Текст книги "Бар "На перекрестке" (СИ)"

Автор книги: Татьяна Гуркало

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Вот так и получилось, что несчастного шамана послали прыгать по мирам следом за героями. Да еще и приказали чтобы он, когда герои начнут праздновать (а как известно, герои всегда празднуют с размахом и упиваются до зеленых овец, даже если причиной для праздника послужила всего лишь победа над лисой таскавшей кур) отошел подальше и позвал своего бога. А там они уже подождут, пока герои дойдут до нужной кондиции и даже без боя отберут все, что захотят. Своих шаманов Утилуку считал очень сильными и способными победить любого хилого мага. Правда, не хилых магов ему как-то и не попадалось.

Малыш добросовестно проследил за шаманом петлявшим по переулкам до той самой крапивы и сел отдохнуть, наблюдая за тем, как ненормальный мужик в шкуре, на которого с брезгливой жалостью таращились все без исключения прохожие, начинает плясать что-то безумное, задавая ритм бубном. Плясал он долго и упорно, даже кое каких зрителей вокруг себя собрал. А когда совсем выдохся, с небес прямо в крапиву свалился еще один ненормальный в шкуре, в комплекте с которой шел деревянный шлем украшенный бараньими рогами. Смотрелся этот шлем уморительно, зрители даже аплодировать начали. Но непривыкший к аплодисментам бог, вместо того, чтобы раскланяться и повторить падение на бис, схватил уставшего шамана за шкирку и куда-то уволок с такой скоростью, что Малыш чуть от них не отстал.

Оттащив шамана подальше от крапивы и убедившись, что рядом с мусорной кучей нет надоедливых людишек, Утилуку положил несчастного на гору картофельных очистков, кое-как привел в чувство и спросил самое важное:

– Где они?

– Пьют, – ответил шаман, понятия не имеющий где именно находится то место, в котором герои этим занимаются. Собственно бедный мужик даже не понимал где находится сам. В городах он, в отличие от родной степи, ориентироваться совсем не умел.

– Где пьют? – спросил бог.

– В каменной юрте, – уверенно ответил шаман и указал на ближайший дом.

Утилуку не заметил особой разницы между ближайшим домом и дальним, поэтому потратил немного времени на топанье ногами, после чего подхватил шамана подмышки и поволок обратно к крапиве. Правда, путь к ней он выбрал лчень извилистый и вышел туда совершенно случайно.

– Отсюда найдешь? – яростно спросил бог, заметив, что людишки опять собираются и начинают тыкать пальцами.

Шаман пожал плечами. А потом взял и не нашел, потому что после блужданий по городским улицам они опять вышли к крапиве. И со второй попытки не нашел. И с третьей. А Малыш за ними следил и внутри загибался от смеха, изредка даже сипло хихикая тремя головами, распугивая случайных ночных прохожих.

К гостинице с ее ресторанчиком несчастный шаман свое глупое божество вывел только к утру, причем, совершенно случайно и так этому обрадовался, что ткнул в стену здания пальцем и счастливо рухнул в обморок.

– Все приходится делать самому, – проворчал Утилуку, понимая, что ненавидит все города во всех мирах. И когда получит силу, все эти лабиринты из домов превратит в степи, чтобы своим видом не раздражали.

О том, что другие боги будут против Утилуку как-то не подумал.

Зато он подумал о том, как бы поэффектнее появиться перед глазами героев. И на размышления ушла куча времени, потому что все, что приходило в голову, казалось или недостаточно страшным, или недостаточно величественным, или вообще каким-то не таким. Правда, потом Утилуку устал размышлять, нахлобучил на голову шамана свой шлем, добыл из межмирового кармана свой топор и решил, что лучше страшно засмеяться, чем объяснять несчастным смертным что им следует делать. А так засмеется, они попадают, начнут бодать землю, а он через них переступит и заберет великую силу.

А глупые смертные почему-то падать не стали. Еще и смотрели странно.

– Отдавайте мое могущество! – потребовал Утилуку у глупцов и, чтобы продемонстрировать серьезность намерений, пустил молнию топором и разбил в щепки подставку для пищи, которую старшие боги называли столом, а он сам считал излишеством и глупостью.

