Текст книги "Прохладная тень (ЛП)"
Автор книги: Тереза Вейр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Глава 7
Где моя голова?
– Я думаю Эдди Берлин может что-то знать об исчезновении моей сестры.
Мадди стояла перед – она проверила табличку с надписью – контора Офицера Гейбла.
Гэйбл выглядел на тридцать с небольшим. Он сидел в утомленной позе неудачливого продавца машин со скучающим выражением на лице. Один из тех, кто предпочел бы оказаться на поле для гольфа, вместо того, чтобы прозябать в офисе. Где угодно только не за стойкой около женщины, которая изводила его тем, до чего ему не было никакого дела.
– Берлин абсолютно безобидный.
Мадди подумала о почти гипнотической силе, которую он лениво излучал. Подумала о записках своей сестры. Об утверждениях Эвелин. О своей собственной реакции на него.
Безобидный это не то слово, которое она бы употребила для его описания. Притягательный, возможно, но никогда – безобидный.
Она была с ним всего несколько минут и не могла выбросить его из головы. Несколько раз она ловила себя на том, что фантазировала о его губах, прижимающихся к ее. О его руках…Его твердом теле.
Гэйбл мельком глянул на часы, затем поднялся на ноги. Стул шваркнул по полу.
– Послушайте, – сказал он, начиная проявлять признаки нетерпения. – мне нужно отвести дочь на запись к ортодонту. – Он поднял куртку со спинки стула и надел ее на себя. Я зарегистрирую ее как без вести пропавшую, но это все, что я могу сделать, до тех пор пока не появится какое-нибудь реальное подтвердение возможного преступления.
Он потер затылок, посмотрел на потолок, затем на Мадди.
– Возможно вы не знаете, или, возможно, знаете, но ваша сестра проститутка.
– И это имеет какое-то значение?
Он посмотрел на нее изучающее, будто прикидывая чем она зарабатывает на жизнь.
– Моя сестра – человек. Она заслуживает такого же внимания с вашей стороны, как и любой другой.
– Я не закрываю ее дело по той причине, что она проститутка. Я говорю о том, что стиль жизни вашей сестры не совсем традиционен. Она зрелая женщина. Она в состоянии сама отвечать за свои поступки. Она может уехать на месяц или шесть месяцев или на год, никого об этом не оповещая. Она же не учительница и не ведущий на шестом новостном канале. У проституток нет обязательств кроме как перед своими сутенерами. Они приходят и уходят.
Мадди понимала его. Они говорили об Энид. Об Энид, которая угнала ее машину. Об Энид, которую не беспокоят угрызения совести, у которой вообще ее нет.
Да, вероятно, Энид просто удрала из города. Встретила какого-нибудь состоятельного парня и отчалила с ним.
Но если нет?
Вот что Мадди хотела разузнать. Даже если ей придется начать расследование самой. Она не могла игнорировать чувство, что что-то действительно плохое могло произойти. И что Эдди Берлин мог каким-то образом быть связан с исчезновением ее сестры.
Гэйбл пошел к двери. Мадди последовала за ним почти бегом, чтобы не отставать.
– Вы можете, по крайней мере, поговорить с ним?
Гэйбл остановился.
– Хорошо. Я загляну к нему, когда представится возможность.
– Когда?
– Когда? Скоро.
– Насколько скоро?
Она не собиралась отступать, не собиралась дать ему уйти пока он не даст ей точного ответа.
Похоже, он осознал насколько решительно она была настроена.
– Три дня. Не позднее чем через три дня, окей?
Не окей, а точно через три дня.
– Да. Окей.
– Я ничего вам не обещаю. Эдди не слишком отзывчив к людям. Он просто хочет жить в одиночестве. Люди не понимают его. Они думают, что он странный. Их это пугает.
Он искоса посмотрел на нее, делая ударение на последних словах.
– У человека есть право на уединенность. То, что он хочет, чтобы его оставили в покое, еще не значит, что он в чем-то виновен.
Сидя за рабочим столом Энид с трубкой около уха, Мадди набирала первый по счету телефонный номер в записной книжке сестры.
Оказалось, что он принадлежал ее сутенеру.
– Она задолжала мне две штуки баксов. Я ссудил ее деньгами на покупку машины. Когда найдешь ее, освежи ей память.
Машина.
Энид не изменилась.
– Вы что-нибудь слышали о ней? – Спросила Мадди.
