Текст книги "Именем Анны (СИ)"

Автор книги: Татьяна Губоний

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Лент, пожалуй, тоже сойдёт. Со вчерашнего дня ничего путного он так и не придумал. Мало информации для дедукции. Анна записывала не всё, а только то, что казалось важным ей. Значит, если он когда-нибудь захочет разобраться в событиях прошлых лет, ему придётся идти на поклон к отцу. Что ж, совсем скоро ему предоставиться море таких возможностей. Через месяц, в субботу, шестнадцатого февраля, они отметят его столетие, а на девятнадцатое заказаны билеты в Лондон. Он полетел бы и семнадцатого, но Любочка справедливо рассудила, что мало ли. Был на их памяти корпоратив, после которого пришлось официально оценивать ущерб…

17 февраля. Ну вот я всё и узнала. До смешного просто оказалось… Только, не всё можно доверить бумаге, а людям и того меньше.

Эта запись неожиданно оказалась последней. Вернее, последней из заинтересовавших Лента. Последующие страницы содержали всё, что угодно, кроме дневника. Убедившись в их бесполезности – разве что Анна неожиданно увлеклась криптографией и зашифровала тайные послания в набросках пошивочных выкроек – он снова и снова возвращался к последней записи от семнадцатого февраля. Что такого она узнала о нём, что не решилась доверить ни бумаге, ни людям? На душе скребло, и он надеялся, что поиски Додо его отвлекут. Они и отвлекали. До упоминания о письме. «Не ищите меня. Именем Анны».

Да уж. Для того, чтобы понять, кому адресовано это письмо, не нужно быть семи пядей во лбу, и синий лоб Лента интересовало сейчас совсем другое – откуда Мина узнала об Анне. Возможно, он что-то упоминал вскользь, во всяком случае, гарантий противоположного он дать не мог, слишком многое в его жизни было связано с женой. Но для такого заявления со стороны Мины требовалось больше, чем простое упоминание. Мина ссылалась на неё, просила её именем! Чёрт!

Он хотел рассердиться, как сердился, когда узнавал о внутри-клановых склоках, в которых зачастую не видел никакого смысла и списывал на «бабские штучки», но сердиться не получалось. В сердце поселилось неотступающее, упрямое волнение. Чесались руки позвонить отцу, не дожидаясь энного удобного случая. А лучше и вовсе подъехать, вот так, без приглашения, воспользовавшись элементом сюрприза. А почему нет?

Глава 17

– Отец!

– Ты не вовремя, сын.

По терракотовой плитке коридора таунхауса на Коннот Сквер навстречу Ленту шёл королевский советник, и в этом не было никаких сомнений. Строгий тёмный костюм, хрустящий, как только что от портного (ни пылинки, ни складки), белая рубашка, галстук с массивной булавкой (не той, что удивляла Лента в октябре, но тоже специальной) под цвет седины в русых волосах, ничуть не редких и аккуратно постриженных. Звание королевского советника не просто шло ему, оно шло рядом с ним, улыбаясь и раскланиваясь.

Отец перебросил пальто чёрного кашемира с одной руки на другую, освобождая пятерню для приветствия или, напротив, для отрицательного жеста – ведь Лент же не вовремя! – но передумал:

– Впрочем, поедешь со мной.

– Нам нужно поговорить.

Лент не собирался никуда ехать, но это, похоже, не обсуждалось. Отец прошёл мимо и вышел в предупредительно открытую перед ним дверь. Шофёр серого «Бентли» у порога был не менее предупредителен, встречал пассажиров снаружи.

– По дороге поговорим. Чёртовы Штаты. Президентский визит снова отложен. Его команда меня поражает. Что хотят, то и делают, замена на замене сидит и отменой погоняет. Но что интересно, никогда не встречал на подобных должностях настолько милых и обходительных молодых людей. В нашей работе ставку обычно делают на профессионализм, а он поступает в пакете с возрастом и выдержкой, граничащей с сухостью. Да уж. Королева к такому не привыкла. Тессе привычнее, но и она уже на пределе.

Под Тессой, вероятно, подразумевалась премьер-министр, но в исполнении отца это прозвучало не фамильярно, а скорее, по-отцовски, с сопереживанием. Автомобиль принял одного за другим своих пассажиров, затем шофера, закрыл двери и покатил по мостовой. Шёл мягко, покачивая рессорами, благоухал дорогой кожей и отцовским одеколоном, и тикал в полной тишине поворотниками. «Бентли» хороший мальчик – подумал Лент о машине, как о собаке.

Отец отстучал по подлокотнику пальцами какой-то ритм и отбросил пальто на сидение между собой и сыном: – Говори, чем могу помочь?

Хороший вопрос.

