Текст книги "Прохладная тень (ЛП)"

Автор книги: Тереза Вейр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 21
Нисходящая Спираль

Чувствуя себя использованной и обиженной, разъяренная Мадди запрыгнула в свою машину и направилась к дому Эдди.

Его не было дома.

Либо так, либо он просто не открывал дверь.

Ее гнев, тем не менее, достиг температуры кипения, тихо ругаясь, она перерыла машину в поисках бумаги. Оторвала клочок от коричневого пакета из бакалеи, и, используя капот автомобиля как стол, она нацарапала гневное послание:

ОТЛИЧНО, МЕРЗАВЕЦ. ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ТЫ МОГ БЫ ВЕСТИ СЕБЯ БОЛЕЕ ПРИЛИЧНО, КОГДА ГРОМИЛ МОЙ ДОМ.

Мадди, известная также как Я НЕ ПОЛОВАЯ ТРЯПКА

Она выхватила упаковку жевательной резинка из сумочки, развернула одну, запихнула в рот, и начала жевать так быстро и энергично, как смогла.

Промаршировала через двор, поднялась по ступеням. Она взяла комок резинки изо рта и прилепила его рядом с дверью. Ладонью она прикрепила свое послание к резинке, потом отошла назад и подбоченясь рассмотрела свою работу.

Это в достаточной мере передавало всю глубину ее гнева.

Она промаршировала назад к автомобилю и пустилась наутёк.

Она была бы рада разогнаться, но считала, что ей и так везет каждый раз, когда ее машина вообще заводилась.

Обычно по переулку она передвигалась медленно, почти ползком, тщательно избегая как можно больше выбоин, насколько это было возможно. На сей раз, она летела, подпрыгивая как сумасшедшая, ее голова ударялась о крышу, а плечо врезалось в дверь.

Она снизила скорость, но не раньше, чем услышала оглушительный грохот, и почувствовала вибрацию под ногами.

Она посмотрела в зеркале заднего обзора.

Ее глушитель лежал по середине переулка.

Она затормозила. Дала задний ход. Остановилась. Выбралась наружу

Схватила глушитель.

Закричала и бросила его.

Горячо.

Она открыла багажник, вытащила старое несвежее полотенце. Используя его в качестве гигантской прихватки, она подобрала глушитель, бросила его в багажник, захлопнула крышку, и продолжила свой путь.

Той ночью, она позвонила на работу и предупредила, что чувствует себя плохо и не придет. У нее были более важные дела. Ну, например, вылакать бутылку вина, которую она нашла в шкафу.

Она думала об Энид.

Решила, что отсутствие новостей уже хорошие новости.

Она думала об Эдди, об этом сукином сыне. В своем воображении, она представила его находящим ее послание. Возможно, слово мерзавец было слишком мягким. Может быть, ей надо было применить что-нибудь более жесткое.

***

Эдди и Джейсон шли рядом по дамбе, с удочками за плечами, оба насвистывали позывные Шоу Энди Гриффита. Они поймали, несколько сомов, довольно приличных размеров, плюс пару маленьких окуней, которых они выпустили обратно. Джейсон наслаждался жизнью.

Люди всегда говорят, что они не хотели бы взрослеть. На самом деле они не хотят этого. Не могут хотеть это. Джейсон никогда не повзрослеет.

Они почистили рыбу. Потом Эдди вручил ведро Джейсону. "Не забудь, либо сразу же положить их в холодильник, либо попросить, чтобы Адэль приготовила их".

"Хорошо". Джейсон крепко взял ведро обеими руками, пошаркал ногами. "Почему бы Вам не пойти и не пообедать с нами? "

Эдди вспомнил те времена, годы назад, когда он сидел за их кухонным столом. Он встряхнул головой. "Нет, не сегодня".

"Когда-нибудь?"

"Да. Когда-нибудь".

"Обещаете?"

"Обещаю".

