Текст книги "Бар "На перекрестке" (СИ)"

Автор книги: Татьяна Гуркало

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 15

О божественном скандале и втором подвиге.

Хороший скандал идет на пользу.

(Психологи)

Мама Миррет была всего лишь богиней любви, пускай и на тридцати мирах сразу. Причем, богиней влюбчивой и, как следствие, многодетной. Влюбляться она умудрялась то в простых смертных, то в богов, а однажды и вовсе демона. Так что и детки у нее были разнообразные. Одни маму радовали, вторые доставляли неприятности, третьи шатались неизвестно где, а четвертые (сын того самого демона) уже третье столетие подряд сидели в пентаграмме нарисованной нерадивым студентом какого-то захолустного университета магии.

Впрочем, освобождать сыночка богиня не спешила. Злые языки даже поговаривали, что она поспособствовала его пленению, потому что демон-сын, который тихонько себе сидит, никого не трогает и никуда не лезет, нравится ей больше, чем он же влезавший то в интриги, о в авантюры, то в перевороты и норовивший остаться без головы.

Другие злые языки отчего-то были уверены, что нерадивой матери просто давно нет дела до плененного сына. И что она даже сколько именно у нее детей давно позабыла. Слишком этих детей много. Так что одним больше, одним меньше, особой роли не играет.

И тот, кто решил отправить Миррет на подвиги наверное думал так же. Иначе для него не стала бы сюрпризом растрепанная богиня, ввалившаяся в кабинет в непрезентабельном виде – одежда была драная, голова немытая, а в правой руке это дивное виденье держало драконью голову, похоже попросту оторванную от туловища.

Присмотревшись к оскаленной драконьей голове великий бог Нубиду ее даже опознал. Именно этого крылатого ящера он оставлял сторожить границу, за которой заперли маму Миррет его коллеги-перестраховщики. Они почему-то думали, что она сразу же либо побежит дочь спасать, либо тех, кто втравил дитятко в опасности, убивать. Нубиду в это не верил – Элана всего лишь богиня любви, существо по определению слабое, глупое и фигуристое. И дракона оставил только для того, чтобы не выделяться из коллектива. Как теперь оказалось – зря не верил. Элана из ограниченного пространства вырвалась, наплевав на то, что заперли ее на курорте со всеми удобствами и даже мужчинами, в которых можно было влюбляться в свое удовольствие, и пришла мстить, как и обещала. Даже дракону умудрилась голову оторвать.

– Где моя дочь! – заорала богиня любви так, что из окон повылетали неразбиваемые стекла, прямо так, целиком, и унеслись в неизвестном направлении. Цветы, которые выращивал Нубиду в свободное от работы главой божественной коллегии время, дружно повяли, почернели и рассыпались пылью. А стены и потолок попросту пошли трещинами.

– Которая? – вежливо спросил Нубиду, шустро восстанавливая стены и потолок. Потому что если безумная мамаша завопит еще раз, потрескавшийся камень постигнет судьба цветов.

– Ах, которая?! – по змеиному зашипела богиня любви и вокруг нее закрутились черные протуберанцы силы, гораздо больше подходящие какому-нибудь богу войны или воплощенному злу.

– У тебя их много, – поспешно сказал Нубиду и незаметно выдохнул, успев укрепить свой кабинет чем только можно. До сих пор ему не случалось видеть по настоящему разозленную женщину, но теперь он точно знал, что лучше нашествие темных богов, чем одно такое нежное создание желающее кого-то убить.

– Моя младшая дочь! Осел небритый! – рявкнула Элана и великий бог к своему ужасу почувствовал, что его уши вытягиваются вверх, а пощупав из еще и обнаружил, что они покрылись шерстью. – Я тебя, старый маразматик…

Нубиду послушно поставил три щита от проклятий, развернул возвратное заклинание и нащупал в кармане древний амулет, изготовленный еще праматерью титанов. Он вроде бы был наилучшим из защитных.

– Все с ней хорошо, – сказал поспешно, убедившись, что в маразм пока вроде не впал. – Девочка за поясом Ипполиты отправилась. И ей помогает взрослый и умелый преподаватель из ее школы. И там такая компания собралась. Чего только стоит тот милый юноша, который фактически признался ей в любви.

