Текст книги "Крестики # нолики (СИ)"
Автор книги: Татьяна Снежная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
# 21
Я склоняюсь ниже, застываю над экраном и чувствую, как мое изрядно уставшее этим днем сердце начинает биться где-то в глотке. По позвоночнику будто проходит разряд тока, заставляя выпрямиться в струнку, и под ребрами дерет битым стеклом. Судорожно сглатывая, я несколько раз смаргиваю пелену перед глазами, недоверчиво вглядываясь в сообщение и перечитывая его раз за разом. Резкая, отрезвляющая догадка проходит дрожью по венам. Он знает про нас с Алексом. Ветров, будь он неладен, знает обо мне все!
Стоит ли об этом сообщить брату? Когда что-то делаешь, нужно думать о последствиях. Взрывной характер моего сводного братика вряд ли устоит перед этой информацией. Шантажа он не потерпит. А ведь это самый что ни на есть прямой шантаж.
Безмолвный протест – единственное, что я могу себе позволить.
Да, моим мозгом этого не понять – Ветров или псих или просто за что-то ненавидит меня.
Потому что дело здесь не в физической силе и превосходстве, не в физической боли, – дело в том, что Ветров забирается в мои внутренности все дальше. И дальше. И дальше. Еще немного – отыщет то, чего до сих пор не смогла отыскать я сама.
Моя жизнь катится куда-то..
– София? София, ты меня слушаешь?
Нет.
– Что ты сказал? – я обернулась, пряча телефон в сумку. Рука тянется к виску, который беспощадно пульсирует..
– Если позвонят предки, не проболтайся.
Мой удивленный взгляд слишком красноречив. Не в состоянии контролировать себя я жадно вглядываюсь в родные черты лица, незнакомо заостренные и резкие.
– О моей простуде. Не проболтайся.
Как будто мне нужно об этом напоминать.
Я кивнула и бросила сумку на стул. Затем повернулась и подошла к кровати. Ощущала на себе взгляд Алекса, а когда развернулась, чтобы сесть на матрас, уже точно знала, что он рассматривает меня.
– Что?
– Тебе плохо?
– Что ты имеешь в виду?
В его глазах промелькнула эмоция, но я слишком увлеклась, чтобы ее заметить. Он не ответил, и я нетерпеливо выгнула бровь. Наконец он опустил глаза в пол.
– Я не знаю, – тихо прошептал он. – Ты странная какая-то..
Стресс. Напряжение. Мне нужно чем-то их снять.
– Давай откроем вино.
– С чего бы это? – обеспокоенно вскинулся брат, покачиваясь в дверном проеме.
– Вечер субботы, чем не повод?
– Будешь пить одна?
С его простудой..
– Я приготовлю для тебя глинтвейн.., – идти в кухню и топтаться у плиты не было никакого настроения, но так по крайней мере есть надежда отвлечься, – у нас есть имбирь и корица. При простуде даже полезно.
Алекс потер затылок, анализируя мои слова и уже был готов согласиться, но неожиданно бросил:
– Сначала проясни, что Лебедевой от тебя нужно.
Я уставилась на него, открыв рот. Слова брата никак не могли продраться сквозь туман в моей голове. Я застряла на единственном слове. Лебедева Откуда, черт возьми, он об этом знает?
– Почему ты спрашиваешь?
– В смысле, почему? Я не могу что ли?
Я на мгновение нахмурилась, сбитая с толку этим странным пояснением.
– Нет, не то. Я имею ввиду, с чего ты взял?
– Она искала тебя утром в универе, – его голос звучал безразлично и я заразилась надеждой, что это все лишь обычный интерес.
– Понятия не имею. Мы не виделись сегодня.
А потом я совершила ошибку. Меня волновал этот вопрос давно, а в свете последнего – пугал.
– Тебе она нравится?
Между нами повисло тяжелое молчание. Нестеров словно обдумывал этот вопрос, искал ответ, но ответил как всегда коротко:
– Тебе то что?
– Я просто не понимаю.. ты недавно все это говорил.., – мне пришлось напомнить о его дурацком порыве, который произошел с нами в кухне.
