Текст книги "Правильный выбор (СИ)"
Автор книги: Татьяна Ренсинк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
32
Снова собравшись в гостиной своего друга, Дмитрий и Сашка рассматривали интересующие их газеты. Ничего дельного не обнаружив, они оставили это занятие. Продолжая беседы за чаем, друзья иногда посматривали на тикающие в углу часы…
– Куда Лёшку чёрт понёс в такую рань? – ругнулся Дмитрий. – Я специально договорился с Михаилом Михайловичем, что мы желаем обсудить некоторые идеи для создавшегося комитета, а Лёшка исчез. – Как куда? – хихикнул Сашка. – Конечно же, в дом Юсуповой.
Дмитрий понимал, что ставший, наконец-то, счастливым их Алексей всё внимание решил отдать не вопросу дела, а появившейся в жизни любви. И Алексей, действительно, был там. Его впустили и проводили в гостиную обождать.
С самого начала, когда дверь открыл не дворецкий Василий, которого он знал, а некий, совершенно другой, человек, старый и одетый совсем просто, Алексей насторожился. Ещё сильнее он заволновался, когда заметил непонятное царство тишины во всём доме, будто никого не было. И когда вернувшийся старик без слов протянул ему письмо, Алексей уже не сомневался в том…
– Чёрт возьми, – вылетело из него, когда прочёл послание от Татьяны Васильевны.
Заметив вздрогнувшего от его реакции старика, Алексей спросил:
– Ты уверен, что это мне? – Да, князь, коли вы назвались Алексеем Николаевичем Нагимовым, – подтвердил тот. – Барыня просила передать лично вам.
Услышав, что требовалось, Алексей сорвался с места и умчался к ожидавшей повозке. Скоро он примчался к себе в дом, пробежав мимо выскочивших друзей. Раздав распоряжения готовить скорее коня и оружие, Алексей повернулся к беспокоившимся товарищам:
– Вчера в доме Юсуповой кто-то был, у дома бродили жандармы, – запыхавшись, рассказывал он. – Милану с Василием она первыми отправила в дорогу, сама с девицами позже. Я еду следом. – Куда?! – воскликнул в тревоге Дмитрий. – В Гунгербург. Им помогают Тизенгаузены. Там они скрыли Ивана. – Я с тобой, – вызвался готовый помогать Сашка. – Там что угодно может произойти! – Вы с ума сошли… Нам нельзя уезжать! – возмутился Дмитрий, на что Алексей строго выдал:
– Я еду один и отвечать за это буду один. Они могут быть в опасности, раз за их домом следят! Видимо, недоброжелатели обнаружили Милану. – Я боюсь, что Лёшка прав. Иначе зачем им Юсуповы? – поддержал Сашка. – И я поеду с ним! – Вы с ума сошли. Мы не только к Тизенгаузенам привезём слежку, но и нас всех сразу арестуют! – возмутился Дмитрий в беспокойстве. – Ты же голова! Придумай что! – улыбнулся Сашка и кивнул на окно. – А этим жандармам нас не догнать. Они пешком тут бродят, а мы на конях мало ли куда поехали. Может, по Петербургу гуляем. – Гунгербург. Тизенгаузены, – задумчиво смотрел в сторону Дмитрий. – Тизенгаузен тоже в крепости, ждёт приговора. – Ты его знал?! – удивился Алексей.
– Нет, я знал братьев Скарятиных в своё время. Они служили с моим братом в Нарвском драгунском полку. Тогда и про Тизенгаузена слышал, а потом увидел все их имена в списках. Тизенгаузен входил в Южное общество, к Пестелю, но на площадь не выходил. В Бобруйске тогда был. Я знал, что Татьяна Васильевна в некоторой дружбе с его супругой, и эта связь может выплыть наружу, – рассказал Дмитрий. – И вот оно… – Как всё сложно, – удивлённо выдал Сашка. – Но я еду с Лёшкой! Там опасно может быть! – Это кольца одной цепи, – задумчиво сказал Дмитрий. – Чёрт возьми, – снова заругался Алексей, забеспокоившись сильнее. – Но я не смогу сидеть спокойно!
Понимая, что опасность подстерегает с разных сторон, Алексей и Сашка быстро умчались верхом по направлению в Гунгербург. Первый тёплый весенний день сопутствовал им, вселяя надежды поскорее нагнать Милану.
