Текст книги "Правильный выбор (СИ)"
Автор книги: Татьяна Ренсинк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
22
Пробравшись по протоптанным тропинкам леса, укутавшийся в кафтан пожилой мужчина оглядывался на уже появившийся в синеве неба закат: «Уж и осень не за горами…»
Он вышел к деревенским домам. Постучавшись в один из них, он оглянулся на проходящую мимо молодую женщину, на плечах которой качалось коромысло с полными вёдрами воды…
– Нет, не она, – шепнул он себе под нос. – Давай же, – открыла ему дверь старушка и ещё плотнее завязала на голове старый платок. – Благодарствую, – вошёл он в сени, вытерев сапоги о деревянный порог.
Сев перед старушкой к столу, он замотал головой на готовый там самовар:
– Чаёвничать не буду, времени нет. Боюсь, к темноте не успею назад в имение. – Ничего, Яков, успеешь, – махнула рукой старушка, допивая ещё до гостя налитый себе чай. – Чего опять пришёл-то? – Барин написал, спрашивает, не вернулись ли они, – потёр рукой лоб тот и уставился на спокойную старушку. – Близки они были с тобой, Алевтина, а мне весточки не шлют, будто и не отец я им… Знаешь ли ты чего?
– Ты чуть ли не каждый день наведываешься с одним вопросом. Устала я от тебя, – покачала головой она. – Знаю я, знаю, всё у них хорошо! – Ищу я их и надеюсь, что вернутся… Хотя бы сюда, в деревню. Не узнает барин, а всё рядом с домом, со мною. Старика-отца пусть пожалеют, – взволнованно говорил Яков и достал из-за пазухи сложенный лист бумаги. – На, – положил он его перед удивлёнными глазами Алевтины. – Отошли им моё письмо! – Совсем из ума выжил?! – зашептала поражённая та, отодвигая письмо обратно к нему. – Куда я отошлю?! – Тебе же они пишут! Ты мне не говоришь, где они, так шли сама! – удивлялся Яков.
– Слушай, братец, уходи, пока ночь тебя в лесу не застала! Не ведаю адрес ихний! Знаю только, что всё хорошо, что Милана в актрисы готовится, – высказалась Алевтина. – Не надо им возвращаться. Пускай там ищут счастье. Там им лучше будет! Я их поддержу! – Дура ты, – не соглашался с ней Яков. – Тётка, а зла желаешь? – Иди-ка ты подобру, поздорову, – нахмурилась Алевтина в недовольстве. – Барину, что ль, твоему их молодость отдавать?! Нашёл щёголя! – При чём тут барин?! – вскочил в подступающем гневе Яков. – Он не желал зла! Я не так понял его слов, все не поняли! Он помочь хотел и дальше всё скрывать, а не выгонять или уж какие страсти выказывать! – Да, да, ступай! – махнула рукою на дверь Алевтина. – Узнаю чего, сама приду! – Адрес их узнай, – вымолвил просьбу Яков и медленно вышел из дома.
Оглянувшись на окно и видя, как брат удаляется обратно к лесу, Алевтина придвинула к себе оставшееся от него письмо. Покачав головою, она облокотилась щекой на ладонь и смотрела вновь в окно.
– Ой, девки, – вздохнула она. – Баб, – жалостливо прозвучал голос Ивана.
Он вышел из-за уже много раз залатанной шторы у печи и сел рядом с Алевтиной, совсем не обращающей на него внимания. Иван крепко обнял за плечи и прижал её к своей груди.
– Прости нас, – сказал он, обнимая тихо заплакавшую старушку. – Отца бы пожалели девки! Ну мне-то грех пред богом уж скоро вымаливать, а им-то ещё жить надо! – Ушёл? – прокралась в дом довольная Ольга. – Я-то думала, увидит, спряталась у рябины!.. Тётушка, – завидев слёзы той, кинулась она её обнимать и целовать. – Прости нас, прости, но нельзя иначе! – Ой, заварили же вы кашу! – погрозила пальцем Алевтина и принялась вытирать слёзы уголком передника.
