Текст книги "Совушка (СИ)"

Автор книги: Татьяна Кадуцкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 3

Сидни Грант легко влилась в группу Эгертона. Даже казалось, что именно такой оборотницы им и не хватало для полноценного баланса. Тихая, добрая девушка располагала к себе каждого. Даже Засранец сдерживался при Сидни, не позволяя себе солёных анекдотов и мата. Да и бессмысленно было её дразнить и задирать! Сова всё равно не ответила бы ему и не посмеялась бы с другими. Она могла только потрепать языкастого сокола по волосам, как нашкодившего младшего братца. А громко смеяться девушка не решалась, чтобы не пугать окружающих грубым голосом. Самое большое – тихое хихиканье. Но смотрела оборотница так, что…

– Ты говоришь глазами! – как-то сказала Белль. – Когда ты смотришь, у меня мурашки по коже бегут! Кажется, что заглядываешь прямо в душу!

Сидни только улыбалась и угощала друзей недавно собранными ягодами. И это не выглядело да и не было угодничеством или желанием подлизаться к бывалым. Авилаки, пусть и не читали мысли совы, но чувствовали её искренность. К тому же они уже знали, что Сидни была старшей в семье и помогала родителям нянчить маленького брата. Забота о других была в её характере. Или за столько лет впаялась в тот самый характер. Даже мадж Воан – командир части – поддался очарованию юного «ночника» и порой после утомительных полётов звал Сидни к себе и, выслушав отчёт, угощал сладостями, по-отечески гладя её русоволосую голову. А Арни Бенсон не забывал повторять:

– Если кто-то обидит, сразу нам говори. Мы ему перья из хвоста повыдёргиваем!

И девушка счастливо улыбалась, чувствуя себя под защитой.

Оборотница выбрала профессию не повелению души. Её родители жили бедно, и когда мама оставила работу из-за рождения второго ребёнка, средств стало ощутимо не хватать. Была жёсткая экономия на всём, кроме малыша. Именно тогда Сидни начала охотиться в окрестных лесах. Только так она могла нормально поесть. Как говорится, голод – лучший учитель. И довольно скоро оборотница стала хорошей охотницей. Но помимо еды у неё были и другие потребности. Повзрослев, Сидни начала интересоваться мальчиками и хотела нравиться им. Девушка с красивыми зелёными глазами притягивала взгляды многих ребят, а вот погулять её не звали. Кому охота позориться перед друзьями, появившись с подружкой в стрёмных, ношеных шмотках? Родители редко баловали Сидни обновками, одежда была в основном из комиссионного магазина. Что чувствовала девушка, когда её одноклассницы наряжались в новые, красивые платья, никого не интересовало. Когда закончилось обучение в школе и встал вопрос, что делать дальше, отец предложил пойти работать на местную фабрику. И Сидни едва не впала в отчаяние, понимая, что повторяет судьбу родителей. Она мечтала о другом! Мечтала вырваться из этой жалкой жизни, где каждый шелек на счету, где она не могла позволить себе красивую одежду. А ей хотелось быть привлекательной, и чтобы у неё были СВОИ вещи!

Военный факультет в «Пернатой» академии стал спасением для юной совы. Бесплатные обучение, проживание, питание, одежда в конце концов! Тогда Сидни впервые в жизни порадовалась, что родилась именно совой. Ведь в армии совы и филины ценились на вес золота. И она подала документы. Благодаря регулярным охотам, у оборотницы была отличная физическая подготовка. Экзамены она тоже сдала хорошо и не сомневалась, что будет зачислена.

В назначенный день Сидни уходила из своего городка легко, даже радостно, с верой в лучшее будущее.

.

– Почему у тебя мужское имя? – однажды спросила Белль.

Сова удивлённо посмотрела на неё.

– Это не так. Имя Сидни носят и женщины.

– Но мужчины чаще, – не сдавалась орлица.

Оборотница пожала плечами.

– В нашей местности я не раз встречала девочек с таким именем.

Белль отстала, тряхнула светлыми волосами и подставила лицо солнечным лучам. Сидни сидела рядом, задумчиво перебирая букет из полевых цветов.