Алекс нервно дернулся, отвел взгляд и мазнул им по стене. Возможно, он хотел это прояснить, иначе отчего просто не ушел сейчас? Не скрылся от вопросов в своей комнате?
– Вот как ты себе все представляешь.., не думал, что ты считаешь меня настолько двуличным козлом..,– что-то на подобие вымученной улыбки коснулось его губ.
– Я не понимаю..
– Да уж куда тебе! – он опустил голову и челка сползла на лоб, скрыв от меня его глаза.
– Но ведь это слишком заметно, а если заметила я, заметят и другие..., – как объяснить, что я не ревную, а пытаюсь его предостеречь, – у нее нездоровая связь с этой семейкой..
Парень уставился на меня ледяным взглядом, и мне пришлось сдержаться, чтобы невольно не отвернуться. Я почувствовала себя обнаженной, практически голой и неосознанно скрестила руки на груди, словно пыталась прикрыться.
– Боже, какая ты дура! – в сердцах бросил брат будто и не заметил моей растерянности, и резко оторвав плечи от дверного косяка скрылся в коридоре.
– Это может плохо для тебя кончится! – Нервно бросила я вслед так ничего и не прояснив для себя, но четко осознав, что все опять испортила.
Вечер прошел уныло. Я бродила по комнате с тревожными мыслями о завтрашнем вечере. Как это произойдет? Наша встреча. Чем обернется для меня и что принесет? На карту поставлено душевное спокойствие моего брата, я не смогу его подставить, а значит поддержки искать негде.
Ложусь в постель рано, но очень долго не могу заснуть.
Тьма сгущается. Резко, рывками, вмиг оплетая все вокруг. Чернильная клякса, в ускоренной съемке расползающаяся по белому кафелю. Касается кожи, ползет вверх по рукам, прилипая, словно тонкая тягучая холодная резина. Дышать становится почти невозможно, когда непроницаемая чернота ползет к шее, по пути сдавливая ребра до судорожного выдоха. На миг она останавливается, затаиваясь, словно кобра. А затем тьма смертельной удавкой в один момент смыкается вокруг горла.
Я впиваюсь пальцами в холодную простынь, собирая ткань в кулаке. Медленно сажусь на кровати, судорожно пытаясь разглядеть в темноте очертания комнаты. Свет ночного города не дает помещению утонуть во мраке, но от этого ничуть не легче. Сердце до сих пор бьется как сумасшедшее, зудящим гулом отзываясь в висках, и это просто так не проходит: я знаю о таком не понаслышке. Паника до сих пор едкой взвесью сидит над диафрагмой, не давая спокойно дышать.
Тимур Ветров..
Новый день встречает его омерзительным привкусом во рту, неприятной, тянущей тяжестью в области затылка и острым желанием сдохнуть. Последнее ощущается самым привычным и до того родным, что без этого уже никуда, а вот с первыми двумя пунктами придется что-то делать. Продолжая лежать с закрытыми глазами и пытаясь утихомирить все нарастающий гул тысячи молотков, остервенело бьющих по черепной коробке, Тимур не сразу осознает, что в дверь стучат.. В конце концов он поворачивает голову и заставляет себя открыть глаза, чтобы тут же зажмуриться и поджать губы, придерживая рвущиеся с языка ругательства, когда по сетчатке режет ярким светом.
Поднимаясь и идя по направлению к входной двери, он уже прикидывает, как это будет приятно – до предела сжать пальцы на птичьем горлышке какого-то черта надумавшего его разбудить. Растянуть наслаждение от убийства кого-то другого определенно проще. Выбор очевиден. Пока что. Но пора бы уже привыкнуть к тому, что у мира всегда найдется для него сюрприз еще гаже, чем он сам рассчитывает.
– Какого хрена ты здесь забыл? – рычит он, закрывая собой проход, но Олег не обращает на это никакого внимания – сдвигает плечом в сторону, будто Тимур кукольный, и спокойно проходит внутрь.
