Текст книги "На всех парах (ЛП)"
Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
– Я предлагаю открытое голосование, – сказал Ардент. – Пусть все те, кто против меня и разрешения гномьих дел таким образом, каким они разрешались испокон веков, пусть покажутся и поднимут руку.
Альбрехтсон спешно уселся на Каменную лепешку.
– Отлично, – сказал Ардент. – Посиди там подольше, и обзаведешься геморроем.
Все засмеялись, но это был смех беспокойства. И вопреки гномьему обыкновению, первым делом гномы подумали о людях. Да, гоблины поднимались, а с ними тролли и люди, и на мировой игральной доске гномам, безусловно, нужны были союзники. Что произойдет, если король поменяется? Нынешний король вернется домой, и будет поставлен перед свершившимся фактом, а мир в это время будет занят своими обычными делами… Ведь все знают, как изменчива политика. Невысказанный, но общий вопрос заключался в другом: все знали, что начнись междоусобная гномья война, она продлится до самого что ни на есть победного конца. Вот только кто окажется победителем?
На самой вершине башни над самым глубоким убервальдским ущельем дежурный Игорь разбудил леди Марголотту, чему та отнюдь не обрадовалась.
Откинув крышку своего гроба, она спросила:
– Что происходит? Еще таше не закат.
– Фолнения фо фнешнем мире, миледи. Я слышал про заговор ф Шмальцберге фо глафе с Ардентом.
Игорь внимательно следил за своей госпожой, которая, кажется, впала в глубокую задумчивость. На случай внезапного взрыва он сделал пару шагов назад. Однако, к его удивлению, леди Марголотта только вздохнула:
– Этот маленький проныра? Иногда черная лента станофится слишком тяшелой ношей. Как талеко разлетелись нофости?
– Фообще никуда, миледи. Башни разрушены по фелению Ардента.
Приторный тон госпожи взволновал Игоря. Если бы шелк умел говорить, он бы разговаривал так же.
– По его велению? Ф самом деле? Ну, посмотрим, посмотрим.
Леди Марголотта вышла на балкон и бросилась в ущелье, набирая скорость пока не достигла первой семафорной башни за пределами Убервальда. Она приземлилась на небольшой палубе – так близко к суперинтенданту, что тот лишился по крайней мере года жизни. Но он кое-что понимал. Леди Марголотта носила черную ленту и была довольно полезной соседкой.
– А, Артур, это ты, – сказала она. – Как твоя жена? Прости, если напугала.
Немного нервничая, он ответил:
– Долорес в порядке, м’леди, спасибо.
– А детишки?
– Прекрасно, м’леди, и спасибо за помощь с оплатой обучения.
– Не за что. Твои башни все еще работают?
– О да, м’леди, а вот на линии, кажется, что-то случилось. У нас завал с передачей пакетов, и совершенно непонятно, что происходит. Кажется, глубинники опять взялись за свое.
– Да, я знаю, Артур. Отошли, пожалуйста, телеграмму лорду Ветинари и копию Алмазному королю Троллей. И в головной семафорный офис в Щеботане – Рису Риссону до востребования. Мои обычные коды, приоритет номер один.
Пока человек приводил механизмы в движение, она ждала, постукивая ногой по полу, и явно испытала облегчение, когда он закончил.
– Спасибо, Артур. Не мог бы ты как можно скорее отсылать любые сообщения, адресованные мне, с одним из своих гоблинских курьеров, если тебя не затруднит? О, и у твоего сына ведь скоро день рожденья?
– Да, завтра!
Тяжелая золотая монета упала мужчине в ладонь.
– Скажи, пусть не тратит все за раз, – голос прозвучал откуда-то издалека, и уже через мгновение леди Марголотта исчезла.
Мужчина беспокойно поглядел на монету в руке. Конечно, это взятка. Но еще это его плата за то, чтобы присоединиться к высшему свету. Она всегда ему помогала, и когда дочка заболела – тоже. Конечно, она была вампиром. Но она не была плохим человеком. И ему очень, очень повезло, что он мог быть полезным ей.
