Текст книги "Эквей. Трилистник судьбы (СИ)"

Автор книги: Татьяна Серганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 3. Разговоры по душам

Итак, мы начали с того, на чём закончили пару часов назад.

Я снова одна в своей комнате предаюсь тоскливым размышлениям о смысле жизни. За единственным исключением: раньше у меня была хоть какая-то надежда на благополучный исход. Сейчас надежды не было. Ничего не было. Но положенного смирения я не ощущала. Что-то внутри меня продолжало упираться руками и ногами, отказываясь принять и осознать действительность.

Может, Богиня права – всему виной врождённое упрямство, свойственное всем землянкам? Индин землянка наполовину – будет ли она упираться, когда Богиня придёт за ней… вместо меня?

Не будет. Воспитание-то у неё другое. А вот отдаст ли Князь единственного ребёнка…

– Эквей – это маленький рай. Поскорее прилетай! – писклявым голосом пропела я рекламный слоган и уже нормальным закончила: – Вранье! Прилетай, и тебя ждут неприятности, завистники, убийцы, предатели и чокнутая Богиня, стремящаяся заполучить тебя в лучшие подружки! Ха! Своих дурочек ей мало… Чертова божественная шантажистка. А еще говорят, что Богам не свойственны человеческие слабости. Безбожно врут!

– Кэтти!!! – раздался вопль, дверь распахнулась сама собой, а на пороге появилась Княгиня.

И вид у неё был такой воинственно-решительный, словно она готовилась к какому-то важному сражению.

– Мама? – растерянно пробормотала я, прижимая руку к груди.

Сердце билось как ошалелое. Казалось, еще чуть-чуть – и оно выпрыгнет из груди.

Я же точно помню, что закрыла дверь, в сложившихся обстоятельствах я просто не могла оставить её открытой. Тогда как?… Она что, всегда могла войти? Но почему не входила?

«Потому что понимала, что мне надо побыть одной», – подсказало собственное сознание.

Следующей мыслью было – она всё знает.

И что мне теперь делать? Как быть? Я сама еще не разобралась в произошедшем и к разговору с ней совершенно не готова.

– Ты прости, милая, – произнесла тем временем мама, входя внутрь и закрывая за собой дверь на замок. – Но я так больше не могу. Я дала тебе достаточно времени, чтобы побыть одной.

– Что?

В следующее мгновение она села на кровать рядом со мной и неожиданно крепко обняла, после чего жалобно всхлипнула:

– Маленькая моя… девочка, – мама гладила меня по волосам и сбивчиво шептала. – Всё будет хорошо… Слышишь? У тебя есть я, есть Князь и Индин…. А Шан обещал, что всё уладит… Он, правда, ничего мне толком не говорит. Опять всё скрывает… Знает ведь, что через его блок мне не пробраться… Чертов ментал. Надо было подойти к тебе сразу после церемонии, но он не дал… И вообще велел мне тебя не беспокоить… Пока сам не разберется… Узнает, что не послушалась, ругаться будет… Ну и пусть. Я просто больше не могла ждать. Ох, Кэтти… Сколько же времени я провела у этих дверей… пыталась хоть чуть-чуть оттянуть твою боль. Совсем немного… Это ведь так сложно – вовремя остановиться. Есть риск утянуть что-то лишнее… Девочка моя, я так хотела, чтобы ты была счастлива. Чтобы горе и беда обошли тебя стороной… Я ведь всё чувствовала… Твою злость, отчаянье… И понимала, что меня ты видеть не захочешь… Ты же у нас такая гордая…. Но я не злюсь, правда… Но и стоять в стороне больше не могла. Тебе же сейчас так плохо…

– Мамочка, – прошептала я и неожиданно разревелась. – Мама…

– Кэтти… Всё будет хорошо, слышишь? Я не знаю, что задумала эта Богиня, но я не дам тебя в обиду и никому не позволю…

Как же мне хотелось ей рассказать обо всём, поделиться. Но не могла.

Не зря Князь запретил ей общаться со мной. Хотел отгородить от тревог и забот, боялся, что мама каким-то образом узнает о планах Богини. Наверное, он собирался рассказать ей позже, когда решит вопрос со Жрецами и опасность минует.

Внезапно она выпрямилась. Ладонями стёрла слёзы с моего лица и всмотрелась в глаза.

– Ты боишься, – прошептала мама.

