Текст книги "Бар "На перекрестке" (СИ)"

Автор книги: Татьяна Гуркало

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

– Понятно, – сказала Фиция. – Для тех, у кого нет необходимости в этом упрямстве, школа Луэва вообще не подходит.

Луи кивнул.

– Но с дядей все равно поговорите, – сказала Фиция. – Некромантов у нас хватает и лучше пускай они вырастают в толковых магов, чем в безумную нечисть.

Луи пожал плечами.

– Будете его помощником, – настолько ласково сказала Фиция, что девушки переглянулись, не веря своим ушам. – Из школы вас никто гнать не будет. Вы же понимаете, что должны вернуть сандалии. А Миррет слишком юна, чтобы часто открывать порталы…

– Умеете вы уговаривать, – пробормотал некромант и добавил. – Женщины.

Эпилог

Бар «На перекрестке» может принять любую форму и оказаться в любом месте. Об этом знают все. И не беда, что мало кто в существование такого бара верит.

А вот то, что и попасть в этот бар можно, откуда угодно, было бы желание, знают немногие. И стремятся туда люди, ну, или не люди, по совершенно разным причинам. Это потом бар находит для них общую и развлекает, как может.

Хотя, скорее, развлекается за их счет.

Раз.

Причал был деревянным и старым. Края некогда могучих дубовых досок обточила и закруглила вода, а местами даже отгрызла от них куски. Пока небольшие, но у воды времени хватало, а у досок его было значительно меньше, так что эту битву они не выиграют.

Рыбацкая лодка со скрипом терлась носом о сваю, к которой была привязана. И этот звук заглушал как легкие шаги прекрасной эльфы, так и плеск воды, выдающий плывущего следом за ней бывшего супруга.

– Да сколько можно! – воскликнула Аладриэль, дойдя до развешанных для просушки сетей. – Отстань! Наша женитьба была просто смешна! И дело не во внешности! И мы давно развелись, понимаешь?! Вот зачем ты меня преследуешь и всех распугиваешь?

Эльфа всхлипнула, остановилась, а потом села на старые доски и заплакала, обняв футляр с верной скрипкой. Аладриэль было очень себя жалко. Вот было время, к ней сватался сам правитель Осиновых Лесов. И почему она тогда не согласилась? Хотела непременно получить того, кто предназначен судьбой, даже к оракулу пойти не побоялась, не смотря на родительские запреты. Вот и дождалась обещанного подарочка судьбы. А еще, наивная, получив предсказание, думала, что обрела свободу и возможность жить, как хочется. А эта «свобода» теперь не отпускает даже после развода. И даже научилась являться там, где нет поблизости воды. Ненадолго, правда, но чтобы испугать очередного перспективного красавца, времение ему хватает.

А Аллочке по-прежнему хотелось любви, большой и чистой.

– Дура, – обозвала она саму себя, стукнула кулачком по дубовой доске и…

И в этот момент над входом в непонятное дощатое строение, стоявшее у причала, загорелась вывеска.

Бар «На перекрестке».

Потом вывеска мигнула и надпись поменялась.

– Здесь вы можете изменить судьбу, – прочитала эльфа и, вскочив на ноги, побежала к строению.

А Бодя вздохнул и поплыл следом. Ему было скучно. Бывшая супруга отказывалась играть на скрипке, зато с удовольствием кричала и жаловалась. Наверное, на нее так погода влияла. Те, кто живет на суше, вообще не очень дожди любят, а уж осенние затяжные и подавно.

Подплыв к причалу, водяной нырнул под доски и отправился в бар своим путем. Его там тоже ждали. Бодя был в этом уверен. Просто не знал, кто ждет и для чего.

Может там есть музыканты? Музыку он бы послушал с удовольствием. Практически любую, не обязательно скрипку.

Два.

Гроза громыхала за спиной, рисуя молниями шрамы на небе. А ветер затих, словно затаил дыхание. Вот сейчас, еще немножко, еще мгновение и… И с неба упругим занавесом упадет дождь. Капли, как барабанные палочки, заставят звучать землю, кроны деревьев и крыши домов в пустынном в это время года дачном поселке. И музыка сама будет рваться из души.

Играй или умри.

А вместо этого приходилось продувать свечи старого китайскго мопеда и умолять дождь подождать, дать уехать. Потому что под дождем это чудо техники ехать не будет. Из-за дождя куда-то девается его и так невеликая скорость, и оно плетется, как сонная черепаха. Пешком и то быстрее дойдешь. Но не бросать же этот раритет посреди дороги.

– Пап, скоро?

Две детские мордашки с одинаковым любопытством заглядывали с двух сторон. Грозы они совершенно не боялись. Некромантам ли бояться грозы? Даже если они такие маленькие. Зато их отец боялся простуды и прочих детских заболеваний. И просил дождь подождать. Иначе придется взламывать дверь чьей-то дачи. А там может оказаться все что угодно. От спящего сном праведника хозяина до какой-то навороченной сигнализации.

Будь Луи сам, его бы эти размышления не остановили. Но дети – это другое.

