Текст книги "Время скидок в Аду"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Тэд Уильямс
ВРЕМЯ СКИДОК В АДУ

Я посвятил первую книгу о Бобби Долларе моему дорогому другу – Дэвиду Пирсу. С тех пор как нас покинул Дэвид, ушли еще несколько важных для меня людей – Джефф Кайе, Пегги Форд и Иэн Бэнкс – и не только они.

Я рад, что Дэвид теперь в такой отличной компании, но мое сердце болит при мысли о том, что они могли бы еще немного побыть с нами.

БЛАГОДАРНОСТИ

Как всегда, в создании этой книги помимо меня участвовало много человек (хотя я больше всех писал).

Моя жена Дебора Бейлвсегда помогает мне своими мудрыми словами, спокойными рассуждениями и периодически дает мне пинка под зад. Мой партнер.

Мой агент Мэтт Байлер– еще один незаменимый партнер, правда, с ним я не целуюсь (но с ним все равно весело).

Мои любимые редакторы, Шейла Гилберти Бетси Уолхайм,с большим интересом помогали мне в работе над книгой. Благодарю Мэри Лу Кейпс-Платт,которая помогла книге обрести ее финальную форму. В общем, большое спасибо всем в издательстве DAW.

Лиза Твайтпродолжает содействовать мне в освоении киберпространства и помогает с миллионом других разных дел, за что я ей безмерно благодарен.

Спасибо Шэрон Л. Джеймсза помощь с древнегреческим и, конечно, всей армии поклонников Бобби Доллара,всем прекрасным людям, читателям и друзьям – особенно посетителям моего сайта tadwilliams.com и страницы на Фейсбуке (tad.williams и AuthorTadWilliams), не говоря уже о читающих меня в Твиттере – они в основном видят сообщения, исправленные моей женой (MrsTad), чтобы я выглядел умнее.

О, и еще спасибо царю Соломону, Гермесу Трисмегистуи авторам «Молота ведьм»за помощь в охоте на ангелов и пререканиях с демонами.

Большое спасибо, my droogs.

Пролог
ТЕПЛЫЙ ПРИЕМ

В жизни каждого, или в загробной жизни как в моем случае, наступает момент, когда нельзя не задаться вопросом: какого хрена я здесь делаю?Со мной это случается чаще, чем с другими (в среднем пару раз в неделю), но такого, как сейчас, еще не бывало. Видите ли, я как раз собирался попасть в Ад. Добровольно.

Меня зовут Бобби Доллар – или иногда Долориэль, в зависимости от того, в какой компании я нахожусь. В это мерзкое место я прибыл на лифте: это был очень-очень долгий спуск, о котором я, может быть, расскажу позже, а может, и нет. К тому же я был в чужом теле, а всю информацию об этом месте я получил от жуликоватого ангела-хранителя – она нашептала мне ее во сне. Не то чтобы я узнал от нее много полезного. На самом деле, все ее слова можно свести к одной простой фразе: «Ты даже не представляешь, как это будет паршиво».

И вот стою я там, прямо перед входом в Ад, у подножия моста Нерона, неприметного каменного сооружения, которое протянулось через пропасть такой глубины, что, если бы мы оказались на старой доброй Земле, эта дыра, скорее всего, прошла бы через всю планету и вышла бы с другой стороны. Но Ад находится не на старой доброй Земле, и это ущелье вовсе не бездонное – нет-нет. Видите ли, на самом дне, там в темноте, в невероятном количестве километров отсюда творилась настоящаяхрень. Это было понятно по слабым крикам, доходившим до меня. Я все думал, как тяжко должно быть тем ребятам, что их крики слышно здесь наверху. И что именно заставляло их так кричать? Я начинал задавать вопросы, ответы на которые не хотел знать.

Если все это еще недостаточно странно для вас, то вот вам еще один интересный факт: я – ангел. Так что я не просто отправлялся в самое ужасное из всех возможных мест, но я отправлялся туда в качестве врага и шпиона. И я собирался украсть кое-что у одного из самых жестоких и самых могущественных демонов, известных миру, – у Всадника Элигора, Великого Герцога Ада.

Что я собирался украсть у Элигора? Мою девушку, Каз. Она тоже демон и принадлежит ему.

