Текст книги "Медведев"

Автор книги: Теодор Гладков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Из Николаева наезжал Валерий Кудельский. Участник студенческих беспорядков в Одессе в годы первой русской революции, он был вынужден эмигрировать и вернулся в Россию после свержения самодержавия. Во Франции Кудельский познакомился с А. В. Луначарским, который, в свою очередь, представил его Анатолю Франсу и Ромену Роллану. О творчестве Франса Валерий Михайлович впоследствии напашет книгу. В 1917 году Кудельский сотрудничал в одесской солдатской газете «Большевистская мысль» и стал известен в городе под псевдонимом В. Горожанин. Псевдоним со временем вытеснил его настоящую фамилию. Горожанин вырастет со временем в видного чекиста, а пока Медведев учился у него мастерству тонкой комбинационной игры с противником.

…Переход к новой экономической политике многими партийцами был воспринят весьма болезненно. В самом деле, в то время как в Одессе стояли из-за нехватки сырья и энергии предприятия, бездействовал торговый порт, голодали, питаясь отбросами, по крайней мере 70 тысяч человек, на Дерибасовской, Ришельевской, Пушкинской, Екатерининской снова засияли витрины магазинов и лавок, ресторанов и кафе, где подавали все, что только могли пожелать посетители с деньгами, – от белужьей икры до воздушных пирожных «от Печесского». За столиками возродившихся знаменитых кафе Рабина и Фанкони снова объявились личности в канотье и белых манишках, деловито обсуждающие курсы франков и долларов, фунтов и лир. Если и упоминались рубли, то не обесцененные дензнаки, а золотые, то есть николаевской чеканки десятки и пятерки. Вскоре, однако, была проведена денежная реформа, исчезли дензнаки, появились золотые червонцы.

Сначала робко, потом все более откровенно и нагло стал выползать частник, и не только мелкий – в Одессе хватало по-настоящему богатых людей, сумевших пережить самые трудные для них времена. Появились на улицах и лихачи-извозчики, и красавицы легкого поведения. По вечерам гремели в бесчисленных злачных местах мелодии танго, только что объявившегося чарльстона и модной местной песенки «Ужасно шумно в доме Шнеерзона».

Эти, как тогда говорили, «гримасы нэпа» породили смуту во многих умах. Вчерашние красноармейцы, рабочие и крестьяне впадали в растерянность. Не все могли сразу понять подлинный смысл нэпа. Между тем такие меры, как замена продразверстки продналогом, разрешение под строгим контролем государства частной торговли, мелких капиталистических предприятий, замена натуральной зарплаты денежной по количеству и качеству труда и другие способствовали укреплению союза рабочего класса с крестьянством. При условии сохранения командных высот Советским государством, НЭП способствовал восстановлению народного хозяйства, его социалистической перестройке. Это была вынужденная, временная мера перед решительным наступлением на частный капитал во всех сферах народного хозяйства.

Но даже тем, кто разумом все понимал, сердцем трудно было смириться с этим всполохом наглого богатства на фоне всеобщей бедности. Был характерный случай – зимой 1923 года Медведев осуществлял руководство операцией по ликвидации серьезной контрреволюционной группы. Оставалось лишь выявить до конца всех ее участников. Но вдруг все застопорилось, заговорщики стали с неожиданной легкостью уходить от наблюдения. Довести дело до конца Дмитрий Николаевич сумел, но на это ушло больше времени, чем он рассчитывал. Что произошло, он сумел выяснить лишь после ареста контрреволюционеров. Оказывается, достаточно опытные конспираторы уходили от наблюдения благодаря тому, что легко определяли сотрудников ГПУ по… примелькавшейся паре «безразмерных» теплых ботинок, которую передавали, сменяясь, друг другу подчиненные Медведева. Второй пары зимней обуви в отделе ни у кого не имелось, как и второй теплой тужурки.

На собрании комячейки один молодой чекист задал вопрос: как совместить деятельность ГПУ со всеми этими частными лавочками, концессиями, с легализацией новой «советской» буржуазии и т. п.? В зале зашумели – вопрос вызвал искреннюю тревогу у многих. Когда страсти накалились до предела, послышался ироничный голос Дейча:

– А ты не переживай! Чека в концессию не сдается!