Эдди наблюдал, как Джейсон ехал на своем велосипеде вниз по узкой дороге, затем повернулся, чтобы войти в дом.

Записка. На двери.

Он попытался схватить ее. Что-то розовое и липкое протянулось от двери до бумаги.

Жвачка.

Сначала, он засмеялся.

Черт, вечно она недовольна.

Потом, он начал думать о плохих замках на ее дверях. Если он не вламывался, то это мог сделать кто-то еще.

***

Мадди осторожно засовывала мышеловку в пластмассовый футляр для магнитофонных кассет. На внешней стороне футляра, волшебным маркером, она написала слово мерзавец.

Это должно привлечь его внимание, думала она, оставляя футляр на середине кухонного стола Эдди. Он не сможет сопротивляться подобному искушению.

Ее голова. Эта головная боль убивала ее.

Мадди застонала и перевернулась, крепко сжимая подушку, она пыталась вернуться в сон, и не могла сделать этого из-за пульсирующей головной боли.

И зачем только она выпила целую бутылку вина?

"Мадди. Просыпайся"

Энид. В ее сне.

"Я искала тебя", – сказала ей Мадди. "Хотела знать, куда ты ушла".

"Мадди."

Мадди вздрогнула и проснулась, или, по крайней мере, думала, что проснулась.

"Энид? "

"Привет, Мадисон. "

Мадди села, с удивлением щурясь на темную фигуру у края постели.

Она включила прикроватную лампу.

Энид стояла там во всем своем великолепии, напоминая вульгарную проститутку с ее чересчур обесцвеченными волосами, макияжем в полкило и километровыми ногтями. От нее пахло смесью дорогих духов и пепельницы, полной окурков.

Какое облегчение.

"Энид. Боже мой".

Мадди охватило острое чувство родства, сестринской привязанности, которое застало ее врасплох. Она с трудом слезла с кровати, сделал три шага навстречу сестре, затем остановилась.

Энид не казалась сильно взволнованной воссоединением.

"Я думала, что ты мертва!" – сказал Мадди, пытаясь заставить Энид понять, через что она прошла. "Я думала, что тебя убили. Я думала, что ты погибла в авиакатастрофе".

Ее голова выбрала именно этот момент, чтобы напомнить ей о недавнем чрезмерном возлиянии. Казалось, ее мозг распух, мысли запутались.

Энид.

Жива.

"Мне нужна кассета с записью".

Никакого "Рада видеть тебя, сестренка. Как ты?"

"О чем ты?" Что такого было в этой записи? Из-за всего этого голова Мадди начала болеть еще больше.

"Демо-запись. Где – она? "

Голос Энид был более резким, чем помнила Мадди, более скрипучим. Тяжелая жизнь. Вот что она делает с человеком.

"Я перевернула здесь все верх дном и не нашла ее. Что ты сделала с ней?"

"Ты обшарила свой собственный дом? "

"Это ведь так похоже на меня. Что ты сделала с моим видиком?"

"Я заложила его".

"Я хочу его назад".

Итак, настоящая Энид и ее реакция. "Давай-ка посмотрим. Ты украла мою машину и обчистила мой банковский счет, если я правильно помню".

"Ты была честной. Ты всегда вела игру по правилам".

"Почему ты просто не попросила, если у меня была твоя драгоценная запись?"

"Я не хотела, чтобы кто-нибудь знал о моем пребывании в городе. Я задолжала денег очень многим людям. Хотела, чтобы они считали меня мертвой".

"Я ведь тоже считала, что ты мертва".

Энид пожала плечами. "Ну и что? Не похоже, что мы когда-либо были близки".

Мысли Мадди переключились. Она представила записку, которую оставила для Эдди. Упс.

Энид издала недовольный звук. "Ты все испортила".

"Я приехала сюда, потому что ты потерялась".

"Я должна была потеряться. В этом была вся суть. Теперь отдай мне запись, и я пойду "теряться" дальше".

