Текст книги "Время скидок в Аду"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 31 страниц)

– Мне… мне так жаль… Бобби… Доллар, – ее голос стал ее собственным, как и тело – худое, тонкое и слабое. Лужа у ее ног растекалась все больше с каждой секундой, пока я смотрел на нее глазами, полными беспомощного ужаса. – Она так… тревожится о тебе. – Она кашлянула, из ее рта вылетели пузырьки воздуха. – Мне жаль. Он заставил… обмануть тебя, – пробормотала она так быстро, что ее слова превратились в сплошное бульканье. – И мне жаль… себя тоже. Мне кажется, я могла бы… жить здесь… и быть счастливой, – ее голова наклонилась, и своими выпученными глазами она осматривала парковку, следы от шин на земле и пятна от выхлопов на стенах. Ее рот подернулся неуверенной, сияющей улыбкой. – Здесь… так… красиво…

И затем она просто взорвалась фонтаном разноцветной воды, утекая меж моих пальцев на пол быстрыми ручейками. Вода потекла во все стороны, пока один из потоков не оказался у выхода, и тогда вся она направилась туда, на нижний уровень.

Глава 48
СОУЧАСТНИКИ, УКРЫВАЮЩИЕ ПРЕСТУПНИКА

Кто-то очень настойчиво колотил в мою дверь. Прямо барабанил. Казалось, каждый удар отражается в моей голове, будто в одном из тех видео замедленной съемки, где показывают, как яблоко разлетается на куски от выстрела. Я застонал и попытался нащупать свой пистолет на полу около кровати, затем схватил его и прижал к груди. Если стук в дверь не прекратится, я воспользуюсь оружием – либо выстрелю в того идиота за дверью, либо в самого себя, смотря в каком случае мои мучения закончатся быстрее. И чувствовал я себя так не потому, что находился в ужасном похмелье. В смысле, у меня былопохмелье, просто дикое, но алкоголь и его последствия являлись лишь побочным эффектом моего состояния: мне на все было глубоко наплевать.

Бум, бум, бум.

– Бобби! Открой дверь, или я ее вышибу! – это был Сэм.

– Пошел ты на хрен сотню раз за то, что так шумишь! – крикнул ему я, но от этого боль в голове только усилилась. Клянусь, даже по сравнению с недавней операцией по изъятию злобного интракуба из собственной головы это было очень больно. – Уходи, или я отстрелю тебе член.

– А этот, как его там звали, был прав – ты действительнопридурочный нытик. Давай уже вставай и открой мне дверь.

Я понял, что если я нажму на курок в моем нынешнем, достаточно нетрезвом состоянии, то вряд ли смогу прицелиться так, чтобы выстрел оказался смертельным. Однако он издаст очень громкий БУМпрям возле моего уха. А затем Сэм продолжит стучать в дверь: БУМ БУМ ХРУСТЬ.Словно мои нервные окончания подожгут и начнут уничтожать отбойным молотком. Я пополз в сторону двери, застрял перед старым диваном, затем наконец поднялся на ноги и, шатаясь, пошел открывать этому шумному бессердечному ублюдку.

Пистолет все еще был у меня в руке. Сэм посмотрел вниз, изогнул бровь и сказал:

– Рад меня видеть?

– Заткнись. Не произноси больше ни слова. Заходи, если надо.

– Не могу. Я жду Клэренса. Он паркует машину.

– Клэренса? – Я опять застонал и двинулся к дивану. – Ты привел его сюда? И ты,черт возьми, Брут? – одна только мысль о детских вопросах этого неунывающего новичка вызвала у меня тошноту. – Просто уходите. Оба. – Я закрыл глаза, желая поскорее умереть.

– Не выйдет. – Я почувствовал какой-то запах и снова открыл глаза. Сэм водил гигантской кружкой кофе прямо у меня под носом. – Выпей-ка это. Ты сидишь тут взаперти уже шесть дней, Бобби. Я знаю, как все плохо, но сдаваться нельзя.

Я засмеялся, но даже мне самому не понравилось, как звучал этот смех.

