Текст книги "Телохранитель(ница) Его Светлейшества (СИ)"

Автор книги: Татьяна Рябинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 52

– Дорогой, ты меня не слушаешь?

Эола игриво ущипнула Джилиана за ухо, и тот раздраженно дернулся.

– Прекрати! – рявкнул он. – И больше никогда так не делай.

– Почему? – надула губы та.

И правда – почему?

Да потому что достала, дура!

Когда-то он был ею просто очарован. Знал ее с детства, но не обращал внимания. Тогда Эола была толстой и неуклюжей. Совсем неинтересной. Потом ее отправили куда-то к родственникам в дальнее имение, и он вообще забыл о ее существовании. А когда вернулся из поездки в Муфлану, оказалось, что при дворе появилась новая звезда. И что Тарион за ней с большим успехом ухаживает.

Джилиан потерял голову. Только о ней и думал, днем и ночью. Отец намекал, что это не самая подходящая партия, что лучше ему обратить внимание на какую-нибудь из соседних принцесс. Принцессы эти не вызывали у него ничего, кроме отвращения. Но у Тариона по отношению к Эоле, похоже, были самые серьезные намерения.

Возможно, он переломался бы, перетерпел, но та вдруг недвусмысленно дала понять, что предпочла бы его. Это был длинный церемонный танец, во время которого он успел объясниться в любви и получить положительный ответ.

Хотя, собственно, каким вообще может быть ответ, когда тебе говорит о любви наследник престола? Но разве он думал об этом?

Оставалась одна загвоздка – Тарион.

Тот выслушал, поморщился, помолчал.

Что я могу поделать, если Эола выбрала тебя, сказал он.

И правда, что он мог поделать?

Вот сам Джилиан – вполне мог. Ради давней дружбы. Просто отойти в сторону. Но как сделать это, если влюблен, а девушка отвечает взаимностью?

В общем, он не гордился собой. Отнюдь.

Но все стало еще хуже, когда первые сливки были сняты, страсть удовлетворена, а прелесть новизны пропала. Под флёром очарования оказались глупость, хитрость и расчетливость.

Он что, ничего этого не видел?

Нет, конечно. Когда люди влюбляются, они катастрофически глупеют. Зато увидел потом, когда уже увяз в ней. Во всех смыслах. Впрочем, жениться на Эоле Джилиан все же не собирался.

Их связь продолжалась, хотя он скоро начал ею тяготиться. Возможно, появись в его поле зрения другая девушка, разорвал бы эти отношения, но ни одна не смогла зацепить.

И стоило ли все это дружбы? Однозначно нет. Тарион хоть и не подавал виду, но Джилиан не сомневался, что тот не простил. И когда узнал о его оплаченных долгах, не удивился. Только подумал: так тебе и надо, осел. Предательством за предательство.

Но когда Тариона убили – а Джилиан с самого начала не сомневался, что это убийство, – он понял, что просто так этого не оставит. Что выяснит все, даже если придется нарушить закон. Но все пошло не так.

Прыщавый некромант оживил Тариона, однако вернул его душу в женское тело. Да еще и с жалкими обрывками памяти. Выяснить толком ничего не удалось, зато он умудрился влюбиться в эту девку.

Да, влюбиться, хотя сначала думал, что просто ее хочет. Но понял это, только когда она уехала. Думал, с глаз долой – и все пройдет. Снова закрутил с Эолой, которая ластилась, как кошечка. Но нет, стало только хуже. Эола окончательно опротивела, зато проклятущая Агара-Кикимора-Полина не шла из головы, мешая заниматься государственными делами.

Джилиану казалось, что он сходит с ума.

Да она же мужик, говорил он себе. Это Тарион в бабском обличье. Ты не можешь влюбиться в мужика. Ты просто хочешь это тело, только и всего.

Но все обстояло намного хуже. Потому что девица эта вела себя ну совсем не так, как Тар. И это трудно было объяснить одной только потерей памяти. Что-то в глубине его души категорически отказывалось воспринимать Полину как Тариона.

А еще он… она спасла ему жизнь. И даже не один раз.

А еще – и это было хуже всего! – Джилиан каким-то звериным чутьем уловил его… ее отклик. И это был не только отклик тела.

