Текст книги "Лёд (СИ)"

Автор книги: Татьяна Росомахина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Артафиндэ раздумывал недолго – его самого тяготила чересчур неспешная ходьба. Все же, прежде чем дать свое позволение, он послал Лорду Нолофинвэ мысленный зов и посоветовался с ним. Нолофинвэ не стал возражать. В конце концов, идти непременно след в след не было большого смысла. Народ далеко растягивался вдоль тропы, и, случись что, помочь друг другу могли только ближайшие соседи.

Узнав о новой задумке, в компанию к друзьям напросился Тиндал. В этот раз ему удалось отстоять свое право участвовать в разведке. На следующий день он вскочил раньше всех, так не терпелось ему отправиться на поиски нового пути!

Разведчики выступили впятером, когда остальные только начали собираться. Они взяли с собой одну волокушу, на которую, кроме обычных припасов, сложили копья и два топора. Остальная их поклажа досталась нам.

– Хорошенькое дело! – возмущалась Арквенэн, пока мы с нею увязывали шкуры и мешки на волокушу Алассарэ и Ниэллина. – Они, выходит, побегут налегке, а нам с их санями надрываться!

– Я вам помогу, – немедленно пообещал Элеммир.

Лальмион хмыкнул:

– Зря завидуешь, девочка моя. Увидишь, парням мало не покажется. А вас-то, бедняжек, никто одних не бросит.

Как всегда, он оказался прав. Лишнюю волокушу у нас забрали соседи, и мы с Арквенэн осталась при своей, небольшой и легкой. Элеммир тоже без особого труда справлялся с грузом. Теперь не только Соронвэ, но Сулиэль, оставив капризы, помогала ему всерьез!

В этот переход путь показался мне легче, чем накануне. Может, лед стал чуть ровнее. А может, дело было в стараниях первопроходцев.

Они размечали тропу краской и золой из жаровен так, что от одной метки была видна другая, и мы все время знали, что идем верным путем. В местах, где приходилось перебираться через гряды льда, разведчики ровняли склон, в узких проходах скалывали торчащие льдины. Благодаря этому несколько часов мы шли без промедлений, пока не догнали их. Потом пришлось время от времени останавливаться и поджидать, пока разведчики пройдут вперед, но передышки эти были даже приятны.

Еще приятнее было увидеть горящую стрелу, знак привала. На сей раз она взлетела слева, вровень с нами. Выходит, мы ничуть не отстали от Второго Дома! И движемся вперед, ведь берег за спиной стал заметно ниже!

Свершение это дорого досталось разведчикам: они до того устали, что едва не засыпали на ходу. Еще бы! Ведь в поисках дороги они прошли куда больше нашего, да еще расчищали нам тропу. Впрочем, по их словам, им пришлось бы еще тяжелее, если бы не Тиндал: у моего брата внезапно открылось чутье на лед! Он лучше всех угадывал, куда ступить, чтобы не поскользнуться и не провалиться в яму, за какую льдину на гряде можно ухватиться, а какая вывернется из-под руки. Несколько раз он указывал товарищам на скрытые под снегом глубокие трещины.

– Как ты это делаешь? – с любопытством спросила я.

Тиндал пожал плечами:

– Вижу, но не глазами… Вернее, не только глазами. Лед, он поет. Где песня сбивается, там непрочно… Не знаю. Нутром чую, – махнув рукой, закончил он.

К его огорчению, Артафиндэ решил, что не стоит изнурять первопроходцев ежедневным непосильным трудом, тем более что желающих подменить их хватало. Он велел назавтра отправиться вперед другому отряду. А Ниэллину, Алассарэ и Тиндалу пришлось вместе с нами тащить свои волокуши.

Алассарэ пел соловьем, расписывая нам невероятные трудности вчерашнего пути и собственные подвиги. Послушать его, так он один своротил горы льда, чтобы замостить нам дорогу!

– Плохо старался, – поддразнила его Арквенэн. – Сегодня разведчики работают лучше – дорога-то ровнее!

– Сегодня работают лучше?! – почти всерьез возмутился Алассарэ. – Да им просто повезло. Здесь-то Враг как следует потоптаться не успел! А вчера мы прямиком по его следам пробирались!

– Вот же болтун, – проворчал Лальмион. – Помолчи, Алассарэ. Не буди лихо, пока тихо.