"Я не знаю, о чем ты говоришь".

"Я отправляла ее тебе. Когда ты были в Аризоне".

Мадди встряхнула головой. Она ничего не понимала.

Энид начала расхаживать по комнате взад и вперед. "Я использовала поддельное имя, и отправила запись тебе в Аризону. Но когда я полностью прошла весь этот непростой путь, чтобы получить ее, ты уехала".

"Тебе потребовалось два месяца, чтобы добраться до Аризоны?"

"Я была занята, пытаясь найти покупателя для кассеты. Так много сложностей возникает, когда ты делаешь что-то такого уровня. Я даже купила себе новое имя, но тебе его говорить я не собираюсь. Я хотела, чтобы Энид исчезла. Я хотела стать "предположительно мертвой". В этом был весь план. Я не хотела, чтобы кто-нибудь искал меня. Запись, Мадди. У меня есть кое-кто, желающий заплатить четверть миллиона за нее".

"Что может стоить таких денег?" – спросила Мадди, скорее себя, чем Энид.

"Прохладная тень". Энид улыбнулась, довольная собой.

Это заставило Мадди вспомнить времена, когда они были маленькими, и Энид делала что-то плохое. Она, казалось, никогда не чувствовала раскаяние или вину, только самодовольство. Тогда Энид беспокоила ее, но Мадди надеялась, что со временем, ее сестра постепенно приобретет совесть.

Судя по всему, этого так и не произошло. Интересный результат психологического исследования. Возможный ответ на старый вопрос, действительно ли человек рождается с чувством правильного и неправильного.

"Ты присвоила кассету с записью Эдди", – сказала Мадди.

"Он потерял сознание. Я не ожидала найти что-то подобное. Я искала немного травки или кокаина или что-нибудь еще. Все, что угодно. И я нашла кассету".

Она плюхнулась на стул, скрестив свои голые ноги, качая ступней с красными ногтями на пальцах в сандалиях на ремешках. "Эдди Берлин". Она сделала возмущенный кивок головой. Взгляд ожесточился.

Отвергнутая женщина.

"Этот придурок. Он не захотел меня. Он позвонил Элу, чтобы тот прислал проститутку. Когда я приехала, он посмотрел на меня, и приказал уйти! Уйти! А потом он упал в обморок".

"И тогда ты нашла кассету".

"Мне нужна была некоторая компенсации, что-нибудь повеселиться. Мне следовало оставить запись у себя, но я запаниковала. Я подумал, что он обнаружит пропажу, и соберет все воедино. Так что я отправил ее тебе. Я не беспокоилась о том, что ты поставишь ее. В своем письме, ты говорила, что ты не можешь ставить музыку со словами на этой жалкой маленькой станции". Она издала горький смешок. "Мне следовало спрятать ее. Он никогда даже не обнаружил бы пропажу".

До вчерашнего дня.

"Где запись, сестренка? "

Мадди потирала голову, пытаясь тянуть с ответом, пытаясь думать.

"Четверть миллиона долларов", – сказала Энид, как будто ее слова могли помочь Мадди вспомнить.

"Запись не твоя, ты не можешь продать ее". Почему она беспокоится, пытаясь обратиться к отсутствующей совести Энид?

"Я дам тебе четверть всей суммы".

Энид думала, что все такие же, как она, только они еще не знали об этом. И что когда-нибудь они придут в себя, и поймут, какими дураками всегда были, цепляясь за идеалы, которые привели их в никуда.

Энид вскочила на ноги.

Чем больше Мадди тянула с ответом, тем злее становилась Энид. "Ты всегда была такой сверхдобродетельной, такой Мисс Совершенство".

Она подошла ближе, свет падал на ее лицо, лицо, которое выглядело старше своих лет. На внутренних сторонах ее рук были кровоподтеки.

"Какой красивый оттенок фиолетового," – мягко сказала Мадди, в то время как безысходное отчаяние заполняло ее сердце. Как мог человек дойти до такого?

