Текст книги "Бар "На перекрестке" (СИ)"

Автор книги: Татьяна Гуркало

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Сзади послышалась ругань, удары и обещания кого-то укоротить на голову. А потом кто-то громогласно скомандовал:

– Бежим!

– На деревья! – гораздо тише приказал волк и первым свернул к раскидистым старым деревьям, похоже, абрикосовым.

Аллочка белкой взлетела на первое попавшееся дерево, игнорируя то, что нижняя ветка находилась высоко над головой. Ее папенька выбрал дерево попроще, да и лез осторожнее, наверное боялся уронить пассажирку, сидящую в кармане. Боню волк и некромант закинули на широкую ветку, стараясь не думать, как будут его оттуда снимать. Дженни помогла забраться Аллочка, повиснув ногами на ветке, как цирковая гимнастка. Финист с первой попытки не влез, попытавшись сделать это с разбега и промахнувшись ладонью мимо ветки. Зато со второй остановился только когда оказался чуть ли не на самой вершине, где и замер, обняв истончившийся ствол. Миррет на дерево затолкал Луи и пристроился рядом. Волк огляделся, убедился, что никого не забыли, махнул рукой и тоже полез на дерево.

Как раз вовремя, потому что мимо промчалась толпа бородатых мужиков, во главе с седым типом, на ходу требующим отрубить страхолюдине головы и приступить к вырубке деревьев. Правда, останавливаться этот мужик, видимо не собирался, так что и остальные следовали его примеру. Потом с топотом промчалась собака, на ходу с рычанием перемалывая топор сразу всеми пастями. Компанию сидевшую на деревьях она то ли не заметила, то ли решила, что разберется с ними потом. Остановить вырубку сада как-то важнее.

– Так, – сказал волк, когда топот и рычание стихли вдалеке. – Теперь спускаемся, быстро набираем воду, рвем яблоки и покидаем это гостеприимное место раньше, чем собачка и царь Берендей разберутся между собой.

Спорить с ним никто не стал, не смотря на то, что где искать озера все помнили смутно. Проблем со снятием с дерева водяного, как ни странно, не возникло. Он просто свалился в кусты и попросил его оттуда вытащить. Зато Финист спускался долго и нудно, то у него ветви подозрительно трещали, то ветер дерево раскачивал, то он вообще признался по секрету, что с детства высоты боится. А после вопроса о том, как же он с этой боязнью летает, вообще впал в ступор и некоторое время сидел с приоткрытым ртом. Правда, в итоге додумался до того, что если есть крылья – бояться нечего. С чем и рухнул с дерева, успев превратиться в сокола раньше, чем хрястнулся об землю.

Глава 20

О том, что подвиги можно совершать по-разному, а хорошая физическая форма не помешает даже царям.

Человек собаке друг.

(Бобик в гостях у Барбоса)

На самом деле этот сад когда-то давно создал один нетрезвый бог. Пошутил он так. Сначала сорвал яблочко в том самом саду, в который Геракл когда-то ходил совершать подвиг. Яблоко оказалось неспелым и кислым, но в качестве закуски к молодому вину вполне годилось. Богу тогда так казалось.

А потом ему стало очень весело и захотелось что-то сотворить. Сил на то, чтобы творить миры ему не хватало по причине малолетства и врожденной лени, зато у него был огрызок от дарующего молодость яблока. Семечки, правда, в нем были белые и мягкие, для посадки совсем не годились, но это бог исправил, проведя скоростное дозревание.

Потом он с приятелем – таким же молодым и бестолковым – искал подходящее место. И каким-то неведомым образом они забрели в мир Тридевяти земель. На чем решили и успокоиться, потому что устали и нашли подходящее местечко – остров на стыке двух рек.

Творил нетрезвый бог вдохновенно. Закопал кочерыжку ровно посередке острова, полил и сел рядом в ожидании. Яблоня, естественно не взошла, ни через час, ни через два. Уже и вино подходило к концу, а дерево проклевываться не желало и все тут.