– Это что? – удивленно спросила Аллочка.

– Какой-то мелкий божок, – представила Утилуку Яга.

На мелкого будущий владелец огромной силы обиделся и уничтожил еще один стол, пообещав в следующий раз убить болтливую ушастую девицу, а вместе с ней и старуху.

Малышу эти угрозы не понравились, поэтому он, до сих пор наблюдавший за представлением от двери, одним прыжком достиг божка и вцепился ему туда, куда достал – немного пониже спины.

Утилуку взвизгнул, потом стал ругаться, звать шамана и пытаться ударить пса топором, только артефакт почему-то от песьих голов отскакивал.

– Мы можем что-то с ним сделать? – по-деловому спросил Луи, наблюдая за тем, как Утилуку и Малыш дружно разносят ресторанчик.

– Можем, но это будет сложно и долго, – сказала Яга. – Лучше пускай Миррет обещанную помощь зовет.

– Помощь? – удивилась девушка.

– Когда боги отправляют в мир героя, они всегда обещают ему помочь, если он не будет справляться сам, – уверенно сказала Яга.

– Ой, точно, три обращения, – вспомнила девушка и даже подпрыгнула от радости, заставив Утилуку засомневаться в ее душевном здоровье. А потом она еще и посмотрела на потолок и жизнерадостно закричала: – Мама, тут страшный мужик пристает!

И в ресторанчике появилась красавица. Как раз такая, о которой Утилуку втайне мечтал. Она была белокура, белокожа и синеглаза. Ее груди призывно натягивали полупрозрачную ткань, украшенную золотистой паутиной вышивки. Ее тонкий стан можно было обхватить ладонями, а широкие бедра были созданы для рождения детей, чем она, по слухам, и занималась.

– В жены возьму, – тут же решил Утилуку и широко улыбнулся, совсем забыв о вцепившейся в филейную часть собаке.

Малыш явление Эланы тоже заметил, поэтому разумно выплюнул недогрызенную добычу и спрятался за перевернутым столом. Малыш ведь был очень умным, в отличие от Утилуку.

Богиня погладила по голове чадо, подмигнула некроманту и с удивлением посмотрела на новоявленного жениха.

– Что? – спросила она так, словно не поверила своему счастью.

И Утилуку тут же решил подтвердить серьезность своих намерений.

– Такой женщине нужна защита, – сказал он, приняв величественную позу и забросив топор на плечо. – Любовь что, слабая сила, а у воинов она сильна.

– Что? – опять переспросила Элана, пытаясь понять, что же это за недоумок такой.

– Светлая сила – всегда слабее темной, – наставительно повторил Утилуку когда-то подслушанное. – Любовь сила светлая, война и охота – темная. И моя защита такой женщине нужна. Я даже твою смертную дочь возьму в младшие жены, чтобы вас не разлучать. Я добрый.

И недоумок расплылся в улыбке.

– Мою дочь?! – змеей зашипела Элана, у которой дочерей было много, но ни одной бы она не пожелала такого мужа. – Светлая сила?! Да ты знаешь, что порой творят во имя любви?! Твоя война всего лишь часть того, что может случиться из-за нее. Светлая сила… Сейчас я тебе покажу светлую силу.

А в следующее мгновенье вокруг женщины мечты Утилуку вспыхнуло черное пламя и он понял, что куда-то летит, причем, отдельно от топора и ногами вперед. Далеко правда, не улетел – шлепнулся на знакомую кучу картофельных очистков, прямо перед носом изумленной крысы.

– Вот твоя возлюбленная, идиот! – злорадно прогремели небеса голосом Эланы и Утилуку неожиданно понял, что вовсе ему не нужны белокурые женщины с грудями и бедрами. Потому что серый зверек гораздо привлекательнее.

– Поздравляю, приятель, ты влип, – душевно сказал волк Луи, когда все, даже Элана в своем вызывающем наряде, шли из разгромленного ресторанчика в знакомый бар. Их даже задерживать и требовать компенсировать убытки никто не попытался, видим побоялись связываться со светлой силой любви.