– Думаю, пока только информацией. Я хочу поговорить о маме. Я прочёл… Не важно, что я прочёл, но моему рождению были свидетели и, если сопоставить факты, то… Да какого чёрта! Отец, ты разобрался, что во мне особенного?

– Ого, да ты позеленел! Интересно-интересно. Савила меня предупредила, само собой, но своими глазами… нагляднее.

– Я работаю над этим. Не беспокойся, клановый цвет в приоритете, сто́ит включить канал «Блумберг», синею как миленький. Так что?

Отец помолчал, рассматривая Лента сквозь прищур. То, что он видел или высматривал, Ленту не было интересно. Хотелось переспросить ещё раз, потребовать ответа, но делать этого не стоило ни в коем случае. Он и так показал отцу свою эмоциональную заинтересованность, что было ошибкой. Со старика станется, он может и вовсе проигнорировать вопрос.

Но получилось наоборот. Советник Скорз неожиданно потерял всю свою размеренность и степенность, щёлкнул зубами, будто обрывая готовую сорваться с языка колкость, и прошипел громко и зло: – Не знаю я, чёрт тебя раздери!

Таким Лент отца не видел. Неужели это эмоции?

– Тебя проверяли с самого рождения. На силу, на защиту, на скрытое предназначение… Ничего не нашли! Но поскольку Демоны из-за Черты не принимают бесполезных жертв, то я готов – удиви меня! Или уж, будь добр, хотя бы отработай!

Крылья его носа разлетелись в глубоком вдохе, после чего советник величаво отвернулся к окну, не демонстрируя более ни капли напряжения, ни лицом, ни фигурой, а ведь только что он был готов задушить Лента своими руками. В этом тот не сомневался.

– Ты так любил её, отец?

Ответ поступил быстро и прозвучал безразлично: – Я собственник, и не готов делиться с демонами, даже ради наследников, уж извини.

Что тут скажешь? Конечно, собственник. Только из-за пропажи собственности, даже самой дорогой, монаршие советники не теряют самоконтроля. По прошествии ста лет. Ладно, любил – не любил, это его дело, в конце концов. Но услышанное было… Обидно? Лент примчался в Лондон за другим ответом. Время, проведенное в салонах такси и вагоне поезда практически примирило его с мыслью о своей исключительности. Да и разве не было тому доказательств? Пусть и не полностью, но он овладел – почти, почти! – смешанной силой. Что ни говори, но это – дополнительная возможность сдерживания материализованного чёрного, и она дорогого стоит.

– А Демон? Есть какие-то зацепки?

– Пока нет, сын, разбираемся, думаем, считаем, вернее, просчитываем. Такого рода угроза должна быть всесторонне взвешена. Если бы он пришёл сюда банально за жизнью, то давно бы выкашивал род людской, бодая рогами и ревя. Нет, он материализуется, и начал он с синего, значит, метит в истинно сильные круги. Будет видно. В такие моменты можно только пожалеть о давно ушедших днях порядка и подчинения. Тогда чужака бы вычислили на раз, и доложили, поспешая наперегонки. Сейчас всё иначе. В клане демократия и свобода, инициация не обязательна, каждый мнит из себя звезду и воображает, что сам хозяин своей жизни. Подъезжаем.

– А куда мы направляемся, отец?

– На самую неофициальную встречу одной неначавшейся предвыборной кампании. Время в календаре было отведено под американскую делегацию, вот на неё и используем, не важно, что уровень пока не государственный, кто знает, что день грядущий нам готовит. Разговор обещает быть интересным. Для них.

Отец надулся от важности, как индюк. Закатывать глаза в открытую Ленту показалось неприличным, так что пришлось кивнуть, якобы соглашаясь, а «Бентли» уже притормаживал у «Дорчестера». Первой открылась дверь со стороны Лента, и он понял свою роль – сопровождение. Вторым вышел отец и сразу прошёл вперёд, не оглядываясь.

Значит, уровень пока не государственный? Что ж, ладно.

Резких запахов Лент не любил. Как, впрочем, и все остальные зелёные. Ведьма «чует» не понарошку, а носом. Ведьмак, само собой, тоже. Углядев на расстоянии букет белых лилий, он постарался обогнуть его с как можно большим запасом, но, поймав резкий взгляд отца, выровнял шаг и пошёл практически след в след. Запах оказался наиприятнейшим. Надо же!

Их встречали.

