Текст книги "К сожалению твоя (ЛП)"

Автор книги: Тесса Бейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Глава один

Сколько Август Кейтс себя помнил, его член все портил.

В седьмом классе он встал во время митинга воодушевления, когда он стоял перед всей школой в футбольных штанах. Поскольку его одноклассники не могли открыто называть его Вуди¹ в присутствии своих учителей, вместо этого они называли его Том Хэнкс. Это застряло на протяжении всей средней школы. По сей день он съеживается при одном упоминании – Истории игрушек.

Доверься своему чутью, сынок.

Его отец, командующий флотом, всегда говорил ему это. На самом деле, это было почти все, что он когда-либо говорил в качестве совета. Все остальное составляло прямой приказ. Проблема была в том, что Августу, как правило, требовалось немного больше инструкций. Схема, если можно. Он не был человеком, который делает все правильно с первой попытки. Возможно, именно поэтому он принял свой – внутренности за свой член.

Это значит, что он перевел совет своего отца на…

Доверься своему члену, сынок.

Август покрутил бокал перед собой, чтобы не поправлять рассматриваемый придаток. Бокал стоял на серебряном подносе за несколько секунд до того, как его перенесли в судейскую коллегию. В настоящее время трое самодовольных представителей элиты потягивали каберне, которое было представлено на конкурсе «Букеты и новички» другим местным виноделом. Толпа винных снобов долины Напа наклонилась вперед на своих складных стульях, чтобы услышать критику от одного судьи.

Натали Вос.

Дочь легендарного винодела.

Наследница Виноградника Воса и всеобщая чума на его гребаном рассудке.

Август смотрел, как ее полные губы прижались к краю стакана. Сегодня они были окрашены в какой-то сочный сливовый цвет. Они подходили к шелковой блузке, которую она носила, заправленной в кожаную юбку, и он поклялся Богу, что чувствовал прикосновение этой кожи к своим ладоням. Чувствовал, как кончики его пальцев скользят по ее голым ногам, чтобы снять высокие каблуки с шипами на пальцах. Не в первый раз – нет, невероятно далеко не в первый раз – он мысленно пнул себя под зад за то, что саботировал свои шансы уложить Натали Вос в постель. Теперь она не станет прикасаться к нему через защитный костюм, и она говорила ему это бесчисленное количество раз.

Его шансы на победу в этом конкурсе не сулили ничего хорошего.

Не только потому, что они с Натали Вос были врагами, но и потому, что от его вина сосали даже большие потные ослиные яйца. Все это знали. Черт, даже Август знал это. Однако Натали единственная, кто обратила на него внимание, готовилась вынести свой вердикт публике.

– Цвет насыщенный, хотя и немного светлый. Ноты табака ярко выражены. Цитрусовое послевкусие. Склоняюсь к кислому, но… – Она поднесла вино к солнцу и изучала его сквозь стекло. – В целом очень приятно. Восхитительно для двухлетней винодельни.

Ропот и хлопки в гольф со всех сторон из зала.

Винодел поблагодарил судей. Он фактически поклонился Натали, забирая свой стакан, и Август не мог сдержать закат глаз, чтобы спасти свою жизнь. К несчастью, Натали уловила движение и приподняла идеальную черную бровь, сигнализируя Августу о своей очереди за судейским столом, словно принцесса, вызывающая простолюдина – разве это не подходит их ролям на ТВ?

Августу не место в этом солнечном пятизвездочном курорте и спа-центре субботним днем, когда он приносит вино на серебряном подносе этим богатым птичьим мозгам, которые преувеличивали важность вина настолько, что это казалось сатирой. Ему не место в утонченной Сент-Хелене. Он не был создан для того, чтобы выбрать лучшую гроздь винограда в продуктовом магазине, не говоря уже о том, чтобы возделывать почву и выращивать ее с нуля, чтобы сделать свою собственную марку вина.

Я пытался, Сэмми.