– Моя семья живёт довольно скромно, – наконец сказала она. – Родители планировали только одного ребёнка. И, когда мама забеременела, то надеялись, что родится мальчик, а появилась я. Наверное, поэтому... – девушка неуверенно улыбнулась. – Наверное, так мои родители собирались назвать сына.

Орлица искоса глянула на приятельницу.

– Ты не спрашивала у них?

Сова пожала плечами:

– Спрашивала, конечно. Мама сказала, что ей всегда нравилось это имя.

Белль хмыкнула:

– Логично. Не назовёшь же птенца противным именем!

– А ты? Почему Белль?

Орлица скривилась:

– В честь любимой маминой певицы.

Сова задумалась, перебирая в памяти звёзд эстрады. Белль догадалась о её мыслях и покачала головой.

– Не пытайся! Это была оперная дива!

Женщина приготовилась к шуткам и смеху, но Сидни даже не улыбнулась.

– Не каждый решится назвать ребёнка в честь кумира. Наверное, эта певица была очень талантливая? … Я бы послушала.

– Любишь оперу?

– Не особо, – призналась девушка. – Но осенью, когда целыми днями идёт дождь, я иногда слушаю Джулию Андерс. «Прощание с Эдмундом».

Оборотница вернулась к своим цветам. Белль какое-то время наблюдала за ней, потом легла на траву и закрыла глаза, чувствуя спокойствие и умиротворение. С совой было легко молчать, и тишина не угнетала, а наоборот, казалась правильной. Но такие разговоры по душам у девушек случались редко. Днём орлица патрулировала территорию, а ночью улетала Сидни.

…

– Осень!

Стивен медленно оглядел ещё зелёные луга, голубое небо с пушистыми облаками, но восхищения в его глазах не было, скорее тревога. Оборотень посмотрел на Сидни и пояснил:

– Скоро Перелёт. Время, когда браконьеры выйдут на охоту, – голубой взгляд буквально заледенел. – В массовый перелёт вожакам трудно отследить численность стай. Проверить, все ли прилетели. Охотникам достаточно пяти-десяти минут, чтобы поймать молодняк и увести в Иглу, – орёл отвернулся и сказал уже для всех: – Мы переходим на усиленный режим патрулирования.

Луин выплюнул травинку:

– Да мы из него и не выходили!

Пол предостерегающе глянул на сокола.

– Не начинай! Сам знаешь, какой геморрой нас ждёт, – он посмотрел на притихшую сову. – Сид, ты как?

Та лишь кивнула, показывая, что в порядке. И Мейси первым направился по дорожке.

– Тогда пошли обедать.

В столовой Эгертон сел на свободное место рядом с Сидни. Та тут же напряглась словно натянутая струна. Еда стала поперёк горла. Пока мужчины с аппетитом обедали и переговаривались, девушка не проронила ни слова. Только ярко алели щёки.

– Сидни, всё в порядке? Ты не заболела? – Стивен с тревогой глянул на девушку рядом.

– Нет! – она затрясла головой. – Чай… горячий!

С другой стороны шикнул Луин.

– Ага! Кипяток просто!

Эгертон перевёл подозрительный взгляд на сокола, нахмурился, но ничего не сказал и вернулся к обеду. А у Сидни трепетали ресницы от каждого случайного касания.

Уже не для кого в группе не было секретом, что сова влюблена в их бравого командира. Хотя ни словом, ни жестом она не выдавала себя, не преследовала и не вешалась на орла, заявляя о своих чувствах. Сидни просто была рядом, старательно выполняла приказы и незаметно заботилась о его комфорте. Стоило командиру присоединиться к совместному отдыху своей группы – и, словно по волшебству, на столе появлялось имбирное печенье, а на телевизоре включался любимый канал. И морщинка между бровями Стивена сама собой разглаживалась. Авилак улыбался, не догадываясь, что девичье сердечко сейчас заходится от восторга. Со стороны Сидни это было тихое светлое обожание.

Тем временем Стивен закончил обед и посмотрел на Пола, который считался его правой рукой.

– Зайди ко мне вечером. Надо кое-что обсудить.

