Текст книги "Танец белых одуванчиков"
Автор книги: Татьяна Туринская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Ну зачем, зачем было душить фирму непомерными зарплатами и соответственно весьма немалыми отчислениями в социальные фонды?! Ну ладно, захотелось вам зарплату – получите, распишитесь. Хотя это и было абсолютно нерентабельно со Светиной точки зрения, но не особо смертельно, хотя и душило тесной удавкой фирму. Но зачем вешать на нее, еще неокрепшую, еще практически недееспособную, выставку? Да еще и с супер-дорогим дизайном?! Да, участие в выставке им, конечно, было абсолютно необходимо, но ведь не любой же ценой! Ведь не ценой же "торжественных похорон" фирмы "НЭВ-Техно"?! Ведь даже после уплаты двойного НДС у фирмы еще был бы шанс выжить. Нелегко, очень нелегко, но был бы! Теперь же, после всех этих расходов… О каких шансах на выживание теперь можно было говорить?!
Честно говоря, Свете было уже по большому счету откровенно наплевать и на фирму, и на Потребенько вместе с его чухонкой Нетёпиной. В данный момент ее больше всего интересовало собственное будущее. Ясное дело, после декретного отпуска ей уже некуда будет возвращаться, потому что фирма к тому времени давным-давно перестанет существовать. А вот что будет с ее декретными?! Если фирма в ближайшее время накроется, а так и произойдет вне всякого сомнения, то кто же будет оплачивать ей декретный отпуск и отпуск по уходу за ребенком?!
Светлана настолько была погружена в свои невеселые мысли, что вопреки привычке даже не посмотрела на автостоянку. А зря. Ведь там ее ждал незабвенный Кирюшенька!
Даже на сигнал клаксона не отреагировала. Только услышав знакомый до боли, до першения в горле голос, окликнувший ее по имени, поняла, что все неприятности фирмы "НЭВ-Техно" ее больше не волнуют ни в малейшей степени!
– Кирюшенька!
Бросилась к нему со всех ног и вдруг застыла на полдороги. А может, не к ней он пришел? Вернее, к ней, но не так, как она ждала, не так, как раньше. Может, просто пришел поставить все точки над "i", сообщить, что между ними все кончено?
Однако Кирилл так приветливо ей улыбнулся, что у Светы тут же отлегло от души. Пришел, миленький, родненький! Пришел!
Глава 22
Кирилл внимательно разглядывал странный узор из эксцентрических кругов на потолке, отсвечивающих неровным светом от ночника. На его груди уютно покоилась голова Светланы. Оба молчали. Света лежала с закрытыми глазами и улыбалась чему-то своему.
Кирилл первым нарушил молчание:
– Ты уверена?
Света не стала уточнять, что именно он имел в виду. Кивнула с готовностью, не раздумывая ни секунды:
– Уверена. Кирюшенька, ты прости меня, что я сама все решила, ладно? Тебе ведь в общем-то все равно, я ведь тебе никто и зовут меня никак. Мне, Кирюша, на роду написано стать матерью-одиночкой. У нас вся семья такая, весь наш род Кукуровских. У нас ведь уже очень несколько поколений рождаются только девочки, и каждая в точности повторяет судьбу собственной матери. Когда-то вот точно так же моя мама приняла решение рожать без мужа. И слава Богу, что она его приняла, а иначе на моем месте сейчас лежала бы другая. Вот только мне повезло гораздо больше, чем моей маме. Она ведь родила неизвестно от кого, я о своем отце знаю только то, что звали его Альбертом. Она ни разу мне о нем не рассказывала. Может, нечего, а может, ей просто до сих пор больно? Не знаю… Знаю только, что мне повезло несравненно больше, чем ей. Потому что я рожу ребеночка не от кого попало, лишь бы только не остаться одной на старости лет. Если бы ты знал, как я хотела ребеночка от тебя! Именно от тебя! Миленький мой, родненький, я тебе до конца жизни буду за него благодарна! Ты ведь даже не представляешь, что это за счастье – ребенок от любимого человека!
