Текст книги "Алискина мечта (СИ)"
Автор книги: Татьяна Волк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
33
Пытаюсь переварить полученную информацию и смотрю на драму, которая разворачивается прямо на моих глазах. Бедный мальчик. Стоит передо мной и чуть не плачет. Сжимает эту несчастную коробочку о содержимом которой я могу лишь догадываться. Бабушка Вячеслава Сергеевича пока даже не понимает, что происходит. Поглядывает то на меня, то на свою дочь. То на Славу.
– Ксюша, Славушка. Кто этот мальчик? И почему он сцены должен устраивать?
Ксения Тарасовна даже ответить ничего не успела, как Валентин переставший сверлить обиженным взглядом моего начальника сжал свои губки бантиком в тонкую кривую линию. Такой трогательный. Подстегнутый захлестывающими его эмоциями. Думала сейчас действительно закатит даже не скандал, а скандалище, но этот юноша просто швырнул в моего босса коробкой. Так что та, ударившись о его грудную клетку открылась. Крышка отлетела, а сама коробка шлепнулась на стол явив мне и всем остальным сверкающее на солнце кольцо.
– Знаешь, я даже не буду ничего говорить о том, что я вижу, – с трудом выговорил этот мальчишка. – Зачем? Если ты такой трус. Забери свой подарок! Мне от тебя вообще больше ничего не нужно! Тем более что ты даже с размером не угадал! Всегда думал только о себе, урод!
Он хмыкнул и развернулся в сторону выхода. Вячеслав Сергеевич, наконец пришедший в себя окликнул его, но Валя даже не оборачиваясь показал ему руку, сложив пальцы так, что мне и матери Славы и так стало понятно куда он теперь может катиться.
Мой начальник дернулся было, привстав на своем стуле, но в этот момент Нина Терентьевна громко охнула, схватившись за сердце. До неё наконец дошло, чего так боялась её дочь, и кем является её единственный внук.
– Мам, валидол под язык положи, – взволнованно запричитала над ней Ксения Тарасовна. Зашуршала пластинкой таблеток, которую достала из сумки. Прикрикнула было на своего сына, который поднялся из-за стола и встав за моей спиной всё поглядывал на удаляющегося в сторону остановки Валентина. – Да брось ты свою истеричку! Не видишь до чего бабку довёл своими выкрутасами! Мамочка!
Вскрикивает из-за того, что старушка закатила глаза. Но хорошо, что всё обошлось. Даже скорая не понадобилась. Но она всё равно квохчет над ней суетливо пытаясь помочь справиться с болью в сердце, и в этот момент мы со Славой замечаем, как на террасу тяжелой поступью возвращается дед. Вот только двойного инфаркта здесь не хватало! Слышу, как мой начальник тяжело задышал надо мной. Психует. Злится. Но всё это длится несколько секунд. Мы все ещё в шоковом состоянии из-за появления его Валентина. Но то, что он делает дальше касается уже лично меня. Потому как этот придурок не нашел другого способа выкрутиться.
Его дедушка уже подходил к столу, когда Слава чертыхнулся и вдруг во всеуслышание дурным голосом закричал.
– Алиса, долго ждал этого момента и вот. Официально прошу твоей руки!
В моей голове рождается смачный мат, который я не успеваю озвучить. А этот псих на глазах у своего дедули резво хватает коробочку оставленную его второй половиной. Вытряхивает из неё кольцо и, не спрашивая моего согласия, до боли сжимает мою руку и натягивает чужое кольцо мне на палец, едва не ободрав кожу до крови полым ободком. Спасибо ещё целоваться после этого не полез!
Да что ж такое?!
Выдернула свою ладонь из его захвата. Смотрю в глаза его бабушки, надеясь от неё получить хоть какую-то поддержку. Всё-таки он мой начальник. А вылететь с работы из-за этого спектакля я бы не хотела. Бабка же, придя наконец в себя, поворачивается к матери Вячеслава Сергеевича, и та, кое-как скривив улыбку, находит оправдание своему чаду:
– Ну. Кто в молодости не экспериментировал? Слава богу хоть сейчас одумался! Да, мам?
Смотрит с надеждой на старушку, а у меня глаза на лоб лезут. Да пи*дец, экспериментатор! Моему возмущению нет предела. И ну её уже на хер эту работу! Я не собираюсь до конца жизни быть для кого-то ширмой лишь бы прикрыть чью-то хитрую шкурку!
Выдернула свою руку из одобрительного захвата начальника.