– Нельзя? Просто глянь на меня, детка, я покажу тебе мастер-класс полной капитуляции.

Клэренс ворвался в комнату, словно мастодонт в железных ботинках.

– Чувак, ну здесь и воняет! – было первое, что он сказал.

– И я рад тебя видеть, малыш.

Я отпил немного горячего кофе. Я понимал, что если проглочу его, значит, соглашусь прожить еще несколько часов, но я не спешил соглашаться на такую сделку. И все же вкус у него был приятный. Ну, по ощущениям горячий и похож на кофе. Как обычно.

– А теперь почему бы вам обоим не свалить отсюда на хрен?

– Потому что мы не собираемся позволить тебе упиться вусмерть, Бобби, – разъяснил Клэренс.

– Тогда вы опоздали. Потому что я уже мертв, не забыли? Ну, раз уж мы решилиэту проблему, вам пора уматывать. Не пропадайте надолго. Встретиться в начале двадцать второго века будет самое то.

Сэм осматривал комнату.

– И это, мой юный друг Клэренс, отличный пример того, что творит жалость к себе самому. Это бросается в глаза, это слышится в его голосе, и, Господь не даст соврать, это даже имеет свой запах.

– Отвали, Сэм. Я серьезно.

– Мы понимаем, как ты расстроен, честное слово. Мы действительно понимаем.

Клэренс подошел поближе, ступая между пустыми бутылками и пакетами из-под еды осторожно, словно сапер. Я испугался, что он решит сесть возле меня и попытаться утешить, но он остановился в метре от меня, так что мне не пришлось стрелять ему в ногу или куда-то еще.

– Но не сдавайся, Бобби. Ты же знаешь, как говорится – лучше…

– Если следующими словами, которые вырвутся из твоего рта, малыш, будут «любить и Потерять», – перебил его я, – я врежу тебе по лицу так сильно, что твои глаза, уши и все остальные важные части спрячутся на затылке и больше никогда не вернутся. Никогда. И остаток своей ангельской жизни ты проведешь с внешностью Мистера Картофельной головы, [103]103
  Американская игрушка в виде пластиковой картофелины, к которой прилагается множество частей (руки, ноги, усы), произвольно прикрепляемых к телу.


[Закрыть]которого кто-то уронил с очень высокого здания.

– Видишь! Ты все еще можешь шутить.

Я снова закрыл глаза.

– Я уже побывалв Аду. За что вы так со мной?

– Мы должны вытащить тебя отсюда, – сказал Клэренс. – Тебе надо привести себя в порядок. Подышать свежим воздухом.

– Что мне действительно нужно – что ж, вы поймете это, когда увидите, что криками делу не помочь.

Клэренс вздохнул и закатил глаза.

– Сэм, сможешь достучаться до него?

Сэм засмеялся.

– Черт, да он никогда меня не слушает. Он бы не оказался в этой ситуации, если бы послушал меня.

– Что ты под этим имеешь в виду? – Я по-прежнему сидел с закрытыми глазами. Я еще не перестал надеяться, что эти люди, громко разговаривающие в моей квартире, были всего лишь одним из череды моих кошмаров. – Серьезно, ты даешь худшие советы со времен того, как Линкольну подсказали сходить в театр в день его кончины.

– Это старая шутка, жалкий ты пьяница. – Он повернулся к новичку. – Сразу видно, когда он начинает оживляться – думает, что снова может всех насмешить. Но ему этого знать пока не надо, иначе он запаникует. В душ его.

Жаль, я забыл заплатить за коммунальные услуги. Тогда бы из крана текла горячая вода.

Мы пошли в «Устрицы Билла» на берегу.

Я, вообще-то, не собирался оживать так быстро, но пару дней назад у меня закончилась содовая, а сочетание чистого алкоголя и остатков замороженного фастфуда меня просто убивало. Я не смог найти свою машину и начал смешивать водку с вишневым сиропом. Я намешивал «Белый русский» [104]104
  Коктейль «Белый русский» на четверть состоит из сливок (также четверть кофейного ликера и две части водки), так что Бобби пришлось вылить туда немало расфасованных сливок (обычно упаковки по 10 г).