Луи пожал плечами. У него было семейное упрямство и отступать только потому, что кто-то там куда-то улетел, пробив дурной головой дыру в потолке, он не собирался. Хотя сила любви и его впечатлила, как-то он это чувство представлял иначе.

– Так, – сказала богиня, когда все пришли в бар и строго посмотрела сначала на бармена, а потом на Малыша и ехавшего на нем верхом Мурзика. – Фамильяр, к хозяйке на колени, пес, чтобы сидел рядом с Миррет, вдвоем вы сойдете за одно слабенькое божество. Работник, сиди, где сидишь и не подходи к нам, что бы не происходило.

Бармен понятливо кивнул и с интересом уставился в телевизор, где хорошенькая легкоатлетка как раз в замедленном повторе метала копье. Клиенты в этот бар приходили разные, иногда очень странные и вмешиваться в их дела он точно не собирался.

А потом они сдвигали столы вместе, чтобы получился один большой, а Элана о чем-то шепталась с Ягой. И вели они себя друг с другом, как будто были давними знакомыми.

– Нет, я не могу, – наконец сказала богиня громко. – У меня несоизмеримо больше силы, чем надо, а отдать всего лишь крошечную часть я могу не суметь. Миррет и сынка Цербера вам хватит. Они оба полубоги, с перспективой стать богами. Этого достаточно. А я пока лучше защиту выстрою, чтобы кто-то вроде того недоумка с топором не вмешался. На этот раз недоумок может быть посильнее и влезет в совсем уж неподходящий момент.

Яга поблагодарила, почему-то обозвав богиню коллегой и Элана, поцеловав Миррет в макушку и велев ничего не бояться, вышла на улицу.

– Садимся, – велела Яга и первая села, подозвав засмотревшегося в телевизор Мурзика. – Лягуха, вылезай из кармана и перебирайся к водяному, вы вместе будете представлять стихию воды. Волк, ты ведь маг воздуха?

– Да, – подтвердил Варен.

– Вот и отлично, садись рядом с Финистом, – велела Яга. – У него тоже воздушная магия, но слабенькая, ничего кроме крыльев ему дать не способная. Дивная птица, ты у нас огонь, его в тебе очень много, хоть ты и не умеешь им пользоваться. Молодая, наверное, еще. Или веришь в россказни, что фениксы своей силой управлять не умеют?

– А они умеют? – искренне удивилась Дженни.

– Умеют, если учатся, – подтвердила Яга. – Теперь вы, папа и дочка, как понимаете, вы у нас будете держать землю. И тебе, пьяница, стыдно должно быть, потому что ничему толковому ты свою кровинку так и не научил.

– Она слишком молода, – неуверенно сказал Аркалель.

– Но не глупа же, – ворчливо сказала Яга. – Так что ты сам виноват, что будешь держать и свою силу, и дочкину. Так тебе и надо. Так, дальше, смерть у нас – вот этот милый юноша, со слишком жизнелюбивым для смертоводов взглядом. А я с Василисой, ему в равновесие, будем жизнью. Исцелять и ведать мы умеем. И это, дети, называется – чародейский круг. Его очень сложно собрать, потому что не каждому дано встретить на своем пути даже половинку бога. Зато, если это сделать получается, можно просто сфокусировать общую силу в одной точке, например, на вот этой вазе и пожелать.

– Что пожелать? – спросил умный Луи.

– То, что получившая свободу сила не побрезгует сделать. В прошлом круге я с коллегами пыталась сотворить бога, а получили мы абсолютно бессмертного мага. В этот раз… ох, не хочу я давать кому-то такую силу, я слишком стара и теперь понимаю, что Кощей не самое худшее, что могло получиться из того младенца.

– А если силу дать месту? – спросил Луи.

– Месту? – заинтересовалась Яга.

– Ага, есть в моем мире такие мифы – про магазин, который раз в год появляется в разных городах и продают там волшебные вещи. Про поезд, который накануне Рождества может отвести туда, где исполнятся все желания, и про другой поезд, в который садиться нельзя, потому что ехать там будешь вечность и не сможешь выйти. Даже фильм видел про бар, в котором какой-то мужик мог, по желанию клиента, исправить какой-то ключевой момент в его жизни.

