Текст книги "Крестики # нолики (СИ)"
Автор книги: Татьяна Снежная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
# 13
Даньку искать не пришлось. Естественно она на лавочке во дворе универа, безразлично пялится в телефон и отрывается от него лишь тогда, когда я сажусь рядом и веду подбородком в ее сторону.
Я в целом и так предполагал, что криминалом не пахнет. Обычный невроз. Глаза чуть припухшие, черное пятнышко потекшей туши на верхнем веке, скорбно сжатые губы в кислой натянутой улыбке. Типичный полевой цветок на который по неведомой ошибке взгромоздилось яркое насекомое в виде броши божьей коровки. Одно уступало другому.
Иногда я думаю, что ей, возможно, еще тоскливее, чем мне: все-таки приходится поддерживать образ милой девочки с хорошей репутацией, которой теперь никто не завидует. Некогда пассия доброго богатого парня, теперь – сиделка тяжело больного. Это заставляет меня относиться к Даниэль бережно, как к хрупкой безделушке, которая очень дорога.
Долгий, внимательный взгляд и нежнейшая улыбка:
– Я пришел, – в чем слышится слушаю. Мимо лавки проходит кучка студентов и я ловко высчитываю – конец третьей пары.
– Спасибо.., но это прошло.
Я молчу, разглядывая дальний горизонт, считаю галочки птиц в небе, – у меня сто лет в запасе. Могу грести в одном ритме, как раб на галере..
Не дождавшись ответа, Даниэль стушевалась, и проговорила гораздо тише:
– Накатило что-то.. А теперь прошло…
Я повернулся через плечо и посмотрел на нее. Брюнетка задумчиво кусала губы и прятала ладони в рукавах пальто.
– Если накатило, то вернется. Идем, поговорим в машине. Я без куртки. – Киваю на свою толстовку, встаю сам, ожидая реакции. Нам однозначно нужна более уютная атмосфера. Более располагающая. Делиться проблемами у всех на виду, перед студентами снующими туда -сюда, перед окнами на фасаде университета, где любой может уставиться и смотреть, – плохая затея.
Не быстро, но все случилось. Мы все таки добрались до салона машины и теперь Данька маялась в тишине уюта, со стаканом горячего капучино, который я прихватил в ларьке.
– Ну давай начнем сначала, – чувствую себя детским психологом, – тяну время, прислушиваюсь к ее дыханию, смотрю, как она ковыряет этикетку на стаканчике. Я нахожу эту сценой осенней хандрой, когда тревога давит на людей и заставляет грустить.
– Я не знаю с чего.
– Давай с самого утра, – говорю мягко, бережно, смотрю в сторону, слегка развернув к ней подбородок, не делаю резких движений. То самое ненавязчивое внимание.
– Это случилось гораздо раньше..
– Я никуда не спешу.
Данька неожиданно хмыкает, словно поймала на лжи и я даже не пытаюсь оправдаться. Мой телефон заведомо отключен, потому что через пол часа тренировка и мне начнут названивать.
– Ты разозлишься.
– Я никогда на тебя не злился, – говорю прикусывая внутреннюю стенку щеки. Потому что если она скажет, что устала от Кирилла, я буду не просто зол.
– Неправда. Тогда ты набросился на Софию только потому что я поболтала с ней.
Не сразу вкуриваю о чем она. Веду головой, смотрю на девушку и воскрешаю в памяти залом на ступенях университета.
– Тебе не надо с ней больше общаться. – Веду языком по губе, прокручивая в голове сегодняшний разговор с Олегом. Вот зря напомнила.
– Да почему?!
Данька начинает злиться, сжимает губы, прерывисто дышит.
– Потому что, – не собираюсь объяснять. В тот день я был в отвратном настроении и одновременно с этим вспомнил, что у девчонки нехорошие фобии. В любом случае, Даньке лучше держаться подальше. Теперь уж точно.
В салоне опять становится тихо, Лебедева замыкается в себе.. и я снова жду. Зрачки ходят маятником с левого угла лобового в правое и я мысленно ставлю себе напоминание заехать помыть машину.