Что, Тарион тоже рехнулся? Ничего подобного за ним раньше не водилось, ни намека. Неужели так повлияла женская оболочка?

– Джилиан, – напомнила о себе Эола обиженно-капризным тоном, – ты вообще здесь? О чем ты думаешь?

В детстве домашний учитель показывал ему любопытный фокус. Если в полный стакан осторожно добавлять по капле, вода сначала поднимется горбиком и только потом хлынет через край. Кажется, этот ее вопрос… нет, даже не вопрос, а требование ответить – оно стало последней каплей.

– Игера Эола, – сказал он ледяным тоном, спихнув ее со своих коленей, – вы разговариваете с игремоном.

– Джилиан… – испуганно ахнула та.

– Ваше Светлейшество, – поправил он. – Извольте удалиться и не появляться без приглашения. Хотя его не будет.

Всхлипнув, Эола вылетела из комнаты. Джилиан встал с кресла, подошел к окну.

Вот только что было солнцестояние, когда армия вернула ему трон, а уже лето на исходе. Полтора месяца пролетели как один день. Еще неделя, может, чуть больше – и осень вступит в свои права.

Тоска…

Может, и правда жениться на какой-то из принцесс? Все равно ведь на ком-то придется. Хотя бы только ради наследника.

Открыв дверь на террасу, Джилиан спустился в сад и побрел по дорожкам, глядя себе под ноги. Дошел до тира, расстрелял целую коробку пуль, но легче не стало. Надо было возвращаться, заниматься неотложными делами.

Кто-то преградил ему дорогу. Джилиан с удивлением узнал немого слугу Тариона – того самого, которого тоже оживил Маргуль. Слуга почему-то не захотел остаться с ним в имении, вернулся во дворец, и ему нашли какую-то работу. И чего он, интересно, хочет?

Немой поклонился, протянул лист бумаги, исписанный корявыми буквами, и тут же исчез за кустами. Удивленно пожав плечами, Джилиан присел на скамью и развернул листок.

Глава 53

– Вот спасибо, генерал. Так ведь и утонуть можно.

– Еще раз прошу прощения, игера Полина. – Грумайт честно повернулся спиной, дав ей возможность вытереться и одеться. – Ваш управляющий сказал, что в это время вы обычно на Синем озере. Объяснил, как найти. Я не думал, что вы будете купаться. Вода уже холодная.

– Нормальная вода, – буркнула Полина, завязывая на шее все тот же бирюзовый платок. Хотя нужда в нем уже отпала, но ей все равно нравилось. К тому же было модно. – Бодрит. Полезно для кожи.

Она не спрашивала, каким ветром его занесло в имение, ждала, когда скажет сам. Хотя и так было ясно.

Ехал мимо, решил заглянуть. Навестить. Засвидетельствовать, как выразился Кайрен, почтение.

– Вы так торопитесь?

– Почему? – не понял Грумайт. – Куда?

– Ну не знаю. – Полина подошла к Хендрику. – Могли бы и в доме меня подождать.

Она поняла, что злится. Даже не на генерала, а на себя. Потому что ее реакция на его появление была однозначной: разочарование.

Сколько угодно можно было говорить себе, что ей наплевать на Джилиана. Пусть шпилит Эолу, пусть женится на заморской королевишне. Но на самом-то деле ждала. Если не самого, то хотя бы письма. Ждала и тщательно от себя это скрывала. А когда увидела Грумайта, пузырь лопнул.

Да, он все-таки был получше Кайрена и прочих прилипал. Может быть, в другой ситуации она даже в него и влюбилась бы – несмотря на тридцатилетнюю разницу в физическом возрасте. Так, спокойно, без бурной страсти. Но это вот разочарование – оно сказало все. И незачем самой разочаровывать хорошего человека. Несправедливо по отношению к нему. И к себе тоже.

– Да, вы правы. – Грумайт опустил голову. – Я действительно тороплюсь. Объезжаю все войска – как главнокомандующий. Вот… решил повидать вас по пути.

– Может, вы пообедаете со мной?

– Нет, игера Полина, благодарю вас. Нет времени. Я и сюда поехал, чтобы не ждать. Всего вам самого доброго.