– Ну знаете! Это уже перебор! И я больше не собираюсь в этом участвовать!
Вскочила со стула, дернула за кольцо. Один раз. Второй. Но это чёртово украшение будто намертво впилось в мой палец. Гадство! ГАДСТВО!!! Плюнула, и решила, что потом верну.
Схватила свою сумочку с телефоном и быстрым шагом пошла к выходу из ресторана. И пусть они всё списывают на импульсивность невесты. На полученный стресс из-за появления любовника жениха. Да на что угодно! Мне уже, честно, абсолютно всё равно! Даже на то, что с работы могу вылететь. В конце концов продажником можно и на удалёнке работать. Чего-чего, а таких вакансий у нас навалом. Я уже на всё согласна лишь бы поскорее этот цирк с моим начальником закончился. Выхожу из здания. По инерции иду по улице, а потом вдруг понимаю. Ну что я здесь делаю вообще? Достаю телефон из сумочки. И думаю, что к чёрту эту гордость. И к чёрту его Лизу! В конечном итоге я всегда думаю одно, а поддавшись эмоциям делаю совсем другое. Я просто хочу быть с ним. И меня уже не волнуют все эти глупые условности. Без малейших сомнений набираю его номер и после нескольких гудков слышу свое имя в телефонной трубке.
– Забери меня, – говорю без предисловий. Стараюсь быть спокойной, но в моем голосе кажется слышны просящие нотки. Называю адрес и уже минут через двадцать или двадцать пять вижу, как Глеб вышагивает ко мне по тротуару, оставив свою машину где-то неподалёку.
Прячу глаза, обвиваю его шею руками, так что Глеб усмехается.
– Ну вот. Сама ушла, а теперь ластишься как кошка.
Я сквозь слезы улыбаюсь, и он целует мои губы, обхватив лицо ладонями. Бывший муж здорово пошатнул мою уверенность в себе. В том, что меня можно любить вот так. Без измен. Я разучилась доверять и сейчас чувствую себя как никогда ранимой. Не могу не спросить.
– А что было с Лизой, после того как я ушла?
Глеб пожимает плечами.
– Дал денег на такси. Она на вокзал собиралась. К матери в деревню на какое-то время. Что там ещё могло быть?
Поднимаю на него глаза, решаясь высказать ему всё, что, по моему мнению, там могло быть, и Глеб хохочет из-за моих дурных мыслей через минуту. Тискает опять как медведь, потом взволнованно ощупывает мой живот, а я льну нему.
– Вот ты, дурёха, Алисён. Доверяй мне хоть немного. Зачем сразу худшее-то думать?
Глеб берет меня за руку и легонько сжимая мои пальчики неожиданно замирает. Поднимает ладонь. На одном из пальцев опять посверкивает на солнце кольцо, «подаренное» Вячеславом Сергеевичем. И только что улыбчивое и счастливое лицо Степнова будто каменеет.
– Это что?
Спрашивает каким-то безэмоциональным тоном, и я путанно объясняю, что этот Вячеслав Сергеевич тот ещё придурок. Объясняю ему всё. Включая приход Вали.
– Ну психанула. Ушла. Ещё это дурацкое кольцо не снимается! Может я остаться должна была? Потом как-то всё высказать ему. Чтобы не травмировать его стариков. Но, Глеб, я не выдержала. Наверняка теперь вылечу с работы как пробка из-за этого всего. Ну что ты опять смеешься надо мной?
– Да и хер с ней с твоей работой, – успокаивает меня Степнов. Справимся как-нибудь. Кольцо только вернёшь своему… метросексуалу.
– Ну, Глеб! – тычу кулачком ему в бок, а он сжимает в объятиях. Ржёт над тем, что ревновал оказывается не к тому.
Я краснею, и он тянет меня к машине. Хотя, не доходя до неё несколько шагов, мы все равно обнимаемся, и он опять целует меня сквозь смех. Мне так тепло с ним. Никогда не думала, что буду чувствовать нечто подобное к мужчине. Особенно к такому, на которого в юности даже внимания не обратила бы. Я действительно с ним слабая. Женщина, как он говорил. Сейчас даже несмотря на то, что он старше меня. Грубоватый, как говорит его дед. А я всё равно влюбляюсь в него с каждым днём всё больше. Где раньше были мои глаза? Почему я до всех этих событий его не замечала? Хотя, наверное, обрати я на Глеба внимание в свои восемнадцать, когда он только меня приметил, вряд ли бы у нас что-то получилось. Он был другим. Я и сама на многое смотрела совсем по-другому. Да и сейчас я ещё не верю в свою удачу и боюсь, что моё хрупкое счастье развалится как карточный домик. И может не просто так?