Он действительно чертовски пытался. В этом конкурсе был главный приз в десять тысяч долларов, и эти деньги были последней надеждой Августа сохранить план. Если бы ему дали еще один шанс, он бы более активно участвовал в процессе ферментации. Он на собственном горьком опыте убедился, что принцип – поставил и забыл ни хрена не работает с вином. Это требовало постоянной дегустации, исправления и повторной балансировки, чтобы предотвратить порчу. Он мог бы добиться большего, если бы ему дали еще один сезон, чтобы проявить себя.

Для этого ему нужны были деньги. И у него было больше шансов посадить Натали в мешок, чем выиграть это соревнование, то есть у него не было вообще никаких шансов – потому что, да. Его вино разнесло кусками. Ему повезет, если им удастся оставить его на свои вкусовые рецепторы на три секунды, не говоря уже о том, чтобы объявить его победителем. Но Август будет стараться до самого конца, поэтому он никогда не оглядывается назад и не задается вопросом, мог ли он сделать больше, чтобы воплотить в жизнь эту подержанную мечту.

Август подошел к судейскому столу и поставил бокалы с вином перед Натали гораздо менее церемонно, чем его конкуренты, фыркнул и отступил назад, скрестив руки на груди. Презрение смотрело на него в ответ двумя самыми раздражающе красивыми глазами, которые он когда-либо видел. Что-то вроде золотого виски с более темным коричневым кольцом. Он до сих пор помнил тот момент, когда выражение в этих глазах изменилось с «отвези меня в постель, папочка» на «довольно-ядовитое».

Ведьма.

Однако это была ее территория. Не его. При росте шесть футов три дюйма и с телом, все еще отточенным для сражений его прошлой жизни в качестве морского котика, он вписался в эту панораму примерно так же, как Рэмбо на распродаже выпечки. Рубашка, которую участников попросили надеть на конкурс, не подходила им по размеру, поэтому он заправил ее в задний карман джинсов. Может быть, он мог бы использовать ее, чтобы очистить вино, когда судьи его выплюнут.

– Август Кейтс из Погреба в Зелнике, – спокойно сказала Натали, протягивая бокалы вина своим коллегам-судьям. Внешне она казалась спокойной, как всегда, ее невозмутимое нью-йоркское поведение демонстрировалось в полной мере, но он мог видеть, как ее дыхание участилось, когда она приготовилась выпить то, что представляло собой жижу в стакане. Из трех судей Натали была единственной, кто знал, что будет дальше, потому что она уже однажды пробовала его вино и тут же сравнила его с мочой демона. Тот случай был также известен как ночь, когда он упустил свой единственный шанс попотеть на простынях с самой принцессой Вос.

С того злополучного вечера их отношения были не чем иным, как спорами. Если им случалось видеться на Виноградной лозе или на местном винном мероприятии, она любила незаметно почесать бровь средним пальцем, а Август обычно спрашивал, сколько бокалов вина она выпила с девяти утра.

Теоретически он ее ненавидел. Они ненавидели друг друга.

Но, черт возьми, он, похоже, не мог этого «сделать». Не до конца.

И все это восходит к тому, что Август в детстве принял свой живот за член.

Доверься своему члену, сынок.

И эта часть его тела вполне могла быть женатой на Натали Вос. Женаты, имеют шестерых детей и живут в сельской местности Вены, носят одинаковые игровые костюмы, сделанные из занавесок, а-ля «Звуки музыки». Если бы все решения Августа зависели от его нижней головы, он бы извинился в ночь их первой ссоры и попросил еще одну дозу, чтобы обеспечить ее оргазмами от стены до стены. Но было уже слишком поздно. У него не было другого выбора, кроме как ответить тем отвращением, которое она излучала на него, потому что его верхняя голова слишком хорошо знала, почему их отношения никогда не продолжались бы дольше одной ночи.

У Натали Вос были привилегии и лоск – не говоря уже о деньгах – с ног до головы.

В тридцать пять лет Август был скорее посредником, чем мим без пальцев.

Он вложил все свои сбережения в открытие винодельни, не имея ни опыта, ни руководства, и проигрыш в этом конкурсе стал бы смертельным ударом для Погреб в Зелнике.