Кстати, когда я сказал, что я ангел, то не имел в виду такого ангела отмщения с крыльями, поражающего врагов праведным огнем. Нет, я из тех, кто живет на Земле, большую часть времени притворяется человеком и выступает в поддержку человеческих душ на Божьем суде. Другими словами, я практически государственный защитник. Так что, зная достаточно о нашем конфликте, можно понять, что у меня были серьезные проблемы. Я против Великого Герцога Ада на его же земле – отличная битва, правда?

Я находился в большом закрытом пространстве, подобного которому, без сомнения, раньше никогда не видел – возможно, вообще никто такого не видел. Все эти средневековые художники, рисовавшие здесь, даже самые находчивые, не обладали достаточным размахом. Меня окружала стена из грубого кирпича, и она тянулась вдаль, исчезая из виду. Казалось, она слегка изгибается по обеим сторонам, как будто сама бесконечная пещера была футляром для гигантского цилиндра двигателя. Предположительно, впереди у дальней стороны моста была еще одна стена – поршень внутри большого цилиндра и пункт моего назначения, бесконечная башня под названием Ад. Мост был уже, чем расстояние между моими вытянутыми в сторону руками, всего метра полтора шириной. Этого было бы вполне достаточно, но под узким мостом не было ничего, кроме пустоты – эта бездна простиралась на такую глубину, которую нельзя увидеть или осознать, но мерцающего адского света было довольно, чтобы понять, как очень-очень далеко я буду падать, если оступлюсь.

Поверьте мне. Как любое здравомыслящее существо, я бы с удовольствием оказался в любом другом месте, но, как объясню позже, я немало потрудился, чтобы забраться в такую даль. Я узнал, как попасть сюда, нашел вход, на который забыли поставить охрану, и даже надел новенькое тело демона (потому что только так я мог безопасно путешествовать по Аду). Возможно, я и был незваным гостем, но я уже немало поплатился за эту поездку.

Приближаясь к мосту, я глубоко вдохнул – смелое решение, когда в воздухе витает серный дым и слабый, но легко узнаваемый запах поджаривающейся плоти. Ногой я поддел камешек, и тот упал в пропасть. Я даже не пытался уловить звук его падения, так как это было довольно бессмысленно. Можно выдержать ужасные вещи, пока не иссякнет вся твоя храбрость, и я знал, что дальше будет только хуже. Даже если я и прошел бы через этот узкий мост и сумел пробраться в Ад, это местечко все равно было забито существами, которые ненавидели ангелов вообще и меня в частности.

Мост Нерона был построен в Древнем Риме, и он назван в честь императора Нерона, того самого, который веселился, пока Рим горел. Нерон не был самым плохим императором в Риме, но он в любом случае был отвратительным ублюдком, потому что, как мы знаем, пытался убить свою мать. Дважды.

Его мать, Агриппина, была сестрой еще более мерзкого ублюдка – Калигулы, – вы, должно быть, о нем слышали. Он женился на другой своей сестре, но трахался со всеми из них. И все же, несмотря на все странности ее братца, в итоге погибшего от ножа собственного охранника, Агриппина смогла восстановить свою репутацию и выйти замуж за преемника Калигулы, императора Клавдия. Каким-то образом она даже сумела убедить Клавдия сделать Нерона, ее сына от предыдущего брака, преемником императора вместо его родного сына. Когда Нерон был объявлен наследником престола, она убила беднягу Клавдия, скормив ему ядовитые грибы.

Несомненно признательный матери за помощь в том, что он стал самым могущественным человеком в мире, Нерон тут же отвернулся от нее и приказал убить. Сначала он попробовал уловку с лодкой, которая должна была разбиться, но Агриппина оказалась крепкой старой стервой и вернулась на сушу, поэтому Нерон отправил к ней своих солдат, и они закололи ее саблями.

Семейные ценности в стиле Древнего Рима.