– Нет. Уже с месяц. Она у всех позанимала кучу денег. Я думаю она удрала из города. Мои девочки постоянно так делают. Порви с клиентом и не возвращайся.
Похоже ситуация начинала проясняться. Мадди просто позволила своему воображению возобладать над здравым смыслом. Но у нее никогда его не было в достаточном количестве. Здравого смысла, разумеется.
– Эй, ты не ищешь работу? Я могу взять другую девочку, особенно сейчас, когда нет Энид.
– Говоря по правде, я предпочитаю зарабатывать деньги будучи полностью одетой.
Он засмеялся.
– Все поначалу скромничают. Но они меняют свое мнение. У меня есть легкая работа, с которой ты могла бы начать. Затворник, который живет на окраине города. Недавно звонил и спрашивал насчет девушки с темными вьющимися волосами и белой кожей. У тебя темные волосы?
– Д-да.
– Не имеет значения. Эдди звонит только когда пьян. Слишком пьян чтобы что-либо соображать. Он просто в полном отрубе.
Глава 8
Это удивительно
Мадди влезла в одно из плотно облегающих платьев Энид.
Он не могла вдохнуть.
Она изогнулась, чтобы вдеть ноги в туфли на высоком каблуке. Ее грудь сдвинулась и один сосок выскользнул из красной ткани.
Она дернула за вырез платья, натягивая его выше. Швы затрещали. Она посмотрела на свое отражение в зеркале в полный рост. Ее трусы просвечивались. ‹…›
Это было смешно. Она не могла выйти из дома в таком наряде. Ее арестуют за непристойное обнажение в общественном месте.
Эл – так звали сутенера – говорил ей, что Эдди будет так пьян, что не сможет даже различить цвет ее волос. Если он не заметит цвета ее волос, тогда, вероятно, он не заметит и все остальное.
Изогнутой как крендель рукой, Мадди расстегнула молнию на спине, затем с трудом выбралась из платья и швырнула его на пол.
Воздух.
Благословенный воздух.
Она примерила еще два платья – с таким же успехом.
Она была слишком практична для такого рода одежды. Что если машина сломается и ей придется идти пешком? Что если удушающая жара спадет и станет холодно? И самое главное. Комфорт. Если она собирается прочесать дом Эдди Берлина, пока он будет лежать на диване в бесчувственном состоянии, ей необходима удобная одежда. Если придется быстро убегать или, по крайней мере, настолько быстро, насколько способен человек не в форме, лучше одеть свои собственные ботинки. Практичные ботинки.
Она также решила, что неплохо бы одеть что-нибудь во что нелегко влезть. Или, точнее, из чего нелегко вылезти.
Ее собственные шорты и черная футболка подойдут. Кожаный ремень, с пряжкой, которую сложно расстегнуть. Пара спортивных ботинок, чтобы при случае обратиться в бегство.
Косметика?
Забудь об этом. Время не терпит. Не стоит давать ему возможности протрезветь.
‹…›
Она достаточно долго стучала в незакрытую входную дверь, чтобы у нее начали болеть костяшки пальцев. Внутри лаяла собака.
Она постучала еще раз на этот раз кулаком.
– В доме никого нет.
Она подпрыгнула и у нее перехватило дыхание.
Голос раздался где-то позади нее.
Этот голос она мигом распознала, несмотря на то, что слышала его лишь однажды.
Эдди Берлин.
Она развернулась на месте и осмотрелась вокруг. Звучал ли он пьяным? Абсолютно невменяемым? Она уповала на Бога, что да. Или у нее были проблемы. Большие проблемы с большой буквой Э, рифмующейся с Е.
– Эдди?
Порыв вестра разворошил ее волосы. Сухая трава зашелестела.
– Эй?
Его голос вновь откуда-то возник. Или из неоткуда. В конце концов это как раз там, где она находилась.
– Ты знала, если один ленточный червь съест другого, ему достанется мудрость переваренного червя?
Мудрость? Она спустилась вниз по ступенькам крыльца.
– Какого рода мудрость? Такого, как тайна Таос Хума [1]1
Таос Хум это низкий звук, который можно услышать в разных местах по всему миру, особенно в США, Великобритании и Северной Европе. Обычно его можно услышать только в тихих местах. Его описывают, как звук, похожий на отдаленный рев дизельного двигателя. С тех пор, как было доказано, что это не микрофоны и не антенны низких частот, его происхождение и природа остаются загадкой.