В общем, надоело богу ждать и он добавил в семечки силы, для ускорения процесса. Яблони, которых оказалось не одна, взметнулись вверх, как распрямившиеся лозины. Допивавшие вино боги даже испугались в первое мгновение. А потом им стало жалко молодые деревца и они занялись рассаживанием их в трех-четырех шагах друг от друга.

Полюбовавшись полученным результатом, еще раз полив деревья и допив вино, боги обнаружили, что жажда деятельности никуда не делась. Да и настроение было игривое. И тот бог, который спер яблочко, решил пошутить. Быстренько метнулся по окрестным лесам и натаскал оттуда разнообразных деревьев, чтобы яблони за ними спрятать. Потом зачем-то насажал цветов, сотворив клумбы, и кустов, чтобы желающим сгрызть яблочко жизнь медом не казалась, так и не заметив, что часть растений, которые он выкопал в саду у мамы, была под защитой от воровства. Ценные это были растения, да и любимые матушкины.

Посмотрев на дело рук своих, боги возжелали беседку и пруд с рыбами – здоровенными оранжевыми карпами. Беседка у них получилась быстро, а вот с прудами вышла нелепица – каждый начал копать со своей стороны от беседки и увлекся так, что обнаружил что пруда получается два, когда бросать эту работу было уже поздно. При копании боги, кстати, наконец устали и таскать воду уже не хотели. Но приятель бога-шутника знал, где водится чудо чудное, диво дивное, умеющее плакать долго, нудно и разными глазами, которых у него было тридцать штук, вразнобой. Это чудо можно было посадить в беседке и пускай себе рыдает сразу в две стороны. А сами они пока дорожки протопчут и камешками посыплют для красоты.

Нет, дорожки они как раз собирались топтать нормально, просто ноги держали плох и петляли больше, чем надо. А потом боги еще и заблудились в собственном саду, раз пять заблудились или шесть, точно они не помнили. Зато посыпали камешками основательно и на века.

Вернувшись к диву дивному, которое старательно и вдохновенно плакало, из-за того, что было маленьким и хотело к маме, боги обнаружили, что наплаканные пруды начинают с берегов выходить и поспешили успокоить ребенка. Правда, не успели, потому что явились родители чуда чудного – папаша само зло и мама избирательная доброта. Ну и стали в меру своих сил мстить за обиженного ребенка, чуть весь сад не уничтожили, но успевшие слегка протрезветь боги поднатужились и скинули энергию в пруды. С тех пор вода в них и обрела целебные свойства. В одном, куда попало больше папашкиной силы, вода сращивала мертвое. В другом, которому больше досталось силы доброй мамаши, вода делала мертвое живым. В общем, хорошие пруды получились, боги сами слегка обалдели. И поняли, что теперь их сад точно в покое не оставят, поэтому решили озаботиться его охраной.

А пес одного небезызвестного бога мертвых, как раз в очередной раз сорвался с цепи, с ним это частенько случалось после встречи с небезызвестным героем, стресс наверное сказывался… Ну или собачка почувствовала вкус свободы и он ей понравился. В общем, сорвался пес с цепи, сбежал, встретил по дороге прекрасную самочку в самом расцвете сил и подходящем настроении. Ну и нагулял себе щенят, что было обнаружено слишком поздно.

Впрочем, большой беды в том не было, большинство щенят родилось обычными собаками, просто крупными и очень умными. А того, которого угораздило появиться на свет трехголовым и страшным с виду, забрали боги, которым как раз нужен был охранник в сад.

Полюбовавшись тем, что сотворили, молодые боги поняли, что даже трехголовый Дружок не спасет этот сад от краж и разорения. Поэтому решили обезопасить его основательней – выстроили забор и поставили ворота, сквозь которые могли пройти только избранные, а проходили почему-то только разные дураки. Потом исказили в саду реальность, почему-то решив, что дорожек, плутающих во всех направлениях сразу, недостаточно для того, чтобы воры в этом саду теряли самих себя. А потом и вовсе закопали под самой большой яблоней портал переноса, который должен был перенсти сад в безопасное место в случае совсем уж большой беды. А портал со временем врос в землю, пустив корни и переплетя их с яблоневыми, обрел псевдоразум и стал развлекаться в свое удовольствие, став частью древних и легендарных магий.