Грудь Августа сжалась, как будто его привязали к каталке, но он не хотел прерывать зрительный контакт с наследницей. Растущая боль ниже его горла, должно быть, была видна на его лице, потому что самодовольное выражение лица Натали медленно растаяло, и она нахмурилась. Наклонился и прошептал только ему на ухо:

– Что с тобой происходит? Ты опаздываешь на WrestleMania² или что-то в этом роде?

– Я бы не пропустил WrestleMania из-за собственных похорон. – Он фыркнул. – Просто попробуй вино, сравни его с заплесневелым мусором и покончим с этим, принцесса.

– На самом деле, я собиралась поставить его как что-то вроде… крысиной воды. – Она указала на него дрожащими пальцами. – Серьезно, что случилось? У тебя больше мудачьей энергии, чем обычно.

Он вздохнул, глядя на ряды ожидающих зрителей, одетых либо в белые теннисные костюмы, либо в одежду для отдыха, которая, вероятно, стоила больше, чем его грузовик.

– Может быть, потому что я застрял в эпизоде Наследия. Пора менять канал. – Не то чтобы у него был выбор. – Делай все возможное, Натали.

Она сморщила нос от его вина.

– Но ты уже так хорошо умеешь быть худшим.

Август фыркнул.

– Жаль, что приз за самые острые клыки не дают. Ты была бы непревзойденной.

– Ты сравниваешь меня с вампиром? Потому что твое вино – это отстой.

– Просто выпей весь стакан, не пробуя, как ты обычно делаешь. – Была ли та боль, которая мелькнула в ее глазах, прежде чем она это скрыла?

Конечно нет.

– Ты… – начала она.

– Готовы начать, мисс Вос? – спросил один из судей, седовласый мужчина лет пятидесяти, писавший для журнала Wine Enthusiast .

– Д-да. Готова. – Она встряхнулась и отстранилась, восстанавливая равновесие и скользя пальцами по ножке бокала с последним Каберне Августа. Между ее бровями осталась бороздка, когда она покрутила стакан по часовой стрелке и поднесла его к носу, чтобы вдохнуть букет. Остальные судьи уже кашляли, растерянно глядя друг на друга. Им случайно подали уксус?

Они почти одновременно выплюнули его в предоставленные серебряные ведра.

Однако Натали, похоже, была полна решимости продержаться как можно дольше.

Ее лицо покраснело, в глазах выступили слезы.

Но, к его удивлению, ласточка прошла ей в горло, после чего последовал глоток воздуха.

– Боюсь… – начал один из судей, заметно смутившись. Толпа перешептывалась позади Августа. – Боюсь, во время вашего процесса что-то пошло не так.

– Да… – Другой судья рассмеялся себе под запястье. – Или шаг был полностью пропущен.

Ряды людей позади него захихикали, и внимание Натали переключилось в этом направлении. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, и снова закрыла его. Обычно она без колебаний отрезала бы ему колени, так что же это было? Жалость? Она выбрала этот момент? В этот момент, когда ему нужно было уйти отсюда с некоторым подобием гордости, полегче с ним?

Неа. Не имей его.

Ему не нужна была эта избалованная девчонка из трастового фонда, чтобы терпеть ее удары. Он видел такое дерьмо во время боя, что люди на этой ухоженной лужайке не могли себе представить даже в своих самых смелых мечтах. Он выпрыгивал из самолетов в кромешное небо. Существовали на чистом упорстве неделями в пустыне.

Понесенные потери, которые до сих пор казались случившимися вчера.

И все же ты не смог даже сделать приличное вино.

Он подвел Сэма.

Снова.

Факт, который чертовски ранил больше, чем эта богатая девушка, резко осуждающая его перед этими людьми, которых он, вероятно, никогда больше не увидит после сегодняшнего дня. На самом деле, ему нужно было, чтобы Натали просто бросила молоток, чтобы он мог показать ей, как мало его заботит ее мнение. Это была мечта его друга, которая так и не осуществилась, и это должно было причинить боль. Не ее приговор.

