Текст книги "Прохладная тень (ЛП)"
Автор книги: Тереза Вейр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Глава 13
Максвел Филдинг смотрел на свое отражение в зеркале над умывальником и сражался с узлом на галстуке, когда зазвонил телефон.
Это оказался Эдди Берлин. A law unto himself.
Эдди, возможно, единственный из всех парней, которых знал Макс, никогда не трепался попусту. Некоторые из них могли заявить, что с удовольствием стали бы жить в одиночку на острове. Эдди жил. Черт, Эдди был островом.
И подобно Эдди, он дошел до ручки.
– Мне нужно, чтобы ты приехал.
Не то, чтобы Эдди был невежлив. Он просто не видел смысла тратить слова на предварительный разговор. Эдди относился к словам не так, как большая часть людей в мире. Words weren’t to be wasted.
Макс выпрямился из согнутого положения, которое он принял, потянувшись за телефонной трубкой.
– Что случилось?
– У тебя есть под рукой игла и нить?
– Я психиатр, а не хирург.
– Я знаю, что ты зашивал людей.
Возможно Макс пожалеет об этом.
– Ну? – Это означало признание правды.
– У меня есть кое-кто, кого необходимо зашить.
Ни в коем случае он не позволит себя втянуть во что-то подобное.
– Привези его в отделение срочной медицинской помощи. Оно для того и нужно.
– Я не могу. – пауза. – Ты знаешь это.
– Возможно сейчас самое время попытаться.
– Не сейчас. Поверь мне.
Макс распознал намек на отчаяние в голосе Эдди, несмотря на сквозящую самоуверенность.
– Это наша годовщина, Эдди. – Макс предположил, что Эдди все равно. Эдди и Джоанна никогда не ладили. – Мы с Джоан идем на ужин.
– Мне нужна твоя помощь, Макс.
Вау. Не просто же далось Эдди такое признание. Вероятно, это действительно что-то важное. Говорил ли Эдди когда-нибудь кому-нибудь о том, что ему нужна чья-то помощь?
Макс тяжело вздохнул.
– Джоан убьет меня. Надеюсь оно того стоит.
Наступила глубокая пауза, словно Эдди обдумывал его слова.
– Она стоит того.
Макс поморщился, когда днище его «Ауди» проскрежетало о заросшую сорняками поверхность в очередной раз. Следовало оставить машину в начале дороги рядом с другим авто. Какого черта путь к дому Эдди не был даже посыпан гравием, чтобы люди могли нормально ездить.
Тупой вопрос. С таким же успехом можно удивляться зачем кто-то возводит ров вокруг себя. Только по одной причине.
Хм, сейчас у Эдди кто-то находится. Женского пола. Возможно, одна из проституток, которые его изредка навещают. Макс уже читал Эдди наставления по этому поводу.
Ветка дерева царапнула крышу машины.
– Надеюсь это стоит того. – пробормотал Макс, думая о выражении лица Джоан, когда он сообщил ей, что едет к Эдди. Она ничего не ответила. Она все уже сказала раньше.
– Он мой друг. – объяснил он ей уже не в первый раз.
– Он был твоим другом. Люди меняются. Твоя жизнь продолжается, когда Эдди остается там, где он есть сейчас. Ты ничего ему не должен только потому, что вы когда-то были близкими друзьями.
Все остальные уже махнули рукой на Эдди, вычеркнули его из жизни. Макс пока не был готов это сделать.
Тяжело поворачиваться спиной к другу. Другу, единственное преступление которого состояло в том, что он, прогуливаясь однажды, обнаружил, что жизнь идет мимо него. Без него.
Эдди ждал его у входа в кухню.
– Почему ты так долго?
Сейчас он был более взволнован чем во все предыдущие разы Максу доводилось его видеть.
Хорошо это или плохо? Макс всегда заявлял, что любая реакция лучше ее отсутствия, но Эдди мог быть таким переменчивым.
Эдди почти затащил его наверх.
На кровати, принадлежавшей Эдди, лежала бледнейшая персона, которую Макс когда-либо видел.
– Она мертва? – спросил Макс, чувствуя себя слегка нехорошо.
Эдди шлепнул Макса по затылку.
– Дай мне посмотреть. Ты не доктор. Просто играешь в него в этой жизни.