[Закрыть]со сливками, расфасованными под кофе. После всего этого я был более чем готов выпить пару чего-нибудь, смешанного профессиональным барменом. (Вообще-то, это выражение преувеличивает навыки работников в «Устрицах Билла». И бармен, и повар, вероятно, приходятся Биллу либо родственниками, либо приятелями по тюрьме, и оба они уделяют обслуживанию ровно столько сил, чтобы случайно не убить какого-нибудь посетителя. Плюсом было то, что в «Устрицах» стоял музыкальный автомат, полный мучительных поп-песен семидесятых и восьмидесятых.)

Отмывшись и выйдя из дома, я уже сделал большой шаг вперед, но, если я собирался жить, надо было найти ради чего, что означало, обнаружить что-то, достойное жизни в себе.Чаша весов с моими неудачами была впечатляющих размеров, а на противоположную сторону я мог поставить только Гоба. Я не сделал ничего геройского – не вытащил малыша из Ада, но, по крайней мере, помог ему выбраться из жуткой ситуации и оказаться в более приемлемом обществе Рипраша. А это уже что-то. Да, Бобби Доллар, полу-мини-квазигерой.

Как только я пытался вспомнить свои хорошие дела, тут же меня окружали призраки моих неудач. Самым последним и крупным провалом, конечно, была Каз. Сама мысль о ней прожигала радиоактивную дыру в моих мыслях – я не мог ее игнорировать, но должен был держаться от этой мысли подальше, иначе она сведет меня с ума. Но не думать о ней – это был еще один способ о ней думать, и все начиналось снова.

Как я и говорил, чаша весов с неудачами была впечатляющей, даже захватывающей. Рассматриваем пример: я прошел через все, что могло уничтожить меня в Аду, и смог выжить, но я потерял то единственное, что не должен был отпускать ни в коем случае – потерял ее, потому что был самонадеянным и легкомысленным, потому что верил, что смогу предугадать все хитрости Элигора. Орфей [105]105
  Согласно древнегреческой мифологии певец и музыкант, сын бога Эагра и музы Каллиопы. Очаровал Аида и Персефону своей игрой на лире, за что ему позволили вернуть Эвридику, но потерял ее, нарушив условие богов.


[Закрыть]спустился за своей женой в Аид, но потерял ее, нарушив условие богов и посмотрев на нее слишком рано, еще не покинув подземное царство. Я же потерял свою любимую, потому что смотрел, но многого не видел.

– Я должен был знать это, – повторил я, должно быть, уже трехсотый раз с того момента, как мы покинули ту парковку. – Мне не следовало уходить из Ада без нее. Его уловка началась еще тогда, в Лошадиной плоти – он показывал мне ненастоящую Каз и обещал освободить ее. Уже тогда он все спланировал! Он передаст мне поддельную Каз и не нарушит свое слово. Ему даже не надо было клясться, но он воспользовался этим шансом, чтобы напоследок помучить меня.

В животе у меня будто все свернулось комом. Я посмотрел на «Кровавую Мэри», стоявшую передо мной. Теперь, когда я пил ее – ну, уже вторую, если говорить честно, – я задумался, действительно ли мне хочется еще алкоголя? Только забвение помогло мне пережить первые несколько дней, но выпивка уже больше не помогала. Если я не собирался нырнуть в черную пустоту, то надо было подумать о других вариантах. Я решил, что обязательно начну возвращаться к жизни завтра. Или послезавтра. Хотя нет, лучше завтра.

Беспокоиться о чем-то – это полный отстой.

– Дело в том, – сказал Клэренс, – что я так и не понял, в чем вся особенность этого пера. Ну, в смысле, даже если оно из крыла одного из наших боссов, какое до этого дело Элигору? Он как-то может его использовать? И почему он так хотел получить его, что даже был готов обменять на женщину-демона? Ну, не обменять, конечно, а сделать вид, что меняет, – он увидел выражение моего лица. – Прости, Бобби.