Поднявшись на трибуну, председатель Одесского ГПУ разъяснил глубинный смысл и цели нэпа, задачи в этой связи органов госбезопасности как вооруженного отряда диктатуры пролетариата. Фраза стала крылатой, в ней оказалось сформулированным главное: временное экономическое отступление не означает никаких политических уступок со стороны Советской власти ни старой, ни «новой» буржуазии. Чекистский же аппарат как и прежде будет подавлять все попытки врага реставрировать капитализм и самодержавие в нашей стране.

Всего через несколько месяцев по прибытии в Одессу Медведева избирают членом бюро партячейки (а затем и заместителем секретаря), в марте 1923 года за большие заслуги в борьбе с контрреволюцией Одесский губисполком награждает его серебряным портсигаром, наконец, в июне того же года его назначают начальником отдела.

Между тем Дмитрию Николаевичу приходилось нелегко: исполнение служебных обязанностей, деятельность в партячейке, преподавание в пограншколе, собственное учение… А тут прибавились хоть и радостные, но все же дополнительные заботы и в семье – родился сын, названный Кимом. Такой ритм жизни стал скорее нормой для чекистов, нежели исключением.

К описываемому времени внутриполитическое положение СССР значительно окрепло. Победоносно завершилась гражданская война. Подавлен организованный политический бандитизм. Прекратили свое политическое существование мелкобуржуазные партии эсеров, меньшевиков, анархистов и их национальные разновидности, поддерживавшие контрреволюционные устремления отечественной и зарубежной буржуазии. Однако самые активные эсеры и меньшевики все глубже погрязали в болоте подрывной антисоветской деятельности.

Тайная война мирового империализма с Советской страной не прекращалась. Ее главными организаторами стали спецслужбы ведущих европейских держав и США. Перейдя, по сути, на их довольствие, активизировали свою деятельность из-за кордона белогвардейские и буржуазно-националистические организации и центры.

Учитывая изменившуюся обстановку, враги меняли методы. После перехода страны к мирному социалистическому строительству контрреволюция делает ставку на развал экономики СССР, замаскированное вредительство и диверсии. Продолжается шпионская работа в ожидании и в предварении скорого, как полагали белоэмигранты, очередного «крестового» похода против Советской России.

Подстрекателем и организатором вредительства, шпионажа и диверсий был не только иностранный капитал, но и заграничное объединение русских промышленников – так называемый Торгово-промышленный комитет (Торгпром), располагавший немалыми средствами.

В Берлине обосновался Высший монархический совет, мечтавший о реставрации дома Романовых и Российской империи. По своим задачам и целям к нему примыкал РОВС – Российский общевоинский союз, объединявший бывших белых офицеров и унтер-офицеров. Во главе РОВСа, имевшего отделения во многих странах Европы и Азии и поставленного на военный лад, стояли генералы П. А. Врангель и А. П. Кутепов.

Из Варшавы и Парижа руководил деятельностью так называемого Народного союза защиты родины и свободы Б. В. Савинков. Развили за рубежом бурную деятельность украинские буржуазные националисты. Их главари – Симон Петлюра, Евген Коновалец и Андрей Мельник. Все они, кто раньше, кто позже, станут платными агентами иностранных спецслужб. Их будет активно поддерживать, и отнюдь не только словом божьим, львовский митрополит униатской церкви Андрей Щептицкий, в прошлом офицер австро-венгерской армии.

С территории Турции, Югославии, Румынии, Германии, Франции, Болгарии, Польши, Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, а на Дальнем Востоке и Китая, где явно, а где тайно действовали против СССР десятки шпионских и диверсионных организаций.

Эти центры обладали немалыми денежными суммами, техническим снаряжением, оружием и людскими ресурсами – одних только бывших офицеров насчитывалось в эмиграции несколько сот тысяч. Оставалась еще у контрреволюции и определенная опора внутри СССР: те же бывшие царские и белые офицеры (хотя и далеко не все, многие либо отошли от политической деятельности, либо честно служили в Красной Армии), бывшие помещики, буржуазные националисты, кое-кто из верхушки технической интеллигенции, тесно связанной с крупным капиталом, сановники и чины царской администрации, полиции и жандармерии, а также бандиты и заправилы уголовного мира.