Ждать возвращения домой было несусветно долго, но оно того стоило. После приятного ужина с Ангелой, что может быть приятнее, чем быть разбуженным в три часа ночи дворцовым стражником? Разумеется, абсолютно все, думал Мокрист.
Кроссли был настолько разъярен, что стражники пятились от него через порог, пока он вопрошал: «Это недопустимо! А как же habeas corpus [68]68
Презупция неприкосновенности личной свободы и незаконности задержания
[Закрыть]?!»
Мокрист вздохнул и натянул штаны. Он привык держать их под рукой – на случай вроде этого. С ним такие случаи происходили постоянно. Так что, обувшись и застегнув рубашку, Мокрист скатился по лестнице туда, где ухмыляющиеся стражники пытались оттолкнуть все еще упирающегося Кроссли.
Он был уверен, что Ангела смотрит через перила своим колючим взглядом, и на него накатило чувство «да какого черта!»…Как только охранники ступили в холл, он подошел к ним с вопросом:
– Где ваш ордер?
– Что? Нам не нужен ордер.
– Ладно, – согласился Мокрист. – Но в таком случае, ради вашей же безопасности, я бы на вашем месте извинился перед моей женой за беспокойство в столь ранний час. Она очень… расстраивается, если кто-то не дает ей поспать.
В этот же момент Ангела перегнулась через перила и подтвердила:
– Это прекрасный арбалет, один из лучших у Коренного и Рукисилы, и я могу выстрелить из него всего один раз. Джентльмены, в кого из незаконно проникших мне стрелять? Потому что в данный момент вы – лица, противоправно вторгшиеся в мой дом, и к тому же невежливо вторгшиеся. А ведь исправить положение можно было бы даже такой малостью, как «Не могли бы вы пройти с нами?»
– Мокрист, – спросила Ангела, подымая заряженный арбалет, – это тот, у которого курок сам по себе спускается? Все время их путаю.
Мокрист протянул руки:
– Объясняю ситуацию. Вы думаете, что Ветинари вас поддержит, на вашей стороне авторитет Патриция. С другой стороны, моя жена выстрелит и попадет в одного из вас, или, вполне возможно, в меня. А у меня есть основания подозревать, что жизнь Мокриста фон Губвига важнее для Патриция, чем вы, сборище ничтожеств.
– Ступайте, господа, – повторила Ангела Красота со своей стратегической высоты. – Уверена, мой муж посетит Его Светлость сразу после завтрака. Всегда приятнее вести дела на полный желудок.
Мокрист взглянул на стражников:
– Джентльмены, у меня нет ни малейшего желания впутывать вас в какие-то неприятности и, на самом-то деле, я не хочу, чтобы моя жена кого-то из вас подстрелила. Так что я, пожалуй, совершу утренний променад к дворцу. Если так случится, что вы будете идти в то же время в том же направлении – что ж, пусть будет так. Хотя я думаю, что вы расположены гулять бодрым шагом, поскольку, боюсь, моя жена будет наблюдать за нами из окна наверху, а в руках у нее тотарбалет с ненадежным спусковым крючком.
Мокрист неспешной походкой последовал за неожиданно шустрыми стражниками, которые толкаясь и звеня доспехами, поспешили покинуть дом. К своему удивлению, Мокрист заметил, как безупречно выглаженный Кроссли сжал кулак и прошептал:
– Отличная работа, сэр! Они даже обувь не вытерли, перед тем, как войти, – лицо маленького человека пылало свирепостью.
Мокрист обнаружил Ветинари беседующим с камнелицым Командором Ваймсом. Обычное спокойствие Продолговатого кабинета было нарушено негромкими переговорами взволнованных клерков, прибывающих с сообщениями, которые они вручали Стукпостуку.
Ветинари поднял глаза и произнес:
– А, мистер Губвиг. Рад, что вы смогли уделить нам несколько минут вашего крайне занятого утра.
– Ваши стражники отвратительно бегают. Вам следовало бы что-то предпринять по этому поводу. И, к слову говоря, неплохо было бы научить их манерам.
Патриций приподнял бровь.