Не напрасно ли тревожится Лальмион? Как ни страшны казались Вздыбленные Льды, мы преодолевали их! Вдобавок между ледовых гряд появились ровные поля, да и сами гряды стали ниже. Правда, льдины в них были чуть не в сажень толщиной. Мощь, что смяла и вспучила их, была поистине неимоверна! Быть может, это Хозяева Морей пытались взломать тесный ледовый панцирь? Но отступились, потому что их силы иссякли?

По ровному льду, покрытому плотным снегом, мы шли гораздо быстрее. Берег отдалился, а потом и вовсе скрылся из виду. Отныне дорогу нам указывала лишь наша путеводная звезда – Звезда Севера.

Здесь она стояла высоко, почти у вершины неба. Когда мы видели ее над левым плечом, то знали, что идем верно – на восток. Но, снова и снова попадая в ледовые лабиринты, мы петляли, шли то к Звезде, то от нее, а то она вдруг оказывалась справа. Выбравшись из нагромождений, мы вновь поворачивали в нужную сторону, но обычно успевали в лабиринте уклониться к северу или к югу.

Другие звезды по-прежнему плыли в небе медленным хороводом. Большинство из них не сходило с небес, но те, чей путь пролегал над самым краем окоема, показывались в северной его стороне и скрывались в южной. По ним мы замечали время. Впрочем, во льдах мы быстро перестали считаться с кругами звезд – шли так долго, как только могли, отдыхали, пока не восстанавливали силы, и «день» с «ночью» у нас все время менялись местами.

Через десяток кругов мы уверились, что освоились с Ледовым Путем. Мы делали длинные переходы и медленно, но верно продвигались вперед. Мы стойко выносили мороз и постоянный ветер, тяжелый труд и грубую пищу. Нам не занимать упорства, у нас в достатке припасов. Значит, рано или поздно мы дойдем до Серединных Земель!

Но однажды стало ясно, что ни упорство, ни навык не заменят нам удачи.

На двенадцатый переход, когда мы снова шаг за шагом пробирались по ледовому лабиринту, ветер вдруг усилился, небо затянуло тучами, повалил снег. Поднялась такая вьюга, что не видно было и на несколько шагов вперед. Следы, оставленные разведчиками, тут же замело. Хорошо еще, что они были недалеко и сумели вернуться к нам, а не потерялись в бешеной круговерти!

Невозможно было идти в такое ненастье! Мы думали сначала переждать шквал, не разбивая лагерь. Но ветер все усиливался, мы начали замерзать. Волей-неволей пришлось прятаться в щелях у основания ледовых груд или в ямах, прикрыв их волокушами, с которых даже не сняли поклажу.

Мы забились в тесное укрытие втроем: я, Тиндал и Ниэллин. Ниэллин прижимал меня к себе, стараясь хоть немного согреть меня и самому согреться. Тиндал же ерзал и вертелся, как будто никак не мог найти удобного положения, а по временам, напротив, застывал, словно прислушиваясь к чему-то. Но что он может услышать сквозь свист и вой бури?

Когда я спросила, что ему неймется, он с досадой ответил:

– Не нравится мне это. Угораздило же застрять… Лед здесь слова доброго не стоит, а мы и двинуться никуда не можем!

Я пожала плечами. По мне, лед был как лед, видали мы и похуже. Но Ниэллин, обеспокоившись, перегнулся через меня к нему:

– Тиндал, думаешь, надо быстрее уходить отсюда?

– Да не знаю я…

Теперь мы прислушивались все трое. И, когда Тиндал крикнул: «Вот оно!», – мы с Ниэллином тоже услыхали отдаленный глухой стук и скрежет.

Звуки приближались. Лед содрогнулся под нами – раз, другой…

– Пошли зов Артафиндэ, а я скажу отцу! – велел Ниэллин.

И тут же меня настигло испуганное осанвэ Арквенэн – в их норе тоже чувствовалась дрожь льда.

Надо было Тиндалу сразу настоять на своем!

Испуганные, мы торопливо выбирались из укрытий. Снежная буря бушевала по-прежнему, в мутной мгле мы едва видели друг друга. Грохот стоял такой, что не было слышно собственных криков. Лед, прежде незыблемый, ходил ходуном, проседал и вспучивался прямо под нами.

