Текст книги "Медведев"

Автор книги: Теодор Гладков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

11 октября отряд понес тяжелую потерю. В Батаево пошла на разведку группа в составе Дмитрия Староверова, капитана Ильи Луковенко и коменданта штаба Ивана Шауры. Фашистов в деревне не было, и партизаны без опаски вошли в дом местной учительницы, которая по их заданию распространяла среди жителей сводки Совинформбюро. Видимо, кто-то навел карателей на разведчиков, потому что внезапно в деревню на большей скорости въехали два грузовика, набитых солдатами.

Начался неравный бой трех храбрецов против взвода автоматчиков, имевших и ручные пулеметы. На предложение сдаться партизаны ответили огнем… Первым был тяжело ранен Староверов, затем две разрывные пули достали Шауру, он потерял сознание. И тогда Староверов приказал Луковенко уходить с Шаурой через прилегающий ко двору овраг к лесу, он же прикроет их огнем из винтовки. Луковенко пробовал протестовать, но Староверов жестко отрезал:

– Приказ есть приказ! Я не привык отдавать его дважды! Не теряй времени, силы у меня на исходе.

Волоча за собой Шауру, по-прежнему не приходящего в сознание, капитан пополз к лесу под прикрытием снайперского огня товарища. Когда кончились винтовочные патроны, Староверов стал стрелять из пистолета. Последнюю пулю он пустил в висок…

Когда в деревне появились медведевцы, они нашли тело раздетого и израненного героя. Его похоронили в лесу, на могилу возложили еловый венок, перевязанный красными лентами. После похорон Медведев объявил, что винтовка погибшего будет вручаться лучшему бойцу отряда. Новым начальником штаба Медведев назначил Сиповича.

Через две недели отряд «Митя» по приказу командования покидал Белоруссию. Перед выступлением у могилы Староверова состоялся митинг. В архиве Д. Н. Медведева сохранилась запись речи, с которой он обратился к бойцам.

– Товарищи партизаны! Последние сообщения Совинформбюро принесли нам печальные известия. Наши части после упорных боев, в которых враг потерял огромное количество живой силы и техники, оставили города Орел и Харьков. Бешеная собака Гитлер, не жалея своих солдат, не обращая внимания на большие потери, решил во что бы то ни стало до наступления зимы взять Москву и Ленинград… План Гитлера на молниеносный успех в войне против СССР провалился… Поэтому он собирает свои последние резервы и бросает их на верную гибель против доблестных защитников наших столиц… Гитлер и его свора распространяют провокационные слухи, а также пишут в своих листовках о том, что Москва и Ленинград пали.

Мы твердо знаем, товарищи, что ни Москва, ни Ленинград не сданы фашистам и сданы им никогда не будут. Мы уверены, что весь советский народ сомкнутым строем, своей мощной грудью станет на защиту нашей красной столицы и колыбели пролетарской революции – города Ленина и никогда не отдаст их на осквернение фашистской нечисти. У этих городов миллионы фашистских злодеев найдут себе могилу…

…Сегодня мы выступаем с вами, товарищи, чтобы пойти ближе к фронту, ближе к нашей родной Москве. Не щадя своей жизни, ударами с тыла мы будем мешать дальнейшему продвижению фашистской сволочи к нашей столице. Ближе к фронту, товарищи!

Поклянемся у могилы нашего боевого друга товарища Староверова не складывать оружия до тех пор, пока наша Родина не будет полностью очищена от фашистских полчищ, посягнувших на нашу свободную, счастливую и радостную жизнь.

…Переход отряда осуществлялся в неспокойной обстановке. Медведев чувствовал, что отряд стал объектом пристального внимания со стороны фашистского командования. Гитлеровцы методично суживали кольцо своих поисков. Партизанское охранение уже не раз замечало в окрестностях подозрительных лиц. Однажды был задержан одетый по-крестьянски, но с внешностью горожанина крепкий старик. На вопрос, что он здесь делает, ответил, что ищет заблудившуюся корову. Вскоре его увидели снова: он разговаривал с одним из новых бойцов, ветеринарным врачом по специальности, Сучковым. Творогов допросил Сучкова. Тот объяснил, что со стариком незнаком, видел впервые, тот, должно быть, узнал от кого-нибудь, что он ветеринар, и подошел к нему посоветоваться, что делать с коровой – перестала давать молоко.