Кирилл попытался было вставить что-то, но Светлана его довольно резко прервала:
– Не надо, Кирюшенька, не надо, милый, не говори ничего. Я сама все знаю. Я знаю, как будет тяжело, но я справлюсь. Я обязательно справлюсь! Ты не бойся за нас с ним, ладно? У нас все будет хорошо. Честно-честно, миленький. Я воспитаю тебе хорошего сына, обещаю тебе. Да, Кирюша, именно сына! Это будет мальчик. Врач уверяла, что не может быть никаких сомнений, даже мне пыталась что-то там показать, да только я так ничего и не увидела. И все-таки это будет мальчик! А значит, замкнутый круг разорвется! Понимаешь, Кирюшенька, на мне закончится проклятье рода Кукуровских! Твой сын не будет несчастным! Уже потому, что он не сможет стать матерью-одиночкой. Он обязательно будет счастливым! Я назову его в честь тебя, я уже все продумала. Кирилл Альбертович Кукуровский. Тебе нравится, Кирюшенька?
– Альбертович?! – едва не поперхнулся Кирилл. – Что значит Альбертович?! Ты же говорила, что это мой ребенок!
Света улыбнулась:
– Конечно твой, глупый! Просто… Знаешь, я вот подумала – а вдруг Тамара каким-нибудь образом узнает о его существовании? Да еще и отчество Кириллович… Зачем ее волновать? Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности. Поэтому пускай он носит твое имя, а мое отчество. Как тебе такая идея?
Кирилл помолчал немного. Как-то все это неправильно, как-то не по-человечески…
– Свет, – тихонько, словно раздумывая, сказал он. – Ну ты же понимаешь, что я никогда не смогу быть рядом с вами. Я не могу развестись с Тамарой, при всем своем желании не могу. А поэтому ты всегда, и в будни, и в праздники, будешь одна. Вернее, с ним, вдвоем с сыном. Но без меня. Ты отдаешь себе в этом отчет? Ты понимаешь это?
– Понимаю, – тут же откликнулась Светлана. – Очень хорошо понимаю. Кирюшенька, не волнуйся так. Все будет хорошо. Я сильная. Ты не смотри, что я вся такая бледная и прозрачная, моль бесцветная. Я очень сильная. А ты мой энтомолог…
– Энтомолог? – удивился Кирилл. – Причем тут энтомолог?
– Ну как ты не понимаешь, глупый, – радостно хихикнула Света. – Энтомолог – это специалист по изучению всяких там букашек, в частности, бабочек. А моль – она тоже к бабочкам относится. Не махаон, правда, и не мотылек, но все-таки бабочка…
Кирилл тоже расплылся в улыбке:
– Сколько раз тебе говорить? Ты не моль, ты мышь белая. Кудрявая…
Света улыбнулась:
– Знаешь, Кирюшенька, мне даже не обидно, когда ты меня мышью обзываешь. Может, и стоило бы, а я не могу обидеться. У тебя это так ласково получается. И вместо того, чтобы обидеться, мне только хочется еще больше к тебе приласкаться. Почему так, Кирюша?
Кирилл улыбнулся:
– А на что ж тут обижаться, если ты и есть мышь? И белая, и кудрявая. Мышь и есть. Ты такая, Светка, смешная! И говоришь ты смешно. Но так как-то… Вот скажешь "Кирюша", а у меня мурашки по телу бегают. Почему так, а?
Света вздохнула:
– Дура потому что. Потому что бестолочь слабохарактерная. Маме некогда было меня к логопеду водить, она меня только на первое занятие отвела, а потом это была моя святая обязанность. Я было начала ходить, а тут Тамарка твоя: "Зачем тебе этот логопед? Только время теряешь. Нормально ты говоришь, не слушай никого. Лучше давай гулять. Это ж в тыщу раз интереснее!" Вот и догулялись. Ей-то что, у нее с дикцией никогда проблем не было, а я вот теперь картавлю.
– Ну вот, и тут без Тамарки не обошлось!
– Нет, Кирюшенька, что ты? – испугалась Света. – Я ж ее не обвиняю, что ты, что ты? Я ж говорю – сама дура бесхарактерная. Ладно – сама не соображала, так ведь надо было маму слушать, а не сопливую подружку! А потом, когда мама узнала о том, что я у логопеда всего на нескольких занятиях и была, уже было поздно. Ушел мой поезд. Дефекты речи ведь только до определенного возраста исправить можно. Вообще-то может и можно в более зрелом возрасте, но почему-то логопед сказала, что уже всё. Так что, Кирюша, не быть мне диктором телевидения!