– И я рад видеть тебя, братец, – лениво отзывается Ветров старший, и Тимуру в грудь прилетает бутылкой воды и блистером с таблетками, но для удивления места в уже не остается. Если этот мудак надеется на «спасибо» – он пришел не по адресу. Тимур выдавливает несколько таблеток на ладонь, закидывает их в рот и опустошает бутылку в несколько глотков, чтобы тут же впериться в Олега взглядом, без лишних слов говорящим, что ему здесь совсем не рады. Взгляд предсказуемо игнорируют. Олег небрежным жестом цепляет пальто на вешалку, проходит дальше в небольшую студию и оглядывает полупустую комнату с видом ценителя, забредшего в музей и не слишком довольного экспонатами. Будто впервые видит. Если бы. Рядом с братом, таким непрошибаемым и хладнокровным, Тимур всегда будто возвращается в прошлое, опять чувствует себя подростком, малолетним капризным уебком, жадным до странного, нездорового внимания и до тошноты пафосным.
– Мы же договорились кое-что обсудить.
От этого точно легче не становится. На слове обсудить Тимур непроизвольно дергается, и хотя это наверняка не осталось незамеченным, тут же старательно отзеркаливает маску чужого равнодушия, стирает с лица любые признаки замешательства, злости, брезгливости, отголосков многолетней боли. Чувствует, что получается дерьмово, и внимательный, цепкий взгляд брата это ожидаемо подтверждает. Да и ответ он сам знает, так что Тимур просто фыркает, проходит мимо и опять валится на диван, дожидаясь, пока таблетки подействуют и молотки из его головы наконец переместятся к кому-нибудь другому. Из-под полуприкрытых век наблюдает, как Олег медленно проходит следом, как становится напротив, как задумчиво ведет пальцами по подбородку.
– Любопытно, – как-то странно тянет он, и Тимур опять напрягается, вскидывается, как сторожевой пес, чувствуя, что за этой интонацией не кроется ничего хорошего. – Одновременно так типично для тебя и так… неожиданно.
И вдруг становится кристально ясно, к чему он ведет, а желание слушать дальше пропадает окончательно – но Олег, конечно, это видит, и потому давит еще сильнее.
– С каких пор ты переключился на обычных, не обращающих на тебя внимание девушек? Это… не твой стиль. Что произошло, что все критерии отбора отошли на второй план?
Чтобы отвлечься, забыться, собрать себя обратно в некое суррогатное подобие человека, Тимуру требуется несколько минут, за которые затихает тремор в пальцах, в груди, в голове.
– Значит, твой? Как насчет того, чтобы наконец прекратить изменять своей жене? – В жестких интонациях Тимура не остается и следа от промелькнувшей минуту злости, и из-за этого иррационально легче становится дышать.
– Странные выводы.., – ответ звучит как будто бы невпопад, но Тимур знает, о чем это; они оба прекрасно знают.
– Выводы? Нет, это не выводы. Отец будет очень недоволен, узнав, как ты относишься к своей семье.
– Да что ты вообще знаешь! – раздраженно выплевывает старшенький из-за чего успевает заметить, как в глазах Тимура мелькает что-то странное. Олег тут же невольно затыкается и следующее предложение вырывается из него против воли: – Ты что-то знаешь…
– Знаю. И про твои предпочтения в сексе тоже. И переключиться на студенток того универа, который спонсируешь, это уже как плевок в собственное забрало. Мало ли, проболтается еще кому о твоей неправильности.
Олег молчит, и хотя лицо опять каменная маска, сомнений не остается – он понимает, а это в его случае говорит о многом. И оплошность эта, мелькнувшая на обычно невозмутимом лице мимолетная эмоция – никакая не оплошность на самом деле, у Олега не бывает таких глупых осечек, а значит... Но вместо ответа он вытягивает телефон, что-то быстро набирает и спустя секунду телефон Тимура отзывается приглушенным сигналом откуда-то из недр небольшого помещения. Тут же развернувшись, Ветров идет к двери и только бросает на ходу:
– Ознакомься с этим.
