Текст книги "Я надену чёрное"
Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Глава 8
«Шея Короля»
Тиффани проснулась от скрипа двери камеры. Она села и огляделась. Миссис Прост спала, и храпела так, что подрагивал кончик носа. Поправка. Миссис Прост делала вид, что спит. Тиффани она нравилась. Особым образом. Но можно ли ей доверять? Иногда случается так, что она похоже… читает мысли Тиффани.
– Я не читаю мысли, – поворачиваясь, произнесла миссис Прост.
– Миссис Прост!
Та села и принялась отряхиваться от соломы.
– Я не читаю мысли, – повторила она, отряхнувшись. – Я и вправду способная, но не обладаю сверхъестественными способностями. Прошу не забывать, это способности, которые я оттачивала до остроты. Надеюсь, они, во имя милосердия, не оставят нас тут без горячего завтрака.
– Но проблемо, чо пожелаете? Мы быро смотаемся.
Они разом посмотрели вверх и увидели сидящих на балке наверху Фиглов, которые весело болтали ножками.
Тиффани вздохнула.
– Если я спрошу, что вы делали прошлой ночью, вы непременно солжете, так?
– Совершенно нет, потому как мы кристаллически чесные Фиглы, – ответил Роб Всякограб, положив руку туда, где по его мнению было его сердце.
– Что ж, очень убедительно, – встав, заявила миссис Прост.
Тиффани покачала головой и вновь вздохнула:
– Да нет, все не так просто, – она снова посмотрела вверх на балку и сказала: – Роб Всякограб, ответ который ты только что дал мне был абсолютно честным? Я спрашиваю тебя как карга холмов.
– О, айе!
– И этот тоже?
– О, айе.
– И этот?
– О, айе.
– И этот тоже?
– О… ну, может чуточек брехни, даже не брехня, а кой-чо, о чем тебе не должно быть ведомо.
Тиффани повернулась к улыбающейся миссис Прост:
– Нак Мак Фиглы считают, что правда настолько ценна, что ею не стоит разбрасываться направо и налево, – как бы оправдываясь пояснила она.
– А, эти парни мне по сердцу, – ответила миссис Прост, и потом, словно что-то вспомнив добавила: – Если оно у меня есть.
Раздался топот тяжелых сапог, который быстро приближался. Оказалось, что сапоги принадлежат высокому и худому стражнику, который вежливо отдал честь миссис Прост, приложив руку к шлему и кивнул Тиффани.
– С добрым утром, дамы! Меня зовут констебль Хаддок, и мне необходимо вас уведомить, что вас отпускают с предупреждением, – сказал он. – Но должен добавить, насколько могу сказать, никто не знает о чем именно вас следует предупредить. Поэтому на вашем месте я бы подумал, что делать в ситуации, когда вас предупредили, как сейчас, в общем и целом, но не определенным образом, и слегка наказали за проступок. Но я уверен, ничего личного. – Он покашлял и продолжил, нервно взглянув в сторону миссис Прост. – И Командор Ваймс просил меня прояснить, что личности, известные как Нак Мак Фиглы до заката должны убраться из города.
С потолка послышался хор возмущенных голосов. В чем Фиглы, по мнению Тиффани, добились не меньшего успеха, чем в воровстве и пьянстве.
– Ух, ты ба не обвинятил нас, когда б мы были большаками!
– То были не мы! То наделал верзила и смылся.
– Нас тама не было! Спроси вона у них! Их, кстати, тама тоже не было! У меня ишо есть такие ж засвидетели, ага.
Тиффани загрохотала своей оловянной миской по решетке, пока вокруг не установилась тишина.
Потом она сказала:
– Прошу прощения, констебль Хаддок. Уверена, они все очень сожалеют о кабаке… – начала было говорить она, но коп махнул рукой.
– Если хотите совет, мисс, просто тихо уходите и ни с кем не обсуждайте тему кабака.
– Но, постойте… мы все знаем, что они разрушили «Голову Короля», и…
Констебль вновь ее прервал:
– Я буквально этим утром проходил мимо «Головы Короля», и здание вполне определенно не было разрушено. На самом деле, вокруг него толпился люд. Все собрались на него взглянуть. Насколько я могу судить, «Голова Короля» точно такая же, как и была, кроме одной малюсенькой детали. Теперь кабак стоит задом наперед.