Кибитка тем временем, которой управлял Василий, уносилась всё дальше по следам заснеженной дороги, как ни мешал поднявшийся ветер. Кутаясь в шубу и одеяла, Милана прятала замерзающее лицо в шерсть шарфа и терпела…. не могла дождаться скорее быть на месте…
Скоро приблизились к двум замкам, которые возвышались у реки с разных берегов, будто разделяя два куска земли, хотя стояли в одном государстве. И, как ни крутилась история, пришлось теперь быть в плену одного правителя. Столь сильные стены крепостей заставляли всё внимание обращать лишь на себя, словно рассказывали о великой стойкости, которой могут позавидовать другие города Европы.
Протянувшийся между замками мост пропустил и кибитку Василия следовать далее. Он повернул на более безлюдную улицу, где можно было бы быстрее найти пристанище на отдых. Та улица была узкой, казалось, ещё уже, чем в Петербурге в самых захудалых частях. Все дома, что вокруг возвышались готическими строениями с иностранными надписями, никак не говорили о том, что принадлежат Российской империи, хотя и стояли на её земле…
– Это Нарва, – остановил коней Василий и повернулся к улыбающейся Милане. – Нарва, – словно купаясь в восторге от красоты, что видела, вымолвила Милана. – Здесь так красиво! Не как у нас!.. Словно мы очень далеко. Вот она какая… Ещё лучше, чем рассказывал Николай Сергеевич! А ведь я тут родилась, но плохо помню. И отец здесь служил.
Но Василий уже не слушал её, уставившись в другую сторону в шоке. Добрая его улыбка медленно исчезла, превратив спокойное лицо в холод тревоги…
– А ну, пошёл вон, – налетевшая четвёрка мужчин толкнула его в снег у дороги, где двое из них стали яро избивать ногами, а другие, схватив уздцы, помчали коней с кибиткой и Миланой прочь.
Не понимая, что происходит и почему, Милана принялась кричать и звать Василия. Но, видя, что его неустанно избивают, понимая, что её увозят в неведомую сторону, она смолкла…. застыла в страхе… Совсем скоро Милана видела вокруг себя только тех, кто её увозил, и заснеженные поля вокруг. Восседающие перед конями двое мужчин время от времени оглядывались, но ничего не говорили ни ей, ни друг другу. Их колкие взгляды, недобрые выражения лиц пугали…
Оглядевшись ещё раз, Милана дождалась, когда сани стали проезжать мимо леса. Редко и высоко вытягивались здесь сосны, словно строй солдат вдоль дороги перед густеющими зарослями. Темнота гущи этого леса пугала Милану меньше, чем восседающие перед ней похитители, и… она решилась… Она выпрыгнула прямо в мягкий сугроб у сосен!
Быстро очухавшись после нескольких оборотов, она, ещё несколько раз падая, поднялась и помчалась прятаться за деревьями, где и остановилась за одним из стволов, слыша, что те, кто её увозил, рванули бежать следом.
Милана закрыла рот руками и пыталась тем самым сдержать учащённое дыхание, которое ей сейчас хотелось успокоить, чтобы не выдать себя, но страх брал верх. Оставаясь неподвижной, она лишь слышала голоса тех, кто не сдавался её найти в воцарившейся тишине.
И те остановились на пригорке, уставившись на стволы деревьев, где знали, что за одним из них скрывается она. Следов на снегу было предостаточно, ещё до их приезда, и куда спряталась беглянка, было пока непонятно. Они ждали…. надеялись, что сама вот-вот побежит, и тогда им удастся её словить…
– Ты думаешь, выбежит? – спросил один. – Обязательно, – выдал другой. – И сразу, – вертя оружие в руках, хихикнул он. – Сразу пристрелим, как зайца! А тётке её скажем, что так и было. Слыша их речь, Милана зажала рот ещё сильнее. – Там кто-то скачет, – вдруг заметил первый, взглядом указав на появившиеся очертания двух всадников. – Скажем, что отдыхаем, – буркнул товарищ.
И воцарившаяся тишина продлилась недолго. К ним приблизились догнавшие Алексей и Сашка, за спиной у которого сидел с окровавленным лицом, но вернувшийся в сознание, Василий.
– Господа, – останавливая беспокойного коня, начал говорить Алексей. – Чьи сани? Не ваши ли? – Наши, наши, проезжайте, господа, – махнул рукой первый. – Отдыхаем мы, чтобы снова отправиться в путь.