И в этот момент я увидела, как слегка расширились её зрачки.

– Страх, – продолжила она. – Ты очень сильно боишься… Я не понимаю… Кэтти, что-то случилось? Раньше такого не было…

– Ничего, – прохрипела в ответ и замотала головой. – Ничего… просто эта скрытность меня немного нервирует, вот и надумала всяких глупостей… Ты знаешь, какая у меня богатая фантазия.

– Да, – с сомнением ответила мама и еще больше нахмурилась. – Но ты ведь знаешь, что всегда можешь мне всё рассказать.

– Знаю, – улыбнулась сквозь слёзы и быстро увела разговор в сторону. – Мам… я так тебя люблю. Очень-очень.

– И я тебя люблю, милая. Ты моя принцесса… Стала такая большая, красивая. И я видела твоего эквейта, – неожиданно хитро улыбнулась она. – Он ведь из Жемчуга, не так ли?

– Уже успела узнать, – понимающе хмыкнула в ответ.

Странно, но воспоминания о Финоре сейчас не приносили боли. Наоборот, я была даже рада поговорить о нём, рассказать о тех чувствах, что испытывала.

– Конечно. Должна же я знать, кто привлёк внимание моей старшей девочки и претендует на роль моего зятя… Ты прости, но я знаю о нём с вашей первой встречи. Милая, ты так старалась скрыть, что я… я не рискнула рассказать тебе о том, что всё знаю. Но после бала я поняла, что ты влюблена.

– Мам, мы просто танцевали.

– Я видела, как вы смотрели друг другу в глаза. Это был не просто танец. Не хочешь мне о нём рассказать?

Еще два-три дня назад я бы сказала твёрдое «нет».

Но не сейчас.

А вдруг эта наш последний разговор по душам?

– Хочу, – улыбнулась я. – Очень хочу.

– Правда? Ты не будешь шуметь, закатывать глаза и тяжело вздыхать? Неужели моя девочка выросла? – притворно ахнула она, а голубые глаза словно светились изнутри.

Раньше я никогда не видела маму такой счастливой. Только здесь, на Эквей, она по-настоящему ожила. Её глаза сияли ярким светом, с губ не сходила улыбка. Мама любила, и Князь любил её. Иногда я случайно перехватывала их взгляды, обращенные друг на друга. Да, ради такого стоило пройти все испытания. А крошка Индин стала венцом их брака, маленьким комочком счастья…

Я просто не могла отнять её у них.

Мы долго с ней проговорили. Сначала у меня в комнате, потом я согласилась выйти погулять и не заметила, как добрались до дворца. Там-то и я вспомнила об Александре.

– Мам, а как ив Переславцев себя чувствует?

– Саша? – вздохнув, она отвела взгляд. – Не очень хорошо. Я бы даже сказала, что совсем плохо. Кэтти, его невозможно узнать. Если бы мы не были уверены, что это он, то… Словно это не Александр, а его страшная копия.

– Он ранен? – сердце ойкнуло от жалости.

Несмотря на то, что близко знакомы мы не были, этот мужчина мне нравился. Переславцев всегда шутил, поднимал девушкам настроение и улыбался.

– Ранен… Но не физически, хотя шрамы на теле у него имеются. Очень много шрамов… Александр разбит эмоционально. Его глаза… Ты же помнишь, какой он был, Кэтти. Весёлый, озорной, вечно улыбающийся и довольный жизнью. А теперь его глаза мертвы. Он словно не хочет жить, и сделать мы ничего не можем. Шан сканировал его сознание, пытался… Не знаю, что Князь там увидел, он мне не сказал… Но это просто страшно.

– Как ива Алексия?

– Плачет. Не знает, как сказать родителям… Саша вообще отказался с ними встречаться. Сказал, что это бессмысленная трата времени.

– Неужели ничего нельзя сделать? Ведь он же как-то вернулся, добрался сюда. Это что-то должно значить.

– Вернулся… Но это уже не наш Александр… Кэтти, – мама взяла меня за руку и слегка потянула в сторону входа. – Индин так по тебе соскучилась. Всё время спрашивает: где Кити?

Я не смогла сдержать улыбки, услышав знакомое обращение. Так меня называла только она. Маленькая крошка, солнечное чудо, любимая сестра.

– Я тоже скучала. Но… – видеть её я сейчас была не готова. – Давай в следующий раз.