Август оперся руками на судейский стол и наклонился вперед, не видя ничего, кроме прекрасного черноволосого призрака и наблюдая, как ее золотые глаза расширяются от его дерзости.

– Ты же не ждешь взятки? Только не с такой фамилией, как Вос. – Он подмигнул ей и наклонился так, что только Натали могла услышать, как он понизил голос. – Если только ты не надеешься на другую взятку, принцесса, потому что это можно устроить.

Она плеснула вином ему в лицо.

Во второй раз.

Честно говоря, он даже не мог винить ее.

Он злился из-за своей неудачи, а Натали была удобной мишенью. Но он не собирался извиняться. Какая польза от этого? Она уже ненавидела его, а он только что нашел способ усилить это чувство. Лучшее, что он мог сделать, чтобы загладить обиду Натали, это уехать из города, и именно это он и собирался сделать. Ему не дали выбора.

С вином, капающим с его щетины, Август оттолкнулся от стола, провел рукавом по мокрому лицу и помчался через лужайку к парковке, неудача, как заноза, вонзившаяся в центр его груди.

Он был уже почти у своего грузовика, когда позади него раздался знакомый голос. Натали. Действительно ли она следовала за ним после того дерьма, которое он сказал?

– Подожди!

Полностью ожидая обернуться и найти дробовик двенадцатого калибра, направленный ему в голову, Август повернулся на каблуках и с опаской наблюдал, как великолепная ведьма приближается. Почему у него возникло нелепое желание быстро двигаться назад в ее направлении и поймать ее в поцелуе? Она сломала бы ему чертову челюсть, если бы он попытался, но, помоги ему Бог, его член/внутренность настаивали на том, что это было правильно.

– Да? У тебя есть что-то еще, что ты хочешь бросить мне в лицо?

– Мой кулак. Среди прочих более острых предметов. Но… – Она дернула плечом, видимо, подыскивая нужные слова. – Послушай, мы не друзья, Август. Я понимаю. Я оскорбила твое вино в ту ночь, когда мы собирались переспать, и с тех пор ты злишься на меня, но что ты тогда сказал? Использование моей фамилии делает меня лучше? Ты не прав. – Она сделала шаг ближе, ее каблуки оторвались от травы и нашли асфальт парковки. – Ты ничего обо мне не знаешь.

Он усмехнулся.

– Давай, расскажи мне все о своей боли и страданиях, богатая девочка.

Она бросила на него испепеляющий вздох.

– Я не говорила, что страдала. Но я не совсем увязываюсь со своей фамилией, как ты, кажется, полагаешь. Я вернулась на остров Святой Елены всего несколько месяцев назад. Фамилия Вос ничего не значит в Нью-Йорке.

Август прислонился к капоту своего грузовика и скрестил руки на груди.

– Держу пари, что деньги, которые приходят с этим, решают эту проблема.

Она взглянула на Августа. Тот, который предполагал, что он действительно был в неведении, и ему это не нравилось. Ему не нравилась возможность того, что он ошибался насчет этой женщины. В основном потому, что сейчас было слишком поздно что-то менять. Ему всегда приходилось задаваться вопросом, какого черта он мог сделать по-другому с Натали Вос. Но, по крайней мере, он мог уйти от этого этапа своей жизни, зная, что сделал для Сэма все, что мог. Это все, что у него было.

– Ты когда-нибудь хотел познакомиться со мной? Или это было просто… – Ее внимание на мгновение переместилось на его молнию, затем отошло, но этого было достаточно, чтобы он почувствовал себя так, будто вернулся на школьный митинг, пытаясь не волноваться. – Только о сексе?

Что, черт возьми, он должен был сказать?

Что он увидел ее через всю комнату на том дурацком мероприятии Wine Down в Напе и почувствовал себя так, будто летающий младенец выстрелил ему в грудь стрелой? Что его ладони вспотели из-за женщины впервые за эту ночь? Он уже был в той венской деревне, держа в одной руке корзину для пикника, а в другой – акустическую гитару. Боже, она была такой красивой, интересной и чертовски веселой. Где она была всю его жизнь?