Зал блестел золотом и мрамором в стиле арт-деко, намекая тяжёлым шёлком гардин, что хорошо бы провести здесь балл, а не деловую встречу. Однако и присутствующие неплохо вписывались в антураж. Вокруг небольших высоких столиков с закусками (и просто группами) стояли преимущественно мужчины, и преимущественно синего цвета. Краем глаза Лент уловил одного жёлтого, как ни странно, а потом попытался прикинуть на глаз баланс между сильными и нормальными людьми. Выходило приблизительно пятьдесят на пятьдесят – невиданная плотность силы. Жёлтой оказалась женщина в летах, с которой окружающие разговаривали с исключительным почтением. Рядом с ней крутился молодой синий, которому она явно благоволила. Сын? Возможно. На интим не похоже.

Одна из групп с самыми громкими голосами выделялась высоким ростом и несколько более вольным стилем одежды, хотя ещё недавно Лент не отличил бы костюм от костюма. Эти гости проводили время совсем неплохо, им было весело, кажется они даже шутили, не в рамках вежливости, а на самом деле. Для себя Лент обозначил их как «финансовую мускулатуру». Политике нужны люди из бизнеса. Иначе не выжить. Молодёжь с папками – это референты. Всю ночь готовились, с утра на чёрном кофе, имён своих не помнят, но все речи и официальные заявления руководства знают наизусть.

Ленту преградили дорогу – коллега-сопровождение? – и вежливо указали на соседний столик с закусками. Дальше отец пойдёт один, и всё, что он услышит в дальней комнате, огороженной охранной петлёй, услышат только те, кто пересекут её порог.

– Угощайтесь, – добавил к жесту коллега, а Лент огляделся в поисках зелёного. Такую петлю не мог навесить синий. Петлю формирует пламя, стало быть нужен ведьмак.

Собеседник уставился на Лента с нескрываемым удивлением.

Что такое?

Подзеркалить получилось само собой – стоящий напротив не возражал. Поглядев на себя со стороны чужими глазами, Лент сразу увидел то, что так удивило синего: неяркие зелёные вспышки в собственном поле и радужке. Совсем не страшные, а так, непривычные. Видимо, любопытство тоже провоцирует зелень, но меньше. Он усмехнулся и залил себя синевой.

– Я Билл, а ты можешь не представляться, по тебе была методичка. Ты младший Скорз, новая знаменитость. Синий ведьмак. Круто. Ты с отцом? А я у старика Роджерса в сопровождении.

Кто из присутствующих был тем самым стариком Роджерсом, понять Лент не успел, жест синего получился неопределенным, но благодаря ему Лент столкнулся с заинтересованным взглядом прекрасной дамы. Интересно, кто ещё заметил цветной результат его любопытства? И сколько лет должно быть жёлтой, чтобы её возраст казался преклонным. Если только…

– А это не…

– Да, Лора. Бывшая первая леди. Хотя первые леди бывшими не бывают.

Вот и ответ на вопрос. Попадая в прицел фотокамер, известные люди обязаны поддерживать иллюзию возраста. Но тогда молодой человек никак не сын, там только дочки. Близнецы. Что само по себе чудо.

– А помощник?

– Зовут Дориан. Впервые вижу. Лора в команде старика – недавнее приобретение. Она женщина непростая, сам знаешь. Никогда бы не подумал, что она на него поставит.

По какой-то причудливой ассоциации, последнее слово будто выбило пробку: – А кто ставил петлю, Билл? Хорошо сработано. Видал, как я от зависти позеленел?

Ленту показалось, что если позволить себе каламбурчик, то Билл оценит. Так и вышло. Тот покатился со смеху. Не так громко, как хохотала «финансовая мускулатура», но от души. Про охранную петлю он ничего не знал, подобная чувствительность синим не присуща, но «здесь, конечно, есть артефакты. Для встреч такого уровня безделушек никогда не жалели, но и приглашать ведьмаков не стали бы».

Интересно.

Собравшиеся в этом зале люди отдыхали и, не особенно сдерживаясь, зубоскалили о нынешнем президенте, явно намекая на своевременность перемен, а из соседней комнаты при открытых дверях не доносилось ни звука. Хорошая петля. Даже теней и мыслеформ не пропускает. Кроме самого Лента, есть максимум парочка ведьмаков, способных на такое, одного из которых, в свете недавних событий, можно вычеркнуть из списка, а второму он перезвонит сегодня же.

Ещё через несколько минут отец вышел из дальнего кабинета, вежливо поклонившись остающимся в тени, и проследовал к выходу так же целеустремлённо, как шёл по дороге сюда. Ленту оставалось только быстро пожать руку Биллу: «Увидимся» и помчаться вдогонку.

Когда «Бентли» обнял пассажиров звукоизоляцией своего салона, отец оживился: – Жду тебя через месяц и не днём позже. Займёшься Лорой. Не нравится мне её неожиданный интерес к этой команде.

Лент кивнул. Отчего не заняться? А на сегодня всё, пора прощаться.

– Подбросишь меня до Сент-Панкраса? Мне нужно вернуться в Париж. Хочу пройтись по следу Додо.