– Как я понимаю, вы протестуете против принуждения. Вы пришли сюда по принуждению?
– Нет, сэр, но…
– Рад слышать. А теперь давайте к делу. Как я и предполагал, сторонники глубинников и другие недовольные гномы просто залегли поглубже, заговоры же и интриги продолжают расти, как грибы. Выяснилось, что в Шмальцберге произошел дворцовый переворот, всего третий за всю историю гномов. К несчастью, Низкий король в данный момент, как они выражаются, не на месте, – в Щеботане он присутствует на саммите с Алмазным королем Троллей. Рис Риссон – выдающийся переговорщик, как нам прекрасно известно по Кумской долине, и он долгие годы удерживал беспокойное сообщество гномьих горных инженеров вместе. И, думаю, он неплохо владеет топором. Но ему нужно вернуться в Убервальд со своим внутренним советом, если этот… прискорбный поворот событий не распространится в прочие шахты. С учетом всех обстоятельств, – продолжил Патриций, – очевидно, что железная дорога, которая сейчас строится, является самым быстрым, безопасным и удобным способом транспортировки Низкого Короля, его свиты и военных советников. Как говорится, время решает все. Вы, мистер Губвиг, на всех парах отправитесь в Щеботан и примите на себя командование подготовкой. Командор Ваймс обеспечит эскорт из стражников и присоединится к вам, когда вы будете проезжать Анк-Морпорк, с подкреплением, которое сочтет необходимым. Примите к сведению, мистер Губвиг, что это вашаКумская долина, на колесах.
– Когда доберетесь до Щеботана, – добавил Ваймс, – обязательно найдите гнома по имени Башфул Башфулссон. Он может пригодиться, к тому же он исключительно предан Низкому Королю.
– Но линия еще и близко не закончена! – взвыл Мокрист.
– Мистер Губвиг, мне казалось, вы осведомлены, что в ваши обязанности не входит докладывать мне о проблемах. В ваши обязанности входит предлагать способы решения этих проблем. Мы понимаем друг друга? Я уверен, что у Гарри Короля найдется локомотив, который он сможет выделить – например, один из Летунов.
– Но, милорд, Гарри выделит вам хоть дюжину локомотивов, дело не в этом. Дело в прокладке рельс – это камень преткновения.
– Мистер Губвиг, я хочу… Нет, я приказываю вам совершить чудо – любыми способами, в обязательном порядке. Я понятно высказался? Я уверен, что не мог выразиться понятнее.
Мокрист отдал честь и без доли сарказма ответил:
– Есть, сэр! Мы сделаем все сегодня! Чудо – это мы!
– Постарайтесь сделать это вчера, мистер Губвиг, – лаконично ответил Ветинари.
И, насколько Мокрист мог судить из разговора, он имел в виду именно то, что сказал.
Стукпостук был занят. Хотя дворцовая стража и подняла Мокриста из постели, к Гарри и Дику тоже отправили гонцов. Ко времени, когда Мокрист добрался до фабрики, там воцарилось даже большее оживление, чем в середине обычного дня. В сером свете занимающегося рассвета его встретили Гарри и Дик. Они спорили, и Симнел выглядел заметно расстроенным.
– Дело во внешнем виде, Дик, – говорил Гарри. – Я имею в виду, что Железная Герда, разумеется, прекрасна, но я уверен, что Летуны выше классом и больше походят для королевских особ.
– Прости, Гарри, – ответил Дик, – но я считаю рискованным использовать любой другой паровоз, кроме Железной Герды. Не спрашивай меня, почему, потому что я не могу этого объяснить даже с помощью логарифмической линейки. Я просто знаю, что нам нужна именно она. И, сказать по правде, сэр, я так ее отполировал и смазал, что она подойдет любому королю, или королеве, если уж на то пошло. Да, Летуны хороши – они классные и модные, но я снова повторяю: моя Железная Герда – это то, что нужно в чрезвычайной ситуации.