В общем, когда молодые боги протрезвели окончательно, они ужаснулись тому, что сотворили и надеялись только на то, что старшие об этом не узнают. А если и узнают, не смогут вычислить творцов.

Ну, старшие и не узнали. И не вычислили. У старших и без странных садов проблем всегда хватает. Тем более, чудища оттуда не лезли. А то, что там периодически пропадали без вести всякие дураки, так кто тем дуракам виноват. Умнее надо быть. Да и резкое помолодение окрестных царей особой погоды не делало. Все равно их рано или поздно травили благодарные потомки, тоже желавшие посидеть на троне. Они, обрадовавшись вернувшейся молодости, падали с лошадей и ломали шеи. С ними случались разные несчастные случаи. В общем, как оказалось, съеденное волшебное яблочко вовсе не гарантировало долгую и счастливую жизнь.

Так что всех все устраивало. Один только Берендей вечно был чем-то недоволен и строил планы о вырубке сада. Из-за чего теперь и бегал резво от Дружка, во главе с дворцовой стражей, вооруженной топорами.

– Да убейте вы этого пса! – грозно требовал Берендей, который бы и сам давно попробовал, но это именно его топор страхолюдная собака успела сожрать еще на первом круге забега.

Стражники оглядывались, любовались набором клыков в трех пастях и разумно делали вид, что не услышали царский приказ.

– Отстань ты от меня, чудище трехголовое! – требовал у пса Берендей.

– Гав! – с готовностью отвечало чудище, но отставать не спешило.

На третьем круге Берендей заметил каких-то странных личностей, грачами сидевших на деревьях и провожавших забег ждущими взглядами.

На четвертом круге Берендей опять увидел этих личностей, но в другом месте – они в живописных позах замерли вокруг разлапистого куста, кое-как замаскировавшись торчащими в во все стороны ветвями и явно не хотели привлекать к себе внимания. В первую очередь собачьего, а уж там, как получится.

– Понятно, – пробормотал Берендей, в голове которого созрел гениальный план – резко куда-то свернуть и затеряться, а пес пускай и дальше гоняет стражу, им полезно, ряхи наели такие, что в шлемы не помещаются.

План он свой исполнил при первой же возможности – свернул и бросился под иву, чьи ветви свисали до самой земли. Не сумев быстро остановиться, да еще и обо что-то споткнувшись, пролетел под деревом и с размаху шлепнулся пузом в воду, сразу же ее нахлебавшись.

А Берендей был человеком везучим, что бы он там о себе не думал. Поэтому и хлебнул живой воды, а не мертвой. Да еще и в нужной дозе – как раз столько, чтобы излечиться от всех болячек, убить всех вредных микробов в организме и в целом омолодить организм, а не загнуться из-за попытки оживить и так живое.

Выбравшись на берег, Берендей тяжко вздохнул и сел под ивой. Настроение у него неожиданно улучшилось. То ли сказалась пробежка, то ли вылеченная язва желудка. Царю вообще хотелось сидеть, любоваться солнышком и никуда не ходить. А еще в его голове зрел страшный план – срочно женить сына на первой попавшейся умной девушке, пускай она даже будет дочерью козопаса, и передать ему, точнее ей царство. А потом сидеть себе спокойно на крыльце, читать умные книги и громко смеяться, когда новоиспеченная семья будет пытаться решить проблему ходоков по садам.

– Так и сделаю, – решил Берендей и стал наблюдать за тем, как несколько раз встреченная престранная компания набирает воду в баклажки, а уставший, вываливший из пастей языки пес, медленно бредет в их сторону, явно желая громко гавкнуть и посмотреть что будет.

Жители этого царства – очень странные люди. Такой вывод, как ни удивительно, сделал Финист. Остальные промолчали, хотя тоже считали, что бегать по кругу от собаки, не очень умно. Когда типы с топорами промчались мимо приключенцев в третий раз, влк Варен тихо выругался и громко сказал:

– Больше на деревья не лезем. Так мы упускаем слишком много времени.