Жалостливо переглянувшись с Иваном, Ольга пожала плечами.
– Я должен вернуться в Петербург и найти их, – сказал Иван. – А до тех пор… – Нет! Я не вернусь к барину! – прервала его вскочившая Ольга. – И тебе нельзя! Что, если снова схватят?! Снова не убежишь уже! Не отдам, – захватила она вдруг поднявшегося Ивана в свои объятия. – Что ты, – несмело взглянув на следившую за ними Алевтину, шепнул тот и поскорее вышел на двор.
Побежавшая следом Ольга остановилась возле полной тяжёлых плодов старой яблони.
– Я поеду с тобой, – решительно сказала она, не сводя глаз с Ивана, что стоял и с тревогою смотрел в ответ. – И даже если откажешь, убегу за тобой, – развязала она платок на голове. – Измучилась… – Это ты, – обняв ствол яблони, приблизился к ней Иван. – Измучила мою душу, – завязал он платок на ней обратно. – Никуда мне без тебя… – Не пущу, – опустила печальный взгляд Ольга. – Заберу, – шепнул ласково Иван, и они больше ничего не стали говорить, забыв, где они, и что люди могут увидеть…
Только губы послушно следовали зову сердец, сливаясь в сладость первого поцелуя… А он… Он уносил их мысли в высь хлынувшей из душ любви друг к другу…
Не раз, Я видела тебя во сне не раз. И ты, Ты был снова рядом. Каждый день со мной, Каждую ночь, Я звала тебя и вновь зову судьбой.
Что ж, Судьба ещё не раз проверит нас, И мы Мы её изменим Так, как надо нам, Как просит нас Любовь наша своим пением.
Прости, что раньше не пришла, Прости, что смелость не нашла, Что во времени пропав, забыла я, Как была с тобою раньше счастлива.
Там, За речками, за чащами разлук. Там, Где не видно счастья, Убегала я от твоих рук. Что я виновница всех мук, Я не понимала…
23
Нервно поглядывая на часы, Дмитрий стоял у окна. Он ждал появления Алексея в своём кабинете, как они уговорились, и уже точно знал: если не явится до заката, сам отправится его искать. Оглядываясь то на бумаги на своём рабочем столе, то на так и остающуюся закрытой дверь, он всё больше и больше тревожился…
– Князь Алексей Николаевич Нагимов, – вошёл с объявлением слуга.
Появившийся Алексей остановился на пороге.
– Я уже начинал волноваться! – улыбнулся Дмитрий, когда дверь к ним снова была закрыта. – У меня есть новости.
Молчаливый Алексей продолжал стоять и внимательно слушать. Дмитрий обнял его за плечо и подвёл к окну:
– Смотри, узнаёшь его? – Михаил Андреевич… Как же его не узнать? – усмехнулся Алексей, узнав генерала, прогуливающегося с собеседником. – Пройдя под его началом битву под Вязьмой, я думаю, он помнит и нас. Я рад, что напросился тогда в войска, а не плавать по морям. – Именно из-за того, что ты отличился под его началом, что он также уважает твоего батюшку, как и Сперанский, он помог мне найти человека, который сообщил, хоть и под высоким давлением…. о чём тот в жизни теперь не забудет…. Ивану удалось бежать, – шепнул последние три слова Дмитрий. – Что?! – поразился Алексей и улыбнулся, что давно уже не делал. – Каков молодец! – Оказалось, Иван проходил службу несколько лет, до того, как вернулся в твоё имение, у Штейнгеля в Финляндии, – рассказывал Дмитрий дальше. – Это тот эстляндский любимчик нашего императора? – припоминал Алексей.
