грудь. Она нужна ему на шестьдесят лет, а не на шестьдесят минут. Во что еще должен был верить мужчина, когда мысль о том, что она получит травму, заставляла каждую молекулу в его теле кричать, как ребенок, случайно вошедший в театр и играющий в это?
Спуск в эту пещеру был жутко похож на вход в убежище с Сэмом три года назад. То же пыльное дуновение разложения, тишина и кромешная тьма всего этого. И все, о чем он мог думать, это то, что я тоже не могу ее потерять. Я не могу.
Было бы так приятно заниматься любовью и забыть обо всех препятствиях на их пути к супружескому счастью, но если он пойдет по этому пути, однажды он проснется, а она уедет в Нью-Йорк. Его член получил бы тренировку, прекрасно. Но она не приблизится к тому, чтобы полюбить его в ответ. Или поверить, что они могут пройти дистанцию.
С такой скоростью дрянные песни восьмидесятых писались сами собой, но кто мог винить его, когда она выглядела так великолепно на его пассажирском сиденье, ее левое колено подпрыгивало вверх и вниз в нервном жесте, который грозил перевернуть пирог.
– Эй. – Он убрал правую руку с руля и провел костяшками пальцев по внешней стороне ее колена, что оказалось большой ошибкой, потому что, Господи Боже всемогущий, она была гладкой, и эта коленная чашечка помещалась прямо в его ладонь. Фокус. -Ты нервничаешь из-за того, что там будет Ингрэм Мейер? Потому что у нас есть это, Натали. К концу ночи он будет настолько уверен, что мы поженились по любви, что он пришлет нам второй свадебный подарок. Скрестим пальцы на шоколадном фонтане.
Она, казалось, была готова закатить глаза, но вместо этого бросила на него хитрый взгляд.
– Знаешь, тот, что от Уильяма Сонома, можно использовать как горшочек для фондю.
Он ударил по рулю.
– Мы уверены, что никто не купил нам один из них?
– Хелли забрала наши подарки домой, открыла и разложила их. Ни единого шоколадного фонтана, который одновременно служит котлом для сыра, но опять же, я бы не прочь, чтобы подружка Джулиана украла его для себя. Однажды она средь бела дня ограбила сырный магазин. – Она торжественно кивнула на его недоверчиво поднятую бровь. – Почему ты так уверен, что мы убедим Мейера?
Потому что, если этот человек не может видеть, что я умру за тебя, то он слеп.
– Я хорош на званых ужинах. Хотя в Канзасе мы называем это барбекю.
Ее смех был каким-то ошеломленным.
– Ужин с моей матерью в ее официальной столовой – это далеко не то же самое, что холодный ужин на чьем-то заднем дворе.
– Настолько плохо, да? – Его желудок умолял его не задавать следующий вопрос, но, черт возьми, он все равно это сделал. – Ты когда-нибудь приводила своего бывшего жениха домой на ужин?
– Моррисона? Нет.
– Черт возьми, да. – Его кулак двигался так непроизвольно, что он чуть не пробил крышу грузовика. Отойди, тигр. – Я имею в виду, я рад, что тебе не пришлось проходить через весь липкий процесс отделения твоей семьи от чувака. Ты знаешь, как это бывает. Ты не просто расстаешься с кем-то, ты расстаешься с его семьей и друзьями. Такой беспорядок. – Натали смотрела.
В любую секунду она собиралась позвать его на этот кулачный толчок и всю последующую чушь. Вместо этого она спросила:
– Ты… знаешь, как это происходит? У тебя были серьезные отношения?
Каким-то образом Август почувствовал, что это опасная тема.
– Мой отец говорил, что женщины задают вопросы, на которые им не нужны ответы, и наша работа – выяснить, какие из них безопасны, а какие – нет. И мы всегда будем неправы.
Натали усмехнулась, поправляя пирог на коленях.
– Что ты имеешь в виду? Что я действительно не хочу знать о твоих прошлых девушках?
– Я могу понять, принцесса. Я хочу услышать об этом придурке Моррисона так же сильно, как хочу, чтобы мне наставили степлер на мои яйца.
– Ты спрашивал.
– Сейчас я живу с женщиной. Может быть, она меня раздражает.
– Никогда. Просто ответь на вопрос. – Она усмехнулась.
О, нет. Этот смешок был обманчив.
Доверься своему чутью, сынок.
Или это был его член? Потому что его член велел рассказать Натали все, что она хочет знать. Дать ей все, что она хочет, без промедления.
– Да, у меня были серьезные отношения, – медленно сказал он. Осторожно. – Однажды. В старшей школе. Она жила по соседству. На самом деле, я думаю, она все еще в доме рядом с моими мамой и папой.