Узнав голос Алексея, Милана осторожно выглянула из-за сосны. Как только разглядела его и виднеющегося на коне у его друга Василия, сердце забилось надеждой на спасение. Она выскочила и закричала:
– Спасите!
Прозвучавший выстрел одного из похитителей заставил её пасть в снег и продолжать звать на помощь:
– Алексей Николаевич!.. Василий!
Она время от времени продвигалась обратно спрятаться, поглядывая на завязавшуюся борьбу. Алексей и соскочивший с коня Сашка принялись биться с противниками, пока вооружённый из них не перевернул Алексея и не насел на него. Пытаться убить врагов друзья не собирались. Желание узнать, кто их подослал и зачем, было сильнее.
Тут противник приставил дуло ко лбу Алексея, но тот смог направить выстрел чуть в сторону, и пуля лишь немного задела плечо… Соскочив с Алексея, противник рванул следом за убегающей Миланой, догнал и, схватив за волосы, потащил скорее за собой, пока Сашка выстрелил в другого противника и принялся поднимать приходящего в чувство Алексея.
– Догнать, – рванулся спасать Милану Алексей.
Сашка, перед тем, как бежать на помощь, вдруг оглянулся на Василия и бросился его ловить, поскольку тот стал падать в бессилии с коня. Теряя время на всё, Сашка оглядывался и на убегающего за врагом друга, и на потерявшего в его руках сознание Василия. Аккуратно устроив того в кибитку, Сашка вымолвил:
– Держись, – и помчался следом за Алексеем.
Успев вывести Милану из леса, противник потащил её со спускающегося склона к реке. Лёд на реке в этом месте был разломлен и бился о берег. Именно там оказалась извивающаяся от страха и боли Милана. Противник втащил её за косу в леденящую воду и, опуская голову под лёд, принялся топить, как ни противилась и всеми силами ни пыталась пробраться к воздуху.
И ему бы всё удалось, если бы прозвучавший выстрел Сашки не пронзил бы насквозь, а кинувшийся к Милане Алексей не вытащил бы её… Отчаянно Алексей пытался вернуть Милану в чувство, укутав в свою верхнюю одежду, но она тряслась от холода и слабела на глазах…
33
Острую боль тела ощущала Милана, пробуждаясь от темноты сна, в которой была, как уже понимала, довольно долго. Онемевшие руки и ноги ещё не могли шевелиться… Свежесть воздуха почувствовалась, и первое, что Милана увидела, было окно. Открытое окно, откуда дул свежий лёгкий ветер и доносились трели птиц.
Потом Милана хотела пошевелить рукой, но почувствовала что-то тяжёлое. Опустив взгляд, она увидела дремлющего на её ладони Алексея… Да, она пригляделась ещё раз, ещё раз моргнула слезящимися от света глазами, и да…. это был именно он…
Алексей мирно спал щекою на её ладони, положив руки вокруг её руки, словно обнимал. Милана любовалась им, была рада, что он жив и здоров, но не смогла проконтролировать пробежавшую по телу дрожь, которая заставила вздрогнуть.
От этого Алексей очнулся. Он поднял голову и встретился с нежным взглядом очнувшейся милой ему девушки… Они тепло смотрели друг на друга, наполняясь радостью встречи, и не могли пока вымолвить ни слова. Губы дрожали…. слёзы наворачивались на глаза…. души трепетали и сердца бешено застучали…
– Милана, – вымолвил, наконец-то, Алексей. – Вы, – приподнялся он и, нежно гладя её по лбу и щекам, стал проверять нет ли у неё жара. – Вы… Вы… Вы очнулись!.. Жар, наконец-то спал.
Милана стала тоже пытаться заговорить, но чувствовала, что голос ещё не вернулся. Еле-еле удалось ей выдавить:
– Пить…
Алексей поспешил к столику у окна, схватил графин с водой и наполнил стоящий там стакан.
– Вот, – приподняв голову Милане чуть выше, преподнёс он к её губам стакан воды.
Воцарившаяся тишина была очень скоро нарушена вбежавшими к ним. Ирина и Ольга, от радости слышать о том, что подруга очнулась, забыли напрочь о положенном поведении. Они бросились обнимать и целовать Милану, только что закончившую пить первые глотки воды.