– Сегодня в библиотеке..., – она клонит голову над руками, которые покоятся на коленях и ковыряет крышечку стаканчика, – меня отпустили с урока пораньше – отнести методички. Дальний угол, история экономики.. Там редко кого застанешь. Я зашла за стеллажи и вижу.. Впрочем, неважно кого..., – студентка залипла лицом в боковое стекло скрыв его от меня, – он целовал ее колени..
Я нахмурился пытаясь прочесть по затылку смысл сказанного. Но определенно нашел его сразу, как только девушка продолжила:
– ..шарил под юбкой руками..стоны, вздохи..шепот.. это все..напомнило мне о том, что мое время замерло и никуда не двигается. Что в моей жизни ничего такого больше не произойдет..
От начала и до конца не моя тема. Вот вообще не моя. Щелчок зажигалки (резкий жест) и я выдыхаю дым в осень, проклиная свою импульсивность, которую не могу контролировать, и которая здорово портит мне жизнь.
Надо отдать должное, я прекрасно понимаю скрытый смысл всей этой краткой исповеди. Но в данном раскладе я вообще ни чем не могу помочь. Мне даже похрен любит ли она брата, любила ли – пусть просто будет рядом, пусть просто приходит два, три раза в неделю, сидит у его кровати, смотрит на него ласковым взглядом и гладит по руке. Хрупкая жизнь Кирилла во многом зависит от нее и от того, что я сейчас скажу:
– Позволь уточнить. Что-то может помочь тебе справиться с этой.. с этим накатившим сожалением? Я имею ввиду физические и материальные вещи.
Даниэль шевелится, меняет позу, удобнее устраиваясь на сидении авто.
– Ты осуждаешь меня.
– Нет.
– Я бы никогда..
– Стоп, – перебиваю я и признаюсь, – это не вопрос со злым умыслом и я не пытаюсь сейчас поймать тебя на корысти. – Смотрю сквозь лобовое на людей снующих по улице, на мини магазинчики, и думаю: как не разрушить, то, что еще есть. – Я просто хочу помочь тебе справиться с этим всем, а поскольку глубину твоей печали я могу принять теоретически, но не могу исправить физически, подобный вопрос встает сам собой. Иногда нужно просто временно переключиться, чтобы отпустило. Сходить в клуб, устроить посиделки с подругами, завести новую компанию, заказать бомбический фейерверк в свою честь, слетать за границу, переспать с левым парнем, – вхожу в раж, и "несусь по встречной" не сигналя, – или просто получить то, что поможет закрыть глаза на убогость ситуации. Это все я сделать в силах.
Все, кроме как позволить обрестиновую личную жизнь с другим, не добавляю я. Сколько они не спят с Кириллом? Этой весной он еще чувствовал себя молодцом, был дома, иногда ложась в больницу для корректировки лечения, сдачи анализов и химию.
Перед девушкой такой веер услуг, широкий простор для фантазии. Одно большое – но. Проблемы этим не решить. Все равно где-то на горизонте есть больной парень, который еще и мой брат. Из данной ситуации бескровно и легко выйти не получится.
– Это все не то..,– качает головой Данька и тяжело вздыхает.
– Согласен, – киваю я и выбрасываю окурок в окно. Вместе с ним выбрасываю сочувствие. – Но какой-никакой выбор есть.
Потому что я, мать твою, превращу твою жизнь в ад, если ты бросишь Кирилла!
Сжимаю губы и с трудом держу эту фразу в себе, с облегчением отвлекаясь на кротко пиликнувший сотовый в ее сумочке.
– Скоро будет осенний бал..., – невесело извещает она, хлебнув из стакана.
– И ты будешь на нем со мной.., – категорически отрезаю все сторонние измышления.
– Хм.., – кривится Данька, – можно подумать кто– то из студентов решится ко мне подойти...
– Восхищаюсь их здравомыслием.
– И я все равно на него не пойду. У меня нет никакого настроения ходить выбирать платье, все уныло и бесперспективно.
– Ты пойдешь. И у тебя будет самое дорогое и красивое платье. А насчет перспектив, поверь, у тебя они очень даже заманчивые.
"не быть разорванной мной в клочья."
– И это все равно значит, что я одна.
– Ты не одна, у тебя есть я и Кирилл..
И пусть поспорит.
– Ну значит, благодарю, очень успокоил.