[Закрыть]? Или – являлись ли Арту-Диту и Си-Трипио [2]2
Звездные войны. Жизнь Люка изменилась после того, когда его дядя приобрел пару потасканных дроидов у джав (Jawa), заехавших в их поселение. Эти дроиды, Арту-Диту (Artoo-Detoo) и Си-Трипио (See-Threepio), принадлежали повстанцам (Rebel), которых преследовала Империя. Эти повстанческие дроиды вовлекли Люка в приключения, познакомив его с Оби-Ваном Кеноби (Obi-Wan Kenobi), отшельником пустыни и героем войны, о котором Люк слыхал как о Старом Бене.
[Закрыть] голубыми? Или использовалась или нет Пинк Флойдовская «Темная сторона луны» в качестве саундтрека к Волшебнику в стране Оз?
Он засмеялся. И ее сердце стало отбивать волнующий ритм. Возможно, положение дел было не таким, как она думала.
Сейчас она могла слышать музыку.
Радио?
Еле различимая. Чарующая мелодия.
– Они проводили такие эксперименты. Помещали червей в лабиринт, затем скармливали лабиринтного червя обычному. Обычный червь проползал через лабиринт с первого раза.
– Поразительно.
Он снова засмеялся.
– Я тоже так думал.
Пауза.
– Ты смешная, знаешь об этом?
– Это идет из семьи. (она говорит: it runs the family)
Она двинулась в направлении голоса. Скорее всего он прячется за деревьями, которые граничили с участком. Он должен был видеть ее.
Она напряженно вглядывалась в темноту между плотно стоящими друг к другу деревьями. Увидела ли она движение? Колыхание или что-нибудь? А что насчет тех..
Она споткнулась обо что-то.
Похоже у нее судьба такая, попадать в неприятности. Уже второй раз она растянулась лицом вниз, но на этот раз падение было предотвращено телом. Теплым, твердым и с обнаженной грудью.
Эдди Берлин.
Лежащий на спине в спутанной траве. Под слепящим солнцем, как будто у него не было мозгов в голове.
Она начала подниматься, когда его руки обхватили ее, удерживая внизу и плотно прижимая к груди.
– Я надеялся, что ты придешь.
Его речь была немного медленной, как будто он тщательно обдумывал слова. Она чувствовала алкоголь на нем. Он выступил на поверхности его кожи вместе с потом. Он впитывался в ее футболку.
– Я имел ввиду – не только придешь.
Ей потребовалась секунда, чтобы уловить смысл. Когда она поняла, по ее лицу разлился жар. Она почувствовала, что у нее засосало под ложечкой.
– Д-дайте мне уйти.
Неожиданно она запаниковала. Предполагалось, что он будет в полной отключке. Она ожидала, что сможет отпихнуть его своим розовым пальчиком.
Солнце обжигало спину через черную футболку. Под ней, его тело излучало тепло.
– Я говорил, Эл, я хочу тебя.
Прежде чем она могла придумать новый план, его руки каким-то образом оказались между их горячими телами. Меньше чем за секунду ее пояс, ее пояс невинности был расстегнут. Так же, как и пуговицы на шортах. Его рука скользнула в ее трусики, пальцы быстро и искусно проникли внутрь нее.
Она задохнулась на мгновение и вскрикнула от полной неожиданности.
– Расстегни мне штаны, – прошептал он, – расстегни мне штаны и оседлай меня.
– Стоп. – она дернулась в его руках.
– Опустись на меня.
– Стоп!
– Ты такая сладкая. Такая сладкая.
Он перекатился так, что она оказалась прижатой к земле под ним, ее грудь расплющилась о его голый торс.
Она почувствовала, что он что-то нащупывает между ними, затем услышала звук расстегивающейся молнии.
Он запустила свои пальца глубоко в его волосы, сжала в кулаках и рванула что есть мочи. – Остановись!
– Ай. Черт! Ай! Прекрати! Отпусти мои волосы. Черт!
Она продолжала крепко держать.
– Я отпущу их не раньше, чем ты вынешь свои руки из моих трусов.
– Хорошо! Хорошо!
Его руки мигом выскользнули из ее трусов.
– Теперь дай мне подняться.
– Хорошо, хорошо.
Он освободил ее, перекатившись на спину.
Она вскочила на ноги, одной рукой придерживая шорты, чтобы они не свалились к лодыжкам.