До меня донесся отчаянный детский плач. Я всмотрелась – Элеммир с Айвенэн, бросив волокушу, оттаскивали детей от высокой ледяной груды, которая все больше кренилась в их сторону.

– Нет! Не туда!!! – заорал рядом Тиндал.

Он кинулся к ним, но у его ног разверзлась трещина, где бурлила черная, исходящая паром вода. Элеммир подтолкнул Айвенэн, та прыгнула к нам, даже не успев испугаться. Следом перелетели дети, которых Элеммир по очереди перебросил через трещину. Разводье быстро расширялось. Элеммир примерился, чтобы прыгнуть самому…

Вдруг лед содрогнулся с такой силой, что мы едва не попадали друг на друга. Льдина, на которой стоял Элеммир, раскололась и накренилась. На нее надвинулась шаткая ледяная груда – и обрушилась, погребая под собой, в крошево дробя край разводья. Когда чуть осела снежная пыль, мы увидели, как толкаются и крутятся в полынье обломки льда, густо усеявшие воду.

Элеммира не было.

Дети завизжали. Тиндал с воплем упал на колени, склонился над водой, будто сам хотел нырнуть вслед за другом. Я от ужаса и вскрикнуть не могла. Лед вокруг трескался, ломался, сминался, как мнется жесткий холст в руках швеи. Ниэллин схватил моего брата, оттащил от полыньи, что есть силы встряхнул:

– Ему не поможешь, он погиб! Ты проводник, ты чувствуешь лед. Спасай остальных!

Тиндал взглянул на него чуть ли не с ненавистью, но, схватив первую попавшуюся волокушу, ринулся прочь. Мы кинулись за ним.

До конца времен не забуду я того перехода!

Метель продолжалась. Шквалистый ветер сбивал с ног, густой снег лишал зрения. Мы старались держаться рядом; тот, кто потерял своих товарищей, мог навечно расстаться с ними. Лед под ногами превратился в зыбкую, дышащую трясину. Мы пытались бежать по ней – до боли напрягали мышцы, зло дергали волокуши – но могли лишь ковылять, то и дело оступаясь и падая, проваливаясь в щели, забитые мокрой ледяной кашей.

Все ли, кроме Элеммира, спаслись? А Артафиндэ, что с ним? Где Второй Дом? Я не знала. Куда мы идем? Не имело значения. Лишь бы скорее выбраться на твердый лед из этого стонущего, грохочущего болота!

Казалось, все льды моря сдвинулись с места, борьба бесполезна, и мы неизбежно сгинем в пучине. Силы наши истощались. Мы с Арквенэн с трудом передвигали ноги, готовые бросить поклажу, бросить друг друга, самим броситься в битый лед… лишь бы не двигаться. Какое-то время меня еще держали упрямство и злость: я не желала поддаваться бездушной стихии, не желала дать ей расправиться со мною, как она расправились с Элеммиром!

Когда злость иссякла, все стало мне безразлично. Я рухнула ничком в рыхлый снег – и вдруг ощутила, что ледяная основа под ним снова неподвижна и прочна!

Спасены! Мы спасены! Вздыбленные Льды не пожрали нас, не смололи, как жернова мелют хрупкие зерна пшеницы!

Арквенэн, упавшая рядом со мною, всхлипывая, бормотала: «Прошли!.. О Эру и все Стихии, прошли!»

Приподнявшись на дрожащих руках, я осмотрелась.

Мы оказались на плоском ледовом поле. Снег все еще шел. Сквозь него неподалеку я увидела Тиндала: ссутулившись, закрыв руками лицо, он неподвижно сидел на волокуше. Рядом стоял Артафиндэ и не то утешал, не то благодарил его. Другие тоже сидели или, как я, лежали в снегу. Некоторые все еще брели, шатаясь, волоча за собой поклажу, как будто боялись остановиться.

Что сделала с нами буря! Из гордых покорителей льдов превратила в беспомощных неумех, бросивших вызов неодолимой стихии. Все придуманные нами правила, все наши новые умения бессильны против ее произвола.

Дорогую плату взяла она с нас! При мысли о гибели Элеммира на сердце словно легла глыба льда. А вдруг наше недомыслие стоило жизни еще кому-то? Сейчас, в метель, я не могла увидеть всех, не могла понять, кто дошел, а кого не хватает!

Где Ниэллин? А Айвенэн с детьми и Алассарэ?