Расчет был верен, чьей-то влюбленностью, особенно в родную дочь, богиня любви не заинтересоваться не могла.

– Милый юноша? – переспросила она и протуберанцы окутывавшие ее фигуру немного приутихли.

– Очень милый и очень талантливый, – заверил Нубиду, не став говорить, что некромант. Пускай доченька маму сама обрадует. Впрочем, если Элана ничего не имеет против демонов, то что ей какие-то смертоводы? – Давайте я вам лучше покажу.

Элана кивнула, огляделась и поманила пальчиком кресло, стоявшее под стеной. Оно послушно заковыляло к ней, скрипя деревянными ножками и замерло перед столом.

– Показывайте, – царственно велела богиня, усаживаясь в кресло.

Нубиду мягко улыбнулся и развернул над столом проекцию того, что в этот самый момент происходило с посланной богами героиней и ее компанией. И надо же было, чтобы все так неудачно совпало и вместо мирной картинки поездки в машине, над столом появилось изображение толпы вооруженных мужиков неприятной наружности, испуганной Миррет и явно решительно настроенного некроманта.

– Мама! – испуганно воскликнула девушка и Нубиду понял – все.

А в следующий миг он летел в неизвестность в компании своего стола, своих стен и своего потолка. Очень быстро они догнали молодую почтовую драконицу и пролетели мимо, доказав, что эти драконы не самое быстрое из того, что существует в их мире. Драконица от шока даже чуть не свалилась на землю.

А самое главное, Нубиду был жив, здоров и цел, спасибо древнему амулету. Но вот как остановить полет и как после этого приземлиться, он понятия не имел. Потому что сил у него не осталось, ни божественных, ни человеческих магических, все ушло на не выдержавшие гнева богини щиты. И именно в этот момент Нубиду впервые осознал – нет особой разницы в том, чего именно ты бог, пускай ты даже бог вчерашнего дня, но если тебе молятся больше верующих, чем какому-то богу сотворения, то ты победишь его щелчком пальца. А больше, чему у любви, просящих и надеющихся только у удачи.

– Ненавижу женщин, – пробормотал Нубиду, завершая третий круг вокруг любимой планеты. – Одно утешает, теперь эта безумная мамаша пойдет убивать Яй-Каая, а у него древних защитных амулетов нет.

На счет того, куда теперь пойдет Элана, Нубиду ошибся. Наверное из-за того, что так и не сподобился завести собственных детей.

Богиня любви, разнесла Первый Храм Великого Нубиду в мелкий щебень и художественно украсила получившийся холм драконьей головой. Немного успокоившаяся и способная на тонкие действия богиня уселась перед шедевром помедитировать и поискать дочку. Нет, ее саму она найти бы не смогла, боги нуждавшиеся в герое постарались, но вот паренька, который стоял рядом, можно было попробовать. Богиня его хорошо запомнила.

Паренек, на удивление, нашелся очень быстро, даже злость вернуться не успела, и Элана, сотворив портал, шагнула поближе к нему. А оказалась в кустах на берегу ручья, в котором стояла Миррет, вместе с этим пареньком в обнимку и целовалась. Умилившись и решив не мешать дочери искать свое счастье, богиня на мгновенье задумалась и пошла дальше, туда, где в ее присутствии на данный момент нуждались больше – в Совет Великих Богов. А по дороге свернула к одной своей давней подружке. Ну как подружке, просто давней знакомой, явно сумасшедшей, но в данный момент очень нужной.

Потому что за новостями Элана следила и знала, кто вынудил Великих Богов заинтересоваться проблемой – Лакьяна, богиня огурцов. Так что и помочь герою богов, с помощью этой дамы, можно заставить. Было бы желание.

А желание у Эланы было – большое.

Лакьяну богиня любви нашла не сразу. Дома ее не было, в немногочисленных храмах – тоже. Искать ее на огородах над огурцами было бы безумием. Этих огородов и огурцов несметное количество. Поэтому Элана посидела, подумала, огляделась и обнаружила постепенно тающий след от перемещения. Недолго думая она за него ухватилась и оказалась в баре. В том самом, который «На перекрестке…».

