Текст книги "На всех парах (ЛП)"
Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)
Мойст на цыпочках подошел к пустой кабине и прошептал:
– Что ты такое, Железная Герда?
Последовала минута молчания, а потом в ночное небо взвились переливающиеся облачка пара, и в его мозгу зазвучал голос, тихий, теплый и какой-то влажный:
«Подумать только , мистер Губвиг, вы действительно умны, как про вас и рассказывают. Я – это я. Я Железная Герда. Но людям достаточно было поверить, чтобы я стала чем-то большим, чем просто творение рук талантливых инженеров. Я идея, нечто, возникшее из ничего, потому что его время пришло. Некоторые даже зовут меня «богиней».
Мокрист изгнал из своего сознания привычные образы богинь в виде дам в прозрачных пеньюарах и с вазами, когда голос в его голове зазвучал резче:
«Разве я не красива? И обещаю, мои дети будут еще лучше! Красивей, мощнее, изящнее! Уже сейчас мистер Симнел работает над созданием моих детей. Со временем я стану вездесущей, как деталь ландшафта, облагороженного моим мимолетным путешествием. Каждый день мне поклоняются, я – сила, обретшая личность, а все, кто злоумышляет против меня или хочет потушить мой огонь, будут наказаны, и быстро. Я, мистер Губвиг, я буду править на всех путях и линиях».
В сумерках Мокрист увидел тощую фигуру, которая подошла к Железной Герде. Дик Симнел прикрыл какие-то шипящие клапана, и голос, прекрасный голос затих.
– Ага, она в полнейшем порядке! Пришли повидаться с ней, прежде чем уехать в город, да? Я вас не осуждаю. Ее всем хочется увидеть, и не буду кривить душой, мистер Губвиг, ее можно было бы и оставить здесь, для нее у всех есть работа. Железная Герда – чудесная девочка. Она – сила, которую обуздали. О да, обуздали синусами и косинусами, и даже тангенсами немного! Но в первую очередь она была приручена моей счетной линейкой.
Дик улыбнулся Мокристу.
– Люди смотрят на Железную Герду и поражаются тому, как много можно сделать с помощью математики. Вы не думаете, что она уничтожит вас перегретым паром, потому что она этого не сделает. Я видел в ней это. Она всегда останется моей любимой машиной, мистер Губвиг, королевой их всех. Она живая. Разве можно сказать, что она не живая?
Мокрист огляделся и обнаружил, что они окружены гоблинами, тихо сидящими вокруг, как верующие в храме, и Дик Симнел в который раз произнес:
– Сила, мистер Губвиг. Сила под контролем.
Мокриста редко подводил дар речи, но сейчас все, что он смог выдавить, было:
– Удачи вам с этим, мистер Симнел. Удачи.
И машинист принялся творить свою магию, открыв топку и пролив пляшущие отблески огня по кабине. За ними последовали грохот и рывок, когда Железная Герда напряглась и дохнула паром, чтобы еще раз пройтись по колее, а гоблины с визгом и хихиканьем карабкались на ее бока. А потом Железная Герда пыхнула раз, другой, а потом запыхтела непрерывно и, преодолев притяжение земли, полетела над рельсами.
Дик Симнел прикурил трубку от уголька и сказал:
– Да-а… Высший класс.
Когда несколько дней спустя Стукпостук вошел в Продолговатый кабинет, там стояла знакомая тишина, нарушаемая только шуршанием карандаша, с которым строгая фигура за столом заполняла словами сегодняшний кроссворд.
Стукпостук откашлялся.
– Да?
Лицо патриция было суровым. Бровь насмешливо приподнята тем особым манером, который знали и боялись многие. Стукпостук улыбнулся:
– Поздравляю! Выражение лица идеально, и характерные особенности соблюдены. И, конечно, нахмуренные брови. Вы очень хорошо хмуритесь. Откровенно говоря, если бы вы оба стояли передо мной, я бы не смог определить, кто из вас кто.
