Текст книги "Правильный выбор (СИ)"
Автор книги: Татьяна Ренсинк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
30
Осторожно открыв дверь в дом, Милана медленно вошла. Её душа всё ещё находилась на встрече с Алексеем, от которой только что вернулась. Она закрыла тихонько дверь и, облокотившись на неё, закрыла глаза.
По разгоревшемуся румянцем лицу тут же расплылась зачарованная улыбка. Медленными движениями рук Милана развязала платок, который осторожно сполз на спинку стула рядом, где скоро оказалась и её шубка…
– Ты вернулась, – услышав шорох в коридоре, вышла к ней из дальней комнаты Ольга.
Следом выскочила и Ирина. Обе шокировано уставились на мечтательную и вдруг запевшую подругу. Милана удалялась от них, проходя в светлую гостиную, и совсем не замечала, что подруги шли позади. Устроившись перед фортепиано, Милана закрыла глаза и стала играть нежную мелодию, ласково касаясь пальчиками клавиш, передавая им порхание души…
Что это вдруг такое началось? Всё вдруг не так, и нет на это слов. Что это вдруг, о, что это за дрожь? Она прекрасней всех мечтаний и всех снов.
И, как земля, душа просторна и светла, Полна добра, тепла полна и необъятна. И с туч, что раньше были полными дождя, Вдруг сыпятся цветы и в травы, и в снега.
Не был знаком мне никогда полёт, Полёт души, сказочной тоски полёт. Куда ж меня сей тёплый ветер унесёт? Но знаю я, кого сердечко вдруг зовёт.
Закончив играть на фортепиано и петь, Милана стала кружиться в лёгком танце по гостиной и, залившись тихим смехом, села в кресло…
– Ой, – заметив застывших на пороге подруг, вымолвила она, но улыбка не сходила с лица. – Что с тобой? – сделала шаг Ольга. – Ты откуда пришла такая? – встала рядом Ирина, но Милана молчала, уставившись теперь куда-то далеко и находясь лишь в своём полёте приятных мечтаний.
Весь день Милана не говорила ни слова. Ей казалось или хотелось, чтобы она была в тот день одна, находясь лишь в своих воспоминаниях и… мечтах… Она бродила из комнаты в комнату, порой пела и кружилась. Но даже когда ранним вечером ушла в спальню, не скрылась от глаз наблюдавших и гадающих о случившемся подруг.
И те подсмотрели, как очень скоро Милана, уткнувшись в подушку, заливалась слезами. Они порывались войти и кинуться успокаивать, но вставшая рядом Татьяна Васильевна пригрозила им пальцем и позвала за собой…
– Что же случилось, матушка-барыня? – вопросила встревоженная Ольга. – Василий не рассказал нам. – Мне рассказал, – тихо ответила та и остановилась. – Идите спать и не тревожьтесь.
Татьяна Васильевна ушла и, закрывшись у себя, села на уголок кровати, где лежала шкатулка. Открыв её с тоскою в глазах, Татьяна Васильевна принялась просматривать и перечитывать письма прошлого. Слёзы катились по щекам… Никто не видел их, как и старалась она оставить их только себе. Лишь с наступившим и, казалось, уже весенним рассветом Татьяна Васильевна вышла…
– Барыня, доброе утро вам, – вышел из столовой Василий и поклонился. – Завтрак готов, девицы ждут. – Ступай, ступай, да не забудь приготовить всё к вечеру, – напомнила Татьяна Васильевна, проходя в столовую. – Да, непременно, – в поклоне ответил тот.
Татьяна Васильевна вошла в столовую с ласковой улыбкой. Так же добродушно улыбаясь и поклонившись ей, Милана с подругами пожелали доброго утра и вместе расселись вокруг накрытого к завтраку стола.