«Это что-то новенькое. Определенно» – сказал Макс самому себе. Большинство людей испытывали перед ним благоговейный трепет. Но не Эдди. Эдди всегда относился к нему, как к куску сопливого дерьма посреди улицы.
– Наркотики? – спросил он. – Алкоголь?
– Ты всегда думаешь о людях худшее?
Макс расстегнул пуговицы на манжетах своей рубашки и закатал рукава. Такое ощущение, что температура в комнате была не менее сорока градусов.
– Мне нужно подготовиться.
– Она порезала руку. Она довольно сильно кровоточила, но сейчас уже нет.
Похоже Эдди сделал все правильно. Приподнял ее руку, обмотал чистым полотенцем и обеспечил давление. Макс снял импровизированную повязку.
– Ты прав. Нужно наложить швы.
Макс перекинул конец галстука через плечо и наклонился ближе к девушке на кровати.
– Как ее имя?
Эдди не ответил.
Макс посмотрел на друга, его брови поднялись в немом вопросе.
– Я не знаю.
Черт возьми!
Когда они были подростками, Эдди всегда ощущал тяжесть всего мира на своих плечах. Он чувствовал ответственность за всех и вся. ‹…› Он беспокоился о бездомных. Об уменьшающемся озоновом слое. О бактериологических войнах. О вырубке лесов. О загрязнениях.
И однажды этого оказалось чересчур. Однажды Эдди просто закрыл дверь с выходом на окружающий мир и не открывал с тех пор.
– Просто приведи ее в порядок, хорошо?
Но Эдди нервничал сейчас.
Интересно.
– Каким, черт возьми, образом ты попадаешь в неприятности, даже не выходя из дома?
Эдди сделал движение в сторону девушки на кровати.
– Неприятности сами навещают меня.
Макс открыл чемодан, выудил из него аппарат для измерения кровяного давления и обернул вокруг неповрежденной руки девушки. Когда тот был закреплен, она застонала и открыла глаза.
– Как тебя зовут?
– Мэдисон. Мэдисон Мажента Смит.
Макс глянул на Эдди.
– Видишь. Не так уж сложно узнать информацию такого рода. – он вытащил стетоскоп из ушей. – Давление немного пониженное. Не так уж плохо.
Он расстегнул аппарат для измерения давления и засунул его обратно в чемодан.
– Когда ты ела в последний раз, Мэдисон?
– Мадди. – пробормотала она – мое имя Мадди.
– Хорошо, Мадди. – он повторил вопрос.
Она нахмурилась.
– Какой сегодня день?
Макс фыркнул.
– Вот в чем ваша проблема. Почему вы, женщины чувствуете необходимость изнурять себя голодовками? Покажите мне женщину с мясом на костях. – он посмотрел на Эдди. – Хочу, чтобы ты знал – я мог бы сейчас ужинать омаром и запивать его вином.
– Ха. Те черви, которые ты когда-то ел, пробудили у тебя вкус к экзотике?*
Макс хотел рассердиться. В конце концов, Эдди испортил ему вечер. Вместо этого он рассмеялся.
– Вообще-то с кетчупом они не так уж плохи.
Он перевел свое внимание обратно на девушку.
Ее глаза были закрыты.
– Мадди.
Она не ответила.
Он шлепнул ее по щеке быстро и резко.
Эдди сделал скачок вперед и отбросил его руку.
– Не бей ее!
– Я пытаюсь привести ее в чувство.
– Тебя не обязательно шлепать ее.
Эдди испарился, затем вернулся через несколько секунд с влажной тряпкой.
– Вот. Попробуй это.
Макс взял кусок ткани.
– Ты когда-нибудь хотел, чтобы все стало как раньше, когда мы жили на Авеню H?
– Оставь эту психологическую чепуху. Просто приведи в порядок ее руку, хорошо?
– Дай сюда. Ты же не дырка от задницы в самом деле – просто притворяешься ей в этой жизни?
Эдди рассмеялся. Так, как он смеялся когда-то. Но затем Эдди вспомнил про девушку и сейчас он, вероятнее всего, думал о серьезности ситуации.
– Просто приведи ее в порядок. – сказал он тихо.
Макс вколол ей местную анестезию и подождал пока та подействует, затем наложил ряд аккуратных швов.
– Не плохо – он встал, чтобы полюбоваться делом рук своих.
– Наверно, тебе стоило реализовать себя в пластической хирургии.