В страхе я мысленно позвала Ниэллина – и тут же получила слабый, но внятный отклик: «Не бойся. Все целы. Мы идем».

Они неподалеку, живы, идут сюда… Ободренная этой мыслью, я кое-как поднялась на ноги.

Они придут такие же измученные, как мы, а может, еще хуже. Дети наверняка сильно замерзли, ведь ветер не стих, а мороз крепчает. Им потребуется укрытие, огонь и еда… Да, мы глупцы, коль скоро отважились идти этим путем. Но еще глупее будет погибнуть от холода после того, как мы живыми выбрались из Вздыбленных Льдов!

Эта мысль пришла в голову не только мне. Я увидела, как Артанис помощью Артаресто сняла с волокуши жердь для шатра. Вогнав жердь в глубокий снег, они стали закреплять ее растяжками. Что ж, раз у них нашлись силы работать, найдутся и у меня.

Я трясла и теребила Арквенэн, пока она не вылезла из сугроба. Потом побрела к Тиндалу.

У меня не было слов, чтобы утешить его. Не было ответа на вопрос «За что?», который обрушился на меня, едва я позвала его по осанвэ. Не было даже слез – они будто примерзли внутри и теперь кололись, как острые льдинки. Мне хотелось прижаться к Тиндалу и вместе с ним ждать, пока слезы оттают и прольются, пока утихнет первая скорбь, пока кто-нибудь добрый и могучий пожалеет нас, спасет из гибельных льдов…

Но нет. Этого не будет. Никто не поможет нам, если мы отчаемся и опустим руки.

Мы не можем горевать и скорбеть в бездействии, ибо горе наше лишь умножится.

И потому я склонилась над братом, заставила его открыть лицо и уговорила найти мне жировую лампу, мешок с сушеным мясом, а еще нарезать снежных кирпичей для хижины.

Надо шевелиться – приготовить ночлег, встретить отставших, помочь друг другу преодолеть усталость, холод и страх. А потом идти дальше.

Ибо остановиться для нас – значит погибнуть.

11. Холод

Как ни стремились мы вперед, потребовался целый круг звезд, чтобы после бури мы пришли в себя и продолжили путь.

Отставших ждали долго. Чтобы указать им место, Артафиндэ велел через равные промежутки времени пускать в воздух зажженные стрелы. И все равно, прошло около двух часов, прежде чем на ледовом поле собрался почти весь наш Дом. Почти – ибо некоторых мы так и не дождались.

Те, что подходили, еле плелись, подавленные и измученные, в засыпанной снегом, обледеневшей одежде. Некоторые в придачу к грузу тащили на руках плачущих, дрожащих детей. Другие, напротив, шли без всякой ноши. Должно быть, ослабев, они бросили поклажу, чтобы спастись самим. Но, выходит, мы лишились части припасов…

В каждом я выглядывала Ниэллина, но раньше заметила Айвенэн. Она брела, низко опустив голову. Сулиэль и Соронвэ, уцепившись за ее руки, ковыляли рядом. Дети спотыкались на каждом шагу, и даже плакать у них не было сил. У Айвенэн же слезы прочертили по щекам длинные дорожки. Я кинулась к ним, и она, выпустив детей, ухватилась за меня:

– Тинвиэль, ты цела, хоть это радость! Ужас-то какой! Еле спаслись, сотню раз чуть под лед не провалились… А Элеммир? Ты видела? Бедный, бедный!.. Дети так его полюбили, а он… За что ему такая смерть?!

Я не знала.

Никто не заслуживает такой смерти, и уж тем более Элеммир! Он был добрее нас всех, он горько жалел, что сражался в Альквалондэ и сто раз искупил ту свою вину. Он погиб случайно, его убил лед… Или на нем исполнился наш рок, о котором говорил Владыка Мандос?

Выходит, рок разит беспощадно, не выбирая, не считаясь с мерой вины. Как страшно думать об этом!

– Не плачь, Айвенэн, – с трудом шевеля губами, выговорила я. – Лучше надейся. Пусть Владыка Мандос будет милостив к Элеммиру.

– Да какая у Мандоса может быть милость!..

Меня дернули за рукав. Я обернулась – и встретила испуганный взгляд Соронвэ.

– Т-тинвэ! Я так з-замерз! А где Элеммир? – пролепетал он.

– Он п-пропал! Б-бросил нас! – расплакалась Сулиэль.