– Вы с ума сошли?! – воскликнул на них ставший недовольным Алексей и отставил на тумбочку рядом стакан. – Лучше принесите что поесть Милане! – Да, простите, барин, – улыбались те, переглядываясь с не менее счастливой подругой. – Мы так рады, что тебе лучше, – тихо сказала ей Ольга. – Мы и голубя сюда смогли привезти! – Да, – кивнула Ирина, видя удивление Миланы. – Он совсем оправился! – Моего голубка?! – обрадовалась та и прижала руки к груди. – Когда Благовещение? – Так, – развела руками Ирина. – Так было уже… – Нет, – появилось на лице Миланы расстройство, что заставило теперь Алексея удивиться.
Как только подруги ушли позаботиться о съестном, Алексей сел обратно возле Миланы:
– Вы расстроились из-за того, что пропустили Благовещение? – Нет, – улыбнулась она. – Немного расстроилась, что нарушилась задумка одна, – пожала она в смущении плечами. – Голубя хотела выпустить на Благовещение… Так делают. Он, так получилось, попал к нам. Ранен был. – Да, я видел… Помню, – улыбнулся Алексей, поймав вернувшийся к нему её нежный взгляд. – Но его можно отпустить и сейчас. – Сейчас?! – удивилась Милана и мельком взглянула на открытое окно. – Можно ли? – А что нам мешает? – подмигнул он. – Если вы сможете подняться, я бы помог выйти на двор, где сегодня проснулась ранняя весна… Вместе с вами проснулась… Вы же не хотите, чтобы голубь ждал, когда его вернут в Петербург?
– А может, у него там родные, – хихикнула Милана. – Вы знаете, у него есть крылья, сам долетит, – засмеялся вместе с ней Алексей. – А вот и еда, – нарушив идиллию, вернулась Ольга с подносом, который тут же поставила возле Миланы. – Что это? – уставился на поднос Алексей. – Солёный огурец, хлеб и чай?! – Вечером картофельные пирожки, барин, а вчерашней рыбной кулебяки не осталось, – несмело вымолвила Ольга. – Пост ведь. – Да, пост, – поднялся он, вдруг вспомнив про реальность и продолжающийся ещё Великий пост.
Поклонившись и вновь улыбнувшись Милане, он вышел в коридор. Прислушиваясь к доносившимся до него разговорам, он понял, что в доме находятся и его друзья. Обрадовавшись их присутствию, Алексей помчался к ним.
– Вернулись! – вышел он в открытую на двор дверь, откуда доносилась их беседа. – Какой хороший сегодня день! – Да, вернулись вчера вечером уже, – обнял друга довольный Дмитрий.
– Тебя не хотели беспокоить, – подмигнул Сашка, тоже приняв Алексея в объятия. – Как Милана? Лучше стало? – Да, – подтвердил Алексей. – Кушает. После попробую прогуляться с ней. У вас новости есть? Как Иван? – Да, я доставил его генералу, – став серьёзным, сообщил Дмитрий. – Всё прошло спокойно, без каких-либо выговоров, как и обещал Михаил Михайлович. Кстати, и о нашем деле я ему рассказал. Он будет ждать нас по возвращении в Петербург, где, кстати, по нашим следам так и снуют. Думаю, знают всё, но пока не предпринимают ничего. – Всё следят. Плохи дела, – задумчиво молвил Алексей.
– После пасхи возвращаемся в Петербург, – сообщил Сашка. – Там и Анастасия Васильевна одна, – нашёл причину он. – Кроме дел… – Я не поеду, – отказался Алексей. – Я не оставлю их здесь в возможной опасности в этом доме Тизенгаузенов. Татьяна Васильевна вернулась в Петербург, а Милана с подругами здесь до июня. – Почему так долго? – возмутился Дмитрий. – Ты что, собираешься остаться до июня?! – Всю жизнь, если понадобится, но буду следить за спокойствием вокруг, – выдал Алексей. – И потом, суд ещё не назначен. Пришлёте мне известие сюда, и тогда я вернусь… Как вспомню, что искал её несколько лет… Знал бы, что у Юсуповой, все её имения бы объехал и нашёл. – Как ты однако рьяно, – расплылся в улыбке Сашка и похлопал его по плечу. – Не пойди под венец без нашего присутствия!