Нерон сделал еще много гадких вещей во время своего правления, например, сжег до хрена невинных христиан, но не поэтому его проект, этот мост, перед которым я стоял, оказался в Аду Видите ли, чего Нерон не понял, так это что успех его матери в замужестве с Клавдием и продвижении сына был результатом небольшой сделки с влиятельным обитателем Ада, могущественным демоном по имени Игнокули. Так что Игнокули и его адским друзьям было (буквально) пофиг на то, что Нерон убил свою мать – наоборот, они даже были в восторге. Но при этом они ожидали, что Нерон оправдает условия сделки, которую заключила Агриппина, чтобы возвести Нерона на трон Римской империи, потому что у Ада были большие планы на Рим. Но Нерон отказался сотрудничать. Честно говоря, он, возможно, не понимал, как широко распространялась деятельность Ада – у римлян были другие представления, бог Плутон, Елисейские Поля в его подземном царстве и все такое. Прямо как с кинопродюсером из «Крестного отца», который думал, что может послать к чертям Дона Корлеоне, а на следующее утро обнаружил, что к декору его спальни добавили лошадиную голову.

Раздражать Ад – не очень хорошая идея. У молодого Нерона дела резко ухудшились, и вскоре он потерял трон и оказался в бегах. Закончил он тем, что совершил самоубийство. Однако настоящие сюрпризы еще ждали впереди.

Игнокули, как большинство руководителей Ада, отлично умел затаивать злобу. Когда Нерон прибыл в Ад, он обнаружил, что для него был создан специальный вход. Ага, мост Нерона. Тысячи демонов, одетых в пышную форму Римской гвардии, уже ожидали его, готовые сопровождать Нерона на мосту и показать все то великолепие, к которому он привык в жизни. Пышная процессия вереницей шествовала по мосту над пропастью, стуча в барабаны и ревя трубами, но когда Нерон перешел мост, его свита вдруг исчезла, оставив императора наедине с тем, кто его ожидал, – это был не Игнокули, а покойная мать Нерона, Агриппина. Должно быть, она выглядела ужасающе, вся побитая, истощенная и мокрая – в напоминание о первой попытке ее убийства. Кровь текла из ран от мечей, которыми ее убили. Осознав вдруг, что его не ждет геройский прием, Нерон попытался ускользнуть назад, но теперь появился Игнокули – огромный вибрирующий шар из глаз и зубов, тонна злобной слизи, перекрывшая бывшему императору путь к отступлению.

«Caveat imperator», [1]1
  «Остерегись, император» (лат.).


[Закрыть]– как сообщается, сказал демон. В Аду плохие шутки считаются особо серьезной формой пытки. Затем Агриппина схватила сына своими покалеченными кровавыми руками и с силой, которую никогда не применяла в жизни, потащила его, пронзительно кричавшего, к вратам Ада и навстречу уготованной ему судьбе, которая была не под стать императору. И конечно, как я слышал, он все еще здесь, может быть, на самом дне – кричит вместе с остальными.

После этого мост Нерона был практически забыт, пока сюда не попал я – к монументу, напоминающему о том, что никогда, никогда, никогда нельзя злить большую шишку в аду, – тому, что я уже с успехом сделал. Как думаете, может, вселенная пытается мне что-то сказать?

Я вступил на мост и пошел вперед.

Казалось, целый час я переставлял ноги одну за другой, когда вдруг заметил, что крики, доносившиеся снизу, стали громче. Я надеялся, это означает приближение к середине моста, но вполне вероятно, что там внизу просто закончился перерыв на обед. Я посмотрел вниз, пытаясь побороть головокружение, не столько физическое, сколько моральное. Сломанная перспектива пламени, исходящего из щелей в стенах пропасти, делала его похожим на концентрический огонь, на горящую мишень.

Нечто с кожистыми крыльями пронеслось мимо, жутко напугав меня, и я понял, как близко к краю я стоял. Я передвинулся к центру моста и пошел вперед – что было неверным направлением по любым стандартам здравомыслия. Крылатое существо снова пролетело рядом, задев мое лицо, но при тусклом свете я его не разглядел. Вряд ли это была летучая мышь, потому что существо плакало.

Несколько часов спустя тлеющая мишень все еще виднелась более-менее прямо подо мной. Когда приходится пересекать адский ров, который простирается вдаль, как штат Южная Дакота, то понятие «почти в середине» становится относительным, а вся затея кажется очень угнетающей.