– Что с тобой случилось?
Она сказала первую вещь, которая пришла ей в голову.
– Я не делаю это с пьяными.
– Подумать только, – пробормотал он, уронив руку на лицо, – Ты проститутка и не спишь с пьяными. – его речь была тихой и неотчетливой. К счастью для нее он (пьяный или нет), похоже, мог себя контролировать.
– Подумать только. – повторил он.
Это был первый абсолютно трезвый и ясный взгляд, который она получила с начала их странной встречи.
И Боже. Каким греховным искушением он был.
Совершенное тело полностью загорелое и блестящее, грудь вздымалась и опускалась от их небольшого сражения. Дорожка темных волос исчезала в линии пояса низко-сидящих и все еще расстегнутых мешковатых шорт до колен.
Совершенный грех.(прим. пер. орех блин)
Никто не узнает.
Он, возможно, даже не узнает.
Трясущимися руками она сражалась с пуговицами на своих шортах, в конце-концов, справившись с последней. Затем она перешла к вероломному поясу.
Ты… приятная… на вкус.
Что?
Она перестала вдевать зубец пряжки отверстие на ремне и посмотрела на него.
И умерла прямо на месте.
Он держал пальцы во рту. Как раз те, которые были в ней.
У нее ослабели колени. Ей захотелось растаять на земле около него. На нем. Рядом с ним.
Образ, который он создал был такой эротичный, такой горячий.
Чистейшее искушение.
Bad. So perfectly bad. So badly perfect.(прим. не знаю как передать на русском игру слов)
Ты будешь идиоткой если откажешься от такого парня.
– Я слишком поторопился, не так ли?
– Слишком поторопился?
– Ты сказала, что новичок в этом. Я начал слишком быстро. Я испугал тебя.
– Д-да. Испугал. – Он сейчас ее пугал.
– Тогда начнем сначала.
Глава 9
Прикрой меня
Загипнотизированная, она могла только наблюдать, как он перекатился на живот, как его пальцы обхватывают ее лодыжки.
– Не уходи. Я буду хорошим парнем. Клянусь.
Она сглотнула.
– Плохо… надеюсь это не будет слишком плохо – согласилась она.
Эдди. Имя плохого парня. Настолько плохого, насколько она могла себе вообразить.
Он подполз к ней. Затем, встав на колени, провел обеими ладонями по ее голым ногам, просунул руки в потертые отверстия ее шорт, пальцы двинулись под эластик ее трусов.
Она не знала как это случилось, что только-что она отталкивала его, а теперь уже хочет. Может, потому что в последнее время ей начало казаться, что другие люди проживают свою жизнь, пока она сидит и наблюдает за проходящим мимо парадом.
Он прижал свое лицо между ее бедер.
Она издала низкий стон. Она упала на колени так, что оказалась с ним лицом к лицу, бедром к бедру, грудью к груди.
Ей показалось, что он улыбается, но она не была уверена. Она чувствовала запах сырой земли, ощущала палящее солнце. Когда он опустил ее на землю, Мадди посмотрела вверх и захватила взглядом ветви древних деревьев и движущиеся облака. У нее закружилась голова, и она закрыла глаза.
У нее было странное чувство, что она знала его все эти годы, любила его все эти годы. Как будто он дотрагивался до нее раньше, обнимал ее раньше. Не в прошлой жизни, а в настоящей. И в эти короткие секунды она поняла сущность пустоты, накатывавшей на нее нечетное количество раз.
В те мрачнейшие моменты она обращалась к нему, только для того, чтобы узнать, что его нет рядом – и никогда не было. Всепоглощающая Пустота.
Он раздел ее.
Воздух коснулся ее сосков. А потом его рот оказался там, влажный, соблазнительный. Ее кожа, ее тело пели, став сверхчувствительными.
Его руки двигались по ней бесстыдно и требовательно. Не нежно и мягко и изучающе, а в чем-то близко к собственничеству. Не было неуверенности в том, как его губы захватили ее, в том, как его язык погрузился в ее рот.
– Резинка? – вопрос прозвучал шепотом – его влажный, теплый рот около ее уха.
Ммм?
Ее голова откинулась назад. Ее спина изогнулась. Она прижалась к нему, ее руки прикасались к его горячей коже, его спине, его бедрам.
– Ты принесла…
Кто-то издал тихий стон острого желания.