Лакьяна была грустна и немного пьяна. Поэтому спокойно выслушала жалобы коллеги на злобных великих богов, подвергающих невинное дитя страшной опасности, покивала и даже всплакнула. А когда Элана стала рассказывать о том, что может случиться, если ее любимая доченька не справится и доказывать, что справиться без помощи злобных старцев у нее практически нет шансов, сразу же разозлилась и стала рваться в бой. Пришлось напоить ее коньяком и уговорить сначала разработать план.

План богини разрабатывали весело. Под это дело уговорили бутылку коньяка и чуть не уговорили бармена на большую и светлую любовь на троих. Потом правда опомнились и решили, что сначала дело, а потом симпатичные бармены.

Разработанный план в итоге свелся до пойти и для начала поговорить, а потом действовать по обстоятельствам. Лакьяна перед самым выходом вспомнила, что она вообще-то девушка молодая и стеснительная, поэтому просто так пойти и завести разговор с величайшими богами она не посмеет. Элана сочувственно вздохнула и, не став ей напоминать, что она уже на них даже наорала, заставила выпить подружку еще полбутылки коньяка. Это явно придало скромной богине огурцов храбрости и настроило на нужный лад.

Совет Великих Богов, который заседал не первый день, успел заскучать и поднадоесть друг другу всем составом, все еще пытался решить как теперь быть. С героем то ли что-то не ладилось, то ли не все так сразу происходит, но аномалия в междумирье после похищения пояса уменьшаться не спешила. Она наоборот выросла. Некоторые радикалы уже предлагали попытаться ее уничтожить, но особо настаивать на этом они не стали, особенно после того, как другие боги предложили сначала оттащить эту аномалию поближе к мирам радикалов, а уже потом экспериментировать с ее уничтожением.

Что оно такое и откуда взялось, боги тоже не знали. Далекие предки богов, типа тех же титанов, своих потомков послали в разные неприличные места и помогать отказались. Тот же Хронос, который теоретически мог заглянуть в прошлое и все там увидеть даже в отсутствие поклоняющихся ему свидетелей, на запрос ответил очень туманно и многословно. Сведя к тому, что это проблема всем и давно известная, так что не следует беспокоить старика по таким пустякам. Задавать ему дополнительные вопросы никто не рискнул.

– А может нам птичек расспросить? – обратилась к Совету юная богиня словно вышедшая из диснеевского мультика, стоявшая за трибуной.

– Каких? – поинтересовался кто-то из зала.

– Ну, тех, которые пролетали над полем, когда кукурузу сжигали. Это ведь уже доказано, что началось все с того поля, – засмущавшись ответила богиня.

– Думаете, какие-то сумасшедшие совы предвидя нашу проблему, наблюдали за этим полем? – желчно спросил бог мужского начала из какого-то захолустного мирка. Не любить женщин ему было по статусу положено, чем он самозабвенно и занимался при любом удобном случае.

– А может у летучих мышей? – попыталась найти выход совсем засмущавшаяся богиня и вздохнула, поняв, что это будут еще более ненадежные свидетели, чем совы. Да и какое дело птицам и мышам до каких-то поджигателей? Они их точно не рассматривали.

Вздохнув, юная богиня вернулась на свое место и села послушать других.

Другие выходить и высказываться не спешили. Разумные мысли и идеи были высказаны давно. А неразумными поделилась только что богиня, зачем усугублять?

– Есть желающие еще что-то сказать? – спросил спикер и, оглядев присутствующих, поднял молоток, чтобы стукнуть им по медной тарелке и объявить заседание закрытым, перенеся обсуждение на послезавтра.

– Есть! – ласково произнес женский голосок.

Боги стали оглядываться и узрели стоявших в дверях женщин. Одна была в драной одежде, испачканной землей и драконьей кровью. Вторая просто в хлам пьяна и первой пришлось ее поддерживать за талию, чтобы не рухнула носом об пол.