– Да, он. Правда, теперь его здоровье расшатано. Не знаю, как долго он продержится на своём месте, но… дело не в этом, – махнул рукой Дмитрий. – Благодаря тому, что Зорин служил в Эстляндской губернии, был дружен и со Штейнгелем, Иван так же обучен военному делу, и со многими сдружился, что спасло сейчас. Один из тех, кто его охранял, оказался бывшим его сослуживцем. Вот и помог тот Ивану сгинуть с места, чтобы никто не заметил. Где Иван теперь – это уже нам с тобой выяснять. – Чёрт возьми, – усмехнулся довольный Алексей. – Вот почему я сомневался в нём, увидев в имении. Его фигура, выправка… Мда… Я ж сразу понял, военный. – Да, по просьбе твоего отца, Михаил Андреевич помог устроить Ивана к Штейнгелю, и им может помочь то, что Иван считается порядочным, бравым офицером. Я отпишу Штейнгелю с просьбой поручиться за Ивана перед нашем государем, а ты к тому времени напишешь прошение о возвращении Ивану и его сестре титулов и наследства…. если то ещё не растрачено их тёткой, – продолжал говорить Дмитрий. – Да? Ты думаешь, она не будет бороться?
– Будет. В своё время добилась передачи себе всего, что было у брата, и теперь борется, раз слухи о том, что дети графа Зорина объявились, начинают подтверждаться… Да и император может отказать всё вернуть. – Не мудрено, – усмехнулся Алексей. – Он же и отнял всё. Не думаю, что вернёт. – Время меняет решения, – не согласился Дмитрий. – Но сначала надо найти и Ивана, и Милану с бежавшими крепостными подругами. Как их зовут? – Кого? – будто проснулся Алексей от напавших на него воспоминаний о Милане. – Ну…. хотя бы ту девицу, что мы видели у тебя дома…. которая сбежала, – пытался напомнить Дмитрий, заметив отстранённый в мечтаниях взгляд друга.
– Не знаю, – встряхнулся Алексей и пожал плечами. – Не знаю… я ничего о них не знаю, – стал потирать он грудь в волнении. – Ирина и Ольга Исаевы… Кто из них кто – не знаю. Не обращал я на них внимания, не до них было. – Понятно… Ирина…. Ольга, – задумчиво произнёс Дмитрий. – Да, значит, первое, куда стоит отправиться, будет твоё имение. – Почему? Я никуда не поеду! – тут же отказался Алексей. – Милана здесь где-то! Я обойду все театры, все салоны, я найду её! – Лёшка, – улыбнулся с умилением друг. – Чтобы кого-то найти, выследить, надо знать о нём как можно больше. А кто о пропавших знает столько?!.. Родные. Друзья. Твои родители, в конце концов! – К дьяволу… Я её опять упущу, – стал гулять взгляд Алексея в тревоге. – Наоборот, ты станешь ближе. А может, они или кто из них уже где-то там, в имении, – похлопал его по плечу Дмитрий…
Друзья больше не мешкали. Их путь пролегал в имение Алексея, куда они на своих конях быстро мчались по просёлочным дорогам. Поднявшийся туман из песка ещё долго сопровождал их, закрывая следы и всё, что оставалось позади вместе со столицей.
Проскакав через очередную рощу, Алексей остановил коня на пригорке. Его взгляд взволнованно осматривал движущихся вокруг его имения нескольких людей…
– Красивый подарок тебе преподнёс отец, – остановил своего коня рядом Дмитрий. – Вид – загляденье! – Да…. только я столько ошибок сотворил, что красота никакая больше не радует, – вздохнул Алексей. – О, мой друг, – смеялся добродушно Дмитрий. – Самая настоящая ошибка – это не исправлять тех ошибок, которые уже совершил. – Господь с тобой, – расплылся в улыбке Алексей. – Как-то так сказал Конфуций, – улыбался в ответ друг, и они умчались к имению… – Яков! – спрыгнув с коня, тут же позвал Алексей, но из дома выскочила горничная. – Ваше Сиятельство, вы прибыли, – отряхивала она передник от мокрых пятен. – Мы готовились! – Где управляющий? – строго спросил Алексей.