Слышу неприкрытый сарказм в голосе, ловлю собственный взгляд в стеклянном отражении, всматриваюсь, раздумывая, и спустя минуту тихо выдыхаю:
– Тебе всегда будет спокойно, Дани, пока ты девушка Кирилла.
Нахожу это слишком турбовинтовым и грозным, поэтому добавляю:
– Тебе просто нужно набраться терпения..
Взгляд сам собой отрывается от ее вспыхнувшей гневным румянцем щеки, очерчивает пространство за стеклом и замирает на парочке идущей в направлении парковки. Олег и Семино наваждение. Идут деловым, довольно торопливым шагом, на расстоянии локтя друг от друга, перекидываются краткими фразами и тормозят у темного седана – машины Олега.. Сначала залипаю на стройных ногах, потом на прямой осанке, с такой из балетных школ выходят, и неожиданно для самого себя кидаю в сторону Даниэль:
– Подожди меня здесь.
Есть решения, к которым идешь постепенно, раздумываешь, взвешивая все «за» и «против», оцениваешь цель, оцениваешь средства, прикидываешь стоит ли оно того. А есть те, которые созревают еще до того, как вообще успеваешь о чем-то подумать: только бам – и готово.
Вот и я, бросив один из важных знаменателей в своем салоне, шагаю к мерсу Олега, вижу, что не успеваю и очень ускоряю шаг, почти бегу, потому что задеть его сейчас это гораздо выше, чем упиваться своей гордостью. Скорость принятия решения зависит от степени заинтересованности. Моя заинтересованность увиденным бьет все рекорды.
– Не так быстро, братик, – бросаю я сам себе и подлетаю к машине. Перехватываю дверцу, которую вот-вот захлопнут, и тяну на себя. – Олег Богданович, какая встреча! Не уделите пару минут? – от меня разит жаром и нетерпением, которое черным смрадом атакует все вокруг.
Олег оборачивается, выглядывает из салона, залипает на мне острым взглядом и тут же недобро хмурится.
– Простите, София, я сейчас.
Я склоняюсь чуть ниже, заглядываю в салон, и нахожу студентку недоуменно испуганной и необычайно хорошенькой в мягкой мгле салона.
– Чисто гипотетически ты даже соскучиться не успеешь, – коротко кидаю в салон, держась в интонациях от ехидно-насмешливых, до вызывающе-агрессивных.
Олег толкает меня в плечо, захлопывает дверцу, разъединяя наши с девушкой гляделки и тянет меня к заднему бамперу.
– Что тебе нужно, выкладывай. – Остро, зло, но содержательно. Я посмел помешать ему, отвлек, стал на пути.
Олег так похож на отца. Русые волосы не единственное наше с ним отличие. У брата жесткий подбородок, пронзительный взгляд в ледяных дольках карего, и скошенная гневом линия губ. А в дополнение ко всему он такой же расчетливый, уравновешенный и серьезный.
– Решил завести собаку, спешу порадовать, не знаю как назвать.., поможешь? – Говорю скомкано, рвано, видно от переизбытка эмоций. Потому что они зашкаливают, потому что сейчас я исполнен азартом, получить то, что должно быть моим.
– Завести собаку, – пережевывает брат, – с породой не ошибёшься?
– Уже выбрал. Глаза добрые живые карие, рост в холке не меньше метра семидесяти, шерсть шоколадная, и я в ус не дую, почему она сейчас в твоей машине.
Олег смотрит на меня со смесью злости и брезгливости, хватает за запястье и сдавленно выдыхает:
– Да какого хрена?
И это, конечно, вопрос на миллион. Потому что и правда – какого хрена? Какого, собственно, хрена, и что это я вообще такое говорю?
Я наклоняюсь еще ближе, и тихо, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее, шепчу, отвечая скорее себе, чем брату:
– Не трогай мои игрушки.
Олег дергается отстраняясь, щурится; осторожно, едва ли не с удовольствием, кончиком языка ведет по губе и внимательно всматривается в моё лицо. И определенно видит что-то, потому что через мгновение заходится тихим, кашляющим, но искренним смехом.
– Ты это серьезно?
Я не отвечаю. Просто смотрю и мой взгляд отвечает на все вопросы.