Аргументы проносились друг за другом в голове Мокриста. Ветинари сказал, что все должно храниться в глубочайшей тайне, а для Железной Герды это будет первым за несколько месяцев путешествием за пределы фабрики. Ее заметят все. Но мы будем идти не по расписанию, так что нас заметят в любом случае. И если мы используем один из обычных Летунов, все пассажиры захотят узнать, почему они не могут поехать на нем. А с учетом вооруженного эскорта из Стражи, нас вообще будет за версту видно. И в конце концов, если ты намерен использовать особенный поезд, тебе нужен особенный локомотив…
– Знаешь что, Гарри, – сказал Мокрист, – думаю, Дик прав на этот счет. Есть в этом паровозе что-то…
В этот момент Железная Герда немного поодаль от них издала вполне различимое шипение. Даже Гарри это заметил.
– Поднять пар, джентльмены, – сказал Симнел. – И на борт все, кто собирается в Щеботан. Простите, мистер Губвиг, но его светлость приказал отправлять только грузовые вагоны, типа внимание отвлечь. Ну и, честно говоря, только так можно взять на борт некоторых офицеров из Стражи. Я что-нибудь придумаю, пока вы вернетесь, – поспешно добавил он, заметив всеобщий ужас, – на обратном пути мы подцепим обычные вагоны.
– Надеюсь, эти грузовые вагоны будут заполнены. Не могу себе позволить потратить целый рейс, когда товары ждут отправки.
– Ну, передний уже полностью заполнен сержантом Детритом, – сказал Симнел, и действительно, через открытую крышу Мокрист теперь мог разобрать очертания тролля, терпеливо сгорбившегося у дальней стены. – А все остальные мы забили доверху.
По дороге в Щеботан Мокрист задремал, укачанный в Железной Герде, словно в колыбели. Он был уверен, что она идет тише, чем новомодные Летуны. Все говорили, что это невозможно, но, тем не менее, эта мысль его не оставляла. Почему-то Летуны всегда выглядели как механизмы, а Железная Герда всегда была… кем-то. И все трейнспоттеры, кажется, считали так же. Складывалось впечатление, что она и естьжелезная дорога.
Казалось, что поперек всего шато, переданного в распоряжение Низкого Короля на время его пребывания в Щеботане в связи с саммитом первостепенной важности, было написано «смехотворно величественный».
Возле главного входа Мокриста встретил опрятно одетый гном, на котором заметно не хватало обычного вооружения.
– Башфул Башфулссон, мистер фон Губвиг. Мне знакомо ваше лицо. Оно часто бывает в газетах.
Пока они спешили внутрь, Башфул продолжил:
– Позвольте мне, как говорится, cделать кое-какие наметки, мистер Губвиг. Король в ярости. В ярости на бунтовщиков и в ярости на себя за то, что не сделал должного в должное время. И, смею сказать, в ярости на меня. Но я… я смотрю на небо и говорю Таку: не злись, но когда ты создавал нас, гномов, настроение у тебя было не очень, да и запасы утонченности заметно истощились. Кажется, что воевать и спорить нам важнее, чем жить.
Внутри шато расположился отряд тяжело вооруженных гномов – охранников. «Тяжело вооруженных» при этом значило, что они были вооружены тяжелее, чем среднестатистический гном, который, в общем и целом, сам по себе выглядел как неплохой отряд. Они зыркнули на Мокриста обычным хмурым взглядов всех охранников на свете, который намекает на то, что ты не более, чем пыль на их сапогах, так что поостерегись тут. Башфулссон проигнорировал их и ввел Мокриста в Великий Чертог, кипевший деятельностью.
Проблемой оказалось увидетьКороля. Вопрос отличался деликатностью, но Мокрист не намерен был позволять каким-то военным и придворным собой помыкать. Он знал, что Рис Риссон – рассудительный и могущественный гном умеренных взглядов, личность, которая предпочитает смотреть в глаза фактам, поскольку понимает, что это – единственный способ выжить.
Мокрист ждал, пока Башфулссон разберется с протоколом, и раздумывал, сколькие из этой пышной компании в зале в действительности на стороне Короля. Подозрения витали в воздухе, как мельчайшая пыль, оседая на каждом плече. В конце концов, речь шла о подпольной гномьей войне. Гораздо приятнее сражаться с троллями. Сложно не заметить врага, если он тролль, но кто вычислит предателя в этом болтливом скопище?