– Хм, – задумалась Яга. – А давайте попробуем. Просто пожелаем, чтобы это место стало волшебным.

Спорить с мудрой бабкой никто не стал. Даже Финист, которому хотелось задать сотню вопросов сразу. И все искренне пожелали. Просто каждый немножко свое. И сила, бросившаяся к этому желанию, как котенок в катящемуся по полу шарику, заметалась от одного желания, к другому, а потом остановилась на самом искреннем – Аллочка хотела, чтобы бар научился исполнять желания приносящие счастье.

А потом дверь с грохотов слетела с петель и в бар ворвалась его возмущенная владелица. К удивлению Миррет – действительно богиня судьбы. И сила, облегченно впиталась в пол, столы, барную стойку и потолок. Когда сама судьба становится невольным союзником, исполнять желания правильно, а не так, как хотят желающие, значительно легче.

Правда, судьба в восторг от этого не пришла.

Глава 25

О том, что справедливости нет, но если сильно постараться…

– Любовь?

– Это химическая реакция в мозгу, индуцирующая блаженство. Вызывает зависимость.

(Пингвины Мадагаскара)

– А-яй-яй, – сказала богиня судьбы, качая головой.

– Мы не подумали, – пролепетала растерявшаяся Миррет.

А богиня прошла мимо нее и просто взмахнула рукой. После чего половина присутствующих пропала.

– Эй! – возмутила Миррет, убедившись, что ни Луи, ни сумки, которую он держал, в баре больше нет. А еще нет Аллочки с папой. Нет волка. Нет Дженни. И нет Финиста.

– Вот так лучше, – сказала богиня.

– Что вы сделали?! – возмутилась Миррет.

А богиня села за столик и приказала:

– Девочка, сядь.

И Миррет помимо воли села.

– Знахарки, вы хоть понимаете, что пугливому фениксу, большому ребенку, магу-ученому, слишком юному некроманту, а тем более эльфам лучше не знать откуда берет начало любая древняя магия? – строго спросила богиня.

Василиса и Яга неуверенно кивнули.

– Вот и хорошо, – сказала богиня. – Я им немного память изменила, теперь не знают. И своих приключений не помнят.

– Но… – привстала Миррет. – Он меня забыл?

– Девочка, сиди.

– Но Луи…

– Не глупи, у тебя есть еще две просьбы, которые обязательно выполнят боги. Можешь просить у меня, я ведь судьба.

– Да? – искренне удивилась Миррет. – Хорошо, тогда первая: я хочу опять встретить Луи и чтобы учитель Варен встретил свою эльфийку. Он к ней неравнодушен. Вот!

– А вторая?

– А над второй я еще подумаю, – мрачно пообещала девушка.

– Хорошо, – разрешила думать судьба и улыбнулась.

Миррет ответила мрачным взглядом и спросила.

– А вдруг я ему теперь не понравлюсь?

– А ты постарайся понравиться, – сказала непреклонная судьба, но убеждать в том, что все будет хорошо, почему-то не стала.

На этом героический квест и закончился. Хотя понаблюдать за тем, как Яй-Каай требует от Яги наконец-то перестать притворяться смертной, стать богиней и воссоединиться с мужем, было весело. И за тем, как Малыша-Горыныча уговаривали не глупить и вернуться в сад с яблоками. И за тем, как доказывали водяному, что ему не нужно следовать за бывшей женой и охранять ее, а он доказывал, что она девушка хорошая, но глупая и без него опять какому-то Финисту что-то отстрелит. Пришлось богам смириться и даровать ему портальный камень, позволяющий переноситься из одного водоема в другой. И за тем, как разбирались сработала лягушкина родовая магия после выстрела эльфа или нет. Оказалось, сработала, так что пришлось ее отправлять следом за Аркалелем, чтобы где-то в междумирье не появился очередной разрастающийся многоног из энергии.

Миррет представила, как обрадуются предстоящей свадьбе эльфы, особенно тот, который разводил Аллочку, и даже хихикнула.

– А ты пространственную магию учи, – велела ей судьба и исчезла.