– Татьяна Васильевна, разрешите просить? – несмело вымолвила Ирина, и та кивнула. – Пытаемся переубедить мы Милану про нашего барина. А он к ней клинья подбивает, ведь явно! – возмутилась Ирина. – Да, а ведь девки из деревни ведали не раз, как на сеновалах с ним потешались, – подтвердила Ольга. – Спасти подругу хотим. – Бережёного бог бережёт, – согласилась Татьяна Васильевна, наблюдая за опустившей взгляд печальной Миланой и её взволнованными подругами. – Дамского угодника порой сложно определить, коли не знать его ближе. А звать-то как вашего барина, так и не скажете? – Простите, барыня, – не смела Ольга. – Ну да ладно, ладно, пугливые, – хихикнула та. – Надеюсь, не достанется нам оттого, что укрываю вас. – Не верю я, – произнесла вдруг Милана. – Глаза у него добрые…
Но как ни хотели подруги возражать или далее обсуждать это, Татьяна Васильевна вновь пригрозила им пальцем. Продолжая спокойно завтракать, она надеялась, что их тревога со временем пройдёт. Самой себе кивая, Татьяна Васильевна отодвинула завтрак и принялась пить только чай.
– Прошу прощения, барыня, – обратился явившийся в столовую Василий и подошёл ближе. – Там пришли… Из канцелярии, с бумагами, – шепнул он. – Кто?! – удивилась она, чуть не выронив из рук блюдце с чаем. – Просили себя не называть, – пожал плечами Василий, и Татьяна Васильевна встала. – Отсюда ни ногой! – пригрозила она застывшим в страхе подругам.
Поспешив пройти с Василием в гостиную, Татьяна Васильевна увидела ожидавшего и с облегчением вздохнула:
– Ах это вы, Дмитрий Васильевич! – Княгиня, – добродушно улыбнулся Дмитрий и, поклонившись, поцеловал её руку. – Присаживайтесь, что же вы, – указала она на одно из кресел возле маленького столика и тут же приказала Василию. – Чаю пускай принесут!
Поклонившийся дворецкий тут же удалился, закрыв за собой дверь. Усевшись у столика, собеседники кивнули друг другу и заулыбались.
– Простите мне столь ранний и неожиданный визит, Татьяна Васильевна, служба требует, – начал Дмитрий, положив папку с бумагами перед собой.
– Я слушаю. – Прошу вас, просмотрите сейчас этот список, – достав первый лист из папки, протянул его Дмитрий. – Подпишите, пожалуйста, кто бывал у вас в салоне. – Что вы, Дмитрий Васильевич, – заулыбалась она, приняв лист. – Вы же тоже бывали здесь, и не раз! – Мне нужна будет ваша подпись у каждого имени того, кто здесь был, – пояснил Дмитрий. – Что ждёт этих людей? – удивилась Татьяна Васильевна, читая список.
Но Дмитрий замолчал, услышав, что дверь к ним открылась и рядом встала девушка, принёсшая чай. Он не поднял бы и глаз на неё, если бы не увидел обувь, которая выглядывала из-под расшитого цветами подола и говорила о непринадлежности к крепостным…
Он взглянул на девушку и окаменел, как и остановилось на некоторое время его дыхание. Это была Ирина, имени которой он не знал, но прекрасно помнил о её появлении в доме Алексея.
– Как посмела чай нести?! – воскликнула вдруг на неё Татьяна Васильевна и взволнованно замахала рукой. – Пускай Варвара носит! – Барыня, не серчайте, на сносях же она, тяжело ей, – оправдалась Ирина и, совсем не обращая внимания на уставившегося на неё Дмитрия, в поклоне удалилась прочь. – Ну погодите же, – прошептала себе недовольно под нос Татьяна Васильевна и вновь обратилась к списку. – Так будут ли подвергнуты чему эти люди, Дмитрий Васильевич? – К нам попали допросные листы, письма мятежников, содержащие отзывы о некоторых, бывающих в вашем салоне. Мы же пытаемся узнать, как обстояло всё дело…. не привлекать стоящих в стороне, – опять пояснял Дмитрий, стараясь успокоить уже заволновавшуюся перед ним княгиню, но он говорил так медленно и задумчиво, что заставило её прикусить губу от подступившей тревоги.
– Нет… ну, Иван Андреевич совсем ту ни при чём… Александр Сергеевич в ссылке по их же милости. А уж про Василия Андреевича вообще говорить не стоит, – качала головой она. – Мне и у вашего имени ставить подпись?! – Да, Татьяна Васильевна, и у моей, и у других. Поверьте, это всего лишь формальность, я обязан собрать подписи, иначе сюда придёт иной человек из канцелярии, – серьёзно ответил он.