– Подожди. Мне нужно взять…
Она не могла ждать. Она обхватила его ногами.
Толчок.
Резкая, короткая боль и потом, ничего кроме жара.
Дробящий жар.
Скручивающий жар.
Заставляющий исходить испариной.
Жесткий.
Дикий.
Надвигающийся.
Coming.
Coming.
Oh. Oh.
Over.
Пульсация. Вращение. Лучи солнца проникли под ее веки.
Ветер.
Слабость.
Дрожь.
Тяжесть. На ней. Придавливающая к земле. Теплое дыхание на ее лице, ухе.
В ней. Он был внутри нее.
– Твое имя – прошептал он, убирая ей с шеи ее пропитавшиеся потом волосы.
Реальность обрушилась на нее.
О Боже. Что она наделала? Что она наделала?
Обеими руками она уперлась в его грудь.
– Дай мне подняться! Мне нужно встать!
Он исполнил ее требование, откатившись в сторону.
Она вскочила на ноги. Что-то горячее и мокрое потекло по внутренней стороне ее бедер.
Не заботясь о том, чтобы надеть нижнее белье, она впихнула ноги в шорты. Затем схватила свою футболку, и просунула в нее руки, натянув ее через голову. Она подняла свои трусы и бюстгальтер и скомкала их в руке.
Ей нужно идти. Убираться отсюда.
Он поймал ее руку и сунул что-то в ладонь.
Деньги.
Измятая купюра в сотню долларов. ‹›
Она разжала пальцы. Бумажка упала на землю. Она слепо уставилась на их ноги. Ее белые голые ноги. Его голые ноги. Его голые, загорелые, сексуальные ноги. И деньги. На земле между ними.
Она сдавленно всхлипнула, повернулась и побежала.
Она не знала, как добежала от Эдди до машины, но он неожиданно был уже там, рывком, открыв дверцу.
Она нырнула внутрь. Почему она ничего не видит?
Слезы.
Она плакала.
Нетерпеливо, она вытерла слезы тыльной стороной руки. Она повернула ключи и выжала сцепление.
Стартер завизжал. Она повернула ключи в обратную сторону.
Она сделала еще попытку.
И еще одну.
Что-то хлопнуло по ее машине.
Эдди.
Она вскрикнула.
Она защелкнула дверной замок.
Эдди стоял стоял около машины, его руки на закрытом окне машины. Его губы двигались. Она ничего не слышала из-за шума в своей голове, в ушах.
Она попробовала завести машину еще раз. Мотор взревел. Когда машина двинулась, Эдди ударил кулаками по багажнику автомобиля.
В зеркале заднего вида она увидела его стоящего там, одетого только в шорты, локти подняты, пальцы запущены в волосы.
Она завернула за угол. Неожиданно, на середине дороги появился мужчина на велосипеде.
Мадди резко нажала на тормоз, пропуская его.
Она сидела обоими руками обхватив руль, дрожа и уставившись прямо перед собой.
В окне возникло лицо.
Человек с жидкой бородкой и длинными, грязными, светлыми волосами. Судя по передней стороне его футболки с изображением «Звездного пути»[3]3
«Звездный путь» Научно-фантастический телесериал 1965-69, приобретший особую популярность во время повторного показа в 1970-е.
[Закрыть] , он недавно ел спагетти. Или не недавно.
Он постучал по окну.
Она опустила стекло.
– Эдди дома? – спросил он‹›
Она прижала пальцы к своим горячим, опухшим губам.
– У меня есть кое-какие вещи для него.
Он старательно и запинаясь произносил слова, как будто читая их по слогам.
– О, он дома.
Ее взгляд переместился к зеркалу заднего обзора, ее сердце все еще бухало о грудную клетку, и руки тряслись.
– Он мне сказал, что ему нужен корм для собак. Мерфи любит мягкий корм.
Она не знала почему, но упоминание о Мерфи заставило ее почувствовать, что она сейчас снова расплачется. Собака. Почему от упоминания о собаке ей хочется плакать?
– И кофе. И о, да. – Он похлопал по карману на груди. – таблетки от Макса. Я имею ввиду – доктора Макса.
Таблетки? Подумала она оцепенело. Чьи таблетки. Мерфи? Или Эдди?
Мысли слегка сфокусировались. Сейчас она видела, что мужчина не так стар, как ей сначала показалось. В уголках глаз собрались морщинки, но в волосах и голове не было седины. Возможно он ненамного старше чем Эдди.