Аллочка попыталась с ним поспорить и доказать, что если быстрее залезать и спускаться, потеря времени резко сократится. Но мужчина только махнул в ее сторону рукой, вызвав этим сердитое пыхтение и хватание за револьвер, и пошел дальше. Эльфийка попыхтела немного, но отставать от всех и проверять свою теорию не стала. Вместо этого она подумала и до чего-то додумалась. Правда, поделиться этой светлой мыслью не успела – типы с топорами завершили четвертый круг и с топотом приближались к компании.

– В кусты! – выдохнул Варен и первый, шлепнувшись на четвереньки, шустро заполз под раскидистый кустарник.

Луи дернул к себе застывшую Миррет, слабо понимавшую, как какие-то кусты могут защитить от трехголовой, страшно клыкастой собаки, и завел девушку за раскидистую сирень, окружившую какое-то несчастное деревце. Остальные разбежались по сторонам сами и замерли, прикрывшись веточками.

Интуиция или что-то другое волка не подвели – ни пес, ни люди от него убегавшие внимания на них не обратили. Так и пробежали дальше, видимо решив протоптать круговую тропу. Для разнообразия, наверное.

А потом приключенцам еще и повезло, они сами не понимая как сразу же вышли к прудам.

– Бегом набираем воду и ищем яблоки! – приказал Варен и, подавая пример, бросился к ближайшему озеру.

– Мне набрать не во что, – пожаловалась Аллочка.

А Миррет бросила на землю безразмерную сумку и стала там что-то искать. Как оказалось, кроме кучи нужных вещей, в сумке еще валялись и пустые пластиковые бутылки, несколько фляг с неизвестным содержимым, которое было сразу же вылито без всякой жалости, целых три термоса и бутылка от вина, к которой прилагалась корковая пробка. В общем, тары всем хватило, даже Боде, которому живая и мертвая вода были совсем не нужны.

– Продам ее кому-то и куплю себе Харлей, – сказала Дженни, с любовью укладывая доставшиеся фляги по карманам. – Главное не перепутать где какая.А если у меня еще и омолаживающие яблоки будут…

– В хозяйстве все пригодится, – рассеяно поддержал ее Луи, который как раз думал о том, что бабушка живой и мертвой воде точно обрадуется. Это ж какие болезни исцелить можно будет. Жалко только, что не догадался захватить с собой бочку, а лучше две, обе на пятьдесят литров.

– А я Бабе Яге отдам, – поделился сокровенным Финист. – А то у нее запасы заканчиваются, а добры молодцы, которых надо оживить – нет. Она моей Васе давече жаловалась и не знала кого послать, чтобы дошел и принес. Вот.

– Гав! – явно поддержал эту идею стоявший за спиной Финиста пес.

– Ик… – неуверенно отозвался добрый молодец.

Аллочка сама не поняла как, но практически мгновенно оказалась на спине волка, причем с зажмуренными глазами и острым желанием завизжать.

Дженни, уже видевшая себя на самом крутом мотоцикле из существующих, инстинктивно потянулась к ближайшему дереву, чтобы отломать ветвь и защитить свою собственность от гнусных посягательств. Собаки она как-то боялась меньше, чем возможности остаться без мотоцикла.

Эльф, стал шарить ладонью за плечом, даже не сразу сообразив, что ищет там колчан со стрелами, которым в последний раз пользовался когда еще Аллочки на свете не было.

Лягушка разумно спряталась в кармане и притворилась мертвой.

Бодя застыл в позе – пень обыкновенный, выкорчеванный.

Миррет отступила на два шага и прикрылась ивовой веткой.

И только один Луи, которому эта собака успела осточертеть, широко, по некромантски хищно улыбнулся и сказал:

– Хороший песик.

И было в его голосе что-то такое, что песик сначала сел на задницу, а потом сорвался на лапы и спрятался от Луи за Финистом, который был самым крупным среди всех и потому закрывал большую часть собаки. Добрый молодец растерянно потрепал пса по одной из страхолюдных голов и изрек:

– Горынычем назову.

– Псих, – оценил это изречение Луи.