– Какой она была?
Хорошо. Натали все еще улыбалась. Это казалось прекрасным.
– Кэрол? Она милая, скромная девушка из Канзаса. Ее огурцы получили голубую ленту на государственной ярмарке.
– Ой. – Улыбка выглядела немного натянутой. – Ух ты. Она звучит как моя полная противоположность.
Задерживать. Ситуация становилась рискованной.
– Почему вы расстались?
– Натали, ты уверена, что пирог у тебя на коленях не слишком горячий? Я могу…
– Я имею в виду, если она такая милая, что случилось?
– Я сказал милая? – Именно так его мать всегда называла Кэрол. Милая, скромная девушка из Канзаса. Должно быть это отложилось. – Хорошо. Она хотела сразу остепениться и завести семью, а я не был к этому готов. Я хотел служить. – Он повторял эти истины очень медленно. – Итак, она вернула мне мое кольцо, и теперь она замужем за церковным пастором. В прошлый раз моя мама сообщила мне, что у них четверо детей.
– Ой. – Натали откинулась на спинку стула. – И ты рад за нее?
– Конечно. Почему нет?
– Похоже, это она сбежала.
– Нет, это была моя следующая девушка. – Он подмигнул ей. – Шучу, принцесса.
– Знаешь, я держу пирог, – сказала она спокойно. Прошло несколько ударов, и он начал чувствовать, что еще не пришел в себя из-за опасного характера этого разговора. – Но говоря о пироге, я просто…любопытная. Ты очень хорош в. . ты знаешь. Побалуй себя маленьким пирогом. Итак, когда вся эта практика имела место…
Он уже качал головой.
– Натали.
– Я просто говорю, что это не могло быть связано с женой пастора, готовящей соленья.
– На этом разговор заканчивается. Я смотрю только на твой пирог.
– Просто скажи мне, – умоляла она.
– Нет.
– Мы оба взрослые!
– Боже мой, я… . да, хорошо. Отлично. Я потерял девственность, когда мне было двадцать два года. Как-то поздно и тринадцать лет назад , Натали. Девушка была подругой подруги моего друга, и я даже не помню ее имени, но она… . она посмотрела на это и сказала: – Тебе лучше узнать, как сделать женщину глупой, прежде чем ты даже подумаешь о том, чтобы добавить эту штуку в смесь . Она показала мне несколько трюков, и я послушал. Хорошо? И это конец этого разговора.
– Ты уверен, что не помнишь ее имени? – У нее хватило наглости показаться разочарованной. – Я надеялась послать ей рождественскую открытку.
– Очень смешно. – Его лицо было в огне. – Не могу поверить, что сказал тебе это.
– Почему?
– Потому что ты моя жена. Ты должна верить, что я существую только для тебя с самого первого дня. – В своем самонаправленном раздражении он превратился в расшатанную пушку и больше не мог удерживать себя от взрыва. Может быть, он беспокоился о том, что его признание посеяло сомнения в голове Натали, или, может быть, он просто устал держать правду при себе. Но по какой-то причине он выбрал момент, когда они подъехали к поместью Вос, чтобы выплеснуть свои кишки.
– И когда я смотрю на тебя, я клянусь, что знаю. Существовал только для тебя все это время.
В этот момент она была очень красивой и уязвимой.
Тоже бледная и полная ужаса.
Потрясающая.
– Ты просто… Ты действуешь методично, потому что мы готовимся притвориться перед Ингрэмом Мейером, или…
– Неn. Я имел в виду то, что сказал. Это было преуменьшение. Массивное. – Но ее видимый страх заставил его сдержаться. – У меня есть чувства к тебе, Натали.
Она открыла рот, потом закрыла. Оглянувшись через плечо, он услышал, как открывается входная дверь дома. Шаги приближаются.
– Мы можем поговорить об этом позже?
* * *
У меня есть чувства к тебе.
Натали вошла в дом своего детства, отчаянно пытаясь не отпустить пирог. Ее фальшивый муж только что признался, что испытывает к ней чувства. Какие чувства? Они не зашли так далеко. Он имел в виду похоть? Он имел в виду, что заботится о ней? Потому что она уже вроде как почувствовала обе эти вещи, но они не должны были говорить об этом вслух. Это сделало их реальными. Это сделало их чем-то, с чем им придется иметь дело.
– Хочешь, я понесу пирог? – спросил Август, положив кончики пальцев на ее поясницу. В результате на ее затылке пошли мурашки, а ресницы затрепетали, отчасти благодаря разговору, который у них был до его признания. Она превратилась из ревнивой в возбужденную быстрее, чем петля на американских горках. Возможно, она была в меньшинстве, но мужчине, который прислушивался к женским советам в сексе, переходя от ученика к мастеру? Это было непростительно горячо, независимо от того, как она его нарезала.