– Какого рода таблетки? – спросила она.
Открытое выражение его лица изменилось, уступив место тревожному разочарованию, как будто он осознал, что сказал слишком много.
– Вы меня беспокоите. Не беспокойте меня.
– Хорошо. Я не буду. – Что она сделала. Было ли что-то в здешнем воздухе, отчего люди сходили с ума?
– Не задавайте мне вопросов. Эдди выходит из себя, когда я задаю вопросы. Он сказал мне не разговаривать с людьми.
– Мне жаль.
– Мне нужно идти.
Сжав руками руль велосипеда, с опущенной головой, он яростно пытался направить велосипед в нужном направлении, нетерпеливый, как ребенок, когда его не слушаются педали.
– Я не могу с вами говорить. – Она вырулил на дорогу. – Мне нельзя с вами говорить. Мне нельзя ни с кем говорить.
Эдди шел к дому, когда крик заставил его остановиться.
– Эдди! Эй, Эдди!
Эдди повернулся, чтобы увидеть Джейсона, его единственной связью с окружающим миром, вихляющего на велосипеде из стороны в сторону на дороге.
– Эдди! Эдди! Я привез твои вещи!
Час назад Эдди был пьян, но сейчас он чувствовал себя слишком трезвым, чтобы вынести щенячью радость Джейсона. Были вещи, над которыми он хотел бы поразмыслить.
Эдди взял бумажный мешок с продуктами из металлической корзины.
Джейсон спрыгнул с велосипеда, стараясь установить его на подножке, затем бросил это дело и положил велосипед на землю.
– Ты хочешь пойти на рыбалку?
– Не сегодня.
– Ты сердишься на меня, правда, Эдди?
– Нет, я не сержусь на тебя. Мне сегодня немного грустно, и все.
Джейсон не понимал многих вещей, но он знал, что такое грустно.
– Ох, ох. – он засунул руку в карман на своих шортах.
– У меня есть таблетки от доктора Макса. – он передал их Эдди.
– Спасибо. – Эдди почувствовал себя плохо, оттого, что она так быстро уезжает.
– Приезжай завтра, мы пойдем на рыбалку, хорошо?
– На речку? Или на пруд?
– На речку. Пару дней назад я видел там больших рыб.
– Хорошо, Эдди. Прими свои таблетки и ты почувствуешь себя лучше. Доктор Макс сказал, что если ты начнешь принимать их, тогда, возможно, ты не будешь бояться выходить из дома. Ты не хочешь прийти ко мне домой, Эдди?
– Я не знаю – Просто подумав об этом, Эдди ощутил тесноту в груди. Но он не примет ни одну и таблеток Макса, это он точно знал.
Эдди достал стодолларовую купюру из кармана, разгладил ее и дважды сложил.
– Здесь деньги за собачий корм и все остальное. – Он засунул деньги в передний карман мешковатых джинс Джейсона. – Не выставляй их напоказ, хорошо? Возьми их домой. Передай их Адели.
– Хорошо, Эдди.
– Увидимся. Завтра, хорошо?
– Хорошо.
Джейсон забрался на велосипед, а Эдди отвернулся и медленно пошел к дому, обратно к своим мыслям.
Смылась.
Она смылась от него.
Неистовое чириканье, доносящееся из дома, поразило его.
Он направился в кухню, откуда оно раздавалось.
Там он открыл банку с насекомыми, которую подготовил за день до этого, вытащил маленького мотылька и покачал им над коробкой, где бешено прыгал птенец малиновки, настолько возбужденный, что сначала даже не заметил насекомое.
Эдди легонько посвистел. Птенчик яростно чирикнул. Наконец он заметил пальцы Эдди и атаковал, полностью проглотив мотылька.
Эдди скормил птенцу еще два насекомых, прежде чем тот успокоился и прекратил пронзительно кричать.
Теперь, когда голод был утолен, Эдди смог подсадить его на палец. Он крепко уцепился лапками, когда Эдди понял его их коробки.
Эдди изучал его, осторожно поддерживая. Птичка постепенно переставала выглядеть как птенец, обрастая настоящими перьями.
– Ты скоро сможешь летать.
Одним пальцем он гладил мягкие перья под ее клювом, пока глаза птички не закрылись.
– Это больше, чем я могу сказать большинству из нас.