"Заткнись и принеси мне запись".

Мадди схватила свои джинсы и надела их под слишком большую футболку. "Я не могу поверить, что потратила впустую свое время, приехав сюда", – сказала она, застегивая джинсы, засовывая ноги в сабо.

"Жизнь каждого из нас – это бесполезная трата, неважно, где мы, неважно, что мы делаем", – сказала Энид. "Разве ты еще не поняла это, Мадди? Чего ты достигла за годы праведности? Открыла средство исцеления от рака? Может быть СПИДа? Или даже триппера?"

"Мы не все должны стать звездами", – тихо сказала Мадди, скорее себе, чем Энид. Она должна была верить, что каждая жизнь была важна. В противном случае она не смогла бы существовать. Не смогла бы жить. "Мы можем просто лелеять каждое мгновение. Мы можем жить изо дня в день".

Энид издала фыркающий звук и встряхнула головой. "Ты не изменилась. Ты такая же дура, какой всегда и была. Это точно. Вот и все. Люди карабкаются, с трудом достигают своей цели, получают то, что могут пока они могут".

"Я предпочитаю быть дурой, чем стервятником, питающимся другими людьми". Мадди направилась к двери.

Энид вскочила на ноги, загородив рукой проход. "Куда это ты направилась? "

"Взять запись. Она снаружи. В моей машине. В бардачке".

Энид засмеялась, порыв сигаретного дыхания ударил Мадди в лицо. "Ты всегда считала меня пустоголовой, не так ли? Жди здесь". Она ушла, бегом вниз по ступеням.

К тому времени как Мадди добралась вниз, Энид с кассетой в руках врывалась в переднюю дверь.

"Я возьму свои вещи и пойду", – сказала Мадди, стремясь выбраться отсюда прежде, чем Энид попытается проиграть запись.

"Разве ты не хочешь послушать это? "

"Нет"

Но Энид уже была у стерео. Она нажала на кнопку "питания" и вставила кассету.

Сначала было только шипение.

Потом голоса.

Невнятный разговор людей, подобный отдаленному шуму толпы.

Энид нахмурилась и усилила звук.

Это только усилило шипение. Она перемотала вперед, остановила, затем снова послушала. Более отдаленные голоса, как плохо улавливаемый звук, как будто запись была стерта, но не полностью.

Обезумевшая Энид перемотала до конца, перевернула кассету, и проверила другую сторону.

Пустая.

Энид готова была сорваться. "Песня. Песня исчезла!"

Мадди пожала плечами. "Кассеты с магнитной лентой не сохраняются вечно. Возможно, жара в машине вывела ее из строя".

Энид издала разгневанный вопль. Она всегда была крикуном, всегда имел взрывной характер, но, тем не менее, Мадди не была готова для следующего ее поступка.

Энид ударила ее.

Не слабый, девчачий толчок, а тяжелая пощечина открытой ладонью по лицу, которая отбросила Мадди к стене. Больно до слез.

Энид была права, они никогда не были близки, никогда не ладили, но даже во времена, когда они не имели никакой связи, Мадди всегда цеплялась за воображаемое мнение, что Энид была все еще Энид.

Это не была Энид. Это был кто-то другой. Кто-то, кого Мадди совсем не знала.

"Убирайся!" – закричала Энид, лицо красное, изо рта летят брызги слюны. "Убирайся из моего дома"

Мадди была только рада подчиниться. Тот кто сказал, что кровь не вода, не имел такую родственницу как Энид.

Глава 22
Господин-самоликвидатор

Мадди была уверена, что получила не все свои вещи, но ее это не волновало. Она просто хотела уйти. И у нее был Хемингуэй. Это было самым важным.

Три ходки, и Мадди загрузила свою машину, а клетка с воющим Хемингуэем оказалась на пассажирском сиденье.