– Сегодня я верну твою игрушку в целости и сохранности. А завтра мы встретимся и поговорим. Может, и с кличкой помогу.
Я стою и в голове начинают активно крутиться шестеренки, перекраивая ситуацию в нужную сторону.
– В целости и сохранности, брат, – киваю я.
– Если она еще в целости.., – коротко усмехается Ветров-старший.
– Это не важно. Главное, что это не ты. – Затылок начинает ломить от напряжения, из-за высоко вздернутой челюсти.
# 14
Дверца машины хлопнула, вместе с этим исчез полный едких подначек мажор, и я чувствую какое-то мутагенное, почти затапливающее облегчение. Все таки встречи с Ветровым, пусть и совсем кратковременные, как эта, выбивают земную твердь из под ног. Хочется по-глупому заорать. Так, чтобы действительно полопались стекла, за которыми плыл унылый осенний день.
Собственной кожей чувствую целый кокон из чего-то тяжёлого, невидимыми щупальцами расползающегося по всему салону. Сбежать бы. Куда угодно, лишь бы исчезло это металлическое нечто, впивающееся в спину. Нечто в интонации Тимура до сих пор покалывает кожу; обнажает поршни и тумблеры, надсадно гудящее сердце-насос, и всё то, из чего я состою..
Сижу, сомкнув руки на сумочке, заставляю себя не оборачиваться и вообще не обращать внимания на то, что происходит снаружи у багажника машины.
Заламываю пальцы и представляю во всех оттенках мрачных красок, как сейчас Ветров делится с Олегом деталями моей грязной тайны. Расписывает все в подробностях, не сдерживая презрения и жгучей ненависти.
Черт, сохранить бы крупицы достоинства, когда мужчина вернётся и бросит в мою сторону: выметайся!
Вот что ему надо, этому выскочке? Вот зачем прицепился? Зачем смотрит этим сверлящим взглядом, от которого внутри все сжимается и тлеет.
Олег садится в машину, и я лихорадочно ощупываю взглядом его профиль. Сглатываю, жду приговора.
Первое, что бросается в глаза – это холодная радужка, в которой отражается пейзаж за лобовым стеклом. Полуголые ветви кустов, огораживающие стоянку, крохотный уличный ларек в ярком безвкусном оформлении и неоновая вывеска рекламы, извещающей, что до ломбарда рукой подать – триста метров туда.. А еще – растрёпанная челка и сжатые в тонкую линию губы.
Стопроцентно уверена, что все, что произошло касается именно меня. Мысленно подбираю слова собственной защиты, чтобы у попутчика не возникло желания огорошить меня "горячими" подробностями. Открываю рот и не успеваю.
– Ох уж эти студенты, – безэмоционально бросает Олег в узкое пространство салона. Заводит машину и добавляет: – И когда они научатся сами решать свои проблемы?
Я нахожу эту информацию однобокой, не полной, не раскрывающей всей глубины сцены, свидетелем которой оказалась, но что-то выяснять не вижу смысла. А может боюсь. Да, скорее боюсь той правды, которая может коснуться меня. Поэтому пожимаю плечами и кидаю первое, что приходит на ум, отстраняясь от страшных образов, которые все это время не давали дышать.
– Разве у этого парня могут быть проблемы?
Ну в самом деле – богатство, успех, внимание все составляющие без геморройного существования.
Олег рывком поворачивает голову ко мне, словно забыв, что в машине не один. И говорит то, чего абсолютно сейчас не ожидаешь, и уж чему точно лучше не радоваться. Потому что на лице генерального ни единой эмоции, ни одного лучика света, нет ничего, даже близкого к содержанию фразы —безразличная холодная маска:
– Вы сегодня отлично выглядите, София. Как никогда.
Я хлопаю глазами и отвожу взгляд. Знаю, что весь недосып после тревожной ночи отпечатался в моих глазах и лице, и то, что сейчас прилетело ко мне со стороны мужчины, в ракурсе сказанного – худшая похвала, худший комплимент, а попросту издёвка. Тревога пеленает с новой силой и я спешу очиститься от чужой лжи:
– Это ваше непредвзятое отношение ко мне. Вы слишком обходительны и тактичны, Олег Богданович, – не знаю, куда прятать лицо. Отвернуться полностью – моветон, но это даст возможность вздохнуть и перевести дух.