– В деревню пошёл. Должен скоро вернуться, – развела руками та. – Полный беспорядок, а ты говоришь красиво, – выдал вставшему рядом другу Алексей и тут же пояснил. – Яков их отец. Может, какие вести получал. – Он знает, что тебя не так поняли? – спросил Дмитрий. – Всё он знает, прорва, – огрызнулся в сторону тот. – И смеет в деревню бегать, дела забросив. – А кто там у него? – Сестра, – пожал плечами Алексей и, видя остающуюся стоять и смотреть на них горничную, прикрикнул ей. – Пошла работать! – Яро ты, – хихикнул Дмитрий. – Чего злишься на всех? Тебя не узнать. Ты всегда был так строг с крепостными?! – Нет… Не всегда… Да со всей этой историей меня всего разрывает на части, – вздохнул Алексей, понимая, что свою злость он выплёскивает на невиноватых. – Я только хочу её найти. Объясниться. Может, вернуть… – Может? – улыбался друг, но замолчавший Алексей сел к стоящему у конюшни стогу сена.
Он облокотился на свежую копну и на мгновение закрыл глаза.
– Может быть, – повторил Алексей далее, уставившись на кучевые облака. – И солнце заплетало свои лучи в её косы… И весна играла в глазах… – Тебе бы стать поэтом, – гладил гриву своего коня и умилялся Дмитрий. – Да кто в наш век не пишет, – улыбнулся Алексей и словно вновь очнулся от мечтаний. – Их и так уже развелось немерено. – Их будет больше и больше! – смеялся Дмитрий.
Вышедший из конюшни старый конюх увёл коней друзей за собой, и Дмитрий, кивнув ему в благодарность, тут же спросил Алексея:
– Слушай, а почему бы пока не расспросить твоих людей?
Да, это решение Алексей и принял, но все расспросы, какие бы они ни вели, были тщетными, как и от вернувшегося управляющего не смогли добиться ни слова о том, что ему известно о дочерях.
Алексей совсем разуверился в успехе найти хоть какую-нибудь зацепку, узнать хоть что-нибудь, что хотели бежавшие, что любили, где могли бы прятаться и кто бы им помогал. Пытаться убедить всех вокруг, что зла никому не будет и что бежавших не ждёт наказание, казалось Алексею бессмысленным…
– Ваше Сиятельство, – вошёл управляющий в гостиную, где друзья пили чай, когда утренняя заря давно ушла с небосвода, словно бессонной ночи и не было. – Может, батюшка ваш знает что… Я тоже знать хочу, где они и всё ли хорошо. – Ты прав, Яков, – впервые проявив спокойствие, ответил Алексей. – Мы так и собирались сделать. И, если что узнаем, узнаешь и ты.
Но и потом, когда он с Дмитрием прибыл в отчий дом, все расспросы были безуспешными. Ни отец, ни матушка не знали ничего о том, где могли бы быть Милана и её подруги.
Выслушав сына, отец некоторое время сидел в задумчивости и в расстройстве в глазах. Алексей не смел больше расспрашивать и, тихо сидя перед ним в его кабинете вместе с Дмитрием, продолжал ждать…
– Ну и натворили вы делов, – вздохнул отец. – И я, дурак, тебе их судьбы доверил. Как недодумал, – упрекал он себя. – Не уследил, что ты ещё глупец! – Я виноват, знаю, только не жду осуждений и упрёков. Помогите хоть каким-нибудь советом, – сказал Алексей. – Да виноват не только ты… И у девиц голов на плечах не оказалось, раз бросились наутёк, – махнул рукой отец. – А ты своими гуляньями здесь заслужил подобное отношение, и что нормальные девицы стараются тебя стороной обходить!