Татьяне Васильевне не хотелось ничего подписывать, но она прекрасно понимала всю ситуацию, к которой её приставили. Принудив и успокаивая свою душу надеждой, что ничего дурного не случится из-за неё, Татьяна Васильевна подписала все имена людей, которые у неё бывали.
Ничего больше не говоря, кроме благодарности, Дмитрий взял лист и папку и поднялся.
– Вы ведь придёте сегодня вечером сюда? Многие собираются, – поднялась с надеждой на его согласие Татьяна Васильевна. – Друзей вновь приводите. Весёлые они у вас… Кстати, а у них всё хорошо? Были ли в тот коварный день там? – Всё хорошо, княгиня, – улыбнулся он. – И я обязательно приду и друзей приведу уж точно, – поклонился снова Дмитрий.
Он поцеловал ей руку и ушёл.
– Благослови вас, – перекрестила она его вслед.
Сложив руки перед собой, Татьяна Васильевна ещё некоторое время оставалась стоять в своих мыслях…
Как только Дмитрий вышел, он остановился и осмотрел пустой коридор. Медленно продвигаясь вперёд, он прислушивался к доносившимся женским голосам и свернул не к выходу, а к виднеющемуся свету одной из комнат. Он дошёл бы туда, если бы Ирина сама не выскочила и не оказалась бы перед его глазами.
– Ой, – только и вылетело из неё, и она тут же поклонилась. – Прошу простить, барин. – Стойте, – сказал он. – Вы, должно быть, не вспомните меня?
– Мы? – удивилась Ирина и оглянулась, но кроме них никого пока не было. – Нет, – покачал головой и, поняв неловкость её, кашлянул. – Ты… Я был тогда в гостиной у князя Алексея Николаевича Нагимова, когда вы прибежали… Ты, простите…. прости, – оговаривался Дмитрий. Услышав имя своего барина, Ирина кинулась бежать, но Дмитрий ловко схватил за руку и вернул стоять перед собой: – Слушать надо вам всем научиться. – Отпустите, не вернусь к барину, нет! – восклицала Ирина так сильно, что подруги тут же выскочили из той комнаты, где она с ними беседовала.
Кинувшиеся в отчаянии спасать Ирину они схватили её за руку и убежали вместе к вышедшей Татьяне Васильевне.
– Спасите, – молили они её, кинувшись под ноги.
Но Татьяна Васильевна, ничего не отвечая, смотрела на подошедшего Дмитрия. Он тоже молчал, и, чтобы побыстрее облегчить им утро, поклонился:
– До вечера, княгиня. – До вечера, Дмитрий Васильевич, – кивнула она в ответ и с её одним лишь движением руки девушки поднялись и проследовали в гостиную. – А теперь, – сев поудобнее в кресло, уставилась Татьяна Васильевна на выстроившихся перед ней подруг. – Кто ваш барин?
Подруги переглянулись и опустили взгляды.
– Князь Алексей Николаевич Нагимов, – сказала Ольга. – Не отдавайте нас, мы будем вам служить до гроба! – пала вновь к ногам барыни Ирина. – Дурёха, встань, – махнула рукой та в спокойном голосе. – Какие гробы… А вот вольную для вас выпросить у него можно. Он добрый человек, благородный. – А барин обещал вольную, и я верю, даст, – напомнила всем Милана и расплылась в улыбке.
Она снова почувствовала прилив счастья…
31
– Нет, – отложив очередной прочитанный журнал, вздохнул Сашка и расслабленно облокотился на спинку дивана, где сидел. – Не хотят они пока такое печатать, хоть в стихотворной форме, хоть в другой… Боятся гнева государя. – Ничего, будут вынуждены принять, – успокаивал его Алексей, прохаживаясь по гостиной взад и вперёд. – Исторически только можно подтвердить наши идеи. Вот, поговорим с Михаилом Михайловичем, он, может, примет и нас в дело, которое начал. – Подождём, проверим, как оно будет, – соглашался Сашка и нахмурился с уже появившейся у него головной болью. – Не маячь, молю… Сядь! – Васильевна! – с грохотом распахнув двери, встал на пороге Дмитрий.