Он останавливается у зеркала, замирая в пол-оборота к Тимуру, и тот может видеть, как он демонстративно поправляет манжеты рубашки, еще демонстративнее – накрахмаленный воротник. Спустя несколько секунд он все-таки оборачивается, окидывает брата оценивающим взглядом с головы до ног и, остановившись на явно измученном и не слишком презентабельном сейчас лице, показательно вздергивает брови:
– И не вздумай мешать мне.
Тимур издает тихий, такой свойственный для него смешок и бросает в коридор:
– Пошел вон.
Спустя пару секунд он второй раз за утро слышит хлопок двери и остается в студии один.
Телефон он находит на барной стойке и прежде чем включить его, долго тянет, водя пальцем по экрану. Пожалуй, это немного слишком для одного утра, но он сам напрашивался на это с завидным упрямством, добровольно напарываясь ребрами на торчащие тут и там ржавые пруты. Олег авантюрист до мозга костей, и то, что он прислал может обернуться не просто катастрофой. Что внутри? Некий компромат на него, изощренный и жесткий, который заставит прогнуться под авторитет более предприимчивого? Или компрометирующие сведения на девчонку из-за которых все его планы просто полетят к чертям?
Проигнорировав это – или попытавшись, Тимур прикуривает и, приготовившись к неизбежному, открывает сообщение.
Несколько фото.
Фотосессия Малышки Со на фоне логотипов компании "Vishi group". Тимур почти что любовно разглядывает уже знакомые черты, чувствуя внутри привычно разливающуюся от взгляда на нее дурацкую теплоту и одновременно тревогу.
– Действительно, – с предельной серьезностью соглашается парень сам с собой. И правда – его оплошность. Он позволил этому произойти. Опоздал. Этих двоих друг от друга теперь попробуй отцепи.
Кажется, он себя переоценил.
# 22
Весь день коту под хвост! Ума не приложу, как дожила до вечера. Слонялась на пару с Алексом по квартире, залипала в экран ноутбука, пытаясь посмотреть фильм, и очнулась только на титрах. Несколько раз открывала конспекты по экономике, – искала чем себя увлечь, – и все зря.
Время тянулось по непривычному долго. К тому же Алекс за целый день не проронил ни слова, как обычно ушел в несознанку и обидку. Что за человек такой? Изменился до неузнаваемости. Где тот веселый, милый парень, которого я знала?
Я тоже хороша – злюсь, дергаюсь, не нахожу себе места.. И когда только успела превратиться в параноика?
В обед всё-таки раскупорила бутылку Массандры. Порадовала братишку грогом, с которым он в момент расправился, и сама прикончила два бокала. От души временно отлегло и я даже смогла уговорить себя на дневной сон, надеясь хоть как-то морально подготовиться к встрече но на деле же без особых усилий просто провтыкала в потолок. Этот дурацкий вопрос "зачем я ему?" размножился, взялся за ручки и стал водить хороводы в моей голове. Меня реально тошнило от беспомощности.
Этот неизбежный час настал.
Мне хочется прижаться к стеклу лбом: оно наверняка приятно-холодное, успокаивающее, вытягивающее всю тревогу из головы, но я не могу. Половина десятого вечера. Ветров наверняка уже обосновался под окнами нашего дома. Ходит, караулит, а я сижу с прямой спиной и постоянно отвлекаюсь на циферблат часов. Трогаю пальцами нитку на нижнем шве водолазки, раз за разом подавляя желание дернуть ее так, чтобы она порвалась.
Внутри глухо ворочается раздражение на саму себя, и, как ни странно, что-то отдаленно похожее на предвкушение, хотя последнее я старательно игнорирую. У меня в жизни все просто: черное – это черное, белое – это белое, никаких тебе полутонов и градиентов. Новая эмоция в привычную схему не вписывается, двоится внутри, и черт его знает, что это вообще такое. Как газировка: вроде колется, но в то же время – сладко. Мне газировки не нравятся, и такие вот странные, распадающиеся на составные эмоции – тоже. Не нравится то, что предстоит пережить этим субботним вечером, не зная зачем, не зная как и куда, зато зная с кем. Ветров псих ненормальный, сказала накануне Алексеева, и я с этим соглашаюсь. Играет моими фобиями как на дудочке.