Один из охранников попытался изъять у Мокриста его бесценные отмычки и отстал только когда Мокрист возвратил их себе с помощью пары недипломатичных фраз и нескольких специфических указаний направления. Вообще-то, он не пользовался отмычками несколько лет – его язык порой проводил его в такое места, куда никогда не заведет пара изогнутых проволок. Тем не менее, он все еще злился и был готов высказаться в очень неполитическом духе, когда Башфулссон схватил его за руку и повел общаться с Королем.
Покои Короля неожиданно находились под крышей здания. В обычных гномьих жилищах, чем ниже располагался гном, тем более важным он был, так что Мокрист предположил, что размещение Короля на самом верхнем этаже было уловкой, призванной запутать традиционно мыслящих врагов.
Короли не путешествуют налегке или негласно. Между замковой прислугой то и дело попадались гномьи слуги, которые складывали, а иногда и просто сгребали вещи в сундуки в такой панике, как будто за ними вот-вот явится судебный исполнитель.
Наконец Мокриста и Башфулссона препроводили в небольшую переднюю, где Низкий Король планировал со внутренним советом свой контрпереворот. Как только появлялись новые семафорные сообщения, их тут же доставляли Королю.
Рис Риссон оказался ниже и изящнее, чем ожидал Мокрист, и с учетом тесноты комнаты со всех сторон был окружен генералами и прочими клоунами, которые обязаны следовать за монархом.
Несколько гномов, недовольные вторжением человека, бросили на него мрачные взгляды.
Башфулссон поклонился и представил Мокриста:
– Мистер фон Губвиг, ваше величество, посланник лорда Ветинари.
– И убийца внушительного числа вероломных бурильщиков, – сказал Король Мокристу. – И не в последнюю очередь управляющий банком, – Рис засмеялся. – Должно быть, в банковском деле крутые нравы, мистер Губвиг?
Мокрист сделал попытку присоединиться к веселью:
– О, вы даже не представляете, сэр. Но самое важное, что вам следует знать обо мне, – это то, что я был мошенником и прохвостом, и весьма коварным. Кто может управлять Королевским Банком и Монетным Двором Анк-Морпорка лучше, чем мошенник? У меня склонности мошенника и огромное количество навыков мошенника, и из-за того, что я смотрю на вещи мошенническим взглядом – в переносном смысле, я вижу проблемы и возможности. И еще мне очень повезло с талантом заводить друзей.
– Только с теми бурильщиками как-то не сложилось, да?
– В тот раз мне повезло выжить. Я выжил и, с позволения сказать, желаю выжить Низкому Королю и его двору.
«Ладно, -подумал он, – все эти сказки про белого бычка даются ему неплохо, но рано или поздно… весь этот обмен любезностями с ходьбой вокруг да около пойдет наперекосяк».
– Мистер Губвиг, как вы знаете, у меня неожиданно возникли неотложные дела в Убервальде, которые требуют моего присутствия так скоро, как это только возможно. Из сообщений, которые прислал мне лорд Ветинари сегодня утром я понял, что у вас есть какой-то план относительно моего возвращения. Мне любопытно, что этот план в себя включает.
Последовали обычные перешептывания и взгляды, но Мокрист не собирался дать кучке маленьких людей с большим самомнением себя запугать. Он не был создан для протокола – тот только мешал и часто скрывал неприятные и даже опасные вещи.
– Боюсь, сэр, я не стремлюсь разглашать предложение лорда Ветинари здесь. В комнате слишком много людей, каждый из которых может оказаться предателем.
За этим высказыванием последовал гвалт. Мокрист сохранял невозмутимое и совершенно неподвижное выражение лица, пока все протесты не были высказаны.
– Я здесь не для того, чтобы любезничать. И должен сказать, что на время этой операции я верен вам и только вам, сэр. За исключением мистера Башфулссона я не знаю ни одногоиз присутствующих здесь гномов. Вне всякого сомнения оппозиция достаточно умна, чтобы иметь во дворце крота, передающего им все новости.