Обернувшиеся к нему друзья застыли от испуга.
– Что Васильевна? – удивился Сашка. – Отчество, – подошёл Дмитрий и бросил свою шляпу на стол. – Татьяна Васильевна Юсупова… Покровительница… – Что?! – удивился Алексей. – Я видел их троих там… Ну, если это они. По крайней мере ту, что тогда к тебе в дом прибегала, точно узнал! – рассказывал довольный Дмитрий, оказавшийся в объятиях счастливого от новостей Алексея, который сразу принялся кружиться вместе с ним. – Ай, как ребёнок! Оставь! – отскочил от него тот и засмеялся, поправляя свой камзол. – Сегодня у Юсуповой опять вечер, и мы приглашены!
– Ура! Сашка, ты слышишь?! – восклицал от радости Алексей, встряхнув того за плечи. – Ура! – Да, – довольный за друга промямлил тот и в сожалении опустил взгляд. – Опять в театр не пойдём. – Да зачем он мне нужен, коли её там нет?! – всплеснул руками Алексей, пылая отрадой всей душой. – Да, да, – кивал Сашка, сожалея всем видом про театр. – Понравилось в театры ходить? – хихикнул Дмитрий. – Нет, так, – махнул тот рукой и поднялся. – Что ж, поеду переодеться, коли вечер предстоит.
И вечер не заставил себя долго ждать, хотя друзья и были к нему быстро готовы. Собравшись вновь в доме Алексея, они дружно отужинали и ринулись скорее к подъехавшему для них экипажу…
– Оплачьте, милые, мой жребий в тишине; Страшитесь возбудить слезами подозренье; В наш век, вы знаете, и слёзы преступленье: О брате сожалеть не смеет ныне брат.[3]3
Из «Андрей Шенье» А.С. Пушкина (1825 год).
[Закрыть] – заслышали вскоре друзья отрывок читаемого, когда дворецкий уже провожал к гостиной Татьяны Васильевны Юсуповой.
Остановивший чтение пожилой мужчина и немногие гости тут же оглянулись и были рады видеть прибывших, после чего продолжилось чтение. Татьяна Васильевна восседала, как царица среди подданных, обмахиваясь веером и наслаждаясь поэтическими творениями.
Влившись в их общество, друзья слушали вместе, только Сашка замечал некую взволнованность у Дмитрия с Алексеем. Он понимал, что Алексею не терпится увидеть милую и снова пообщаться с ней, но чем взволнован оглядывающий всех Дмитрий – оставалось пока загадкой, что сильнее и сильнее требовала себя разгадать…
– Нет, нет, господа, – уловив развернувшуюся тему разговора гостей сказал Дмитрий. – Иван Андреевич, неужели вы думаете так?! Да, Батеньков на днях был допрошен, и, кстати, убедить пытался всех, что он и есть главный! – Так ему не поверили?! Вы думаете, кого-то оправдают, отпустят? А его сочинения не подделка? Может, его оклеветали? – повалился ряд вопросов. – Время покажет, – пожал плечами Дмитрий, замечая, что Алексей время от времени оглядывается на дверь. – А я боюсь за Александра Сергеевича Пушкина, – вымолвила Татьяна Васильевна. – Ах, так хотелось бы его назад, к нам.
– Он вернётся, непременно, – улыбнулся оптимистичный Дмитрий и хлопнул в ладоши. – Алексей Николаевич? – заставил он друга рядом вздрогнуть. – Вы бы не спели то, что пели нам с Александром несколько дней назад? – Прекрасно! – схватил один из гостей гитару, что пряталась в углу у дивана, и протянул её Алексею. – Что ж, – не пытался выкрутиться тот, хотя петь и играть совершенно в данный момент не хотел.
Размявшись пальцами по струнам и немного настроив инструмент, он принялся играть песню страдающей души и сердечного переживания. Он играл, с чувством пел. Его слушали все гости, зачарованная и сразу влюбившаяся в песню Татьяна Васильевна, а через приоткрывшуюся дверь стали подслушивать и подсматривать Милана с подругами…
– Ах, и поёт красиво, – еле слышно вымолвила Милана, когда Алексей допел и отставил гитару.
Услышавшие её слова подруги тут же закрыли дверь и строго взглянули.