На ней все еще была надета пижамная рубашка и пара линялых джинсов, в таком виде Мадди скользнула на водительское сиденье и потянулась к ключу зажигания.

Как только включился двигатель, у неё мелькнуло неприятное напоминание. Не было глушителя. Ее машина урчала как дрегстер[5]5
  Дрегстер (гоночный автомобиль для дрег-рейсинга).


[Закрыть] . Мышь, которая рычит.

Мадди завела машину. Машина рванула от обочины, фары освещали только дорогу прямо перед ней.

Очень похоже на ее жизнь.

В ее случае, она надеялась, что пункт назначения будет важнее способа передвижения.

Что-то промелькнуло в зеркале заднего вида.

Сирена?

Она глянула в зеркало и заметила мигающий красный свет.

Замечательно. Коп.

Она съехала на обочину и заглушила мотор.

Благословенная тишина.

– Вы понимаете, который сейчас час?

Какое совпадение. Коп выделывался. Самые странные мысли приходили к ней в голову в необычные времена.

– По моим часам, – подняла она руку, – сейчас почти два.

– Мы получили ранее сегодня несколько жалоб на шум, который производит Ваша машина.

Мадди посмотрела мимо него на ряд жилых домов. – Простите.

– У нас в Честере существует постановление против шума.

Она точно знала, что он хотел, чтобы она умоляла, объясняла, унижалась, и все равно он выпишет ей штраф. Она не станет играть в эту игру. Она вытащила свои водительские права, выданные в Аризоне, и протянула их ему, чтобы он мог выписать этот штраф.

Он что-то нацарапал в своем блокноте. – Вы здесь живете или приехали в гости?

– Временно живу здесь. – Она не могла достать деньги и на номера и на водительские права.

Он вернул ей права обратно. – Если Вы собираетесь здесь жить, то Вам необходимы новые номера и водительские права, или получите вид на жительство.

Она положила свои права назад в сумочку. – Да, я, конечно, так и сделаю. – Как только выиграю в лотерею.

– Мне придется конфисковать транспортное средство.

Ее ангел-хранитель взял выходной, что ли? Или насовсем бросил это гиблое дело? И не сидит ли он сейчас, рассказывая другому ангелу, насколько невозможным был его последний случай?

– Вы шутите, – заявила Мадди, хотя знала, что это не так.

– Чтобы получить ее назад, Вам необходимо прежде всего починить глушитель, и заплатить налоги на буксирование и арестованное имущество. Налог на арестованное имущество составляет пятьдесят долларов в день, так что чем быстрее Вы решите этот вопрос, тем лучше для Вас.

Что за парень.

Даже не предложил ей помочь ей с вещами. Вместо этого, он стоял и смотрел, как она вытащила клетку с Хемингуэем и один из своих чемоданов. Ей придется попозже забрать остальное. Когда, нет, если она вернет себе машину.

Он неохотно предложил отвезти ее куда-либо, что только напомнило ей о том, что она абсолютно не знала, куда ехала. – Нет, спасибо. Вы мне уже очень помогли.

Никакой реакции. Разве этот робокоп не понял, что она сказала это саркастически?

Приехал эвакуатор.

Мадди села на свой чемодан и смотрела, как одну сторону ее машины подняли, и всю ее повезли вдоль по улице, обсаженной деревьями.

Коп уехал вслед за эвакуатором, и она осталась одна в темноте смотреть на дома, полные людей, живущих нормальной жизнью.

Хемингуэй издал тоненькое, испуганное «мяу», что напомнило ей о своей несостоятельности, в качестве матери.

– Прости меня, Хемингуэй. Тебе бы жить с какой-нибудь миленькой старушкой, есть дорогой кошачий корм и спать на матрасе с комками.

Он снова мяукнул в знак согласия.

Мадди поднялась, повесила через голову на плечо сумочку, в одну руку взяла клетку с Хемингуэем, а в другую – чемодан и пошла по направлению к радиостанции.