После чего в бар ворвалась Элана и первым делом привычно врезала в глаз Яй-Кааю. А потом обняла дочку и стала ее гладить по голове, приговаривая, что все будет, как должно, а значит – хорошо.

И Миррет расплакалась. И бормотала сквозь слезы, что обязательно выучит проклятущую магию и найдет его.

А Элана подтверждала, что найдет, и опять гладила по голове.

Впрочем, обещание Миррет сдержала и в ближайших два года у преподавателя пространственной магии не было ученицы прилежнее, чем она.

А потом два года прошли, успешно сданный экзамен подтвердил, что она все правильно выучила и девушка стала выстраивать путь к сероглазому некроманту с интересным лицом и необычным даром.

Появилась Миррет на подоконнике распахнутого окна. Немного там постояла, рассматривая комнату немного освещенную рассеянным светом уличных фонарей, а потом мягко соскочила на пол.

Это точно был дом Луи. Под стеной у шкафа стояла знакомая гитара, вокруг которой россыпью валялись бумажные листы с нотными письменами. Поэтому девушка подкралась к кровати и заглянула в лицо спящему. И сразу же его узнала, не смотря на то, что он остриг свои лохмы и перестал выбеливать русые от природы волосы.

– Луи, – тихонько позвала девушка и положила ладонь на щеку.

Он открыл глаза, как-то слишком пристально для только что спавшего на нее посмотрел и хрипло сказал:

– Теперь не сбежишь.

Схватил девушку за руку и дернул к себе.

Майка, начинающая целительница и немного предсказательница, наконец-то пересдав проклятую историю магии, возвращалась в свою комнату мечтая о тишине. А вместо этого нашла там истерику, ленивое неодобрение и запах успокаивающего зелья.

– Что-то случилось? – спросила Майка, со злостью швыряя сумку под стол.

– Он меня не помнит! – провыла рыдающая Миррет, первая соседка по комнате Майки.

– Волшебная сила секса не сработала, – лениво объяснила Мула, вторая соседка, и подала плачущей подруге чашку с наколоченным зельем.

– Какая еще волшебная сила? – искренне удивилась Майка.

– Возвращающая память, – чересчур серьезно сказала Мула, а Миррет опять завыла, размазывая слезы по щекам.

– Да что здесь происходит! – рявкнула Майка, заподозрив, что над ней издеваются. Плакать Миррет умела и просто так. У нее вообще огромный актерский талант.

– Вернулась бы ты раньше, увидела бы эту дуру, выскочившую из портала с охапкой одежды в руках, – сказала Мула. – Выскочила, шлепнулась на пол и давай рыдать. Я еле допросилась, что же там у нее вышло. Оказалось, эта идиотка, которая отлично знала, что ее не помнят, явилась к спящему парню, который наверняка принял ее за эротический сон, а потом еще и обиделась, когда он спросил, кто она такая. И сбежала в слезах и соплях.

– Ну, спросил, надо было ответить, объяснить, – рассудительно сказала Майка, выуживая сумку из-под стола, потому что где-то в ее недрах был сильнодействующая успокаивающая настойка. Самое то, если перед экзаменом трясутся руки, а мысли носятся в голове, как бешеные пони по лужайке.

– Так она же дура, уверовавшая, что если дать парню, к нему немедленно вернется память измененная самой богиней судьбы, – объяснила Мула и подала ревущей блондинке полотенце.

Миррет шумно высморкалась и застыла, словно размышляла над словами Мулы. Майка, отлично знавшая, что это затишье перед бурей и сейчас рыдания начнутся по новой, высыпала содержимое сумки на пол. Но найти настойку так и не успела. В комнате появился очень колоритный персонаж – странно одетый, с дорожным мешком и музыкальным инструментом за спиной и в крылатых сандалиях божественного посланца, которые безуспешно разыскивали уже два года.

– Луи-и-и-и, – с готовностью тут же провыла Миррет, но начинать рыдания по-новой почему-то не стала.

– Тьфу, это же некромант. Было бы по кому убиваться, – искренне удивилась Мула.