Вдруг лицо патриция исчезло, оставив после себя смущенного актера Чарли в одежде лорда Ветинари.
– Это было не слишком трудно, мистер Стукпостук, со всеми маленькими сигналами, которые вы мне давали.
– О нет, – заверил Стукпостук, – вы выступили великолепно. Вы изображали Его Светлость целых две недели и ни разу даже шага не ступили неправильно! Но теперь к делу. Сумма вашего вознаграждения будет перечислена завтра на ваш особый счет в Королевском банке.
Стукпостук снова улыбнулся и спросил тоном заботливого дядюшки:
– Как поживает ваша жена, Чарли?
– О, Генриетта прекрасно себя чувствует, мистер Стукпостук, спасибо, что спросили.
– А ваш малыш Руперт? Еще не пошел в школу?
Чарли рассмеялся неуверенно:
– Уже скоро, сэр. Он растет как на дрожжах и хочет стать машинистом.
– Ну, Чарли, – сказал Стукпостук, – теперь у вас достаточно денег, чтобы обучить его любому ремеслу и справить вашей дочери поистине королевское приданое. И, конечно, вы все еще живете в том же самом доме? Отлично!
– О да, сэр, и благодаря вам мы обустроили лучшие спальни для детей и копим на квартиру для бабушки к тому времени, как мы сможем позволить себе бабушку. Жена в восторге от моего нынешнего жалования и даже позволяет себе стричься у мистера Форнасита, как все шикарные дамы. Она просто на седьмом небе. – Он хмыкнул. – Кукольные спектакли и клоунады не настолько прибыльны.
Стукпостук просиял:
– Уверен, Его Светлость будет рад услышать, что ваша семья счастлива… и жива. Это может продолжаться долго. Я посоветую ему вас повысить, задействовать в более важных вещах. И теперь, раз уж Его Светлость, как ожидается, вернется в течение часа, я выведу вас через заднюю дверь. Нам ведь ни к чему видеть сразу двух Ветинари?
– Я бы не хотел этого, сэр, – ответил побледневший, как смерть, Чарли.
– Вот и не увидите, – сказал Стукпостук. – Ступайте, я закрою за вами дверь.
Когда Чарли, счастливый, но торопливый, исчез, Стукпостук, подумав мгновение, сказал темному клерку Исмаэлю:
– Уверен, Его Светлость захочет узнать, что мы проверили салон мистера Форнасита и школу, в которую ходят дети нашего друга. Это та же, что и в прошлом году?
– Да, сэр, – ответил клерк, – я проверил это на днях.
– Хорошо.
Как говаривал Его Светлость: если принять достаточно мер предосторожности, вам не придется принимать мер предосторожности. Всего-то и надо было убедиться, что Чарли не ждут в будущем никакие… неожиданности.
Еще никогда Мокрист не был так счастлив увидеть входную дверь своего дома, чем теперь, когда он вернулся, и жена открыла ему со словами:
– О, это ты. Все еще жив? Отлично. Как все прошло?
– Довольно неплохо. Големы были на высоте. Жаль, что нам пришлось оставить Железную Герду там, пока мост не восстановят. Впрочем, у нас теперь так много големов и рабочих Гарри, что Ветинари недолго придется ждать собственного поезда, если ему захочется такой получить.
– Разумеется, чтобы убедиться, что отношения между Анк-Морпорком и Убервальдом самые сердечные, – улыбнулась его жена.
– Гоблины Убервальда уже берут себе железнодорожные имена, – сказал за его спиной Сумрак Тьмы. – Они кажутся смешными, но умными, как гоблины.
– Да, это мне кое о чем напомнило, – сказала Ангела. – Пока вы были в отъезде, мы получили от семафорщиков сообщения о некоторых странных происшествиях. Странные раскаты, пар из кротовьих нор, все такое. Вы об этом что-нибудь знаете?