22 января 1924 года умер Владимир Ильич Ленин. Смерть основателя Коммунистической партии и Советского государства явилась непоправимой утратой для трудящихся. В стане же врагов революции она пробудила надежды на реставрацию капитализма, создала иллюзию новых благоприятных возможностей для шпионско-подрывной работы. Объединенное государственное политическое управление направило своим полномочным представительствам в республиках и краях, губернским, транспортным и особым отделам ОГПУ телеграмму Ф. Э. Дзержинского, в которой всем предлагалось мобилизоваться, повысить бдительность, сохранять полное спокойствие, еще теснее сплотиться вокруг партийных органов.

Как личное горе переживал смерть Ленина и Медведев. Как задание на всю оставшуюся жизнь – обеспечивать надежно и прочно безопасность государства – принял к исполнению телеграмму Дзержинского.

…В сентябре 1924 года пограничники на месте преступления задерживают известного контрабандиста Боруха Байдера по кличке Аэропланчик при попытке переправить на правый берег Днестра подозрительного человека. Аэропланчик, выстреливая тысячу слов в минуту, клянется и божится, что перебежчика не знает, взялся переправить на румынскую территорию за деньги. Хотел подзаработать, вот черт и попутал. Медведев с группой сотрудников расследует дело. Опыт, хорошее знание обстановки на границе, наконец, правильный подход к задержанному позволили ему установить: Аэропланчик не обычный контрабандист, каких на Одесщине множество. Он давний агент румынской военной разведки и политической полиции – сигуранцы. По их заданиям переправляет на советскую территорию и в обратном направлении иностранных агентов (и не только румынских) спецслужб. В результате предпринятых оперативных мер Медведев выявляет адреса явочных квартир в Одессе и в других местах. Их можно было бы ликвидировать немедленно.

Однако Дмитрий Николаевич предлагает повременить с решительными шагами. У него есть несколько вариантов, как использовать ситуацию в интересах советской контрразведки. После обсуждения принимается вариант, признанный оптимальным. В перспективную операцию включаются новые чекисты. Уже им предстоит сыграть главную роль в комбинации, для которой арест контрабандиста послужил отправной точкой. Аэропланчика, к его немалой радости, осуждают лишь как контрабандиста. Это чтобы не спугнуть раньше времени его хозяев по ту сторону Днестра.

В том же 1924 году в результате кропотливой оперативной работы, анализа множества разрозненных и вроде бы случайных фактов, изучения многолетней давности полицейских архивов удается разоблачить и арестовать крупного провокатора царской охранки Александра Ляховецкого по кличке Черный. Выявляются спустя долгие годы причины тяжелых провалов в революционных организациях Одессы. Но дело не ограничивается далеким прошлым. От Черного тянутся нити уже к нынешней контрреволюционной группе, готовящей и террористические акты. Ядро ее составляют бывшие чины жандармерии и охранки. Связаны они и с зарубежными разведками. Все заговорщики были арестованы чекистами.

…Под станцией Кавуны банда останавливает и грабит поезд. Следы ведут в село Благодатное. Здесь чекисты совместно с сотрудниками уголовного розыска выявляют опасную банду «Бим-Бом». Состоит она из местных кулаков-украинцев и еврейских налетчиков. Бандиты оказывают вооруженное сопротивление, их обезвреживают. Схвачены главари – кулак Филька Телегин, профессиональный грабитель Абрам Лexep, их ставленник Гришка Рошковский, которого кулачье протащило на пост председателя сельсовета.

Последнее обстоятельство насторожило Медведева особо. У него уже собралось несколько фактов аналогичного характера. Быть может, совпадение? Дмитрий Николаевич позволяет себе в этом усомниться. Он тщательно изучает следственные материалы по ряду дел и с несомненностью устанавливает, что бандиты, приноравливаясь к новым условиям, разработали для прикрытия своей преступной деятельности новую тактику. Они стали протаскивать на ответственные посты в местные Советы своих людей. Ставленники бандитов осведомляли их о намечаемых милицией операциях, обеспечивали документами и т. д. Бандиты запугивали крестьян, терроризировали их семьи, заставляя на сходках голосовать за своих приспешников.

