Текст книги "Правильный выбор (СИ)"
Автор книги: Татьяна Ренсинк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
19
Что не так сказала, Чем же прогнала, Что заставило уйти? Ты скажи хоть слово, Не гляди с укором. В муках сердце от тоски.
Лишена теперь покоя, Не могу найти и слова. Не пойму, в чём грех, Как вернуть мне взгляд твой, Как прогнать кошмара сон, Ты подскажи, мой свет.
Видишь, отдалась вся тебе во власть, На колени пасть готова, Видишь, как мой жар лишь сильнее стал. В прежней страсти душа снова. Слышишь, как зову в стонах и пою, Чтоб твоей любви вернуться. Слышишь, я сижу, сокрушаясь жду, Что повернёшься улыбнуться.
Я совсем забыла, Что я говорила, И зачем пришла сюда. Ты вдруг стал мрачнее, А взгляд твой холоднее. Но ведь ты не разгадал меня.
Я открыла тебе сердце, Отдала себя быть вместе. Повернись же и постой. Мучаюсь от боли, От ревности вся в горе. Кто теперь стоит с тобой?
Видишь, отдалась вся тебе во власть, На колени пасть готова. Видишь, что в глазах, надежда вся и страсть, Не гаси за зря то пламя. Пусть напрасно жду, плачу и зову, Пусть не буду я услышана, Но однажды вспомнишь ты – были мы, Тогда душа будет очищена.
Допев романс, Милана поклонилась восторженной публике, рассевшейся в небольшом зале. Ласковые лучи просачивались сквозь щели полузакрытых штор и освещали зачарованные лица. Душа Миланы трепетала от счастья и успеха своего выступления в этом салоне.
Закончив аплодисменты, беседуя друг с другом, некоторые присутствующие мельком поглядывали на неё, отдавали ей поклоны… Отвечая улыбкой, Милана замечала оглядывающихся дам, улыбки которых вмиг становились натянутыми…
– Не волнуйтесь, милая, – сказала Милане, вставшая рядом мадам Валери, и сделала знак кому-то подойти. – Сейчас всё будет замечательно! Вы уже заслужили успех в романсах, так не избежать успеха и в свете. – Да, – неуверенно вымолвила та и стала взволнованно обмахиваться веером.
Подошедший к ним мужчина поклонился и вдруг, уставившись в глаза Милане, схватил её руку, в которой веер тут же закрылся. Милана застыла от подобной его смелости. Мужчина, не сводя пронизывающего взгляда с её широко раскрытых глаз, поцеловал ей руку:
– Вы не желаете присесть?… Может, устали после выступления? – Да, – вновь прозвучал неуверенный голос Миланы, и она заметила, что мадам Валери оставила их вдвоём.
Послушно присев возле собеседника, Милана выпрямилась и уставилась на шепчущиеся друг с другом пары, которые разошлись по залу салона, словно у них были секреты лишь друг для друга. Странное поведение всех заставило Милану насторожиться и не понимать происходящего и даже то, где она…
– Ваш голос столь же прекрасен, как и вы, – стал шептать ей собеседник. – Лучшей гетеры нет…
Его рука вновь смело схватила её за ладонь. Он стал страстно покрывать поцелуями пальцы, приближаясь губами по руке к её плечам, открытым в широком разрезе платья… Милана вздрогнула и попыталась отпрянуть от столь настырного кавалера, но крепкая рука его тут же обхватила за шею. Поцелуи его стали грубее, заставляли беспокоиться и… понимать, что данный кавалер желает нечто недозволительное.
Милана судорожно оглядела людей вокруг, уповая на спасение, но никто не обращал никакого внимания на неё. Милана терпела настырные поцелуи и уже не слышала, что шептал кавалер, вспоминая указ мадам Валери пред тем, как выступила со своим романсом в этом странном салоне: «Не посмей, однако же, вести себя непозволительно… То бишь, кричать вдруг или противиться кому-либо! Тут же выгоню на улицу, да ещё и без средств, и одежд!»
Страшась гнева мадам Валери и понимая теперь, что та стала её хозяйкой, Милана застыла. Она осознала, что та роль гетеры, которая была в соглашении предложена, была роль не для постановки, а для жизни… Всё же Милана отдёрнулась от пристающего кавалера и строго взглянула в его удивлённые глаза.
– Вы же служите здесь, – упрекнул он. – Вы должны показать мне теперь тексты романсов у вас в комнате. – Это было уже обещано мне, – встал вдруг перед ними молодой мужчина и улыбнулся.