Он зашел слишком далеко, он знал это, но гномы не впечатлили его своей охраной. Она была слишком неуклюжей… слишком парадной, слишком помпезной.
– Мистер Губвиг, я, безусловно, Король, и я до сих пор жив благодаря тому, кого я знаю, и кому я верю. Я ценю вашу добросовестность.
Король повернулся к гному за его спиной.
– Аэрон, мне нужно уединение.
Гном по имени Аэрон, который показался Мокристу доверенным ассистентом, гномьей версией Стукпостука, очистил комнату от прихлебателей, оставив лишь себя, Башфулссона и нескольких явно высокопоставленных гномов.
– Спасибо, – произнес Король. – Теперь, мистер Губвиг, в этом небольшом кругу я доверяю всем. И, молодой человек, вам я могу доверять только потому что вы – мистер Губвиг, и мне известна ваша репутация. Вы непотопляемы – возможно, как игрушка богов, а, возможно, как самый обаятельный пустозвон на свете. Каким-то образом вам всегда удается выйти сухим из воды, и поэтому я надеюсь, что мне тоже удастся. Дело в том, что не только нашижизни зависят от того, смогу ли я вернуться в Убервальд и на Каменную Лепешку, прежде чем эти ублюдки разрушат все, за что я боролся, – он улыбнулся. – Я надеюсь, это не звучит, как будто я на вас давлю?
– Ваше величество, давление – самое естественное для меня состояние
Шумная гномья вечеринка с выпивкой и песнями была в самом разгаре, когда Низкий Король со своим командующим часом спустя тихо покинули шато через черный ход. Несколько карет приехали и уехали утром, а отбытие еще нескольких осталось незамеченным.
– Тагвен Тагвенссон сегодня удостоен чести играть Короля, – заметил Рис Мокристу, пока их вагон покачивался на длинном гравийном подъездном пути. – У этой песни больше больше сотни версий, ее можно петь дни напролет!
На щеботанском вокзале их встретила чрезвычайно выдающаяся фигура сержанта Детрита из Анк-Морпоркской Городской стражи, который охранял Железную Герду наперевес с его «Миротворцем», обладавшим, скажем так, оптовой производительностью.
Глаза Низкого Короля загорелись, когда он узнал сержанта. Он воскликнул:
– Детрит! Если ты на борту, то мне, наверное, не нужны другие телохранители.
Это было сказано в шутку, но Мокрист не мог отделаться от мысли, что доля правды в этой шутке довольно велика.
– Рад видеть тебя, Король! – проревел Детрит. Затем он внимательно посмотрел вокруг. – Есть здесь какие-нибудь глубинники? Если да, постройтесь, пожалуйста.
Позади Короля, как всегда неотлучный, суетился Аэрон, погружая на борт людей и багаж. Он открыл дверь и быстро провел Риса в слабо освещенный вагон.
Башфулссон постучал по колену Детрита.
– Я настоящий глубинник, сержант, и выстроился, как и было приказано. Что дальше?
Детрит почесал голову.
– Но вы-то нормальный, мистер Башфулссон. Командор вас знает, и его леди тоже.
– О, ну, значит, я выстроился в очередь на поезд, да? – сказал гном. – Приятно снова встретить вас, сержант, но, пожалуйста, помните, что есть разные глубинники, – и он отвернулся, чтобы последовать в вагон за Аэроном
Наконец, вся свита благополучно погрузилась на борт, а Мокрист остался наблюдать, как Детрит помещает себя в вагон охраны. Тот ворчливо заскрипел, но выдержал, так что Мокрист, отдав сигнал машинисту, вскарабкался на подножку, и они отправились.
Поезд тронулся, привычно вздрогнули сцепления, и Мокрист вдруг подумал, что, на самом деле, он совершенно не нужен в этой поездке.