Вяло думаю, что еще не поздно отключить мобильный и дверной звонок до понедельника. Спрятаться, отречься от всего этого. Потому что мне определенно нужно слегка прийти в себя, вытрясти из головы скопившийся мусор и тревогу. С полутонами разобраться, чтоб ничего двоящегося и все снова просто и понятно. А потом думаю о брате. Как начнется его учебная неделя, чем аукнется мое самоуправство? Чем я смогу ему помочь, если Ветров разозлится? Шантаж вещь безальтернативная, если не договориться в обе стороны.
Да, иногда нужно через что-то переступить, решиться, чтобы отпустило и больше не мучило. Пришло время со всем разобраться, подытожить, узнать в конце– концов что ему нужно.
Время вышло, пора.
Алекс спит у себя в комнате и в целом мире некому поинтересоваться куда я собралась на ночь глядя. Я стараюсь не шуметь, когда обуваюсь и втискиваюсь в пальто. Бросаю последний взгляд в зеркало и расправив волосы выхожу за порог. Через силу бодрюсь, даже что-то напеваю себе под нос, но это скорее нервное.. Никакого стратегического плана в голове нет, сегодня в ней просто невозможно ничего сформировать. Пересекаю последние ступеньки и утешаю себя мыслью, что Ветров просто рофлит меня. Издевается. Сейчас выйду во двор, а там никого.
Не повезло.
Миную козырек подъезда и недовольно поджимаю губы. Ветров, с бутылкой какого-то пойла в руке, стоит возле темной иномарки, опираясь бедрами на капот.. На лице солнцезащитные очки – темные, плотные, и я почему то уверена – глаза закрыты. И это неожиданно смущает.. Я вся такая воинственная, – зубки наточила, иглы выпустила, а враг на поле боя не явился... У меня на глазах Тимур размял шею, перекатил затылком от надплечья к надплечью и будто почувствовал мое появление: повернул голову, только раз – и все, мне даже глаза его видеть не надо, и так понятно – готово, вцепился. Снял очки, зацепил тонкой металлической дужкой за ворот черной футболки с ярким белым принтом из нескольких слов: I am here are you?
Смотрит на меня открыто и неожиданно улыбается самой очаровательной улыбкой.
Еще бы! Мышка беспрекословно покинула норку.
Я не спеша подхожу ближе, как кролик к удаву, и не успеваю ничего укоризненно предъявить, хотя собираюсь, а Тимур уже лениво тянет: – Вечер. Добрый же, да?
Угу. Тщательно разглядываю вывеску ближайшего магазина за спиной парня: «Альтернатива. Компьютерная техника»
Киваю: – Мог бы быть.
Тот только слегка встряхивает бутылку в руке и улыбается шире.. У него странные реакции на хамство, неприязнь и чужое недовольство. И не лень же ему тратить на меня свое драгоценное время?
– Будешь?
А еще он оказывается хорошо умеет выводить из себя. Вот так просто, одним жестом, одной фразой, одним видом полупустой бутылки, из которой пил и которую показывает мне разворачивая так, чтобы за этикеткой стал виден цвет напитка. Бледно розовый, как тот вишневый компот, перелитый мной на его одежду в столовой. Нормальным людям всегда достаточно совсем небольшого напоминания о неприятном, чтобы заново испытать часть пережитых эмоций. Мне такого напоминания достаточно, чтобы неслабо так выйти из себя. Настолько, чтобы зубы до скрипа сжались и все приличные слова из головы вылетели. Ветров, кажется, понимает: закатывает глаза, подхватывает вторую бутылку, стоящую за спиной на капоте и снова протягивает мне.
– Да, да, я знаю. Пить после кого-то противно.
Я уже собираюсь сказать, что нах мне этот лимонад не сдался, вот только парень все еще улыбается, без ехидства и, похоже, никакого двойного смысла в эти слова не вкладывает, а на запястье руки, которой он держит бутылку, блестит браслет дорогущих часов..