О, но потом как-то все пошло к чертям. Он позволил своей гордости помешать… что? Что бы произошло, если бы он просто воспринял ее словесное неодобрение своего вина на подбородке и двинулся вперед? Что, если бы он не приравнял это к неодобрению стремлений своего лучшего друга? Есть ли смысл сейчас интересоваться всем этим дерьмом?

Нет.

У него кончился капитал. Винодельня была настоящей катастрофой. Он был посмешищем на острове Святой Елены и втоптал в грязь имя своего лучшего друга.

Пора идти, чувак.

– О, Натали. – Он хлопнул себя ладонью по груди. – Очевидно, я хотел покрутить тебя на вершине горы в Вене, пока наши дети резвились и гармонировали в занавесках. Разве ты не знала?

Она моргнула несколько раз, и выражение ее лица стало ровным, когда она снова ступила на траву. Августу пришлось сжать руки в кулаки, чтобы не дотянуться до нее.

– Ну, – сказала она, ее голос звучал немного ржаво. Черт возьми . -Проведи прекрасный вечер дома с твоими отсылками к «Звукам музыки» и уютным гнездом винных крыс. Надеюсь, ты платишь им прожиточный минимум.

– Это больше не будет моим домом. – Он махнул рукой в сторону события, которое все еще шло полным ходом позади них, судьи фотографировались со зрителями, на серебряных подносах подавали еще вина. – Этот конкурс был для меня. Я иду дальше.

Она рассмеялась, как будто он шутил, и немного успокоилась, когда он просто посмотрел в ответ.

– Ух ты. Ты действительно не можешь принять немного конструктивной критики, не так ли?

Август усмехнулся.

– Это то, что было? Конструктив?

– Я думала, что «морские котики» должны быть крепкими. Ты позволяешь виноделию сломить тебя?

– У меня нет бездонного банковского счета, как у некоторых людей в этом городе. Если непонятно, я говорю о тебе.

Почему-то это заставило ее рассмеяться. Повисла пауза, затем она сказала:

– Ты меня раскусил, Август. Поздравляю. – Она повернулась на носке своего высокого каблука и умчалась прочь, двигая этой кожаной юбкой из стороны в сторону в самом жестоком прощальном кадре в мире. – Мои искренние соболезнования городу, в котором ты окажешься в следующий раз, – крикнула она через плечо.

– Особенно женщинам.

– Ты бы так не говорила, если бы отказалась от отвратительного притворства и пошла со мной домой. – Почему-то каждый ее шаг в противоположном направлении заставлял его желудок сжиматься все сильнее и сильнее. – Еще не поздно, Натали.

Она остановилась, и он затаил дыхание, до этого самого момента не полностью осознавая, как сильно он на самом деле хочет ее. Может быть, нуждается в ней. Продолжающийся поток его крови, казалось, зависел от ее реакции.

– Ты прав, еще не поздно, – сказала она, повернувшись, закусив губу, и ее глаза стали такими уязвимыми, что у него в горле застрял глоток. Я больше никогда не буду груб с ней. – Уже поздно, – закончила она, взмахнув мизинцем, выражение ее лица сменилось с беззащитного на ядовитое. – Иди к черту, Август Кейтс.

Его желудок сжался, оставив его почти слишком запыхавшимся для ответа.

– Ад, да? Твое старое прибежище, верно?

– Ага! – Она даже не потрудилась обернуться. – Вот где я встретила твою маму. Она сказала, что лучше будет жить в аду, чем пить твое вино.

Чудак повернулся в его грудной клетке, когда она вышла за пределы слышимости. Слишком далеко, чтобы услышать его из-за начавшейся музыки. Определенно слишком далеко, чтобы дотронуться до нее, так почему же его пальцы так чесались пройтись по ее коже? Его шансы с Натали теперь были ниже нуля. Так же, как и его шанс добиться успеха в качестве винодела. Бросив последний долгий взгляд на того, кто ушел, Август выругался, забрался в свой грузовик и рванул с парковки, игнорируя острое чувство, что он что-то не сделал.