– А не люб ли он стал? – недовольно спросила Ольга. – Смотри, Ванька в гневе будет! – Нет, нет, – убежала Милана, сдерживая радостный смех и не замечая, что за ней подруги не бегут.
Они встали в сторону, пропустив вышедшего из гостиной Алексея. Он на мгновение задержал свой взгляд на них, стоящих, словно вкопанные, и заметил убегающую к лестнице Милану. Он бросился следом, и, когда она, стоя на несколько ступеней выше, повернулась, остановился.
Алексей затаил даже дыхание… Милана стояла перед ним, вся нежная, робкая. А в скромном сарафане, как она любила наряжаться, с толстой косой, что свисала через плечо, выглядела, будто русская красавица из сказки…
«Словно и не было этих лет разлуки. Она так же прекрасна. Такой для меня и останется», – промелькнуло в мыслях Алексея.
– Я нашёл вас, – нежно улыбнулся он.
Милана тоже улыбалась, но вымолвить хоть слово не могла от переполняющего восторга видеть его здесь.
– Вы, – дышал учащённо он, успокаиваясь от всплеска счастливой встречи. – Вы снова убегаете от меня? – Нет, – покачала головой она и завязала платок на голове потуже. – Я убегала от подруг. – Я рад, – вновь улыбался счастливый Алексей и протянул руку. – Не согласитесь ли прогуляться? – Нет! – воскликнула строго Ирина, видя, что Милана собралась подать руку, и та её отдёрнула. – К Ивану ехать надо! – сообразила вдруг и вставшая рядом Ольга. – Помни про клинья! – Какие? – вымолвила Милана, предчувствуя несогласие своих подруг к стремлению её души. – Которые подбивают, – подмигнула показательно Ольга.
– Я могу ехать с вами к Ивану. Нам надо с ним многое обговорить. И в полку его дожидаются, а это плохо, – предложил с надеждой на успех Алексей, на что осмелевшая Ирина хотела что-то высказать, но подошедшая к ним Татьяна Васильевна возмущённо спросила: – Что здесь за шум?!.. Алексей Николаевич, вы проветрились? – Я?! – удивлённо оглянулся он, и вспомнив, что вышел по причине проветриться, подтвердил. – О да, я уже возвращался в гостиную.
Не заставляя Татьяну Васильевну ждать, Алексею пришлось вернуться с нею, как бы он ни хотел не отпускать Миланы. И пока дверь за ним не закрылась, ни он, ни Милана, старались не потерять друг друга из вида…
– Это немыслимо, нет, нет, нет, – качала головой Ирина. – Мы все немедленно уезжаем к Ивану.
Поняв окончательно стремление подруг противиться её желанию, Милана развернулась и убежала к себе, и как к ней ни стучали подруги, не открывала…
– Пойми же, – говорила Ольга, стоя за дверью. – Поиграет и бросит, как перчатки. – Не верь ты красивым глазам да ласковым речам, – молила Ирина, но Милана заливалась слезами и молчала. – Уберечь тебя хотим… – Пойду к Варваре, – вздохнула Ольга. – Милану не докричишься пока. А может, и не надо нам мешать? – Нет, не отступайся, – качала головой Ирина. – Что этот барин, что его друзья…
Но Ольга больше ничего не сказала и ушла. Оставшись одна, Ирина вновь постучала в дверь к Милане, но ничего в ответ не получила. По её щеке тоже покатилась слеза.
– Вы плачете? – слыша её всхлипы, остановился рядом Дмитрий. – Кто это?! – в испуге оглянулась она. – Я вышел из гостиной, слышу плач, – признался он. – А стоите здесь вы… Вас обидели? – Вы со мной на вы, – забыв про слёзы, уставилась на него удивлённая Ирина. – Не пристало барину… – Простите, иначе не могу. Я пытался, но не могу. – С крепостными так не разговаривают, – отвернулась она. – Крепостным не пристало к господам спиной поворачиваться, – нежно вымолвил он, на что та с виноватым видом повернулась: – Не губите, барин. – Что вы, – улыбнулся Дмитрий на подобное. – Вы тоже человек, как и я или ваш барин. – Ступайте, барин, нечего вам с девкой время терять, – огрызнулась вдруг Ирина.