А Варен поковырял пальцем в ухе, едва не стряхнув со спины эльфийку и очень проникновенно сказал:

– Никогда не говори ничего подобного и таким тоном в присутствии оборотней превращающихся в волков или собак.

– Почему? – спросил Луи, не очень понимая, что за тон. Если честно, он с псом поступил точно так же, как поступал с немертвыми – продемонстрировал семейное упрямство и заявил, что сильнее, стойче и сейчас всех порвет. Ну, а вкладывать силу в голос, волк сам требовал.

– Потому что мне захотелось шлепнуться на пузо и завилять хвостом, – признался волк. – А за это могут и убить.

– Ага, – оценил признание Луи. – Финист, спроси у Горыныча, не знает ли он где находятся молодильные яблоки.

Трехголовая страхолюдина опасливо выглянула из-за ног добра молодца и, вывалив языки, шумно задышала.

– Интересно, что это значит? – спросила выглядывающая из-за ивовых ветвей Миррет. – И он меня не покусает?

– Стой рядом с Луи, тогда точно не покусает. Собака его боится, – сказал Варен.

Девушка кивнула и медленно, стараясь не делать резких движений, подошла к некроманту, где и замерла. Потом немного попялилась на зажмуренную эльфийку, так и висящую у преподавателя на спине, как рыба прилипала на акуле.

– Красивая пара, правда? – непонятно про кого и у кого спросила лягушка, а потом еще и добавила: – Эх, молодость.

– Так что там с яблоками? – повторил вопрос Луи.

Пес вздохнул всем телом. На всякий случай потыкался носами в ладонь такого большого и надежного, в качестве укрытия, Финиста, а потом развернулся и неспешно потрусил к усыпанным розовыми цветочками кустам.

– Может он дорогу показывает? – засомневалась Дженни.

– Давайте проверим! – потребовала эльфийка, которой яблоки были нужны больше всех, и ради такого случая даже покинула мужскую спину.

– Давайте, – не стал спорить с блондинкой Финист и потопал следом за собакой.

Остальные потянулись за ним.

А с двух сторон за этим исходом от прудов с волшебной водой наблюдали две пары внимательных глаз. Берендей тихо сожалел, что Луи не девка, очень уж у него был подходящий для защиты сада от добрых, и не сильно, молодцев дар. С таким умением заговаривать собачьи зубы даже царство защищать можно. Как выйдет в чисто поле, как гаркнет, враги и побегут.

С другой стороны, эта компания шла у молодильным яблокам. А у Берендея была одна знакомая купчиха, которая и мужнино дело заставила процветать, и дочерей очень удачно замуж за бояр повыдавала, а в данный момент еще и была счастливой вдовой. Это бала золото, а не женщина. И умная, и красивая, и в государственныз делах разбирается, и во внешней политике тоже, и мужу была всю жизнь верна, даже с самим Берендеем изменять не стала, каким-то хитрым способом и обещая, и не давая аж целых двадцать лет. Вот если на такой женщине женить сыночка Ивана, царство точно не пропадет, а то еще и в золотой век нечаянно вступит. Но у нее был один недостаток – купчиха была старше самого Берендея на три года. Но если найдутся яблоки, которые за всю историю в этом саду находили всего два раза, то недостаток будет вполне себе устранимый. А потом можно будет инсценировать смерть, самому омолодиться и отправиться путешествовать, как мечталось в юности.

С этими мыслями царь подхватился на ноги и шустро побежал к беседке, чтобы не упустить шумную компанию идущую следом за собакой к волшебным яблокам.

У бога Яй-Каая была совсем другая проблема. Он никак не мог решить, засчитывать укрощение пса за подвиг или нет.

С одной стороны, об этом псе боги совершенно забыли и, в качестве замены Церберу, к которому Элана свою дочь отпускать отказалась, была подобрана совершенно другая собака – огромный мастифф, живущий в каких-то горах.

С другой стороны, а какая разница? Так даже лучше. Дружок-Горыныч на Цербера похож гораздо больше.

С третьей, а что если собака сейчас сбежит и больше не появится?