Глава вторая

Натали вслепую искала в темноте кнопку своей звуковой машины, включив симфонию дождя и лягушек-быков на максимальную громкость. Джулиан и Халли пытались вести себя тихо. Они действительно были тихими. Но пружины скрипят в четыре часа утра только по одной причине – всегда скрипели. Натали накрыла лицо подушкой для верности и откинулась на простыни, применив то, что она называла – методом столичных штатов. В тех случаях, когда ее брат и его новая девушка решали заняться любовью в коридоре гостевого дома, который они все делили, Натали избегала тревожных образов, называя столицы штатов.

Монтгомери, Джуно, Феникс…

Скрип-скрип-скрип.

Вот оно.

Натали села в постели и сбросила маску для сна, дав винному головокружению немного рассеяться. Больше никаких оправданий. Пришло время стиснуть зубы и поговорить с ее матерью. Пришло время убраться к черту из Напы. Она слишком долго зализывала свои раны, и хотя она была несказанно счастлива, что Джулиан нашел любовь всей своей жизни, ей не нужно было видеть это в объемном звуке.

Она сбросила одеяло и встала, ударившись бедром о тумбочку и опрокинув пустой бокал. Один из четырех – как будто ей нужен был еще один знак того, что она превратилась в пышку во имя избегания своих проблем.

Жизнь зашла в тупик.

Выглянув из окна гостевой спальни, она увидела главный дом, в котором она выросла и где в настоящее время жила ее мать Коринн. Это был ее пункт назначения утром. Если бы она попросила денег у матери, то она ужалила бы ее, как тысяча ос, но какой у нее был выбор? Если она собиралась вернуться в Нью-Йорк и открыть собственную инвестиционную фирму, ей нужен был капитал.

Мать не собиралась облегчать ситуацию. Нет, она, вероятно, ждала прямо сейчас перед ревущим огнем, облаченная во все свои наряды, почувствовав, что Натали вот-вот смирится. Конечно, с тех пор, как Натали вернулась на остров Святой Елены, у них было несколько моментов помягче, но на первый взгляд она всегда будет смущать Коринн.

Натали бросила маску в сторону печального, пустого квартета бокалов и побрела в ванную комнату. Можно было бы закончить разговор пораньше, верно? Таким образом, если Коринн откажется от предложения Натали, по крайней мере, у нее будет целый день, чтобы поваляться. А это была Напа, так что барахтаться можно было сделать очень модным. Она устроит дегустацию вин и очарует всех присутствующих. Люди, которые понятия не имели, что ее попросили уйти с поста партнера ее финансовой фирмы из-за чудовищно крупной торговой ошибки, которая стоила, о боги, миллиард.

Не узнают они и о том, что ее выгнал на обочину жених, который был слишком смущен, чтобы встретить ее у алтаря.

Снова в Нью-Йорке? Персона нон-грата.

На Святой Елене? Богачка.

Фыркнула. Натали сбросила пижаму и шагнула под струю горячего душа. И если она думала, что ее брат, совершивший поступок, представляет собой нежелательный образ, это не имело ничего общего с воспоминаниями об Августе Кейтсе вчера днем во всей его красоте.

У меня нет бездонного банковского счета, как у некоторых людей в этом городе.

Если бы.

Натали не на что было жаловаться. Слава богу, она жила в красивом гостевом доме на территории виноградника. Но она жила на свои сбережения уже больше месяца и едва могла открыть киоск с лимонадом, не говоря уже о том, чтобы основать фирму, на оставшуюся сумму. У нее были привилегии, но финансовая свобода представляла собой проблему. Ту, которую она, скорее всего, сможет преодолеть этим утром. Все, что это будет стоить, это ее гордость.

Тот факт, что Август Кейтс собирался покинуть остров Святой Елены в ближайшее время, не имел ничего общего с ее внезапной необходимостью уехать. Ничего подобного. Этот большой, некомпетентный шут и его решения не имели никакого отношения к ее жизни. Так почему пустота в животе? Она была там с тех пор, как он вчера подошел к столу, чтобы оценить свое вино. У этого человека на плече была щепка размером с Денвер, но у него всегда была какая-то… нежность в глазах. Расслабленное, наблюдательное качество, которое говорило о том, что я видела все. Я могу справиться с чем угодно.