Но все это было ради Каз, продолжал я напоминать самому себе, ради графини Холодные Руки, прекрасной, но падшей юной девушки, заключенной в бессмертное тело и приговоренной к жизни в Аду. Нет, это было даже не ради Каз, это было ради нас двоих, ради тех моментов счастья и спокойствия, когда мы лежали вместе в постели, а адские полчища рыскали по улицам Сан-Джудаса в поисках меня. Да, она сама была одним из адских приспешников, и да, она почти намекнула, что я превращаю случайный секс между врагами на поле боя в какую-то абсурдную, наивную историю любви… но видит Бог, она была прекрасна. Никто в моей ангельской жизни не вызывал у меня таких чувств. Более того, проведя время с ней, я понял, каким пустым было мое существование раньше. Если бы не это, я бы принял все за демонические чары – подумал бы, что меня просто соблазнили и я попался на самую старую уловку Дьявола. (Была еще одна причина для моей уверенности в том, что меня не надурили. Это было связано с серебряным медальоном, но об этом я расскажу позже.) Но в любом случае, если то, что я чувствовал к Каз, было уловкой, иллюзией, тогда все остальное просто не имело смысла.

Любовь. Шутки в сторону, но настоящая, сильная любовь действительно имеет кое-что общее с самим Адом: она выжигает тебя изнутри.

Прошли часы, и я был загипнотизирован бесконечными, мерцающими тенями и не сразу осознал, что темное пятно впереди на мосту было не просто очередной тенью или обманом зрения, а чем-то настоящим. Я замедлил шаг, прищурился, осознав, что моя смутная полужизнь вдруг разбилась вдребезги. Оно ожидало меня? Может, Элигор узнал о моем приближении и подготовил радушный прием вроде того вавилонского кошмара с рогами, который я еле пережил в Сан-Джудасе? Единственным, что смогло его остановить, был ценный предмет из серебра, медальон Каз, но сейчас у меня ничего такого с собой не было. Я находился в обнаженном теле демона, и у меня не было оружия. У меня не было даже какой-нибудь палки.

Приблизившись, я увидел, что нечто не стояло прямо, как человек, а было скорее похоже на животное на четырех лапах. Подобравшись ближе, я понял, что оно уползает отменя – первый момент чувства облегчения на этом гребаном мосту. Но сынок мамы Доллар не дурачок, по крайней мере, не явный дурак; догоняя одинокое существо, я замедлился, чтобы хорошенько рассмотреть его.

Оно было человекоподобным, но мерзким на вид, похожим на слепое, неуклюжее насекомое. На его скрюченных руках не было пальцев, тело было искривлено, и даже по меркам этого жуткого места, оно отражало слишком мало света: казалось, это не твердое тело, а лишь пятно на поверхности реальности. Я стоял прямо позади него, но оно, казалось, не осознавало моего присутствия и все продолжало ползти, будто хромой грешник, который тащит свое тело вперед, хотя каждое движение дается ему с большим трудом. Его движения были так медлительны, что я задумался, сколько же времени оно уже провело на мосту? Если оно глупое и медленное, это еще не значит, что оно не может напасть на меня. Я подумал, что можно просто перепрыгнуть через него, но не был уверен в устойчивости этого моста.

– Что с тобой? Ты ранен? – спросил я.

Внезапный звук моего нового демонического голоса, слегка дребезжащего, поразил даже меня, но ползущее существо не обратило никакого внимания. Я попробовал снова:

– Мне надо пройти.

Тишина. Если ползущее существо не было глухим, то оно точно таким притворялось.

Отчаявшись, я наконец нагнулся и дернул его за ногу, чтобы привлечь внимание, но человекоподобное существо хоть и выглядело крепким, на самом деле оказалось хрупким, как воздушное безе. Его конечность развалилась в моей руке на слоистые частицы до самого колена. В ужасе я отбросил оставшийся кусок ноги. Он разлетелся вдребезги, его частицы покатились к краю моста и растворились в темноте. Существо наконец-то остановилось, чтобы повернуться ко мне, и я увидел серое лицо с пустыми глазницами и дырой на месте рта, широко растянутого от ужаса или удивления. Затем оно наклонилось на одну сторону, словно потеря ноги нарушила его баланс, и беззвучно опрокинулось вниз.

Потрясенный, я перешагнул через скользкие остатки и продолжил путь.

Чем бы ни оказался этот ползучий ужастик, он был не единственным в своем роде. Вскоре я догнал еще одно серое существо – очередной человекоподобный шар, крадущийся ко все еще невидимым стенам Ада. Я попробовал легонько толкнуть этого, чтобы привлечь его внимание. Он выглядел нежным, как морская губка, но одно прикосновение к нему вызвало у меня тошноту Как может нечто бестелесное иметь форму и тем более ползти вперед с таким слепым упорством? Но это же Ад,напомнил я себе, или, по крайней мере, его окрестности.Понятия нормальности здесь неприменимы.