Пройдя один квартал, она остановилась, поменяла руки, и продолжила свой путь.

Через два квартала, она ощутила легкое потрескивание над головой. Сначала медленно, потом оно стало быстрее. Она остановилась и посмотрела вверх на ветви деревьев. Что-то упало ей на лицо, что-то мокрое и холодное.

Дождь.

Энид сидела на краю постели и обгрызала кожицу вокруг ногтей. Что, черт возьми, ей делать теперь? Позвонить Элу, вот что. Жизнь неплоха, когда за секс платят сто баксов.

Иногда, если клиент вырубался, она получала много больше. А если клиент был широко известен, особенно в политике, то можно было его шантажировать.

Нет, это было совсем неплохо.

Бум, бум.

Кто-то забарабанил в дверь.

Ее младшая сестричка вернулась домой? Она надеялась, что это не так.

Мадди. Она всегда ожидала слишком многого от Энид, больше, чем Энид могла бы ей дать. Было недолгое время, когда Энид хотела порадовать сестренку, пыталась жить по ее смехотворным, идеализированным законам.

Но это было не для Энид. Она там просто задыхалась.

Бум. бум.

– Мадди!

Мужской голос

Энид спрыгнула с кровати, спустилась по лестнице, попутно наступив на то, что устроила раньше, и отперла дверь.

Эдди Берлин.

Ну и ну.

Стоял и моргал под светом фонаря.

Такой же красавчик, как всегда. Она бы его обслужила бесплатно в любое время.

– Где Мадди?

– Эдди, верно?

Она приняла сексуальную позу, одна рука на двери, одна голая нога поднята и пальчики вытянуты.

Одного взгляда на него хватило ей, чтобы возбудиться. Она бы занялась им прямо тут на крыльце. Тогда эта старая идиотка Эвелин будет иметь повод пошипеть.

Берлин не был ее обычным типом. Она любила парней, которые занимались спортом, которые были больше развиты физически, нежели умственно. Она предпочитала горячих и глупых мужчин.

Эдди не принадлежал к этому виду. Он был больше интроспективным. Более умным. Но что бы это ни было, она жаждала скинуть трусики и задрать подол.

Эти глаза. Господи, эти глаза. Она уж и забыла, какой сексуальные зов исходит от него.

На мгновение он хмуро посмотрел на нее. – Иден? Или Вы Энид?

Ублюдок. Вонючий ублюдок. – Ты что, не помнишь имен тех женщин, с которыми трахался?

Он отступил, помотал головой, как если бы чего-то не расслышал. – Да, я помню тебя.

Но он не помнил, что спал с ней, поняла Энид. Вероятно потому, что он никогда с ней не спал.

Он искал Мадди. Зачем он искал Мадди? Чего он хотел от нее?

С ее обыкновенным лицом, простым телом и незамысловатым образом жизни? Насколько она знала, сестренка была девственницей, которая берегла себя неизвестно для кого.

Разве ее сестренка переспала с Эдди Берлином? Эта мысль привела ее в ярость.

Сука. Подлая, мелкая сучка.

– Моей сестры здесь нет, но есть я.

Он даже не моргнул, даже не показал, что заметил ее. Он был слишком занят, пытаясь осознать собранную информацию, слишком занят, разглядывая захламленную комнату за ее спиной.

– Ты с Мадди тоже переспал? – спросила она.

Он потянулся к ней. Но вместо того, чтобы схватить ее так, как она того хотела, он взял ее за руку и протянул ее на три шага, входя за ней внутрь.

– Мадди! – Он прошел прямо к лестнице.

Было очевидно, что он бывал здесь раньше, знал планировку дома.

Энид рывком закрыла дверь позади него. – Ее здесь нет. Я ее вышвырнула.

Он резко повернулся. – Ты вышвырнула свою собственную сестру?

– Прекрати говорить о Мадди. Меня уже тошнит при упоминании ее имени. – Она была так зла, так возмущена этим отсутствием внимания с его стороны.