– Ну и не надо нам дикторов, без дикторов обойдемся. И, между прочим, мне очень даже нравится, как ты произносишь мое имя.
– Правда? – обрадовалась Света.
– Правда. – Кирилл прижал ее к себе покрепче, замер на мгновение, вздохнул обреченно:
– Знаешь, как-то не по-человечески все получается. Как в кино. Она ждет ребенка, а он от него отказывается. А заодно и от нее. Но я действительно не могу уйти от Тамары…
– Что ты, Кирюшенька, – успокоила его Светлана. – Я же сама этого хотела, сама! Ты же здесь абсолютно ни при чем! Вернее, при чем, конечно, еще как при чем. Я только хотела сказать, что я рада этому ребеночку, я ведь сама его очень хотела. И только благодарить тебя за него буду до последнего вздоха. И пожалуйста, миленький, давай больше не будем об этом говорить, ладно?
Кирилл промолчал. И Света замолчала. Так хорошо, так уютно было на его широкой мускулистой груди, гладенькой, без единой волосинки. Света наслаждалась ароматом мужского тела, пыталась запомнить его навсегда, на всю оставшуюся жизнь. Кто знает, как часто Кирилл сможет к ней приходить? Приятно ли ему будет видеть ее с огромным животом? Сейчас он еще не слишком большой, но ведь он растет не по дням, а по часам. Не за горами тот день, когда она вполне официально уйдет в декретный отпуск.
Отпуск… Декрет… Деньги… Откуда, с каких денег фирма "НЭВ-Техно" будет выплачивать ей декретные? Если на счету уже сейчас денег ровным счетом ни на что не хватает, даже на зарплату? Господи, какие же эти Потребеньки да Нетёпины бестолочи! Разве так можно распоряжаться прибылью? Вот ее Кирюша – он наверняка не такой, он ведь обязательно думает, прежде чем что-то сделать.
И сам собою у Светланы вырвался бесхитростный вопрос:
– Кирюшенька, а как ты распоряжаешься прибылью?
– Кирюшенька, а как ты распоряжаешься прибылью?
Вот и ответ на его незаданный вопрос. Все они одинаковые, все одним мирром мазанные. А он-то, Кирилл, уже было засомневался в этом. Почему-то вдруг показалось, что Мышь не такая. Почудилось, будто бы ей нужен он сам, только он сам, Кирилл Андрианов, а не то, сколько денег стоит за этой фамилией. Ох, дурак… Наивный, как школьник! Увидел две очаровательные ямочки на бледных щеках, эти честные глазки, говорок мягкий, чуть грассирующий, и все, поплыл. Думал, нашел ту единственную и неповторимую. Пусть поздно, когда уже невозможно было переиграть, отказаться от Тамары, но все-таки нашел. А оказалось… Оказалось именно то, что он и думал изначально. Всем нужно одно и то же, всех интересуют только деньги, только финансовые возможности мужчины. Нет исключений из этого правила, нету!
Нет, неправда. Не бывает правил без исключений. Мама. Его мама, Ирина Станиславовна. Она не такая. Она – исключение. Уж ее-то точно не интересовали отцовские деньги, когда она выходила за него замуж!
Но справедливости ради нужно сказать, что это исключение – единственное. Второй такой женщины, как мама, на свете нет, и искать ее бессмысленно. А значит нужно успокоиться, взять себя в руки и с головой вернуться в лоно семьи. К Тамаре. К ее будущему малышу. Она, хоть ничем и не лучше Светланы, по крайней мере является его законной женой и имеет право рожать от него детей. Его детей, Кирилловичей, а не каких-нибудь Альбертовичей!
Всё, всё, баста! Хватит! Хватит походов на сторону, хватит загулов "налево", хватит поздних возвращений домой. Больше нечего искать. Абсолютно нечего. Найдены все возможные ответы на единственный интересующий его вопрос: существует ли где-нибудь в мире женщина, способная любить Кирилла просто так, безвозмездно, не подсчитывая скрупулезно в уме его прибыли? И ответы эти все, как один, отрицательные: нет, нет, и еще раз нет. И хватит. И точка.
