Текст книги "Танец белых одуванчиков"
Автор книги: Татьяна Туринская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Кирилл последовал за нею, привычно не реагируя на ее наготу.
– И с каких это пор ты заделалась беременной? Если мне не изменяет память, с утра была нормальная.
– Много ты знаешь, – съязвила Тамара. – Много разбираешься в беременностях! Уже шесть недель, между прочим!
– Почему раньше не говорила? – Кириллу до потери сознания не хотелось верить в происходящее. Нет, этого не может быть, она все придумала, это неправда!
– А ты спрашивал? Когда ты мною последний раз интересовался? Когда хоть слово сказал? Что ты, как можно?! О чем с женой разговаривать?! Конечно, миленький, если жену только молча трахать, беременность всегда возникает неожиданно! Но ведь ты же не будешь утверждать, что ни разу за последние шесть недель ко мне не прикоснулся? Только в глаза мне смотри, в глаза: прикасался или нет?!
Кирилл не ответил. А что отвечать? Вопрос-то был риторический. Да и вообще общаться с Тамарой было неприятно даже и без скандала, теперь же и вовсе был противен даже звук ее голоса.
Прикасался, не прикасался… Естественно прикасался! Кто ж спорит?! Вопрос только – зачем?! Можно подумать, очень хотелось! Когда хотелось – он шел к Светлане. Потому что хотеть последнее время мог только ее. Не просто хотеть – желать душою и телом. Нет, скорее, только телом. Нет, все правильно – душой и телом, да, определенно: и телом, и душой. А Тамаре просто не мог отказать – как же, жена, вроде как обязан. К тому же что ему еще оставалось делать, когда… Как в песне, как у Нани Брегвадзе: "Если женщина просит"?! Мужик он в конце концов или слякоть? Должен же был он ей доказать?! Вот и доказал. А теперь вот…
А теперь наука будет на всю оставшуюся жизнь: никому ничего не должен, если сам не хочешь, никогда никому ничего не доказывай. А значит, можно позволять себе быть только с той, которую желаешь. То есть со Светой. А вот жить по-прежнему будет вынужден с Тамарой под одной крышей. Со Светланой-то он и не планировал жить, к ней хотел приходить, как и прежде, когда вздумается. Вот и будет приходить. А Тамару терпеть придется, никуда теперь не денешься. Хоть и воротит с души, глядя на нее, а беременную женщину действительно жестоко выгонять из дома. И даже не выгонять, а просто оставлять одну. Придется терпеть…
Глава 16
Маразм крепчал. Чем больше наваливалось дел, чем больше закручивался бизнес, тем более странно, если не сказать откровенно глупо, вел себя Потребенько. Упорно лез вперед, нахрапом, иной раз чрезмерным своим напором отпугивая потенциального клиента. Там же, где стоило поработать, там, где клиент практически созрел, Потребенько выставлял фирму в таком свете, что любому мало-мальски грамотному человеку было бы понятно – с этими людьми лучше не иметь общих дел, потому как необязательный человек бизнесменом быть не может.
Так случилось с одним очень крупным пивоваренным заводом. Немалых трудов Светлане стоило пробиться к техническому директору, еще сложнее было убедить собеседника в том, что запчасти к разливочной бутилированной линии гораздо выгоднее закупать у фирмы "НЭВ-Техно" – уже растаможенные, да еще и в российской валюте. И надбавка за все эти "прелести жизни" весьма скромная, можно сказать – чисто символическая. А закупать те же запчасти за валюту непосредственно у производителя линии, да самостоятельно осуществлять доставку на российскую территорию – дело весьма хлопотное и дорогостоящее.
Убедила. Кажется, убедила. По крайней мере, получила запрос на определенный перечень запчастей. Теперь в кратчайшие сроки следовало связаться с производителем этих запчастей и узнать его условия: цена, сроки поставки, способ доставки. Собственно, этими проблемами на месте, в Австрии, занимался сам Потребенько. Выходил напрямую на производителя запчастей, минуя этап изготовителя самой производственной линии по разливу напитков, за счет чего и намеревалось получение выгоды при более низких ценах конечной продукции. Светлане же оставалось лишь на основе добытых Потребенько сведений составить коммерческое предложение для заинтересованного предприятия и готовить контракт в случае, если это предложение заказчик посчитает приемлемым.