– Пап, капает, – заявила мордашка справа.

Луи кивнул, вкрутил свечу и попытался завести проклятый мопед. Он в ответ выдал несколько умирающих звуков, громко взрыкнул, но не успел некромант обрадоваться, как тут же опять заглох.

И ведь даже материться нельзя. Дети рядом!

Луи глубоко вдохнул, стряхнул с носа упавшую с небес каплю и медленно выдохнул.

Предки были не правы. Не тем они занимались столь долгое время. Не трупы надо было оживлять, а сдохшие механизмы. Их бы тогда на руках носили и считали посланниками добра и справедливости. А так и репутация в большинстве миров ни к черту, и польза от умений сомнительна.

– Пап, сильно капает.

Луи только кивнул.

Крупные дождевые капли падали с небес, как маленькие метеориты, выбивая кратеры в пыли, лежащей на дороге мягким одеялом. Гроза начала свою симфонию

А он с детьми и старым металлоломом на дороге, рядом с пустым дачным поселком и без гитары. Съездил в гости к родственникам, называется. Даже портал теперь не откроешь, из-за придурковатого но уважаемого деда, заставившего молодежь мериться силой и умениями. А очередной амулет с дуру подарил малявке – двоюродной сестре.

Луи вздохнул, пытаясь набраться терпения, осмотрелся и увидел ее. Вывеску.

Бар «На перекрестке».

Вывеска мигнула и надпись сменилась.

Мы рады гостям в любое время.

– Так, – сказал Луи, хватая детей. – Бежим!

И побежал, прижимая к бокам самое ценное. А старый китайский мопед так и остался на обочине. И смотрел вслед хозяину с немым укором.

Три.

Небо полыхало пожаром.

Закат раскрасил его алым, оранжевым и золотым. А сероватые перистые облака, напоминали дым.

Дженни такое небо не нравилось. Слишком ей было неуютно под ним. И хотелось спрятаться, хоть куда-то. Пускай даже в склеп. Рядом с покойниками все равно будет лучше, чем под таким небом.

Мотоцикл согласно рыкнул и подскочил на неровности дороги.

А потом Дженни увидела его. Строение, напоминавшее салун из вестернов. Девушка притормозила и с интересом посмотрела на вывеску.

Бар «На перекрестке».

Путник обретет здесь покой.

Дженни остановила мотоцикл. Громко хмыкнула.

Лишь бы не вечный, почему-то подумалось ей.

Не смотря на эти мысли, она забрала из коляски футляр с саксофоном, который необразованные люди принимали за чемодан с деньгами, и решительно пошла в бар.

Четыре.

Посетители в бар вошли одновременно, через одну дверь, каким-то чудом не столкнувшись. Бармен, лениво протиравший пивной бокал и косившийся на телевизор, который демонстрировал женский бой в грязи, оторвался от этого интересного зрелища и недоверчиво посмотрел на вошедших.

– Так, – сказал задумчиво. – Опять сбой? Мне ведь обещали, что они по одному приходить будут. Не понимаю…

Нахальные посетители не обратили на него ни малейшего внимания. Мужчина с детьми, усадил этих самых детей за столом и стал что-то им говорить. Девушка с чемоданом осмотрелась и решительно пошла в самый темный угол, где села на диванчик и стала поглаживать свою ношу. Выглядело это жутковато и казалось, что она там таскает расчлененного мужа. Вторая девушка, разодетая как на маскарад, да еще и длинноухая, заломила руки и стала топать ногой по полу. Как застоявшаяся лошадь. Еще и бормотала что-то.

– Сумасшедшая, – сразу определился с буйной девицей бармен и печально вздохнул.

В последнее время клиенты сплошь какие-то ненормальные. Одни считают себя чертями изгнанными из ада. Другие почему-то уверенны, что ежи умеют петь хором и мечтают создать из них квартет. Третьи бегают голышом, никого не стесняясь. В общем, не клиенты, а сплошное расстройство. Знал бы, не соглашался бы на эту работу.

Впрочем, она изначально была подозрительной, зато платили хорошо.

– Так, – сказал бармен и постучал чистым бокалом по стойке. – Уважаемые, у нашего бара давние и крепкие традиции. Мы принимаем любого клиента, я внимательно его слушаю, сочувствую, а потом, если мне нравится рассказ, наша фирма корректирует судьбу. Но, только в порядке очереди. Так что прошу остаться кого-то одного, а остальным подождать за дверью.

– И не подумаю, – первым отреагировал Луи. – У меня дети. А дети с соплями хуже нашествия нечисти.

– Значит, остаетесь вы, а остальные…

Ненормальная девица перестала топать по полу, громко всхлипнула и, перебив бармена, заявила:

– Я не уйду, мне нужнее всех!

– Вам, эльфам, всегда нужнее всех, – отозвалась вторая девица и положила свой чемодан на стол.

Бармен заподозрил, что вместе с расчлененным мужем там находится и орудие убийства. И сейчас этим орудием воспользуются, чтобы избавить мир от ушастой девицы.

– Вы не понимаете! – горестно воскликнула и стала в красивую позу ушастая. – Мне нужен другой муж.