– Вы так думаете? Ну что же, обратимся за мнением к специалистам. В моей компании их много. Стилисты, бренд-менеджеры и моя помощница Алена. Вот где вся предвзятость. Уж у нее глаз алмаз.
Олег говорит невозмутимо, легко, и я совсем теряюсь:
– А вот теперь я начинаю переживать.
– Рано. Еще очень рано, – медленно тянет мужчина и машина набирает скорость. До часа пик еще пара часов и мы можем мчаться по городским улицам без всяких проблем.
Скользнула взглядом по приборной панели и с сожалением покосилась на магнитолу. Хорошей, легкой музыки сейчас очень не хватало.
– У вас все гладко? Никаких проблем в университете?
В груди что-то замирает, чтобы потом загудеть с новой силой. На эту территорию врываться опасно.
– Никаких, – почти твердо ответила я, убрав локон волос за ухо.
Максимально, насколько позволяло сидение, отодвинулась к окну. Некоторое время мы ехали молча. Мужчина больше ни о чем не спрашивал, ровно вел машину, смотрел на дорогу и вел себя непринужденно, как всегда. А когда на горизонте показалось огромное офисное здание из стали и стекла, занервничала с новой силой. Все это для меня ново, обременительно и эпатажно. Так высоко я еще никогда не пыталась взлететь.
Олег обходит машину и услужливо открывает для меня дверь. Ему нужно перестать баловать меня, быть таким галантным, иначе я могу к этому привыкнуть. Митя не славился джентльменскими манерами – каждый раз, когда я входила за ним в квартиру, приходилось просто уворачиваться от двери.
Компания "Vishi group" занимала все здание, если не считать офисов отданных под аренду на нескольких нижних этажах. Нас легко пропустили внутрь здания, мы поднялись под "самый купол" минуя зеркальный, бесшумный лифт. А потом широкий коридор – мраморные полы, сверкающие серые стены, украшенные рекламными постерами, мягкие желтые диваны в приемной, и окна в пол.
– Милена, найди Алену Игоревну. Предупреди, что срочно.
– Я позвоню и сообщу, что вы пришли.
Смотрю на роскошную блондинку администратора, напрашиваясь на холодный неприязненный взгляд, и кивнув, из самых добрых побуждений, вхожу вслед за Олегом в просторный кабинет. Здесь холодный минимализм – хром, стекло и прямые углы, скрещивающиеся в линиях пола, стен, рабочего стола и длинных, слегка заставленных стеллажей.
– Присаживайтесь, София. Сейчас подойдет моя помощница и я со спокойной душой отдам вас в ее заботливые руки. – Он кивает на офисный мягкий стул напротив рабочего стола, и я тут же понимаю, что попала в личный кабинет генерального. Пойманная этой мыслью осторожно озираюсь, прихожу к выводу, что мне ничего не грозит в этом холодном светлом уюте и снова смотрю на мужчину. Олег расположился в кресле, заглянул в свой айфон, и нагнувшись, щелкнул ящичком стола.
– Это договор, можете просмотреть его потом, сегодня нам предстоит подогнать образ, настроить свет, поработать со стилистом. Сделаем пробы, посмотрим, что и как, и если наши ожидания оправдаются, София, можете смело подписывать.
– Я же могу с ним ознакомиться? – гну краешек прямоугольника – на вскидку пять или шесть машинописных листов.
– Конечно, устроитесь здесь поудобней и изучите.
Дверь распахнулась без стука и на порог шагнула женщина. Ухоженная копна шоколадных волос, ровная осанка, убийственный парфюм. Той грациозности, с которой она пересекла кабинет на высоченных каблуках, в пору позавидовать. Шатенка кивнула Олегу, прошла к его столу, присела на самый уголок, как будто в ее визитах прописан сей сюжет, и широко улыбнувшись, посмотрела на меня.
– Это она?
– Да, что скажешь?
Я по очереди принимаю внимательные взгляды, замаскированные улыбками. Отвожу свой, сконфуженно покрываясь румянцем и удушливой горячей волной.
– Ты же знаешь, что я скажу..