– Никаких «но». Не вынуждай её сбегать к тебе. А она может.

– Мам, ей всего год, – рассмеялась я.

– Иногда мне кажется, что больше. Знаешь, мне уже жалко её мужа, – вздохнув, добавила Княгиня и лукаво подмигнула мне.

– Тебе вдвойне надо его жалеть, потому как ему прежде надо пережить встречу с Князем.

Мама тихо рассмеялась:

– Да. Это будет весело. Шана уже сейчас трясти начинает при мысли, что к его девочке кто-то может протянуть свои загребущие ручонки.

– Наверное, это удел всех пап.

Мысль пришла о собственном отце, которого я никогда не видела. Но так же, как пришла, она быстро ушла. Ведь не зря говорят, что не тот отец, кто родил, а тот, кто воспитал. А мамочка мне была и за маму, и за папу.

– Открою тебе маленький секрет. Только ты никому, хорошо? – она приобняла меня за плечи и наклонилась к уху. – Шан тоже видел, как ты танцевала с Финором.

– И что?

– Князь собирался… собирается, когда всё закончится… Твой отчим проведёт беседу с этим молодым человеком. Очень длительную беседу.

Я на мгновение закрыла глаза, чтобы проглотить ком, подступающий к горлу.

– Это не обязательно, – прошептала едва слышно.

Господи, почему они такие?

– Еще как обязательно. Ты тоже ему очень дорога. И отдавать кому попало свою старшую дочь Князь не собирается.

– Но я не его дочь.

Мама вздохнула:

– Знаешь, Кэтти. То, что вы не называете друг друга папа и доча, еще не значит, что не испытываете чувств. Поверь, я знаю, о чём говорю. И сейчас Шан разбирается со Жрецами не ради меня. А ради тебя.

– Спасибо.

– Мы же семья, милая.

Я всё-таки поддалась на уговоры мамы и пошла в детскую.

Индин встретила меня громко. Сестрёнка запищала, залопотала – Кити, Кити – притопала ко мне, забралась на ручки и обмазала слюнями, печеньем и пюре.

Прижимая к себе её крохотное тельце, заглядывая в лазоревые глазки и гладя золотистые волосики, я всё больше понимала, что сделала правильный выбор.

Я не могла позволить отнять у этой малышки её жизнь. Просто не могла.

– Кити, – хихикала она, обхватывая меня за шею. – Я тялю.

– И я тебя люблю, – прошептала в ответ. – Пообещай, что будешь хорошей девочкой. А я буду за тобой присматривать. Надеюсь, она мне позволит… И хоть иногда вспоминай обо мне. Хорошо?

– Дя…качь – качь.

– Ты хочешь кататься? – улыбнулась я и встала на корточки, позволяя малышке залезть себе на плечи.

После Индин раскрутила меня на сказку, потом на игру, затем снова на сказку.

Мы бегали, играли, валялись на мягком крове, и малышка так устала, что уснула прямо на полу.

– Пойду, отнесу её, – мама аккуратно подняла сестренку с пола и понесла в спальню.

– Мам, я зайду к Князю?

Она застыла в дверях и недоуменно нахмурилась.

– Конечно, он должен быть в своём кабинете.

– Спасибо.

Ноги сами принесли меня к знакомой деревянной двери.

– Ваше высочество, – я слегка склонила голову, приветствуя правителя Эквей.

Несмотря на то, что он фактически являлся моим отчимом и отцом моей сестры, обращаться к Князю как-то иначе я не могла. Для меня он навсегда остался неприступным высшим эквейтом, властителем чужих судеб, и обращаться к нему «папа» было неправильно. Мне казалось это кощунственным.

Слава Богу, мама в наши отношения не влезала и с просьбами подобного рода не обращалась.

– Кэтти? – он встал из-за стола и нахмурился. – Ты почему здесь? Что-то случилось?

– Ничего особенного. Просто мне надо с вами поговорить, – я нерешительно потопталась у двери, не зная, что делать дальше. И стоит ли мне вообще затевать весь этот разговор. – Я могу войти?

– Да, конечно.

Я аккуратно прикрыла дверь и, не поднимая головы, шагнула к столу.

– Мне нужно с вами поговорить.

– Это я уже понял. Присаживайся, – после пары секунд тягостного молчания, произнёс он.

Кресло было большим, мягким и почему-то неудобным. Или дело не в нём, а во мне. Я так нервничала, что не знала, куда себя деть.