– Не дерзите, – покачал головой Дмитрий. – Не от зла я подошёл, а с благими побуждениями. Вы плакали.
Гордо встряхнув головой, Ирина ушла. Зажав плотнее губы, Дмитрий простоял ещё немного в недовольстве от беседы и вернулся в гостиную, где гости уже начинали прощаться с Татьяной Васильевной…
– Алексей Николаевич, – обратилась она к Алексею, когда тот подошёл поцеловать ей руку. – Вы бы не задержались ещё? – С удовольствием, княгиня. Чем могу быть полезен? – поклонился он. – Дмитрий Васильевич, разрешите? – оглянулась она и на Дмитрия, и тот, оставляя их наедине, лишь улыбнулся: – Я обожду.
Вновь покинув гостиную, Дмитрий встал перед вернувшимся дворецким, который любезно проводил в библиотеку, куда следом за ними вошёл и Сашка.
– Заговорился я с Иваном Андреевичем! – махнул рукой Сашка на дверь. – Ещё у его повозки долго беседовали. Истинно, человек! – Господам чаю? – в воцарившемся мгновении молчания спросил дворецкий. – Да, любезный, – ответил Дмитрий, сев в удобство кресла, как и Сашка кивнул тоже согласием. – А где Лёшка? – сел перед Дмитрием тот, когда дворецкий их покинул. – Мы задерживаемся, вижу. – Да, у него беседа с княгиней, – улыбнулся тот. – Я рад, что ты нашёл общий язык с Иваном Андреевичем. Любит пороки пощипать, – хихикнул Дмитрий. – С какой лёгкостью он может всех их на место поставить! Этот Крылов – наш человек! Не зря его ставят в пример наши товарищи, – восклицал Сашка, но друг ему тут же зашептал: – Шшш, спокойнее, научись же сдержанности, иначе и наше дело не в ту степь ляжет. – Знаешь, Иван Андреевич назвал мне одно имя, и я вспомнил о нём из слов Рылеева. Это Пётр Андреевич Вяземский, близкий друг Пушкина. Он-то как раз и обсуждал с императором Александром вопросы будущей конституции. Может, следует нам с ним переговорить?
– Сначала я переговорю с Михаилом Михайловичем Сперанским, объясню нашу сторону, – тихо сказал Дмитрий. – Надо только, чтобы ты с Лёшкой ждали у него завтра, когда вернусь…
И, продолжая свои тихие беседы за чаем, что им подали, друзья ждали возвращения Алексея… Совсем не беспокоясь о времени и забыв обо всём на свете, кроме как о милой сердцу, Алексей внимательно слушал рассказ Татьяны Васильевны. Её ровный голос выражал полное спокойствие и было понятно, что одержит победу в своих намерениях…
– И после этого Милана осмелилась, нашла в себе волю, прибежала ко мне просить о помощи. Конечно же, советовала ей это актриса Семёнова по моей наводке и поддержке моего супруга. Да я и так предложила помощь, когда Милана с таким успехом выступила тогда на вечере, – продолжала говорить Татьяна Васильевна, и Алексей даже не собирался останавливать, с интересом слушая и с пониманием кивая… – Как не помочь такой девушке?! Ведь каков талант, а подруги её тоже очень способные! Вот просить осмелюсь, Алексей Николаевич, о вольной для них или же позволить мне их выкупить за тем, чтобы освободить.
– И куда они пойдут с вольной? – ответил вопросом Алексей. – И как же батюшка их? Им его не жаль оставлять? – Князь, – улыбнулась в понимании Татьяна Васильевна. – Я бы помогла им выйти в люди, найти своё призвание. – Я не сомневаюсь в этом. Однако, например, ни один дворянин не поведёт безродную к алтарю или… на достойную должность без рода и племени, без средств… не возьмут. Я не говорю уже о том, что нет у меня для них земли и дома, которые бы они могли себе оставить и развивать своё хозяйство, – пояснял далее Алексей. – Живут же они в моём имении, при своём батюшке, то есть моём управляющем. – О средствах не стоит беспокоиться, – покачала головой Татьяна Васильевна. – Всегда есть люди, готовые помочь, не так ли, князь?