Слезы, оттаяв, готовы были хлынуть у меня из глаз. Скрепившись, я снова загнала их внутрь. И сказала как могла твердо:

– Элеммир вас не бросил, а спас. Он теперь в Чертогах Мандоса. Он хотел бы к нам вернуться, просто не может.

– Как наш б-батюшка, д-да?

– Нет! – воскликнула Айвенэн с жаром. – Никогда не говори такого!

Сулиэль растерянно хлопала глазами.

– Батюшка ждет вас на том берегу, – пообещала я. – Чтобы прийти к нему скорей, надо согреться и поесть. Пойдемте к Тиндалу.

Айвенэн утерла слезы, мы кое-как отряхнули с одежды детей снег и отвели их в кособокую снежную хижину. Тиндал разжег там лампу и уже натопил воды.

Зря я надеялась, что хлопоты хоть немного успокоят Тиндала! Вид у него был по-прежнему донельзя мрачным. Я осторожно позвала его по осанвэ – и чуть не отшатнулась от кипевшей в его душе бури из скорби, обиды, недоумения, злости… Он тут же закрылся, точно дверь захлопнул: не хотел делиться своим горем даже со мной.

Мне ничего не оставалось, кроме как обнять его. А потом заняться едой. Может, ему полегчает, если он поговорит об Элеммире с Айвенэн?

Но он молчал.

В печали и тревоге ждала я Ниэллина и Алассарэ. Они явились последними. Вместе с Лальмионом и младшими братьями Артафиндэ они привели еще с дюжину отставших сородичей – вконец изнемогших, отчаявшихся, потерявших поклажу, замерзших до оцепенения. Те еле держались на ногах; двоих и вовсе везли, уложив на волокуши.

Артафиндэ первым встретил их. По его распоряжению ослабевших путников увели в укрытия. Лальмион пошел с ними – да, тут нужна будет помощь целителя!

Потом Артафиндэ спросил у братьев:

– Это все?

Айканаро кивнул:

– Да. Мы подобрали всех, кого нашли.

– Повезло еще, лед встал, – добавил Ангарато, – а то мы их бы не довели.

Так вот почему они так задержались! Они искали и поднимали всех, кто, обессилев, не мог идти сам. Хорошо, что таких оказалось немного!

– Благодарю, – с чувством сказал Артафиндэ.

Он обнял обоих братьев, постоял так, а потом сказал громко, обращаясь к собравшимся вокруг:

– Друзья мои! Ныне мы подверглись страшному испытанию – боюсь, первому из многих. Мы выдержали его благодаря Тиндалу, сыну Тамуриля, который сумел найти путь через ледяную трясину. Честь ему и хвала! Хвала и вечная память Элеммиру из Первого Дома, который стал нам искренним другом – и не пожалел своей жизни ради друзей. И я более чем благодарен всем, кто не только сам одолел сегодняшний путь, но и помог другим пройти его.

Он помолчал, затем продолжал:

– Мы не дождались пока восемнадцати мужчин и пятерых женщин. Есть надежда, что они живы и лишь заплутали во льдах. Мы будем подавать знаки огнем еще полкруга – быть может, они выйдут к нам. Кроме того, я получил весть от Лорда Нолофинвэ. Второй Дом тоже прошел через зыбкий лед. Сейчас они направляются сюда. Прошу всех, кто передохнул и подкрепился, вместе со мной встретить их, ибо им потребуется помощь. Те, кто лишился поклажи и еще не нашел себе приюта, пусть идут в шатер к Артанис. Там они смогут согреться и поесть. Мы должны также подсчитать, сколько у нас осталось топлива и еды. Поэтому пусть каждый, кто сберег припасы, после отдыха сообщит о них Артаресто.

Как ни просты были эти распоряжения, они придали мне уверенности – благодаря спокойствию, с которым держался наш новый Лорд. Этим спокойствием он будто обещал управиться не только с нашей растерянностью, но и с буйством льда, и со снегопадом, и с прочими бедами нашего пути.

Мы зашевелились. Одни направились к Артафиндэ, другие – к своим укрытиям, Ниэллин наконец-то шагнул ко мне… Тиндал заступил ему дорогу.

– Ты! Ты искал пропавших! Вытащил их!.. – начал он дрожащим голосом. – А меня прогнал, не дал найти Элеммира! Может, я бы спас его. А так он погиб! Погиб… а я не помог ему! Даже не попытался!..