– Что вы подразумеваете под «задом наперед»? – спросила миссис Прост.
– Я подразумеваю, что он стоит не той стороной на улицу, – спокойно пояснил коп. – И поскольку я только что там был, то могу поспорить, теперь его нельзя будет назвать «Головой Короля».
Тиффани нахмурила лоб.
– Значит… они называют его «Шеей Короля»?
Констебль улыбнулся:
– Мда, как я погляжу, вы очень воспитанная юная леди, мисс, потому что большинство как раз называют его Королевской…
– Я не потерплю непристойностей! – жестко заявила миссис Прост.
«Вот как? – подумала Тиффани. – Это при том, что половина витрины ее магазинчика забита розовыми надувными штуками и другими таинственными предметами, которые я не имела возможности внимательно рассмотреть. Но полагаю, это был бы довольно странный мир, если б все люди были одинаковыми. Особенно такими, как миссис Прост».
Сверху доносилось шушуканье Нак Мак Фиглов, и при этом Вулли Валенок производил больше чем обычно шума:
– А то я твердил те, ага твердил, что та штуковина наперед, а не назад, но нетушки, ты дажно не утрудился послухать! Может я и валенок, но не тупой.
«Голова Короля» или другая его часть анатомии, как бы она не называлась, была не далеко, но уже в ста ярдах от заведения ведьмам пришлось проталкиваться через огромную толпу, и большая часть собравшихся людей держали в руках кружки. Миссис Прост с Тиффани носили подбитые гвоздями ботинки, что было подарком для человека, собирающегося пробиться сквозь толпу быстро и туда, куда надо. А перед ними была… – если хотите слово получше, хотя Фиглы часто пользуются другим словом, и нисколько не стесняясь – и там правда была, к большому облегчению, спина «Головы Короля». Здесь красовалась задняя дверь, которая сейчас выполняла роль входной двери.
Стоя в проеме, хозяин заведения, господин Вилкин, одной рукой выдавал кружки с пивом, а другой собирал деньги. Вид у него был как у кота в день, когда с неба пролился мышиный дождь.
Между своим героическим делом, он ухитрялся сказать пару слов худой, выглядящей целеустремленной даме, которая записывала его слова в свой блокнот.
Миссис Прост толкнула Тиффани.
– Видишь ее? Это мисс Крипслок из Таймс, а там… – она ткнула пальцем в высокого мужчину в форме Стражи, – видишь? Мужчина с которым она разговаривает Командор городской Стражи Ваймс. Достойный человек, всегда выглядит суровым, и не терпит чепухи. Это будет интересно, поскольку он не любит ничего королевского, и один из его предков отрубил голову последнему королю.
– Но это же ужасно! Он это заслужил?
Миссис Прост мгновение помолчала, а потом ответила:
– Ну, если то, что нашли в его личной темнице, было правдой, тогда ответ огромными буквами «да». Они предали предка Командора суду, поскольку отрубание голов королям всегда вызывает ненужные пересуды. Когда он вышел на эшафот, то сказал: «Если бы у чудовища было сто голов, я бы не отдохнул ни секунды, но отрубил бы каждую». Его повесили, а позже поставили ему памятник, что говорит о людях больше, чем хотелось бы знать. Его прозвище было Старик Камнелицый, так что если хорошенько приглядишься, у них это наследственное.
Тиффани так и сделала, тем более, что командующий шел прямо к ней с видом человека, у которого есть еще тысяча более важных дел, чем это. Он уважительно наклонил голову в сторону миссис Прост и безуспешно постарался не замечать Тиффани.
– Это вы сделали?
– Нет, сэр!
– Знаете, кто это сделал?
– Нет, сэр!
Командующий Стражи нахмурился.
– Юная леди, если в дом вламывается разбойник, все оттуда выносит, а затем возвращает все обратно, как было, преступление все равно налицо, вы это понимаете? И если здание было почти разрушено, вместе со своим содержимым, а на следующее утро его находят чистеньким и сияющим, но повернутым в другую сторону, то это тоже является преступлением, а значит и все причастные к этому, невзирая на лица – преступники.