Творогов сделал вид, что поверил этому объяснению, но установил за ветврачом наблюдение. Через день Сучков был задержан при попытке бежать из отряда. При обыске у него нашли документы на другую фамилию. На допросе ветеринар показал, что подослан гитлеровцами с заданием установить численность отряда, вооружение, намерения командования и т. п. Старик, «искавший заблудившуюся корову», был связником. Далее Сучков рассказал, что его завербовал в лагере для военнопленных высокий и худой человек, носивший поверх шинели повязку санитара с красным крестом. Человек этот русский, хотя свободно говорит по-немецки.

Перед уходом из Батаева партизаны совершили налет на районный центр Хотимск. Бой был хорошо спланирован. В город ворвались четыре группы партизан, которых вели проводники из местных жителей, две же группы отрезали Хотимск от основной магистрали. Медведевцы сожгли мост, разгромили телефонную станцию и управу.

Через несколько дней отряд вернулся под Клетню, в лесничество с романтичным названием Красный Дворец, где восстановил старые связи с отрядами Семенова и Глебова. Первой операцией по возвращении стал разгром фашистского аэродрома под городом Мглином. При этом было сожжено несколько самолетов. Ответный удар гитлеровцев последовал через день – 13 ноября. Партизан в лагере в этот момент было около семидесяти, карателей – не менее трехсот.

Отбив несколько ожесточенных атак, партизаны сумели организованно отойти в лес. В этом бою Дмитрии Николаевич, отходивший последним, был дважды контужен. И снова ему спас жизнь Николай Королев.

В этом бою погибло пять партизан. Среди них – политрук Александр Боголюбов, проявивший в последний день своей жизни храбрость и самоотверженность. Каратели цели не достигли. Понеся значительные потери, они вынуждены были прекратить преследование.

Отдохнув два дня в расположении партизанского отряда В. Чичканова (отпочковавшегося от «Мити»), медведевцы двинулись дальше, к линии фронта. Это был, пожалуй, самый тяжелый переход в истории отряда. Однажды шли подряд тридцать три часа… Шли голодные, к тому же кончилась соль. Ели несоленой мороженую конину. Когда кончилась и конина, Медведев разрешил почать неприкосновенный запас – трофейное сливочное масло. Ели его мороженым, тоже без соли и, конечно, без крошки хлеба.

Нужно было оторваться от преследователей, сбить их со следа, прийти к месту новой стоянки незамеченными. И медведевцам это удалось. И снова боевая и разведывательная работа. Из множества населенных пунктов стекалась в отряд, анализировалась, проверялась и по радио отправлялась в Москву информация. Потом произошло чрезвычайное происшествие. Из него следовало, что к отряду снова протянулись щупальца СД.

В лагерь явились два оборванных красноармейца. Сказали, что бежали из плена, просили принять в отряд.

Обычное дело. Их зачислили для начала в хозвзвод. Через некоторое время один из них, Федоров, подошел к Медведеву и попросил разрешения поговорить с ним наедине. В землянке Федоров признался, что в плену его вместе со вторым бойцом Гончаровым завербовал представитель СД и устроил им липовый побег. Задание – проникнуть в отряд Медведева. Что делать потом, он не знает, так как старший – Гончаров. Он, Федоров, дал согласие на вербовку лишь для того, чтобы вырваться из плена и вернуться к своим.

Медведев отпустил Федорова и велел привести Гончарова. Второй новичок долго отпирался от всего, но Медведев сумел найти какие-то подходы к его душе. Тогда, махнув на все рукой, Гончаров чистосердечно признался, что в лагере проявил малодушие и позволил себя завербовать. Почему не пришел с повинной? Боялся, смертельно боялся Федорова, при участии которого его избивали в лагере, прежде чем вырвали согласие стать немецким агентом.

Так Медведев разгадал комбинацию СД. Настоящим врагом был «явившийся с повинной» Федоров, в прошлом уголовный преступник. Насильно завербованный в лагере Гончаров нужен был ему лишь для одного: чтобы выдать его партизанскому командиру и завоевать тем самым доверие. Предателя постигло заслуженное возмездие. Во время допроса Гончарова выяснилось, что вербовал его в лагере человек с повязкой санитара, которого при нем называли Николаем Корзухиным. Второй раз всплывала эта загадочная фигура, которая теперь уже обрела имя и фамилию.