– Как вы посмели подвергать мою девочку опасности? – почти пропела первая и вторая икнула в поддержку. – Да я вас за это… всех.

В грязной женщине не без труда узнали богиню любви Элану, в ее нетрезвой спутнице скандалистку и любительницу огурцов Лакьяну.

– Вы не состоите в совете так что… – напомнил о себе спикер.

– Ах не состою, – зашипела Элана и вокруг ее фигуры вспыхнул черный огонь, шокировав добрую половину присутствующих.

– Не состою, значит, – неожиданно звонко и внятно поддержала ее огурцовая богиня и широко взмахнула рукой, после чего с потолка посыпались огурцы. Разные. Одни свеженькие, только сорванные и даже теплые, нагретые солнышком, другие явно тепличные – длинные и ярко-зеленые, третьи закатанные и падали они прямо в банках.

Боги стали защищаться как могли, сталкиваясь щитами и нейтрализуя силу друг друга. лакьяна вдохновенно орала и требовала немедленно спасти ее мир, иначе она каждому затолкает по огурцу в очень неприличное место. И это было страшно, очень уж уверенно все эти обещания звучали. А Элана, прямо так, в панцире из темного огня, который делал ее похожей предвестницу Армагеддона, шла вперед, раздавая тумаки. Дошла до Яй-Каая, разумно залегшего под креслами и врезала ему в глаз.

– А теперь вы нас выслушаете, – сказала, немного удовлетворив свою мстительность. – И тогда все закончится быстро и правильно. А то додумались, послали девочку искать давно вымерших реликтов и даже помочь не хотят.

Яй-Каай кивнул. Если честно, он изначально был против подвигов Геракла. Именно потому, что замену той же гидре найти практически невозможно. Но его слушать не стали, вдохновившись тем, что казалось выходом из сложившейся ситуации.

Компания похитителей поясов тем временем доехала до небольшого городка и решила там отдохнуть и переночевать. Девушкам, даже лесной деве Аллочке, осточертели палатки и спальные мешки. Мужчины мужественно в этом не признались, но и возражать против трактира со всеми удобствами не стали, послушно сняли две комнаты – одну для себя, одну для девушек.

Миррет с наслаждением искупалась, дождалась пока из ванной комнаты выйдет эльфийка, а ее место займет лягушка, сообщившая, что плавать будет долго и с наслаждением.

– Глупость какая-то, – печально сказала Миррет, помахав в воздухе листочком со списком подвигов. – Где теперь все это искать?

– Волк наверное знает, – отозвалась Аллочка, высушив теплым ветерком волосы. – А давай его расспросим поподробнее. Потому что пока все очень таинственно.

– Давай, – сказала Миррет, именно на это предложение надеявшаяся. Потому что одной давить на преподавателя боязно, а вот с эльфийкой и ее револьвером – это уже совсем другое дело.

Аллочка поднялась на ноги, инстинктивно схватила со столика кольт и умчалась, не став дожидаться Миррет. Дверь комнаты мужчин она открыла, даже не постучав – если не заперлись, значит ничем предосудительным и интимным там не занимаются.

Они и не занимались.

Луи сидел на полу и перебирал пальцами в воздухе, словно пытался что-то поймать.

Волк сидел напротив него и тихонько объяснял.

– … Звуковые волны в магии используются с глубокой древности. Изначально вообще только их использовали, воздействуя на структуру силы словами, тоном, модуляциями голоса. Это потом узнали, что можно и напрямую, но ученичество все равно начинается с голоса. А твой дар позволяет с помощью звука воздействовать не только на твою внутреннюю силу, но и на ту, что разлита вокруг. Правда, из-за обучения семейному ремеслу, воздействуешь ты однобоко, инстинктивно вкладывая желание напугать и изгнать. Думаю, если потренируешься, сможешь даже влюбить в себя кого-то, хотя я бы не советовал, есть применение этому дару гораздо лучше…

И все бы ничего, но сидел волк в человеческом обличье. Большой такой мужчина, одет только в штаны, волосы мокрые, на плече полотенце. И голос знакомый-знакомый. Аллочка даже вспомнила, где именно его слышала.