«За исключением того, что я понятия не имею, как именно это назвать и если честно, просто избавился бы от этого проклятого дела».
Тиффани удивленно заморгала. Она не услышала последнее высказывание, не совсем услышала, но каким-то образом оно само всплыло в ее голове. Должно быть это задумка! Она оглянулась на миссис Прост, и в голове Тиффани возник ответ – «да».
Вслух миссис Прост сказала:
– Командор, мне кажется, никакого вреда не приключилось, и насколько я могу судить, господин Вилкин организовал тут у «спины» Короля столь бурную торговлю, что не захочет, чтобы заведение снова стало «Головой Короля».
– Точно-точно! – прокричал владелец, который как раз лопатой сгребал деньги в мешок.
Командор Ваймс еще больше нахмурился, и Тиффани уловила задумки, которые он подумал, но не произнес вслух: «Никаких королей, пока я здесь!»
Миссис Прост снова вмешалась:
– А как насчет назвать кабак «Шеей Короля»? – предложила она. – Тем более, что у него похоже перхоть, сальные волосы и фурункул?
К изумлению Тиффани, хотя лицо командующего осталось по-прежнему каменным, она уловила еще одну задумку, которая с триумфом как бы воскликнула «Точно!». И в этот момент миссис Прост, которая верила, что для победы все средства хороши, вмешалась снова:
– Это же Анк-Морпорк, господин Ваймс. Здесь летом на реке пылают пожары, идет дождь из рыбы и кроватей, так что, если подумать с этой точки зрения, что плохого в том, что кабак повернулся вокруг своей оси? Да большинство его клиентов делают это постоянно! А как, кстати, ваш малыш?
Этот невинный вопрос, кажется, смягчил офицера.
– О! Он… о, я… с ним все в порядке. Ага, да, в порядке. Вы были правы. Все, что ему было нужно немножко газировки и хорошенько срыгнуть. А можно вас на несколько слов, миссис Прост?
Взгляд, которым он одарил Тиффани вполне красноречиво говорил о том, что разговор не предназначался для ее ушей, поэтому она осторожно начала пробираться сквозь повеселевшую, а порой очень развеселившуюся толпу. Люди даже выстроились в очередь, чтобы сфотографироваться на фоне «Шеи Короля». Поэтому она растворилась на этом фоне, и стала прислушиваться к Робу Всякограбу, который командовал своими «войсками», а те, за неимением иного развлечения, его слушали.
– Лады, – говорил он. – Который из вас, редисков, дотумкался намалевать шею к той вывеске? Уверен, ранее тут ее не было.
– То был Вулли, – ответил Великучий Ян. – Он разумел, что люди решат, что так и было. Но он же ж тупой.
– Иногда это помогает, – сказала Тиффани. Она огляделась… И он снова был тут как тут.
Человек без глаз был в толпе, точнее шел сквозь толпу, словно люди были привидениями, но ей было заметно, что каким-то образом они его чувствовали. Один человек провел рукой по лицу, словно почувствовал как по нему пробежала муха, другой хлопнул себя по уху. Но после этого все они… менялись. Увидев Тиффани они прищуривались, а так как безглазый шел в направлении Тиффани, то вся толпа превратилась в один хмурый взгляд. И тут до нее донесся смрад, который тащился за ним следом, превращая яркий день в серый. Словно на дне пруда нечто сдохло и гниет уже несколько столетий.
Тиффани отчаянно огляделась. Превращение «Головы Короля» наполнило улицу любопытством и жаждой. Люди пытались разойтись по делам, но их увлекала толпа, она оказывалась впереди, позади и, конечно же, тут же окружали люди с лотками и небольшими тележками, которые пытались что-то продать или просто впарить тем, кто стоит на одном месте хотя бы пару секунд. Она почувствовала накал угрозы, хотя это была не просто угроза. Это была ненависть, которая росла как на дрожжах или овощи после дождя. И черный человек приближался. Это пугало. Конечно, с ней были Фиглы, но вообще-то говоря, обычно выручая из одних неприятностей Фиглы норовят втравить вас в другие.