А Светлана едва не умирала от горя. Ребеночек уже вовсю толкался ножками, набирался силенок, готовился к самостоятельной своей жизни. Но даже это Свету не слишком радовало. Как-то постепенно исчезло ощущение новизны, и пусть такая желанная, но беременность стала обыденностью и даже тяжкой обузой. Все тяжелее с каждым днем было носить живот, вталкиваться с ним в часы пик в переполненный транспорт. Но не это было самое страшное. Самым страшным был моральный упадок. Как ни было тяжело ей в первый раз потерять Кирилла, но тогда все-таки было легче. Потому что она точно знала, что виной его уходу стало скорое появление на свет их малыша.
А вот почему он ушел теперь? Когда выяснил, что Свете от него ровным счетом ничегошеньки не нужно, кроме его самого. Пусть не навсегда – она ведь ни разу не обмолвилась о том, как хорошо было бы, если бы он развелся с Тамарой и женился на Свете. Ей это и в голову не приходило! Как же так, разве так можно? У него есть жена, у него есть Тамара. Да и вообще… Разве можно ее, бледную моль, поставить рядом с шикарной Тамарой на одну ступеньку? Да нет же, и в мыслях не было!
Правда, в самой глубине души все еще жила вера в чудеса. Светлана старалась гнать от себя сладкие мечты, чтобы не так больно было привыкать к реальности, но они то и дело так и норовили замутить сознание прекрасными картинками ближайшего будущего: вот Светлана выписывается из роддома, и их с сыночком встречают мама, теперь уже бабушка, и Кирилл. С шикарным букетом белых роз и огромной коробкой шоколадных конфет. Вот он отдает ей цветы, коробку конфет – медсестричке, и аккуратно, словно драгоценнейший сосуд, принимает из ее рук большой белый сверток, обвязанный голубой ленточкой…
Почему он ушел? Что она такого сказала, чтобы он мог обидеться? Наверное, ей не стоило в такую минуту заводить разговор о проблемах на работе. У Кирилла, возможно, своих проблем хватает, с кем бы поделиться, а тут еще она со своими Потребеньками да Нетёпиными… С другой стороны, с кем же, как ни с Кириллом, Свете обсуждать такие вопросы? Кто, кроме него, в ее окружении разбирается в таких вопросах? Ведь все остальные если что и знают о налоге на добавленную стоимость, так только то, что его в обязательном порядке включают в стоимость любого товара. А что оно такое и с чем его едят, не говоря уже о налоговом законодательстве, ни сном, ни духом не ведают.
А может, вовсе тут и ни при чем тот проклятый НДС? Быть может, Кирилл ушел вовсе не из-за ее неуместного в постели вопроса? Просто выяснил все, что хотел, вот и ушел. Узнал, что в Светланины планы не входит информирование о своем интересном положении Тамары. Больше того, что Света даже намерена дать малышу свое отчество, лишь бы только Тамара ни о чем не догадалась. Что Света не собирается выдвигать ему ровным счетом никаких претензий. Успокоился и ушел. Домой. К жене. Да, видимо, так оно и есть. А что еще прикажете думать?
На работе тоже все было очень плохо. Потребеньки, наконец-то, заметили, что Светлана как-то уж очень сильно раздалась в последнее время. Да и над верхней губой какая-то рыжинка появилась.
– Светлана, – не таясь, спросила Нетёпина. – Я вот всё смотрю – а вы, случайно, не беременны?
Света давно ожидала этого вопроса:
– Я беременна вовсе не случайно, Элеонора Вячеславовна.
Нетёпина вскинулась:
– Да вы вообще соображаете?! Какая сейчас может быть беременность?! Нам тут только беременных не хватало! А кто за вас будет работать? Запустили фирму дальше некуда, того и гляди разоримся. Нахозяйствовали тут!
К разговору немедленно подключился Потребенько:
– Мы вам фирму доверили, а вы что с ней сотворили?! Мы же из-за вас оказались на грани банкротства! Кто все это теперь будет расхлебывать?! Ишь, разумная какая, натворила дел – и в кусты? Я вас спрашиваю, Светлана Альбертовна, кто будет работать, кто будет исправлять ваши ошибки?!
Света аж зашлась от чудовищной несправедливости:
– Мои?! Мои ошибки?