Было у заказчика единственное условие – они должны были получить предложение в течение ближайших двух недель, так как запчасти требовались срочно. Слезно просили: если не сможете уложиться в сроки – сообщите, чтобы мы не теряли напрасно времени, а связались с другим поставщиком. Света, как заместитель директора фирмы "НЭВ-Техно", пообещала: успеем.
Обещала не на ровном месте. Обычно коммерческое предложение они направляли потенциальному клиенту уже дня через три-четыре, самый максимум через неделю. Тут же, когда заказчиком оказался очень крупный завод, к тому же имеющий несколько филиалов по стране, надо было бы и вовсе подсуетится, дабы не упустить жирного клиента. Потребенько обрадовался: дело, можно сказать, в шляпе, потому что цены "НЭВ-Техно" предлагала действительно самые низкие среди конкурентов, можно даже смело сказать – демпинговые.
Да только его, дело, сначала нужно было бы довести до логического завершения, а потом уж руки потирать. Вместо этого Потребенько занялся неизвестно чем. Прошла неделя – тишина, ни слуху, ни духу. Светлана "бомбила" австрийский офис с утра до вечера – звонила, слала по электронной почте напоминания и настойчивые просьбы поторопиться. Потребенько вместо ответа не менее настойчиво советовал заместительнице вновь обзванивать клиентов, уже отказавшихся от сотрудничества, и добиваться их расположения: то есть еще раз, уж который по счету, убеждать их в том, что сотрудничество с "НЭВ-Техно" будет для них фантастически выгодным. Аргументы, что те клиенты уже начинают рычать, услышав в трубке надоевший до оскомины голос представительницы вышеозначенной фирмы, его мало волновали. Мол, настойчивость, настойчивость, и еще раз настойчивость – вот три составляющих успешного бизнеса. О коммерческом же предложении для огромного завода, очень важного, пожалуй, даже самого важного потенциального клиента – ни слуху, ни духу. Молчок. Словно не было запроса. Словно не было назойливых Светланиных напоминаний. Ничего.
Тем временем технический директор пивзавода звонил ежедневно с одним единственным вопросом: "Когда?!" Светлана уверяла его в полной лояльности: вот-вот, вот прямо завтра, потерпите еще денек! Не на голом месте обещала, не просто так уверяла, не пыталась обмануть. Ведь была абсолютно уверена: такого жирного клиента Потребенько просто так не отпустит, не может отпустить ни при каких условиях, он же вцепится в него мертвой хваткой, обязательно все сделает. Ну, а что не отвечает на ее вопросы – так видимо, есть некоторые затруднения. Он вообще ужасно не любил вопросов со стороны подчиненных лиц. Относился к ним приблизительно так же, как в прокуратуре: "Вопросы здесь задаю я. А ваше дело на них отвечать. И выполнять мои указания". И всё, и точка, и никаких гвоздей.
Две недели, которые выделил на подготовку коммерческого предложения пивзавод, истекли. Технический руководитель перестал тревожить заместителя директора "НЭВ-Техно", сделав для себя выводы о невозможности дальнейшего сотрудничества со столь необязательной фирмой. Потребенько все еще молчал. И лишь через три с половиной недели, когда Светлана уже практически забыла о том запросе, вернее, не столько забыла, сколько поняла, что клиента они потеряли, Потребенько вскинулся:
– Светлана Альбертовна, а что там у нас с пивзаводом?
Светлана опешила: ну наконец-то, вспомнил, миленький!
– А пивзавод, Константин Ермолаевич, тю-тю.
– Что значит "тю-тю"?! Светлана Альбертовна, не надо так со мной шутить!
Света начала закипать. Про себя, естественно про себя. И о каких шутках можно говорить, если шуток не понимали ни сам Потребенько, ни его драгоценнейшая Элеонора Вячеславовна?
– Да нет, Константин Ермолаевич, какие уж тут шутки. Человек сразу предупредил, что не сможет ждать предложение больше двух недель. А прошло между прочим, уже около месяца. Какие шутки?
Потребенько взвился:
– Как прошло? Что значит прошло?! Немедленно звоните, скажите, что в ближайшее время предложение будет лежать у него на столе!
Едва сдерживая гнев, Светлана ответила:
– Какое предложение, Константин Ермолаевич?! Поезд ушел, он уже обратился к старым поставщикам.
Света услышала в трубке легкий щелчок и поняла, что к беседе с шефом подключилась шефиня. Шеф максимально вежливо, что говорило о его крайнем бешенстве, спросил:
– Почему вы не сделали им предложение вовремя? Объясните мне, уважаемая, почему вы упустили такого клиента?
Света еще не успела ответить, только хватала воздух открытым ртом, не в силах прийти в себя от чудовищной несправедливости, как вдогонку шефу истерически заверещала Элеонора Вячеславовна:
– Вы что, упустили пивзавод?! Светлана, как вы могли?! За что мы вам деньги платим?! Чем вы там занимаетесь целыми днями?! У вас единственная обязанность – немедленно ставить нас в известность о потенциальных клиентах, передавать их заявки. Да как вы…
Света, наконец, опомнилась. Вопреки привычке сдерживаться, не спорить с начальством, подняла голос:
– Заявка лежит у вас больше трех недель! Проверьте электронную почту за двадцать первое октября! Вы вообще почту проверяете? Я две недели терроризировала вас вопросами, две недели ежедневно напоминала, что сроки уходят, мы теряем клиента. Вы хоть раз ответили на мои вопросы?! Вы выслали мне предложение? Что я должна была давать заказчику? Пустой лист без цен и сроков?!
Ответом ей были короткие гудки.
Больше всего на свете в тот момент Светлане хотелось психовать, топать ногами и рассказывать всем, какой Потребенько редкий козел. Однако рядом никого не было, так что рассказывать было решительно некому, разве что самой себе. А сама-то она уже давно об этом знала. Нервничать же, психовать? Из-за каких-то придурков, возомнивших себя великими коммерсантами и бизнесменами? Да пошли они… Светлане теперь не до них…
К вечеру раздался звонок все от тех же, которые в Австрии:
– Светлана Альбертовна. Мы нашли вашу заявку и передали ее по инстанции, послезавтра получим ответ. На его основе вы подготовите коммерческое предложение для пивзавода и немедленно его отправите. А сейчас позвоните контактному лицу, с которым вы связывались раньше, извинитесь перед ним и объясните, что через два дня коммерческое предложение будет лежать у него на столе.
А не провалиться бы тебе со своими коммерческими предложениями?! Вопреки данной себе установке "Не нервничать", Светлана опять начала закипать:
– Да какое, к черту, предложение, Константин Ермолаевич?! Поезд ушел, оно им теперь, как зайцу стоп-сигнал! Они уже сделали заказ у прежних своих поставщиков!
– Даже если так, Светлана Альбертовна, – ледяным тоном осадил ее Потребенько. – Даже если так. Слушайте, что я вам говорю. Вы сделаете все именно так. Даже если он уже сделал заказ. Он по крайней мере увидит, что наши цены приятно отличаются от цены их поставщиков. И пожалеет, что поспешил. И в следующий раз спешить не будет, будет ждать нас.
Света зловеще тихо, но твердо ответила:
– В следующий раз, Константин Ермолаевич, он к нам даже не обратится. Потому что один раз мы его уже подвели. Мы показали себя с наихудшей стороны. Мало того, что мы не смогли предоставить ему конкретное коммерческое предложение, мало того, что мы не уложились в две недели. Самое страшное то, что мы не предупредили его о том, что не укладываемся в сроки. Он ведь трезвонил мне каждый день, а я каждый день обещала "завтра". Поэтому…
– А на каком основании вы обещали ему завтра?! – перебил Потребенько. – С какой стати вы ему лгали?! Это должностное преступление!
– Нет, Константин Ермолаевич. Это вы допустили халатность, это ваше упущение. Вы должны были сообщить мне, что у вас там что-то не получается с поставщиком…
– Это у вас, Светлана Альбертовна, что-то не получается! А у меня все всегда получается! Вы не имели права обещать ему, не дождавшись обещаний от меня! Почему вы не дождались моих обещаний?!
– Потому что я не дождалась ответа вообще ни на один свой вопрос! Вместо ответов вы слали мне ценные указания о том, кого еще я должна обзвонить, кого должна убедить в нашей надежности. И вообще. Знаете, Константин Ермолаевич, я отказываюсь работать так, как вам нравится. Как минимум, вы должны отвечать на мои вопросы. Иначе как вы можете требовать от меня результатов работы, если я не знаю, что вообще происходит?! Как я могу работать, как я могу говорить с клиентами, совершенно не владея информацией?!