– Верно, верно, – соглашался, нервничая ещё больше, Алексей, поскольку легче от упрёков, которыми уже и сам себя давно терзает, не было. – Надо было тебя всё-таки женить на Елене Ивановне. Смирным бы стал. Никто бы не убежал, – кивал отец и достал какой-то свёрток из верхнего ящика стола. – Вот, – протянул он его сыну. – Попробуй обратиться прямо к Александру Дмитриевичу Балашову. Это лично от меня. – Хорошо, хотя я не понимаю о его роли здесь, – взял свёрток Алексей. – А всё просто, – кивнул Дмитрий. – Разрешите, Николай Сергеевич, – принял он в ответ одобряющую улыбку того и объяснил Алексею. – Балашов влияет на полицию, которая несколько лет назад объединилась с министерством внутренних дел. Он может помочь не только вернуть Зориным всё или часть того, что отняли, но и успокоить тех, кто пытается убрать их.
– И, несмотря на то, что Сперанский, у которого ты служил, не нашёл общего языка с Александром Дмитриевичем, – добавил Алексею отец. – Последний всё же, может быть, не откажет в прошении. Правда, я ранее уже несколько раз просил и получал отказы. Так вы же, когда доставите ему этот документ, послушаете, что он скажет, и объясните случившееся. Это дело полиции, помните об этом. Вам вдвоём не справиться, и да поможет вам бог найти их первыми, – закончил объяснение отец и поднялся из-за стола с глубоким вздохом. – Ну а между делом… Милану мы воспитывали по всем обычаям, по строгости. Она не пропустит ни одну воскресную или праздничную службу в церкви. Попробуй поискать её там. Хотя церквей в Петербурге предостаточно, но… – Благодарю! – вскочил, перебив отца, довольный от услышанного Алексей. – Я всё обойду, и церкви, и театры, и салоны! – Эка прыть, – удивился подобному рвению отец и заметил добрую улыбку Дмитрия.
Алексею было уже всё равно. Он желал поскорее отправиться в путь, вернуться в Петербург и приступить к новым поискам. Зародившаяся новая надежда несла и вела далее выполнять советы отца…
На то время его душа успокоилась. Сердце билось уже не в тревоге, а в радости на приближающуюся удачу, которую он явно ощущал…
Прощаюсь с мечтой – Она не зовёт меня. Прощаюсь с тобой – Ты не позвала меня. Нет-нет, не могу, И сердце не хочет быть. Тебя вновь зову, Тобой лишь желаю жить.
Кто спрятал следы твои, Какой злой колдун скрывает тебя, Кто судьбами ворошит, Чтоб не повстречаться нам?
Не сможет никто Заставить тебя забыть. Не сможет никто Меня уже остановить. Не знаешь и ты, Как больно искать тебя, Как годы мои В разлуке с тобой летят.
Кто спрятал следы твои, Какой злой колдун скрывает тебя, Кто судьбами ворошит, Чтоб не повстречаться нам?
24
Прошло три года… Настал 1825-й – год странный, тянущийся, что-то скрывающий… Под конец он принёс неожиданное известие о кончине государя-императора. И только мирные жители пока не подозревали о том, что приближающиеся перемены принесут за собою суровый шторм событий…
– Прямо как когда вы играли в прошлом году аллегро Моцарта, помните?… Оживлённо, быстро! Радостью наполнились и вылили через пальчики, – улыбнулся учитель, придерживая нотные листы перед глазами внимательно слушающей его Миланы.
Это был мужчина среднего возраста, в глазах которого было много добродушия и любви к музыке. Эта любовь была видна в каждом жесте и речи, которая подкрашивалась ласковым итальянским акцентом.
– Да, Катерино Альбертович, понимаю, но я хотела спросить, когда начнётся каватина, меня смущает, что, – хотела возразить Милана, но учитель закачал головою, тыкая в ноты на одном из листов. – Вы должны продолжать играть, а не отвлекаться и срывать свои силы. Каватина будет проблемой, когда вы выйдете играть роль актрисы. А сейчас повторите, что чёрная клавиша между белыми фа и соль играет роль фа-диез и соль-бемоль. Также, здесь есть и дубль-диез, с которым у вас, сударыня, порой проблемы. Играйте это, а проверю в другой раз, – посмотрел он вдруг на свои часы, свисающие у него из кармана. – Да…. мне пора.
