Текст книги "Медведев"

Автор книги: Теодор Гладков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Совет заседал в ту напряженную пору почти ежедневно. На его многолюдных собраниях присутствовали представители городов и волостей уезда, бурно обсуждались десятки вопросов. Непрестанно приходили люди: делегаты с заводов и фабрик, ходоки-крестьяне из ближних и далеких сел, наконец, горожане-просители со своими заботами и хлопотами. Совсем недавно каждый проситель точно знал, в каких случаях следует обращаться к полицмейстеру, а когда в земство, что решает воинский начальник, а что фабричный инспектор. Теперь горожанин знал единственный адрес: Совет, куда и обращался по всякому вопросу.

К концу первого рабочего дня, завершившегося глубокой ночью, столкнувшись с десятками людей, жалоб, прошений, с сотней проблем, о которых не имел до того ни малейшего понятия, Дмитрий почувствовал себя очень усталым. От беспрестанного мельтешения лиц в прокуренной до сизого тумана комнате кружилась голова. Заработная плата для рабочих «Арсенала» (задолженность конторы достигала многих тысяч рублей)… Дрова для сиротского приюта… Прошение престарелой вдовы, матери убитого на турецком фронте поручика о выдаче ей вспомоществования – все пенсионные документы утеряны… Выделение двадцати винтовок и патронов бежицким красногвардейцам, несущим охрану на вокзале станции Болва… Учреждение поста народной милиции на базаре, где имели место случаи ограбления крестьян, доставлявших в город провизию. Или вот еще, к примеру, вопрос: о нехватке медикаментов и перевязочных средств в аптеках. Еще несколько дней назад всего было в достатке, а теперь даже настойка йода и нашатырный спирт бесследно исчезли. И так далее, и тому подобное – несть числа. Было от чего голове пойти кругом, но хлопотливая и неблагодарная вроде бы работа секретарем в Совете стала для Дмитрия отличной жизненной и житейской школой. Она научила его разбираться в людских характерах. Много дало и повседневное общение с Игнатом Фокиным и другими старшими товарищами. Никто из них прежде не имел какого-либо опыта государственной службы. Поэтому каждый теперь учился у каждого, чтобы справляться с нелегкими задачами построения новой народной власти.

Тут только открылось Дмитрию, как много светлых умов способна порождать рабочая среда, когда к тому появляется нужда, общественная потребность – и возможность проявления. Вчерашние литейщики, сталевары, слесари, токари, машинисты, а то и чернорабочие вели сегодня городские и заводские дела ничуть не хуже старорежимных чиновников и хозяйских управляющих. Случались, конечно, и ошибки, и просчеты, и опрометчивые решения, но главное – эти рабочие, принявшие бремя власти на свои плечи, каждый день и час успешно доказывали всем и каждому, а также и самим себе, что они способны не только Россию завоевать, но и Россией – что гораздо важнее и труднее – управлять!

В Совете Медведев проработал несколько недель, а затем его перевели делопроизводителем в комитет важнейшего, влиятельного в Бежице профсоюза металлической промышленности. Когда Дмитрий узнал, что его посылают в профсоюз, то особого восторга не выразил. Заметив разочарование в глазах юноши, Игнат Иванович сказал ему доверительно:

– Это верно, что каждый ищет в революции свое место. Но куда важнее другое – революция тоже ищет для каждого из нас то место, где он способен, а значит, и должен принести ей наибольшую пользу.

Эти слова произвели на Дмитрия большое впечатление. До него, попросту говоря, дошло, что он стал пускай не в такой, конечно, степени как Игнат, необходим революции и Советской власти, что ему не только доверяют, на него и рассчитывают. Так в юноше зарождалось чувство революционной сознательной дисциплины, ответственности за каждое порученное дело, И еще – работая в профсоюзе, он остро ощутил свое кровное родство с рабочими, внутреннее слияние с их интересами и тревогами.

Меж тем буквально с первых дней существования РСФСР буржуазия при тайной, а то и явной поддержке правительств Антанты и даже недавнего военного противника – кайзеровской Германии начала плести сеть заговоров, вооруженных мятежей, актов саботажа против государства рабочих и крестьян.

Первое время охрану революционного порядка, борьбу с контрреволюционными вылазками, бандитизмом и т. п. вели отряды Красной гвардии и рабочая милиция. К слову сказать, Бежицкий Совет, председателем которого был Александр Медведев, еще летом разогнал местную милицию, стоявшую на позициях Временного правительства, и создал свою собственную, рабочую. Начальником штаба назначили рабочего-большевика Михаила Иванова. Это сразу сказалось на порядке в городе. В Бежице поубавилось хулиганов, воров, грабителей. Милиционеры сумели ликвидировать и опасную банду, зверски вырезавшую семью паромщика Шерстова и наводившую ужас на горожан.

Однако новое обострение классовой войны, активизация контрреволюции, не брезговавшей даже подначиванием на разгром винных складов отпетых уголовников, выпущенных из тюрем Временным правительством, усиление деятельности иностранных шпионов, а также резкий рост бандитизма и спекуляции – все это вынудило Советскую власть создать специальный орган для подавления врагов.

6(19) декабря 1917 года, обсудив сообщение Военно-революционного комитета, исчерпавшего свои полномочия по этому вопросу, Совет Народных Комиссаров РСФСР поручил в срочном порядке – всего за один день – товарищу Ф. Э. Дзержинскому разработать проект особой комиссии для осуществления экстренных, чрезвычайных мер борьбы с контрреволюцией. Незадолго до следующего заседания Совнаркома его председатель В. И. Ульянов-Ленин послал Ф. Э. Дзержинскому записку, где не только дал глубокое обоснование этих мер, но и наметил ближайшие практические задачи большевистской партии и Советского государства в данном вопросе.

В записке, датированной 7(20) декабря 1917 года, в частности, указывалось;

«Буржуазия, помещики и все богатые классы напрягают отчаянные усилия для подрыва революции, которая должна обеспечивать интересы рабочих, трудящихся и эксплуатируемых масс.

Буржуазия идет на злейшие преступления, подкупая отбросы общества и опустившиеся элементы, спаивая их для целей погрома. Сторонники буржуазии, особенно из высших служащих, из банковских чиновников и т. п., саботируют работу, организуют стачки, чтобы подорвать правительство в его мерах, направленных к осуществлению социалистических преобразований. Доходит дело даже до саботажа продовольственной работы, грозящего голодом миллионам людей.

Необходимы экстренные меры борьбы с контрреволюционерами и саботажниками…»

В этот же день по докладу Ф. Э. Дзержинского Совнарком постановил создать новый орган диктатуры пролетариата по защите государственной безопасности Советской страны, который получил название Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Председателем ВЧК был утвержден выдающийся деятель партии, близкий соратник В. И. Ленина Феликс Эдмундович Дзержинский.

Это была ответная, вынужденная мера диктатуры пролетариата по отношению к врагу, развязавшему жестокую и беспощадную тайную войну против трудящихся.

Через неделю, 15 (28) декабря, ВЧК опубликовала обращение «Ко всем Советам на местах» с призывом немедленно приступить к организации чрезвычайных комиссий для борьбы с контрреволюцией. Получилось так, что в Брянске, однако, ЧК была создана со значительным опозданием. Первоначально Брянский Совет образовал так называемый «комиссариат по гражданским делам». Тем не менее население сразу стало называть его ЧК. Комиссаром по гражданским делам стал член РСДРП (б) с 1912 года А. Н. Медведев.

Новая должность заставила Александра Николаевича сменить место жительства и оставить отчий дом: от Бежицы до здания, где разместилась ЧК, было слишком далеко. Вместе с женой Анной Ивановной он переехал в Брянск и поселился в доме № 6 на Петропавловской улице, принадлежавшем известному и уважаемому в уезде земскому деятелю Николаю Павловичу Шевцову. Вместе с ними на новой квартире поселился и Дмитрий.

В первые недели своего существования уездная ЧК была малочисленной. Если требовалось провести какую-либо операцию, чекисты обращались за помощью к красногвардейцам, рабочей милиции, солдатам местного гарнизона. Во многих эпизодах подобного рода участвовал и Дмитрий Медведев. Это происходило как бы само собой, совершенно естественно. В самом деле, если вдруг посреди ночи Александра поднимал нарочный, потому что где-то объявилась банда, он тоже вскакивал с постели, торопливо одевался и выбегал на улицу.

Присутствие брата на боевых операциях стало для Александра настолько привычным, что он держал для него при себе второй браунинг. Дмитрий Медведев участвовал в изъятии оружия у тех, кому владеть им было не положено. Изобилие в городе пистолетов, револьверов, винтовок, а то и пулеметов стало к началу 1918 года настоящим бедствием. Брянский арсенал считался вторым по мощности предприятием подобного рода в стране после знаменитого оружейного завода в Туле. Охрана арсенала за месяцы правления Временного правительства пришла в упадок. В результате огромное количество оружия растеклось по домам.

В свое время был в этом и положительный момент: Красная гвардия и народная милиция Брянска не знали проблемы с вооружением бойцов. Однако после того как власть перешла к Совету, множество огнестрельного оружия попало в опасные руки. Целые склады его захватили анархисты, в изобилии владели им и затаившиеся контрреволюционные элементы, и обыкновенные уголовники. Нужно было навести порядок, и Совет вынес постановление, обязывающее жителей в кратчайший срок все оружие сдать.

В целом население правильно поняло декрет и охотно избавлялось от ненужных и опасных предметов. Однако случился и неприятный инцидент. Неподалеку от арсенала патруль милиционеров встретил двух молодых людей, обвешанных револьверами, тесаками, гранатами, за спиной у каждого к тому же болтался стволом вниз и кавалерийский карабин. Один из них, растягивая мехи двухрядки, лихо выкрикивал частушки:

 
Эх, яблочко, куда ты котишься?
Эх, мамочка, мне замуж хочется,
Да ни за штатского, ни за военного,
А за Распутина, благословенного!
 

Парням предложили расстаться с богатой экипировкой. Гармонист, не возражая, стал расстегивать портупею. Но второй с грубой бранью выхватил наган, открыл пальбу и ранил прохожего. Один из милиционеров в порядке самозащиты вынужден был застрелить буяна.

Рядом с местом происшествия находился большой дом, который когда-то занимал начальник арсенала, а теперь захватила федерация анархистов. Из него высыпала толпа возбужденных обитателей и подняла крик, что большевики не только узурпировали власть, но уже убивают настоящих революционеров. Оказалось, что убитый – анархист. Обстановка накалилась, слышались даже призывы «двинуть всем миром» на Петровскую гору – громить комитет большевиков.

Подоспевшие на пролетке Александр и Дмитрий Медведевы с трудом успокоили людей. В ходе потасовки, предшествовавшей благополучному разрешению инцидента, Дмитрию изрядно перепало.

Анархисты облюбовали Брянск для пропаганды своих идей и деятельности еще до войны. Среди этой публики были и честные люди, искренне убежденные, что все зло в мире – исключительно от государства как такового, что свержение царизма будет означать не только ликвидацию российской монархии, но и немедленную отмену всякой власти, даже народной, вообще. В качестве основного метода борьбы большинство анархистов признавало только террор. Это влекло к ним разных авантюристов…

И все же главной заботой брянских большевиков в эти первые месяцы пребывания у власти был завод. Громадное предприятие, обеспечивающее работой семнадцать тысяч человек, имевшее значение для всего народного хозяйства России, стояло. Не было топлива и металла, рабочие уже которую неделю не получали денег, а потому бедствовали. Правление акционерного общества Брянского завода находилось далеко – в Петрограде, а его доверенные лица, то есть администрация, в Бежице ничего предпринимать не собирались, иначе говоря, занимались настоящим саботажем.

В Совете и комитете профсоюза прошло несколько бурных заседаний, на которых присутствовал и Дмитрий. Как и все бежицкие рабочие, он не мыслил жизни родного города без завода. Для него не существовало иного решения, как пустить завод!

Большевики выдвинули в Совете предложение о национализации. Эсеры и меньшевики выступили против. Они утверждали, что национализация завода равнозначна; его гибели, поскольку Советская власть не располагает ни деньгами, ни материальными ресурсами, ни кадрами специалистов для управления сложным производством. Большевики понимали, что добровольно держатели акций денег на возрождение завода, явно уплывающего из их рук, не дадут, помощи в управлении сложным производством тоже не окажут. Впрочем, последняя и не очень-то требуется – заводу нужны не члены правления в Петрограде, а высококвалифицированные специалисты на месте. Но таковые имелись! Далеко не все инженеры и техники относились к Советской власти враждебно. Некоторые из них охотно отдали бы свои знания и опыт народу. Ну а дальше появятся свои собственные специалисты из рабочих и крестьян.

Дмитрий Медведев знал положение в цехах, известно было ему и мнение рабочих, в том числе высококвалифицированных, как его отец, и просто не видел основательных причин, почему завод не может обойтись без капиталистов. Деньги, ясное дело, нужны, но ведь власть в стране принадлежит народу, который вправе распоряжаться и всеми финансами.

Решить вопрос о национализации на месте оказалось невозможным. Тут нужно было решение на высшем уровне. В Петроград направили делегацию, в которую вошел и А. Медведев. От брата Дмитрий и узнал потом, как все было.

В Питере посланцы рабочей Бежицы встретились с председателем правления акционерного общества генералом А. Поливановым. Генерал, как следовало ожидать, на все предложения рабочих мог только развести руками. Тогда делегаты направились по другому адресу – в Смольный. Здесь их встретил и поддержал нарком торговли и промышленности Леонид Борисович Красин. В результате после всестороннего обсуждения вопроса Брянский завод в Бежице был объявлен всенародным достоянием. Позднее (тогда в Петроград приезжала вторая, в ином составе делегация из Бежицы) предприятию в присутствии председателя Совнаркома В. И. Ульянова-Ленина была утверждена смета в размере 17 миллионов рублей. Еще раньше – 19 апреля 1918 года – по распоряжению Владимира Ильича Брянскому заводу для покрытия долгов и на неотложные расходы было выделено 20 миллионов 345 тысяч рублей. Нарком продовольствия А. Д. Цюрупа направил рабочим Брянска продукты питания, в первую очередь хлеб.

Постановление ВСНХ о национализации Брянского завода было принято 17 февраля 1918 года, а уже 3 мая завод дал первую продукцию.

Далеко не сразу, однако, на заводе наладился нормальный производственный ритм. Нашлись противники строгой трудовой дисциплины. Выискались анархиствующие бузотеры, которые кричали, что не для того они проливали кровь, дабы теперь снова подчиняться инженерам и мастерам. Крикуны-саботажники пользовались негласной поддержкой эсеров и меньшевиков.

Всем бежицким коммунистам и активистам профсоюза, в том числе и Медведеву, пришлось немало поработать, чтобы разъяснить людям: теперь, работая на себя, нужно поддерживать трудовую дисциплину не менее, а даже более строго, нежели раньше. По инициативе самих рабочих в мае были разработаны и утверждены новой администрацией и фабрично-заводским комитетом профсоюза «Временные правила внутреннего распорядка», покончившие с разгильдяйством, анархией и саботажем, четко определившие регламент всей жизни завода, права и обязанности дирекции и трудящихся и т. д.

Предварительно «Правила» обсуждались на многолюдных собраниях рабочих, в некоторых из них участвовал и Дмитрий Медведев. Принятие «Правил» стало важным событием не только местного, но и всероссийского масштаба. Они дошли до Москвы, куда к тому времени переехало Советское правительство, их одобрил В. И. Ленин. В письме к конференции национализированных предприятий он рекомендовал, чтобы эта конференция «одобрила или, посредством резолюции, узаконила внутренний распорядок по типу брянских правил в интересах создания строгой трудовой дисциплины».

К сожалению, недолго Брянскому заводу пришлось выпускать мирную продукцию – уже в конце мая из его ворот, тяжело прогибая рельсы, выкатился грозно ощетиненный стволами орудий и пулеметов бронепоезд «Брянский Совдеп» № 1, вся команда которого была укомплектована из рабочих Брянска и Бежицы.

Мирные предложения Советского правительства были отвергнуты и странами Антанты, и кайзеровской Германией. 18 февраля 1918 года, нарушив условия перемирия, германские войска начали наступление. 21 февраля Совнарком обратился к народу с написанным В. И. Лениным воззванием «Социалистическое Отечество в опасности!».

С тревогой читал Дмитрий суровые строки: «…мы считаем необходимым предупредить вас, рабочие, крестьяне и солдаты, что германские империалисты могут не остановиться ни перед чем в своем стремлении сломить Советскую власть, отнять землю у крестьян, восстановить власть помещиков, банкиров и монархии. Мы хотим мира, мы готовы принять и тяжкий мир, но мы должны быть готовы к отпору, если германская контрреволюция попытается окончательно затянуть петлю на нашей шее… Все свободные от производительной деятельности рабочие и крестьяне, сознательные и мужественные борцы революции, должны немедленно строиться в ряды Красной Армии».

Дмитрий поспешил к Фокину.

– Тебе что? – Игнат поднял воспаленные от усталости глаза. Перед ним лежал еще сырой от свежей типографской краски экземпляр воззвания.

– Прошу отпустить меня в армию, – заявил Дмитрий, – я вполне сознательный, к тому же, – с иронией добавил он, – я свободен от производительной деятельности.

Фокин вздохнул.

– Вижу, документ ты прочитал. Только похоже, не до конца.

– Как так? – удивился Медведев.

– А вот так. – Игнат привычным жестом поправил очки и прочитал раздельно, водя пальцем по строке, словно подчеркивая ее: – «Необходимо напрячь все силы к упорядочению транспорта и улучшению продовольственного дела. Буржуазия, которая при царе и Керенском отлынивала от тягот войны и наживалась на ее бедствиях, должна быть привлечена к выполнению своего долга самыми решительными и беспощадными мерами…»

Фокин отложил бумагу в сторону и жестом предложил Дмитрию сесть. Потом продолжил:

– Кто, по-твоему, будет выполнять эту часть декрета Совнаркома? Упорядочивать работу заводов, транспорта, продовольственное дело? Наши брянские заводы сам знаешь, не только плуги выпускают. Война не на один месяц. Фронту потребуются не только бойцы, но и бронепоезда, и орудия, и снаряды. Кто будет налаживать их производство? Анархисты, что ли?

Дмитрий поник головой. Он уже понял, что Фокин его никуда не отпустит, во всяком случае, сейчас. Словно угадав его мысли, Игнат улыбнулся и примиряюще сказал:

– Сочувствую тебе, но, верь мне, фронт от тебя, к сожалению, не убежит. Успеешь навоеваться. Сегодня нет задачи важнее, нежели пустить завод на полную мощность, и каждый работник, от которого это хоть в какой– то степени зависит, будет считаться мобилизованным Советской властью по регламенту военного времени. А теперь иди…

На этом и закончилась первая попытка Дмитрия Медведева вступить в Красную Армию. Он продолжал работать в комитете профсоюза и выполнял отдельные поручения Фокина, избранного в конце мая председателем уездного исполкома.

Примечательным событием в жизни Дмитрия стало участие в ликвидации попыток брянских анархистов поднять в городе вооруженный мятеж. Анархисты вносили опасную дезорганизацию в жизнь страны. Они не признавали национализацию, требуя передать заводы в непосредственную собственность рабочих этих предприятий, выступали против создания регулярной Красной Армии, отказывались подчиняться какой-либо дисциплине. Лишь отдельные из них сотрудничали с Советской властью и участвовали в защите революции от ее врагов. Под предлогом защиты свободы анархисты стали создавать вооруженные отряды. Только в Москве группы «Черная гвардия», «Ураган», «Борцы» и другие захватили около двадцати особняков. Под черные знамена анархии потянулись авантюристы вроде актера Мамонта Дальского, контрреволюционеры, психически неуравновешенные люди и настоящие уголовники.

Весной 1918 года Москву, Петроград и другие города России захлестнула волна вооруженных грабежей, сопровождавшихся насилиями и убийствами, и каждый раз следы неуклонно вели к анархистам. Терпеть такое Советская власть больше не могла. В ночь на 12 апреля только в Москве чекисты и красноармейцы арестовали около четырехсот человек. Выяснилось, что подлинно анархистов среди них – не более тридцати человек. Остальные – замаскировавшиеся враги Советской власти, а также матерые бандиты и убийцы, хорошо известные в преступном мире дореволюционной России.

23 апреля были разоружены анархисты в Петрограде, а затем и других городах. Правда, одна группа сумела завладеть бронепоездом и прикатила на нем под черным знаменем в Брянск, рассчитывая, видимо, на поддержку местной федерации своих единомышленников. Затея провалилась. Брянские железнодорожники загнали бронепоезд на тупиковый путь, блокировали его там, после чего чекисты и красноармейцы без потерь обезоружили банду.

В середине лета 1918 года брянские чекисты получили данные, свидетельствующие, что анархисты собираются поднять в городе вооруженное восстание. Внедренный в федерацию чекист своевременно сообщил детальный план заговорщиков: захватить Совет, банк, почту, телеграф, тюрьму. И провозгласить… «Брянскую анархическую республику»! Об этом авантюрном, но опасном плане комиссар по гражданским делам доложил на заседании Брянского комитета партии.

Ночью накануне мятежа вооруженные отряды солдат и рабочих окружили здание федерации анархистов на Покровской горе и захватили его обитателей в тот момент, когда они готовились приступить к осуществлению своего замысла. Группы анархистов были арестованы и в других местах города. В составе отряда бежицких рабочих участвовали во взятии помещения федерации Алексей и Дмитрий Медведевы.

События показали – создание сильной ЧК в Брянске затянулось. Комиссариат по гражданским делам выполнял слишком много функций и просто не в состоянии был уделять должное внимание борьбе с контрреволюцией. Чтобы поправить дело, из Москвы в Брянск был командирован член партии с 1905 года, следователь при президиуме ВЧК Игнатий Антонович Визнер. В короткий срок он провел соответствующие организационные мероприятия. Главной заботой было подобрать с помощью партийных ячеек надежных товарищей для работы в ЧК. 5 сентября 1918 года состоялось заседание Брянского исполкома, на котором и было принято постановление об организации местной чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией. Председателем Брянской ЧК был назначен Александр Медведев.

Вскоре брянские чекисты приняли участие в ликвидации еще одной антисоветской акции. В Москве контрреволюционно настроенные церковники сколотили заговорщицкую организацию под невинным названием «Совет объединенных приходов». Церковными делами «Совет» занимался лишь для маскировки, на самом деле оказывал упорное и активное сопротивление проведению в жизнь декрета об отделении церкви от государства. Руководил «Советом», куда вошли видные протоиереи, богатые московские купцы, черносотенцы, губернский предводитель дворянства и крупнейший помещик А. Д. Самарин.

Когда контрреволюционная деятельность «Совета объединенных приходов» была изобличена, Самарин из Москвы бежал. Но его все же сумели опознать и задержать на брянском вокзале местные чекисты во главе с Александром Медведевым. Выяснилось, что Самарин с подложным паспортом на имя Зарецкого пробирался на Украину, где правил немецкий ставленник гетман Скоропадский. При обыске у Самарина были изъяты документы, убедительно раскрывающие подлинное лицо контрреволюционеров в рясах.

Несостоявшиеся благодаря бдительности чекистов выступления анархистов в Брянске и других городах подозрительно совпали во времени с преступными террористическими акциями эсеров. В Петрограде они убили наркома внутренних дел Петроградской коммуны и председателя Петрочека М. С. Урицкого. В Москве на митинге во дворе завода б. Михельсона эсеровскими отравленными пулями был тяжело ранен Владимир Ильич Ленин.

ВЦИК, заслушав сообщения Я. М. Свердлова о выявленных обстоятельствах преступления, принял суровую резолюцию: «На белый террор врагов рабоче-крестьянской власти рабочие и крестьяне ответят массовым красным террором против буржуазии и его агентов».

До сентября 1918 года ВЧК не расстреляла ни одного политического врага Советской власти – эта крайняя мера применялась только к схваченным на месте преступления убийцам, бандитам, шпионам, да и то казнено было только двадцать два настоящих изверга. Лишь тогда, когда контрреволюция встала на путь открытого белого террора, Советская власть вынуждена была прибегнуть к смертной казни, как к высшей мере, но не наказания, как тогда очень точно было сформулировано, а социальной защиты.

2 сентября исполком Брянского Совета принял постановление: «Угроза террором и открытое вооруженное выступление анархистов против Советской власти, быстро подавленное, еще теснее сплотило ряды революционного пролетариата города Брянска, который не остановится ни перед чем, чтобы подавить контрреволюцию в «корне». Одной из чрезвычайных мер стало полное изгнание из всех Советов меньшевиков и правых эсеров, а также создание временного ревкома во главе с И. Фокиным, наделенного расширенными полномочиями.

После злодейского покушения на В. И. Ленина Дмитрий пришел к твердому заключению, что работа в профсоюзе для него занятие слишком спокойное, когда вокруг разворачиваются столь грозные события. Медведев в октябре 1918 года поступил вольнонаемным делопроизводителем в штаб 3-й Орловской бригады 4-й стрелковой дивизии.

Весной 1919 года начали новое наступление по 2000-километровому фронту войска адмирала Колчака. РКП(б) и Советская власть обратились к народу с призывом; «Все на борьбу с Колчаком!»

Откликнулся на призыв и пролетариат Брянска. Рабочим было трудно. Последние месяцы в уезде остро не хватало хлеба – его давали по четверти фунта и то не каждый день. И все же бежицкие оружейники выпускали до 20 тысяч винтовок ежемесячно, много пулеметов и снарядов. Обсудив призыв ЦК о массовой мобилизации коммунистов на Восточный фронт, Брянская уездная парторганизация постановила мобилизовать двадцать процентов своего состава.

Через два дня в Бежице состоялся чрезвычайный съезд профсоюзов и фабзавкомов Брянского промышленного района. Съезд постановил мобилизовать и послать в качестве самостоятельного отряда на Восточный фронт три тысячи человек. На этот раз очередное заявлений Дмитрия Медведева было удовлетворено. Из вольнонаемных его перевели в кадровые и назначили «для поручений» при командире 3-й Орловской бригады. Он стал полноправным бойцом Рабоче-Крестьянской Красной Армии…

Радость омрачило горе: 19 апреля, после возвращения из Москвы, где он участвовал в работе VIII съезда РКП (б), умер руководитель брянских рабочих тридцатитрехлетний Игнат Фокин. В дороге он заболел тифом. Организм, изрядно подорванный годами тюрем и ссылок, непомерной работой на износ, голодом, не выдержал жара тифозной горячки.

Могилу Игнату выкопали в Семеновском сквере в центре города. На похороны вышло на улицы свыше двадцати тысяч человек – половина общего населения Брянска и Бежицы. Приезжавший в Брянск первый нарком просвещения А. В. Луначарский писал позднее, что похороны И. И. Фокина «носили столь грандиозный характер, что не только Брянск, а, может быть, даже Россия редко видела нечто подобное».

Среди множества венков, возложенных к могиле Фокина, был и венок от красноармейцев 3-й бригады. Вместе с новыми сослуживцами его нес Дмитрий Медведев…

В последний раз Дмитрий видел Фокина за месяц до смерти. В середине марта левые эсеры снова предприняли ряд вооруженных выступлений против Советской власти. Они использовали серьезные трудности с продовольствием. Снабжение города хлебом, и без того скудное, ухудшилось из-за кулацких мятежей в Великотопальской и Лакомобудской волостях. Эсеры сумели подбить на мятеж малосознательных, лишь недавно мобилизованных в армию из деревни солдат 34-го и 35-го полков брянского гарнизона, размещенных в Льговских казармах верстах в трех от Брянска. Момент подстрекатели выбрали расчетливо – деникинские конные разъезды уже маячили в каких-нибудь тридцати верстах.

Волнения в казармах, умело инспирированные проникшими в гарнизон эсеровскими агитаторами и переодетыми белыми офицерами, начались 12 марта. В случае успеха заговора деникинцы могли без боя овладеть важным стратегическим центром, являющимся к тому же крупной оружейной мастерской страны.

Опасность была велика. Пять тысяч озлобленных, взвинченных солдат метались по Льговскому поселку, готовые в любой момент взорваться в необузданном приступе бессмысленной ярости. Первый комиссар бригады, присланный из Москвы слесарь-большевик Жилин, пытался урезонить разбушевавшуюся толпу. Он почти преуспел в этом, когда из-за серошинельных солдатских спин раздался выстрел из нагана…

Тем временем в Брянске большевики Игнат Фокин, Семен Панков и Александр Медведев спешно решали, что делать, как прекратить мятеж. Быстро вооружили роту добровольцев, среди них был и Дмитрий Медведев.

Рота добровольцев сумела без единого выстрела обезоружить находящийся в городе караульный батальон бригады, завладела его пулеметами и, разделившись на два отряда, залегла у Черного моста и на берегу речки Снежки. Сколько времени могла продержаться эта застава против пятитысячной солдатской массы, в распоряжении которой к тому же имелся и артиллерийский дивизион?

Нет, ни в коем случае нельзя было допустить вооруженного столкновения. Это означало бы не только полное истребление верной Советской власти горстки бойцов, но и потерю города… Тогда Игнат Иванович Фокин решился на шаг, показавшийся бы просто бессмысленным, более того – самоубийственным любому кадровому офицеру, но абсолютно в данных условиях естественный для настоящего большевика. Без сопровождающих и оружия, с одним только кучером на козлах он в дрожках переехал через Черный мост на противоположный берег, где недобро притихла ощетинившаяся стволами винтовок толпа.