Даже после всех безумий, случившихся со мной после возвращения из Ада, я по-прежнему был избирателен в том, что касалось информации, которой я делился. Даже Сэм не знал всего:я утаил от него рассказ о воспоминаниях Уолтера Сандерса. Даже если Кифой действительно была Энаита, и это именно она отправила «улыбающегося убийцу», чтобы забрать у меня перо и защитить с его помощью свои тайны, я не хотел ставить Сэма перед выбором, пока не достану доказательства получше. Дело не в том, что он мог меня выдать, но наша дружба претерпела определенные изменения, которых я до конца пока не мог понять, и я хотел, чтобы все было по-честному. Мне оставалось лишь надеяться, что, умалчивая об этом, я не подвергаю его опасности.

А Клэренс, естественно, знал еще меньше. Теперь ему стало известно больше, чем мне хотелось, но он все равно не подозревал, насколько безумной эта ситуация была на самом деле и что, вполне возможно, именно такой важный ангел, как Энаита, одна из Главенствующих, оживляет серийных убийц и отправляет в Ад невинных ангелов вроде Уолтера. Если я и Сэму не мог полностью довериться, то я точно не собирался раскрывать все карты перед новичком – это было ясно как божий день.

– Самая простая версия, – сказал я, – заключается в том, что Элигор совершил сделку с кем-то в Раю, с кем-то очень важным. И сделка эта касалась создания Третьего пути, который находился бы вне Рая, Ада и Земли. Но Элигору требовалась защита, особенно на тот случай, если об этом прознают в Аду, поэтому он взял перо от Кого-то из Рая в качестве… чего? Возможного шантажа, как мне кажется. Смысл таков: если Кто-то из Рая не сдержит своих обязательств по сделке или дела пойдут плохо, у Элигора останется это перо, которое заставит ангела играть честно – ведь это все равно что подпись под словами: «Я заключил тайную сделку с Адом». Им обоим нужно было держать это в секрете. И ни одна из сторон – ни Рай, ни Ад – не должна была узнать об этом, – внезапно я ощутил острый приступ голода. Наверное, потому что я не ел весь день или даже больше. – И теперь ангельская метка опять в руках этого ублюдка.

– Так что же осталось у того важного ангела? – спросил Клэренс.

– Не знаю. Вероятно, сожаление. Как и у всех нас. – «Может, мне и правдастоит немного поесть», – подумал я. Ничего серьезного, потому что мой желудок явно был настроен против.

– Ты что-нибудь закажешь, Бобби? – спросил Сэм. – Хорошая идея. Возьми-ка блинов. Они высушат хоть немного пойла из твоего желудка. – Он отклонился назад и отпил свой имбирный эль. – Я, может, закажу кальмаров. Даже повар Билла не сможет испортить еду, если она была заморожена.

– Ты уже забыл, как нашел батарейку, когда ел рыбу с картошкой? – поинтересовался я, поглядывая на меню. Я махнул официантке. Затем, будто фитиль догорел и наконец достиг пороха в пушке, потому что в моей голове раздалось громкое «бум!».

– Постой-ка – что ты сказал?

– Кальмары.

– Не ты, придурок. Клэренс.

Новичок на мгновение задумался.

– Я спросил, что осталось у ангела.

– Что осталось у ангела?..

– Ну, если перо было меткой их соглашения, то какой была другая метка? Демон получил перо, а что досталось ангелу на тот случай, если бы ему пришлось шантажировать Элигора?

Наконец, к нам подошла официантка, но я был слишком изумлен, чтобы говорить. Сэм сжалился надо мной и заказал мне блинов и еще кофе, а себе взял нечто хрустящее и жутко холестериновое.

Когда официантка удалилась, я все еще был занят размышлениями. Должно быть, я выглядел так, будто со мной случился удар, потому что Клэренс подался вперед и спросил:

– Бобби, с тобой все в порядке?