– А, надоело! – решил в итоге Яй-Каай. – Собака была? Была. Никого не покусала? Не покусала! Значит, засчитано! Теперь бы еще где-то плотоядных коней найти… тех, которых не присвоили пока рыжие ведьмы. Хватит с меня дурных женщин на целый век вперед!

Глава 21

Об приклеенных яблочках, мощных гусеницах, странном эхо и перепуганных стражниках.

– Шкипер, самолёт не выдержит столько драгоценных камней и золота.

– Мы богаты, законы физики нам ни к чему.

(Мадагаскар 3)

Трехголовый пес оказался отличным проводником, особенно если сравнивать с Финистом. Пес не блуждали и не кружил. Он даже скорость не менял. Знай, трусил себе по дорожке. Дважды останавливался, чтобы очесать правое ухо средней головы. На третий раз Финист догадался туда заглянуть, немного поковырялся, приговаривая: «Ай-яй-яй» и «Ой-йой-йой». А потом вытащил оттуда то ли клеща, то ли еще какую-то пакость и стал ее демонстрировать девушкам, чуть не разогнав их по окрестным кустам. Пришлось волку эту пакость отбирать, а Финиста подзатыльником учить обращению с женщинами.

Пес терпеливо сидел на дорожке и ждал, пока люди между собой разберутся. Потом все так же спокойно и неспешно потрусил дальше.

Царь Берендей, вынужденный прятаться по кустам, стараясь при этом идти бесшумно, во время поисков клеща и его последующей демонстрации пообедал семечками, завалявшимися в кармане и погрустил о зажаренном фазане, которого вчера так и не отведал.

Пес же вел компанию и Берендея, вел, а потом, словно достигнув какой-то невидимой границы, шлепнулся на задницу и тихо заскулил хором, скребя правой передней лапой плоский камешек.

Финист присел возле пса и попытался камешек подковырнуть, пальцем. У него ничего не получилось и добрый молодец, оглядевшись, отломал от ближайшего куста веточку и попытался ковырять уже ею.

Остальные стояли и смотрели на это странное действо.

– Там муравьишки, – наконец сказал Финист, немного приподняв над землей край камня и заглянув под него.

– Чего? – переспросил Луи, пока остальные пытались понять, что добрый молодец имеет в виду.

– Муравьи там. Камень держат. В три слоя уже стоят, – объяснил Финист.

Повторить вопрос Луи захотелось всем.

Пес тем временем шлепнулся на брюхо, подполз вплотную к приподнятому камню и звучно гавкнул в щель всеми тремя глотками. Финист от неожиданности даже отпустил веточку и камень с мягким шлепком встал на место. Пес гавкнул еще раз, потом на всякий случай три раза вильнул своим лысым крысиным хвостом и, вскочив на ноги, как ни в чем не бывало, потрусил дальше.

– Кажется, он хотел их напугать, – неуверенно сказал Финист.

– Или посмотреть на идиота, который станет помогать, – пробормотал Луи.

Финист задумчиво поскреб макушку, а потом пожал плечами.

А камешек с подозрительными муравьями все обходили по кругу, даже Берендей на всякий случай поглубже залез в кусты.

Во второй раз пес шлепнулся на задницу перед яблонькой-дичкой и тоскливо заскулил, словно под этим деревом была похоронена его любимая мама. Луи даже инстинктивно сей факт проверил, но ничего кроме черепа какого-то мелкого грызуна не обнаружил.

– А может это они и есть? – с сомнением спросила Аллочка, глядя на неказистые, мелкие, зеленые и покоцаные яблочки.

Вид у них был настолько непрезентабельный, что даже голодная коза могла отказаться от этого деликатеса. А у Миррет вообще челюсть свело от воспоминаний о терпкости и кислоте похожих дивных плодов, которые она по глупости попробовала в далеком детстве.

– Кто, они? – спросил у эльфийки Луи.

Нет, он, конечно догадывался, но высказывать подобные предположения вслух почему-то опасался.

– Молодильные яблоки, – сказала Аллочка и невольно втянула голову в плечи.

Карающих за святотатство молний, как ни странно, не последовало, и эльфийка осмелела.