– Я знаю, что означает знак на моей щеке, – без всяких предисловий произнесла и рискнула поднять взгляд.

Князь смотрел прямо в упор. На его совершенном лице не дрогнул ни один мускул, только в лазоревых глазах мелькнуло сожаление.

– Богиня. Я знал, что она стоять в стороне не будет.

– И она тоже. Так это правда?

– Да, – откидываясь на спинку кресла, произнёс эквейт. – Это правда. Иногда Богиня ставит свою отметку на эквейтине… Редко, но ставит. Особый знак принадлежности к ней.

– И эта девушка должна последовать в Пещеры, – понимающе закончила я.

– Ты не эквейтина, Кэтти… И данное обстоятельство сейчас только нам на руку. Не переживай, я сделаю всё возможное для того, чтобы этого не случилось. Мне почти удалось договориться со Жрецами…

– Какой ценой, – пробормотала в ответ.

Значит, и тут не солгала. Князь действительно пытался решить проблему.

– Это неважно. Ты не должна жертвовать всем. И ты землянка. Значит, на тебя её прихоти не распространяются. И Жрецы это понимают. Уверен, они пойдут мне навстречу, и сегодня-завтра я получу ответ. До праздника представления времени еще очень много.

Он всё-таки заботится обо мне. Может быть, только ради мамы, но всё равно заботится. А для меня это так много значило. Своего биологического отца я никогда не знала, мама со своими прошлыми ухажёрами меня не знакомила, так что Князь являлся, по сути, единственным мужчиной на эту роль.

И чем больше я его узнавала, тем больше он мне нравился. Уверена, эквейт сможет помочь маме перенести боль утраты.

– Она заберёт Индин, – обреченно ответила Князю. – Обменяет её на меня.

Эквейт изменился в лице – побледнел, в лазоревых глазах вспыхнуло пламя и тут же погасло. Я успела разглядеть – неверие, принятие, боль и злость. Князь терпеть не мог, когда им помыкают, даже Богиня.

– Этому не бывать, – резко и чётко проговорил он. – Я не позволю.

– Индин – эквейтина, принцесса. Разве дочь Князя может пойти против воли Богини? Что скажут её подданные? Вы же понимаете, что она будет вынуждена уплыть в Дальние Пещеры. Думаю, лет через пятнадцать Индин воспримет это как высшую честь. Ведь находиться подле Богини – это очень почётно, не так ли?

– Кэтти, это ничего не значит…

– Я не хочу, чтобы вы выбирали между нами, – перебила его, до боли цепляясь пальцами за подлокотники. – Ни вы, ни мама… Это слишком жестоко и больно. И не хочу жить, зная, какой ценой получила это право на счастье. Я не могу лишить сестру всего. Это неправильно.

Я говорила спокойно и уверенно, но слезинка всё равно медленно скатилась по щеке, а за ней другая, третья… У меня так и не получилось их контролировать. Но стыдно не было. Сейчас с Князем мы как никогда хорошо понимали друг друга.

– Не надо никаких переговоров. Я поплыву в Пещеры как можно скорее. Как того требует долг… Это моё решение.

– Кэтти…, – попытался возразить Правитель.

– Вы только маме пока не говорите, хорошо? Ей нельзя волноваться… Я сама ей расскажу… Перед отъездом… Индин заслуживает счастья… Вы же будете рассказывать ей обо мне?

– Конечно, – кивнул, а в лазоревых глазах была такая жалость, что я, не удержавшись, громко всхлипнула.

– Спасибо. Берегите их с мамой.

– Ты еще можешь передумать.

Я в ответ лишь покачала головой и улыбнулась:

– Вы же знаете, что это невозможно… Но спасибо. Я пойду. Попробую лечь спать.

* * *

В палате было тихо и темно. Лишь в дальнем углу горел ночник, но его свет был столь тусклым и невыразительным, что почти ничего не освещал. Князь замер в дверном проёме, пытаясь привыкнуть к освещению и стараясь хоть что-то разглядеть. Свет из коридора бил ему в спину, и в палате стало чуть светлее.

Кровать была пуста. На мгновение его сердце охватила тревога. Но пациента он почти сразу нашел у окна.

Мужчина сидел на широком подоконнике, опираясь спиной о раму, и смотрел перед собой.

– Не помешал?