Катерино Альбертович поднялся и поцеловал руку вставшей следом ученицы.
– Сыграете без ошибок, споёте, отработаем арию для Русалки, а то скоро ведь ваш выход! – поклонился он и покинул гостиную.
Милана расслабленно вздохнула и покружилась по простору гостиной, где только что проходил урок. Хруст из греющего камина раздался от пролетевшего счастливого ветерка и будто кто заставил огонь станцевать несколько движений вместе.
– Ну как? – вбежали в гостиную подруги и принялись кружиться вместе с Миланой за руки. – Я счастлива! – восклицала она. – Я буду играть в Русалке! Прямо там! – Милана – королева русалок! – смеялась Ольга, кружась в радостном смехе. – Не зря, не зря, она училась столько лет! Ура, ура, Миланы лучше нет! – воскликнула счастливая Ирина.
Звонкие их голоса раздавались эхом в просторе скромной гостиной, где малое количество мебели ещё не заглушало звуков.
– А где Татьяна Васильевна? – села Милана в мягкое кресло, стараясь успокоить участившееся дыхание. – О, она ещё спит. Измаялась, испереживалась вся, – зашептала приземлившаяся у её ног Ирина. – Давайте же всё-таки сходим покататься, пока она спит и на улицах пусто? – умоляюще сложила руки Ольга. – Ну же, кумушки… – Может, и правда, не будет ничего страшного? – улыбалась Милана Ирине. – Сидим здесь постоянно, почти не выходим, будто в тюрьме какой. – А давайте, – хихикнула Ирина, соглашаясь с подругами.
Совсем скоро, одевшись в тёплые шубки и укутавшись в шерстяные платки, подруги выбежали из дома. Морозный воздух и заснеженные улицы радовали красотою зимней свежести…
– Как я соскучилась по катаниям! – воскликнула Ольга, спеша с подругами к уже показавшемуся им катку, где маленькие дети резвились и катались на коньках. – Я тоже, – подтвердила свою радость Милана и остановилась у тревожной женщины, в руках которой была связка коньков для тех, кто придёт покататься.
Подруги приняли от неё коньки и, усевшись на скамейку рядом, стали привязывать их к обуви. Поскорее справившись, Милана выскочила на лёд и стала кружиться, как кружилась только что в гостиной от полученного восторга. Её ровные движения и смелые ноги несли по кругу, будто она не на льду, а в бальном зале.
Умиляющиеся подруги подъехали также смело рядом и, обняв за талию, покружились немного вместе, пока одно неловкое движение не заставило их упасть и залиться звонким смехом.
– Неужто забыла уроки своего Жана Гарана? – смеялась Ирина Милане. – Да уж у него не описано, что привяжутся Ольга и Иринка и упаду, – смеялась Милана.
Казалось, на улице больше радости не было, как только от них и от резвившихся на льду детей. Все остальные, кто следил за детьми, или шёл мимо, были погружены в мрачность переживаний… Услышав красоту смеха, проезжающий по другой стороне Алексей остановил своего коня и, уставившись в шоке на Милану, тут же с него спрыгнул.
– Что случилось? – последовали его примеру вставшие рядом два друга.
– Поехали же, сейчас на Сенатской всё начнётся! Мне надо быть там, – беспокоился Сашка. – Подожди, – вымолвил понявший случившееся Дмитрий и рукой остановил его рвение подойти к Алексею.