– Разве ты не слышал? Мы, психологи, идем в бизнес только, чтобы прочистить мозги. – он сделал движение в сторону Мадди. – Ей необходимо железо. Жидкость. Хорошая еда. Звучит просто, но она, судя по всему, тратит все свои шлюшеские деньги на траву и выпивку.
– Она не шлюха.
– Нет? Тогда что она здесь делает?
Эдди не ответил.
Макс перестал на мгновение упаковывать инструменты и кинул на него взгляд – Эдди смотрел на нее со странной напряженностью.
– Ты ведь не вляпался, нет?
Макс надеялся, что нет. Если Эдди на чем-то зацикливался, то уже не мог просто взять и выкинуть это из головы. Нехватало еще, чтобы он связался с кем-то вроде нее.
– В моем офисе появилась новая секретарша. Действительно милая девушка.
– Ну и?
Он пошел другим путем:
– Ты принимал те таблетки, которые я присылал тебе с Джейсоном?
– Нет.
– Я слышал о них хорошие отзывы.
– Может быть, меня устраивает текущее положение вещей.
– Эдди, у тебя проблема. Проблема, которую можно вылечить. Но вместо этого ты просто позволяешь ей ухудшаться. Ты наказываешь себя за то, что произошло четыре года назад. Но это прошло. Это сделано.
Макс терял терпение, что для психолога едва ли хорошо. Он предпочитал держать эмоции под контролем в любой ситуации.
– Когда ты впервые спрятался здесь от людей, я подумал, что это как раз то, что тебе было нужно. – Сказал он, понизив голос. Девушка на кровати зашевелилась. – Уйти от всего. Но, черт, Эдди. Я не мог предположить, что ты сделаешь такое существование образом жизни.
– Я не вызывал тебя с целью выслушивать одну из твоих лекций.
– Ты растрачиваешь свою жизнь, Эдди. Не трать попусту свою жизнь.
Не было похоже, чтобы Эдди дышал.
Они поддерживали дружеские отношения достаточно долго, чтобы Макс знал о том, что степень гнева Эдди измеряется степенью его спокойствия.
– Ты забыл кое-что – это моя жизнь, чтобы ее тратить.
– Это звучит самоуверенно, но я посвятил себя помощи людям с проблемами, подобным твоей. – Макс ненавидел, что ему приходится говорить такое Эдди, но он не мог больше терпеть. – Я не могу больше возвращаться сюда и видеть как ты… В следующий раз, когда тебя укусит гремучая змея или ты сломаешь ребро или наткнешься на какую-нибудь шлюху с порезанной рукой – не звони мне. Вызывай кого-нибудь другого, кому все равно.
Звук.
Трескающий.
Непрекращающийся.
Мадди проснулась и увидела Эдди, сидящего в изножье кровати с голыми ногами на матрасе и щелкающего костяшками пальцев. Он пристально на нее смотрел.
Его лицо не выражало острого беспокойства, хотя это было бы вполне объяснимо, учитывая ее состояние. Или, по крайней мере раскаяния, – учитывая, то как он ее тащил за собой. Вместо этого его лицо, его прекрасное, небритое с покрасневшими глазами лицо выражало некоторое любопытство и легкое раздражение.
– Никто никогда не говорил тебе, что хрустя суставами, ты делаешь их больше? – ее голос прозвучал как скрипучее карканье.
– Это всегда было моей главной заботой. Ровно как и то, повторяет ли в точности каждая буква в алфавитном супе латиницу или нет.
Неплохо. Не чудеса остроумия, но неплохо.
Он продолжил разглядывать ее грубейшим образом. Его густые темные брови поднялись, как она надеялась, в притворной скуке.
Его волосы были в беспорядке. Растрепаннее чем обычно.
Словно прочитав ее мысли, он поднял руку и запустил пальцы в волосы, взъерошив их. На нем была фланелевая рубашка с обрезанными рукавами. Когда он поднял руку она мельком увидела мускулистую подмышку.
Он выглядел сексуальнее чем обычно. Будь он проклят.
– А тебе никто никогда не говорил не вламываться в чужие дома? – вежливо поинтересовался он.
– О. Это. Вообще-то. – она ткнула пальцем вдаль куда-то позади себя. – Дверь была не заперта.
Опершись руками по обе стороны матраса, она подтянулась в попытке передвинуться чуть выше на кровати. Боль пронзила предплечье.
Ай!
Она осталась в том же самом положении.