– Что ж, вокзал так вокзал, только не расстраивайся особенно, если ничего не найдёшь. В жизни, конечно, бывает всё, но такого, чтобы синие не умели считать, я не припомню. Мы проверили всех дам твоего «Лидо». Ни одна из них не пропадала, и ни одна из них не училась с Миной в балетной школе. Не было никакой Додо, сын.

На секунду Лент перестал дышать. Вот как! Проверили? Не было? А в жизни, действительно, бывает всё – прав отец! – если ведьмак с врождённым даром определения истины не заподозрил в полностью выдуманном рассказе светлой ни капли лжи.

Он тут же мысленно вернулся в октябрь. Вот она сидит перед ним, вот мило улыбается и посылает ему образ за образом. Мыслеформ, конечно, искажает, но не настолько. Да они и по-французски говорили тоже, когда шли к ней домой по бульвару Осман. Дословно он не вспомнит, о чём она тогда щебетала, что-то о велосипедах, о знакомых полицейских… Ему так нравилось идти рядом с ней под аккомпанемент уличного гула – парижский, он особенный. Голоса людей, шелест листвы, рокот машин по мостовой, с годами машин становится всё больше, это жаль, но всё равно, всё равно... А зачем он попёрся к ней на мансарду? Она ведь не звала. Он сам предложил! Чёртовы феромоны. Не только нюх отшибли, но и мозги! Ему же ясно сказали, что подруга пропала, значит дома её нет. Он, конечно, нюхач, но след-то берёт не по-собачьи. Мина, Мина, не была бы ты такой светлой, Лент решил бы, что ты умеешь «водить», как мары. Интересно, а этому тоже можно научиться? Он не пробовал, но кто знает? Мало ли чего Лент не пробовал. Вот, например, обманывать дар истины.

Он взъерошил свои новые локоны, которые назло хозяину всегда ложились послушной волной, и подумал, что скоро их можно будет собирать в хвост. Ещё бороду отрастить и – на обложку журнала. Права Роза, нужно было выбирать жёлтый клан. Гляделся бы сейчас в зеркало и горя не знал.

– Отбой Сент-Панкрас. Лечу в Москву. Организуешь?

Конечно, отец организует. Не сам, само собой, но на то и многочисленный штат.

Глава 18

– Лавлентий холооосый!

– Ты тоже ничего.

Лент открыл дверь своим ключом и оглядел вещи в прихожей. Шуба Алевтины отсутствовала. Вот и хорошо, хотя почему, собственно? Алевтина ему не помешает, только поможет. Ведь он будет искать! А она совсем неплохо разбирается в залежах архива, хоть и незнакома с боевыми навыками – что-что, а боевой она не была никогда. Но и мама тоже не была, как он думал раньше. Вдруг и тихая его Алевтина – супер-ворожея? Пожалуй, он не удивится, только ещё больше захочет разобраться. Во всём. А если придерживаться хронологической последовательности, то начинать нужно с мамы.

Он ни секунды не сомневался, что Анна с Савилой докопались до заклинания призыва Демона. У Алевтины они могли и не спрашивать – как Лент недавно убедился на себе и на Любочке, Савила умеет читать воспоминания без спросу.

Потом они – стопудово! – собрались оставшимся «ближним кругом» и обсудили, а стало быть записали новое приобретение в своих дневниках.

Потеряться в старых записях Лент не боялся – за два месяца он прочёл (или пролистал) больше половины. Конечно, понял не всё, и то с помощью Савилы, но логику уловил. Даты и темы присутствовали в записях в одних и тех же местах – дамы были педантичны. То есть сложность его нынешнего поиска была низкой, а что до трудоёмкости, то требовалось просмотреть совсем немного, начиная с записей, сделанных после десятого февраля шестьдесят девятого года. Кроме того, он почему-то был уверен, что Анна не отложила это дело в долгий ящик. Возможно, последняя запись от семнадцатого – о том, что всё оказалось просто – как раз и ограничивает период с другой стороны.

Дорожная сумка отправилась в угол, её он разберёт позже, а сам Лент отправился в архив как был: в ботинках и дублёнке.

– Привет!

За столом у окна сидела Савила. Она тоже предпочла не раздеваться, только расстегнула куртку и растянула петлю шарфа.

Замешкавшись на какую-то секунду, Лент встряхнул головой, выгоняя синие мысли про бесцеремонность гостьи – Савила может приходить сюда, когда захочет, и он никогда не сменит замков. Да и осталось-то всего ничего: через месяц квартира опустеет – архив он забирает с собой.

– Что ищешь? – он подошёл к ней вплотную, чтобы ей было удобнее его целовать. Потом стащил с неё куртку – жарко. Свою тоже снял: – