Текст книги "«Викинги» Гитлера. Эсэсовский интернационал"
Автор книги: Теодор Хоффман
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)
Немецкие войска стараются прийти осажденным на помощь. Генерал Брайт действует в направлении Лисянки, в то время как генерал Форман продвигается к Звенигородке. Из своего штаба генерал Шпейдель направляет ободряющее послание к окруженным частям и желает в конце «большого счастья и удачи».
Контрнаступление войск деблокирования нарастает каждый день. Окруженные же войска могут надеяться только на самих себя. Они могут пробиться из котла, если каждый здоровый солдат без промедления бросится в битву. День ото дня нарастает число отремонтированных грузовиков. Солдаты сосредотачиваются в колонны для марша. Командование отдает приказ собрать все имеющиеся в распоряжении боеспособные подразделения и направить их на прорыв из котла.
9 февраля штурмбаннфюрер Кёллер надевает кожаную куртку командира танкового полка дивизии «Викинг» и получает приказ передать в пехотную часть экипажи разбитых танков.
Это новое подразделение подчиняется теперь командиру 1-й группировки гауптштурмфюреру СС Витгману. Отныне танкисты отправятся пешком, как рядовые гренадеры или пулеметчики. Сверх этого в группу прорыва включаются еще три командира СС с 200 солдатами, которых делят на четыре боевые группы, вооруженных крупнокалиберными пулеметами. Через несколько дней импровизированные пехотинцы акклиматизировались и уже перестали ощущать себя танкистами дивизии «Викинг» Отныне они не получат никаких танков, которые теперь даже не ремонтируются. Все неспособные к движению боевые машины и грузовики должны быть оставлены. Теперь прорыв из окружения будет осуществляться в основном пехотой.
Генерал Штеммерман убежден, что после отклонения советского ультиматума о капитуляции пробиться на запад возможно только с крайним напряжением и при безусловной решимости всех окруженных. Не следует ожидать больше никакой помощи извне. Предусмотренное деблокирование остается под большим вопросом. При Лисянке, по ту сторону большой реки Гнилой Тикич, в лучшем случае необходима еще большая подготовка, чтобы перейти в наступление.
Для успешного прорыва из котла ему должен предшествовать мощный удар части, имеющей в своем составе, по крайней мере, 50 000 солдат. На такое способна только танковая дивизия «Викинг».
9 февраля генерал Штеммерман вызывает к себе группенфюрера СС Гилле:
– Я доверяю вам авангард. Он должен разорвать кольцо окружения, 11 февраля овладеть Шендеровкой и нанести затем удар далее на юго-запад.
– Где можно рассчитывать соединиться с нашими частями, господин генерал?
– Не рассчитывайте на них. Мы имеем сведения о том, что у Лисянки концентрируются танки лейбштандарта СС «Адольф Гитлер». Но эти соединения, кажется, уже полностью обескровлены.
У командира германских добровольцев самая сильная единица – это полк «Германия» под командованием оберштурмбаннфюрера СС Эхрата. Гилле немедленно ставит его в известность о приказе.
– Я должен сделать еще одно замечание, – говорит Гилле в заключение. – Теперь успех этой операции зависит только от вас. Жизнь и свобода 50 000 солдат в ваших руках.
Ответственный груз лежит на обескровленном полку, который насчитывает теперь всего лишь несколько сот потрепанных в боях мотопехотинцев, командирами которых являются оставшиеся в живых, похожие от усталости на привидения, постоянно глотающие таблетки первитина офицеры с грязными небритыми лицами. Полк «Германия» покидает старые базы и перемещается на исходные позиции юго-западнее Корсуня. Для командира полка особое значение имеет 1-й батальон под командованием штурмбаннфюрера СС Ганса Дорра, который в течение нескольких месяцев находился на передовых позициях. Его батальон, несмотря на огромные потери, все еще относится к элите дивизии «Викинг».
– Вы составляете авангард прорыва, – обращается к Дорру Эхрат, – 11 февраля Шендеровка должна быть в наших руках…
К полудню 10 февраля на командный пункт Дорра прибывают четыре командира рот его батальона: померанец Вернер Мейер и его друзья Клейн, Мартин Крузе и датчанин Сёрен Кам. Последний из двух – доброволец из Копенгагена, который еще в 1941 году в двадцатилетием возрасте вступил в дивизию «Викинг». Пять командиров СС, холодные и усталые, встречаются у стога соломы для обсуждения порядка выступления. Небо покрыто тучами, все кругом обледенело. Отвратительная смесь из снега и дождя льется с небес.
– Я верю, что мы получим хороший шанс, если станем действовать ночью, – начинает разговор Дорр.
Четыре командира рот задумчиво соглашаются с ним. Прорваться из котла, очевидно, можно только под покровом темноты. И даже во мраке операция кажется им крайне рискованной.
– Нам нужна хорошая разведка, – продолжает командир 1-го батальона полка «Германия». – Какая из рот пойдет на это добровольно?
Ответа не последовало. Командиры рот знают, что большая часть их пехотинцев не способна к активной боевой деятельности.
– Тогда я скажу прямо, – твердым голосом говорит Дорр. – Этим займется 1-я рота. Мейер, само собой разумеется, я имею в виду вас. Клейн будет следовать за вами, Кам остается в резерве. Поняли?
– Нет проблем, – неуверенно отвечает Мейер. – Когда приступаем и как дальше должны проходить наши действия?
– Сначала мы оставляем слева деревни, доходим до большой балки, а затем поворачиваем направо. Отсюда начнется атака в направлении Шендеровки. Это все просто, не так ли?
– Очень просто, штурмбаннфюрер.
Ганс Дорр смотрит на своих четырех командиров рот СС и заканчивает беседу более оптимистично.
– Мы не можем долго раздумывать. И должны идти на прорыв скрытно, прежде чем враг нас заметит. Если мы неожиданно появимся в деревне, сначала должно быть только одно направление удара – вдоль улицы. Затем мы атакуем каждую ее сторону: 1-я рота слева, 2-я справа.
Если Дорр так спокойно излагает разработанный им план, то все действительно может быть очень просто. Сильный ветер рвет стебли на стоге соломы. С ревом разбивается он о балку. Что принесет им ночь?
При наступлении ночи гренадеры 1-го батальона полка «Германия» выстраиваются поротно в вереницу. Снег тает, но ветер крепчает. Командир роты, Вернер Мейер, которому приказали идти первым, нетерпеливо спрашивает у своих подчиненных:
– Готовы?
– Не все еще собрались, – отвечает ему начальник его штаба.
– Где же остальные? Мы не можем больше терять ни минуты времени, если хотим атаковать русских.
Наконец прибывают отстающие. Они заблудились в метели и сразу не могли найти своих товарищей.
– Вперед! – призывает Вернер Мейер.
Оберштурмфюрер СС указал направление движения разведчикам. Необходимо сначала достичь балки, и затем, в овраге, нанести удар по врагу. Солдаты в белых маскировочных халатах двинулись вперед. Наряду с обычным багажом для атаки они нагружены сегодня еще и дополнительно. Пулеметные ленты висят крест-накрест через их плечи, рюкзаки полны ручных фанат, у некоторых бойцов в сумках, помимо боеприпасов, форменная одежда советских солдат. Счастливчики запаслись еще и кусочками хлеба в каком-либо кармане или остатками каши в котелке. Но этой ночью они забывают про голод и холод и думают только о необходимости выполнить приказ. Ведь их задача освободить 50 000 товарищей, запертых в котле.
Штурмбаннфюрер СС Ганс Дорр, с Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту на воротнике, выступает вместе с командиром 1-й роты. К плечу у него прикреплена табличка, на которой выведены четыре буквы его имени ДОРР. Эта табличка позволяет подчиненным легко находить его командный пункт и определять местонахождение. А также для него своеобразный фетиш.
Как и любой пехотинец, командир батальона держит в руках винтовку. Офицер, утверждал он, должен обязательно почувствовать себя в солдатской шкуре. За ним, утопая до живота в снегу, следует его великолепная овчарка, которая никогда не покидает своего господина. Ночью высокая фигура Ганса Дорра в его меховой шапке на голове, как кажется, вдохновляет его солдат еще больше.
– Я уверен, что мы достигнем цели, – говорит он Вернеру Мейеру.
– Я не сомневаюсь в этом, штурмбаннфюрер.
Этот разговор напоминает беседу двух малых детей, которые хотят подкрепить себя мужеством перед началом драки. По существу, никто не знает, удается ли им прорыв. Только каждый из них уверен: он станет добиваться цели любой ценой.
Авангард колонны достиг наконец балки и стал двигаться по низменности. Командир позволяет передовым разведчикам остановиться. «Нам не надо лезть прямо к волку в пасть», – считает он. Дорр и Мейер совещаются. Они тихо говорят друг с другом. Их солдаты тем временем прячутся за поваленные стволы деревьев или же ложатся в ямы, засыпанные снегом. Неожиданно оба офицера, силуэты которых выделялись на темном небе, бросаются в сторону.
– Русские!
– Мы должны их обезвредить, прежде чем они забьют тревогу.
Обоих часовых, которые так и не поняли, что с ними происходит, сумели захватить врасплох и уничтожить холодным оружием совершенно бесшумно. Но тут Ганс Дорр выругался и поднял тревогу. Его гренадеры в эту минуту услышали, как сотни русских идут с криками в атаку и вполне могут оказаться у них за спиной. Несколько заснувших солдат внезапно были уничтожены.
– Вперед! – приказывает командир 1-го батальона. – Вперед! К намеченной цели! Мы должны двигаться только вперед.
С винтовкой в руке он мчится впереди колонны, за ним бежит овчарка, которая иногда рычит, словно чувствует непосредственную близость врага. Теперь речь уже не идет больше о том, чтобы остаться незамеченными. Тактика состояла в том, чтобы быстро и решительно обрушиться на врага.
– Вперед! – кричит Дорр. – Вперед!
Германские добровольцы прыгают в окопы врага со стрельбой и криками:
– Ура! Германия! Германия! Ура!
Пораженный этим диким, ревущим и стреляющим натиском противник больше не пытается даже защищаться. Нападающие расстреливают вражеских солдат из автоматов и продолжают атаковать.
Перед ними в темноте возникает несколько укреплений, из которых бьет пулемет «максим». Но русские настолько ошеломлены, что никак не могут привести в порядок свою оборону.
– Быстрее! Быстрее! – повторяет Ганс Дорр.
Гренадеры пробивают себе дорогу ручными гранатами.
Первое укрепление преодолено.
– Следующие за нами войска очистят территорию, а 1-я рота пойдет дальше, – приказывает Ганс Дорр.
Оберштурмфюрер СС Мейер формирует свое подразделение по-новому и нацеливает его на штурм Шендеровки. Когда первые гренадеры достигают окраины деревни, словно из-под земли вырывается высокое пламя. Очевидно, Советы хотят остановить немецкое нападение этим своим новым ужасным оружием, которое молниеносно сжигает и разрывает тела. Но что-то здесь кажется странным. Взрывы происходят всегда на одинаковом уровне и обходят авангард мотопехотинцев. Командир роты понимает, что это автоматические мины, которые установлены для противодействия танкам, а не пехоте. Огнеметчики, которые обороняли деревню, кажется, разбежались в испуге.
– Вперед, 1-я рота, вперед! – призывает Вернер Мейер.
Его солдаты берут первый дом в деревне. За ними следуют рядовые 2-й роты. А 3-я рота занимается уже зачисткой домов и дворов. Ногой выбивают двери, затем пара ручных гранат в дом и очередь автоматного огня из пистолета-пулемета на все, что двигается. На такое страшное дело уходит всего несколько минут. В эту адскую ночь с 11 на 12 февраля германские добровольцы не знают пощады. Деревня Шендеровка занята.
Солдаты под командованием оберштурмфюрера СС Сёрена Кама прочесывают окрестности. Там, где прошли его норвежцы, датчане и финны, уже нет ни одного советского солдата. Посреди единственной улицы деревни спокойным шагом идет штурмбаннфюрер СС Дорр в поисках подходящего деревенского дома, к которому он мог бы прикрепить свою личную табличку, чтобы обозначить командный пункт 1-го батальона.
Теперь 1 и 2-я роты идут уже вместе к юго-западному выходу из деревни. По пути они поджигают все дома по обе стороны улицы. Первые же пожары освещают деревню так, словно наступил день. Хорошо виден пропитанный кровью свежий снег. Мертвые советские пехотинцы, покрытые грязью, лежат вдоль стен домов. Смерть застала их, когда они вступали на порог дома.
Штурмбаннфюрер СС Дорр наконец находит подходящую квартиру. Сразу начинает работать радист. Дорр еще до рассвета может сообщить командиру дивизии Гилле: «Шендеровка в руках 1-го батальона «Германии».
Атака стоила жизни нескольким германским добровольцам. Раненые размещаются в целых деревенских домах. На окраинах деревни их товарищи поспешно роют окопы и сооружают бункера, чтобы эффективно преодолевать контратаки. Датский оберштурмфюрер СС Сёрен ранен в голову, но остался в строю своей роты. Вокруг его головы наложили повязку, из-под которой выступает кровь. Со взятием Шендеровки дивизия «Викинг» создала себе предпосылку для попытки выхода из котла.
Взятие Шендеровки батальоном полка «Германия» принесло очень важные результаты, хотя некоторые наиболее мужественные солдаты погибли или были ранены. Чтобы выиграть несколько сот метров территории, германские добровольцы должны непрерывно атаковать. День и ночь ведут бои остатки батальона штурмбаннфюрера СС Ганса Дорра вокруг деревни. Ее то снова берут русские, то вновь отвоевывают добровольцы. Они словно зубами вцепились в эту деревню. Солдаты Ганса Дорра встали на этом кусочке украинской земли, как упершиеся в землю колоссы.
Их командир Фриц Эхрат прибывает на передовую, которая находится под непрерывным обстрелом тяжелых вражеских орудий.
– Как дела, Дорр?
– Очень тяжелые бои, оберштурмбаннфюрер. Что слышно о танковой бригаде, которая должна помочь нам?
Стараясь перекричать адский шум артиллерии, треск выстрелов и разрывы гранат, командир полка «Германия» продолжает информировать Ганса Дорра:
– Плохие вести. Командование не оставляет попытки помочь вам, однако не в состоянии сократить расстояние между вами и основными силами. Оно вынуждено снова отвоевывать даже свои основные базы.
– Таким образом, мы должны полагаться только на самих себя?
– Так точно.
В этом положении контроль над Шендеровкой для всей дивизии становится гарантом ее существования. Поэтому гренадеры «Германии» получают приказ развивать наступление. Успех на юго-западе только тогда станет настоящим успехом, если удастся избегнуть пораженния на северо-востоке. Фланговое прикрытие так же важно, как и новые атаки. И там и там неизбежны жертвы. Деренковицы нужно удерживать, так же как и Шендеровку. Полную отдачу сил, которая требуется от германских добровольцев, командование ожидает также и от бургундов.
– Мы должны снова попытаться прорвать оборону противника и выйти из окружения, несмотря ни на какие жертвы, – говорит Эхрат своему адъютанту.
– Вся пехота в котле, как немецкие, так и европейские добровольцы, штурмбаннфюрер, – возражает Леон Дегрелль.
Затем он задает вопрос:
– Кто наши соседи на флангах?
Если начнется решительная атака Советов, то следует опасаться, что те соединения, которые выйдут из окружения, могут быть отрезанными от основной массы дивизии.
– На западе соединения вермахта, на востоке остатки вооруженных сил СС. Это, конечно же, полк «Вестланд».
Гауптштурмфюрер СС Дегрелль не может скрыть своего беспокойства. Даже самые надежные подразделения могут быть разбиты, если они поддадутся панике при атаке более сильного противника. Бургунды должны не только удержать фронт на севере, но и позаботиться для надежности об охране дороги, ведущей из Корсуня, по которой должны идти колонны на прорыв.
Командир бригады «Валлония» выстраивает своих солдат в «подкову», чтобы встретить советские войска с северо-востока деревни.
В окопах и щелях, которые вырыты накануне с вечера и непрерывно поливаются дождем, лежат не только гренадеры, но и солдаты из обоза и артиллеристы. Утонувшая в грязи колонна грузовиков между Старосельем и Деренковицами, попавшая под огонь противника, фактически уже больше не существует. Поэтому вся ее обслуга переведена в пехоту. Оберштурмфюрер СС Йосиф Граф, командир 8-й батареи, которая еще недавно имела четыре 10,5-см и два 15-см орудия, и теперь уже бог знает в каких болотах завязла, возглавляет группу около 50 валлонских артиллеристов. Штурмбаннфюрер СС Липпэ поручает ему расширить фланги «подковы». Граф собирает своих солдат:
– Мы покажем пехотинцам бригады, на что способны артиллеристы. Следуйте за мной! – говорит он.
С началом утра воодушевленная пехота начинает атаку и продвигается почти на два километра до мельницы на холме.
Там она получает приказ окопаться и ждать нового распоряжения командования. В течение следующего дня начинается атака Советов. Русские внезапно бросаются из гущи болот. С их телогреек капает грязь. Автоматы ППШ непрерывно изрыгают убийственный огонь. Первая волна нападающих попадает под шквальный огонь валлонских пулеметов. Однако за трупами красноармейцев появляются новые пехотинцы. Бургунды отступают, но затем начинают контратаку и вновь возвращаются на свои позиции. Новая массированная атака русских снова принуждает их покинуть отвоеванную территорию. Но как удар кнута поступает новый приказ:
– Вперед! Ни шагу назад!
Положение в Деренковицах считалось более или менее благополучным. Бельгийские добровольцы держались сколько могли, но затем снова вынуждены были отступить. На востоке мотопехотинцы дивизии «Викинг» теряют занятую территорию и постепенно отступают по дороге от Корсуни, удерживая лишь последнюю цепь холмов.
На западе положение еще более безнадежное. Там части вермахта также отступают в направлении дороги от Корсуня.
Еще недавно территория между Деренковицами и Корсунем была достаточно широкой, около двадцати километров по периметру, теперь же сократилась до двух. И Советы продолжают непрерывные атаки на фланги «подковы» с целью занять Деренковицы.
Штурмбаннфюрер СС Липпэ должен теперь отражать контратаки русских не только на флангах, но и в тылу своих подразделений. Дождь идет беспрерывно. Серое небо, казалось, заряжено этими бесконечными потоками. При наступлении ночи положение становится еще более безнадежным, чем когда-либо раньше.
– Нас уничтожат через несколько часов, – констатирует Люсьен Липпэ, обращаясь к Леону Дегреллю. – Советы стоят уже у первых домов в Арбузине.
– Эта деревня расположена на дороге за Корсунем, – бормочет вождь рексистов, – и все же это наш единственный путь отхода.
– Однако еще не все потеряно, – уверяет командир. – Отряды германских добровольцев продолжают там борьбу в настоящий момент. Все зависит от наших товарищей из дивизии «Викинг».
Итак, решено. Бургунды должны держать «подкову» на северо-востоке. То, что происходит за их спиной, не должно их пугать. Они должны выдержать.
– Никто из наших солдат не отступит, штурмбаннфюрер, – уверяет своего начальника адъютант.
– Я уверен в их мужестве и доверяю им. Однако они не знают, что у нас уже нет никаких резервных боеприпасов. Скоро пехотинцам нечем станет стрелять.
Дегрелль и Липпэ замыкаются в задумчивом молчании. Этой ночью им не до сна. Надо постоянно оставаться на командном пункте бригады. Штаб дивизии «Викинг» пытается по единственной еще свободной дороге подвезти несколько ящиков с боеприпасами. Еще хуже, чем драматические события, разыгрываемые в Деренковицах, является общее положение в котле. Это очень беспокоит всех офицеров, которые в курсе сложившейся на фронте ситуации.
– Я только что получил сообщение из штаба, – обращается Липпэ к Дегреллю. – Вы должны знать их. Высшее командование считает, что у нас есть только очень незначительный шанс ускользнуть из котла.
Оба офицера замолкают. Снаружи дождь льет все сильнее. Затопленная водой земля тонет во мраке. Повсюду струится влага. Но хуже всего страх, который подкрадывается всюду как ледяной панцирь на дрожащих от холода спинах. Еще одна ночь. Весь день 11 февраля солдаты застывают в своих окопах и котлованах. Теперь поднялся еще ледяной ветер, а прерывистые дожди продолжают заливать землю.
«Это, наверное, никогда не кончится», – ворчат германские добровольцы, нервы которых за восемь бессонных дней и ночей находятся уже на пределе. Их кишечники ослабли от дизентерии, а глаза лихорадочно блестят.
С горячим лбом под стальными шлемами и бесчувственными, до колен замерзшими ногами они уже потеряли всякое понятие о погоде и времени. Закончится ли зима этими массами воды или, так же как и жизнь, утонет в этих болотах? Ничего не несет им война с ее нищетой и гибелью.
– Тревога! Они начинают атаку! Из болот!
В середине ночи русские снова приближаются к добровольцам; они подползают по грязи все ближе и ближе. Валлоны прислушиваются. Среди сильных порывов ветра и кратковременных потоков дождя они слышат только неясные подозрительные шумы, которые, как кажется, приближаются. Инстинктивно они чувствуют присутствие врага. Советы плотной массой надвигаются на линию обороны валлонов, ведут огонь, незаметно просачиваются между окопами и уже оказываются в тылу, пытаясь обойти Деренковицы, чтобы выйти на дорогу, ведущую от Корсуня, хрупкую жизненную артерию для всей дивизии. Внезапно два немецких крупнокалиберных пулемета открывают огонь, и одновременно в воздух поднимаются сигнальные ракеты. Только теперь гренадеры видят, что русские уже находятся среди них. Противники одновременно стреляют друг в друга из автоматов. Одновременно начинает действовать дозор бургундов. Свистят пули, встречая противника или же со слабым шумом падают в болотную жижу. Ветер дует все сильнее. Дождь бьет в лицо. Оба противника ведут огонь из всех видов оружия куда попало, создавая общую неразбериху. Внезапно вновь поднимаются сигнальные ракеты. Крики. Затем наступает тишина. О дозоре бургундов ничего больше не слышно: солдаты либо взяты в плен, либо погибли, причем, возможно, и от собственного огня.
За бельгийскими добровольцами, стоящими на самой передней линии огня, находятся деревенские дома Деренковиц, а поблизости горит большое черное здание сахарного завода, железные крыши которого дребезжат под фадом снарядов.
Советы хотят достигнуть места, где были оставлены последние транспортные средства бригады дивизии «Викинг». Горстка валлонов открывает по их солдатам огонь с короткого расстояния. Попытка врага овладеть грузовиками или сжечь их не удалась. Красноармейцы падают на землю под огнем валлонов. Пулеметы раскалились так, что их уже необходимо охлаждать. Постепенно кончаются боеприпасы. А из командного пункта бригады «Валлония» постоянно повторяют приказ командира дивизии «Викинг»:
– Удержать позиции!
Бургунды могут продержаться до рассвета, хотя и не ясно, останется ли за ними свободная дорога в Корсунь.
Утром в пятницу, 11 февраля 1944 года, бельгийские добровольцы бригады «Валлония» все еще сохраняют оборону в положении «подковы» северо-восточнее Деренковиц. Солдаты вермахта и войск СС могли еще в течение часа как-то удерживать восточные и западные фланги дороги на Корсунь. Пока она еще свободна, однако уже находится под огнем противника.
При усилившемся ливне красноармейцы во второй половине дня начинают новую атаку. Волны нападающих следуют одна за другой в монотонном единообразии. Вновь и вновь вражескую пехоту подавляет автоматическое оружие обороняющихся. Русские не обращают внимания на потери, как если бы они хотели доказать противнику, что люди для них мало что значат. Эти жуткие безрезультатные атаки, без поддержки танков, имеют только обратное воздействие. Однако у немцев скоро не останется никаких боеприпасов. Через какое-то время в рукопашной борьбе будет иметь значение только численное превосходство. Рано или поздно Советы займут эту территорию вообще без единого выстрела, так как их противникам нечем будет стрелять. Тем не менее пока русских рядами косят пулеметы. На рассвете битва достигает своего апогея.
После 24-часового непрерывного дождя он внезапно прекращается. В рассеивающемся тумане становится видна земля как после Всемирного потопа. Теперь начинается штурм. Советы продолжают атаки и дождь уже идет из железа и огня. Вжатые в грязь советские пехотинцы непрерывно атакуют наиболее слабые участки обороны и контролируют теперь дорогу на Корсунь с восточной до западной стороны.
– Отступление будет очень трудным для нас, – говорит штурмбаннфюрер Липпэ. – Кроме того, для этого пока еще нет и приказа.
Приказ приходит вечером около 19.00. Командир дивизии СС «Викинг» Гилле дает команду на планомерное отступление всех своих вооруженных сил. «Деренковицы утром в 4.00 будут оставлены. Бригаде «Валлония» вернуться в Корсунь».
– В 9 утра мы оставляем свои позиции! – провозглашает Люсьен Липпэ. – Позднее Советы уже не предоставят нам такой возможности.
Бельгийскому штурмбаннфюреру СС никакого другого выбора не остается. Он приказывает своим подразделениям, чтобы они немного выждали, а затем начали отступать точно в девять, минута в минуту.
Теперь начинается гонка со временем. Возможность оставить Деренковицы, даже если не ясно, что ждет их впереди, вдохновляет солдат. Страха быть отрезанными от основных войск «Викинга» уже быть не может. Наконец-то они выйдут из этих грязных окопов к своим товарищам и станут вести далее борьбу уже при поддержке танков, которые сейчас направлены для усиления войск на другую сторону котла. В заранее спланированной последовательности подразделения бригады «Валлония» покидают свои окопы. Остались лишь немногие, образовавшие боевую группу прикрытия с одним-единственным крупнокалиберным пулеметом. Чтобы подойти к дороге на Корсунь, бригада должна преодолеть болото, которое стало еще более непроходимым из-за затяжных дождей. Пехотинцы погружаются в него до живота. Иногда кто-либо из валлонов спотыкается и падает в ледяную воду, из которой его с трудом вытаскивают товарищи. И все же колонна непрерывно двигается. Все надеются в последний момент ускользнуть от смертельного огня и пленения русскими. На дороге оставшиеся в живых защитники «подковы» ожидают прибытия последних грузовиков бригады, на которых они ночью должны добираться до Корсуня, а затем далее на юго-восток, где намечен прорыв из котла. Штабные офицеры, вышедшие на дорогу, слышат шум моторов и лязг гусениц. Впервые в этой части котла Советы применяют танки в сопровождении сотен пехотинцев, которые появляются из болот во мраке наступающего утра. Танки заняли исходные позиции для атаки. Бургунды, которые только что пережили страшное сражение во время своего наступления, вновь бросаются в грязь под пулеметным огнем.
– Мы должны выставить им заслон, – говорит штурмбаннфюрер Липпэ, который хорошо понимает всю опасность этой атаки русских.
– Где наши истребители танков, штурмбаннфюрер?
В их части осталось еще две противотанковые пушки. Гауптштурмфюрер СС Дегрелль спешит на выручку. С несколькими солдатами он сразу же открывает огонь из первого орудия. Другие бельгийские добровольцы приводят в боевую готовность второе. Снаряды в быстрой последовательности накрывают расположение танков, которые от неожиданности останавливаются и пытаются занять более удобные позиции. Сопровождающая их пехота попадает под огонь нескольких валлонских пулеметов. В это время появляется новая группа преодолевших болота гренадеров.
– Быстро в машины! – раздается команда.
В этот момент как раз подошли грузовики, и солдаты, несмотря на вражеский огонь, быстро взбираются в кузова. В темноте их обстреливают неточно. Снаряды перелетают через дорогу. Появляются несколько валлонов с офицером во главе. Выясняется, что отступающие войска напрасно надеялись на крепкий тыл у Деренковец. Покрытый грязью пехотный офицер докладывает штабу бригады.
– Мы – последние. За мной только русские.
Выстрелы из стрелкового оружия раздаются все ближе.
– С тех пор как мы начали отступать, они постоянно идут за нами след в след. Впились как пиявки.
– Быстро в машины! – снова приказывает Липпэ.
Вождь рексистов использует два последних грузовика, чтобы погрузить на них две противотанковые пушки, которые стреляли до последнего момента. Затем конвой приходит в движение по дороге на Корсунь. Замыкает колонну «фольксваген» повышенной проходимости. Прежде чем сесть в него со своим адъютантом, штурмбаннфюрер Липпэ смотрит на часы.
– Ровно четыре, – говорит он Леону Дегреллю.
– Мы соблюдаем приказ минута в минуту, штурмбаннфюрер. В основном все идет хорошо.
– На ваше счастье, удалось пустить в действие обе противотанковые пушки.
До сих пор счастье всегда сопутствовало Леону Дегреллю. Он этим очень гордился. Теперь его бургунды проезжают маленькую деревушку Арбузино, последнюю перед Корсунем. Здесь, в Арбузине, мотопехотинцы дивизии «Викинг» организуют еще одну линию обороны, чтобы отступающие подразделения смогли собираться и подготовиться, может быть, к своей последней атаке.
12 февраля 1944 года оставшиеся в живых из 10 рот бригады «Валлония» на последнем спасенном грузовике прибывают в пригород Корсуня. Грузовики останавливаются. Звучит команда:
– Спешиться! Разделиться на три колонны!
Бургунды озадачены. Они спрашивают себя, что случилось. Еще три или четыре часа назад они под градом пуль с трудом выбирались из болота, а теперь опять надо куда-то идти. Но унтер-офицеры не оставляют им времени на размышления.
– Мы вступаем в город Корсунь. Строевым шагом и с песней.
Бельгийские добровольцы начали быстро и дисциплинированно строиться. Даже если сейчас время и не подходящее для парадов, то все же они готовы показать себя с лучшей стороны своим немецким и германским товарищам. Бригада «Валлония» потеряла почти половину своих солдат, убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Оставшиеся же в живых поют во все горло, и их сапоги щелкают по мостовой Корсуня.
Это сенсационное вступление в город озадачивает даже штабных офицеров дивизии «Викинг». Впрочем, цирк валлонов получает всеобщее одобрение.
Десять дней и десять ночей, проведенных в боях, длинные марши по грязи и болотам, атаки и поражения… И постоянный страх за свою жизнь. Бельгийские добровольцы бригады «Валлония» воспринимают город Корсунь, как оазис мира. Тем не менее Советы наступают им на пятки. Всего лишь несколько километров отделяют их пока еще друг от друга.
Слышна отдаленная канонада. В душу закрадывается настроение, предвещающее конец света. Тем не менее в городе, который лежит к северу от большой реки, все кажется спокойным, хотя в сером и мрачном небе этой половины февраля немецкие и советские летчики ведут непрерывные и ожесточенные сражения.
Иногда на парашютах осажденным сбрасывают контейнеры, преимущественно с боеприпасами. При случае в них находят не только таблетки от утомления и для сна, но даже шоколад, витамины, сигареты и печенье. Это и все продовольственное снабжение. Но бургунды не жалуются; они радуются, что сумели избежать настоящего ада. В немногие часы неожиданного спокойствия они кажутся себе почти счастливчиками. Ждут приказов, которые принимают их командиры в штабе дивизии «Викинг». С тех пор как Арбузово благодаря быстрой контратаке было взято, у группенфюрера СС Гилле возникла непоколебимая уверенность, что они смогут прорваться. Его худое, пронизанное глубокими складками лицо со сверкающими очками на глазах говорит о том, что он едва ли спал больше одной недели. Гилле любезно принимает штурмбаннфюрера СС Липпэ и начальника связи штаба бригады «Валлония».