Черт. Так больно.
– Ты поранилась, когда убегала. Вернее сказать – пыталась убежать.
Простыня соскользнула с ее талии. Она обнаружила на себе незнакомую зеленую футболку. Она положила руку на мягкую, потертую ткань.
– Моя одежда.
Уголок его рта приподнялся в кривой усмешке.
– Окровавлена.
Она пошарила руками под простыней.
Ее шорты! Они тоже отсутствовали!
О Боже. Как он умудрился это сделать? Без ее на то ведома? Слава Богу на ней хоть нижнее белье осталось.
Или нет?
Она проверила.
Да.
Ослабевшей рукой она откинула простыни и опустила ноги по обе стороны кровати. Как только ее ноги коснулись пола, комната накренилась. Она встала, rolling ship be damned. Все вокруг закружилось. В ушах нарастал шум.
В одну секунду Эдди очутился на другом конце кровати, в другую – уже стоял впереди нее, положив руки на ее плечи, и решительно подталкивал обратно к кровати. Она не сопротивлялась. Ее колени столкнулись с матрасом. (то есть задняя часть колен)
– Голову вниз.
Рука на ее затылке не оставляла места для возражений.
Привет коленям
Привет, пол.
И хотя менее всего ей хотелось бить ему поклоны, согнуться все же пришлось.
Постепенно ей стало лучше.
– Со мной все в порядке. – она помахала рукой, чтобы он отошел и упала тяжелой головой на подушку, ее тело разогнулось в талии; ноги все еще свисали с кровати.
Он приподнял ее ноги и поместил на простыни. Футболка задралась, открывая взгляду белые трусы. Ей было все равно. Она чувствовала себя слишком дерьмово, чтобы волноваться по такому поводу.
Не накрывая ее, он сел рядом. Матрас прогнулся. Его бедро – рядом с ее.
Он становился таким привычным.
Он оперся обеими руками по обе стороны от нее и наклонился вперед.
– Тебе придется остаться здесь на некоторое время.
С этим заявлением он поднялся на ноги. Матрас отпружинил, неожиданное движение чуть не подбросило ее к потолку
– Черта с два.
Предполагалось, что ее слова будут звучать твердо и возмущенно. Устрашающе. Вместо этого раздался еле слышный шепот.
Он улыбнулся своей сексуальной, проницательной улыбкой. Затем наклонился ближе и легко провел пальцами вдоль ее виска, убирая со лба пропитавшиеся потом волосы.
– Я позабочусь о тебе.
Во что, черт побери, она ввязалась на этот раз?
– Как раз этого я и боюсь – слабо ответила она.
Он засмеялся.
Она была его развлечением?
– Ты не можешь принудить меня остаться против моей воли.
Она опять потела. В ее ослабленном состоянии это как раз то, что он мог сделать.
– Кто ты вообще такой? Деревенщина? Какой-нибудь Клайд Банди? **
Он поразмыслил над ее словами.
– Клайд Банди? – он кивнул, словно внезапно решил, что она подала хорошую идею. – А это мысль.
Кто-нибудь другой на ее месте уже начал бы бить тревогу. Хорошо, что она привыкла ко всяческим нестандартным ситуациям.
Неожиданно она вспомнила про своего бедного кота.
– Хемингуэй!
– Хемингуэй? – он оживился. – это твой бойфренд?
Она пристально смотрела на его рот. На то каким образом он чуть приподнимался в уголках.
– М-мой кот…
– Хемингуэй – это твой кот?
Сладкий, сладкий рот.
– Да. Его нужно поцеловать. Покормить! Его нужно покормить!
– Коты очень самостоятельны. Держу пари он продержится без тебя некоторое время.
Она подумала об открытом кошачьем корме, который она оставила. One of those shared moments of quality time. Еды хватит на неделю.
– Он нуждается во мне.
– Хемингуэй… у него шесть пальцев?
– Откуда ты узнал?
– Эрнест Хемингуэй коллекционировал котов с шестью пальцами.
Вау. Никто никогда за то время, пока у нее был Хемингуэй не сопоставлял эти факты вместе.
Она была впечатлена.
И чувствовала сонливость.
– Ты устала.
Ее глаза резко открылись. Она даже не подозревала, что закрыла их.
– Нет. Совсем нет.
– Отдохни немного, пока я приготовлю тебе что-нибудь поесть.