– Я женат, – тут же отозвался мужчина, отбирая у одного ребенка солонку и всучая второму клетчатый носовой платок.

– Разведись с первым, – посоветовала девушка с чемоданом и мрачно улыбнулась.

– Я уже развелась, но он все равно не отстает! Говорит, что все не те! А кто тогда те? Мне нужно судьбу поменять, чтобы я его никогда не встретила!

– Сколько экспрессии, – сказал бармен, и под полом что-то булькнуло, словно соглашалось. – Так кто остается?

– Я! – хором отозвались посетители, а под полом опять что-то булькнуло.

– Так, – сказал бармен. – Либо здесь остается кто-то один. Либо бар закрывается, и уходят все!

Мужчина плюнул на пол.

Ушастая приняла позу еще красивее и прижала ладонь ко лбу.

Девушка с чемоданом похлопала эльфийке, а потом предложила:

– Давайте во что-то сыграем. Кто выиграет, тот и останется.

– Я сыграю на скрипке! – жизнерадостно закричала ушастая и, забыв, что собиралась изображать прекрасную мировую скорбь, стала свою скрипку распаковывать.

Под полом одобрительно булькнули.

Пять.

Бодя лежал в большой луже под полом бара и наслаждался. Девушки были великолепны. Сначала тихо и печально пела скрипка. Потом ее сменил саксофон и блюз. Правда, Бодя не знал, что это был блюз, но музыка ему все равно нравилась.

Потом мужской голос потребовал гитару, а другой мужской голос пообещал ее принести из подсобки. Пока гитару несли, судя по звукам, она состояла из нескольких частей, половина из которых были довольно тяжелыми, девушки развлекались тем, что подхватывали мелодии друг друга.

А потом счастью водяного пришел конец – мужчина стал настраивать гитару. И это оказалось всего лишь половиной беды. Вся беда пришла, когда он инструмент настроил и заиграл. От его музыки завибрировал деревянный настил над головой, а лужа, вообразив себя морем, а водяного кораблем, попыталась разбить его, обо что попало. Бодя еле выбрался. Затаился под старым причалом и стал ждать бывшую жену.

Аллочка выскочила из бара со свернувшимися в трубочку ушами и побежала, куда глаза глядят. А безумная музыка ее преследовала и подхлестывала, как упрямую кобылку, не желающую смириться со своей участью. А мужской голос ее еще и перекрикивал и зачем-то советовал искать волка.

– От судьбы не уйдешь, – проворчал Бодя и отправился следом за эльфийкой.

Пропадет она без него. Вон, со всего размаха в какого-то мужчину врезалась.

Впрочем, присмотревшись, водяной понял, что мужчину знает, а Аллочка не помнит. Но не смотря на это из объятий вырываться не спешит, просто заворожено смотрит в веселые желтые глаза.

– Попалась, Красная Шапочка, – совсем по-волчьи проворчал мужчина, и Бодя облегченно выдохнул. Наконец он был свободен от данного самому себе обещания.

Честное слово, лучше русалки с их икрометанием, чем одна эльфийская дева в поисках любви.

Шесть.

– Пап, там больше не капает, – сказал ребенок, подергав за штанину увлекшегося игрой отца.

Луи, зажигавший звезды и разрушавший миры, глубоко вдохнул и, заставив чужую гитару взять высокую ноту, замер.

Из темного угла раздались аплодисменты.

– Неплохо, – сказала саксофонистка. – Когда надумаю перерождаться, позову тебя.

– Зачем? – удивился Луи.

– А от твоей игры бабы в горящие избы забегают и кони на ходу дохнут. Мне первое не помешает.

Луи пожал плечами, на всякий случай поклонился и пошел ловить детей, катающихся на двери. Дождь действительно закончился, и с неба с любопытством смотрело солнце, отражающееся в редких, мелких лужах.

Мопед терпеливо ждал хозяев и предвкушал месть. Заводиться, после того, как пришлось искупаться под холодным ливнем, он не собирался.

Семь.

– Чего желаете? – спросил бармен у саксофонистки, упаковывающей в чемодан свой инструмент.

– Мира во всем мире, – проворчала Дженни.

– Невозможно, – отказал бармен.

– Тогда ничего, – сказала девушка и встала на ноги. – Закат уже закончился. Поеду я домой, а то родители опять беспокоиться будут. Я, когда звонила, обещала приехать еще час назад. Мама наверное пирог испекла…

И ушла, помахивая чемоданом.

Восемь.

Бармен достал из-под стойки пивной бокал и стал его протирать, косясь на телевизор, где красивые женщины валяли друг друга в грязи. До конца смены было еще трое суток. И за это время в бар наверняка забредет очередной ненормальный посетитель. Лишь бы опять не та сектантка с ежиками. От ее проповедей у бармена болела голова, и хотелось напиться. Но он мужественно держался. Потому что подозревал – стоит только дать слабину и ежики действительно запоют. Или на электрогитарах играть начнут. Не дай бог так же само, как и сегодняшний папаша двоих детей.