Едва заметное движение головой.

Отрицание.

Он даже не повернулся.

– Не передумал?

– Нет.

– Хорошо. Я позволю тебе отправиться к ней.

– Думаешь, мне нужно твоё позволение? – Александр всё-таки взглянул на него. Свет от светильника отразился в мёртвых карих глазах. – Мне нужен лишь транспорт.

– А об Алексии ты подумал? О родителях?

– Ты сказал, что я смогу отправиться к ней, – проигнорировав вопросы, произнёс мужчина.

Князь вздохнул. Что бы Эли ни говорила, чувство вины не проходило, наоборот, оно только усиливалось. Если бы он тогда не поддался на уговоры, если бы… Александр бы не улетел и не превратился в ходячий труп.

– Да. Послезавтра утром в Пещеры отправляется корабль с… послушницей. Его поведёшь ты. Устройство там несложное. Почти полностью повторяющее корабли, на которых ты плавал, когда служил у меня четыре года назад… Только тебе я могу доверить её сопровождение.

– Хорошо, – безразлично ответил тот и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

– Ты еще можешь отказаться… Саш, я же могу тебе помочь. Тебе надо лишь открыться, позволить заглянуть в мысли.

– Нет, – его тон не изменился. Всё то же равнодушие и безжизненность.

– Что бы с тобой ни случилось, всё можно исправить.

Мужчина всё-таки повернулся. И жуткая кривая улыбка исказила его когда-то красивое лицо.

– Я мёртв, Князь. Уже давно мёртв. А сейчас мне надо лишь выиграть спор.

Данный текст был приобретен на портале Lit-Era (№ 870483 24.10.2017).

Lit-Era – новая эра литературы

Глава 4. Прощание

Князь пришел ко мне следующим утром.

Конечно, для девочек это было полной неожиданностью. Они были такие сонные, в смешных и нелепых пижамах. Жи-Жи к тому же решила сделать тонизирующую маску из какого-то местного растения, из-за чего её лицо было похоже на переспелый фрукт жуткого болотного цвета. В общем, к появлению Правителя Эквей они готовы не были.

Я тоже не ожидала, что он явится так рано, но особо не удивилась.

– Доброе утро, девушки, – лучезарно улыбнулся он, когда наша дверь сама собой раскрылась, впуская его внутрь.

– Ой, – пискнула Би, хватая с диванчика подушку и пытаясь ей прикрыть глубокий вырез топа.

– Здрасьте, – только и смогла ошарашенно пробормотать Жаклин и медленно попятилась в сторону ванной комнаты.

Князь некоторое время рассматривал её лицо, а после серьёзно добавил:

– Попробуйте использовать масло адии, оно более эффективно, чем сок борэ. И цвет не такой яркий и… зелёный.

– Спасибо, – совсем тихо пробормотала подруга и шмыгнула в ванную.

– Я… мне… надо, – пробормотала Беатрис и скрылась за дверью в свою комнату.

– Доброе утро, – я встала с кресла, где сидела, читая историю Эквей, и пыталась найти хоть какую-то информацию о Дальних Пещерах.

Её почти не было. Лишь мифы, легенды. В какой-то момент у меня возникла мысль обратиться к иву Дериону. Ведь он там был много лет назад. Может, он сможет рассказать о том, что именно мне стоит ждать в самом таинственном месте Эквей.

На мне тоже были широкие штаны и тёмная футболка с оскалившимся черепом. Девчонки называли её депрессивной, потому как я надевала её только по определённым случаям. Но в отличие от подруг стеснения и смущения не чувствовала.

Я сейчас почти ничего не чувствовала.

– Доброе, Кэтти. Как спалось?

– Спасибо, хорошо… Всё остальное тоже… без изменений, – слегка развела руки в стороны и вновь скрестила их на груди.

Как ни старалась я выглядеть храброй и сильной, меня немного трясло.

– Понятно.

– Откуда вы знаете про маску? – вопрос вырвался сам собой, но я ничего не могла с этим поделать.

Сама мысль о том, что Князь использует её, нанося на своё совершенное лицо, казалась абсурдной и такой смешной, что меня начинал разбирать смех.

– Твоя мама её делает. Только не говори, что я её сдал, пожалуйста. Она так стремится быть идеальной.

Мы понимающе улыбнулись друг другу, а в следующее мгновение вспомнили причину, по которой Князь оказался здесь.