Ведь когда мы за руки заходим через несколько часов в квартиру Степновых, то на их кухне нас опять поджидает неприятный сюрприз в виде его бывшей. Рядом с ней сидит растерянный дед Степан, а Лиза, увидев нас, радостно округляет глаза и словно птичка вспархивает со стула.
– Глебусик, ну где ты ходишь? Я тут уже с дедулечкой твоим познакомилась. Вот сидим. Чай пьём.
Ни я ни Глеб не ожидали от деда такой подставы, но тот лишь пожимает плечами и ошарашенно говорит:
– А я что? Мандень твоя говорит, что ребёнка от тебя ждёт. Что я её выставить должен был?
Я кажется слегка покачнулась, но крепкие руки «Глебусика» удержали меня на месте. Как-то многовато потрясений для одного дня. Дайте хоть отдышаться, ёлки-палки!
34
Сижу на кухне у Степновых спустя несколько минут и Глеб отпаивает меня горячим чаем, пока его Лиза заливается соловьем. О том, как узнала о своей беременности. О том, как бросила богатого араба ради Глеба. Приехала сюда. Гордо промолчала о своём положении, встретив Глебусю с другой девушкой возле лифта. Но уже на вокзале передумала, и вернулась. Позвонила в дверь квартиры Степновых и, увидев Степана Георгиевича, всё ему рассказала. С каждым её словом меня кажется начинает колотить всё больше. Потому что я понимаю, что всё. Моя сказка на хрен закончилась. Никакую шведскую семью с кучей милых детишек мы не заведем. А Глеб конечно не бросит своего ребенка вместе с его матерью на произвол судьбы ради меня. Дед Степан кряхтит и виновато поглядывает на меня, потому что, по его мнению, большей частью из-за него я оказалась в такой ситуации. Это он меня обнадёжил. В глубокой симпатии своего внука опять же уверял.
– Так. Девка. Ты так не нервничай, – выговаривает мне в полголоса. – Мы тебя конечно тоже в беде не бросим. Поможем, чем можем…
Господи! Да чем тут можно помочь?! Я убираю свою руку из-под горячей ладони младшего Степнова, который сидит передо мной на корточках с видом поверженного бойца, и встаю со стула.
– Спасибо за всё. И на этом давайте останемся друзьями.
Выхожу из кухни, чтобы не разреветься на глазах у всех троих от безвыходности ситуации. А эта Лиза недовольно дует губы мне в спину.
– Психованная какая. Глебусь, забей. Сейчас так заживём с тобой…!
Глеб вместо того, чтобы обрадоваться такой перспективе, смачно выругавшись, бросает её на кухне со своим стариком и идёт за мной. Останавливается у двери. Пока я стаскиваю со шкафа свою сумку и как попало кидаю в неё свои вещи. Вот мне сейчас совсем не до того, чтобы правильно платьица укладывать, заботясь об их сохранности.
Мой мир опять разбился на осколки, а очередной мужчина, из-за которого это случилось даже не знает, что сказать в своё оправдание. Да и что тут скажешь?!
В любви мне явно не везёт. И этим всё сказано.
– Алис, – начинает он. – Я понимаю, что это полный пиздец, но может ты не будешь торопиться? В конце концов я могу заботиться о ребёнке на расстоянии. Жить с тобой будем. Ей просто будем помогать.
Он трёт рукой свой сморщенный лоб. Смотрит на меня с надеждой, а я невесело хмыкаю, вспоминая Игоря и его мать. Не хочу так по-скотски.
– Глеб. Хоть ты не будь мудаком. Не бросай своего ребёнка. Женщины того не стоят.
Я сама принимаю такое решение. Закрываю сумку, чуть не ломая молнию, и он подходит ко мне.
– Останемся друзьями? – говорю я избитую фразу, а на глаза опять набегают слёзы.
– Друзьями, – повторяет за мной Глеб. Приближается ко мне вплотную и неловко коснувшись пальцами моей руки неожиданно остервенело целует губы. Я не могу так. Мне больно. Так больно что хочется умереть, но держусь из последних сил. Отталкиваю его через несколько секунд. Беру сумку и выхожу из комнаты. Из квартиры. Уже когда оказываюсь возле двери однушки моей мамы, вдавливаю кнопку звонка до упора, и всё-таки не выдерживаю, и всхлипываю.