Прильнув к стене дома рядом, Алексей замер. Он принялся наблюдать, как поднявшаяся на льду милая его глазам Милана стала кружиться и ловко кататься, время от времени касаясь рук весёлых подруг…
– Ах, – понял и Сашка. – Гляди-ка… Ты из-за этой девки все полы театров и церквей протоптал, а вот она! Воспылал, что ли, я не пойму, что ты всё бегаешь?! Я надеялся, ты оставишь эту затею. – Во-первых, – не сводя глаз с Миланы, молвил Алексей. – Она не эта девка. А во-вторых, я тебе скажу… Я не воспылал. Я уже давно её люблю.
Друзья молчали от слов его, но реакция у них была разная. Дмитрий был рад за друга, тогда как Сашка – шокирован от того, что узнал. Его глаза вдруг задрожали. Будто что-то вспоминая, Сашка уставился на снег тротуара, куда стали опускать медленно падающие с неба снежинки… Одна за другой… Исчезая навсегда… Странная печаль коснулась души Сашки, и он буркнул он себе под нос:
– Неужели началось? – Что? – будто не уловив его слов, спросил Дмитрий и стал серьёзнее. – Я на площадь, ребята, – только и сказал Сашка, понимая, что, по крайней мере, Алексей не последует теперь с ним.
Он умчался верхом прочь. Алексей, как и ожидавший его Дмитрий, не трогался с места, словно ничего больше не волновало. Он любовался Миланой, не обращал внимания больше ни на кого, пока та не покинула вдруг каток и не побежала следом за прогуливающимся с тёплыми пирожками мальчиком. Примчавшиеся следом подруги порылись в карманах шубок, но, достав оттуда несколько монет, пожали плечами.
– Видимо, те пирожки дороже, чем они думали, – улыбнулся Дмитрий.
Тоже понимая произошедшее, Алексей отправился к уже удаляющемуся мальчику с пирожками. Он выкупил у него несколько пирожков и оглянулся на Милану, оставшуюся стоять у катка и наблюдать за катанием вернувшихся туда подруг.
Алексей не спеша приблизился и протянул ей все пирожки.
– Ой, – вздрогнула от неожиданности она и оглянулась.
Оба стояли и не сводили друг с друга тёплых взглядов. Милане почудилось, будто всё вокруг почернело и куда-то пропало, оставив её только с этим молодым человеком, пока сознание не пробудило то, что в её руки вдруг легли пирожки…
Ничего не говоря, а только поскорее отступая, Алексей вернулся к Дмитрию. Он замер возле него. Глаза неотрывно следили за милой девушкой, как и она, оказавшаяся в объятиях примчавшихся подруг…
– Что это был за кавалер? – спросила Ольга. – Ой, кумушки, не знаю, – вздохнула Милана и нежно улыбнулась в сторону Алексея. – Да глаза добрые…. красивые… – Держись, – хихикнула Ирина и, заметив рядом с обсуждаемым его друга, добавила. – А тот-то с ним как статен! – Прям барины, – засмеялась Ольга, и её смех подхватили подруги, принявшись угощаться полученными пирожками. – Идём, Лёшка, – позвал Дмитрий, пытаясь побудить того к дальнейшим действиям. – Слава богу, мы стоим далеко, и тебя не узнали её подруги. – Нет, не могу, – молвил тот, не сводя глаз с Миланы. – Я не потеряю её опять… Все эти годы искал. Не могу уйти. – Не потеряешь. Она ещё сюда придёт, а Сашка может погибнуть с остальными. Наш долг быть с ними, не так? Мы же собирались выйти с ним на площадь. – Да, да… Идём…
Поняв, что друг прав, и надеясь на новую встречу с Миланой, Алексей сел на коня. Оглядываясь на возлюбленную, он скоро скрылся с глаз…
– Вот, умчался, как и не бывало, – махнула рукой в их сторону Ольга. – Да, пускай катится, как снежный комочек, – хихикнула Ирина. – Наша русалка найдёт скоро и получше!
Подруги вновь смеялись. Доев пирожки, они отправились кататься, но скоро до них стали доноситься шум и возгласы. Оглядываясь на засуетившихся людей, убегающих с катка детей с родителями, подруги тоже вернули коньки и поспешили уйти назад за свои тёплые стены, оберегающие от очередного тревожного дня.