Внезапно прямо под ней зашевелилась земля. Послышался скрежет по металлу, и земля под ней разверзлась, но только на шесть футов. Она оказалась в темноте под тротуаром. Мимо что-то проскользнуло, толкнув ее с веселым: «Прошу прощения». Послышался новый непонятный металлический скрежет, и круглое пятно света над головой исчезло во мраке.
– Настоящая удача, – послышался тот же вежливый голос: – Кажется, в последнее время день на день не приходится. Пожалуйста постарайся не пугаться, пока я не зажгу шахтерский фонарь. Если захочешь испугаться после этого, то на здоровье. Постарайся держаться поближе ко мне, и когда я скажу: «Иди как можно быстрее и не дыши», сделай, как я говорю, во имя сохранения рассудка, горла и, возможно, жизни. Мне плевать, понимаешь ты или нет, просто выполняй, потому что у нас мало времени.
Вспыхнула спичка. Послышался тихий шорох и прямо перед Тиффани вспыхнул сине-голубой огонёк.
– Немножко болотного газа, – произнес невидимый собеседник. – Ничего страшного, пока не о чем беспокоиться, но, помни! Держись поближе.
Сине-голубой огонёк стал быстро двигаться, и Тиффани пришлось поспевать, что было незаурядным достижением, поскольку под ногами оказалось что-то вроде гравия, глины и какой-то жидкости, происхождение которой было лучше не знать. Тут и там на расстоянии появлялись крохотные таинственные огоньки, словно блуждающие огоньки, которые порой встречаются на болотах.
– Не отставай! – произнес голос впереди.
Вскоре Тиффани полностью потеряла ориентацию в пространстве и чувство времени.
Потом раздался какой-то щелчок и на фоне казавшегося совершенно обычным дверного проёма показался силуэт. Только дверной проем оказался аркой, и дверь доходила до самого ее верха.
– Пожалуйста, тщательно вытри ноги о лежащий внутри коврик. Он лежит там внизу специально из предосторожности.
За спиной темной фигуры сами собой зажглись свечи, и высветили личность в тяжелой, плотной одежде, в огромных сапогах и в стальном шлеме, хотя как заметила Тиффани, шлем был осторожно снят с головы. Личность встряхнула головой, обнаружив заколотые в хвост волосы, что означало, что личность молода, однако волосы были белые, что подразумевало, что она стара. Она из тех, решила Тиффани, кто один раз и на всю жизнь выбирает себе стиль, и никогда ему не изменяет, не меняясь до самой смерти. У личности так же оказались веснушки, и вокруг провожатого Тиффани витала аура того, кто думает о нескольких вещах одновременно. А, судя по лицу, не просто о нескольких, а обо всем разом. Внутри комнаты оказался столик с заварочным чайником, чашками и горой крохотных пирожных.
– Давай, проходи, – пригласила ее женщина. – Добро пожаловать. Но где мои манеры? Меня зовут мисс… скажем, Смит, Думаю, миссис Прост обо мне упоминала? Ты находишься в Ирреальном поместье, которое вполне возможно является самым нестабильным местом в мире. Хочешь чаю?
Дела всегда кажутся лучше, когда мир перестает бешено вращаться, и перед тобой оказывается чашка теплого напитка, даже, если она стоит на старом упаковочном ящике.
– Прошу прощения, здесь, конечно, не дворец, – продолжила мисс Смит. – Я никогда не задерживаюсь здесь дольше, чем на пару дней, но мне приходится держаться поблизости от Незримого Университета, и соблюдать полную приватность. Видишь ли, когда-то это был небольшой коттедж прямо за оградой Незримого Университета, и волшебники по-привычке выбрасывали все отходы за стену. Спустя какое-то время разные частички волшебного мусора стали взаимодействовать самым, назовём его так, непредсказуемым образом. Ну, всякие там говорящие крысы, брови, выросшие до шестифутовой длины, оживающие ботинки. Жившие по соседству люди разбежались кто куда следом за ботинками, а раз не осталось никого, кто мог бы пожаловаться, Университет стал выбрасывать за стену еще больше мусора. Волшебники – подобны кошке, сходившей в туалет. Как только она отходят от этого места, оно перестает для нее существовать.