Сумрак Тьмы изобразил на лице ближайшее подобие невинности, доступное гоблину:
– Никаких соображений, госпожа. Пар из кротовьих нор? Наверное, коровы съели плохую траву. Конечно, мноооого гоблинов интересуются паром. Некоторые даже собирают свои маленькие двигатели. Образованные! Умные гоблины.
Разговор начистоту был отложен на другой день. Мокрист с благодарным вздохом откинулся на хорошо взбитые подушки.
– Наконец-то отдохну, а завтра буду возиться с банком. Надо подписать несколько документов… Будет здорово некоторое время посвятить простой работе.
– И долго это продлится? – фыркнула Ангела.
Мокрист заколебался.
– Недели две, может быть? Там наверняка накопилось бумаг…
– Тебе не придется этого делать, – сказала Ангела. – Ты же знаешь, мистер Бент содержит все в образцовом порядке. Все, что тебе остается, – ходить и всем улыбаться.
– И никто не пытается убить меня, Шпилька.
– Мы можем на это надеяться, – сказала Ангела.
За завтраком леди Сибилла сказала мужу:
– Это звучит как настоящее приключение, Сэм. Я слышала, Королева изменила свое имя на Блодвен. Это означает «Справедливый цветок» на языке Лламедоса. Разве не прелесть? Я обязательно ей напишу.
– Ей понравится, – ответил Ваймс, чья жена старалась пребывать оставаться на связи со всеми, кого когда-либо знала, и эта ее привычка была широко извесна и очень полезна. Особенно в плане политики. Командор посмотрел на свои мюсли и промолвил:
– Знаешь, Губвиг не так уж плох, как я думал. Негодяй негодяем, но в решающий момент очень полезен. Имей в виду, я не собираюсь эму об этом говорить.
Он перемешал полезную клетчатку в миске, думая о кочегарских поджарках.
– Конечно, ему нравится быть в центре внимания.
– Да, некоторые люди таковы, дорогая.
Леди Сибилла помолчала.
– Сэм, – сказала она затем, – я знаю, ты будешь занят работой, но могу я попросить тебя об одолжении?
– Все, что угодно, дорогая.
– Когда построят линию до Убервальда, я бы хотела повидаться с королевой, да и вообще, провести выходные в поезде. И маленький Сэм без ума от поездов. Он уже почти заполнил свой первый блокнот.
– Ну, ты ведь знаешь, – сказал Ваймс, – когда у меня выходной, обязательно случится преступление.
Леди Сибилла доела яйцо.
– Это будет замечательно, дорогой. Тебе понравится.
Гарри Король не слишком удивился, когда на следующий день на предприятие прибыл Стукпостук и сказал:
– Его Светлость приказывает вам и леди Король прибыть к нему в течение часа. – И секретарь самым нехарактерным образом подмигнул Гарри, а его жена, узнав новость, пришла в крайнее волнение.
– Во дворец через час! Как девушке привести себя в порядок всего за час?
– Ну же, Герцогиня. Ты прекрасно выглядишь, как всегда, и молодеешь с каждым днем.
– Ну, ты и приставала, Гарри Король!
– Карета уже ждет внизу, и она чиста, как стеклышко, – сказал Гарри. – А Его Светлость считает, что точность – вежливость королей, и к тебе это тоже относится, Эмили. Не думаю, что твой парень хотел бы, чтобы ты опоздала. Это не по-железнодорожному.
Гарри не сказал жене, чего ожидать, желая сделать ей сюрприз, и когда карета прибыла ко дворцу, она уже едва сдерживала волнение, потому что здесь было полно сильных мира сего и лучших умов Анк-Морпорка, а возможно, и кое-кого из слабых и худших, которые пришли ради того, чтобы увидеть, как Гарри Король становится лордом Королем Железнодорожного Пути. И на последующей прекрасной церемонии жена Гарри Короля действительно стала Герцогиней.