– Ах ты, гнусный обманщик! – срывающимся от гнева голосом произнесла она и направила на мужчину револьвер.

Он обернулся, оценил открывшуюся картину и вскочил на ноги.

– Я сейчас все объясню, – сказал серьезно.

– Ах, объяснишь?! Да как ты посмел!

И выстрелила.

Волк с нечеловеческой ловкостью успел отскочить. Аллочка же забежала в комнату, схватила кувшин с водой и запустила ему в голову. Гнусный обманщик резко присел и кувшин пролетел мимо, разбил окно и пропал где-то снаружи. Судя по раздавшимся вскоре воплям, не просто так пропал, а успев в кого-то попасть.

– Убью, – мрачно пообещала эльфийка.

– Дурная девка! Конокрадка! – обозвал ее волк.

Эльфийка опять выстрелила, почти в упор, а волк вместо того, чтобы выпрыгнуть в окно следом за кувшином, гнуснейшим образом шлепнулся на пузо и ловко прополз у нее между ног. Еще и присвиснуть успел, сообщив, что черное кружевное белье его любимое.

Пунцовая от злости и смущения эльфийка запустила вослед вскочившему на ноги мужчине табурет, выругалась на наречии дроу и, пообещав кастрацию без наркоза, бросилась следом.

– Подлец! – орала она в коридоре.

– Тебе нужен был волк! – отвечал ей подлец.

– Бах, бах, – говорил кольт.

– Проклятая девка песчаных гулей! – орал кто-то внизу, в общем зале.

– Убью! – вопила Аллочка.

– Крак! – громко вторило ей что-то ломающееся.

– Успокойся, о прекрасная… – нес околесицу волк.

Луи встал, глубоко вдохнул и вышел из комнаты. Подмигнул стоявшей у стены Миррет, полюбовался разгромом. Потом подошел к лестнице и немного посмотрел на толпу мужиков, визжащих девиц и собак, дружно носящихся туда-сюда, крушащих стулья, ронявших столы и мешавших эльфийке прицелиться. Бардак в общем зале успели развести страшный и успокаиваться на достигнутом явно не собирались.

– Вот тебе и Авгиевы конюшни, – задумчиво пробормотала Миррет.

Луи кивнул, вернулся в комнату, а потом вышел оттуда с гитарой.

– Сейчас уберем, – пообещал он мрачно и выдал аккорд, резкий и пронзительный.

Народ внизу замер, словно прислушивался.

– Ага, – сказал Луи. – Значит будет вам Металлика.

И была Металлика. И разбегались все в разные стороны, зачем-то хватая обломки и унося с собой. И только одна чувствительная эльфийка разумно потеряла сознание и прилегла где стояла. И уже не видела, как самоотверженно волк вытащил ее буквально из-под чьих-то ног и заволок под уцелевший стол.

– Вот, – сказал Луи, когда общий зал опустел. – Потренировался.

Слегка оглохшая и немного шокированная Миррет кивнула.

А рядом с ней появился Яй-Каай, удивляя мир свежим фингалом под правым глазом. Он потряс девушке руку, вручил мятый листочек и торжественно объявил:

– Второй подвиг засчитан!

– А?! – подумала, что ослышалась, девушка.

Но гнусный бог тут же исчез, точно так же как и появился.

– Луи, ты страшный человек, – сказала Миррет, а когда парень криво улыбнулся, добавила: – Но симпатичный.

Глава 16

О том, что карта и компас в руках вовсе не гарантируют правильного направления.

Мужчина должен найти правильную цель в жизни,

а женщина – мужчину с правильной целью.

Бернард Шоу

Из разгромленного гостиничного дома их все-таки выгнали. Может быть и оставили бы, если бы кто-то согласился оплатить ущерб. А так, эльфийка гордо задрала нос и заявила, что не собирается платить за мужланов, которые сначала одобрительно свистят, из-за того, что у нее в прыжке через перила задралось платье, а потом, когда она начинает на свист стрелять, орут, бегут и ломают все подряд. Нервные они какие-то.