– Новичок, если бы я не был слегка неуверен в своей мужественности и если бы я не знал, что Сэм точно никогда мне этого не простит, то я бы расцеловал тебя прямо сейчас.

– Что?

– Ты прав, ты прав, ты так чертовски прав. – Я покачал головой, удивленный размахом своей собственной глупости. – Мои мысли несколько месяцев были заняты только этим пером, но я никогда не задумывался, что Элигор отдал взамен. Ведь, конечно, он должен был что-то дать ангелу. Клятву кровных братьев не заключают, если каждая сторона не прольет крови! И я знаю, что это.

– Можешь обобщить всю эту хрень, пока мне не принесли кальмаров? – спросил Сэм.

– Легко. Той ночью я кое-что заметил.

– Той ночью – это какой именно из тех ночей, когда ты пил, слушал блюз, плакал и блевал в мусорку? – спросил Сэм. – Вероятно, все это ты делал одновременно. Так ты говоришь о прошлой неделе,на парковке?

– Ну да, неважно. В последний раз, когда я видел Элигора, он всего на мгновение показал свое истинное лицо. Это, конечно, не совсем «лицо», – пояснил я Клэренсу. – Ведь Элигор и другие падшие ангелы… они на самом деле старше всех лиц. Но он потерял контроль над собой, и я увидел частичку его разгневанного демонического облика. Почему-то меня не удивило, что он всегда выглядит как Валд, даже в Аду, а должно было. – Я чувствовал, как ускоряется биение моего сердца. Не скажу, что мне стало лучше, потому что мне по-прежнему было так плохо без Каз, что я едва ли мог разговаривать и вообще двигаться, но впервые с того момента, как в моих руках оказалось илистое тело Марморы, я ощутил, что кое-что могу сделать. – Но я об этом не подумал. Когда его маска дрогнула, я увидел, что один из рогов на его голове был… ну, вроде как изуродованный и жалкий на вид. Как если у козла или другого рогатого животного спиливают рог, а потом он начинает нарастать снова.

– Так ты имеешь в виду… – начал Сэм.

– Что когда они заключили сделку, а наш важный ангел отдал Элигору перо, то вполне вероятно, что Элигор тоже передал что-то этому ангелу – тот самый рог, который до сих пор полностью не вырос. И поэтому он не показывался в своем адском обличье.

Сэм сделал удивленное выражение лица.

– Ну и ну.

– Но разве этот факт может тебе как-то помочь? – спросил Клэренс. – Я имею в виду, если у одного из великих ангелов хранится рог Элигора, как ты собираешься его достать?

– Ты хочешь сказать, как мысобираемся его достать? – отозвался я. – Потому что один я это сделать не смогу. Я пытался снова и снова, но не выходит. Мне нужна помощь от вас обоих.

Сэм засмеялся, но эта его улыбка была неискренней.

– Ты засранец. Ты ведь это несерьезно?

– Я не могу себе позволить шутить на такую тему, Сэм. Это слишком важно. Единственная женщина, о которой я когда-либо заботился, находится у него, и к тому же он обманул меня на обмене пера – а ради этого обмена я рисковал жизнью раз десять, не меньше. Если я сумею достать этот рог, то у меня будет чем егошантажировать! Это будет мой козырь!

Клэренс наконец-то понял, что я говорю серьезно.

– Нет. Ни в коем случае, Бобби. Я и так успел повстречаться с важными демонами в нерабочие часы и скрываю секреты, которые принесут мне кучу проблем, если кто-то узнает…

«Вообще-то, секреты, за которые тебя отправят в Ад – или еще хуже», – подумал я, но счел разумным не произносить это вслух.

– … Но я не могу на это пойти! Украсть что-то у одного из наших боссов! Чтобы ты мог вернуть свою девушку из Ада!

Принесли мои блинчики. Я полил их сиропом и принялся есть. Я вдруг почувствовал, что очень голоден.

– Да, ты не можешь на это пойти, Клэренс. Ты прав. Но и непойти на это ты тоже не можешь.