– Надо на ком-то испытать, – решила она и пристально посмотрела на Луи.

– Я и так молод, – с достоинством отказался некромант от сомнительной чести.

Аллочка перевела взгляд на Финиста, но он затряс головой, как мокрый пес, а потом, ко всеобщему удивлению выдал:

– Мне нельзя. Мне еще водами лечиться, а мало ли как они сочетаются с яблоками. Вдруг оба волшебства пропадут.

Высказавшись, добрый молодец звучно щелкнул челюстью и впал в задумчивость. Видимо пытался понять, как же это он сумел так быстро придумать такой разумный повод для отказа.

Аллочка посмотрела на волка, но он широко улыбнулся и заявил, что на данный момент он мужчина в самом расцвете сил и ему вовсе не хочется опять превратиться в сопливого юнца.

Аллочка с сомнение посмотрела на отца, но поняла, что испытывать молодильные яблоки на эльфе, который в ближайшую тысячу лет стареть точно не начнет – довольно глупо. Пришлось Аладриэль одарить взглядом еще и Мирет, но, получив в ответ не менее пристальный взгляд, эльфийка поняла, что еще немного, и яблочки начнут испытывать на ней, поэтому печально вздохнула и опустила очи долу.

Миррет сразу же прониклась к ней сочувствием и именно поэтому нашла решение проблемы.

– А давайте мы сорвем немного яблок и засунем их в сумку. Если попадутся еще яблоки, поступим так же. А потом, когда выйдем из сада, найдем желающих их попробовать.

Луи тихонько хмыкнул. Он как-то сомневался, что добровольцы для дегустации именно этих яблок найдутся быстро. Зато всем остальным идея понравилась и они бросились рвать яблоки. И рвали их долго. Сначала молча, потом пыхтя, как стая ежиков, потом тихонько переругиваясь, а потом матеря на все лады сад, яблоню и тех, кто это все вырастил. Яблочкам на все усилия и угрозы спилить дерево было откровенно начхать и отрываться от веток они не собирались.

– Может лучше веток наломать? – с сомнение спросила Мирет.

– Лучше эту дрянь спилить. Или срубить мечом Финиста, – злобно сказала Аллочка и прицелилась в понравившееся яблочко из револьвера.

Выстрел прозвучал так громко и неожиданно, что над деревьями с карканьем взвилась стая ворон, которых в этом саду вроде как не было, а царь Берендей едва не вывалился из кустов. Зато стражники, потерявшие и царя, и собаку, переглянулись, перехватили топоры поудобнее и пошли в сторону подозрительного звука.

В общем, на выстрел не отреагировало только яблоко, пуля его даже не оцарапала, качнула только и полетела себе дальше.

– Пилить мы ничего не будем, – сказал волк, поковырявшись пальцем в ухе. – Такого вандализма нам могут и не простить. Да и как мы потом его унесем? Лучше сломать пару ветвей.

– А они не ломаются, – скромненько сказала Миррет, успевшая под шумок опробовать эту методику сбора урожая.

Аллочка недоверчиво хмыкнула, а потом посмотрела на ветви, которые разозлившаяся Миррет связала узлом, и спорить не стала.

– Что же нам делать? – спросила эльфийка.

– Ничего, – уверенно ответил Луи, не участвовавший в сборе урожая, но наблюдавший за трехголовым псом. – Это столь же бессмысленно, как и борьба с муравьями за камень. Этот трехголовый… Горыныч наблюдал за вами, как за клоунами и клыки скалил.

– Я его убью, – уверенно сказала Аллочка и опять выхватила револьвер.

Волк ругнулся и попытался его отобрать. Миррет на всякий случай отошла от них подальше. А пес встал на ноги и потрусил дальше, причем в прежнем темпе.

– Собачка убегает, – задумчиво сказал Финист и это послужило сигналом к преследованию убегающего.

Где бы остановиться, страхолюдная собака находила еще семь раз, но ей уже доверяли гораздо меньше и развлекать особо не спешили. Так что посидев и посверлив спокойно стоявших, а потом и вовсе говорящих о каких-то своих загадочных делах людей недовольными взглядами шести пар глаз, собака нехотя вставала на лапы и шла дальше.