Но Алексей в смущении лишь улыбался и, оглядываясь постоянно назад, вымолвил:
– Хочу нагнать упущенное… – Не надо, лучше сделай что новое, – улыбнулся Дмитрий, на что получил добрую улыбку в ответ: – Сделаю, – уверенно выдал Алексей и, ещё раз обняв друзей за плечи, шепнул. – Разрешите, я вернусь к Милане.
Хихикнувшие те от счастья за него лишь посмотрели вслед и устроились за стол, который накрыли к чаепитию. Алексей был счастлив наступившему дню, который принёс не только пробуждение любимой, но и вселяющее надежду первое весеннее тепло.
Позаботившись немедленно, чтобы подруги помогли Милане одеться, Алексей стал ждать её в саду… Природа вокруг тоже просыпалась, будто холодные дни больше не придут, и можно почкам набухать, траве зеленеть, а первым цветам распускаться, как то уже сделали радующие глаза подснежники. Тёплые лучи солнца заставляли улыбаться каждого и, подняв лицо к безоблачному небу, закрыть глаза в наслаждении от такого пробуждения…
Медленно выйдя из дома, Милана повязала на голову платок. Она не сводила глаз с Алексея, который пока не заметил её и, подняв к небу глаза, наслаждался дуновением ветра и солнечной лаской. Видя его, любуясь им, Милана облокотилась на бревенчатую стену дома.
Она боялась потревожить Алексея, хотя и знала, что он ждёт её, как и говорил. И он простоял так недолго, словно почувствовал, что Милана уже здесь… Оглянувшись, Алексей расплылся в ласковой улыбке и стал приближаться.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он, встав перед глазами и тоже облокотившись на стену. – Я благодарна вам, Алексей Николаевич, – вымолвила она. – За что? – удивился Алексей. – Вы спасли жизнь мне, Василию, а теперь я узнала, что и Ивану помогли вернуться. – Да, – тихо сказал Алексей и вдруг радостно хлопнул в ладоши. – А где же Ваш голубь?! Не помочь ли и ему обрести свободу?! – Вы любите помогать, – нежно произнесла Милана, любуясь милым собеседником.
Но Алексей больше ничего не сказал. Сделав рукой жест, чтобы Милана подождала, он умчался в дом. Алексей скоро вернулся и в руках у него была клетка с голубем…
– Пусть не суждено ему было взлететь, как то сделали его товарищи на Благовещение, – поставив клетку перед Миланой, сел на корточки Алексей. – Вы согласны? – Да, – присела и Милана. – Надеюсь, он ещё помнит меня.
Они осторожно открыли дверцу клетки, а птица спокойно наблюдала за каждым их движением. Милана тихонечко протянула руку в клетку и стала ждать, когда голубь, может, сам сядет на ладонь. Ничего не предпринимая, тот не двигался, пока Алексей не положил в ладонь Милане несколько зёрен со дна клетки. Осмелев и чувствуя себя в безопасности, голубь перешёл на ладонь.
Милана поднялась… Развязавшийся платок сполз к земле, но она не сводила глаз со спокойной в руках птицы. Алексей поднялся следом и расплылся в улыбке, почувствовав ту же умилённость маленьким живым созданием. Он осторожно прикоснулся к ладоням Миланы, и они вместе ещё некоторое время любовались голубем…. гладили его мягкое оперение…
– Благодетельница, – ласково шепнул Алексей, переведя взгляд на Милану, и она со скромной улыбкой взглянула в ответ. – Вы смогли его приручить, пока он гостил у вас в Петербурге. – Лети, голубочек, к своим друзьям, – нежно сказала Милана птице, и Алексей добавил: – Поведай свету о мире.
Обменявшись нежными улыбками, Алексей и Милана подняли голубя выше, и тот вспорхнул к небу. Покружив немного, он… улетел…
– Вот и всё, – свободно вздохнула Милана, провожая его слегка печальным взглядом. – Нет, – не согласился Алексей, и её взгляд тут же обратился к нему. – Это всего лишь новое начало, – подняв платок, встряхнув его, может, от какой пыли, повязал он на её голову…
Милана, вновь застеснявшись, опустила взгляд, а Алексей взял осторожно за руку. Они побрели гулять по саду, ничего не говоря и лишь даря друг другу ласку улыбок…
34
Расцвела душа с садами, Заиграла юностью. Я не знала это ране, Встречу тебя с радостью,
Полюблю, когда увижу, И дороже больше нет. Теперь каждую минуту Слышу у судьбы ответ…
Позвала весна с собою, Познакомила она, Нежность глаз и рук не скрою, Пробудила – не до сна…
Колосится рожь златая, И сады опять цветут, Солнце высоко пылает, Птицы радостней поют.