– Спасибо. Я не буду. – Мы стоим лицом к лицу, и это даже почему то вдруг не парит. – Ненавижу газировку.
А еще блестящие иномарки, красивых парней в кожаных куртках и... и можно продолжать до бесконечности.
Тимур кивает и снова слегка откидывает голову, подставляя лицо вечернему небу. Явно не спешит делиться со мной планами или хотя бы просто сказать, что ему вообще понадобилось от меня. Молчит и я молчу. Не то, чтобы напрягает, наоборот, я расслабилась настолько, что начинаю его рассматривать. И неожиданно для меня открывается истина, да он просто мастерски умеет играть настроением! И это все изощрённое лицемерие, чтобы усыпить мою бдительность!
Ему, похоже тоже нормально, и повисшее молчание не напрягает.
– Ну и? – Не выдерживаю я.
– Прохладно, да?
Мне вполне комфортно, но я смотрю на его легкую кожанку наброшенную на майку и не спорю.
– Да, – киваю в ответ. Боже, да он же как неживой сейчас. Где тот Ветров, который одним взглядом заставлял мои ноги подкашиваться. – Что еще обсудим?
А мажор будто и не слышит издевки в голосе.
– В багажнике ящик шампанского, нужно отвезти в одно место, там ждут.
Фигушки! Я ни за что не соглашусь ехать на эту вечеринку к Мироновой. Нет и точка! Он чокнутый если собрался предложить мне именно это. Как он себе это представляет?
– А, так ты курьером у Мироновой подрабатываешь? – С очевидным сарказмом комментирую я. Думаю: тебя это заденет..., хочу чтобы задело. Я тоже умею играть настроением. Мне до боли хочется, чтобы этот чудик снова превратился в человека из плоти и обнажил свои эмоции.
Только у меня ничего не вышло.
– Компанию составишь? – улыбается, запрокидывает голову еще сильнее.
– Зачем? Заблудиться боишься? – Да ты, Нестерова, дерзкая! Как у тебя это получается? На самом деле я начинаю ощущать себя более раскованно, и скорее всего потому что мне позволяют.
И никакого замешательства во взгляде, Ветров просто щурится, обдумывая ответ:
– Я ей обещал.
Здорово, вот только я никому ничего не обещала.
– Чтож, обещал так вперёд! – пожимаю плечами. – Я тебя не держу.
Да, садись в свою шикарную тачку и подальше.. где то же тебя очень ждут.
– Не хочешь развлечься?
– Нет, – даже не обдумываю ответ. Мне развлекаться вообще не вставляет, да ещё и в компании самовлюбленных заносчивых мажоров. За день сполна развлеклась. – А проснуться утром на чужом диване после трех бокалов шампанского это вообще не про меня. Надейся больше!
Тимур морщит лоб, вглядывается непонимающе в лицо, и я жду кульминации. Ну типа язвительного: а не пошла бы ты! Или что-то в духе: вали тогда, убогая!
– Хорошо. Прогуляемся тогда?
Я нервно одергиваю воротник пальто. Надо же, он предлагает выбор? Прогуляться это еще куда ни шло. У меня же есть к Ветрову пара вопросов, да? Про шантаж, про его интерес. Поговорим и покончим с этим.
– Прогуляться можно..
Я делаю шаг в сторону и окидываю взглядом двор. До угла моего дома ему будет достаточно? Совсем не готова к звуку открывшейся дверцы и оборачиваюсь.
– Нам сюда, – и добавляет, – прости, никак не вижу себя сидящим на лавочке возле подъезда. Мы можем доехать до набережной, а там пройтись. Ты не против?
Это выглядит так, будто для нас приехать в центр города и пойти куда-то вдвоем – абсолютно нормально. Мне просто нужно пару минут. Не умею я переключаться по щелчку, отгоняя непрошенные мысли.
–Ты снова издеваешься, да?
– С чего бы? – спрашивает он рафинированным, идеально ровным тоном, точно в самом деле не понимает, о чём идёт речь.
И по этому тону я неожиданно понимаю, что Ветров просто из последних сил держит себя в руках.