На основании материалов, подготовленных чекистами, советские и партийные органы пресекают подобную преступную практику.

Через некоторое время вскрывается изуверство контрреволюционеров-церковников. Об этом деле долго с возмущением говорила вся Одесса. В подворье католического костела удалось обнаружить тайный застенок. Его узниками, месяцами не видевшими солнечного света, были дети и подростки. Голодом, истязанием, запугиванием жестокой карой на том свете за непослушание, одуряющими молениями «святые отцы» готовили из них религиозных фанатиков с отчетливо антисоветской ориентацией. Пришлось арестовать двух ксендзов, старший из которых оказался ко всему еще и резидентом польской разведки. Он поддерживал тесные связи с контрреволюционно настроенными священнослужителями иных одесских храмов, в том числе и нехристианских.

Самым трудным в этом деле стало вовсе не изобличение изуверов ксендзов и их прислужников. Чекисты были всерьез обеспокоены физическим и душевным состоянием десятков детей, находившихся долгое время под воистину сатанинским воздействием «слуг божьих». Дети были измождены, страдали нервно-психическими расстройствами и другими болезнями. Девочки успели превратиться в истеричек, способных слепо исполнить любое, даже преступное приказание своих «духовных пастырей».

Детей разместили по лучшим лазаретам и больницам Одессы. Без чьего-либо распоряжения чекисты взяли над ними шефство. По всему городу для них собирали одежду, постельное белье, игрушки. Жены сотрудников из скромной зарплаты мужей выкраивали деньги для того, чтобы купить ребятишкам на одесских базарах овощи и фрукты. Бюро партячейки ГПУ меж тем решало более кардинальный вопрос – что делать с детьми после их излечения. Большинство из них были сиротами или же не имели никакого представления о родителях.

Дмитрий Николаевич объехал несколько детских домов и пришел к выводу, что этих детей туда передавать никак нельзя.

– Хлопчики там уж больно боевые, – откровенно сказал он тогдашнему заведующему отделом народного образования Потемкину, – из беспризорных. А наши забитые, в развитии отсталые…

Владимир Петрович и сам это понимал прекрасно. Не совсем ясно ему было другое: почему устройством детей занимается не кто-либо из его инспекторов, а этот высоченный загорелый чекист с чеканным профилем и строгим взглядом зеленоватых глаз. А впрочем, оно и хорошо… Судьбой детей с подворья нужно и следует заниматься особо.

– Вы правы, товарищ Медведев, – сказал Потемкин. – Обычный порядок направления детей в воспитательные учреждения тут не годится.

Совместно нашли нужное решение: ребят после излечения определить в Детский городок имени Коминтерна, причем поначалу образовать для них специальные группы и лишь со временем, когда новые воспитанники полностью освоятся в обстановке, перестанут дичиться, перевести их в обычные группы.

Детгородок имени Коминтерна был создан по инициативе Потемкина на территории бывшего кадетского корпуса, дач «Аркадия» и общества «Самопомощь». По мысли Владимира Петровича, он должен был стать моделью детского учреждения нового типа, советского, принципиально отличающегося от печальной памяти «вошпитательных домов» царской России. Первым директором Детгородка стал знаменитый в пролетарской Одессе Дед Трофим – старый революционер Андрей Васильевич Трофимов.

Прямо из кабинета Потемкина Медведев поехал в Детгородок, встретился и с Дедом Трофимом, и с другими воспитателями. Общими усилиями педагогов и чекистов были созданы условия, чтобы освобожденные из церковного застенка дети выросли нормальными людьми.

Новые методы подрывной работы врага требовали совершенствования методов деятельности и органов госбезопасности. Теперь шпионы, диверсанты и вредители маскировались куда более изощренно и тщательно, нежели прежде. Чекисты стали постепенно проникать во вражеские организации различной окраски – белогвардейские, мелкобуржуазные, националистические и прочие – с целью выявления их участников, замыслов против СССР и разложения изнутри. Классическими примерами таких действий стали ныне хорошо известные чекистские операции «Трест» и «Синдикат-2».

В этих условиях первый заместитель председателя ОГПУ В. Р. Менжинский (ставший после смерти в 1926 году Ф. Э. Дзержинского его преемником) потребовал от чекистов уделять особое внимание «тонкости методов работы ЧК ввиду бессилия контрреволюции в СССР и явного заграничного шпионского происхождения контрреволюционных организаций последнего времени, живущих на средства иностранных разведок».