– И конечно же оно вскоре стало ничейным, и кто угодно мог прийти сюда чтобы что-то выкинуть и тут же сбежать, преследуемый ботинками, но не всегда успешно. Пироженку будешь? И не бойся, я купила их у вполне надежного пекаря завтра, так что можешь быть уверена, они очень свежие, а окружающую магию я укротила около года тому назад. Впрочем, это было не трудно. Волшебство в основном зависит от равновесия, но конечно тебе-то это известно. В любом случае, штука в том, что над всем этим местом висит такой магический туман, что я сомневаюсь, смогло бы за него заглянуть иное божество. – Мисс Смит деликатно откусила половинку пирожного и положила вторую половинку на блюдечко. Женщина наклонилась к Тиффани. – Ну так, каково это, мисс Тиффани, поцеловать зимового?
Тиффани мгновение таращилась на нее.
– Слушайте, это был просто мимолетный чмок, понятно? Никаких язычков! – Потом она добавила: – Значит, это вы та личность, которая должна была меня найти и про которую упоминала миссис Прост?
– Да, – ответила мисс Смит. – Я надеялась, что это очевидно. Я могла бы затеять длительную и поучительную лекцию, – резко произнесла она, – но полагаю, будет лучше, если я расскажу тебе сказку. Мне известно, что тебя учила Матушка Ветровоск, и она могла бы сказать, что мир состоит из сказок. Должна предупредить, что это одна из самых гадких.
– Я ведьма, знаете ли, – сказала Тиффани. – Мне приходилось видеть разные гадости.
– Это ты так думаешь, – возразила мисс Смит. – Но сейчас я изображу тебе сцену, которая случилась более тысячи лет назад. Представь мужчину, довольно молодого. Он охотник на ведьм и книги, и еще палач, потому что люди постарше, и коварнее его, сказали ему, что именно этого хочет Великий Бог Ом. И вот однажды он нашел ведьму, и она оказалась красавицей. Умопомрачительной красавицей, что довольно необычно среди ведьм, по крайней мере в те дни…
– Он влюбился, да? – вмешалась Тиффани.
– Ну конечно – сказала Тиффани. – Мальчики встречают девочек, и запускается один из величайших двигателей причинно – следственной механики множественной вселенной, или как иначе кто-то мог выразиться: «Это должно было случиться». Мне бы хотелось продолжить без перебиваний, если ты не против.
– Но он же должен был убить ее, или я не права?
Мисс Смит вздохнула:
– Раз уж ты спросила, ответ «не обязательно». Он решил, что мог бы ее спасти и у них появится шанс, если они успеют добраться до реки. Он растерян и запутался. Он еще ни разу не чувствовал ничего подобного. В первый раз в жизни он действительно думал сам. Поблизости оказались лошади. Охрана была слабой, еще были несколько заключенных и очень много дыма от сжигаемых книг, отчего у многих слезились глаза.
Тиффани наклонилась вперед на стуле, прислушиваясь к намекам, пытаясь заранее предугадать, чем все закончится.
– У него были несколько учеников, и еще прибыло несколько старших членов омнианской церкви, чтобы полюбоваться на казнь и благословить процедуру. И наконец, пришли жители соседних деревень, которые громко веселись, потому что это не их собирались казнить, а развлекались они редко. На самом деле все тоже самое, как еще один в офисе, только девушка, которую привязывают к столбу, вдруг ловит взгляд ученика и, не говоря ни слова, не сводит с него глаз.
– У него был с собой меч?
– Ну конечно был. Можно я продолжу? Хорошо. Теперь он пошел к ней навстречу. Она уставилась на него, не кричала, а просто смотрела, и он задумался… о чем же? Он думал: «Могу я справиться с обоими охранниками? Послушаются ли меня ученики?» А потом, когда он подошел ближе, он подумал, смогут ли они добраться до лошадей в этом дыму? И этот миг навечно впечатался в историю. Великие события ждали его решения. Малейший шаг в любом направлении, и история изменится. Ты думаешь, что же он предпримет. Но видишь ли, не важно, что он задумал, потому что ей известно, кто он, и что он натворил, все то зло, что он делал и из-за которого прославился. И вот он идет навстречу, нерешительный, а она знает кто он, даже если он страстно хочет, чтобы не знала. И она протягивает руки сквозь прутья ограды, которой ее оградили, чтобы она держалась прямо, и крепко обнимает его. Факел падает, пламя охватывает облитые маслом дрова. Она не отводит взгляда, и не отпускает объятий…
– Не хочешь еще чая?