Он вскочил в седло и направил коня по тропе к дороге. А Полина осталась стоять на берегу, глядя ему вслед. По щекам текли слезы.

Она разговаривала с ним как самая настоящая хамка. Разумеется, Грумайт все понял и поспешил удалиться. Ей было страшно стыдно. Но еще больше – обидно. Что все в ее новой жизни складывается вот так бестолково. Что во всех отношениях достойный мужчина не вызывает у нее ничего, кроме симпатии, зато влюблена она в того, он ком лучше вообще не думать.

«Не плачь, Поля!»

Чья-то рука мягко коснулась ее волос. Она вздрогнула, обернулась, но никого не увидела. Да и голос – до боли знакомый! – звучал словно внутри головы.

– Мишенька? – прошептала Полина. – Это ты?

«Я. Помнишь, я сказал, что еще приду к тебе? Все будет хорошо, вот увидишь».

– Откуда ты знаешь?

«Ну я же призрак, дух. А духи знают все. Не того ты ждала, кто приехал, но скоро дождешься и того».

– И ты так спокойно об этом говоришь? Не ревнуешь?

«Глупенькая. После смерти все совсем по-другому. А у тебя новая жизнь, и ты должна ее жить по-настоящему. Помнить о прежней, но не цепляться за нее. Чем больше любви у тебя в земной жизни, тем светлее и ярче будет после нее. Пользуйся вторым шансом. Живи так, чтобы потом ни о чем не жалеть».

– А ты не жалеешь, Миша?

«Нет, Полечка. Никогда не жалел. Ни минуты. И всегда любил тебя. И сейчас люблю. Только по-другому. Не прощаюсь».

– Миша!

Но его уже не было рядом. Она почувствовала это: словно сразу стало прохладнее. Как будто солнце забежало за тучу.

Эта грусть была совсем другой – светлой, прозрачной, с тенью улыбки. С благодарностью за прожитые в любви и согласии годы. Полина вспомнила, как увидела его впервые – молодого, красивого. Как он смотрел на нее и как сладко замирало от этих взглядов сердце.

Они и правда были похожи – Миша и Джилиан. Не столько внешне, сколько чем-то особенным, идущим из глубины. Силою, уверенностью, чем-то таким… она даже не знала, как это назвать.

В общем, они оба были настоящими.

– Генерал нашел вас, игера Полина? – спросил управляющий, когда она вернулась домой.

– Да, игер Чейнер, благодарю.

– Осмелюсь спросить, что-то произошло? Я так понял, он рассчитывал задержаться. Оставил здесь слугу и адъютанта, когда отправился искать вас. А потом вернулся, и они все уехали, не сказав, ни слова.

– У генерала изменились планы, – вздохнула Полина. – Распорядитесь подавать обед.

Сидя за столом и рассеянно ковыряя жаркое, она думала о словах Мишеньки.

Все будет хорошо, сказал он. Приедет тот, кого ждешь.

Правда? Приедет?

Интересно, что для этого должно случиться?

На ум ей шло только одно: что Джилиан как-то узнает правду. Не всю, конечно, а о том, что Полина Маверти на самом деле вовсе не Тарион. Но этого не знал никто, даже Маргуль. Никто – кроме настоящего Тариона. То есть Мессима. Который вернулся во дворец.

Ну да, рассказать он ничего никому не мог. А вот написать – вполне, потому что Тарион, в отличие от прежнего хозяина своего нового тела, был очень даже грамотным.

Ну что ж… будь что будет. Надо только дождаться. По крайней мере, теперь есть чего ждать.

Однако день шел за днем, а ничего не происходило. Погода испортилась, пошли сильные дожди. Полина сидела дома и смотрела из окна гостиной на поникшие цветы в саду. Даже в деревню было не поехать, чтобы хоть как-то отвлечься. Она пыталась читать, занималась йогой, чистила коллекцию оружия, но ничего не радовало.

Глава 54

– Вот и осень! – сказала Полина по-русски, глядя в окно на потоки воды.

– Прошу прощения? – напомнила о себе Лелла.

– Это я так… по-муфлански.

– А разве там какой-то другой язык?