Мать открывает дверь почти сразу и при виде меня в таком состоянии громко негодует.
– Да что опять с тобой стряслось?!
На новом всхлипе выговариваю ей про беременную Лизу и мать приобнимает меня за плечи и заводит в нашу квартиру.
– Дверь ему яйцами забросаю. Что за мудозвоны!
Из спальни выходит этот её Анатолий в белой вытянутой майке и семейных трусах с кучей лысых продрогших петушков на ярко-голубом фоне. Явный подарок матери. Только у неё такое чувство юмора, чтобы нацепить нечто подобное на своего пузатого мужика.
Мама гарчит и машет ему рукой, чтобы проваливал обратно в комнату или надел хотя бы портки, а не светил своим хозяйством перед её дочерью. Заводит меня на кухню. Чиркает спичкой по спичечному коробку и ставит чайник на газовую плиту.
– Я тебе раскладушку здесь поставлю. Сама понимаешь, там ты не к месту, – выговаривает мне пока я жмусь в угол на нашем диване у окна.
– Да мне уже всё равно.
Хочется плакать, но слёз уже почти не осталось. Так доконала меня эта жизнь. Неужели в ней для меня счастье просто не предусмотрено? Где я была, когда его раздавали нормальным людям?! Можно было бы придираться и верить, что Лиза обманывает. Но зачем? Глеб обычный мужчина. Да любимый мной. Но он не какой-то там крутой бизнесмен, чтобы страдать такой ерундой и врать ему про свою беременность. Молча упираюсь подбородком на скрещенные на столе руки. Смотрю потухшим взглядом в стену. Так что даже моя мать не решается мне что-то плохое сказать. Она может. Я знаю. Но вместо этого тяжело вздыхает и качает головой.
– Вот ведь. И даже коньяка тебе сейчас не нальёшь. Что за жизнь?
Действительно. Она пока не задалась.
35
Я думала, что с работой всё будет немного сложнее. Хотя именно это мне уже было безразлично. Всю ночь пролежала на раскладушке на кухне уставившись в потолок. Мать с этим Анатолием меня даже не трогали, решив оставить наедине с моими проблемами.
В наш офис утром я явилась с чернющими кругами под глазами и абсолютно никакущим видом. Зашла в наш кабинет, который делила с Надеждой и Галиной. Глупое имя у Надьки. Вот лично во мне уже никакой надежды не осталось. Ни на что.
Смотрю безрадостно на своих бывших подруг, которые устраиваются на своих рабочих местах и жду появления нашего начальника. И Вячеслав Сергеевич не заставляет себя долго ждать. Честно говоря, я думала, что он буквально с порога сразу же укажет мне на дверь, но мой босс вошел в помещение к нам девочкам, как никогда счастливым.
Едва взглянув на меня, он повел бровью и с довольной улыбкой на своей физиономии выдал:
– Вагина. Ну-ка пройди за мной в кабинет.
Вот уж не думала, что увольнять меня будут буквально светясь от счастья. Хотя я же беременная. Уволить просто так меня на самом деле по закону не могут. По крайней мере сейчас. Разве что отомстить как-нибудь гаденько, или сделать так чтобы сама ушла. Но что за чертовщина? Он что совсем двинулся после вчерашнего?
На всякий случай прихватываю с собой свою сумку и плетусь за ним в его кабинет. В последнее время я уже привыкла, что меня вышвыривают как котёнка отовсюду, откуда только можно. Так что в любом случае надо быть всегда наготове.
Захожу в комнату, и Зубов закрывает за мной дверь.
– Вагина, я тебе тут премиальные обещал, – начинает мой начальник, усаживаясь за стол. Так причина его радости в том, что у него есть веский повод покрутить фигу у меня перед носом вместо этих премиальных? Или что?
Стою и мну сумку в своих руках.
– И что? Хотите их отменить из-за того, что я вчера ушла?
Вячеслав Сергеевич ёрзает на офисном кресле устраиваясь поудобнее, но после моих слов вскидывает голову и поднимает на меня блестящие глаза.
– Да ты что?! Вагина, я тебе даже приплатить готов за то, что ты ушла! Там такое после этого началось…
Теряюсь в догадках, что же там такое началось, но мой шеф, осчастливленный пока непонятно для меня чем почему-то сам решил передо мной разоткровенничаться.