– Я не устала..
Ее веки отяжелели. Настолько, что она не могла больше держать их открытыми.
Глава 14
Испорченная любовь
– Скажи мне, что ты делала в моем доме?
И снова Эдди возвышался на другом конце кровати, как какой-нибудь ворон. Одетый в пару потертых джинсов и серую футболку без рукавов. Судя по всему он помылся и даже побрился.
Вечер. Двадцать четыре часа спустя после ее неудачной разведки в дом или взлома или как бы это не называлось. Несколькими часами раньше, днем, Эдди преподнес ей то, что он назвал соевым гамбургером. Она с большим подозрением отнеслась к «этому», но затем смела все подчистую.
Парень, который умеет готовить. Сексуальный парень, который умеет готовить. Мечта любой женщины. Если не учитывать того, что этот парень держит ее в заложниках.
Его не сколько не волнует это обстоятельство?
Она решила сказать правду. Она рассказала ему о своей сестре, о том, как искала разгадки к ее исчезновению.
– Ее имя Энид. Блондинка. Сексапильная. Разумеется, ты помнишь ее.
– Да, я помню ее. Я помню как она постоянно приходила сюда и околачивалась здесь. Говорила, что потеряла голову из-за меня. Возможно так оно и было, но она преследовала какую-то цель. Как и ты. Какую цель ты преследуешь, Мадисон Мажента Смит?
Да Уж. Правда принесла не много пользы.
– Допустим я участник игры scavenger hunt[4]4
Игра, участники которой должны найти и собрать определенные предметы (не покупая их) за ограниченное количество времени.
[Закрыть] и мне был нужен заплесневелый мышиный скелет из дома Эдди Берлина.
– Хорошо. Ты что-то искала. Но не дохлую мышь.
Удивительно что порция настоящей еды может сотворить с человеком. Она стала в миллион раз сильнее. Хватит с нее его игр.
– Где моя одежда? Я ухожу.
– Она слишком грязная и запачкана кровью, чтобы ее надевать.
– Мне все равно. Я хочу ее.
– Я дам тебе твою одежду, когда ты скажешь мне чего искала.
– Ты и вправду думаешь, что сможешь удерживать меня здесь? Против моей воли? – Она боялась, что это именно то, о чем он подумывает. – Существуют законы.
– Ты думаешь меня сколько-нибудь волнуют законы?
Он выпрямился и встал рядом с кроватью.
– Похоже ты забыла один момент. Ты вломилась в мое жилище. Ты совершила преступление, не я.
Слишком многое здесь происходило. Да, они разговаривали, но было еще нечто большее. То, что произошло между ними раньше и то, что может произойти потом.
Сложно было разобраться в языке его тела. Ведь так часто язык жестов говорит гораздо больше чем простые слова. И то, что она читала – была разочарованность и в какой-то мере неловкость.
Он не знал, что с ней делать, как поступить с ней.
– Если решишь сказать мне правду, просто покричи. Я буду рядом.
И он ушел, закрыв за собой дверь.
Пещерный человек.
Прекрасно, она не какая-нибудь беспомощная девица в беде, которая будет хныкать и ждать спасения. Нет, черт возьми. Она просто выберется через окно. Она сейчас же выберется через окно и прыгнет на чертову крышу. И если она сломает ногу, ну и замечательно. У нее есть другая.
Она скинула себя простыни и встала. Как только ее ноги коснулись пола, комната покачнулась.
Это пройдет. Подожди минуту, чтобы обрести равновесие.
Теперь иди.
That’s the ticket.
Окружающее стало менее расплывчато, а ее ноги перестали так сильно дрожать.
Она пересекла комнату и проверила дверь, просто чтобы убедиться. Крепко заперта.
Через дверь она могла слышать звук льющейся воды.
Сейчас, когда она двигалась, ее рука заныла тупой и глубокой болью.
Она отвернулась. На ящике около двери лежали таблетки от боли, которые оставил доктор. Она не хотела из принимать, но так как она собирается совершить столь непростой побег, они ей возможно понадобятся.
Она подняла пузырек, с усилием открутила крышку, вытряхнула две таблетки на ладонь, запихнула их в рот и запила стаканом воды.
Ей придется пойти на хитрость.
Она стояла у окна, прикидывая как будет вылезать из окна и приземляться на крышу, когда дверь в спальню широко распахнулась.
– Время мыться.