Он не хотел ее.

Но он захочет.

Она кинулась к нему, обхватила его руками, прижимаясь грудями к мягкой ткани его футболки, твердости его груди, обхватывая ногой его бедро. Она терлась об него. – Забудь о ней.

Она трогала его рукой через джинсы, ласкала его, пытаясь вызвать эрекцию. Она не собиралась позволить ему еще раз оттолкнуть ее.

Он издал горловой звук, выражая свое отвращение. И тут же оттолкнул ее, почти сбив с ног.

Она зашаталась, но удержала равновесие и стала ровно. – Тебя что, кастрировали или?

– Где Мадди?

– Убирайся отсюда!

– Говори мне, где Мадди.

– А мне-то откуда знать, черт возьми?

– Ты, что говоришь, что выкинула сестру и даже не знаешь, куда она могла пойти? И есть ли у нее, куда идти?

Она стояла и смотрела на него, ненавидя почти также, как ненавидела Мадди. – У нее не было ничего, в чем бы я нуждалась.

У него был вид, как будто он неправильно расслышал, и он помотал головой. – Где они производят таких бездушных роботов, как ты? Это место следовало бы взорвать. Я очень сочувствую Мадди, которая вынуждена терпеть такую сестру.

Энид закричала. Этот вопль ярости родился где-то в глубине ее легких. Она кинулась к нему, нацелив на него свои ногти.

Прежде, чем он смог остановить ее, она расцарапала ему пол лица.

Он схватил ее за руки и держал подальше от себя. Она пиналась, испытывая огромное удовольствие, когда ее ступни касались его кожи, хотя от этого она испытала боль в пальцах ног.

– Мадди ничем не лучше меня. – прошипела она сквозь зубы. – Она такая же потаскушка, как и я. Ты хочешь знать, где она? Она поехала в Аризону. Мадди поехала в Аризону. Назад к своему дружку.

– Если это правда, почему ты этого раньше не сказала?

– Если бы я тебе сказала, ты бы тут же ушел, верно?

Он ничего не сказал. Но он размышлял. И почти поверил.

– Верно? – повторила она.

Он отпустил ее.

Повернулся и ушел.

Сукин сын.

Эдди стоял на крыльце, пытаясь сориентироваться.

Сукин сын.

То, чего он так боялся, произошло.

Правда ли это?

Мадди в самом деле уехала?

Она приехала в Небраску чтобы найти свою пропавшую сестру, назначила награду за женщину, которая совсем не потерялась. Так что для Мадди имело смысл вернуться назад.

Он был слишком медлительным.

Слишком поздно.

Слишком поздно он осознал, что испытывал к ней не только раздражение, недовольство и желание.

Теперь, оглядываясь назад, он увидел, что испытывал к ней влечение уже давно. Возможно, в тот первый момент, когда Мерфи поранил ее. Тот страх, который он испытал, увидев кровь на ее блузке. Это был страх утраты. Страх потерять не просто человеческое существо, а человеческое существо, которое особенно много для него значило.

Любовь.

Он не знал, любовь ли это. Он не был уверен в том, что значит это слово. Он только знал, что хотел бы прожить жизнь с ней. Он обнаружил, что начал думать о завтрашнем дне, и о следующем. Пустота уже долгое время не посещала его.

Но теперь он ее ощущал. Как она крадется в закоулках его разума, наполняя его душу тем самым ощущением горя, которое приходит от болезненной утраты.

Он уже скучал по ней.

Дважды он покидал свой безопасный дом ради нее. Дважды она была для него сокровищем, наградой, которая стоила такого тяжкого путешествия.

А теперь она ушла.

И он снова оказался в этом одиноком месте.

Он попытался двинуться, но его ноги весили, казалось, фунтов сто каждая. И они держали его на этом крыльце.

Иди.

Двигайся.