– Что там вчера началось после твоего ухода! Дед-то мой оказывается в курсе всего. Мы честно говоря именно за него больше всего переживали. А он как хлопнет вдруг по столу после того, как ты так резво убежала. Поставил на место и мать и бабку. Взвились, говорит, глупые бабы! Что я внука не приму! Как вы только подумать такое могли?! Хотя у него инфаркт был именно из-за этого. Я, дурак, видеосвязь как-то выключить забыл. Так что он Вальку увидел. Но за последние несколько месяцев он уже как-то смирился с моей ориентацией что ли, и вся эта чехарда с тобой ему уже порядком надоела. А ещё я с Валькой после этого вечером помирился. Так что, Алиса Андреевна, ты конечно извини, но колечко тебе придётся вернуть.
Он нетерпеливо похлопал ладошками по столу, и я достала из кармашка сумки его колечко. Вчера ещё полчаса проторчала в ванной пытаясь с помощью масла, воды и мыла стащить его со своего пальца.
– Ну я рада, что у вас всё так хорошо закончилось, – кладу кольцо на край стола и Вячеслав Сергеевич поднимает на меня изумлённый взгляд.
– А с тобой-то что опять случилось? Почему такая кислая сегодня?
– Беби-бум у меня случился, – недовольно проворчала я. – Слишком много беременных на одни квадратные метры. Мне пришлось потесниться.
– Не понял, – с улыбкой выговорил начальник. Но не объяснять же ему всё.
– Да я сама не понимаю, как со мной могло такое случиться, – хочу от него отделаться, но Вячеслав Сергеевич сегодня явно в том расположении духа, когда хочется видеть счастливыми всех вокруг. Так что милостиво машет рукой.
– Так. Рассказывай. Тем более, что в таком состоянии тебя всё равно к разговорам с клиентами нельзя подпускать.
Проходит ещё несколько минут, во время которых я вывалила на него историю с Глебом заодно рассказав про его Лизу. Сам в конце концов напросился. А после этой его темы нетрадиционной, в которую он меня втянул, мы с ним сблизились больше чем мне того хотелось бы. Ну не все подробности о своем начальнике я до этой минуты знать хотела. Не все!
Вячеслав Сергеевич огорошено вздыхает и всплескивает руками.
– Застрелиться просто. Вот у тебя вечно как не катастрофа. Так маленькое несчастье. Ну, а чего ушла-то? – недоумевает начальник. – Он же тебе предлагал остаться. Я бы остался. И поверь. Просто так не буден мужчина принимать беременную от другого женщину. Ещё и ребёнка твоего своим считать. Надо было тебе отправить эту Лизу к её такой-то матери, а самой со своим Глебом дальше жить.
– Но как-то это унизительно, после того, как они об этом говорили. Да и не по-человечески что ли, – пожимаю я плечом.
– Вот вы дуры женщины, – пылит Зубов. – Унизительно ей. Не по-человечески! А несчастливой быть по-человечески? Сопли слёзы мне тут разводить вместо нормальной работы?! Сама-то с мужем своим бывшим осталась бы ради ребёнка?
Я растерянно хлопаю ресницами. Вот вчера поддавшись эмоциям я об этом как-то и не подумала. Нет Игорь конечно мог бы платить алименты и вообще ребёнку помогать. Даже видеться с ним я бы не запрещала. Но видеть рядом с собой эту рожу в качестве мужа после его измены я бы точно не хотела!
– И вообще с чего вы взяли, что эта швабра от твоего Степнова беременна? Если вообще беременна, – продолжает мой начальник. – Девица явно без комплексов. Она и приврать могла, чтобы в городе остаться. А не в деревню свою ехать. Или может родится у вас через девять месяцев, или сколько там осталось, какой-нибудь Мохаммед или Абу, а вы тут драму разводите. «Прости прощай, моя любовь. Давайте все будем жертвовать собой ради детей». Дурью маетесь!
Блин! А он ведь прав!
Чего это я поплыла-то? Может всё действительно, как Вячеслав Сергеевич говорит.
– Вы знаете, я тут подумала. Наверное, я ещё раз с ним поговорю.
– Воот, – довольно протянул мой начальник. – Рад, что к тебе здравый смысл вернулся. А теперь сделай мордашку повеселее. День такой чудесный. У тебя личная драма опять откладывается. И вперед. Работать, Вагина! Работать! И смени наконец фамилию на девичью. А то каждый раз тянет заржать, когда её произношу.
Я вспыхнула и выскочила из кабинета. А не такой уж и плохой у меня начальник. По крайней мере временами бывает.