Ситуация была патовая. Светлане давно надоело работать под руководством двоих идиотов. Теперь она, как никогда, понимала Вадима Михайловича, то есть просто Вадима. Вот когда-то точно такая же сварка произошла между ним и Потребенько, он точно так же, как и Света, не смог сдержаться. Высказал все, что думает об их стиле управления фирмой, стиле ведения бизнесом. И в одночасье оказался на улице. И сейчас Светлана была на волосок от этого.
Вадим тогда оказался абсолютно прав. Он сказал, уходя:
– Ты сейчас можешь расслабиться, они тебя сейчас трогать не будут. Только вылизывать будут, мол, какая ты хорошая. Ровно до тех пор, пока ты не начнешь приносить действительную пользу, реальную. Пока ты неопытная, им легко выглядеть на твоем фоне умными. А вот когда начнешь самостоятельно что-то делать – тогда они тебя возненавидят. За то, что ты не тупее их. Хотя вслух они этого ни за что не признают даже наедине друг с другом. И за то, что не могут обходиться без тебя, потому что ты у них единственное доверенное лицо в России. Они ведь никогда не ведут деловых разговоров с друзьями. Вернее, разговоры, может, и ведут – в пустом разговоре запросто можно выглядеть умным. А вот общий бизнес со знакомыми ни за что не заведут. Даже просто посвятить кого-то в свои проблемы постесняются. А потому они будут зависеть от тебя, и именно за это будут тебя люто ненавидеть. Беги отсюда, беги. Это не та работа, которая тебе нужна.
Света и сама понимала, что работу нужно менять. Хоть и не особо пока еще страдала на том этапе от тупости семейства Потребенько, но понимала, что ничем хорошим этот их бизнес закончиться не может по определению. Да куда ей было уходить-то?! Кому она была нужна без опыта работы? Вот поэтому и осталась, не послушалась Вадима. Кто знает, права ли она была тогда. Может, да, а может как раз напротив. Но произошло то, что произошло. Светлана осталась. Сначала практически ничем не занималась, разве что отвечала на пару звонков в день да переводила на Австрию все вопросы и электронные сообщения. А получать зарплату за здорово живешь, за абсолютное ничегонеделание, оказалось как-то неожиданно приятно. Постепенно начала вникать в технические тонкости. Потом и вовсе дело начало проясняться. Вернее, буквально в воздухе чувствовалось, что оно вот-вот должно сдвинуться с мертвой точки. Сама прилагала к этому недюжинные усилия. Сама, своими ножками, обегала все инстанции. Сама умоляла снизить административные штрафы до минимума. Нашла общий язык с налоговой инспекторшей – ведь аудиторы у них появились буквально два месяца назад, а до этого Светлане самой приходилось заниматься отчетностью. Пусть нулевой, пусть им пока еще нечего было показывать, но сама, без посторонней помощи, она даже в пустом бланке не смогла бы разобраться. Инспекторша же, Любовь Антоновна, отнеслась к ней вполне лояльно, всегда все очень подробно объясняла. И штрафы, на которые пару раз таки нарвалась фирма, назначала именно минимальные, хотя во второй раз могла бы наказать более существенно.
Теперь Светлана Кукуровская была уже довольно опытным человеком. Не обладала особым опытом, как менеджер продаж, не была опытным заместителем директора фирмы, не была опытным главным бухгалтером, не была опытным специалистом по таможенной очистке грузов. Но в общем и целом обладала существенным объемом знаний. Причем не в теории, а на практике. Если изначально не могла понять, что имеет в виду таможенный брокер, объясняя ей порядок прохождения таможенного контроля и оформления бумаг, то теперь уже если и не обходилась без их помощи – там своя специфика, там действительно без помощи профессионала трудно обойтись – то теперь прекрасно понимала, что такое декларация или попросту ГТДэшка, что такое сертификат ИСО, что такое предварительное уведомление, лицензионный склад и прочая чепуха, кто о чем говорит, кто что имеет в виду, буквально с полуслова "въезжая" в проблему. Точно так же ориентировалась и в отчетности. Без помощи аудитора, естественно, обойтись не могла, но общее законодательство в отношении отчетности знала: что и когда, в какие сроки она должна сдать, с кем связаться в случае сего. Не понаслышке знала, что такое справка об отсутствии валютных ценностей предприятия заграницей, что такое справка на разрешение закупки иностранной валюты, как и в какие сроки перевести заграницу валюту за осуществленную поставку.