Милана уставилась в его красивые глаза и старалась понять, чем он кажется знакомым, пока настырный кавалер высказал недовольство:
– Как вы смеете отвлекать нас? Не видите, я уже сопровождаю эту даму! – Вы не расплатились ещё с мадам Валери, а я сперва закончил дела, так вот теперь пришло время моё, – мягким голосом объяснил молодой собеседник и поклонился Милане, вид у которой был настороженный.
Страх её души был заметен, как она ни пыталась оставаться гордой и неприступной. Что делать и на что решиться – Милана не знала. Одно было ясно: отсюда надо бежать и… скорее…
Милана поднялась и протянула молодому собеседнику руку. Сдерживая в себе отвращение к новым поцелуям, что не застали себя ждать и покрыли тут же её запястье, она осмелилась молвить:
– Прогулка была бы сначала уместнее. – Совершенно с вами согласен, – поклонился ей тот и подставил локоть. – Вы читаете мои мысли.
Милана оглянулась на следившую за ней мадам Валери. Та, казалось, была довольна всем, что происходит, и в согласие кивнула ей. Милана надеялась на подобное разрешение и, радуясь удаче, ухватилась за локоть кавалера. Она удалялась из салона к выходу с ним под руку и молчала, твердя в мыслях лишь одно: «Только бы успела, только бы смогла… Убегу сразу».
Они вышли на вечернюю улицу и остановились у ожидавшего будто лишь их экипажа.
– Прошу, – пригласил туда молодой кавалер Милану и открыл дверцу. – Нет, – еле слышно молвила Милана и хотела бежать прочь.
Крепкой рукой схватив её за предплечье, молодой кавалер вдруг стал серьёзным и приблизил к своим глазам:
– Как только вы посмели согласиться служить здесь. Где ваша честь? Это же знаменитый публичный дом… Салон мадам Валери. – Я не знала, что происходит, что от меня требуется, – отрицала Милана, задрожав от ещё большего страха и боли, которую стала испытывать от сжатия его пальцев. – Мне больно. – Вы хоть понимаете, на что подписали соглашение? – шептал грозно он, отчего Милана, забыв о страхе и боли, вдруг насторожилась:
– Кто вы?! – Вы забыли? – отпустил он руку. – Был коротко представлен…. да, конечно, – кивал он. – Я сын Татьяны Васильевны Юсуповой. – О, – отступила Милана, вспомнив его. – Простите…. мне пора, – вдруг решила она отправиться снова прочь, но у него были другие планы. – Ни в коем случае, – упрямо указал он на карету. – Татьяна Васильевна будет рада пообщаться с вами. Именно она и послала меня спасти и забрать отсюда. Семёнова вернулась, узнала о проделанной интриге в театре и сообщила нам.
Помня о том, что Татьяна Васильевна добродушна, помня слова о ней Екатерины Семёновой, Милана согласилась и послушно устроилась в экипаж. Оглянувшись на подъезжающую карету, её молодой кавалер устроился рядом, приказав извозчику отправляться в путь.
Выскочивший из своего экипажа Алексей кинулся бежать к ним, но… опоздал…
– Нет! – крикнул Алексей вслед и, сбросив с себя цилиндр, откинул его в сторону с вылетевшим гневом.
Он оглянулся на свою тоже уже отбывшую карету…. остался один на стихшей улице, где не было пока видно ни одного прохожего…
Как узнать, куда Милану увезли и кто был тот молодой человек с ней – Алексей не знал. Он снова был растерян, снова упрекал себя, что опоздал. Пнув свой одиноко лежавший на тротуаре цилиндр, Алексей обмотал вокруг шеи свисающий шарф потуже и побрёл медленно вперёд…
20
Уткнувшись головой в стол, Алексей сидел в полутёмном кабинете. Он был уже в стенах петербургского дома родителей, куда решил отправиться вместо своей квартиры. Чуть проглядывающее утро сквозь зашторенные окна никак не побуждало его к новым действиям. Стук в дверь и вошедший дворецкий заставили поднять взгляд…
– Я просил оставить меня, – устало вымолвил Алексей. – Ваше Сиятельство, к вам пожаловали. Князь Дмитрий Васильевич Тихонов, – сообщил дворецкий. – Я проводил в гостиную. – Димка, – прошептал себе Алексей, зародившись надеждой на какие-нибудь хорошие новости, и вскочил встречать друга.
Взволнованно расхаживая по просторной гостиной, Дмитрий был безмерно рад, что его ожидание было коротким.