И мужчина быстрым шагом направился к выходу, догоняя командира второй группы. Вилка выпала из ослабевших пальцев Сидни. Все за столом обменялись понимающими взглядами, но сделали вид, что ничего не заметили, а Белль стала рассказывать какой-то забавный случай.

Вообще вот так собраться вместе авилакам удавалось только по утрам за завтраком. Это было время, когда они могли обменяться новостями и обсудить задачи на день. Обычно оборотни встречались около казарм и шли в столовую, а там уже к ним присоединялся Эгертон. Но однажды Сидни предложила позвать командира и сама постучала в его дверь. Орёл удивлённо глянул на девушку.

– Доброе утро! – поздоровалась она. – Мы идём в столовую на завтрак. Может быть, вы с нами?

Сначала мужчина хотел отказаться: ещё не прошло положенное время после тренировки – но потом передумал. Сидни редко проявляла инициативу, и Эгертон не хотел обламывать её.

– Завтрак – это хорошо! Пойдём! – и он решительно шагнул вперёд.

.

А через неделю начался Перелёт. Для авилаков это было особое время. Как инициация для ведьм и магов, как вхождение волков-переярков во взрослую стаю! Это был поворотный момент в судьбе каждого птенца. От Перелёта зависело, останешься ты на задворках жизни или вырвешься вперёд. Молодые авилаки испытывали свои крылья, учились чувствовать воздух. Осознавали, как это – лететь вместе и ощущать воздушную волну, поднятую крыльями впереди летящих! Это не был перелёт на несколько тысяч километров, как у диких сородичей, когда птицы спасались от холодной зимы и голодной смерти. Но порядка восьми-девяти сотен авилаки пролетали. На это сил хватало. Должно было хватить, иначе… По дороге молодые оборотни приобретали бесценный опыт. Учились вместе лететь, отдыхать, добывать пищу, охранять друг друга во время ночёвок. Перелёт во многом был объединяющим фактором и проверкой… Отсевом, отбраковкой слабых. Тех, кто будет внизу иерархической лестницы оборотней, – омег. Жестоко? Да, но это помогало авилакам выжить. Сильные были впереди стаи, руководили, защищали, решали важные задачи. Слабые обслуживали их. И птичий молодняк, несмотря на страх, ждал Перелёт. Для них это был шанс заявить о себе.

В группе Эгертона собрались именно такие – пробившиеся вперёд, благодаря силе и способностям. Только у Стивена за спиной были именитые предки. Дед много лет являлся наместником Ганжура Акари в соседнем королевстве, а отец до сих пор был его первым помощником. И сойдись они в поединке, ещё большой вопрос, кто победил бы. Но Стивен не хотел жить в Ласанге, он хотел прославиться здесь – в Диасе-Баганг. Поэтому и пошёл служить на границу, где было очень опасно и в то же время существовала реальная возможность отличиться и рвануть вверх по карьерной лестнице. А для этого нужны были надёжные, крепкие крылья и в прямом, и в переносном смысле. Команда! У Стивена она была. Даже новенькая не подвела! Сидни Грант впитывала всё как губка. И за три месяца стала хорошим «ночником». Рвалась лететь в ночь, отслеживать, пугать… Что ж, скоро у них у всех будет возможность проявить себя в деле.

Глава 4

Тихо… Даже лагерь авилаков замер, успокоился. Хотя ещё час назад головы у сопровождающих Перелёт саркалов раскалывались от шума. Молодые оборотни не могли усидеть на месте. Они сбивались в стайки и бурно обсуждали предстоящее испытание. Кто-то пробовал шутить, но смех в ответ был неестественно весёлый и громкий. Когда вожак лебедей (а именно сванхамры в этом году отвечали за Перелёт) отдал приказ расходиться по палаткам, с облегчением вздохнули все. Наконец-то наступила долгожданная тишина! Ни души кругом! Все спали перед завтрашним Перелётом. Лишь тёмные силуэты изредка мелькали между палатками. Караульные!

Стивен Эгертон насмешливым взглядом проследил за одним из них.