Луи и Миррет оплачивать развлечения волка и Аллочки отказались тем более. Некромант еще и потребовал заплатить ему за срочную и качественную уборку.

Лягушка сказала, что денег у нее нет, но она может отдать какую-то часть комарами и мухами. Живыми. Если хозяевам оно нужно, так она с радостью наловит. Хозяевам почему-то было не нужно.

Аркалель в ответ на требование денег стал в гордую позу и сказал, что жалкие людишки должны быть благодарны ему за то, что он почтил своим присутствием их хлев. Видите ли, теперь хозяин может смело привинчивать табличку над дверью и хвастаться, а он не ценит. А хозяин, вместо того, чтобы обрадоваться и воспользоваться идеей, пообещал расколотить табличку на эльфийской голове.

У водяного хозяин денег уже не просил, впечатлившись его внешностью, но выгнал всех, поклявшись больше вообще не впускать такую разношерстную компанию.

Пришлось разношерстной компании садиться в машину и ехать дальше, с мыслями о Геракловых подвигах и молодильных яблоках, чтобы бродячие порталы вывели куда надо.

Далеко, правда, не уехали, пришлось остановиться на полянке, расстелить покрывало и заняться хирургией. Потому что Аллочка оказалась очень меткой заразой, а волку, теперь уже в человеческом обличье, было неудобно сидеть на застрявшей в заднице пуле. Почему он об этой пуле не сказал сразу ни Луи, ни Миррет, ни даже Аллочка выяснить не смогли. Варен пожимал плечами и ссылался на то, что было как-то не до нее. Пуля не серебряная и рана зажила почти сразу, так что…

– А ты уверен, что сможешь это сделать? – напряженно допытывался волк, лежа на животе и недоверчиво глядя на коленопреклоненного некроманта.

– Некроманты – почти врачи, – уверенно сказал Луи. – Нам тоже надо знать внутреннее строение человека, поэтому мы тоже тренируемся на трупах.

– Но я пока живой, – сказал волк.

– Так то пока, – поспешно «успокоил» Луи и посмотрел на Миррет. – Сестра, обезболивайте!

– А может пускай и дальше так ходит и мучается? – задумчиво спросила Аллочка, всю дорогу дувшаяся на мерзкого обманщика, но больше не пытавшаяся его убить.

– А ты продолжай инструменты обеззараживать, – велел Луи. – Не отвлекайся.

Эльфийка, считавшая, что ничего волку и от необеззараженных инструментов не сделается, а если сделается, то так ему и надо, только фыркнула, но швырять нож в лужу не стала, хотя и очень хотелось.

– Такс, приступим, – решил Луи, принимая из рук Аллочки обработанный эльфийской магией нож. – Кажется здесь, – сказал не шибко уверенно, нащупав то, что показалось пулей.

– Я передумал, – заявил Варен. – Не так мне и неудобно было.

– Миррет, анестезию!

– А может его по голове стукнуть и вырубить? – задумчиво спросила сама у себя Аллочка и огляделась в поисках чего-то тяжелого.

– Не надо, – сказал Луи и решительно приступил к операции. – Ага, нашел. Сестра, пинцет.

Аллочка, хмыкнув, передала Миррет пинцет для выщипывания бровей, другого девушки не нашли.

Миррет отдала инструмент некроманту, а он в свою очередь удивленно на него уставился.

– Так, – сказал задумчиво. – Этим я точно ничего не достану. Может ножом поддеть? Или вырезать? Шрамы мужчин украшают.

– Особенно на таком месте, – хихикнув, сказала Миррет.

– Зачеты, экзамены, – мрачно проворчал волк.

– Может его зашить? – спросила Аллочка, полюбовавшись дырой в ягодице волка, которая получилась после извлечения пули.

– Шить я не умею, как-то не приходилось, – признался Луи и посмотрел на девушек.

– Я тоже не умею, – сказала Миррет.

Аллочка только фыркнула и Луи перевел взгляд на ее отца. Аркалель икнул и решительно отхлебнул из бутылки. Шить он явно не умел, не собирался и вообще, боялся крови.