Я снова толкнул его. Как и его предшественник, он повернулся, но этот потянулся ко мне своими бесформенными руками; в ужасе и отвращении я отступил назад и пнул его, попав сзади по туловищу. С тихим хрустом оно развалилось на несколько больших частей. Я переступил через них, хотя они все еще извивались, и спихнул пару частей в бездну. Я не стал смотреть, как они падают вниз.

Шли часы, то есть шли они в нормальной жизни, и я встречал очередных мерзких тварей. Я забросил идею как-то пообщаться с ними и просто спихивал их со своего пути, пробираясь вперед через эти разумные частицы. Сбив несколько существ, я почувствовал запах, исходящий от моей кожи, будто легкий след жидкости для разжигания в углях от барбекю. Эти существа были медлительными и неразумными, как умирающие термиты, и настолько отвратительными, что я даже не могу это объяснить. Я хотел стереть их всех в порошок, оставить от них пустое место. В действительности я терял последние остатки разума.

Странно, но именно Ад спас меня. Проложив дорогу через целую стаю извивающихся существ, сбросив их тела в бездну, я наклонился, пробиваясь сквозь облако очередных кружащихся частиц, и увидел, что впереди мост больше не уходит в пустоту. У этого ужасного перехода был конечный пункт – я верил в это лишь потому, что должен был. Теперь я видел его перед собой, эту стену изломанного черного кирпича, посередине которой были огромные ворота из ржавого железа, поднимавшиеся в высоту, как небоскреб. Но тысячи серых, неразумных существ все еще мелькали между мной и воротами.

Готов поспорить, некоторые из вас не могут понять, что такого ужасного в том, чтобы пробираться сквозь толпу существ, которые даже не оказывают сопротивления, которые рассыпаются от моего прикосновения, словно пепел. Попробуйте представить это по-другому: возможно, от них ничего не осталось, кроме этой первичной формы, как от жителей Помпей, чьи тела сохранились под слоем горячего пепла, выброшенного Везувием. Но все они когда-то были людьми.

Понимаете, преодолевая последний пролет моста, продираясь сквозь ползущих существ, разрушая их в частицы порошка так, что за ними не было видно моста или моих ног, я наконец понял, кто они. Не падшие души – это было бы слишком. Они не были пленниками Ада, они не пытались вырваться, они пытались попасть внутрь.Существа были душами, которых приговорили к заключению в Чистилище, они были сущностями бесчисленных человеческих жизней – загубленных жизней, но не безнадежно грешных. И по какой-то причине эти существа, когда-то бывшие мужчинами и женщинами, были так полны ненависти к себе, что вечно ползли к тому месту, где, по их мнению, они и должны находиться.

Я мог бы пожалеть их, но грустное осознание правды делало все еще хуже. Я приближался к стенам Ада, а существа, тесно сбившись, будто мотыльки на лампе, двигались вперед, поддавшись порыву саморазрушения, который они не могли понять. Я был слишком измучен, чтобы что-то сказать, но внутри меня все кричало. Я будто вплавь пробивался через столпившуюся массу до тех пор, пока все мое существо не превратилось в грязные частицы и кружащуюся пыль с запахом керосина, пока я не перестал осознавать, где нахожусь, а тем более, где находится мост – единственное звено между мной и забвением. Но то, что я не упал – это единственный факт, доказывающий, что кто-то или что-то большее хотело меня спасти.

С трудом дыша и бормоча что-то, я остановился, чтобы вдохнуть, и понял вдруг, что передо мной находится не что иное, как массивные, ржавые ворота и черный камень: я добрался до тени у подножия входа в Ад. Ползучие существа остались позади, будто прикованные к мосту невидимой силой. Этим жалким, самоненавидящим сущностям не было места в Аду – хотя они думали иначе. Их не пустят внутрь.

Ну а Бобби Доллара? Вероятно, со мной все было по-другому. Никакая охрана, кроме здравого смысла, не могла преградить мне вход, но от него я уже давно отказался. Судя по прелестным стандартам Ада, меня наверняка ждал теплый прием. И думаю, я совсем немного сболтну, если скажу, что выбраться оттуда окажется вовсе не так уж просто.