– Ты ничего не понимаешь! – вызверилась на нее Мирррет.

А Майка, наконец-то нашедшая настойку, вытащила пробку и глотнула из бутылочки. Иначе бы поубивала эту компанию. И некроманта в первую очередь. Хотя надо сказать, на редкость был симпатичный некромант.

И умный. Потому что первым делом признался, что ничего не помнит, но ему постоянно снятся то Миррет, то полеты на сандалиях, которые он неожиданно нашел сегодня в сумке, сразу как девушка сбежала, то вообще какая-то чушь про эльфов, оборотней и трехголовую собаку.

А Миррет, натуральная дура, почему-то после слов о собаке начала хихикать. Так что отпаивать ее настойкой все-таки пришлось.

– Значит, мы спасли мир, и нас в качестве благодарности наградили амнезией и отправили по домам? – переспросил Луи, когда девушки привели его в оплетенную виноградом беседку при баре и дружно рассказали, почему ему снится Миррет. – Бывает.

– У меня нет амнезии, я просто не могу ничего и никому сказать о способе спасения, – сказала Миррет. – Для моей же безопасности, как этот бородатый гад сказал. Надо было ему второй глаз подбить…

– Ага, бородатого с подбитыми глазами я тоже во сне видел. И женщину, такую, с фигурой и очень умными глазами, какое-то от нее ощущение было странное.

– Все тело чесалось? – полюбопытствовала Мула и тут же объяснила свое любопытство: – У темных рядом со светлыми богами всегда что-то чешется. Аллергия на силу.

– Ничего у меня не чесалось, – оскорбился некромант. – Как же объяснить… она была как музыка, боевая такая. И одновременно, как свет, точнее искры поднимающиеся над большим костром в ночное небо. И ее было очень много, больше, чем всего того мира.

– Ух, ты, поэт, – восхитилась Мула.

– Музыкант, – поправил ее Луи.

– К демонам ваших поэтов и музыкантов, – рассердилась на тупоумие обеих подруг Майка. Одна истерики устраивает, вторая не понимает очевидных вещей. – Миррет, что с ним не так? Почему он твою маму чувствует и не испытывает неприятных ощущений? Со смертоводами этого не бывает, не должно быть.

– Почему? – полюбопытствовал некромант.

– Сила полярная. Это все равно, если некроманты вдруг научатся лечить.

– Моя бабушка, самый сильный некромант в наших краях, и лечит. Чаще разных истеричек от придуманных болезней, но бывает, что и на самом деле, особенно хорошо у нее получается лечить бесплодие. Наверное потому, что именно этого она изначально хотела, – легко сказал Луи невозможную в принципе вещь.

– Но… некроманты же должны поднимать мертвых, – растерянно сказала Майка.

– И создавать из них армии для завоеваний, – добавила Мула и мерзко хихикнула.

– Делать нам больше нечего, – оскорбился Луи. – Я за всю жизнь поднимал этих мертвых пару раз, для стабилизации силы. – Чаще приходилось успокаивать тех, кто встал самостоятельно. У нас там как-то люди успели отвыкнуть от бродящих по лесам голодных мертвецов. Вот что-то посильнее сотворить пытался, когда еще был сопливым идиотом. Потом еле удрал от какой-то зеленой в желтую крапинку пакости с длиннющим языком и короткими лапами. Даже дядя, эту дрянь прибивший, не понял что оно такое и откуда взялось, хотя заподозрил, что я умудрился материализовать чей-то кошмар.

– Материализовать? – переспросила Майка.

– Да, а что?

– Ты можешь материализовать кошмар?

– В принципе, могу, теорию я теперь знаю и практиковал пару раз, но зачем? Гораздо проще вытащить на свет пару призраков, добавить им энергии, чтобы светились, и отправить пугать недоброжелателей. На материализацию кошмара этой энергии уходит уйма, а потом эту пакость еще и как-то убить надо, пока не сбежала. Зачем эти проблемы?

– Да подожди ты! – потребовала Майка. – Это же… да это же сложно, не все магистры могут что-то материализовать!