Так вот что мучило моего брата!

Ниэллин удивленно смотрел на Тиндала.

– Я видел, как это случилось, – ответил он устало. – Элеммир погиб сразу. Ты тоже мог бы уйти под лед. Но ты выжил сам и спас многих.

– Тиндал, не дури, – поддержал Алассарэ. – Элеммира, беднягу, страшно жаль. Но чем бы ты помог ему, если бы тоже утонул?

– Да уж! Вы правы, оба! Вы всегда правы! Ненавижу эту вашу правоту!

– Тиндал!..

Но брат, махнув рукой, бегом кинулся прочь, и до меня донеслись его отрывистые, сдавленные рыдания.

Ниэллин, остолбенев, смотрел ему вслед.

Алассарэ сказал хмуро:

– Бедняга. Ну ничего, потом поймет.

– Поймет, – безжизненно согласился Ниэллин.

Оба они как-то сникли, и я вдруг поняла, что они устали до изнеможения и замерзли, что они, как и все мы, напуганы внезапным бедствием и подавлены гибелью Элеммира… Просто, помогая другим, не позволяют себе заметить этого.

Но это же не значит, что им самим не нужна помощь. Да только примут ли они ее?

– Пойдемте к нам, – сказала я. – Мне так холодно… А в хижине чем больше народу, тем теплее. И я как раз замочила мясо. Надо есть скорей, пока не остыло.

После таких слов Ниэллин и Алассарэ без возражений пошли со мною.

Хижина наша была невелика. Мы набились в нее так тесно, что едва хватило места вытянуть ноги. Зато в ней и правда стало почти тепло, и меня разморило, едва я проглотила свою долю пищи. Все же я расслышала сквозь дремоту, как вернулся Тиндал и как он прерывающимся голосом просил у Ниэллина прощения. Значит, понял, что в гибели Элеммира винить некого…

С этой мыслью я уснула.

Я спала так крепко, что не слышала, как явился Второй Дом. Только поутру, выбравшись наружу, увидела, что лагерь наш разросся вдвое, и над одной из снежных хижин трепещет на ветру голубой с серебряным, в цвет льда и снега, стяг Нолофинвэ.

От укрытия к укрытию ходил Турукано. Расспросив его, я узнала, что Второй Дом тоже понес потери во время вчерашнего бедствия, что Лорд Нолофинвэ уже совещается с нашим Лордом, а ему, Турукано, поручено подсчитать оставшиеся в их Доме припасы.

Вскоре на совет к Лордам призвали мастеров – звездочетов и землеведов, а так же разведчиков, и в их числе – Алассарэ и Тиндала. За Ниэллином зашел отец и позвал его врачевать пострадавших от мороза. Мы с Арквенэн пошли с ними.

Целителей пригласили в шатер Артанис, где ярко горели две жировые лампы, и было тепло. Вокруг шатра собралась изрядная толпа. Многие накануне промочили сапоги и рукавицы, отчего руки и ноги у них замерзли до онемения. Теперь же пальцы распухли, болели и зудели, будто обожженные. Оказывается, мороз ранит наподобие огня!

Больше всех досталось тем двоим, кого вчера привезли на волокушах: лица у них покрылись струпьями, на кистях и стопах вздулись кровавые пузыри, кончики распухших пальцев почернели. Ниэллин осторожно ощупывал больные места. Судя по его озадаченному лицу, исцелить эти раны будет совсем не просто!

Среди пострадавших было и трое детей. Как сокрушались их матери! Мне тоже страшно было смотреть на изуродованные болячками маленькие ручки и ножки. И ведь вина малышей только в том, что их родители отвергли призыв Мандоса и решились на неизведанный путь…

Даже дети отныне во власти нашего рока!

Лишь теперь я до конца поняла, о чем Лорд Арафинвэ предупреждал Ингора и Айвенэн. Сумеем ли мы уберечь Сулиэль и Соронвэ? Хоть бы они невредимыми одолели трудный путь!

Лальмион не дал нам с Арквенэн праздно охать и ужасаться: вручил нам мешочек с сухой травяной смесью, велел истолочь ее и смешать с топленым жиром, а потом смазывать этой мазью обмороженные места.