– Так, – согласился он. – И я обещал дать вольную, и дам, но это будет только тогда, когда увижу, что их будущее может быть благим для них. – Благодарю вас, Алексей Николаевич, так можно ли им при мне пока оставаться? – Как вам угодно, княгиня, мне сейчас всё равно не до них. – У вас проблемы? – почувствовала княгиня в голосе собеседника некую тревогу, что подтвердилось в его взгляде. – Пока Высший суд не вынес окончательного приговора, пока моё прошение по делу Зориных не рассмотрено, пока не буду уверен в том, что можно дальше спокойно действовать, сказать что-то определённое я не смею.
– Неужели решение суда повлияет и на вас? – заволновалась Татьяна Васильевна. – К сожалению, я был приставлен к тому же допросу, как и остальные, – признался Алексей. – С лёгкой руки Дмитрия нас с Александром пока отпустили, но решения окончательного не вынесли. За нами смотрят. – Боже Святый, – перекрестилась Татьяна Васильевна, и он опустил взгляд. – Татьяна Васильевна, – несмело молвил он. – Вы бы не разрешили поговорить с Миланой? – Князь, – добродушно заулыбалась та. – Время-то уже позднее, спит уж, наверное. – Да, – вспомнив вдруг о времени, Алексей поднялся. – Простите мне, забылся. Разрешите прибыть завтра, княгиня? – Разумеется.
Почтенно поклонившись и поцеловав ей руку, Алексей ушёл. Вместе с дождавшимися его друзьями он вскоре снова сидел в экипаже, возвращающим их домой. Проезжая по освещённым фонарями улицам, Алексей молчал, как и его уставшие друзья…
Молчала и вышедшая, наконец-то, из гостиной Татьяна Васильевна. Душа её радовалась за приятный вечер и удачно состоявшийся разговор, но улыбка, которая стала появляться на лице, вдруг исчезла. Слыша странное потрескивание в коридоре, Татьяна Васильевна остановилась.
– Кто здесь?
Никто не отвечал, но послышавшиеся несколько шагов где-то в конце коридора, где было совсем темно, заставили Татьяну Васильевну насторожиться. Вышедший из соседней комнаты дворецкий тоже оглянулся, услышав и шаги, и отдалённый скрип закрывшейся двери…
– Кто там, проверь, Василий, – шепнула Татьяна Васильевна.
Тот послушно кивнул и последовал в темноту коридора. Вскоре вернувшись, Василий оглянулся и, указывая на выход, прошептал:
– У дома дежурят два жандарма… – Вот как?! Уже и дома небезопасно, – удивилась вполголоса Татьяна Васильевна. – Рано утром готовь два экипажа. В одном из них повезёшь Милану к брату, другой мне. – Слушаюсь, барыня, – поклонился тот услужливо и прибавил. – Я, пожалуй, покараулю у дверей, мало ли что.
Благодаря за отзывчивость, Татьяна Васильевна его перекрестила и отправилась к себе. Она уже знала, что спать этой ночью не будет, тем более, окна спальни выходили как раз к переднему двору. Стоя у окна, она не пряталась, и дежурившие жандармы прекрасно видели её интерес к ним.
Прогуливающиеся они ещё несколько часов чего-то ждали и время от времени поглядывали на её окно. После этого они развернулись в разные стороны и отправились прочь. Ожидая, что, может, ещё кто появится, Татьяна Васильевна продолжала наблюдать, но тёмная ночь не принесла больше никаких тревог.
Завидев уже появляющиеся в небе цвета рассвета, Татьяна Васильевна отошла к секретеру и принялась писать письмо. Пока она его писала, дворецкий успел позаботиться о том, чтобы готовые к поездке экипажи стояли перед входом.
Оглянувшись на окно, княгиня радостно улыбнулась и услышала стук в свою дверь.
– Войдите! – Барыня, всё готово, – вошёл с объявлением Василий. – Молодец, голубчик, – улыбалась она. – А теперь, передай-ка Милане и её подругам быстро собираться. Письмо, которое я сейчас допишу, князю Алексею Николаевичу Нагимову, когда он придёт. Если его сегодня не будет, пускай Кондратий отвезёт ему лично. – Да, барыня, – послушно поклонился он…