– А в чем сложность? – удивился Луи. – Если у кого-то в голове есть четкая картинка, надо просто наполнить ее энергией. А что-то хорошее люди почему-то представляют более смутно, чем что-то плохое. Хотя, если потренироваться… я так пару раз фальшивомонетчеством занимался. Студентам вечно денег не хватает.

– Миррет, где ты его взяла? – спросила Майка.

– Он сам пришел, – напомнила Мула.

– Ух ты, смертовод с нашими девушками! – жизнерадостно закричало нетрезвое трио парней, только что ввалившихся в беседку.

– Они мне тоже будут доказывать, что я должен мертвые армии создавать? – спросил у девушек Луи.

– Да, – с предвкушением подтвердила Мула. – Некроманты традиционно считаются ни на что не годными слабаками. Разве что в личей превратятся, обретут силу и станут клепать что-то пободрее обыкновенных зомби.

– Как низко пали ваши некроманты, – сказал Луи. – А личи вообще пакость. Один такой у дяди в подвале находится. Шевелит, чем может шевелить, квакает себе что-то.

– Дядя его не боится в подвале держать? – удивилась Майка, твердо уверенная, что против одного лича даже сотня обычных некромантов ничего не сделает. Собственно, с ними даже маги других школ связываться побаивались, предпочитая запирать во временных петлях и не подходить близко.

– Да он безвредный. Дядя в него из гранатомета выстрелил, теперь эта пакость раздавленного слоном таракана напоминает. А от сети силы одни дырки и обрывки остались.

Мула и Майка переглянулись, а забытые парни решили о себе напомнить.

– Эй, некромант, пошел вон! – величественно приказал один.

– Это кто? – спросил Луи у девушек.

– Студенты и придурки, – представила парней Мула.

– Ты глухой?! – настойчиво спросил все тот же парень.

– Прогнать их? – спросил Луи.

– Прогони, – величественно разрешила Мула, а Миррет зажмурилась, неожиданно поняв, что сейчас произойдет.

Слово «вон» в исполнении Луи прозвучало настолько жутко, что в бега чуть не бросились все посетители бара, рыжий кот, дремавший на свободном стуле, бодро вскочил на все четыре лапы, выгнулся дугой и зашипел, а парней будто ветром смело.

– Прогнал, – сказал Луи и обаятельно улыбнулся.

– Мы покойники, – простонала Майка.

А Миррет хихикнула и сказала, что это Луи еще гитару не достал. От его музыки, видите ли, разбегаются армии мертвецов, здоровенные монстры и начинают обрушаться своды пещер.

– Напомните мне, чтобы я никогда не слушала его музыку, – попросила Майка.

– Да ладно, я научился вкладывать в музыку силу, только когда сам хочу, – проворчал парень, почесав затылок. – Я даже с одной группой играл и никто не жаловался. А когда было хорошее настроение, еще и получалось этим настроением поделиться со слушателями.

– Ты очень странный некромант, – сказала Майка.

– Да обыкновенный. Дар – это всего лишь направление силы. То направление, в котром ее проще всего применять. Но это не значит, что нельзя найти пути для того, чтобы применять ее в других направлениях.

Майка махнула на этого ненормального рукой и ничего не стала объяснять. Может среди своих он действительно обыкновенный – он ведь пришел из непонятно какого мира, в котором существует непонятно какая школа.

Час расплаты за экзотический способ избавления от нетрезвых идиотов, пришел ближе к вечеру. Видимо прогнанные парни, прежде, чем очнуться, забежали очень далеко и очень долго отдыхали, прежде, чем пуститься в обратный путь.

Расплата, правда, получилась странная.

Сначала в комнату «М2», где девушки как раз решали в какой гостинице поселить некроманта и что с ним дальше далать, заглянула сама Фиция Белая – бессменная уже в течение трехсот лет руководтельница дома для умалишенных, в просторечии – школы магии. Наверное она хотела лично убедиться, что в комнате дувушек находится опаснейший из некромантов и как-то его нейтрализовать. Вместо этого она сплеснула руками, воскликнула:

– Луэв!

И с грохотом рухнула в обморок прямо у двери.

– К чему бы это? – вслух удивилась Мула, считавшая Фицию абсолютно бесстрастной стервой.