Требование «тонкости» для практических оперативных работников, каким был и Медведев, означало прежде всего необходимость повышения своей квалификации, уровня профессиональных знаний и навыков. Дмитрий Николаевич глубоко изучает структуру и методы иностранных разведок, их историю, сведения о руководящем составе, формы работы белогвардейских военных, монархических, буржуазно-националистических, контрреволюционно-церковных и прочих организаций, программные и иные документы антисоветских партий, остатки которых ушли в подполье.

Медведев был человеком хорошо организованным – сотруднику он готов был скорее простить серьезную ошибку, нежели расхлябанность и безответственность. Лучшим отдыхом для Медведева были часы, проведенные на море. Одного-двух часов, проведенных на пляже, было ему достаточно, чтобы зарядиться бодростью на всю рабочую неделю. На время отпуска он никогда из Одессы не уезжал. Дмитрий Николаевич познакомился с одним старым рыбаком и за скромную плату снимал у него глинобитный домик на берегу между Ланжероном и спуском от Французского бульвара. У хозяина была и своя шаланда под парусом с названием «Миля» на носу – у одесских рыбаков было в давнем обычае давать своим лодкам женские сокращенные имена. Здесь, в малолюдном тогда уголке побережья, проводил Дмитрий Николаевич отпуск, а в рабочую пору выходные дни. Рыбачил, жарил на ароматном подсолнечном масле бычков, загорал, купался до звона в ушах.

Еще Медведев любил возиться с малышом Кимом, читать, играть в волейбол. Иногда он позволял себе сходить в театр – знаменитая одесская опера после пожара вновь открылась 8 октября 1926 года. По-прежнему любил ходить в кино, посещал и футбольные матчи. Не чурался и дружеских вечеринок, что устраивались изредка в доме на улице Бебеля или в клубе на Маразлиевской. Крепких спиртных напитков Медведев не употреблял никогда, но с удовольствием выпивал порой пару пива «Тип-Топ» в прохладном погребке на Большой Арнаутской.

У Дмитрия Николаевича всегда было несколько постоянных поручений от партийного бюро. С особым удовольствием он выполнял нелегкие обязанности партприкрепленного к комсомольской организации аппарата ГПУ, может быть, потому, что и сам еще, в сущности, был очень молод. Авторитет его среди сослуживцев возрастал год от года. В характеристиках последних двух лет работы Медведева в Одессе читаем: «Является фактическим руководителем, проявлял инициативу… Особенно настойчив в проведении принятых решений…» И наконец: «Он нам известен как хороший, вполне соответствующий своему назначению работник».

Последняя строчка связана с выдвижением Дмитрия Николаевича на более ответственный пост уже в Одесском окружном отделе ГПУ.

Одно обстоятельство иногда затрудняло работу Медведева за пределами здания на Маразлиевской – очень уж приметная внешность. Высокий рост, статная фигура, красивое с классическими чертами лицо невольно запоминалось всем, кто хоть раз встречал этого человека.

Как-то произошел курьезный случай. Дмитрий Николаевич явился на службу, изрядно озадаченный и даже расстроенный. Тут же пригласил к себе Пашу.

– Ты знаешь фотографию Лурье на Торговой улице?

– Знаю. А что случилось с этим Лурье? На него есть материалы?

– У меня на него материала нет, зато у него есть мой портрет.

– Откуда известно? – поинтересовался Павел.

– Сам видел. Размером в квадратный аршин. Висит в витрине.

Чекист помчался на Торговую. Действительно, в витрине салона красовался огромный портрет улыбающегося Медведева. Это было неприятно: фотография одного из ответственных сотрудников ГПУ выставлена на всеобщее обозрение. Подписи, правда, никакой нет, но это почти не меняло сути дела. Стоит хоть одному прохожему узнать изображенного на снимке, завтра об этом узнает весь город. Одесса!