Да, без помощников лекарям уже не обойтись. Им не хватит ни времени, ни сил, чтобы врачевать каждого своими руками. Их дело – исцелять самые тяжелые раны… а заживить остальные поможет снадобье.

Вскоре к нам присоединилась Артанис. Мы работали не покладая рук, но поток страждущих все не иссякал. Однако нам пришлось прерваться, когда вестник позвал нас выслушать обращение Лордов.

Всей толпой мы собрались на краю лагеря, вокруг ледяного бугра, на который поднялись Нолофинвэ и Артафиндэ.

Первым говорил Нолофинвэ. Начал он с потерь, которые мы понесли из-за внезапного натиска стихии: во время бедствия в зыбких льдах пропало больше полусотни путников. Лишь трое заблудившихся, обмороженные и еле живые, сумели выйти к лагерю ночью. Сейчас ими занимаются целители Второго Дома, но неизвестно, смогут ли те идти дальше на своих ногах.

– А остальные?! – перебил кто-то. – Лорд Нолофинвэ, надо найти их!

– Нет, – стылым голосом ответил тот. – Это слишком опасно.

– Мы что, бросим их?!

Другой воззвал:

– Лорд Артафиндэ! Среди пропавших есть и наши! Не ты ли поклялся беречь наш Дом?

– Я должен уберечь живых. Мертвых беречь поздно, – сказал Артафиндэ мрачно.

– С чего вы взяли, что они мертвы?!

Народ зашумел. Нолофинвэ повысил голос:

– Кто верит, что они живы?

Шум притих. Над толпой нерешительно поднялось несколько рук. Нолофинвэ продолжал жестко:

– Ни один из пропавших не ответил на осанвэ. Ни мне, ни Лорду Артафиндэ, ни своим друзьям и родичам. Где вы собираетесь искать их?

Все молчали.

Позади остались лиги и лиги искореженного льда, и метель уже замела наши следы. Найти в ледяном хаосе сородича, живого или мертвого, сложнее, чем отыскать иголку в траве. И что, если во время поисков льды снова придут в движение? Как бы спасатели не пропали там сами!

Я понимала, что Лорды не могут рисковать живыми ради тех, кто, скорее всего, уже мертв. И все равно на совесть мою легла новая тяжесть. В первый раз мы бросаем сородичей, не убедившись в их гибели. В первый раз – но в последний ли?

– Нам нельзя тратить время и силы на бесплодные поиски, – говорил между тем Нолофинвэ. – Мы не только лишились товарищей – потеряна четверть припасов. Прошли же мы едва ли шестую часть пути. Если мы будем медлить, топливо и пища закончатся раньше, чем мы достигнем берега. Тогда мы все останемся во льдах навечно.

– Мы обречены! – в ужасе вскричала Айвенэн.

– Нет, если мы будем действовать разумно, – возразил Артафиндэ.

Он рассказал, что именно считает разумным. Чтобы сократить задержки и беспорядок, неизбежный при движении всей толпы народа, он предложил нам разделиться на несколько отрядов. Первыми, как и раньше, пойдут разведчики, которые будут меняться каждый переход. Среди них обязательно будут те, кто умеет чувствовать лед. Кроме Тиндала, таких нашлось четверо, и их задача – следить за надежностью льда. Прочие отряды возглавят самые крепкие мужчины. Женщины с детьми и те, кто ослабел от лишений, пойдут в середине, чтобы не отстать и не потеряться. За этим проследят замыкающие.

При внезапных подвижках льда разведчики будут указывать путь, с равными промежутками выпуская зажженные стрелы. Две подряд стрелы – знак того, что передовой отряд достиг безопасного места и останавливается на привал. Знак будут повторять, пока все не соберутся вместе

Кроме того, раз запасы наши уменьшились, нам придется определить, сколько из них мы можем тратить ежедневно. По примерным подсчетам, если уменьшить долю каждого на четверть, мы растянем припасы еще на шесть-семь десятков кругов. Тогда у нас есть надежда дойти до цели.

Артафиндэ умолк, но тут же раздались голоса:

– Хорошие придумки! Да только от судьбы не уйдешь! Что, если опять начнется метель? Что, если на нас снова двинутся льды?

– Неизвестно, сколько еще нам идти! Вдруг мы задержимся? Тогда припасов так и так не хватит, мы погибнем от голода и холода!

– Надо возвращаться! Дойдем до равнины, подготовимся получше, а потом выступим снова!