– Вы хотели мне что-то сказать?

– Да. Завтра утром отплывает корабль.

– Завтра, – тихо повторила я.

Уже завтра.

– Да. Кэтти, – я видела по его лицу, что он вновь собирается меня переубеждать, но выслушивать больше этого не могла.

– Я поняла. Мне надо собрать вещи или..? Я так ничего не нашла, никакой информации, – оглянулась и кивнула в сторону планшета, что лежал на диване.

– Могла бы спросить у меня, – предложил эквейт.

– А вы бы сказали?

– Сказал. Только знаю я немногим больше, чем написано в источниках.

– А ив Дерион? Он же был там.

– Об этом тебе лучше поговорить с ним. Если ты действительно хочешь знать.

Вздохнула, не зная, что лучше – ничего не знать и переживать или знать и сходить с ума от страха.

– Не знаю, – в конце концов тихо призналась ему.

– Решай сама. Ты сказала? – он слегка кивнул в сторону закрытых дверей.

Покачала головой.

– Нет. Потом… И лучше, если это будете вы.

– А Элизабет? С ней ты поговорить не хочешь?

Его взгляда я выдержать не могла, отвернулась и закрыла глаза.

– Я поговорю… Сама.

И тут же вздрогнула, когда сильные мужские ладони бережно коснулись моих плеч, а дыхание потревожило волосы на макушке, вызывая легкую дрожь по телу.

– Катрин, никто не смеет тебя принуждать. Ты землянка, и на тебя правила не распространяются, – тихо произнёс эквейт.

– Я знаю, – от его рук шло тепло.

В какой-то момент я почувствовала легкое давление на сознание. Князь пытался успокоить меня. Не давил своими силами, а действительно пытался мне помочь, справиться с чувствами и эмоциями, что волнами накатывали, мешая думать.

– Элизабет сейчас у себя. Не оттягивай этот разговор.

– Хорошо, спасибо.

Я так и не повернулась, даже когда услышала звук закрывающейся двери, продолжая смотреть перед собой и пытаясь продумать разговор. К Дериону или маме? Как мне надо преподнести столь потрясающую новость маме? Как успокоить и заставить понять?

– Кэтти? – из ванны выглянула Жи-Жи.

Подруга уже смыла свою маску и теперь огромными от удивления глазами смотрела на меня.

– Это правда?

– Что правда? – я недоуменно моргнула, пытаясь вернуться в действительность.

От меня как-то ускользнуло, что они могут услышать наш разговор.

– Ты и Князь, – пробормотала Би, что в этот момент выглянула из комнаты. – Вы вместе?

– Что?

– Мы всё слышали, – пробормотала рыжуля. – Ты не подумай, мы тебя не виним. Это всё Богиня. Ты лишь подчиняешься её воле.

– Мы всё понимаем и готовы тебя поддержать, – вторила Жаклин.

Обе они смотрели на меня с таким непередаваемым решительным выражением на лицах, что я не знала, смеяться мне или плакать.

– Господи, – только и смогла выдохнуть, переводя взгляд с одной на другую. – Я так больше не могу… Это слишком. И вы… вы тоже.

И, развернувшись на сто восемьдесят градусов, выбежала в коридор.

Князь сказал, что мама у себя, так что я знала, куда бежать. Ничего не видя перед собой, игнорируя учениц и их родственников, быстрым шагом, едва не срываясь на бег, спешила в княжескую резиденцию.

Надо с ней поговорить. Прямо сейчас. Пока остальные доброжелатели не донесли до неё мысль о том, что старшая дочь стремится занять место Княгини. Уж лучше сказать правду – горькую и тяжелую – чем позволить думать о себе такое. А Дерион подождёт.

– Княгиня у себя? – тяжело дыша, спросила я у Рейины, что быстро вскочила со своего места, стоило мне только войти в приёмную.

– Да.

– Я могу зайти?

– Конечно… Кэтти, – начала она, но я отмахнулась.

Лишние разговоры мне были ни к чему.

Интересно, с ней Князь тоже провёл беседу, что не стоит сообщать маме информацию о знаке на моей щеке? Это был, скорее, риторический вопрос. Я чувствовала, что – да. Князь слишком любил маму и всячески старался отгородить от любых потрясений.

– Кэтти? – мама удивленно подняла на меня взгляд и нахмурилась.

– Привет, мама. Есть минутка? – закрыв за собой дверь, спросила у неё.