Устремилась вся природа В этот наш с тобой июнь. Травы шлейфом год от года И с цветами на лугу.
Пролетят и дни в ненастье, Будет солнце согревать. Корабли плывут за счастьем, Облакам их не догнать…
Залпом гром пускай ударит, Всё вокруг стемнеет днём, Руки мы не отпускаем, Рядом, вместе мы идём.
Вспышки молний станут реже. Нам с тобою не страшны. Наша юность не исчезнет, Будем жить всегда в любви.
Роса ещё лежала на майской свежей траве, когда Алексей вышел на двор. Слыша доносившийся морской звук, шелест волн и крики летающих чаек, он улыбнулся и вдохнул полную грудь свежего воздуха.
Алексей снова вспомнил недолгие годы плаваний, когда ещё учился, дослужился до звания лейтенанта, и чувство небольшой тоски по прошлому пролетело тёплой волной к сердцу…
– Доброе утро, – вышел на двор и Дмитрий, застегнув только что надетую рубаху. – Давно гуляешь? – Нет, – улыбнулся Алексей, с наслаждением слушая и пение птиц, и шелест Финского залива. – Слышишь волны?
Дмитрий прислушался и тоже заулыбался:
– Да…. зовут и меня… Годы, проведённые в нашем кадетском корпусе, не прошли даром. Не хотел ты, а полюбил море. – Полюбил. Тоскую и рвусь в прошлое. – Мы можем ещё вернуться! – Если суд подтвердит своё решение, – усмехнулся Алексей. – Однако и в том случае, я всё-таки буду ходатайствовать о том, чтобы уйти. – На много замков она тебя, оказывается, заперла, – хихикнул Дмитрий. – Где она, кстати? Спит ещё?
– Нет, не спит, – смутился Алексей. – Я читал ей снова книгу, она уснула на моём плече, и не смог я уйти в этот раз. Ты бы видел, как она испугалась утром, что мы ту ночь вот так провели вместе! – Да, я могу это себе представить, – встал в мечтательную позу тот и тут же засмеялся. – Не издевайся, – толкнул друга в плечо Алексей. – Ушла она с подругами в лес, и уже на заре, а потом, сегодня или завтра, снова приедет её учитель… Кавос… Я, кстати, был прав, что ходил по театрам, – напомнил он. – Кавос Катерино Альбертович готовит Милану к постановке русалка. Оказалось, он давно с ней занимается то у Татьяны Васильевны, то в её загородном имении, а теперь сюда пригласили, и он с удовольствием ездит. – Да, рано или поздно, увидел бы ты её на сцене. Хорошо, что не поздно, – улыбнулся Дмитрий. – А зачем они в лес ушли? Это ещё что за страсть на заре?
– Феодосия Романовна сказала, ушли траву ятрышник искать. Цветы такие. Их ещё кукушкиными слезами называют, – пожал плечами Алексей. – Я всех причуд-то народных и не знал ранее. Оказывается, сегодня девицы собрались лето встречать, задабривать, как говорят в народе, чтобы урожай был. Именно для этого вчера они весь день прятались в той комнате и шили платки с той старухой, – щёлкнув пальцами, вспомнил Алексей название. – Позыватка. – Да уж, жизнь учит, – улыбнулся Дмитрий. – Я тоже не знал многого, а как услышал от тебя ещё и рассказ про гулянья на семик, так устроил всё так, чтобы с Сашкой удалось вырваться из Петербурга. Я уже давно хотел к тебе приехать.
– Какие приятные люди, эти Тизенгаузены! – вышел из дома к беседующим друзьям Сашка и потянулся. – Нет, если бы я был на твоём месте, Лёшка, тоже ушёл бы в отставку. Каков воздух! Каков простор! Свобода! – Мечтатель, – улыбнулся Алексей. – Мне, наверное, не скоро случится осесть в своём имении. – А где твоя сердечная? – поинтересовался Сашка, оглядев глазами безлюдный двор. – Где все? – Тише ты, – шикнул ему Алексей. – Никто ещё не знает про сердечную. – Неужто?! – всплеснул руками шутливый Сашка. – А Феодосия Романовна сказала, гуляете вы за ручку каждый день. Весь дом про вас шепчется. – Ждёшь чего? – поинтересовался и Дмитрий. – Боишься, что суд решение иное вынесет, оттого и не открылся ей?