Но вчера такого не было.

И это застало Натали врасплох, как сильно она ее бросила.

Он выглядел смирившимся. Закрытым.

Теперь, высушивая волосы перед запотевшим зеркалом в ванной, она не могла притвориться, что дырка в ее животе не становится шире. Куда пойдет Август? Что он будет делать теперь, когда виноделие будет снято со стола?

Кем был Август Кейтс?

Часть ее – часть, в которой она никогда бы не призналась вслух, – задавалась вопросом, узнает ли она это в конечном счете. В момент слабости. Или случайно.

Она ждала этого?

Натали резким движением выключила фен, в последний раз провела расческой по своим длинным черным волосам и вышла из ванной, подойдя к шкафу. Она надела черное платье-свитер без рукавов и кожаные лоферы, накрасила губы нюдовой помадой и надела золотые серьги. К тому времени, как она закончила, она увидела через окно гостевой комнаты, что в главном доме горит свет, и глубоко вздохнула, прогоняя дрожь.

Худшее, что Коринн могла сказать, было – нет, напомнила себе Натали, поднимаясь по тропинке, ведущей вдоль благоухающего виноградника. Солнце еще не взошло, но голая золотая кайма очерчивала гору Святой Елены. Она почти чувствовала, как виноград просыпается и поворачивается к обещанию тепла свыше. Часть ее искренне любила это место. Не сделать этого было невозможно. Запах плодородной земли, традиции, волшебство, замысловатый процесс. Тысячи лет назад какие-то трудолюбивые – и, вероятно, скучающие – люди закопали под землю бутылки с виноградным соком на зиму и изобрели вино, что подтвердило теорию Натали: где есть желание напиться, черт возьми, там и способ.

Она остановилась у подножия крыльца, ведущего к главному дому. Очарование старого мира сочилось из каждого дюйма дома ее детства. Под каждым окном в цветочных ящиках росла зелень, кресла-качалки призывали людей сесть и расслабиться, а журчание водопровода в бассейне было слышно из передней части дома, хотя он находился за ним. Великолепная усадьба, которая никогда не переставала сводить посетителей винодельни в обморок. Место было невероятным. Но ей больше нравился гостевой дом, чем поместье, где она жила с рождения до колледжа. И прямо сейчас все, что она представляла, было препятствием впереди.

Через мгновение она постучала в дверь и услышала звук приближающихся шагов с другой стороны. Глазок потемнел, замок повернулся – и тут она посмотрела на Коринн.

– Серьезно? – Натали вздохнула, бросив взгляд на свою величавую мать, оценив приглаженные черно-седые волосы и идеальную осанку. Даже морщины у нее были искусные, допущенные на ее лицо только по приглашению. – Ты полностью одета в пять часов утра?

– То же самое я могу сказать и о тебе, – без промедления ответила Коринн.

– Верно, – сказала Натали, проскальзывая в дом без приглашения. – Но я здесь не живу. У тебя вообще есть халат?

– Ты пришла сюда, чтобы обсудить одежду для сна?

– Нет. Не смеши меня…

Коринн плотно закрыла дверь, затем заперла ее.

– Конечно, у меня есть халат. Обычно я ношу его как минимум до семи, но сегодня утром у меня онлайн встречи. – Нехарактерным движением ее мать позволила себе улыбнуться, прежде чем улыбка была быстро подавлена. – Твой брат заключил сделку, согласно которой мы являемся официальным вином нескольких свадебных площадок на побережье Калифорнии. Он действительно помогает изменить ситуацию для нас.