Чувствуя себя как чудовище Франкенштейна, он поднял сначала одну ногу, потом вторую, и заставил себя спуститься по ступенькам.

Он знал, что идет дождь. Он чувствовал как капли падали на его лицо, но в то же время его кожа онемела. Он чувствовал прикосновения, но не ощущал ни влаги, ни холода.

Он дошел до боковой дорожки, но не стал заниматься своим грязным мопедом. Вместо этого он пошел пешком. Все быстрее и быстрее, пока, внезапно, не побежал.

Он перешел с боковой дорожки на улицу пошире. Он бежал пока его легкие не вскипели. Он бежал, пока его бок не заболел, и мышцы ног не заныли. Он бежал до тех пор, пока не задрожал и не смог двигаться дальше.

Когда это произошло, он заполз под куст и подтянул колени к подбородку.

В пять утра Джоан больше не могла спать, поэтому она поднялась и поставила кофейник.

За годы, проведенные в качестве жены доктора, она привыкла спать всего несколько часов кряду, даже в спокойные ночи. Она любила своего мужа, но все больше, с течением времени, начала размышлять, не совершила ли она ошибку, выйдя замуж за доктора. Она была рада, что Макс был тем редким психиатром, кто приходил на помощь больным день и ночью. Было так много людей, у которых была целая уйма проблем.

Она почти выпила вторую чашку кофе, когда колокольчик на двери кухни зазвонил.

Она привыкла, что приходили люди, которые искали Макса, нуждались в его помощи.

Так хорошо, когда кто-то в тебе нуждается.

Она включила наружный свет и отперла дверь, но оставила цепочку на месте. Человек пришел совсем не к Максу, а какой-то бродяга, человек с улицы с кровью на лице и вымокший до нитки. Как он сюда добрался? Почему был так далеко от города, от укрытия?

– Погоди минутку. Не уходи. Я сейчас вернусь.

Она закрыла дверь, потом быстро собрала еды, упаковав ее в пластиковый пакет из бакалейного лавки. Она налила остаток кофе в термос и пошла к двери.

– Держи, – она попыталась дать ему все это, но он просто стоял, замерзший и дрожащий.

В городе есть убежище, сказала она ему, указывая направление. – Если ты пойдешь туда, они дадут тебя горячую еду и сухую одежду.

– М-м-макс. Мне не-необходим-мо поговорить с Максом.

Этот голос. Такой знакомый. Она присмотрелась. – Эдди? Боже мой, Эдди! Это ты?

Он кивнул, обняв себя руками.

Она сняла цепочку и пустила его в дом.

– Макс!

Пытаясь поддержать Эдди, она закричала по направлению спальни наверху.

– Макс, вставай! Скорее!

Эдди сделал пару шагов и свалился на пол кухни, а вода образовала лужи вокруг него.

Джоан услышала шаги Макса, а потом увидела его самого, с широко раскрытыми, мутными глазами в боксерских трусах и белой майке.

– Что здесь происходит? – спросил он, переводя взгляд с нее на своего друга.

– Эдди! О, Иисусе!

Он склонился над ним и положил руку на плечо Эдди.

– Я принесу одеяло, – предложила Джоан.

Медленно Эдди поднял голову и Макс увидел пустоту в его глазах.

Его сердце вновь замерло. Нет. Только не снова.

– Макс.

– Привет, Эдди.

– Я знаю, что ты сказал, что больше не имеешь со мной дел.

Макс посмотрел на свою жену, которая стояла и сжимала в руках одеяло. Она закусила губу, в глазах стояли слезы, и она покачала головой.

– Это была просто болтовня, – ответил Макс глухим голосом. – Наша дружба значит для меня намного больше этого.

Эдди протянул ему дрожащую руку.

Макс принял ее.

– Это хорошо.

А потом он сказал то, что Макс годами от него ждал, те слова, которые, он уже отчаялся услышать от Эдди.

– Помоги мне. Ты должен мне помочь.