– Зря это! Охотники сюда не сунутся. Будут ждать первой ночёвки. Уже тогда отсеются самые слабые авилаки… – он глянул на Мейси. – Для нас слабые, а для людей в самый раз. Уставшие, подавленные, разочарованные в себе, омеги вряд ли окажут серьёзное сопротивление.

Сидни стояла за ними и всё слышала. Рядом шевельнулся Луин, хмуро глянул на тяжёлое, тёмно-серое небо.

– Завтра будет пасмурно. Значит, птицы полетят низко.

– Думаешь, охотники будут сбивать отстающих?

Баджо пожал плечами.

– Бывало и такое. Браконьеры объединялись в пары: один сбивал, а второй ловил и сразу уносил добычу в портал.

Девушка нервно поёжилась, представив эту картинку.

– Охотники так хорошо знают маршрут?

– А что его знать? – хмыкнул сокол. – Путь не меняется годами.

Белль нахмурилась.

– Если ты прав, то браконьеры могут устроить засады ночью, чтобы утром не попасться караульным.

Авилаки встревоженно переглянулись.

– Я слетаю? – тут же предложила Сидни.

Вся группа притихла, ожидая решения командира. А то, что он всё слышал, не вызывало никаких сомнений. Эгертон колебался, это было понятно по его опущенной голове. И темпераментный Луин в какой-то момент не выдержал:

– Стив, пусть летит! Думаю, это та самая бабская интуиция!

Орёл обернулся, с тревогой посмотрел на невысокую, а в сравнении с ним, по-настоящему хрупкую девушку.

– Будь осторожна, Сид! – он обнял оборотницу за плечи. – Не рискуй! Не лезь на рожон! Твоя задача – наблюдать. Где, сколько! Поняла?

– Так точно! – привычно козырнула сова.

В сгущающихся сумерках никто не заметил её порозовевших щёк. Пока Сидни собиралась, остальные смотрели карту и прикидывали, где могут быть засады и куда лететь «ночнику». Они встретились на краю лагеря. Оборотницу ещё раз проинструктировали, напомнили о безопасности. И сова, взмахнув крыльями, бесшумно растворилась в темноте. Летела быстро, уверенно, прекрасно зная, где можно рисковать, а где лучше притаиться.

Небо, наполненное влагой, давило землю. По листьям и траве шелестел мелкий дождь, сбивая пыль и запахи, собравшиеся за день. Всё живое забилось под густые ветви деревьев. Никого!.. Но сова не спешила улетать. Она сидела не шевелясь, и слушала. Методичный, частый стук дождя сливался в целую симфонию, где каждая капля была отдельной нотой. И все другие звуки отчётливо диссонировали на этом фоне. Оборотница повернула голову, услышав резкий шорох в метрах двадцати, но тут же успокоилась: это мышь выглянула из норки и сразу юркнула обратно. Снова тихий стук капель. Он отвлекал, усыплял, буквально манил опустить веки... На одном из деревьев встрепенулась сонная птица. Наверное, щегол. Сидни подавила охотничий инстинкт, ведь она здесь с другой целью. И всё опять успокоилось. Только дождь продолжал нашёптывать свою скучную историю. А сова продолжала сидеть на ветке старого дерева, не обращая внимания на стекающую с листьев воду.

Прошёл час, а то и больше, когда она услышала это – тихий ритмичный шелест травы, как будто кто-то идёт, цепляясь ногами за тонкие, длинные стебли. Шаги! В том, что неподалёку шли люди, сова не сомневалась ни секунды. Но сколько она ни вглядывалась, никого не увидела. И вдруг услышала сдавленный кашель. Сердце бешено заколотилось в груди. А ведь Белль оказалась права! И она – права, что вызвалась лететь в разведку!..

Зная, с какой стороны слышатся шаги, оборотница незаметно спустилась ниже, оглядывая мокрый луг. Наверное, она слишком хотела их увидеть, поэтому и увидела. Трава сминалась под чужими ногами, пыталась выпрямиться, но тут же вновь оказывалась смятой следующим идущим. Именно эти внезапно сминаемые травы выдавали невидимку. Точнее невидимок!