– Да, конечно, что случилось?

– Мне нужно тебе кое-что рассказать, – нарочито громко и бодро произнесла я, подходя к её столу. Спина прямая, плечи развёрнуты, а подбородок поднят. Я готовилась к этому разговору как к экзамену.

– Хорошо. Я тебя слушаю, – она отложила в сторону документы и взглянула на меня.

– Дело касается моей хиты, – набрав полную грудь воздуха, начала я и тут же была перебита.

– Я знаю.

– Знаешь?

Такого поворота я точно не ожидала.

Мама быстро встала со своего места, обогнула стол и подошла совсем близко, беря за руки и ласково улыбаясь.

– Да, я знаю.

Либо мы знаем с ней разные вещи, либо я что-то не понимаю.

– Мам, – начала я, но она вновь не дала мне продолжить.

– Кэтти, давай сядем, – она указала жестом на диван и повела меня к нему.

«Может, Князь ей уже промыл мозг? Ну не может моя мама ТАК реагировать на новость о том, что её старшая дочь должна попасть в историю, становясь девочкой на побегушках у Богини».

– Я знаю обо всём со вчерашнего дня, – поглаживая мою ладонь, произнесла она. – Собственно, именно поэтому я решила с тобой встретиться. Поэтому пошла против просьбы Князя. Тебе была нужна поддержка, моя любовь.

– Понимаю, – совершенно озадаченно произнесла в ответ.

На самом деле я ничего не понимала. Совершенно.

«Может, это сон, и я сплю? Страшный кошмар, вызванный купанием в озере. Вот сейчас я очнусь, и всё будет иначе».

– Признаюсь честно, что-то подобное я ожидала. Мы, земляне, обожаем делать из мухи слона, додумывая и придумывая иногда такое, что страшно становится. Конечно, мне было неприятно услышать такое. Но я ни на секунду не усомнилась в тебе или Князе. Богиня, конечно, могла сделать что-то подобное, но это было бы слишком даже для неё.

– Мама, ты сейчас о чём?

– Разумеется, о слухах, которыми гудит вся школа, – вновь ласковая и понимающая улыбка, а в голубых глазах, такая нежность, что у меня стали наворачиваться слёзы. – Шан, когда впервые услышал о них, расхохотался. И я его прекрасно понимаю. Это же такая глупость, Кэтти. И тебе не стоит обращать на это внимание. Трепать себе нервы, думать, переживать. Завистники найдутся всегда.

Кажется, до меня стало доходить, о чём сейчас мама пыталась мне сказать.

– Мама, это неправда.

– Я знаю. И всегда знала. Неужели ты могла подумать, что я поверю в этот бред? Уверена, скоро Князь всё решит, и жизнь вернётся в привычное русло.

«Без меня…»

– Я завтра уплываю… утром.

– Куда? – теперь она недоуменно нахмурилась, явно чувствуя напряжение, что исходило от меня.

– Дело не в цвете хиты, мама… Точнее, не только в ней.

Тишина была такая, что я слышала стук собственно сердца.

– Не понимаю.

– Иногда Богиня оставляет на эквейтине лазоревый знак… Он означает, что девушка выбрана в послушницы и должна отправиться в Дальние Пещеры, чтобы до конца своей жизни служить Богине.

– Нет, – едва слышно прошептала мама, белея буквально на глазах.

– Вот этот знак, – я коснулась пальчиками вязи на щеке.

– Нет, – уже громче произнесла мама, и я услышала боль и гнев в её голосе.

– Так что Алексу ничего не грозит. Я не его невеста… а послушница Богини.

В следующее мгновение она резко схватила меня за плечи и слегка встряхнула.

– Не смей даже думать об этом! Никогда!!! Я не позволю тебе уплыть! Слышишь?! – прокричала Княгиня, а глаза буквально метали молнии. – Ты землянка, на тебя подобные правила не распространяются!! Князь всё решит! Он обещал! Чертов правитель, – отшатнувшись, прошептала она и вскочила на ноги. – Шан опять от меня всё скрыл…. Как он мог? Это же не рядовой случай, дело касается тебя. Князь должен был сразу сообщить мне.

– Он думал, что сможет всё исправить, – я попыталась встать на защиту высшего эквейта.

На маму сейчас было страшно смотреть. Её лицо скривилось от гнева. Широкими шагами она мерила комнату, не останавливаясь ни на мгновение.