– Нет. Но есть всякие свои особые словечки. Я сказала, что осень началась.

– Ой, что это?

Лелла испуганно прикрыла рот ладонью, а Полина повернулась в ту сторону, куда смотрела, вытаращив глаза, служанка.

Это она уже видела – как густеет и темнеет воздух, приобретая очертания человеческой фигуры.

Тиккер?! А ему что тут понадобилось? Тоже засвидетельствовать почтение?

Да ну, нет. Вряд ли.

Промелькнул слабенький огонек надежды, что он принес кого-то еще, но тут же погас: темнеющее пятно было явно одиночным.

– Не что, а кто, – поправила Полина. – Архимаг.

– Приветствую, игера Полина, – подтвердил тот, воплотившись.

– Приветствую, игер Тиккер, – ответила она и замолчала вопросительно.

– Прошу прощения, что без приглашения. – Маг дождался, когда Полина сядет, и сам опустился в кресло. – Но погода не располагает к путешествиям верхом или в карете.

– Не думаю, что вы решили просто навестить меня. Что-то случилось?

– Случилось. – Маг медленно кивнул и покосился на служанку.

– Лелла, иди к Чейнеру, скажи, что у меня гость. Пусть приготовят комнату. Надеюсь, вы задержитесь хотя бы до завтра, игер Тиккер?

– До завтра? Задержусь, – кивнул тот.

К управляющему можно было отправить и коридорного слугу, но Полина позаботилась о том, чтобы Лелла не грела уши об дверь. Проверив, нет ли кого в коридоре, она пересела с дивана на кресло, поближе к магу.

– Все крайне серьезно, игера Полина, – мрачно сказал Тиккер. – Вы не ошиблись, я здесь не как ваш гость, а как должностное лицо, осуществляющее надзор в магической сфере.

У нее противно засосало под ложечкой. Похоже, случилось то, чего она опасалась и чего хотела избежать. Ей-то что, ее вины нет, а вот Маргуль попал по полной. Но хуже всех самому Тиккеру, поскольку по закону он обязан сурово наказать сына своей возлюбленной.

Интересно, кому какая часть правды теперь известна?

– То есть сейчас у нас не дружеская беседа, игер Тиккер, а допрос? – уточнила Полина, отметив, что ее голос звучит достаточно ровно.

– Вы абсолютно правы, игера Полина. Разумеется, запросить геральдические службы Муфланы может только игремон, однако я – как член Ближнего круга – могу публично подать ходатайство. Не думаю, что вам хотелось бы этого. Мне нужно знать правду, чтобы решить, какая ее часть может и должна стать достоянием гласности, а какую лучше оставить в тени.

А вот это уже была засада. Не зная, что именно известно Тиккеру, Полина запросто могла сказать лишнего. Он хоть и упомянул магический надзор, но это еще ничего не значило. Но если мыслить логически, слова мага о запросе в геральдическую службу Муфланы говорили пока только о том, что ему известно, каким будет ответ.

– Ну что ж… – осторожно начала Полина, словно вышла на хрупкий лед и прощупывала его ногой. – Правда заключается в том, что я не из Муфланы. Вы ведь это имели в виду?

Архимаг молчал. Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга, и Полина выдержала его тяжелый взгляд.

– Меня зовут Агара Маверти, – сказала она. – Я крестьянка. Точнее, была крестьянкой. Насколько мне известно, игремон имеет право дать титул любому человеку низшего сословия.

– Это правда, – кивнул Тиккер. – Никто не может оспорить ваше награждение. Только сам игремон, если захочет его отменить.

Вот тут-то Полине стало страшно. Простит ли Джилиан обман? Маргуль-то как раз не знает, что она вовсе не Тарион. Никто не знает – кроме самого Тариона. Не на это ли сейчас намекает маг?

– Вы перенеслись сюда только для того, чтобы узнать, кто я на самом деле, игер Тиккер? – с сарказмом спросила Полина, решив, что лучшая оборона – нападение. – Могли бы задать этот вопрос игремону. Ему все известно.

Она старательно провоцировала мага, надеясь, что тот себя выдаст. Но явно не на того напала. Тиккер был твердым орешком и достойным противником.