Паша быстро разобрался в загадочной истории и выяснил, что, слава богу, никакого криминала в ней не было. Все объяснилось до смешного просто. В Одессе со времен изобретения фотографии существовал и существует поныне милый обычай: профессиональные фотографы снимают на улице прохожих, а потом вручают им свои визитные карточки – на случай, если те захотят выкупить снимки. Один из таких уличных «пушкарей» и снял без всякого злого умысла Дмитрия Николаевича на Соборной площади. «Пушкарь» работал от Лурье. Увидев контрольный отпечаток, владелец салона смекнул, что увеличенный портрет случайно попавшего в объектив рослого красавца может послужить прекрасной рекламой его заведения. Так фотография Медведева очутилась в витрине рядом с изображением томной опереточной дивы.

Происшествие изрядно развеселило чекистов, но фотографию начальника одного из ведущих отделов ГПУ с витрины все-таки постарались быстренько убрать.

К середине двадцатых годов одесские чекисты успешно проникали в центры вражеских разведок на сопредельной территории. Им удалось выявить и взять под строгий, хотя и неприметный контроль главные переправочные пункты иностранных и белогвардейских спецслужб на Днестре, в том числе самый важный – близ Аккермана (ныне Белгород-Днестровский) на той стороне и Овидиополя на советском берегу. Под тщательным наблюдением находились и другие «окна» на границе, вплоть до Тирасполя. Фактически румынская и польская разведки, пользовавшиеся этими «окнами», теперь работали впустую. Информация, которую они собирали на советской территории и которой делились (небескорыстно, конечно) со спецслужбами куда более значительных империалистических держав, пользу приносила сомнительную.

Сотрудники ГПУ взяли под контроль и морскую линию Варна – Одесса, которой пользовались врангелевская разведка и британская Интеллидженс сервис. В то время на территории Болгарии находилось до 20 тысяч бывших врангелевских офицеров и солдат. Из этих людей вербовали кадры шпионов и диверсантов.

Большое значение для одесских чекистов имела братская солидарность, практическая помощь, которую оказывали СССР болгарские патриоты. Рабочие-портовики и моряки Варны, выполняя свой пролетарский долг, взяли под контроль передвижения белогвардейских руководителей и их деятельность в районе порта. В результате о каждом намечаемом рейсе шпионов в сторону советских берегов чекисты узнавали заблаговременно.

Проникнув в контрреволюционную среду и разложив ее, одесским чекистам удалось оторвать от антисоветской деятельности ряд бывших офицеров, разочаровавшихся в белом движении, осознавших свои заблуждения и готовых делом искупить вину перед Родиной. Если учесть, что к этому времени значительно окрепла пограничная охрана советского побережья, то можно сказать, что и морская граница в районе Одессы была заперта на надежный замок.

«Проникновение в контрреволюционную среду» – читается просто. На самом деле за этими словами стоит трудная, тщательно разрабатываемая и всегда смертельно опасная для исполнения операция. Вот как проходило, к примеру, осуществленное Медведевым внедрение разведчика под псевдонимом Вяз.

…От чекиста, работавшего в Варне под псевдонимом Луг, пришло важное сообщение. Ему удалось выйти на агента сразу трех разведок: румынской, английской и французской, некоего Плята. Луг сообщал, что Плят имеет связь в Одессе с неизвестным лицом, снабжающим его секретной военной информацией. В прошлом Плят – поручик, офицер врангелевской контрразведки.

Медведев был встревожен. Утечка важной военной информации из такого города, как Одесса, должна быть пресечена немедленно. Дмитрий Николаевич подверг строжайшему анализу все материалы, какими только располагал. Луг больше ничем помочь не мог. По заданию Дмитрия Николаевича он установил только, что связь с Одессой поддерживалась морским путем. Но это «только» уже значило для Медведева многое. Он дал указание Лугу воздержаться от дальнейших контактов с Плятом, чтобы не вызвать у поручика подозрений.

Теперь Дмитрий Николаевич переключился на изучение тех белогвардейских групп, которые были чекистами уже установлены, но по оперативным соображениям еще не тронуты. Сопоставив возможности каждой такой группы, Медведев пришел к заключению, что скорее всего Плят обеспечивает связь иностранных разведок с активизировавшей совсем недавно свою деятельность в Одессе офицерской организацией полковника Гниденко. В период гражданской войны Гниденко служил в контрразведке деникинской, а затем врангелевской армий. Видимо, тогда Плят был его подчиненным.