– Лёшка, – обнял он примчавшегося друга. – Ну что, что, быстрее, узнал чего? – торопил его рассказывать Алексей. – Нет, Ивана не найти вот так сразу, да и не интересует это канцелярию. Боюсь, нам с тобой придётся одним заниматься его поисками. Я захватил списки подозреваемых, – сообщил тот и указал на письма, которые держал в руке. – К дьяволу, – выдал сквозь зубы Алексей, уставившись на них. – И сестра его опять ускользнула от меня. – Ты же уезжал в дом мадам Валери, – не понимал Дмитрий и отложил письма на столик рядом.
– Не было их в доме. Оказалось, у мадам Валери теперь есть салон, где она развлекает высоких гостей хорошо обученными для того… гетерами, – в гневе высказал Алексей. – Пока я искал, где это, я приехал поздно, но видел, как Милану увозил какой-то молодой господин. – Что за господин? – удивлённо слушал друг. – Не разглядел, – качал головой встревоженный Алексей. – Страшно мне… Не верю, что она могла пойти на такое. Из всех слов её в театре, из всего того, что видел и слышал, пока следил, не поверю никогда, что она согласилась бы стать девкой милости. Не добровольно! Только бы всё обошлось. – Ваше Сиятельство, – снова появился дворецкий с сообщением. – Что тебе?! – воскликнул на него в недовольстве от прерванной беседы Алексей.
– Простите, Ваше Сиятельство, к вам пожаловала девица, – пожал он плечами. – Говорит, из вашего имения. – Что?! – замер Алексей. – Быстрее! Веди её сюда!
Дворецкий, долго не мешкая, привёл за собой тут же кинувшуюся на пол перед ногами Алексея девицу. Уставившись на неё и застыв на мгновение, он признал свою крепостную Ирину Исаеву.
– Встань, – сквозь зубы высказал он. – Молю, барин, смилуйтесь, пощадите, – заливаясь слезами, подняла Ирина глаза, опухшие от уже, видимо, давно продолжающихся рыданий. – Молю, простите неразумную меня, – сложила она руки, словно в молитве, на что глаза Алексея ещё больше расширились, а сердце участило стук в предчувствии худа. – Встань! – вскрикнул он, заставив вздрогнуть и следившего за ними Дмитрия, и послушно поднявшуюся Ирину. – Пошёл вон, – взглянул он на застывшего в дверях дворецкого, и тот скорее умчался, дабы не вызвать всплеска ярости и на себя. – Алексей, – легла рука Дмитрия Алексею на плечо, заставив чуть ослабить овладевшие эмоции.
Тот вдохнул воздух терпения и надменно взглянул на заливающуюся слезами Ирину:
– Ну?! – Служили мы у актрис Семёновых. Обещали они помочь, да Милану нашу актрисой в театре пристроить, – тут же рассказывала та, стараясь остановить текущие слёзы сползшим с головы платком.
Не вынося подобного рассказа сквозь плач, Алексей сложил руки на груди и старался смотреть куда в другую сторону. Он сдерживал себя, ожидая продолжения, а всё ещё лежащая рука друга служила ему поддержкой.
– Да Иван нас нашёл, но куда-то пропал, и теперь и Милана пропала, а Нимфодора Семёновна приказала вернуться в имение к вам, – продолжала Ирина, чуть успокаиваясь, и встретилась взглядом с Алексеем. – Помилуйте, барин, – снова покатились её слёзы по щекам. – Схватил кто-то Ольгу по дороге к вам сюда, а я в страхе-то и бежать…
Дослушав рассказ, Алексей не смог ответить. Он застыл в шоке от того, что узнал, и не понимал, кто мог схватить его крепостную Ольгу и зачем. Одно он знал теперь точно – ту, что стоит сейчас в раскаяниях перед ним, отпускать никуда больше не следует…
– Никита! – крикнул он на распахнутые двери гостиной, где немедленно появился дворецкий. – Запри её и глаз не спускай! – указал Алексей на Ирину.
Дворецкий поклонился и, взяв ту за предплечье, повёл за собой. Уткнувшись в свои ладони, Ирина безуспешно старалась заглушить рыдание и послушно следовала с дворецким.
– Лёшка, – выдохнул разволновавшийся рядом Дмитрий и отступил. – Ты – огонь… Слишком уж…
Его взгляд всё ещё был на дверях гостиной, где уже исчезли из вида покинувшие её, но Алексей не отвечал.