– А чьи? – встала в позу Элеонора Вячеславовна. – Мы вам доверяли, мы все документы на вас оформили, даже право подписи в банке. И чем вы нас за это отблагодарили? Вы посмотрите – у нас на счету практически нет денег, что мы будем отправлять в Австрию? Или вы думаете, нам за красивые глазки товар отгрузят? Из-за вас контракт практически сорван. Между прочим, неустойку будете платить сами! Я вообще на вас в суд подам! Вы разорили фирму!
– Я?! – Светлана все еще никак не могла прийти в себя. – Я?! А не я ли вам говорила, что нужно немедленно бежать к аудиторам? Я вас с первой минуты, как только вы переступили порог офиса, напоминала об этом! Ведь еще можно было спасти ситуацию! Вы должны были проконсультироваться с аудиторами, и только после этого заключать договор!
– Да ваши аудиторы идиоты! Где вы их только нашли?! И брокеры ваши идиоты, вы бы при желании и без их помощи могли заниматься растаможкой – там же буквально нечего делать. Вы же ничего не делали, вы же только проедали наши деньги! Я высчитаю с вас все деньги, которые вы потратили. Все, до последней копеечки! Всё, что перевел нам мясокомбинат, вы обязаны вернуть в трехдневный срок! Ишь, беременная она!
Света устала от повышенного тона. Вздохнула и ответила совершенно спокойно:
– Знаете, если вы ровным счетом ничего не понимаете в российских законах, надо советоваться со знающими людьми. Тем более что сами же и оплачиваете их услуги. Тогда почему вы ими не пользуетесь? Разве это не глупость с вашей стороны? Глупость. Это раз. Во-вторых, какого черта нужно было оплачивать выставку со счета фирмы? Наличными гораздо дешевле, это во-первых, а во-вторых надо было головой думать, а не задницей. Ведь прекрасно знали, что нам еще предстоит перевести очень значительную сумму в Австрию, да и кроме этого куча расходов, по зарплате, например. Нет же, вы еще и дизайнера решили пригласить, и опять же за счет фирмы. И ведь я вам предоставила банковские выписки, чтобы вы воочию убедились, сколь плачевны наши дела! Да вы вообще хоть немножко соображаете, бизнесмены хреновы?! Вам не меня обвинять надо, а собственных родителей. За то, что зачали вас, видимо, в алкогольном угаре. А может, и родители тут ни при чем? Просто вы оба где-то прогуливались, когда Боженька разум раздавал.
– Что?! – в один голос заверещали Потребенько и Нетёпина. – Да как вы смеете?..
– Да пошли вы все, – равнодушно махнула рукой Светлана.
Молча под градом оскорблений собрала нехитрые свои пожитки и покинула фирму со странным названием "НЭВ-Техно".
Глава 23
Александр Никанорович Андрианов набрал номер мобильного супруги. Та откликнулась немедленно.
– Ирина, ты где?
– В бухгалтерии. Я тебе нужна?
Никаноров помедлил минутку, словно не желая отвлекать жену от важных дел.
– У тебя там что-то срочное? Я, в принципе, запросто могу потерпеть.
– Да нет, Саш, ничего срочного. Просто смотрю, что тут у нас делается, как обычно. Что-то случилось?
– Да нет, Ириша, все нормально, не волнуйся. Освободишься – приходи. Хорошо?
Андрианов нажал кнопку отбоя и откинулся на спинку стула. Прикрыл глаза, задумался.
Не прошло и трех минут, как в кабинет влетела Ирина Станиславовна:
– Что случилось?
Александр Никанорович потер лицо руками, словно умываясь без воды, ответил спокойно:
– Ты садись, мать, садись. Я же сказал – ничего не случилось, все нормально.
Ирина Станиславовна присела на край стола совсем рядом с мужем, требовательно посмотрела в глаза:
– Саш, ты давай не темни, ладно? Можно подумать, ты просто соскучился, потому и захотел меня видеть. Что случилось-то?
Александр Никанорович с обезоруживающей улыбкой посмотрел на супругу, спросил с неприкрытой теплотой в голосе:
– А что, ты полагаешь, я не могу по тебе соскучиться? Хотя и правда, соскучаешься тут, когда ты днем и ночью рядом, глаза мозолишь, покою от тебя нет…
– Саш, ну хватит, прекрати, – занервничала Ирина Станиславовна. – Не томи. Я же вижу – что-то случилось!