– Нет, Алена, мне нужен взгляд профессионала. Вы пообщайтесь, я оставлю вас. Через десять минут встреча с дистрибьютерами, мне необходимо подготовиться.
Олег встал, скользнул ладонью по плечу своей сотрудницы, а скорее – давней подруги, и легким шагом покинул кабинет.
Я снова ловлю на себе взгляд Алены Игоревны. Деловой, оценивающий – лицо, шея, грудь.Таким взглядом меня полоснула мама Мити, когда узнала, что во Францию мы летим вдвоем.
– Ну что же, давай знакомиться, новоиспеченная золушка, – через непродолжительную паузу подала голос женщина.
– Золушка? – не дала продолжить я.
– Ну конечно, разве это не похоже на сказочное превращение обычной девушки в принцессу?
– Золушка заслужила свое место под солнцем.., – тихо проворчала я, найдя свое отражение в глянцевом покрытии стола.
Заливистый смех заставил меня вскинуть голову.
– Ну конечно.., – согласилась пышногрудая Алена Игоревна, перестав смеяться, – ты очень права, дорогая. Тебе тоже придется заслужить. Посмотри– ка сюда.
Она склонилась и легко коснулась моего подбородка кончиками холодных пальцев. Повернула мою голову в лево-вправо, рассматривая, словно елочную игрушку.. И я ощутила себя идеально смазанной, идеально созданной кукольной головой с пластиковой улыбкой и кожей без изъянов.
– Какой интересный экземпляр, – проговорила она спустя пол минуты, прищурив глаза. – Одновременно кроткая и своенравная, зрелая и юная. Из крайности в крайность. Ты умеешь быть разной и это большой плюс. Одинаковое быстро надоедает.
А вслед сказанному ее палец скользнул по моей губе и я отпрянула.
– Ох! – Выдала реакцию на мое резкое движение женщина и в ее взгляде промелькнул жгучий азарт, – хорошо!
Она живо встала со стола и пригласила следовать за собой.
– Стилисты ждут, а фотографа придется подождать нам. Он скоро примчится, у него съемки на природе. Как раз к его приходу мы будем готовы.
Я киваю и ловлю себя на том, что понятия не имею, что стоит сказать. Вот вообще.
Женщина ведет меня по длинному коридору, в самый дальний угловой кабинет и распахивает передо мной серую глухую дверь:
– Нам сюда.
Где мы оказываемся я понимаю не сразу. В большом помещении – музыка фоном, гул голосов, и люди, люди, люди. Какое-то броуновское движение, в муравейнике и то организованнее. Кто-то задевает меня плечом, едва я успеваю сделать пару шагов, и я сама в кого-то едва не врезаюсь: парня или девушку – непонятно, просто нечто, почти полностью скрытое под ворохом каких-то стремных кружевных цветов гигантского размера.
– И что это за место? – Я повернулась лицом к Алене, которая каким-то чудом уклонилась от столкновения с человеком-клумбой.
– Фотостудия. У них тут сегодня аврал, рук не хватает. Стилисты вон там, – тыкает пальцем в дальний угол помещения и припечатывает последним аргументом, – иди, пусть готовят из тебя вкуснятину.
– А вы?
– Что я? У меня дела. Когда закончишь, возвращайся в кабинет к Олегу.
– Он ещё будет там?
Не отвечает. Смотрит пару секунд, выразительно закатывает глаза и сваливает.
...........
Когда я возвращаюсь к кабинету генерального, ожидаю чего угодно, только не этого.
Тяну тяжелую дверь в приемную и резко отшатываюсь от нее, словно мне с размаха дали по носу.. Олег стоит ко мне спиной, блондинка сидит перед ним на столе, закинув ногу на ногу, сверкает молочными бедрами и игриво теребит воротник его рубашки. Мое неожиданное появление заставляет блондинку отстраниться, нехотя слезть со стола, а мужчину обернуться. Ни один мускул на его красивом лице не шевелится, когда он полирует меня, застывшую в дверях, взглядом. Я совсем другая, да, – волнистые пряди, густой слой макияжа, едва заметный, конечно, но порядком подчеркнувший мою внешность. И яркое платье, сплошь из пайеток гранатового цвета, с ассиметричным вырезом, который оголяет одно плечо.