– Да, – задумчиво взглянул на друга Дмитрий. – Повезло тебе с крепостными. – Прошу тебя, не будь как Сашка. Иди ещё и ты полапай, – недовольно выдал Алексей. – Ради бога, – усмехнулся тот. – Ты не понял меня. Нет, она, девица, конечно, видная…. но я говорил про их приключения, характеры, побег, в конце концов. – А виноват во всём я, – уставился в пол Алексей. – Почему ты? – Побежали они из-за меня… Репутация моя неблаговидная, и в том же опять… виноват я, – взглянул Алексей в глаза друга. – И характер мой никуда. Не справиться. – Да, ты время зря не терял, – хихикнул Дмитрий, на что получил строгий взгляд вполне серьёзного друга. – Ладно, – перешёл сразу он к делу, но договорить не удалось, как взволнованный дворецкий снова явился:
– Ваше Сиятельство, бежала девица! Не углядел! Раз и побежала! – Что?! – рванул Алексей прочь, чтобы успеть догнать Ирину. Дмитрий помчался вместе с ним, но, остановившись уже на улице, оба огляделись по сторонам, где и следа беглянки не было. – Чёрт, чёрт, чёрт! – пиная попадающиеся под ноги камни, выкрикивал Алексей. – Мда, – только и сказал его друг. – Мне пора, – достав цепочку с часами из кармана, взглянул на время Алексей. – Я их ещё найду. – Куда ты собрался? – Поеду в дом мадам Валери. – Ты думаешь, она там?! – удивился Дмитрий. – Может, узнать могу, где Милана, – пожал плечами Алексей. – С кем уехала… – Хорошо, – кивнул Дмитрий. – Я буду ждать тебя во дворце. Мне надо кое-какие бумаги туда отнести. – Хорошо, – договорился Алексей с другом, на чём их пути пока разошлись…
Прибыв в дом мадам Валери, стараясь узнать что-либо о Милане и о том, где она, пытаясь найти подход разговорить всё отрицающую упрямую мадам Валери, Алексей вышел ни с чем… Пролетевший, как ураганный ветер, день забирал последние надежды найти хоть какие-нибудь следы исчезнувших…
21
Вопреки всем желаниям, Вопреки возлияниям, Сколько не просил бы ты, Но не вернуть всё то, что было, Не отыскать, что время скрыло.
Заплели паутины дни. Далеко быль реки унесли. Сколько бы не был против ты, Да предрекло время то, что будет, И надо выбрать одну из судеб.
Где-то рассвело, стало вдруг темно, Куда-то вновь повело, Где-то сберегло и вдруг повезло, Забытьём поросло И… навсегда…
Только оживёт снова в памяти, И станет, может, теплей, Может, силы будут далее пойти, Да станет вновь веселей,
Но не навсегда. Ах время…
Посадить вешние сады У реки разбившейся души. Пусть растут, может, ко времени, Когда настанет час удачи, Когда постучится счастье.
Загубить или дать воды, Скрыть вдали иль рассказать о них, Всё равно, пока бьют часы, Пока тоска бьёт в ожиданиях, Пока сердце… в излияниях.
Где-то рассвело, стало вдруг темно, Куда-то вновь повело, Где-то сберегло и вдруг повезло, Забытьём поросло И… навсегда…
Только оживёт снова в памяти, И станет, может, теплей, Может, силы будут далее пойти, Да станет вновь веселей,
Но не навсегда. Ах время…
– Да, – похлопала в ладоши довольная от выступления Миланы добродушная слушательница.
Она была полна радости в глазах и, казалось, во время выступления Миланы, вновь уносилась в своё прошлое, полное любви и счастья.
– Благодарю, Татьяна Васильевна, – сидела Милана перед фортепиано и только закончила играть и петь в уютно обставленной гостиной. – Ты, и правда, можешь покорить сердца многих своими песнями, голосом. Очаровательно! – поднялась Татьяна Васильевна, и к ним вошёл слушающий до этого у порога её сын. – Ах, Александр! Ты приехал, – одарила сына поцелуем в щёку Татьяна Васильевна. – Ты слышал? – Конечно, матушка, но прерывать не хотел, – улыбался он в красоте своей ласковой улыбки.
Встав перед поднявшейся Миланой, он поцеловал её руку и поклонился:
– Однако, чтобы покорить сцены, вам необходимы достойные покровители, учителя и поддержка. Вам повезло, что дорога привела к дому Юсуповых. Муженёк моей матушки любит быть подобным покровителем, – в стихающем голосе отошёл он в сторону. – Александр, прошу, – жалостливо вымолвила Татьяна Васильевна. – Не говори так. Он хороший человек, тебе ли не знать? Кстати, я уже позаботилась, чтобы нам посетить выступление Ивана Федоровича Ласковского, – тут же похвасталась Татьяна Васильевна. – Через несколько дней мы увидим его. Милане будет полезно услышать столь талантливого пианиста! А там и учителя будут. – Да, несомненно, – согласился сын, не сводя глаз с Миланы, которая была уже смущена от ласковых к ней взглядов. – Я вспомнила ещё краше всё, что было, – сказала ей Татьяна Васильевна. – И Михаила Сергеевича, отца Александра… И матушку императрицу нашу, Екатерину… Как я, в свои одиннадцать лет, уже была при ней фрейлиной, как обучалась всему, влюблялась, терялась и находилась… О боже, – вздохнула она, обняв Милану за плечи. – Дай бог, чтобы у тебя все пути вели только к счастью! Не сбиться бы с пути. Не ошибись, моя хорошая.