Андрианов посерьезнел:
– Да нет, Ириш, говорю же, ничего страшного не произошло. Просто ты скоро станешь бабушкой. Старушка ты моя. Нет, нет, пора искать себе молодую! – все-таки не удержался от шутливой подколки в сторону драгоценной половины.
Ирина Станиславовна ахнула:
– Да ты что?! Правда?! Ой, ну надо же! Кирюшка звонил?
– Нет, – остудил ее пыл Андрианов. – Дождешься от него. Он бы, наверное, сразу на крестины пригласил. Нет. Зельдов приходил, только что ушел.
– Зельдов? – удивилась Ирина Станиславовна. Неприятно, надо сказать, удивилась. – Опять? И что? Только за тем, чтобы сообщить приятное известие?
Александр Никанорович усмехнулся:
– Прям! Как же – дружеский визит свата. Он-то, конечно, первым делом радостную новость преподнес, мол, скоро дедами станем, Ляксандр Никанорыч, а потом слово за слово… Ну, сама знаешь, как это бывает. И опять разговор к деньгам вплотную подвел.
– А ты? – нетерпеливо спросила жена.
– А что я? – вздохнул Андрианов. – Знаешь, сколько он на сей раз попросил? В первый раз ему нужно было двести пятьдесят тысяч. Зеленых, естественно. Теперь полмиллиона затребовал.
– Полмиллиона? – почему-то шепотом переспросила Ирина Станиславовна. – Ни фига себе! Ты хоть ему объяснил, что у нас таких денег отродясь на руках не было?
Александр Никанорович помолчал немного, потом снова вздохнул:
– А что ему объяснять? Если у него горит.
– Что, совсем горит? Так и сказал?
Андрианов усмехнулся:
– Ну что ты, Ир! Он же у нас деловой человек. Так он тебе и признается о своих неприятностях. С заговорщицким видом предлагает вступить в долю. Все с тем же мусороперерабатывающим заводиком. Мол, дело стоящее, ты, Ляксандр Никанорыч, на нем хорошие бабки сделаешь. И подмигивает этак завлекающе: я, говорит, тебе сугубо по-родственному предлагаю, никого другого бы в свой бизнес не пустил. А для тебя, говорит, мои двери всегда открыты.
– Так может, – неуверенно протянула Ирина Станиславовна. – Может, у него еще не так уж и паршиво? Может, понемножку выкарабкивается?
– Куда там! – отмахнулся от ее предположения Андрианов. – Я ведь потихонечку справки-то навожу. Так, исподволь, чтобы воду не замутить. Короче, Ир, у него полный швах, все накрылось медным тазом. Он на днях дом на продажу выставил. А это, как ты понимаешь, его последний оплот. Это единственное, что у него еще оставалось.
– Да ты что? – ахнула Ирина Станиславовна. – Боже мой, какой ужас!
– Ну, – успокоил ее супруг. – Ничего особо ужасного я в этом не вижу. Миллионы людей живут без загородных особняков – и ничего, довольно даже неплохо живут. Некоторые даже счастливы. Нет, Ириш, на самом деле – это не так уж и страшно. Лично я давно предполагал, что он именно так и закончит. Слишком уж резво он деньгами расшвыривался. Да мне-то, собственно говоря, до его денег никакого дела нет. Ты же знаешь, я парень не гордый, меня бы вполне устроили сваты рабочей профессии, я сам такой в недалеком прошлом. Не это страшно, Ир. Я ведь в любом случае на его деньги не рассчитывал, ты же знаешь, я всю жизнь рассчитываю только на себя самого. А страшно то, что начало его неприятностей пришлось в аккурат на то время, когда Кирюшка активно с Тамарой встречался. Лично меня настораживает именно это. Хрен бы с ним, что у них за душой ни копейки – это совсем не признак второсортности. Лично меня пугает именно совпадение по времени. Понимаешь, мать? То есть я совсем не уверен, что Тамара за нашего Кирилла пошла сугубо по неземной любви. Меня терзают смутные сомненья: а не злой ли тут умысел, в смысле, не имел ли тут место расчет? Хотел бы отказаться от этой мысли, а как-то не получается.