– Думал! Ха! Он всё исправит! И никаких «если» и «может быть»! Ты не достанешься этой интриганке, я не позволю! Я разнесу здесь всё, но не позволю…

– Она заберёт Индин, – тихо сказала я.

Эта фраза была словно удар для мамы. Она дернулась и застыла, став белой как полотно. Казалось, еще немного, и она просто потеряет сознание.

– Мама! – подскочила к ней, помогая сесть на диван. – Я сейчас принесу воды.

– Стой, – прохрипев, она схватила меня за руку и покачала головой. – Всё нормально.

Сейчас мама казалась постаревшей на десять лет. Черты лица заострились, скорбно опустились уголки губ, появились морщинки в уголках глаз. Моя красивая, очаровательная мамочка в одно мгновение стала похожа на старуху.

– Кэтти… не надо, – две слезинки скатились по щекам, оставляя после себя блестящие дорожки.

Две близняшки, что так похожи были на мои, что я не смогла сдержать.

– Её жизнь в обмен на мою… Мама, прости, но я не могу иначе.

– Мы найдём выход. Обязательно найдём. У нас впереди годы…

Как бы я хотела думать так же. Верить, что мы всесильны и добро обязательно победит зло. Но жизнь не белая и не черная, она серая.

– Нет. Богиня не простит. А я не могу обрекать Индин на такую жизнь.

– А себя? Себя ты можешь?… Это ведь твоё решение, не так ли? Ты решила. Не посоветовалась со мной, с Шаном. Но так нельзя, милая. Мы же семья.

– Я не хочу, чтобы вы выбирали. Это жестоко – заставлять вас делать выбор.

– Выбора не будет. Ни ты, ни Индин не поплывут в Пещеры.

– И что ты сделаешь? Вывезешь нас с Эквей? Дочь Князя? Да, её будут рады видеть в Альянсе. Или попытаешься скрыть ото всех? Постоянные переезды? Жизнь в страхе, что рано или поздно нас обнаружат… Ты хочешь для нас такой жизни?

Вздрогнула и отвела взгляд.

– Должен быть выход. Всё не может закончиться так.

– Это не конец, мам. Мы же не знаем, что там, в Пещерах. А вдруг меня ждут райские кущи и обнаженные красавцы, – попыталась пошутить я, но не получилось.

– Нам не стоило сюда прилетать, – она провела ладонью по моей щеке, убрала непослушную прядь, что опять упала на глаза. – Нет, не так. Мне не надо было покупать тот билет.

– Тогда бы у тебя не было Князя и Индин. Разве они не стоят всех мучений?

– Но я не хочу терять тебя, Кэтти, – пошептала мама и притянула меня к себе, зарываясь лицом волосы и заливая слезами. – Ты же моя девочка, моя маленькая девочка. Как же я буду без тебя, Кэтти? Как я буду жить, зная, что никогда больше тебя не увижу.

Её тело сотряслось от рыдания. И я больше не могла сдерживаться, позволяя тоске и боли выплеснуться наружу.

Не знаю, сколько мы так проплакали, прижимаясь друг к другу, страшась раскрыть объятья и отпустить. Как утопающие хватались друг за друга, как за соломинку.

– Не приходи завтра меня провожать, – пробормотала я, когда мы более-менее успокоились и слёзный поток закончился.

– Кэтти, – всхлипнула мама.

– Мам, пожалуйста. Мне и так очень тяжело. Я… я не смогу еще и завтра проходить через всё это. И девочкам расскажи… я не смогу.

– Хорошо, я постараюсь.

– Спасибо. Я просто не могу переживать эти эмоции каждый раз. Мне и так трудно сдерживаться…

– Может, не стоит сдерживать себя? Кэтти, я тебя не узнаю. Ты борец. Ты не должна идти на поводу у Богини, – вновь попыталась воззвать к разуму мама.

Как она не понимает, что выхода нет.

Нет, он есть, но уж лучше в Пещеры.

– А я борюсь… За маленькую сестру.

Её реакция была немного не такой, как я ожидала.

Мама вновь всхлипнула и зарыдала, пряча лицо в ладонях.

– Прости меня, дочка. Если можешь, прости…

– Ты чего? Не вини себя.

– Я должна была защищать и оберегать тебя. А не смогла… Прости меня, девочка моя… прости.