Но Алексей не ответил и устремил свой взгляд в сторону леса, через ели которого проглядывали песчаный берег и вода Финского залива. Видя появившуюся тревогу в глазах Алексея, друзья переглянулись… Они всё поняли…
Поправив свой ворот, Сашка выдал:
– А не пойти ли нам в лес погулять? – Да, – похлопал Алексея по плечу Дмитрий. – Узнаем хоть, как выглядит этот ятрышник…
Как только приблизились к лесу, им уже были слышны голоса подруг и их пение. Остановившись наблюдать неподалёку от поляны, где те были, друзья молчали… Встав в круг с укутанными в платках лилово-розовыми длинными цветами, девушки поцеловали друг дружку и сели. О чём-то пошептавшись, они в три красивых голоса завели тихую песню:
Кумушка, голубушка Серая кукушечка; Давай с тобой, девица, Давай покумимся! Ты мне кумушка – Я тебе голубушка.[4]4
Народная песня.
[Закрыть]
– Жаль, Анастасия Васильевна не согласилась с нами поехать, – вымолвил вдруг Сашка.
Его отдалённый взгляд блуждал где-то вместе с мыслями. Сашка совершенно забыл о настоящем. Друзья же, как и услышавшие их девушки, вздрогнули.
Недовольные взгляды подруг тут же окатили парней холодом. Девушки поднялись и уставились на приближающегося Алексея, который решил тут же действовать, оставив друзей позади:
– Простите нас, мы совершенно не хотели прерывать…. мешать…
Милана опустила взгляд с ласковой улыбкой, на что подруги взяли за руки и вместе с цветами и с ней отправились скорее назад к дому…
– В конце концов, – подошёл к Алексею удивлённый Сашка. – Они всё ещё твои крепостные, а поведение, словно равные! – Ты же борец за равенство, и их же осуждаешь? – усмехнулся Алексей, не сводя глаз с удаляющейся милой.
Они замолчали и, видя, что их друг отправился за подругами, пошли следом. Дмитрий скоро нагнал оглядывающуюся Ирину и схватил за руку.
– Барин, пустите, – взмолилась она, кидая испуганные взгляды остановившимся у дома подругам. – Когда перестанете убегать, сможете выслушать? – убрал он от неё руку и взглянул на прижатый к груди цветок в маленьком платочке. – Вы одели цветок? – Барин, – с удивлением вымолвила Ирина. – Вы опять с крепостной на вы. И говорить нам-то не о чем. – Я видел тебя тогда у Алексея… У твоего барина, – поправил свои слова Дмитрий. – И ты помнишь встречу у Татьяны Васильевны, да мимолётно пробегаешь здесь, а я забыть не могу тебя, – прошептал последнее он. – Что… Что вы такое говорите, барин, – остолбенела от его слов Ирина и опустила взгляд.
– Что душа моя умирает без тебя, – тихо признался Дмитрий, не вынося больше скрывать свои чувства, и Ирина тут же повернулась спиной. – Не трави душу, – шептал Дмитрий, предчувствуя крах. – Вы… князь, – теряя голос, сказала Ирина. – Ну и что? Чем ты иная? Мне всё равно, бедна, богата, это всё равно ты. – Нет, – хотела вновь бежать она, но вновь его руки остановили, развернув к себе лицом: – Снова в бега?
Ему было уже всё равно, что подруги смотрят на них, что остановившиеся друзья застыли в сторонке в наблюдении за ними и что из окон дома выглядывают остальные…
– Что это он? – насторожился Алексей, не сводя глаз с Дмитрия и Ирины. – Что он от неё хочет? – Не могу знать. Он ничего о себе не говорит, ты же знаешь, – пожал плечами Сашка. – Но могу догадываться… Особенно после его постоянных расспросов, не знаю ли я, кто из них Ольга, а кто Ирина. – Этот вопрос он задавал и мне, и в письме спрашивал, чем занимаются они тут и как они, – вспоминал Алексей и расплылся в улыбке. – Неужто…
Друзья переглянулись, сказав друг другу всё взглядами, и продолжили наблюдать за другом.