Толпа зашумела, где одобрительно, где возмущенно.

– Я не вернусь! – отрезал Нолофинвэ. – Я дал клятву и исполню ее.

– Мы сами отказались от возвращения домой и от жизни в Амане, – напомнил Артафиндэ. – Мы знали, что идем наудачу. Что изменилось теперь?

– Удача от нас отвернулась!

– Мы не знали, как опасен путь! Льды убьют всех!

Артанис вскричала, шагнув вперед:

– Брат! Неужели ты послушаешь малодушных? Тогда удача и впрямь отвернется от нас. Лишь смелым благоволит она!

Остановив ее жестом, Артафиндэ сказал спокойно:

– Возвращаться столь же опасно, как идти вперед. Даже опаснее – ведь, если не оставаться на берегу, придется дважды проделать тот путь. И дорога на восток не станет короче.

– О чем тут думать? Путь назад – путь в никуда! – воскликнул Финдекано горячо. – Или вы забыли? Мы изгнаны, в Амане нас никто не ждет!

– Нас и на том берегу никто не ждет!

Айвенэн возмутилась:

– Неправда! Там мой муж, отец моих детей. Он ждет нас. Мы идем к нему!

Несколько женщин из Первого Дома, которые, как Айвенэн, расстались с мужьями из-за предательства Феанаро, поддержали ее. Это заставило малодушных умолкнуть. Стыдно стало мужчинам призывать к возвращению, когда женщины готовы были идти вперед!

Шум в толпе стих.

Лорды смогли говорить дальше. Они объявили, что возглавят передовые отряды своих Домов, назвали имена предводителей других отрядов и разведчиков, в том числе Алассарэ и Тиндала. Самый последний, замыкающий отряд нашего Дома и всего нашего воинства Артафиндэ поручил Айканаро и Ангарато. Лица у них омрачились – понятно, они бы предпочли бы идти впереди всех, прокладывать путь. Но возразить было нечего. Кому, как не братьям Лорда, заботиться о том, чтобы никто из нашего народа не сгинул во льдах?

Лальмион велел Ниэллину присоединиться к ним, на случай, если в пути кто-то занеможет и потребуется срочная помощь целителя. Сам Лальмион собрался идти в передовом отряде, чтобы при необходимости заняться врачеванием сразу по приходу на место.

Наверное, Ниэллину тоже не очень-то хотелось плестись в самом хвосте. Но, если на это согласились братья Лорда, ему тем более не годилось противиться. Алассарэ и Тиндал пообещали, что в свободные от смен переходы будут идти вместе с ним. Конечно, мы с Арквенэн не собирались расставаться с друзьями, и Айвенэн тоже не желала себе и детям другой компании.

Так мы все вместе оказались среди замыкающих.

Собрание на этом закончилось, но мы не могли еще выдвинуться в путь. Предстояло долечить обмороженных, заново распределить припасы, проверить и починить волокуши – пока мы тащили их по тяжелому льду, во многих треснули прутья каркаса или продырявились шкуры. Скрепя сердце, мы решили пустить на ремешки, обмотки и заплатки одну из шкур-подстилок. Нам и тут приходилось быть бережливыми – новые шкуры взять негде, а на голом снегу спать не слишком-то приятно…

До вечера мы с Арквенэн помогали лекарям. Потом они отпустили нас, а сами остались с теми, кто обморозился сильнее всех – им все не становилось лучше. Нам хотелось отдохнуть, но не получилось: Тиндал и Алассарэ успели перебрать и заново скрепить каркасы волокуш, и теперь изнемогали в борьбе с мерзлыми шкурами, пытаясь пришить заплаты. Конечно, мы тоже вступили в эту битву, а после еще намучились, натягивая зачиненные шкуры обратно на каркасы.

После всех хлопот мы устали и проголодались, как после долгого перехода. На ужин нам досталось по несколько тощих ломтиков вяленого мяса и по десятку сухих ягод. Эта пища едва утолила голод. Все же я заставила себя отложить лишний кусочек мяса для Ниэллина – у него ведь полно работы, а целительство отнимает сил не меньше, чем обычный труд. Но я так и не дождалась его: уснула раньше, чем он вернулся, и только смутно ощутила сквозь сон, как он возится, укладываясь рядом. Хорошо, что мы выступаем последними, ему хоть будет время поспать подольше…