– Да, это он. – Натали не могла не почувствовать искру гордости за своего брата. В конце концов, он преодолел собственный багаж, относящийся к этому месту, и приземлился на другой стороне гораздо лучше. В то же время, однако, Натали не могла игнорировать задумчивость, дрейфующую в ее груди. Боже, хоть раз она хотела бы, чтобы кто-нибудь говорил о ней так, как Коринн говорила о Джулиане. Как будто она была живой. Ценной. Желанной и нужной. – Трудно сказать ему «нет», когда он говорит своим строгим профессорским голосом. Возвращает людей обратно в седьмой класс.

– Что бы он ни делал, это работает. – Коринн расправила плечи и двинулась дальше в фойе, жестом показав Натали, чтобы она прошла впереди нее в жилое пространство и направо, глядя на беспорядочный виноградник и горы за ним. Они заняли места на противоположных концах жесткого дивана, который стоял там с детства Натали и почти никогда не использовался.

Ты не собиралась.

Они продолжали двигаться.

Поэтому в интересах семейной традиции Натали повернулась к Коринн и сложила руки на одном колене. – Мама. – Если она чему-то и научилась на первом этапе в финансовой индустрии, так это смотреть человеку в глаза, когда просишь денег, и она сделала это. – Я знаю, ты согласишься – мне пора возвращаться в Нью-Йорк. Я связалась с Клаудией, одним из моих предыдущих аналитиков, и она согласилась присоединиться к моей новой компании. Мы собираемся быть небольшой, скорее бутик-фирмой, но у нас обоих достаточно связей, чтобы способствовать устойчивому росту. С парой умных розыгрышей…

– Ух ты. – Корин подставила подбородок большим и указательным пальцами. – Ты делала важные телефонные звонки в перерывах между винными запоями. Я понятия не имела.

Лязг. Дынь в доспехах.

Хорошо.

Она ожидала этого и была к этому готова. Просто продолжать идти.

Натали сохраняла спокойное выражение лица, пытаясь скрыть, как быстро теперь билось ее сердце. Почему она могла заключать сделки на миллион долларов без учащенного пульса, но одна колкость от Коринн, и она могла с таким же успехом свисать со стены небоскреба за мизинец, а из-под платья выступил холодный пот?

Родители. Детка, они действительно испортили своих детей.

– Да, я звонила, – спокойно ответила Натали. Она не отрицала винных запоев, потому что они были. Она определенно пила. – Клаудия сейчас работает над поиском инвестора, но прежде чем кто-то в здравом уме даст нам денег, нам нужно зарегистрировать новое название компании. Нам нужен офис и немного шкуры в инвестиционной игре, пусть и легкой. – Она старалась не быть очевидной, делая бодрящий вдох. – В итоге мне нужен капитал.

Ни малейшей реакции со стороны матери. Она предвидела, что это произойдет, и это горело, хотя они оба знали, что этот разговор был на горизонте.

– Наверняка ты сэкономила немного денег, – мягко сказала Коринн, грациозно приподняв серо-черную бровь к линии роста волос. – Ты была партнером в очень прибыльном инвестиционном фонде.

– Да. Была. К сожалению, существует определенный образ жизни, который необходимо поддерживать, чтобы люди доверяли финансистам свои деньги.

– Это причудливый способ сказать, что ты жила не по средствам.

– Возможно. Да. – О боже, сдерживать свое раздражение будет еще труднее, чем она думала. Коринн пришла заряженной на этот разговор. – Избыток, однако, необходим. Вечеринки, дизайнерская одежда, отпуск и дорогая игра в гольф с клиентами. У нас с Моррисоном была квартира на Парк-авеню. Не говоря уже о том, что мы положили невозвратный залог за место проведения нашей свадьбы. Последняя часть сгорела. Конечно, так получилось.

Ее бросил мужчина, который утверждал, что любит ее.

Но по какой-то причине лицо Моррисона не материализовалось. Нет, вместо этого она увидела Августа. Интересно, что он скажет о шестизначном депозите на Tribeca Rooftop. Он будет выглядеть так неуместно среди свадебных гостей. Скорее всего, он появится в джинсах, бейсболке и выцветшей серой темно-синей футболке. Он бы раздавил и ее бывшего в поединке по армрестлингу. Почему это заставило ее чувствовать себя намного лучше, чтобы продолжать?