Сидни терпеливо наблюдала. Больше всего её интересовало направление: куда идут охотники? Она боялась упустить их из вида и боялась выдать себя, когда кралась по едва различимому следу. Напряжение било по нервам. Оборотница впервые с начала службы столкнулась с браконьерами один на один. Сейчас никто не прикрывал её. И если сова ошибётся, то погибнет или попадёт в клетку. Сидни, преодолевая страх, продолжала идти следом. И только когда охотники остановились на Матуамских лугах и больше часа не двигались с места, сова отправилась обратно.

Некоторое время она не решалась взлететь и кралась по земле, стараясь не запутаться в высокой траве. А как только стало возможно, Сидни взмыла вверх и исчезла среди деревьев. Она летела по лесу, петляя между густыми кронами и не обращая внимания на испуганных пташек. Не замечала собственной усталости и лихорадочно бьющегося сердца. Горизонт на востоке посерел, а значит, надо спешить! На рассвете авилаки начнут свой Перелёт, и их путь будет как раз над Матуамскими лугами!

На подлёте к лагерю сова предупреждающе ухнула, чтобы не попасть под раздачу своих же, и устало упала на землю. К ней тут же подбежали взволнованные авилаки, а с ними и Зейн Анкерсен – вожак лебединой стаи. Перебивая друг друга, они засыпали Сидни вопросами.

– Перекидывайся!..

– Видела что-нибудь?..

– Почему так долго?..

Оборотница сменила ипостась и, болезненно морщась, потрясла натруженными руками. Волнение окружающих оказалось заразительным, и девушка затараторила, забыв о некрасивом голосе.

– Белль была права!.. Засада!..

Она торопилась, глотала слова, дышала тяжело, сорвано... Эгертон осадил подчинённую:

– Тэни Грант, доложите по форме!

Сидни моментально опомнилась и вытянулась по струнке.

– Так точно, роне! Во время патрулирования на Матуамских лугах мною были замечены следы магов, предположительно восемь-десять человек. Точное число установить не удалось, так как объекты находились под пологом Невидимости или заклинанием подобного действия.

Авилаки встревоженно переглянулись:

– Десять?! Это много! Они могут сорвать нам весь Перелёт!

Эгертон промолчал, но был согласен с лебедями.

– Надо подключать боевиков.

Пол Мейси достал гилайон, чтобы связаться с частью. Пока он договаривался с магами, лебеди смотрели на розовеющий восток. Бета стаи растерянно глянул на Зейна Анкерсена.

– А нам что делать? Менять маршрут?

Тот так сильно сжал губы, что они побелели.

– Или подождать, пока мы с магами выполним зачистку, – предложил Стивен.

– А если кто-то из охотников вырвется? Или ваш «ночник» не всех обнаружил и есть другие засады? – спросил Анкерсен и, не дождавшись ответа, отрицательно покачал головой: – У нас летит молодняк, роне. Опыта никакого!.. Это не бывалые авилаки, которые в случае чего поднимутся вверх и уйдут от магических арканов.

Эгертон нахмурился, признавая правоту лебедя, а тот продолжал:

– Даже если мы задержим перелёт на три-четыре часа, то не успеем к месту ночёвки. Останавливаться не пойми где, среди чистого поля?.. Опять риск!

Его бета выругался.

– Придётся отменять Перелёт? После ритуала?

Анкерсен потёр лицо руками:

– Ты сам знаешь, какие наши суеверные! Кораксы достанут потом, везде видя недобрые знаки и считая этот выводок, – он кивнул на спящие палатки, – проклятым.

Некоторое время мужчины молчали, перебирая в голове все возможные варианты. В какой-то момент Зейн напрягся и посмотрел на помощника:

– Нилс, ты помнишь старый путь?

Тот кивнул:

– Конечно! Мы – последний выводок, который летел по нему.

– И я помню, – Анкерсен прищурился, а на его губах появилась слабая улыбка. – Очень хорошо помню.