– Мне тоже, игера Полина, – усмехнулся он. – Но я хотел услышать это от вас.

– Услышали. Это ничего не меняет. Однако не совсем понятно, какое отношение мое настоящее имя и происхождение имеют к магическому надзору. Я не владею магией и не нахожусь под вашим контролем.

Она фактически пошла ва-банк, но это не сработало.

– То есть вы утверждаете, что ваше знакомство с игремоном произошло без какой-либо магии? Вы просто шли по улице и встретили его?

– Думаю, вам известно, игер Тиккер, что игремон нередко ходит по улицам один, надев плащ с капюшоном. Или ходил раньше. Послушайте… – Ей надоели эти сложные игры, и она решила сбросить карты… часть карт на стол. – К чему все это? Вы ведь маг и можете заставить меня сказать правду, разве нет?

– Я не владею этим видом магии, – резко ответил он, но что-то в его лице дрогнуло. – К тому же внушение относится к третьей степени – запретной магии.

– А еще вы можете просто задать вопрос о том, что хотите узнать, а не ходить вокруг и около.

– Хорошо, я спрошу иначе. – Тиккер стиснул челюсти, и на скулах заиграли желваки. – Я выяснил, что Агару Маверти привезли в городской морг, однако она ушла оттуда, заявив, что ее признали мертвой ошибочно. Это так? Или Маргуль все же оживил вас? В ваших интересах сказать правду, не покрывая его.

– В моих интересах? – переспросила Полина, оттягивая время и надеясь, что маг скажет что-то еще. То, что позволит ей сделать правильный выбор.

– Да, в ваших. Не знаю, известно ли это вам, но если нет, то учтите. За редким исключением, оживленные мертвецы живут не больше года.

Глава 55

Снова лило стеной. Так, что за потоками воды не видно было даже ближайших деревьев в саду.

– Осень… – сказал Джилиан, глядя в окно.

Так погано ему не было, даже когда пришлось ночевать на пыльном тряпье в заброшенном замке. Тогда было чего ждать и на что надеяться. И даже когда уехала… Полина. Тогда некого было винить. Так уж сложилось. Но сейчас…

Из-за спины раздалось сдавленное хмыканье. Обернувшись, он посмотрел на Мессима, развалившегося в кресле, и спросил раздраженно:

– Что?

Тот снова хмыкнул и пожал плечами. Взял грифельную доску и написал подвешенным на бечевке мелком: «Тоска?»

– Тебе-то что? – огрызнулся Джилиан.

Сейчас он ненавидел весь белый свет. И себя. И Мессима-Тариона. И гнусного некроманта Маргуля. Но больше всех – Полину-Агару.

Себя – за то, что когда-то поддался соблазну и связался с Эолой, подругой своего друга. Который отомстил ему за это предательство еще большим предательством. И за то, что заставил некроманта оживить Тариона. И за то, что позволил этой подлой девке Агаре обмануть себя. Но больше всего за то, что никак не мог забыть ее. Даже сейчас, узнав правду.

Когда-то Джилиану казалось, что Эола свела его с ума. Но только теперь он понял, как по-настоящему можно потерять голову из-за женщины. Теперь – когда голова нужна была ему как никогда!

Полина. Агара. Кикимора…

Гадина!!!

Он даже написал указ о лишении ее титула, имения и ордена за обман и подлог, а также распоряжение об аресте и судебном преследовании, но вовремя одумался и порвал оба документа. Так или иначе, но Полина спасла ему жизнь. Трижды. Этого никто отменить не мог. Какой бы мерзкой тварью она ни была.

Зато никто не помешал бы ему выставить из дворца Мессима, которого он взял на должность камердинера вместо Верреля. Того приговорили за покушение на жизнь игремона к двадцати годам в крепости.

Разумеется, все были здорово удивлены, когда Его Светлейшество вдруг приблизил к себе никому не известного муфланца.

Немой слуга – это большая ценность, кратко и исчерпывающе пояснил он.

Но Мессим вел себя так, словно Джилиан ему обязан. Ну да, как же, разоблачил подлую обманщицу, которой, между прочим, досталось его имение. И так этим бесил, что терпение уже было на исходе.