В пассажирском вагоне Низкий Король, его охранники и советники сбились в кучу и разговаривали очень тихо, полностью погрузившись в планирование. Машинист сосредоточился на том, чтобы доставить свой королевский груз по назначению и пребывал в мире высокой концентрации. Он излучал ее, как сияние. Прислушивался к рельсам и колесам, смотрел на огни, контролировал колею и вообще вел поезд так старательно, что, кажется, они бы добрались, куда надо и без Железной Герды – одной силой воли. Да и кочегар ясно дал понять, что не нуждается в помощи Мокриста. Так что Мокристу ничего не оставалось, кроме сна… и переживаний.
Если Король был мишенью, и если глубинники прослышали, что он в поезде, мишенью становился весь поезд. Правда, Мокрист надеялся, что в таком случае глубинникам все-таки придется столкнуться с некоторыми трудностями.
Мокрист полагал, что нападение случится где-нибудь в глуши, позже, на длинном одиноком перегоне в Убервальд. Несмотря на все, что он сказал лорду Ветинари, он знал, что пустить поезд под откос ох как просто. Прилежный Симнел рассказывал Мокристу, что пробовал сделать это на низкой скорости в укромном месте на фабрике, где Железную Герду не было видно, и получил весьма впечатляющий результат. После того, как паровоз сошел с рельс, потребовалось много часов объединенных усилий нескольких троллей и големов в сочетании с хитроумной системой подъемных блоков, чтобы поставить локомотив обратно на рельсы. Если подобное произойдет с паровозом, идущим на полных парах… И это, подумал Мокрист, человек, который живет логарифмической линейкой, и синусом с косинусом, не забывая, разумеется, о тангенсе. Мокрист никогда не оспаривал утверждения, сделанные Диком с помощью логарифмической линейки; цифры плясали в руках Симнела, и Мокрист ни разу не видел, чтобы тот ошибся. Это было как… как волшебство, но без волшебников и их заморочек.
И при всем при этом, как выяснилось, у Дика может быть девушка. Интригующая мысль, которая эхом отзывалась на задворках его сознания. Было общеизвестно, что Дик и племянница Гарри, как говорится, встречаются. Однажды он даже катал Эмили вокруг фабрики при свете звезд, а это кое-что значит, ведь так? И Дик сообщил Мокристу голосом человека, только что открывшего странный и привлекательный мир, что она может управиться с топкой, даже не запачкав платья. «И еще, – добавил он, – я думаю, что она нравится Железной Герде. На ней никогда нет сажи. Я всегда выхожу похожим на мусорщика, а она остается беленькой, как балерина, или вроде того».
Но сейчас следовало подумать о другом. Самым важным в поездах была перевозка бесценного груза, и Мокрист знал, что все дело держится на очень простых вещах, которые нужно делать вовремя и так, как надо. Были люди, которые проверяли, есть ли уголь в хранилищах вдоль дороги, и к настоящему моменту он точно знал, сколько понадобится воды и кто проверит, будет ли она в нужном месте в нужный момент. Но как проверить, проверит ли тот, кто должен это делать? Кто-то должен выполнять эти обязанности!
Все эти вопросы казались Мокристу огромной пирамидой, каждый камень в которой должен быть уложен на свое место, прежде чем колесо сделает оборот. В какой-то мере это его пугало. Большую часть жизни он провел в одиночестве, и, что касается Банка и Монетного двора, то Ветинари все правильно понял. У него было чутье на людей, которым нравится их работа, и которые в ней хороши. А как только все функции оказались делегированы, почему нет? – он снова мог стать Мокристом фон Губвигом, движущей силой этого мира. Но теперь он понимал людей с приступами паники, которые сначала закрывают дверь, потом возвращаются с половины дороги, чтобы проверить, закрыли ли они ее, открывают, чтобы убедиться, потому снова закрывают, и опять уходят, чтобы вернуться и провести весь этот дурацкий ритуал еще раз.