Тиффани проморгалась от дыма, пламени и шока.
– И как это вы столько про все это узнали? – спросила она.
– Потому что я там была.
– Тысячу лет назад?
– Да.
– Как вы там оказались?
– Просто пришла, – ответила мисс Смит. – Но это не важно. А важно то, что в тот миг произошла смерть… и рождение… того существа, которого мы называем Лукавцем. Да, он все еще был простым человеком. Он, конечно, был ужасно обожжен. Но только недолго. И охота на ведьм продолжилась, о, но все не так просто. Нельзя было сказать, кого больше боялись охотники – ведьм или призрака Лукавца, если они не находили для него ведьму.
Поверь мне, когда за тобой гонится Лукавец, ты найдешь их столько, сколько он захочет. О, да. И сам Лукавец тоже всегда искал ведьм. Это просто поразительно. У тебя может быть самая тихая деревенька в округе, в которой живут самые респектабельные жители, и никто слыхом не слыхивал о ведьмах. Но появляется Лукавец, и внезапно повсюду оказываются ведьмы, но к сожалению не надолго. Он верит, что причина всех несчастий в них, что они воруют детишек, заставляют жен убегать от мужей, и заставляют молоко киснуть. И мое любимое – ведьмы заплывают в скорлупке в море, чтобы топить добрых моряков. – В этот момент мисс Смит подняла руку. – Нет, не надо говорить, что это невозможно даже для самой маленькой ведьмы забраться в скорлупку и не разломать, потому что это то, что в нашем искусстве мы называем логическим аргументом, чего те, кто желает поверить в то, что ведьмы топят корабли, не хотят замечать. Так, конечно, не должно продолжаться. Есть и глупые люди, и их легко можно напугать, но порой находятся и не столь глупые и не столь боязливые люди, и Лукавца выбрасывают прочь за пределы мира, словно мусор, каким он и является.
Но это не конец. Такой могучей, такой страшной была его ненависть к ведовству, что каким-то образом он умудряется жить, не имея тела. Хотя у него больше нет ни кожи, ни костей, ни плоти – он живет за счет своего гнева. Возможно, он стал чем-то вроде привидения. И довольно часто ему удается найти того, кто пускает его в свой разум. Вокруг очень много таких, чей отравленный разум гостеприимно откроет для него дверцу. Есть и такие, кто скорее согласиться подчиниться злу, чем ему противостоять. Один из таких людей написал для него книгу, больше известную как «Костер Ведьм».
Но в момент, когда он обретает тело, и поверь мне, в прошлом, появлялись столь отвратительные типы, которые думали, что позволив ему овладеть их телами, они реализуют свои мерзкие амбиции, то предыдущий владелец тела вдруг понимает, что оно ему больше не принадлежит. Они становятся частью него. Они понимают, но уже слишком поздно, что для них нет ни отступления, ни освобождения, кроме смерти…
– Зло идет туда, где ему рады, – сказала Тиффани. – но эта тварь, похоже, может пробивать себе дорогу невзирая, рады ей или нет.
– Прости, – мисс Смит, – но я скажу, замечательно. Ты и вправду такая молодец, как тебя хвалили. Сейчас в Лукавце нет ничего материального. Ничего такого, что можно было бы увидеть, что можно пощупать. И несмотря на то, что он часто убивает тех, кто оказал ему гостеприимство, он по-прежнему процветает. Без собственного тела он дрейфует по ветру, в состоянии, похожем на сон. И если он действительно спит, то я догадываюсь, что именно ему снится. Ему снится юная прекрасная ведьма, одна из самых могущественных ведьм на свете. И он с такой силой ее ненавидит, что согласно теории эластичных струн[29]29
Ничего про это не знаю. Прочтите «Теорию струн для чайников» (прим. переводчика)
[Закрыть] она огибает вселенную и возвращается с другой стороны любовью особого рода. Он жаждет снова ее увидеть. И в этом случае она точно умрет. Некоторые ведьмы, настоящие из плоти и крови, пытались с ним сражаться и одерживали верх. А иногда пытались и погибали. И вот однажды, непослушная девочка по имени Тиффани Болит поцеловала зимового. Чего, нужно заметить, до нее еще никто не совершал. И Лукавец проснулся. – Мисс Смит опустила чашку. – Ты знаешь, что раз ты ведьма, то не должна бояться?