– Эх, молодежь, – проворчала лягушка. – Ничего-то вы не умеете. Всему-то вас учить надо. Давно я лягушачью шкурку не скидывала. А ну, все отвернулись!

Прозвучало так повелительно, что отвернулся даже волк, а когда опомнился и посмотрел на лягушку, на ее месте стояла статная красавица в зеленом платье. Эльф от неожиданности даже вином захлебнулся и долго кашлял. А лягушка горделиво повела плечами, достала из воздуха катушку серебристых ниток и иголку.

– Миррет, добавь обезболивания, – решил Луи и уступил похорошевшей лягушке место у «операционного стола».

Шов у лягушки получился красивый. Волк немного поворчал на самозваных медиков, подтянул дырявые штаны, встал и пошел к эльфу, переставшему кашлять, но явно неадекватному, слишком уж у него был растерянный и непонимающий взгляд.

– Да оборотень она, оборотень, чего удивляться? – проворчал Варен, отбирая у Аркалеля бутылку.

– А почему сразу не зажило? – спросила Миррет, подкравшись к преподавателю.

Он, как раз пивший вино, закашлялся, отдал эльфу бутылку и проворчал:

– Экзамены.

– А не зажило почему? – ни капельки не смутилась угрозой девушка.

– Потому что жизни ничего не угрожает, – вместо волка сказала лягушка. – Оно завсегда так, когда не очень срочно, регенерация идет медленно, немногим быстрее, чем заживление у людей. А вот в бою все происходит мгновенно. Поэтому оборотни страшные воины.

– Ага, – сказала Миррет. – А вы кто?

– Да лягушка я. Наш весь род лягушки-оборотни. Вот народит девочку очередная красавица, поймавшая стрелу, так и появится на болоте новая лягуха лет черед пятнадцать. Заведено так издревле и магией закреплено. Бывает даже, что влюбится дева-лягуха в доброго молодца, но ведь с магией рода спорить нельзя. Так что дает она ему в руки лук, стрелы, а сама бегом в болото. Он стреляет, она стрелу ловит и можно свадебку играть. А бывает, что нет никого, кому можно лук вручить, тут приходится идти на болото и ждать. Я шесть лет ждала, пока мой Иван стрелять начал, хороший он был мужик, хоть и дурак.

– А если мальчик родится? – заинтересовалась Миррет.

– Будет человеком. А вот его жена уже может народить лягуху, хотя и не обязательно. И даже внучка у него может быть лягухой, хоть и редко.

– Ага, – сказала Миррет. – Ой, а звать вас как?

– Марья Ивановна, – представилась лягушка.

– Почти царица, – сказал Луи. – Едем дальше?

– Конечно! – дружно решили девушки.

Аркалеля смогли поднять на ноги только после того, как почти царица рухнула оземь и опять превратилась в лягушку. Но и после этого он шел так, словно на него рухнуло священное эльфийское дерево и здорово приложило по макушке.

– А может магия стрел действительно имеет силу? – задумчиво спросила Миррет у Луи.

Но некромант только пожал плечами. Таких подробностей он не знал, он даже сказку про царевну-лягушку помнил смутно. Да и то, в воспоминаниях эта лягушка почему-то выходила замуж то за царевича, то за крестьянского сына.

Мурзик появился тогда, когда бледный и потный Финист успел натаскать дров, попутно оттоптав несколько волчьих хвостов, и воды, чуть не утопив ведро в колодце. После трудового подвига добрый молодец сел на крыльцо передохнуть, старательно игнорируя волков, все так же слушавших саксофон Дженни. Волки игнорироваться не желали. Дыхание у Финиста сбивалось, он обильно потел от ужаса, а руки мелко дрожали. Не смотря на все это добрый молодец не уходил. Гордость не позволяла. Дженни же сидит и ничего.

В общем, Мурзик Финиста спас если не от смерти, то от позора точно – негоже добрым молодцам падать в обмороки как бледным заморским девицам.

Кот, вышедший из маленького портала, как раз под его рост, деловито огляделся, ловко перепрыгнул через волка, стукнув его по голове сумкой, которую волочил за собой. Волк в ответ клацнул клыками, но поймать кошачий хвост не сумел.