Впрочем, все эти ее знания были довольно поверхностными, просто помогали ориентироваться в ситуации. Понимать, о чем идет речь, не теряться в разговоре с официальными лицами. В любом более сложном случае она должна была прибегать к помощи профессионала – будь то аудитор, таможенный брокер или банковский служащий, занимающийся закупкой и переводом за рубеж валюты. Так не для того ли они, профессионалы, и существуют, чтобы заниматься тем, в чем они отлично разбираются?
Главным же приобретением Светланы за три с небольшим хвостиком года было умение общаться с людьми любого уровня. Самым страшным в работе с самого начала было для нее именно это. Именно звонков незнакомым, к тому же жутко ответственным людям, боялась больше всего на свете. Света ведь всю жизнь считала себя букашкой, песчинкой в этом мире. Привыкла быть незаметной бледной молью, на которую никто не обращает ровным счетом никакого внимания. Которую мало кто слушает и воспринимает всерьез. Потому что трудно воспринимать всерьез то, что практически незаметно. Поди-ка кому-то что-то объясни, если тебя практически не видно невооруженным глазом! Если ты такая бледная, такая прозрачная, что практически растворяешься в солнечном свете, тебя вроде как бы и нет. Может, это и не особо приятное ощущение, но Светлана к нему привыкла и абсолютно не терзалась от собственной никчемности. Вернее, не то чтобы привыкла. Она попросту никогда не знала другого, ей не с чем было сравнивать. Ее всю жизнь не замечали. Вот и выросла такая неуверенная в себе.
И тут вдруг одной из самых основных ее должностных обязанностей становится общение по телефону с незнакомыми людьми. Мало того, что незнакомыми. Страшно сказать – она должна была самым наглым образом звонить не кому-нибудь, а – о ужас! – директорам крупных предприятий, или генеральным директорам, или техническим директорам: и то, и другое, и третье было для Светланы одинаково неприемлемо, а потому до умопомрачения страшно. Это ж она должна от важных государственных дел отвлекать таких людей! И не просто отвлекать, а при этом еще и настаивать на том, чтобы они у них чего-нибудь купили!
Первое время не говорила в телефонную трубку – блеяла. Потому что самый же первый ее звонок оказался самым отрицательным из всей последующей практики. Потому что на ее робкий вопрос, не нуждается ли данный мясокомбинат в машине для мойки ящиков, директор буквально заорал в трубку:
– Да на хрена мне ваша машина?! У меня бабушки со шлангами в очередь стоят, на работу просятся!
И тут же швырнул трубку. А Светлана потом долго не могла превозмочь страх набрать номер очередной особо важной персоны.
Однако со временем так поднаторела в этом умении, что не только не испытывала внутренней дрожи, а даже говорила очень уверенно и даже абсолютно профессионально. И пусть результатов таких переговоров практически не было – не ее вина, что предлагать приходилось совершенно идиотские моечные машины по совершенно идиотским же ценам. Вообще-то оказалось, что машины как раз сами по себе весьма востребованы, что очень даже в них нуждаются мясоперерабатывающие и молочные комбинаты. Да вот только машины-то фирма "НЭВ-Техно" предлагала не по умеренной цене, а по супер-дорогой, совершенно нашему производителю неприемлемой. И объяснения Потребенько, что мол, "мы не торгуем Запорожцами", в смысле, Запорожец и Мерседес выполняют вроде бы одну главную функцию, а вот ценовая категория уж очень разная, для потенциального покупателя были мало убедительны. Те как раз предпочли бы Запорожец, лишь бы в рабочем состоянии. Потому как не до Мерседесов, выжить бы в этом жестоком мире, выстоять. Потому что можно, и даже нужно вкладывать большие деньги в оборудование, от которого зависит изготовление качественного продукта. А от моечной машины мало что зависит, в крайнем случае действительно бабушка из шланга ополоснет – и ладно, и уже хорошо. И то, что машина эта европейского производства и соответствующего же качества, мало убеждало покупателя в необходимости расстаться с огромными деньгами.