По замыслу гитлеровцев, Федоров должен был сколотить в отряде группу изменников, поднять мятеж, уничтожить командира и комиссара, за головы которых ему было обещано вознаграждение в размере 10 тысяч оккупационных марок.

Вслед за этим предателем Медведев и Творогов обезвредили еще несколько фашистских агентов, при этом почти каждый раз либо прямо упоминалась фамилия Корзухина, либо следовало описание его внешности. Не оставалось сомнений: этому человеку, похоже – русскому по происхождению, поручено «взять» командование отряда путем засылки в его расположение своих агентов.

Г. Н. Кулаков вспоминал впоследствии: «Была у нас такая полоса в жизни, когда одного за другим в отряд засылали провокаторов и шпионов. Видимо, гитлеровцы надеялись, что в конце концов кто-нибудь из агентов да останется в отряде, войдет в доверие к командованию, и тогда с его помощью они легко покончат с нами. В этот трудный для нас период проявилась вся мудрость, жизненный и чекистский опыт Дмитрия Николаевича. Он прекрасно распознавал людей, мог так умело допросить подозреваемого, что тот и не догадывался, что его допрашивают.

Медведев задавал по-настоящему тонкие вопросы и плел из них такую умную словесную сеть, что в нее неминуемо попадался очередной провокатор».

Хорошо написано. Одного только не отметил Георгии Николаевич: сколько душевных мук испытывал при каждом таком разоблачении Медведев. Многолетний чекистский опыт действительно помогал ему разоблачать замаскированных врагов. Но радости это ему не доставляло. В лучшем случае чувство удовлетворения от осознания хорошо выполненного долга. Настоящую радость и гордость он переживал в случаях прямо противоположных, когда сталкивался с поразительными примерами преданности советских людей своей Родине, народу, Коммунистической партии. К счастью, людей, способных преодолеть любые трудности, пройти через неслыханные муки, выдержать их в застенках СД и остаться несломленными, встречалось на его пути куда больше, нежели трусов, паникеров, предателей.

…Новая база отряда располагалась в глубине Брянских лесов в треугольнике Жиздра – Дятьково – Людиново. В первую очередь Медведев установил прочную связь с командованием Жиздринского, Людиновского, Жуковского, других местных отрядов и с партийным подпольем. Развертывание партизанского движения, налеты на штабы и гарнизоны, проведение засад, диверсий на железной дороге и линиях связи наносили большой ущерб наступающему противнику.

Медведев фактически координирует деятельность партизан всей округи. Он добивается, чтобы командиры отрядов планировали проведение совместных операций, обменивались опытом, информацией, помогали друг другу оружием, продовольствием, медикаментами. Командир Людиновского отряда «За Родину» В. Золотухин впоследствии писал: «Партизан – это слово стало для оккупантов синонимом смерти. И боялись они потому, что не одиночки скрывались в лесу, а отряды, целые партизанские соединения действовали в тылу врага. Партизаны были вторым фронтом, планомерно и регулярно разрушающим вражескую армию с тыла.

Наш партизанский отряд «За Родину» участвовал в боевых операциях вместе с отрядом «Митя», которым руководил Д. Н. Медведев. Шел 1941 год – первый год войны. Как раз в это время мы познакомились и подружились. На вопрос: «Что за человек был Дмитрий Николаевич?» – я отвечаю не задумываясь. Во-первых, коммунист-ленинец, во-вторых, чекист-дзержинец, в-третьих, душевный, простой в обращении товарищ… Успех всех боевых операций, проведенных совместно отрядами «За Родину» и «Митя», во многом определил ясный ум Дмитрия Николаевича».

К описываемому периоду «Митя» насчитывал в своем составе свыше двухсот человек. По местным условиям слишком много. Излишний рост отрицательно сказывался на маневренности, управлении, снабжении. Медведев нашел выход в создании новых, «дочерних» отрядов. Их ядром становилась группа партизан-ветеранов, обладавших опытом и организаторскими командирскими способностями. Остальной личный состав комплектовался из местных жителей. Новые отряды получали вооружение из числа трофеев и, по возможности, все необходимое для начала самостоятельной партизанской жизни.