Тем не менее, у нее не должно было трепетать живот от фраз типа «Я смотрю только на твой пирог». И все же здесь она стояла. Трепещала, краснела и пыталась смириться с этим огромным присутствием в ее жизни, теперь испытывающем к ней чувства помимо всего прочего.
Может быть, даже ее собственные чувства к нему. Большие, устрашающие.
– Нет, все в порядке, – прошептала она. – Я подержу.
– Хочешь, я понесу тебя и пирог? Эти каблуки выглядят неудобными.
На мгновение она взглянула вниз.
– Раньше я носила такие туфли каждый день на неделе. – Она использовала пирог, чтобы указать на столовую впереди, где можно было услышать голоса, в том числе голос, принадлежащий Ингрэму Мейеру. – На каблуках я чувствую себя более уверенно. Мне. . нужна уверенность на семейных обедах.
Август заглянул ей в глаза, кивнул, и Натали охватило странное чувство, что он точно видел, что происходит наверху, в ее голове.
– Я понял тебя, принцесса.
Она моргнула.
– Ты понял меня?
– Что я сказал в своих свадебных клятвах? Я приму твою сторону в любом споре, если только он не со мной. Ты слушала или просто стояла как богиня?
Теперь она очень быстро моргала.
– Я слушала.
– Хорошо. – Он наклонился и ткнул ее лоб своим. – Понял тебя.
Натали потребовалось некоторое время, чтобы понять, что они вместе вошли в столовую, но затянувшаяся тишина, наконец, зафиксировалась. Они не сразу отвели взгляд друг от друга, и теперь все – Кориннн, Джулиан, Халли и Ингрэм – с любопытством наблюдали за ними. Это были медленные, неохотные взгляды, и она чувствовала себя почти в бреду из-за того, что была так близко к его рту, не будучи поцелованной. Она увидела, как Август наконец сосредоточился на Кориннн, стоически стоящей во главе стола и ухмыляющейся.
– Привет, мам.
Натали поймала тень улыбки, прежде чем Коринн закатила глаза.
– Входите. Ужин почти готов. У нас есть баранина. Она протянула руку мужчине, сидевшему слева от нее, у которого на макушке не было соломенной шляпы. – Я уверена, вы помните мистера Мейера по свадьбе.
Кредитный офицер лениво отсалютовал своим бокалом.
– Приятно видеть вас снова.
– Взаимно, – одновременно сказали она и Август.
Коринн указала на пирог в руках Натали.
– Кто это сделал?
– Август, – сказала Натали. – Очевидно. Или я бы носила его в сумке с застежкой-молнией.
Она лишь смутно заметила, как Август хмурится, глядя на нее сверху вниз. Почему? Ни для кого не было секретом, что она не могла приготовить еду, чтобы спасти свою жизнь. Воздержавшись от этого, она спасла всех остальных. И разве он не высмеивал ее из-за отсутствия у нее кулинарных навыков еще вчера?
Коринн стояла рядом с Августом, а Натали заняла места за столом возле, после чего все расселись.
– Итак, – полувизжала Хэлли, наклоняясь вперед. – Чем вы занимаетесь вместе после свадьбы? – Коринн кашлянула, и Джулиан улыбнулся, сделав глоток вина, и тут же кудрявая блондинка ответила на вопрос. – Я имею в виду, кроме того… кроме того, что лучше узнать друг друга как мужа и жену. . -Она вздрогнула, очевидно понимая, что только глубже вырыла яму. – Я имею в виду…
– Хорошо. Я работал над своей техникой ферментации, – плавно вмешался Август. – Когда Натали не работает на своем ноутбуке, она исследует территорию. Поселилась в…
Это было не самое удачное начало для того, чтобы убедить кредитного инспектора в их бессмертной любви, и Август, похоже, сразу понял это. Он потянулся к ее руке под столом, где никто не мог видеть, и сжал ее, словно застряв в своих мыслях.
Тем временем Ингрэм Мейер взбалтывал рубиново-красное содержимое своего стакана.
– Технически Натали сейчас работает в «Зелник Селлар», не так ли? С ее обширными познаниями в области виноделия она должна оказать тебе огромную помощь.
Под ключицей у Натали возникло мучительное ощущение, и она потянулась за водой. Огромная помощь? Скорее всего, нет. Он даже не пустил ее за дверь. Август смотрел, как она глотает воду, глубоко наморщив брови, затем заметно встряхнулся, чтобы ответить.
– Она. . да, у нее есть много знаний, чтобы предложить помощь. Мне очень повезло.