– Входите, София.
Вырываю себя из транса и вхожу в приемную.
– Все закончилось?
– Думаю, да. – И с меня хватит на сегодня. Мочалили часа два, три – сначала макияж, потом укладка, долгая примерка каких то брендовых балахонов, а в конце я вертелась перед камерой, улыбалась, раскидывала бумажную осеннюю листву и разноцветные мягкие кубы. – Съемки подошли к финалу, а Алена Игоревна сказала, что я могу вернуться в ваш кабинет.
– Да, конечно. Проходите, София, чувствуйте себя как дома. Схожу потороплю их и сразу вернусь. Милена пока сделает вам кофе.
– Непременно.., – в тоне девушки сквозит презрительность, и окажись я стервой, – вряд ли сдержала открытый упрек в сторону Олега в некачественном подборе персонала. Но сейчас мне приходится играть роль милой золушки, у которой на этом балу почти никаких прав, а может и перспектив, поэтому я послушно киваю и шагаю к дверям в кабинет.
Масса впечатлений от съемок, разношерстные эмоции бурлят, на лице ощущается густой слой макияжа и хочется поделиться всем этим хоть с одной живой душой. Вспоминаю про Марину и уже тянусь к сумочке за телефоном, как замечаю договор оставленный мной на столе. Подхожу ближе, устраиваюсь в кресле и начинаю читать. Буквы скачут одна над другой, толи от усталости, толи от нервоза, заставляя у каждой новой строчки смыкать глаза. А потом я понимаю, что в помещении темно, – свет не горит, а за окном уже стемнело. Бросаю взгляд на часы и тянусь к настольной лампе.
С трудом дочитываю последнюю страницу. В целом все стандартно – оговорены форс мажорные обстоятельства, обязанности сторон и сумма месячной оплаты, в которой сейчас незаполненная графа. Единственное, что меня насторожило, это поездки и презентации, – не указаны ни их количество, ни длительность, но на которых я стопроцентно должна присутствовать. А еще я обязуюсь не давать никаких интервью, не посягать на работу в других компаниях и в течении срока контракта держать репутацию идеально чистой и прозрачной.
Держать репутацию идеально чистой и прозрачной. Я отвожу взгляд к окну и закусываю губу. Ну и как быть с этим? Лезвие мышеловки давит последний позвонок, и тот черепками разлетается по всей свалке моей жизни.
Тянусь к сумочке, достаю телефон и теперь уж точно набираю подругу. Мне хватает минут пяти, чтобы поделиться новостью, рассказать все коротко и сдержано, ответить на все ее эмоциональные вопросы и наконец, перейти к главному:
– Я прочла договор.. Что-то типа трудового контракта на год.
– Отлично, есть проблемы?
– Проблемы? В целом никаких, – вру я. – Просто здесь столько обязанностей, без конкретного количества и временных рамок, а я человек настроения.
– Ты переживаешь, что будет трудно?
– Я переживаю, что будет очень много и очень часто..
Вот в самом деле, а если мне скажут три дня подряд до трех ночи стоять и дистрибьютерам улыбаться, как тогда быть?
– Очень много и очень часто хорошо лишь в одном случае, когда это секс с любимым человеком, а в работе это засада. Заостри на этом внимание, пусть внесут хоть какие-то рамки.
– Да, наверно, .. Ты права.
Увлеченная разговором с подругой, забывшись, дышу на стекло и пальцем вывожу спиральку.
– Ну, что еще?
Сама себе пожимаю плечами.
Репутация должна быть идеально чистой и прозрачной.
Нет, с этим Марина не поможет.
– В остальном все в порядке. Знаешь, я может сегодня заеду к тебе. После этого всего нужно привести мысли в порядок.
– Сегодня моя смена. Приезжай.
Подо мной 15 этажей свободного полета, и этому огромному окну, за которым плывет бескрайнее небо и город в огнях, кажется невозможно быть более прочным. Я подхожу к стеклу почти в плотную, смотрю на отражение своего лица и заставляю губы расплыться в нетвердой улыбке. Однако, она быстро сходит с моего лица, когда я скольжу взглядом по интерьеру за своей спиной, замечаю Олега, стоящего посреди кабинета и внимательно за мной наблюдающего.