Растрогавшаяся Татьяна Васильевна поспешила покинуть гостиную. Она ушла, оставив сына и Милану одних. Они молчали и смотрели на оставшуюся открытой дверь.
– Простите мне, – поклонился вдруг Александр и последовал за матушкой.
Милана опустила прослезившиеся глаза. Душа плакала вместе с душой Татьяны Васильевны. Она представляла, что та чувствовала…
Находясь уже несколько дней в доме Юсуповых, Милана проводила в откровенных беседах с нею все вечера. Кто подтолкнул их друг к другу раскрыться и поведать всё, что пережили и от чего пытались или пытаются бежать, – никто уже не знал. Их души были похожи и тянулись к одному: найти покой и счастье. Только время решило иначе, что-то забрав, что-то поменяв и дав совсем иное счастье, чем ожидалось…
Вернувшись к фортепиано, Милана села перед ним и сыграла две ноты: низкую и высокую. Она положила руки на его крышку и уставилась куда-то вдаль, зримую лишь ей… Эту задумчивость не желал прерывать вернувшийся Александр.
Он на мгновение замер у порога. В его глазах заблестела тоска, которая то звала приблизиться, то не давала сделать и шага. Двойное чувство сжимало всю его душу, заставляло сердце биться чаще и мешать дыханию оставаться ровным…
– Милана, – шепнул он, встав всё же возле. – Ой, – вскочила тут же она от неожиданности. – Нет-нет, – поцеловал Александр снова её руку, взяв ту в нежный плен тёплых ладоней. – Я не хотел напугать вас. – Как Татьяна Васильевна? – спросила с беспокойством Милана. – Всё хорошо. Ностальгия порой полезна, – улыбнулся он ласково. – Как и подобные тексты ваших песен… У вас есть талант, Милана, но вам нужен, нужен учитель. – Понимаю. Да хочется ли мне всего этого? – неуверенно сказала она и, убрав осторожно руку от собеседника, отошла к окну.
Она молчала, смотрела за окно, куда-то вдаль, а упрямо следовавший за ней Александр встал рядом:
– Милана, – снова ласково прозвучал его голос, как и глаза любовались, вновь встретились с её грустным взглядом. – Скоро, может быть, найдутся ваши подруги, но я бы не хотел, чтобы вы вернулись в логово… В то имение. – Там было хорошо, – прослезилась Милана. – Может, зря мы убежали. Как-то глупо вышло. – Пока не прибыл молодой барин и не посмел обидеть вас, – напомнил Александр. – Слава богу, вы не крепостная.
– Нет, – отрицала Милана сразу. – Вы не так поняли, о чём я рассказывала вашей матушке, Александр Михайлович. Может, и я не поняла барина, но это не изменит теперь ничего. Назад я не вернусь. Мне бы только подруг уберечь да брата повидать. – Все найдутся. Нужно время, – несмело коснулся он побежавшей по её щеке слезы. – Прошу вас, только улыбайтесь. – Простите, – хотела Милана уйти, но Александр, наполняясь неудержимой страстью, решительно схватил в свои объятия: – Милая, – только шепнул он, пытаясь приблизиться к губам с поцелуем, как осмелевшие руки Миланы упёрлись в его грудь.
– Нет! – воскликнула Милана, и её строгий взгляд разбудили его бдительность, заставив отступить. – Простите, – вымолвил Александр, взволнованно убрав руки за спину. – Прошу вас, уходите домой, – отошла дальше Милана. – Вы уже знаете, – закивал Александр. – Да, я знаю, что вы женаты, что всё у вас хорошо, так пускай так и будет, – строго высказала она. – Жаль любви, что нахлынет порой, мешая жизни плыть по-прежнему, – не соглашался с ней Александр. – Не ведомо мне пока такое чувство. И я уже сомневаюсь, что хочу его познать, – призналась Милана. – Хотелось бы мне разбудить в вас это чувство…. но не для мук, – поклонился Александр и поспешил уйти.
Милана снова осталась одна, и на этот раз думать уже не могла ни о чём, как только кинуться к крышке молчаливого фортепиано и, уткнувшись в неё, зарыдать…