Листок, исписанный кривыми буквами, нисколько не похожими на изящный почерк Тариона, лежал у Джилиана в ящике стола. Перечитанный вдоль и поперек не один раз. Там подробно описывалось, как некромант Маргуль оживил своего соседа Мессима, поместив в его тело душу Тариона. А до этого вызывал дух Тариона и задавал вопрос об их совместном с игремоном воспоминании.

Далее Мессим-Тарион рассказывал, как его привезли во дворец в качестве слуги для девицы, которая не только выдавала себя за мужчину, но и в корыстных целях обманывала Его Светлейшество, утверждая, что она и есть Тарион Ферро. Об этом девица рассказала Мессиму сама. И пригрозила смертью, если тот попытается раскрыть правду.

Прочитав все это, Джилиан сначала рассмеялся. Но тут же призадумался. Не зря же поведение Полины казалось ему странным – уж больно оно отличалось от манер Тариона. И вряд ли это можно было объяснить потерей памяти.

Вернувшись в свой кабинет, он приказал найти и привести к нему Мессима.

– Чем ты можешь это доказать? – спросил он немого и положил перед ним грифельную доску. – Что ты – Тарион?

Тот подумал, ухмыльнулся и написал на доске: «Зеленая краска для Химены. Это сделал ты, Джил».

Джилиана бросило в жар. Никто, кроме Тариона, не знал об этом. Им было по десять, когда он подложил на стул экономики игеры Химены бычий пузырь с зеленой краской. Та села, раздавила его и испачкала платье.

Но, с другой стороны, и о юбках фрейлин тоже никто не знал.

– Свободен!

Отпустив Мессима, Джилиан приказал вызвать Маргуля. Когда тот вошел в кабинет, он без лишних слов сунул ему в руку донос.

– Что скажете на это, Маргуль?

Мерзкий щенок краснел, бледнел, юлил и наконец свалил все на девицу Агару. Мол, это было единственное подходящее тело, и он все сделал по правилам. И понятия не имел, что в этом теле душа не Тариона. Потому что энергии… ну да, перемешались. Но она сама подтвердила: мол, да, я Тарион Ферро. Откуда ему было знать, что это неправда.

– И вы не вызывали его духа?

– Вызывал, – сознался некромант. – Она сказала, что память тела мешает ее… то есть его памяти. И попросил… попросила вызвать дух, чтобы тот подсказал что-то подтверждающее. Для вас. Но я клянусь, что ничего не знал. Что она не игер Тарион.

Все это вроде бы подтверждало изложенное в доносе. И хотя Джилиан подозревал, что Маргуль все-таки врет, доказать этого не мог. Поэтому просто отправил его в Муфлану – некромантом при наместнике. С глаз долой. А Мессима сделал своим камердинером. Чтобы, наоборот, был на глазах.

Но, кажется, переоценил себя и свое терпение. Новый Тарион в обличье косматого немого мужика, да еще ведущего себя так нагло, был ему крайне неприятен. А если к тому же вспомнить его предательство…

– Ну вот что, Тар, с меня хватит. Некромант оживил тебя по моему распоряжению, хотя мне не следовало отдавать такой приказ. Поскольку тело было слишком сильно повреждено, душа должна была вернуться в тело той девушки. Как я понял, единственное подходящее. Но что-то пошло не так. Вместо твоей души в тело вернулась ее душа.

Тарион замычал, схватился доску и написал: «Нет, это не ее душа».

– Ну хватит! – разозлился Джилиан. – Мне плевать, чья она. Я совершил ошибку, придется ее исправить.

Мессим посмотрел на него с испугом, и он поморщился.

– Я не собираюсь тебя убивать. Но тебе придется уехать. Из дворца, из города. Куда-нибудь подальше. Отправляйся к Эбберу, получи расчет. Потом пойдешь к казначею с этой запиской. – Джилиан написал на листке несколько строк и отдал его Мессиму. – Хватит, чтобы купить домик где-нибудь в провинции. Сообщишь письмом, куда присылать ежемесячное содержание.

Тот хотел что-то написать на доске, но махнул рукой и вышел. А Джилиан снова подошел к окну и уставился на струи дождя.

Легче не стало. Скорее, даже наоборот.