– К дождю, – отозвался страшный и опасный некромант.

В коридоре кто-то громко затопал, немного постоял, видимо рассматривая лежавшую на полу Фицию, а потом тоже заглянул и оказался ее первым заместителем Аламом.

– Луэв? – растерянно повторил он все то же загадочное слово, но в обморок падать, к счастью, не стал. Вместо этого уставился на Луи так, словно был уверен, что он сейчас осыплется пеплом или разлетится стаей стрижей.

– Э-э-э-э… – глубокомысленно ответил великому магу некромант.

Рядом с Аламом тут же появился преподаватель Варен и Луи жизнерадостно добавил:

– О! Вы мне тоже снились, а еще длинноухая красотка, которой нужны были молодильные яблоки, чтобы развестись. Так что, если вам снится эльфийка с револьвером, знайте, она существует.

Переподаватель Варен почему-то стал ругаться, и в этот момент решила высказаться еще и вечная блондинка во всех смыслах – Миррет:

– Я, кажется, поняла! Сны появились потому, что судьба исполняла мою просьбу и направляла всех! Аллочке тоже сны наверняка снятся!

И Варен взял и зачем-то пнул дверь. После чего ругаться стал еще сильнее.

А потом девушки поили очнувшуюся Фицию успокаивающей настойкой и слушали сказку о гении, предательстве и обиде.

Оказывается, жил когда-то один странный парень, который был уверен, что на самом деле сила делится на темную и светлую весьма условно. И если постараться, разделяющую черту можно преодолеть. Особо его никто не слушал, потому что он был смертоводом, а следоватльно, кандидатом либо в неудачники, либо в личи. Но парень был упорный и, возможно, что-то кому-то бы доказал, потому что после его исчезновения, его выкладками, записанными в потрепанную терадь, восхищались все, кому было не лень.

К несчастью, на его пути случилась Фиция, тогда еще юная, хорошенькая и ветреная особа. И была она тогда глупая-глупая. И слишком сильно слушалась подружек, которые неустанно доказывали, что некромант, пускай даже симпатичный, не стоит ее внимания. И разумная девушка давно бы бросила это недоразумение и подыскала себе кого-то поперспективнее.

Ну, она и бросила, решив, что в случае чего, сумеет так же запросто вернуться – не некромантам перебирать невестами, им вообще следует радоваться любой, согласной рядом с ними жить.

А Луэв оказался парнем обидчивым, раскаявшейся любимой не обрадовался. А когда она пыталась настаивать и уговаривать, ладонью нарисовал на стене портал и прошел сквозь него. Потом его так и не смогли найти. Потому что портал был какой-то необычный, не поддающийся известным способам считывания следов.

– Мой дядя так умеет, – сказал сидевший на подоконнике Луи. – Говорит, что главное четко представить место, куда идешь и протянуть туда нить силы. Но я бы не рискнул, у меня так сосредоточиться на картинке не получается.

– Он всегда говорил, что работать с чистой силой, не заключенной в кружева плетений, и проще и сложнее, – печально сказала Фиция. – Внешне ты так на него похож.

– Меня еще и назвали в его честь, судя по всему, – мрачно сказал Луи. – Но знаете, даже если вы уговорите моего дядю преподавать, а больше вы все равно никого не уговорите, уверен, ничего у вас не получится.

– Почему? – спросила Фиция.

– Потому что никто и ничему не научится, – сказал Луи.

– Сосредоточиться не сможем? – спросила Мула.

– Нет, потому что вы не некроманты.

– И что? – оскорбилась Мула.

– А дядя умеет учить только некромантов. Первое, чему учат маленьких некромантов – это семейному упрямству. Вы же сами говорили, что ваши некроманты умеют выводить крыс из простенков, допрашивать призраков и только самые опытные, сильные и старые создают себе мертвых слуг с перспективой на армию. Это все потому, что у них упрямства не хватает. А те, у кого его не хватает, не смогут удержать нить силы и им приходится черпать то, что разливается вокруг нее, а это все равно, что свет ловить ладонями. В общем, понимаю, почему ваши некроманты слабаки и неудачники.