Суть вопроса заключалась в том, что ему приходилось рассчитывать на множество добросовестных людей, которые совершат добросовестные поступки добросовестным образом, и постоянно проверять их, чтобы удостовериться, что все в порядке. Так что волноваться глупо, верно? Но с волнением так не справиться. Оно садится вам на плечо, как маленький гоблин, и шепчет. И тогда взволнованный человек из мира недоверия переходит во вселенную ночных кошмаров, а прямо сейчас он – Мокрист фон Губвиг – ради всего святого, был взволнован, чертовски взволнован. О чем они подумали? А что упустили?
Я слышу колеса прямо под собой, я знаю, что путешествие займет по меньшей мере четыре дня, не считая поломок, ужасной погоды и гроз в горах (они могут быть совершенно безжалостными), и все это вместе – не считая нескольких психованных гномов, повернутых на том, чтобы испортить всем праздник.
Надо сказать, это был внутренний монолог. Вернее, персональный внутренний монолог внутреннего монолога, но кровь Мокриста оставалась безупречно холодной: все пройдет без сучка, без задоринки. В конце концов с технической стороной вопроса будет разбираться Дик, а он – гений. Не такой гений, как Леонард Щеботанский, а, преданно подумал Мокрист, гений в своем – воодушевляющем, надежном Симнеловскомстиле. Леонард, скорее всего, в разгар работы отвлекся бы не идею об использовании вагонов в качестве горючего, или об использовании золы из топки для выращивания капусты, или на рисование нимфы, облаченной в уголь и капустные листы. Но Дик держит свою приплюснутую кепку по ветру. Да и Ваймс с ними поедет, и хотя у части Мокриста – той части, которая до сих пор предпочитала избегать полицейских, пусть даже под прикрытием, – мурашки шли по коже, когда командор смотрел ему в глаза или на любой другой участок тела, – оставшийся Мокрист был очень признателен Хранителю Доски за поддержку в грядущем столкновении с глубинниками.
В сущности, Мокрист был полон маленьких моноложиков, сменяющих друг друга в его голове, но в конце-концов, поскольку все они были его монологами, они решили собраться вместе, как один цельный Мокрист фон Губвиг, и выдержать, и победить, несмотря ни на что.
Все будет просто чу-дес-но, уверял он себя. Да когда не было-то? Ты же везучий Мокрист фон Губвиг! Где-то внутри гипотетический гоблин неуверенности растаял в небольшую дрожащую лужицу. Мокрист пожелал ей удачи, улыбнулся и распрощался.
Просторный особняк Гарри Короля был хорошо защищенным и прекрасно подходящим местом для приватного обеда, на котором Низкий Король мог встретиться с Ветинари, пока готовится его долгая поездка в Убервальд. Широко признанным было, что гробокопыГарри обладали колоссальным превосходством над среднестатистическим солдатом или полицейским, когда дело доходило до драки, поскольку прочих людей учили каким-то правилам, а ребята Гарри не могли и двух слов связать. И любому злоумышленнику, которому хватило бы ума затаиться где-нибудь в кустах на обширных землях Гарри темной ночью в дождливую погоду, в два счета подрезали бы веточки.
Хотя ужин не был официальным, Эффи Король не хотела ударить лицом в грязь. Головная боль насчет приготовлений к трапезе перешла в настоящую панику, которая проявлялась в организации армейской точности и размаха, издевательстве над поварами и отчаянных изысканиях относительно того, какую ложку к какому супу подают.
Когда в отделанной дубовыми панелями столовой появился Король, Эффи присела в глубоком реверансе. Она была на седьмом небе от счастья – очень дорогом и представительном седьмом небе.
– Как прошло ваше путешествие, сэр? Безопасно и удобно?
Низкий Король немного помедлил.
– Вы Эфимия, не так ли?
Эффи зарделась.
– Да, ваше величество, но для вас просто Эффи.
Король снова улыбнулся.
– Прекрасно. А для вас я просто «ваше величество», леди Король.
Эффи выглядела несколько озадаченной, пока Король Гномов не протянул руку и не произнес:
– На самом деле, вы можете называть меня, как вам угодно. Я просто пытался прибегнуть к старой гномьей шутке, похожей на мое нынешнее положение: беглец пытается сбежать от других беглецов и надеется на помощь благородных людей вроде вашего мужа и его друзей.