Тиффани кивнула.
– Что ж, Тиффани, ты должна найти особое место для страха, чтобы держать его под контролем. Мы считаем, что важно иметь голову, потому что мозг словно сидящий на троне монарх, правит телом. Но тело тоже важная составляющая, и без него тело не выживет. Если Лукавец овладеет твоим телом, то не думаю, что ты сможешь с ним справиться. Он не похож ни на что, с чем тебе приходилось сталкиваться прежде. Поэтому быть им пойманной означает однозначную гибель. И что еще хуже, ты станешь его питомицей. А в этом случае, смерть будет желанным освобождением. Так что такое дело, мисс Тиффани Болит. Он очнулся, он парит на ветру, и ищет ее. Тебя, Тиффани Болит.
* * *
– Ну, наконец-то мы ее сыскали, – произнес Роб Всякограб. – Она гдей-то посреди той гниющей кучи.
Фиглы стояли с открытыми ртами перед булькающей, гноящейся массы Ирреального поместья.
Под кучей мусора что-то таинственное хлюпало, вылезало наружу и взрывалось.
– То будет верный капец, ежели туды влезть, – заявил Двинутый Крошка Артур. – Верный капец! Вы обречены.
– О, айе, все будем раненько али позненько, – весело ответил Роб Всякограб. Он потянул носом. – А че за черт так воняет?
– Прости, Роб, это я, – ответил Вулли Валенок.
– Эх, да нет же, твою вонь-то я отличаю, – сказал Роб. – Но разумею, что уже нюхал ту вонь ране. То вонища от того неуклюжца с большой дороги. Ну черного, разумеете? Того, что недосчитался глазищ в евонном департаменте. И сам-то мрачнец и воняет мрачно. И мне припоминается, он что-то дюже недоброе сказывал про нашу великучу каргу. А моя Джеенни наказывала мне держаться к великучей карге поближее, так что мыслю, этот редиска залужил баньку.
Двинутый Крошка Артур поднял новый вопрос:
– Эта, Роб, ты в самом деле собрался порушить закон? – Он указал на древнюю и почти стертую надпись на которой едва видными буквами было написано: ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН. ПО ЗАКОНУ.
Роб Всякограб уставился на нее:
– А, теперь ты совсем не оставил мне выбора, – сказал он. – И напомнил, что мы уже мертвые[30]30
Нак Мак Фиглы на самом деле верят, что наш мир, с его солнечным светом, горами и голубыми небесами, где всегда есть с кем подраться, не может быть доступен кому попало. Это рай, куда они попали после смерти в награду за хорошее поведение. Конечно, порой они умирают даже здесь, но им нравится думать, что они возродятся вновь. Многие религии мира утверждают, что это дурацкая идея, но она гораздо веселее, чем многие другие.
[Закрыть]. В атаку!
* * *
Тиффани хотела задать еще дюжину вопросов, но самый животрепещущий был таким:
– Что будет, если Лукавец меня поймает?
Мисс Смит на мгновение уставилась в потолок.
– Ну, полагаю, с этой точки зрения, это будет что-то вроде свадьбы. А с твоей точки зрения – что-то вроде смерти. Хотя нет, хуже, потому что ты останешься внутри, будешь видеть все, что он делает с помощью твоей силы и способностей с твоими знакомыми. А где последняя пирожинка?
«Я не собираюсь бояться», – сказала себе Тиффани.
– Рада слышать, – вслух ответила мисс Смит.
Тиффани в ярости вскочила со стула.
– Не смейте так делать, мисс Смит!
– Уверена, здесь была еще одна пирожинка, – сказала мисс Смит, и добавила: – Это дух, мисс Тиффани Болит.