В ноябре у Дмитрия Николаевича произошла нечаянная, а потому особенно радостная встреча. В командире Бежицкого районного партизанского отряда он узнал своего друга школьных времен Сашу Виноградова. Друзьям было о чем поговорить, что вспомнить. Оказалось, что в мирное время Александр Иванович работал начальником ремонтно-механического цеха завода «Красный профинтерн» (так теперь назывался Брянский завод). Когда началась война, он добровольно остался для организации партизанской борьбы во вражеском тылу. Ядро его отряда составляли, естественно, краснопрофинтерновцы, многие из которых прекрасно помнили отца Медведева, а некоторые узнали и его самого.

К сожалению, эта встреча друзей оказалась последней: через несколько месяцев Александр Виноградов пал смертью храбрых. Имя его было присвоено славному отряду, которым он командовал до последней минуты своей жизни.

…В начале декабря завершился оборонительный этап Московского сражения. 5–6 декабря, перемолов в упорных боях отборные немецкие части, войска Красной Армии перешли в решительное контрнаступление. Враг, потеряв на заснеженных полях и в лесах Подмосковья десятки тысяч солдат и офицеров, огромное количество танков, самолетов, автомашин, орудий, минометов, был отброшен от стен столицы на 100–250 километров. Вдохновленные победами Красной Армии, резко активизировали свою деятельность народные мстители в фашистском тылу.

В самые напряженные дни разведчики донесли Медведеву, что по железным дорогам Рославль – Киров и Брянск – Сухиничи на фронт перебрасываются свежие дивизии и много боевой техники, особенно танков и самоходных орудий, чтобы задержать набиравшее темпы советское наступление и восстановить положение под Москвой.

Дмитрий Медведев вместе со своим штабом разработал план нанесения силами нескольких отрядов одновременного удара по городу Жиздре, станции Судомир (включая взрыв моста западнее станции Зикеево) и железной дороге Рославль – Киров. Вслед за партизанской операцией, которая на какое-то время парализовала бы движение воинских составов и вызвала их скопление, по этому району могла навести мощный бомбовый удар советская авиация. Москва одобрила план. Операция получила в отряде название «Ночь перед рождеством», потому что намечалось провести ее с 24 на 25 декабря 1941 года.

Замысел Медведева был осуществлен. Почти одновременно группа партизан во главе с Кулаковым и Сиповичем подорвала эшелон с воинской частью гитлеровцев, перебрасываемой на Восточный фронт из Франции, а группы из отрядов Смертина, Пуклина и Бернта разгромили станцию Судомир. Образовалась громадная пробка, в которую попало несколько вражеских эшелонов с живой силой – они застряли здесь из-за взорванного другой партизанской группой моста у станции Зикеево. Между тем основные силы Медведева внезапным дерзким ударом захватили районный центр Жиздру. Был разгромлен полицейский гарнизон, уничтожены все объекты, поставляющие материалы для строительства оборонительных сооружений.

Своевременно предупрежденные советские авиаполки в течение нескольких дней начиная с 25 декабря интенсивно бомбардировали пробки на станциях Рославль, Фаянсовая, Брянск, Зикеево и других. Десятки эшелонов противника, станционные постройки, оборудование, железнодорожная арматура превратились в груды лома. Работа двух важных железнодорожных магистралей была на длительный срок парализована.

«Ночь перед рождеством» стала прообразом будущих крупных операций, когда партизанские соединения совершали диверсии на транспортных магистралях по прямому указанию командования Красной Армии в соответствии с его планами и замыслами, часто в тесном взаимодействии с регулярными войсками.

При разгроме управы в Жиздре партизаны захватили много различных документов. Один из них особо привлек внимание Медведева. Это было прошение на имя коменданта Жиздры. Текст гласил: «Я представляю при этом прошении свою автобиографию и прошу разрешить мне до конца войны жить и работать в г. Жиздре при местной городской управе.

Я думаю, что репутация моей семьи и моя прошлая деятельность позволят вам удовлетворить мою просьбу. Однако если германское командование либо гражданские власти моей освобожденной от большевиков родины будут считать, что я должен работать в ином месте или на иной работе, я сочту за счастье выполнять любую работу по установлению нового порядка в России. Я думаю, что оправдаю доверие моего народа, работая в духе понимания великой исторической, миссии германского народа, предначертанной ему Провидением. Львов».