Сванхамры смотрели друг на друга и молчали. Эгертон понимал, что сейчас они мысленно переговариваются, но не лез с советами. Он отозвал своего «ночника» в сторону и похлопал по плечу:

– Ты молодец, Сид! Отлично справилась! Теперь отдыхай! – орёл кивнул на восток. – Восход!

Сова не спорила: с рассветом она «слепла». Кивнув, оборотница ушла в лесную тень. Присев под деревом, она устало прикрыла глаза. Шум ей не мешал, она научилась засыпать в любой ситуации. Вообще за лето в Кутах оборотница приобрела неплохой боевой опыт, и уже никто не считал её обузой.

А в ста метрах просыпался лагерь, из палаток выглядывали молодые авилаки. Они смотрели по сторонам сверкающими глазами и ждали приказа своих вожаков.

.

На Матуамском лугу не слышалось ни звука. Дождь давно успокоился. Тучи расползлись, и на светлеющем небе догорали последние звёзды. Но птицы не спешили заводить свои утренние трели.

– Очень тихо… – вдруг раздался мужской голос. – Даже не по себе как-то!

Воздух зашевелился, забавно преломляя виднеющиеся сквозь него кусты и деревья. Маги, спрятанные под пологом Невидимости, переходили с места на место, поглядывая то на небо, то на скрытый белёсым туманом лес.

– Не ссы! – послышался другой голос, грубее и жестче. – Так даже лучше. В тумане не найдут ни нас, ни наших пташек…

Он не успел договорить. С неба долетел птичий крик. И охотники приготовились, начиная выплетать заклинания. Они смотрели вверх, надеясь увидеть среди облаков лебединую стаю, с такими желанными молодыми авилаками, за которых обещали щедрую награду. А надо было смотреть по сторонам! Диасские боевые маги действовали быстро, чётко и били на поражение. Как только полог Невидимости разрушился, у браконьеров не осталось ни единого шанса! Боевики взяли всех!

Орлы и соколы кружили в воздухе, наблюдая сверху, чтобы никто не ушёл. Они видели яркие вспышки, слышали крики и проклятия, но не подлетали близко, зная, как их кровь действует на магию. Когда последний из охотников был схвачен, авилаки издали победный клич и полетели домой.

…

В честь успешного Перелёта и отлично проведённой операции служащие воинской части получили суточное увольнение. Маги и оборотни отправились в город, собираясь отметить свой успех. Выпив по рюмочке за дружбу, компания разбилась на две части. Боевики заняли отдельный кабинет на втором этаже, а авилаки остались внизу. Сидни сидела между Полом и Арни, раскрасневшаяся от всеобщего внимания и похвалы.

– За Сидни! – Луин поднял очередной стакан. – За нашу глазастую сову, которая видит даже сквозь Пологи!

– За Сидни! – охотно подхватили остальные.

Не выпить оборотница не могла. Алкоголь обжёг горло. Девушка зажмурилась, смаргивая выступившие слёзы. Торопливо запила водку соком и отодвинула стакан подальше, решив, что с неё довольно. Закончив эти манипуляции, она подняла голову и заметила понимающую ухмылку Баджо. Сокол отрицательно качнул головой, дав понять Сидни, что этот номер не прокатит, и подтолкнул тарелку с канапе.

– Лучше закусывай, ушастая!

Девушка обречённо вздохнула и схватила ближайшую шпажку. С непривычки быстро захмелев, она расслабилась и охотно включилась в беседу, даже не особо комплексуя из-за голоса. От собственного успеха кружилась голова, а сердце переполняло щемящее чувство нежности ко всем собравшимся.

Чуть погодя своих авилаков нашёл Эгертон. Он поставил на стол пузатую бутылку из тёмного стекла.

– Это от командира боевиков, – пояснил он. – Их к награде представили за задержание преступной группировки.

– О-о-о! – обрадовались оборотни.

– А всё благодаря кому? – завёл свою песню Баджо и весело уставился на притихшую сову.

– Благодаря нашей Сидни! – хором ответили все.

Девушка смутилась, особенно под долгим взглядом Стивена.

Подаренный коньяк пошёл за милую душу. Устав сидеть, парни и девушки отправились на танцпол. И в этом опять же не было ничего странного: авилаки отличались музыкальностью и любовью к пению. Под быстрые мелодии охотно попрыгали все и даже сплясали какой-то заводной танец.