– Вам… Крепостная, – мотала головой Ирина, не сдерживая потёкших по щекам слёз. – Ты ею не будешь, – стал уверять Дмитрий. – Я останусь здесь, – гордо выдала она. – Здесь нет рабства. – Да, наш император Александр отменил здесь крепостное рабство, и то, благодаря реформам местных умов, как Петри Иоганн, – усмехнулся с горечью в голосе Дмитрий. – Наша же борьба ещё не закончена. – Вам мало разбитых судеб после восстания на Сенатской?! – вспылила Ирина. – Вас доктор философии и сторонник отмены рабства Петри Иоганн Кристоф ни чему не научил ещё?!
– Вы умнее, чем я думал, – нежной радостью вымолвил Дмитрий. – Мы и стараемся по его примеру провести реформу. И не будь давления со стороны запада, поддержки запада, войны с Наполеоном, крепостное рабство здесь ещё бы было. – Я не дура и читать научилась! – Вот оно, спасение России, – продолжал улыбаться он. – В образованности всех, как и мы пытаемся показать.
Не желая далее слушать его, Ирина всё-таки отошла к дому. Она повернулась у открытых дверей и укутала плечи спустившимся с головы платком, спрятав и цветок в руках.
– Что же вы не вышли с ними на площадь? – удивилась она. – В ином моя роль. Но от этого я не изменю идеям и продолжу борьбу, – ответил Дмитрий, но Ирина во вновь покатившихся слезах убежала в дом, а за нею и подруги.
Заметив, что за ними наблюдали, Дмитрий всплеснул руками и отправился навстречу друзьям:
– Не отступлюсь, – бегая смущённым взглядом то на одного, то на другого вымолвил он. – Люба она мне… – Пожалуйста, – пожал плечами довольный Алексей и кивнул на Сашку. – Это у других, может, иной взгляд. – Отчего же? – смутился Сашка. – Меня тоже жизнь научила… – Что я слышу?! – удивился Алексей. – Кто же она? – засмеялся Дмитрий, но Сашка замахал на них руками: – Ну вас! Ну!
Так и смеясь от радости, Дмитрий отправился в дом, как и захотел сделать следом Алексей, но притормозивший его Сашка шепнул:
– Не выдавай, что я по дурости моей целовал их… Её… Ну тогда, у тебя в имении… – Я рад, что дурость, – хихикнул Алексей, и они последовали тоже в дом…
Долго ещё ждал и пытался увидеть хоть краем глаза милую сердцу Алексей. И только когда девушки под уходящий закат вышли на двор, он будто пробудился душою… Он выпрямился у окна и наблюдал, как девушки медленной поступью, с теми же цветками, ушли вновь к лесу.
Отправившись следом, Алексей скрылся за одним из стволов сосны. Он наблюдал и поражался тому, как подруги верно следовали правилам традиций: вырыли каждая свою ямку и, положив туда ленты с голов и свои укутанные в платочки цветы ятрышника, закрыли обратно землёй.
Встав и немного постояв, девушки начали опять тихонько петь в три красивых голоса:
Прощай, прощай, кукушечка, Прощай, прощай, рябушечка, До новых до берез, До красной до зари, До новой до травы.*
Как только подруги повернулись, они вновь поняли, что и на этот раз были не одни. Гордо спрятав взгляды и пройдя мимо, Ольга и Ирина удалялись назад, к дому, но, обернувшись, остановились. Милана, медленно встав перед вышедшим к ней Алексеем, нежно ему улыбнулась…
– Вы хоронили их, кукол? – спросил он. – Да, – хихикнула она. – А через десять дней воскрешение и праздник. На удачу молимся. – Знаю, – улыбался Алексей. – И я скучаю по нашим прогулкам, а ваши подруги… – Нет, – перебила Милана, став вдруг строгой. – Поищите иных девиц для забав, барин, и друзьям вашим о том передайте! – Каким неосторожным жестом или словом я обидел вас? – опешил Алексей. – Неужели за всё время вы не распознали, что и в мыслях нет дурного?
Но Милана сорвалась с места и, убежав к ожидающим подругам, ушла с ними к дому.
Оставшийся Алексей простоял ещё некоторое время. Он обратил взгляд к заливающемуся в небе закату и ещё совсем светлому вечеру. Медленно развернувшись и пройдя между редкими зарослями сосен, он вышел на мелкий песок, укрывающий широкий берег, который, как казалось, простирался далеко-далеко…