– Черт возьми, хватит уже называть меня Клэренсом! – он сказал это так громко, что люди вокруг стали оборачиваться. Он покраснел – и почему мое земное тело так не умеет? – и наклонился так близко к столу, будто собирался побеседовать с бутылкой кетчупа и пачкой салфеток. – В каком это смысле, не могу не пойти на это?

– Потому что я собираюсь это сделать в любом случае. И хотя я пообещал, что никогда добровольно не донесу на вас, если или когда меня поймают на этом, в Раю, скорее всего, выжмут из меня все детали о происшедшем за последние несколько месяцев. Как знать, какие методы они применяют для получения информации? А значит, они узнают о том, что ты должен был сообщить и обо мне, и о Сэме давным-давно.

Новичок был шокирован.

– Ты что, Бобби, шантажируешь меня?

– Нет. Вовсе нет. Я просто реально смотрю на вещи. Нельзя играть на обе стороны, Клэренс – или «Харрисон», если тебе действительно так больше нравится. Мне кажется, это имя больше подходит ребенку, который ходит на занятия по методу Сузуки [106]106
  Способ обучения игре на музыкальных инструментах (преимущественно, с раннего возраста), названный в честь его создателя – Синъити Судзуки, японского скрипача и музыкального педагога.


[Закрыть]и назначает свидания в песочнице. – Я налил еще сиропа на блины. – «Клэренс» звучит намного круче.

Казалось, он был удивлен, хотя я не знал, чем именно – моими словами или же тем фактом, что я помнил его имя.

– Не знаю. Мне надо подумать.

Мгновение спустя он поднялся, достал пару купюр и бросил на стол.

– Мне пора. У меня вызов. Я… поговорим об этом позже.

– Теперь тебе и ехать не на чем, – сказал я, когда Клэренс ушел.

Сэм засмеялся.

– Ты что, шутишь? Я был за рулем. Уже забыл?

– Так мы приехали на твоей машине? Как ты вообще можешь иметь машину, обитая в своем зазеркалье?

– Позаимствовал у Орбана. Он сочувствует тем, кто застрял меж двух сторон.

– Да, это логично. – Я разделался с блинами и выпил кофе. – Не подвезешь меня назад домой? Пора мне начать обдумывать, что делать дальше.

– А что насчет новичка? – Сэм поднялся, позвякивая ключами от машины. – Тебя не беспокоит, что он может донести или сделать что-нибудь в этом роде? Отправиться к твоему непосредственному начальству?

– Да, Клэренс. Именно поэтому он оставил пять баксов за чашку кофе. Он такой идеалист и так хочет тусоваться с большими мальчиками, то есть с нами, что мне, похоже, придется сдерживать его пыл, когда он решит атаковать Рай с автоматом наперевес – и все ради Справедливости!

– Эта мысль меня очень пугает, – сказал Сэм, когда мы подошли к стоянке, откуда направились ко мне домой. – Ты ведь на самом деле не планируешь ничего такого? Потому что даже мы в Третьим пути не хотим, чтобы Рай был уничтожен. Черт, да мы даже не желаем уничтожения и Аду с его жуткими безумцами – ведь им там самое место.

– О, да, – ответил я. – Я согласен. И многих из этих безумцев я повстречал. Нет, я не хочу ничего уничтожать. Мне просто надоело такое отношение, вот и все. Мне нужна правда.

Сэм выбросил зубочистку, которая помогала ему расправиться с остатками кальмаров, застрявшими в зубах.

– Знаешь, именно так все и говорят, а потом начинается какая-то действительножуткая хрень.

С гавани подул легкий ветерок, свежий, но на удивление холодный.

– Мне нужны ответы, Сэм. Мне нужна справедливость. Без всяких революций.

Он сплюнул что-то на асфальт.

– Твоими бы устами говорить Всевышнему, Бобби. Надеюсь, Он нас слушает.

– Воистину, дружище, – сказал я. – Аминь.

И затем, хоть вы и не поверите, я отправился домой и навел порядок в квартире. Потому что надо хоть с чего-то начинать.