– Вот, – сказал Мурзик, бросая сумку к ногам доброго молодца. – Пирожки. С печенкой, с творогом и укропом, с картошкой и перцем, с рубленым яйцом и луком, и с малиновым вареньем. Еле донес.

– Благодарствую, – сказал Финист, подхватил сумку и скрылся вместе с ней в домике. Хороший ведь повод.

– Странный он какой-то, – проворчал Мурзик, а Дженни только пожала плечами.

Кот что-то проворчал и пошел следом за Финистом. Полюбовался немного за тем, как добрый молодец жует выуженный из сумки пирожок, явно не ощущая, что там за начинка, а потом заскочил на лавку и сказал:

– Меня опять бабка с Васькой послали, причем нехорошими словами. Утверждали, что я морю тебя голодом. Можно подумать, я обязан заботиться о твоем пропитании. Сопровождать тебя в подвиге и ловить по дороге мышей, чтобы каша не была пустой, что ли? В общем, странные они женщины, что моя, что твоя, даром, что возраст разный, зато ум одинаковый. Так вот, послали они меня, потому что я небольшой и на открытие порталов меньше энергий им нужно. И передали окромя пирожков зачарованный компас и карту к нему в комплекте. Говорят, этим компасом когда-то какой-то шибко веселый пират владел, да небось врут. Разве же отдаст пират такую ценность добровольно?

Финист покивал и извлек следующий пирожок, который затолкал в рот почти целиком.

– Голодное дитятко, холодное, – проворчал кот. – Так вот, карта там переменная, в какой мир не попадете, она вас выведет туда, где следует искать часть подвига. Главное за компасом следите. И на карту смотрите. Тогда мимо не пройдете. Подвиги всегда совершаются в каких-то видных местах, отличающихся от остального пейзажа. Например, там может найтись пещера посреди пустыни, или подводная лодка посреди степи. Понимаешь?

Финист покивал и немного покашлял, стуча себя кулаком по груди, как какой-то самец орангутанга.

– Так, кажется все сказал, – с сомнением произнес Мурзик. – Карта и компас в сумке под пирожками, магией защищены от жира, грязи и дурного обращения. Поэтому доставай бережно и пользуйся аккуратно. Потерять их не сможешь даже ты. Их к тебе привязали, поэтому вернутся к тебе в любом случае. А воров еще и накажут… Ах, да, Васька велела беречь спину, а моя бабка пользоваться с мечом осторожно. И обе велели не связываться с сомнительными женщинами.

Финист опять покивал, а потом, сумев прожевать очередной пирожок, сказал:

– Хорошо.

И почему-то вздрогнул, словно на него подул холодный ветер.

Дверь открылась и в домик вошла Дженни. Кот, с недоверием смотревший на Финиста, радостно подскочил на лавке и бросился к ней, на ходу объясняя, что за компас и карта, и что с ними следует, а чего не стоит делать. Девушка слушала серьезно и внимательно. А Финист быстро ел пирожки, словно боялся, что сейчас кто-то их у него отберет.

Домик лесовика Финист и Дженни покинули ближе к обеду. Добрый молодец на ходу доедал пирожки, громко расхваливая умницу-жену, которая напекла их так много. Это его отвлекало от волков, с которыми тепло прощалась Дженни.

Потом приключенцы, следуя советам лесовика, вышли на дорогу. Финист, усевшись на обочине достал карту, развернул ее и положил поверх компас, который уверенно указал на горные пики.

– Нам туда, – сказал Финист, указав вправо.

– А север точно с той стороны? – спросила Дженни, заглянув в карту и указав себе за спину.

Финист пожал плечами, а потом, просто для того, чтобы проверить, что будет, развернул карту вверх тормашками. Компас сразу же стал указывать влево.

– Дела, – проворчал добрый молодец и почесал затылок.

– Сначала нам надо определиться, где север, – решительно сказала Дженни и посмотрела на небо затянутое густыми серыми тучами. Солнце сквозь них не проглядывало и определить в какую сторону оно движется, было невозможно.

– А может лучше юг поищем? – неуверенно спросил Финист.