Некоторые другие бумаги, хранившиеся в управе в том же сейфе, позволили Медведеву прийти к заключению, что «Львов» и «санитар Николай Корзухин», засылавший в отряд лазутчиков, – одно и то же лицо. Дмитрий Николаевич немедленно, пока оккупанты не пришли там в себя, послал в Жиздру группу партизан под командованием лейтенанта Абдуллы (Володи) Цароева с заданием: перевернуть город, но таинственного Львова разыскать. Цароев задание выполнил. На территории госпиталя для военнопленных он обнаружил человека в затрепанной красноармейской шинели с повязкой санитара на рукаве. При нем оказалось удостоверение на имя Николая Владимировича Корзухина и старая групповая фотография. Среди двух десятков бородатых господ в сюртуках и визитках Цароев одного легко опознал: Керенский, последний премьер Временного правительства. Один из министров на фотографии обладал поразительным сходством с «санитаром Корзухиным».

В отряде все выяснилось: изменник и агент СД Николай Корзухин был сыном богатейшего самарского помещика (18 тысяч десятин в трех губерниях!), члена Временного правительства, обер-прокурора Святейшего Синода В. Н. Львова. Львов-младший воевал прапорщиком в армии Колчака. По окончании гражданской войны он сменил фамилию. Лютый враг Советской власти стал японским шпионом. Когда началась война, Корзухина мобилизовали. При первой возможности он сдался в плен и предложил СД свои услуги. На допросе Корзухин признался, что и «ветеринар Сучков», и «старик, потерявший корову», и другие лазутчики были направлены в отряд именно им. Получив радиограмму о захвате этого матерого шпиона, командование прислало за ним самолет.

22 января 1942 года Красная Армия освободила Людиново. Это означало, что медведевцы очутились в тылу… у своих. Противника в округе уже не было, лишь разрозненные группы немецких солдат бродили по лесам в тщетной надежде вырваться из кольца. Их уничтожали местные партизаны. У Медведева еще была возможность увести отряд на запад и продолжить борьбу, но приказ командования гласил: «Прибыть в Москву для перевооружения и доклада».

Перед возвращением Дмитрий Николаевич сформировал еще один дочерний отряд под командованием Петра Лопатина, хорошо зарекомендовавшего себя за четыре месяца (отряд ушел в Белоруссию, где впоследствии развернулся в соединение. Его командир П. Лопатин был удостоен звания Героя Советского Союза).

Своей активной разведывательной и боевой работой, организацией партизанского движения на Брянщине и Орловщине спецотряд «Митя» много сделал для срыва наступления немцев на Москву и последующего их разгрома у стен столицы. Была собрана и передана в Центр для Верховного и фронтового командования Красной Армии важная информация. Наиболее серьезными из полученных данных были: сведения о мероприятиях фашистского командования по обеспечению наступления на Москву на одном из важных стратегических направлений, а затем по срыву его попыток ликвидировать последствия разгрома под Москвой; информация о скоплении в конце декабря в Брянске, Орджоникидзеграде, Жиздре, Жуковке и других пунктах войск и танков противника; о передвижении в тот же период по шоссе,

большакам и железным дорогам в сторону Рославля, Смоленска, Брянска и Гомеля потрепанных под Москвой частей противника; о наличии в районе Брянска крупного аэродрома противника; о подвозе большого количества горючего из Гомеля в Брянск; о происходящих значительных погрузках военной техники в эшелоны на железнодорожной станции Брянск-II; о спешном строительстве немцами сильных укреплений на восточных окраинах Брянска, Орджоникидзеграда, Белых Берегов, в поселках, Городище и Урицкий, по западным берегам рек Десна и Болва, у шоссейных и железных дорог и мостов (в Москву были отправлены схемы и характеристики строящихся укреплений, их вооружения) и т. п.

За 120 дней в тылу врага партизаны-медведевцы провели свыше 50 боевых операций, взорвали три вражеских эшелона, уничтожили двух генералов, семнадцать старших офицеров, свыше четырехсот солдат и офицеров (не считая убитых при взрыве эшелонов), подбили и сожгли 9 самолетов, большое количество автомашин, взорвали 7 шоссейных и 3 железнодорожных моста, несколько промышленных предприятий, захватили большое количество трофейного оружия и т. п.

…В Людинове отряд «Митя» был тепло принят освободившими город подразделениями Красной Армии. Затем через Козельск, Крапивну, Тулу медведевцы были доставлены в Москву.

И вот она за окном – заснеженная, затемненная, морозная и суровая столица января 1942 года…