Все знали и переживали за то, что в это время на Сенатской площади происходило… Около трёх тысяч восставших старались показать своё противостояние, чтобы не дать взойти на престол новому царю, когда другие войска тех, кто уже присягнули Николаю I, собирались их остановить.
Заменить монархию олигархией и отменить крепостное рабство – главная цель произошедшего восстания после смерти, как некоторые надеялись, последнего императора. И люди собирались, болели душами за каждого, кто сейчас там… рискует жизнью ради лучшего будущего, хотя далеко не каждый знал истинную причину восстания, и что такое «конституция»…. кто же встанет у власти тогда…
Подоспев к разгару действий, Алексей и Дмитрий спрыгнули с коней и пытались пробраться к площади через собравшуюся толпу наблюдающих. Те, явно сочувствуя восставшим, крепкой стеной мешали им. Всё же друзья протиснулись, но строй жандармов не пропускал их уже к действующим на площади.
Крики, летящие поленья и камни от наблюдающих мешали поскорее разглядеть происходящее. Заметив яро выкрикивающего молодого офицера, Дмитрий указал Алексею на него:
– Вон, там Каховский… – Чёрт, мы опоздали, – только и смог сказать дёрнувшийся от выстрела Алексей, и друзья, как и многие из окружающих ахнули…
Все увидели, как Каховский выстрелил в восседающего на коне Михаила Андреевича Милорадовича, который был занят своей бурной речью: уговорами разойтись и принести присягу.
Выскочивший среди восставших их друг Сашка кинулся с планом поддержать раненого генерала, пока солдаты вокруг накинулись бить Каховского. Увидев это, Алексей старался отозвать Сашку, но ничего не услышавший их друг вдруг пал на их глазах от прилетевшей откуда-то и для него пули…
– Нет! – в один голос дёрнулись на сдерживающих их жандармов Дмитрий и Алексей, но сделать уже ничего не могли. – Стюрлер! – только и смог воскликнуть Дмитрий в шоке от того, что Каховский выстрелил и в гордо стоящего полковника.
Друзья застыли в бессилии и потере надежд на лучший исход происходящего. Они видели падающих от ранений генералов, солдат, восставших, за каждого из которых сердце обливалось горячей кровью обиды…
– Сашка, – молвил потерявший друга из вида Алексей и чуть пошатнулся. – Держись, – подхватил его за плечо Дмитрий, судорожно оглядывая всех на площади.
Собравшееся у подножия памятника Петру I войско восставших уже было выбрало себе нового руководителя для республики, однако окружили отряды Николая I. Численность их уже намного превышала численность противников, и провал всего дела вот-вот виделся, хотя надежды на своё ещё горели во многих сердцах…
К чему всё привело, друзьям удалось бы досмотреть, если бы перед их глазами не выскочил из ряда площади круглолицый мужчина с очками на носу.
– Заберите его, – вытащил он им еле передвигающего ногами Сашку и поправил очки.
Приняв раненого друга, друзья тащили его в сторону от площади, вновь пробравшись сквозь чуть расступившуюся для них толпу наблюдателей.
– Положите меня… Не смогу, – простонал Сашка, теряя силы, но, проследовав до ближайшего подъезда, друзья положили его там на пол.
Видя закрывающиеся глаза Сашки, Дмитрий покачал головой:
– Нам не донести его на себе… – Подожди здесь, я вернусь с повозкой и отвезём на квартиру, – тихо сказал Алексей и тут же умчался на улицу.
Только уже у себя на квартире Алексей вздохнул облегчённо… Рану друга перевязали. Сам Сашка лежал теперь в постели, а Дмитрий, занавесив окна, зажёг свечу.
Молчаливое потянулось время, тревожа сердца друзей за жизнь друга и за происходящее на родине… Лишь тихо тикающие часы были слышны, но… пока никаких надежд на лучшее…