Да, не Светланина была вина в том, что ровным счетом ни единой моечной машины она не продала. Просто товар оказался невостребованным, не для нашего пока еще не особо успешного производителя. Зато сама Света так поднаторела на разговорах с незнакомыми людьми, что уже и пошутить с ними могла на нейтральные темы, и просто пообщаться "за жизнь, за погоду". Иной раз даже о литературе разговор заводили, о своих пристрастиях. И теперь Света чувствовала себя даже намного увереннее, общаясь с незнакомцем по телефону, нежели с немножечко знакомым при личной встрече. Потому что по телефону собеседник только слышал ее уверенный голос, и совсем не видел, какая она прозрачная и бледная, не презирал ее за бесцветность и как бы "недосуществование" в этом мире. И свой маленький недостаток, свою картавость Света недостатком не считала, а потому и говорила так уверенно. Потому что по сравнению с жутко бесцветной внешностью небольшой дефект речи выглядел сущим пустяком, безделицей, можно даже сказать, ее маленькой особенностью.
Так что опыта Света набралась, определенно набралась. И вполне можно было бы подыскать теперь себе другую работу. Плюнуть на Потребенько вместе с его очаровательницей Нетепиной, и подыскать. Но тут…
Тут как раз бизнес самую малость, но все-таки начал развиваться. Появилась хотя бы надежда на то, что фирма вот-вот станет на ноги. И почему-то так жалко было бросать свое детище. И пусть не она, Светлана Кукуровская, владела фирмой, пусть не ей бы принадлежали ее доходы, не она бы ими распоряжалась. Не это было главное, не это. Просто Светлана вложила в фирму "НЭВ-Техно" столько собственных сил, столько себя, ведь буквально каждая бумажка, каждый номер телефона в базе данных были собраны ею. Это ведь именно она помогала сдвинуть фирму с мертвой точки, именно с ее помощью она ожила. И пусть дышала фирма пока еще с трудом, образно говоря, не обходилась еще без аппарата искусственного дыхания, но надежда уже забрезжила. И потому было жалко бросать собственное детище в этот момент. Хотелось увидеть, что же из нее вырастет, что получится. И еще буквально предательством считала покинуть в данный момент Потребенько вместе с фирмой. Потому что без нее они не обойдутся, без нее фирма накроется бордовой шляпой…
Но при этом Светлана прекрасно понимала, что рано или поздно, а ей придется покинуть и "НЭВ-Техно", и Потребенько с Нетёпиной. Рано или поздно. И даже довольно скоро. Через несколько месяцев. Понравится это Потребенько или нет. Захочется ли Светлане самой или не очень. Рано или поздно придется бросить собственное детище на произвол судьбы. Да, всего через несколько месяцев. Вот потому-то и нельзя нервничать, что бы ни произошло с фирмой. Свете нельзя нервничать. Не ради собственных нервов, не ради собственного спокойствия. Ради здоровья. Ради здоровья малыша. Ее малыша. Их с Кириллом малыша. Нет, только ее малыша, только ее.
Потому что Кириллу их малыш не нужен. Малышей ему должна рожать жена. Кирилл явно не обрадуется известию о Светиной беременности, тут даже к бабке ходить не надо. И пусть, пусть так. Светлана все равно рада. Все равно не собирается огорчаться. Нет у нее повода для огорчений, нету! Разве что для легкой грусти. Да, мама давно намекала, что и Светлане доведется продолжить династию матерей-одиночек Кукуровских. Уже сколько поколений в их семье дети росли без отца. И почему-то каждый раз рождались непременно девочки. Все, как одна, бледненькие, бесцветные. Некрасивые. И каждая дочь непременно повторяла судьбу собственной матери. Что ж, не стала исключением и Светлана. Как ни боялась этого всю жизнь, а таки и ей уготована сия участь. Но сейчас Светлана почему-то была рада.
Да, Света действительно безумно радовалась предстоящему появлению малыша. Вернее, малышки. Тут и на УЗИ ходить не надо – в роду Кукуровских отродясь не рождались мальчики. Вот и у Светы наверняка родится девочка. Такая же бледненькая и бесцветная, как сама Светлана. Ну и пусть. Зато это будет дитя любви. Любви Кирилла и Светы. Нет, дитя любви Светы к Кириллу, так будет абсолютно правильно.
Потому что нельзя утверждать, что Кирилл ее любит. Может быть, она ему немножечко дорога, не больше. Пусть капельку, но все-таки дорога. Иначе зачем бы он стал ходить к ней столько месяцев? Пусть не каждый вечер, пусть. Но ведь все равно довольно часто. Так часто, что Светлана ужасно расстраивалась каждый вечер, когда он не встречал ее у выхода из офисного центра.