Сад был каким-то бесконечным.

Или пес решил отомстить за отсутствие развлечений и несколько удлинил путь. Но в итоге он их вывел до дерева неизвестного вида, чьи листья были фигурно выгрызены гусеницами, видимо увлекавшимися цзяньчжи, ну или если проще – вытынанием. Вот только бумаги у гусениц не было и приходилось практиковаться на лопуховидных листьях время подвернувшегося дерева.

Вот возле этого дерева пес и разлегся, как пляжник, вытянув обе пары лап и хвост.

– Так, – задумчиво сказал волк, когда всем окончательно надоело разговаривать о том, на что похож «вон тот лист», недовольно смотреть на разлегшегося проводника и топтаться с ноги на ногу.

– Я думаю, он на что-то намекает, – сказала Миррет.

– Вы умеете думать? – спросил Варен тоном человека недовольного жизнью, работой, а особенно нерадивыми учениками. Потом зачем-то кашлянул и гаркнул на пса: – Подъем!

Новонареченный Горыныч даже ухом не повел.

– Наверное точно чего-то от нас хочет, – поддержал Миррет Луи.

– И что же ему надо? – заинтересовалась Аллочка и подошла к псу поближе. – Может, он голодный?

Сынок Цербера фыркнул и уронил на передние лапы заинтересованно приподнятую морду.

– Не угадала, – констатировала Миррет.

– А может пить? – включился Финист в игру «ну что же этой твари надо?».

Пес фыркнул громче.

– Ну не гусениц же на дереве собрать, – отчаянно сказала Миррет, и пес радостно гавкнул.

– Что, собрать? – не поверила своему счастью Аллочка.

Пес гавкнул еще раз.

– Он издевается, – понял волк, немного посмотрел на лежащего проводника и добавил: – Но пока мы их не соберем, никуда нас не поведет.

– Может это хотя бы за подвиг засчитают, – вздохнув, сказала Миррет. – Хотя не знаю какой.

Аллочка сложила руки на груди, гордо задрала подбородок и заявила:

– Я к этой пакости не притронусь!

– Сама пакость! – отозвался кто-то с дерева.

– Какое странное эхо! – восхитился Луи.

– А может, подождем, пока эти гусеницы превратятся в бабочек и улетят? – ядовито спросила Дженни, которой просто надоело молчать и захотелось поучаствовать в очередной дурости.

На нее посмотрели очень дружно и очень удивленно, а потом Миррет несмело произнесла:

– Но они же долго вылупляются, а еще их как-то надо в куколки загнать…

– Да нет! О чем мы все говорим? У нас же есть чудесная лягушка, сейчас мы ее забросим на дерево и она всех гусениц съест! – сказал Луи тоном «а у нас что, соревнование по изречениям глупых идей?».

Лягушка издала невнятный квак в кармане, а папа-эльф возмущенно хмыкнул.

– Совет вам, да любовь, – сказали на дереве.

– Эхо, замолчи, – душевно попросила Дженни.

А Аллочка на всякий случай потрясла в сторону дерева извлеченным из сумки револьвером, покрутила его на пальце, а потом засунула в карман.

– Так, – степенно сказал не вмешивающийся до сих пор в разговор водяной. – Кого вы ловить собрались, если никого не видно.

– Гусениц с хорошим художественным вкусом, – объяснила Дженни.

– Придурочное эхо, – добавила Миррет.

– А, всех, кто там попадется, – решил не мелочиться Луи.

– Дятлов всяких, сов, жуков-короедов и пауков, – перечислил предполагаемых обитателей дерева водяной.

– Аллочка, полей мужа, а то он у тебя ворчит, – попросила Миррет.

Эльфийка громко фыркнула.

– А ну всем молчать! – приказал волк таким тоном, что все застыли и умолкли. – Желающие лезть на дерево есть?

Желающих не нашлось, даже Финиста смущал вид изгрызенных гусеницей листьев. Да и их количество смущало. Невольно закрадывалось подозрение, что гусеница там не одна, что их там вообще много. А много – это уже сила.