Дик Симнел стал рыцарем и получил звание мастера инженера любезностью самого Главного Горного Инженера, и теперь он стоял под руку с сияющей Эмили. Командор Ваймс, сиятельный в своих ненавистных парадных панталонах, и так был уже обременен всеми возможными званиями, какие Его Светлость мог ему дать, все равно получил очередную медаль, выкованную из сорортаниума, с изображением Железной Герды. Впрочем, такие медали получили все члены Стражи, которые были в поезде, и все члены экипажа, включая гоблинов.
Позже настало время неизбежной беседы в Продолговатом Кабинете; сидевший за боковым столом Стукпостук делал пометки.
– Я так понимаю, мистер Губвиг, -сказал патриций, обозревая город из окна, – что по пути произошли некоторые примечательные события…
Мокрист сохранял серьезное выражение лица, хотя чувствовал покалывание фантомной веревки на шее.
– Туман, который так удачно приобрел твердость, – продолжал патриций, – поезд, который, видимо, перелетел через ущелье, а еще мне приходят сообщения о подземных явлениях отсюда до Здеца. Аркканцлер заверил меня, что магия в это не замешана. Надеюсь, вы помните, мистер Губвиг, что я ясно запретил вам использование захороненных големов в железнодорожном предприятии, и при наличии доказательств их использования я пошлю вас к котятам? – Он приблизился к огню, горевшему в камине, и поворошил угли кочергой – слишком многозначительно, на взгляд Мокриста.
– Прошу прощения, милорд, но у вас есть такие доказательства?
– У нас есть какие-нибудь доказательства, Стукпостук?
Стукпостук взглянл на Мокриста.
– Нет, сэр, у нас нет никаких доказательств.
– Что ж, тогда говорить больше не о чем, – сказал патриций. – В конце концов, здесь каждую неделю происходит что-то странное и необъяснимое.
Стукпостук кашлянул.
– Да, сэр. Например, падение роялей на Рыбном рынке на прошлой неделе. Это Анк-Морпорк, что тут еще скажешь.
– Действительно, диковинки нам не в диковинку. И, честно говоря, многие вещи можно рассматривать как беспричинные феномены, – сказал Ветинари. Он выглядел настолько доброжелательным, насколько вообще можно выглядеть таковым, будучи лордом Ветинари с раскаленной кочергой в руке.
– Кстати, мистер Губвиг, ваша доблесть при отражении атаки на поезд была выше всяких похвал! Хотя, конечно, вам понадобилась кое-какая помощь…
Мокрист уставился на патриция, чей силуэт вырисовывался на фоне пламени, и в его голове раздался пугающий звон упавшего пенни. Он сглотнул.
– Вы! Вы были кочегаром Блэком! Это невозможно!
– Правда? – сказал патриций. – Невозможно, как поезд, летящий по воздуху? Вы не верите, что я мог забрасывать уголь в топку? В конце концов, что это значит по сравнению с Анк-Морпорком, каждый день требующим решения бесчисленных задач? Уверяю, мистер Губвиг, я человек многих талантов, и, надеюсь, вам никогда не придется столкнуться с некоторыми из них. По сравнению с ними кочегар Блэк – просто ребенок при оружии.
– Что, – сказал Мокрист, – сражающийся лопатой?
– Дорогой мистер Губвиг, вы так впечатлительны. Вы должны помнить, что я обучался в Гильдии Убийц. В сравнении с такого рода опытом, мой предшественник на площадке машиниста, убийца Джон Вагстафф, был, как говорится, просто котенком. Действительно, я наслаждался жизнью в качестве мистера Блэка и даже кое-чему научился. Например, отличному владению лопатой. А что касается остальных кочегаров, то, думаю, мы стали друзьями, да, некий дух товарищества витал там. Это было маленьким отдыхом от важных дел города и, осмелюсь сказать, не исключаю, что я снова попутешествую на площадке машиниста, когда будет настроение.
– Но почему?