Так началась осенью 1924 года под руководством Медведева разработка важной операции. Ее ключевым моментом стала подмена при участии болгарских моряков на катере, шедшем из Румынии, связника к Гниденко специально подготовленным чекистом Вязом. Контрразведчику удалось получить пароли и явки, а затем, после высадки на советском берегу, войти в состав подпольной контрреволюционной организации, укомплектованной в основном замаскировавшимися офицерами. Несколько недель отважный чекист жил в Одессе на положении нелегала. Медведев поддерживал с ним связь в высшей степени осторожно.

Когда все участники организации были выявлены, ее ликвидировали одним внезапным ударом. Около сорока опасных заговорщиков были арестованы, несколько убито в перестрелке. Для надежного прикрытия внедренного в организацию чекиста инсценировали его гибель. Медведев сам арестовал шпиона, снабжавшего поручика Плята особо важной военной информацией. Им оказался бывший штабс-капитан, сумевший проникнуть на работу на центральный телеграф Одессы. При обыске у него изъяли подготовленный к передаче связнику из-за кордона совершенно секретный план минирования пограничных вод в районе Одессы. Были выявлены и обезврежены лица, снабжавшие шпиона подобной информацией. Чекист Вяз по представлению Медведева был награжден и переведен руководством ГПУ Украины на службу в другой город.

Тогда же при содействии Медведева были выведены на советскую территорию некоторые видные махновцы. Еще в период гражданской войны в агитотдел штаба Махно был внедрен под именем Матвея Бойченко чекист Марк Спектор. С этим невысоким, очень подвижным пареньком с копной вьющихся волос Дмитрий Николаевич познакомился еще в Старобельске. Тогда Марк помог ему в ликвидации сильной махновской банды Савонова. В свое время у Бойченко завязалась с некоторыми махновцами своеобразная дружба. Теперь чекистам стало известно: в настроении этих сподвижников батьки под влиянием самой жизни произошли серьезные сдвиги, они стали разочаровываться в анархистском учении, да и в своем былом кумире. В этот психологически важный переломный момент и нашли человеческий подход к этим бывшим махновцам одесские чекисты.

Кончилось все тем, что эта группа ночью переплыла реку и добровольно явилась с повинной. В дальнейшем с ними работали, и очень успешно, Горожанин и Спектор. От перебежчиков потянулась первая ниточка к легендарным махновским кладам.

Еще в те времена, когда его банды бесчинствовали на Украине, Махно закапывал в укромных местах награбленные им сокровища – от платиновых колец с бриллиантами до пудовых серебряных паникадил. Один такой клад был случайно найден крестьянами и передан властям. Чекисты позаботились, чтобы слух об этом докатился до переулка близ улицы Ришелье в Париже, где жил в эмиграции Махно. Встревоженный батька отреагировал так, как и требовалось: он направил на Украину своего доверенного человека с заданием спасти уцелевшие клады и переправить хоть часть сокровищ в Париж. Махновского порученца на советской территории встретил «надежный человек» – Матвей Бойченко.

Несколько недель эмиссар и Бойченко-Спектор колесили по уездам, разыскивали спрятанные клады. И повсюду за ними следовала незримо группа прикрытия, которой командовал Дмитрий Медведев. Эмиссар был опытным, осторожным волком, способным на все, и Спектору пришлось нелегко. Досталось и Медведеву. Так, в одном из сел крестьяне опознали махновца и едва не прикончили его на месте за совершенные здесь некогда преступления. Дмитрий Николаевич вынужден был проявить максимум изобретательности, чтобы обеспечить махновцу правдоподобно обставленный «побег» после того, как сам же со своими бойцами с трудом отбил эмиссара и Спектора от разъяренной толпы.

В результате этой операции были обнаружены, изъяты и возвращены Советскому государству огромные средства – свыше полутораста килограммов золотых монет, изделий из золота и драгоценных камней. Многие из этих изделий представляли к тому же чрезвычайную художественную ценность, являлись настоящими музейными редкостями.

…Около четырех лет проработал Дмитрий Медведев в Одессе. Никогда позже ему уже не придется служить так долго на одном месте. Его отозвали в Харьков. С грустью покидал он город у Черного моря.