– Знаете, я справилась с роителем. Я могу о себе позаботиться.
– А твоя семья? А твои знакомые? Когда на них нападет нечто, о чем они и не подозревают? Ты просто не понимаешь. Лукавец не человек, хотя когда-то им был, а теперь он даже не привидение. Он скорее идея. К сожалению, он та идея, чье время как раз пришло.
– Ладно, по крайней мере я знаю, когда он оказывается поблизости. – Задумчиво сказала Тиффани. – Его сопровождает ужасный смрад. Хуже, чем от Фиглов.
Мисс Тиффани кивнула.
– Да, он распространяется от его рассудка. Это смрад разложения – от дурных мыслей и действий. Твой разум перехватывает их и не понимает, что с ними делать, поэтому он дает им определение – «смрад». Все, кто имеет дело с волшебством способны его чувствовать, но когда люди с ним сталкиваются, то он их изменяет, подчиняет и делает частицей себя. Поэтому где бы он ни появился, его сопровождают неприятности.
И Тиффани точно знала, какого рода неприятности она имеет в виду даже без помощи услужливой памяти, которая отправила ее в путешествие в прошлое до того, как проснулся Лукавец.
В ее мысленном взоре она видела парящие в осеннем воздухе черные частицы, которые отчаянно всхлипывали для ее мысленного уха, и хуже всего, о да, хуже всего был ее мысленный нос, который унюхал резкий и едкий запах древней сожженной бумаги. В ее памяти некоторые кусочки пепла были похожи на мотыльки со сломанными крыльями, которые еще пытаются лететь против безжалостного ветра.
И на них были звезды.
Под аккорды кошмарной музыки приближались люди, которые тащили оборванную и избитую старушку, чьей единственной виной, насколько могла судить Тиффани, было отсутствие зубов и неприятный запах. Они должны были кидать камни, разбить окна, убить ее кошку – и все это сделали добропорядочные люди, милые люди, те, кого она хорошо знала и которых встречала ежедневно. И все это сделали они, о чем, даже теперь, они старались не вспоминать. Этот день каким-то образом испарился из календаря. И именно в этот день, с полными карманами обгоревших звезд, еще не понимая что она делает, она решила стать ведьмой.
– Вы говорите, другие пытались с ним бороться? – спросила она у мисс Смит, вернувшись в настоящее. – Как им удалось справиться?
– Уверена, последняя пирожинка осталась в пакете с именем кондитера. А ты случайно на него не села? – Мисс Смит прочистила горло и сказала: – Будучи очень могущественными ведьмами, и понимая, что это значит – быть могущественной ведьмой, а так же используя каждый шанс и трюк, и, как я подозреваю, понимая, как работает ум Лукавца до того, как он разгадал их. Я проследила много лет, чтобы узнать о Лукавце побольше, – добавила она. – И одно могу сказать наверняка: чтобы убить Лукавца нужно использовать лукавство. Нужно быть гораздо лукавее него.
– Он не может быть настолько лукавым, раз искал меня столько времени, – сказала Тиффани.
– Да, это озадачивает, – согласилась мисс Смит. – И должно озадачить и тебя тоже. Я ожидала, что это займет у него какое-то время. Больше двух лет. Он одновременно и очень умен, и вместе с тем, у него нет ничего, чем думать – или что-то как-то привлекло его внимание к тебе. Полагаю, что-то волшебное. Ты не знаешь какой – нибудь недружелюбной к тебе ведьмы?
– Уверена, что нет, – сказала Тиффани. – А кто-нибудь из победивших его ведьм еще жив?
– Да.
– Интересно, если я встречу кого-то из них, может она подскажет мне, как она это сделала?
– Я говорила тебе. Он – Лукавец. Зачем ему попадаться на один и тот же трюк дважды? Тебе придется найти свой собственный способ. Те, кто тебя учил не ждут от тебя никак не меньше.
– Это ведь не какое-то там испытание, ведь нет? – спросила Тиффани, и вдруг поняла, насколько глупо прозвучал вопрос.
– Помнишь, что любит повторять Матушка Ветровоск?
– Все на свете испытание. – Хором произнесли они в один голос, посмотрели друг на друга и рассмеялись.