– Почему, мистер Губвиг? Вы всем людям задаете этот вопрос? Человек, который плясал на крыше поезда, человек, который сам ищет неприятностей, если эти неприятность требуют проявлений безрассудной храбрости? Хотя, в вашем случае, немного рассудительности не помешало бы. Однажды, мистер Губвиг, молодой вы, которого вы утратили много лет назад, вернется, похлопает вас по плечу и скажет: «Сейчас цивилизованность не имеет значения, и правила больше не действуют. Ты дал миру все, что мог дать, и теперь самое время пойти ва-банк. Это твое последнее ура. Ура!»
Ветинари взмахнул кочергой напротив каминной решетки, и в камине заплясали взвившиеся искры. Он понаблюдал за ними и резко сказал Мокристу:
– И если вы скажете об этом кому-нибудь, мистер Губвиг, мистер Трупер будет рад снова с вами повидаться. Мы поняли друг друга? Отлично.
Как будто кто-то поверит хоть одному его слову! Мокрист считал достаточно трудным доверять молве. Тогда он попытался обдумать то, что сказал патриций о его доблести, и его захлестнула обида.
– Вы всем, кто был в поезде раздали медали, даже Шнобби Шноббсу. А как же я, милорд?
– О, конечно, – сказал Ветинари после паузы, – для вас у меня есть кое-что особое: драгоценный дар оставаться в живых.
Позже, мысленно вернувшись к этому, Мокрист решил, что это была, в целом, неплохая сделка. В конце концов, он танцевал на крыше мчавшегося локомотива. И это была жизнь, лучше не придумаешь!
Несколько недель спустя Стукпостук уговорил лорда Ветинари прогуляться с ним по территории за дворцом, среди джунглей пустых водосточных труб, хаотично разбросанных сарайчиков, прачечных и бараков, которые выполняли некоторые необходимые функции, без которых современный дворец не может функционировать [87]87
Честно говоря, большинство дворцов – такие же, как этот. Их задние стороны не предназначены для взглядов.
[Закрыть].
Там их ждал нервный молодой гоблин, придерживающий нечто, состоящее из двух колес, на вид не слишком надежно соединенных между собой. Колеса крутились.
Стукпостук откашлялся.
– Покажи Его Сиятельству свое изобретение, мистер Спица Колеса.
Лицо Ветинари оставалось неподвижным, пока он наблюдал, как гоблин перекинул ногу через свое творение и, крутя педали, покатил на маленькой машине вокруг прачек, которые всплескивали руками и вскрикивали как-то вроде: «О боги! Это что же такое?!»
– Думаю, – сказала старшая прачка, – вы могли бы прокатить барышню на сиденье позади.
– Ты тоже собираешься обзавестись таким, не так ли, Стукпостук? – осведомился лорд Ветинари.
– Ну, сэр, – сказал Стукпостук, – это ведь не машина. Все, чего оно требует, – двигать ногами и смотреть; ни пара, ни сажи, только пот.
– Интересно, – сказал лорд Ветинари. – Человек сам себе двигатель.
Остановившись перед лордом Ветинари, гоблин умоляюще взирал на Стукпостука, который терпеливо ожидал решения своего повелителя.
– Замечательный велосипед, мистер Спица Колеса, – наконец промолвил Ветинари с улыбкой. – Кажется, у Леонарда Щеботанского была похожая идея, но сейчас мы живем в мире движения, так что я не вижу в этом никакой проблемы. Теперь каждый человек может быть сам себе лошадью. Одобряю. И позвольте предложить вам, юный гоблин, прийти с этим прототипом к командору Ваймсу. Агрегат, который удваивает скорость, очень полезен для торопливого стражника, как, впрочем, и для недостаточно торопливого. Мистер Стукпостук, пожалуйста, напишите извещение для командора, и я его подпишу. В конце концов, некоторым из них не повредят физические упражнения. И на вашем месте, сэр, – обратился он к гоблину, – я бы записался на прием к тролльему адвокату господину Громобою и выполнял его рекомендации.
Мир меняется, и ему нужны пастыри, а иногда и мясники. Ваше предприятие было замечено. И все, что можно на это сказать: а что дальше? Какая маленькая вещица изменит мир потому, что маленькие изобретатели продолжают мастерить?..