Сова широко улыбалась, кружась с Мэттом, но в какой-то момент её перехватил Стивен, и она задохнулась от волнения и восторга. Шум крови в ушах заглушил музыку. Девушка сбилась с ритма, но оборотень как раз крутанул её, чтобы завершить танцевальную фигуру, и оплошность никто не заметил. А вот сама Сидни расстроилась, она казалась себе такой неуклюжей и неумелой. Но развеселившийся мужчина как будто не замечал ошибок партнёрши. На его красивом лице сияла беззаботная улыбка. Пожалуй, это был один из тех редких дней, когда Эгертон позволил себе расслабиться. А, глядя на него, расслабилась и девушка. Она повеселела, заулыбалась счастливой, немного наивной улыбкой. Сове хотелось, чтобы музыка не заканчивалась и тёплые ладони оборотня продолжали обнимать её. Но у каждой мелодии есть начало и финал.

– Было здорово! – Эгертон подмигнул ей. – Ты хорошо двигаешься, Сид!

Она зарделась от похвалы. Когда началась следующая песня и Баджо оказался рядом, Сидни протянула ему руки, увлекая в круг танцующих.

– Кайфуешь, ушастая? – спросил сокол.

Сова кивнула, подныривая под его локоть. Оборотень хмыкнул, легко подхватывая тонкую фигурку. Девушка танцевала с ним, но смотрела на Эгертона.

– Сидни! – позвал Луин.

Она не услышала.

– Сидни! – позвал сокол громче и взял её за лицо: – Посмотри на меня, Сид!

Девушка, очнувшись, перевела на него поплывший взгляд и в первый момент испугалась. В этом котле веселья, танцев и смеха парень выглядел серьёзным до оторопи.

– Не смотри!.. Не нужен он тебе!

Оборотница нервно вздрогнула, а Баджо продолжал:

– Попользуется и бросит!

Сова покраснела.

– Луин, ты что?.. Это же танец… Просто танец!

– Для него! А для тебя? – сокол приобнял девушку, закружив под очередную композицию.

Со стороны они выглядели обычной танцующей парой. Таких тут было полно. Но Баджо чувствовал, как дрожит сова в его руках.

– Не надо, Сид! Не хочу, чтобы ты страдала. Только не ты! – оборотень нахмурился. – Хорошая ты… Тебе бы влюбиться в нормального парня. Чтобы гнездо своё и птенцы… А тут только мы – грубые вояки!

Девушка покраснела, наконец сообразив, о чём говорит авилак.

– Он знает, да?

– Все знают, – вздохнул Луин. – Ты же наивная, как птенец! Всё на лице написано!

Сидни сглотнула, пряча взгляд. Ей стало так стыдно! Она больше ничего не сказала Баджо. И на Эгертона тоже не смотрела.

Оборотницу с детства учили, что именно мужчина должен добиваться понравившуюся девушку. А вешаются парням на шею только легкомысленные особы без чувства собственного достоинства. Это стыдно и унизительно! Поэтому сейчас, узнав, что её чувства к Эгертону ни для кого не секрет, Сидни сгорала со стыда. Прояви Стивен хоть какую-то симпатию к ней, было бы легче, но оборотень как ни в чём не бывало веселился с друзьями, заигрывая с девушками за соседним столиком. Сова погрустнела. Прекрасное настроение, эйфория от успеха развеялись без следа. Но девушка заставила себя досидеть до конца праздника. Сорваться сейчас в часть – значило, вызвать массу вопросов и пристальное внимание к себе. А Сидни после слов Баджо больше всего хотела стать невидимой.

Ночью, пока ребята отсыпались, она летала над лесом, вспоминая Стивена, его улыбку, руки на своей талии. Фантазировала, что он смотрел на неё по-другому и улыбался не так, как раньше, что обнимал крепче, чем требовал танец. И до дрожи боялась завтрашнего утра: было страшно посмотреть ему в глаза. Что она там увидит? Насмешку? Симпатию? Или жалость?