Нет, не расстраивалась. То, что Светлана испытывала в такие вечера, нельзя было назвать лишь расстройством, суть дурным настроением. Нет, в такие вечера она испытывала смертельное отчаяние. Даже не тоску, а именно отчаяние. Душу разрывала мысль: вот она и пришла, беда. Вот и насытился Кирюшенька, вот и опротивела ему бледная моль, белая мышь. Кудрявая. Не придет больше ее любимый, не запустит ласковую пятерню в ее пушистые кудряшки, не прошепчет ласково на ушко: "Мышь белая, кудрявая". Кончилось ее счастье.
Господи, какими словами передать, как Света боялась потерять его! Как боялась остаться без него, одной, опять одной тосковать длинными вечерами без любви, без ласки, без ощущения нужности ему, любимому! Как же разъедал душу этот липкий отвратительный страх!
Знала, с самого первого денечка знала, что никогда им не быть вместе. При первой же встрече знала, увидев его, такого красивого, такого обаятельного в дорогом костюме, с бутоном белой розы в петличке. Ведь сердце едва не разорвалось! В первое же мгновение поняла, что это он, тот самый, единственный и неповторимый, которого ждала всю жизнь, с которым так надеялась обмануть несчастливую свою Кукуровскую бабью долю! Поняла, все поняла, а продолжала улыбаться, как ни в чем ни бывало, почти серьезно торговаться со свидетелем за невесту. Не имей она к тому времени основательного опыта телефонных переговоров на любом уровне, кроме разве что уж совсем высшего государственного, наверняка бы растерялась, заблеяла бы что-нибудь неуверенно, расстроила бы всю свадьбу своим несчастным видом. Почему так, ну почему?! Что за насмешка судьбы – встретить любимого в день его свадьбы?!
Знала, всегда знала, что не быть им вместе. И в день свадьбы, и потом, когда нечаянно встретила Кирилла, когда от нее – страшно сказать! – отвратительно пахло жареными котлетами. Знала, она все знала. Даже когда с несказанной радостью обнаруживала Кирилла ожидающим ее в машине у выхода из офисного центра. Да, безумно радовалась, но при этом прекрасно понимала, что это лишь еще одна монетка в ее копилку счастья, еще одна маленькая кража чужого счастья. Знала, что нельзя, знала, что грех, что отольются ей Тамаркины слезы, как пить дать отольются! Но ведь это все потом, потом, когда-нибудь, очень нескоро! А сейчас… А пока что она может украсть еще чуть-чуть, еще немножечко. Пока Тамара не заметила и не пресекла. Пока Кирилл не передумал, не разочаровался. Еще хоть капельку, еще немножечко, Господи!!!
И услышал Всевышний, услышал ее мольбу. Послал ей дар бесценный, счастье несказанное. Не от кого попало бабское свое предназначение исполнить. От любимого человека, от Кирюшеньки. Чтобы, познав любовь женскую лишь символически, смогла Света заменить ее любовью материнскою. К тому, в ком будет течь кровь любимого человека. Пусть так, пусть неполноценное, незаконное, но свою долю счастья Светлана у судьбы отобрала. И пусть когда-нибудь потом придет расплата за воровство, за предательство. Ничего, пускай. Лишь бы ребеночек был здоровенький, лишь бы доченьке жизнь подарить. Пусть нелегкую, как и у всех Кукуровских, что ж поделаешь? И все-таки какое же это счастье – быть матерью!!!
Только бы Кирюша не узнал об этом раньше времени. Только бы не догадался. А то как бы не заставил отказаться от счастья материнства. Нет, не заставит, ни за что на свете не заставит! Даже если будет угрожать полным разрывом отношений – все равно не заставит! Света ведь и так едва ли не каждый день готовилась к разрыву. Как бы больно ни было, но она практически готова к этому. Потому что с самого первого дня настраивала себя на то, что их любовь недолгая, короткая, практически разовая. Даже удивлялась, что так долго она тянется. А потому день ото дня ожидала разрыва. Одного боялась – не успеть. Не успеть зачать младенчика, плоть о плоти Кирюшину, кровь от крови. Только этого и боялась. Но теперь ей ничего не страшно – ее кроха надежно укрыта от всех бед. Расти, малышка, расти. Набирайся силенок, милая, они тебе еще ох как понадобятся!