– Что? – Вероятно она плохо расслышала.
– Время мыться.
– Ты меня разыгрываешь.
– Пока я жду, что ты мне расскажешь какого черта ты искала, мы можем заодно насладиться друг другом. Ты примешь ванную, а затем мы займемся любовью.
Она захлопнула свой приоткрытый в изумлении рот.
– Займемся любовью? Ты используешь это слово чересчур свободно, не так ли? Ты мне даже не нравишься.
– Все в порядке. Это не играет значения, ведь так? Давай тогда скажем секс. Мы займемся сексом. Я всего лишь пытался не ранить твою чувствительность, но похоже у тебя ее нет.
Это высказывание не заслуживало внимания. Гораздо больше ее беспокоила тема секса.
– И это то, для чего ты меня выхаживал?
Он пожал плечами.
– Достаточно хорошая причина.
– Так, чтобы мы могли заняться сексом? – Она была потрясена. Абсолютно, крайне потрясена.
Или нет?
Она скрестила руки на груди.
– Я не буду принимать ванну. Думаю, тебе лучше держать дистанцию. Видишь ли, у меня полно вшей.
Он фактически улыбнулся на это. Его глаза сверкнули и уголок рта приподнялся в чертовски сексуальной манере.
Она продолжила перечислять свои дефекты.
– Язвенный гингивит заразен?
На этот раз он рассмеялся.
Очевидно, он не поверил в ее болезни. Тогда нет смысла упоминать про бешенство.
– Ты просто испорченный ребенок – сказал он – знаешь это?
Испорченный ребенок?
– Меня называли остроумной и злоязычной, но никогда – испорченным ребенком. По сути, меня называли…
Она все еще говорила, когда он пересек комнату.
Чувствуя угрозу, она сменила тактику.
– Никто не смеет говорить мне когда принимать ванну. Особенно такой неотесанный пещерный человек, как ты.
– У тебя даже не хватает здравого смысла поесть, так что я думаю требуется кто-нибудь, кто напомнил бы тебе о необходимости помыться.
– Пошел в жопу.
– Что ты сказала? – вопрос прозвучал с удивленным смехом.
– Ты меня слышал. Пошел в жопу.
Без комментариев он сгреб ее в охапку и поднял на руки.
Она взвизгнула.
– Опусти меня вниз!
Когда он не подчинился, она забрыкалась ногами. Жалкая, слабая девица в беде. Дрожаще-трепыхающееся существо.
Он пронес ее через дверь, вниз по коридору, в ванную и все это не стукнув ее головой о стену.
Темнота.
Это было первой вещью, что она заметила. Второй – зажженные свечи, в большом количестве расставленные вокруг. Что-то говорило ей о том, что это не будет одной из обычных «давай помоем тебя за ушами» процедур. He crossed to the claw-foot tub with its inviting curved back. Она держал ее над ванной.
Кто-то издал скрежет. И она боялась, что это был не Эдди. Она ухватилась за его руки.
– Не надо!
Он опустил ее в ванну. Вместе с футболкой, трусами и всем. Она погрузилась в теплую воду и ее окутал аромат чего-то похожего на эвкалипт.
Он выпрямился.
Водяные брызги темнели на его футболке и шортах.
Отлично.
– Постарайся не слишком намочить швы.
Затем он ушел.
Улыбаясь самому себе, Эдди спустился вниз по ступеням и выпустил малиновку из клетки. Она тотчас же пролетела через всю комнату к жерди над дверью и требовательно зачирикала в ожидании ужина.
Птичка жила у Эдди достаточно долго, чтобы тот успел привязаться к ней. И сейчас она была готова к тому, чтобы улететь. Вот так всегда и случалось с Эдди – все, кого он знал и любил уходили. Их жизни продолжались, когда его – оставалась на одном месте.
От открыл банку с насекомыми и вытащил моль. Птичка спикировала, приземлившись на его плечо, и заглотила моль целиком. Еще несколько насекомых – и малиновка была удовлетворена. Эдди пропустил палец под ее лапки и переместил птичку так, чтобы можно было ее осмотреть. Он погладил ее мягкие крылья.
– Да. Ты становишься настоящей болью в заднице. – прошептал он, безрезультатно пытаясь скрыть печаль в голосе.
Он поместил птичку обратно в клетку, затем поставил на крыльцо миску с сухой едой для Мерфи, одновременно прислушиваясь к звукам сверху.