Ирина Станиславовна молчала. Молчал и Андрианов. Оба думали об одном и том же. И как-то мысль о скором рождении внука уже не так сильно радовала.
– Знаешь, мать, – нарушил тишину Александр Никанорович. – Я вот почему себе покоя не нахожу. Я ведь Кириллу неоднократно намекал, что невесту ему следует искать в очень обеспеченном семействе. Не потому, что мне хотелось наложить лапу на чужое состояние. Только ради его спокойствия, ради его уверенности в том, что любят его, а не наш кошелек, понимаешь? А теперь получается, чего больше всего опасались, в то и вляпались по самое некуда. И мне кажется, Кирилл и сам уже обо всем догадался. Иначе чем объяснить его молчание насчет Тамариной беременности? Он понял, что как последний идиот попался на крючок. А виноват-то в этом я. Это ведь я его наставлял, учил уму-разуму. Вот и получается, что правильно говорят: благими намерениями вымощена дорога в ад. А ведь я-то ему добра желал, хотел, чтобы он себе жену хорошую нашел, такую, как ты. Хоть ты у меня и вредная к старости стала, хоть и надоела хуже горькой редьки, а одного у тебя не отнять – нужен-то тебе именно я. Хоть с деньгами, хоть без денег. За то и люблю тебя. Хоть и надоела. А теперь ты еще и бабушкой станешь… Нет, нет, пора менять. Я и так припозднился – вон, все приличные бизнесмены уже давным-давно обзавелись молоденькими женами. А я все тяну чего-то… Пора, точно пора!
– Я тебе поменяю! – привычно остудила мужа Ирина Станиславовна. – Смотри, как бы я тебя самого на двоих молоденьких не поменяла! И это очень спорный вопрос – кто кому больше надоел. Так а что ты решил с Зельдовым?
Александр Никанорович удивленно выпятил губы:
– А что с ним решать? В конце концов, не я же его разорил! Сам думал, сам распоряжался деньгами. Сам пусть и хлебает теперь. Что с ним решать? Ты полагаешь, я должен по его первому требованию выдать ему чемодан денег? Полмиллиона – ни фига себе, требованьице! С какой стати?! Я на семью никогда не позволял себе такие деньги тратить, а тут на какого-то Зельдова! Нет, он теперь тоже вроде как бы член семьи, но не слишком близкий. Да не собираюсь я ему ничего давать! У меня и денег-то таких нет. Да даже не в этом дело. Ты же знаешь мои принципы. Деньги существуют для внутренней свободы, а вовсе не для шика. Конечно, если им уже совсем не на что будет жить – помогу, куда я денусь? Ну не пол же миллиона! Буду подкидывать, скажем, тысчонку в месяц на пропитание. Даже нет, на пропитание это слишком жирно. Впрочем… Бог с ними. А остальное – это уж увольте. В конце концов, здоровый мужик, пусть работу себе найдет и все начинает сначала. Это не стыдно. Стыдно на чужой шее сидеть, а не зарабатывать собственным трудом. И сваха запросто может пойти работать, возраст позволяет. Или тебе работать можно, а ей стыдно? Меня такой расклад не устраивает. Софья, например. Молодая девка, институт закончила, а работать не спешит. Зато на Мерсе по городу рассекает. Да ну их, тех Зельдовых… Короче, мать, я не намерен вбухивать в это странное семейство бешенные деньги, вот и весь разговор. Да, кстати. Мы с тобой приглашены к ним на новый год.
– Куда? – удивилась Ирина Станиславовна. – Они же продают дом? Какие тут праздники?!
Андрианов усмехнулся:
– Вот-вот, в этом весь Зельдов. Идет ко дну с крейсерской скоростью, но упорно изображает из себя легкомысленного миллионера. Ну что ж, сходим – как-никак, сват. А дом… Он ведь его только выставил, еще ж не продал. На такие особняки покупатели нескоро отыскиваются. Ты подарками пока займись, хорошо? А я мозгами пораскину. То ли в такого же дурачка играть непонимающего, то ли, наконец, поговорить откровенно.
Ирина Станиславовна автоматически кивнула и задумалась.