Тихо.
Слишком тихо.
Что ты делаешь, Берлин? Держишь женщину в заложниках… Это было слегка чересчур даже для него.
Нет никаких заложников. Ради Бога – она проникла в его дом. Он вызвал доктора и накормил ее.
Зачем ты заботишься о ее здоровье? Для секса?
Да. И нет.
Черт, он не представлял себе, зачем все это делал. Все что он знал, так это женщина, о которой он фантазировал, была в его доме, его кровати, его ванной.
Он быстро взобрался по ступеням и постучал в дверь.
Тишина.
Он постучал снова.
Она убежала. Made a run for it.
Он открыл дверь, практически ввалившись внутрь.
Она все еще была в ванне.
Спящая.
Но прежде чем заснуть, она все же догадалась снять с себя его футболку.
Мгновенная эрекция.
Пламя свечей заколыхалось разбрасывая вокруг дрожащие тени.
Ее волосы, обычно кудрявые и непослушные, сейчас намокли и стали гладкими. Ее белая кожа выглядела, как алебастр. Ее грудь… боже, ее грудь. Совершенные, округлые с розовыми, острыми сосками, они дразнили его над темнотой воды.
Он чуть не осел на месте.
И все же он двинулся к ней; аромат мыла и эвкалипта заполнил его голову.
– Мадисон?
Это был мягкий шепот.
Вопрос.
Мольба.
Стоя у ванны и не отрывая от нее глаз он потянулся и снял футболку.
– Мадисон?
Ему нравилось ее имя. Он провел кучу времени пытаясь прикинуть какое у нее может быть имя и не смог придумать ничего подходящего. Мадисон подходило идеально.
Он упал на колени.
Ее веки затрепетали. Потом, он посмотрела на него своими темными, гипнотизирующими глазами.
– Ты.
Ее полные губы едва двигались. Ee веки дрогнули снова и закрылись; уголки ее рта приподнялись с намеком на удовольствие. Предвкушаемое удовольствие.
– Я.
Не открывая глаз, она подняла руку и медленно провела пальцами по нижней губе. Вода стекала вниз вдоль ее руки к локтю, по линии ее груди, касаясь сосков.
– Ты, – она провела языком по губам, пробуя на вкус, – внутри меня.
Он застонал.
С закрытыми глазами она уронила руку под воду.
To touch herself?
– Сбрось свою одежду, – прошептала она, словно из центра какого-то эротического сна. – быстрее.
Он оказался без ботинок, носков, джинсов и боксерских трусов в рекордное время, и пока он стоял около ванны, прохладный воздух ласкал его обнаженную кожу; жар струился по его венам.
Она открыла глаза. Ее взгляд переместился с его лица на грудь, вниз к его пульсирующей эрекции и сосредоточился там.
И первый раз за все время он заметил в ней легкую нервозность…
Она сглотнула.
– И-иди сюда, ко мне.
He might come right there. – Я сомневаюсь, что здесь достаточно места.
– Достаточно.
Она выпрямилась, открывая себя его взгляду.
Он опустился в ванну, так что они оказались лицом друг к другу; ее ноги обхватили его бедра.
– Сделай так, – сказала она – чтобы я оказалась сверху.
Он сделает все, что она скажет, все, что она захочет.
Каким-то образом, они сменили позицию; мокрые тела скользили друг о друга; одна из его рук повернула ее бедро, другой он ухватился на изогнутый грай ванны, перемещаясь на спину, пока она не оказалась на нем.
– Закрой глаза, – скомандовала она.
Он не закрыл. Он не мог. Не мог закрыть глаза и не видеть эротической картины перед собой.
– Эдди…
В этот момент ее пальцы сомкнулись вокруг его ноющего, пульсирующего ствола. Она медленно и мучительно провела рукой по все его длине.
Он сделал дрожащий вдох и закрыл глаза.
Ее рука замерла. Затем он почувствовал тепло ее тела, прислонившегося к его, ее дыхание на своем лице, легкое прикосновение ее губ к его. Ее дрожь. Услышал, как часто она дышит.
Она отодвинулась.
Он почувствовал всколыхнувшуюся волну воды, порожденную стремительным движением. Ощутил пустоту там, где только что была Мадди. Услышал шлепанье босых ног по полу.
Хлопнула дверь и раздался звук поворачивающегося ключа.
Проклятье.
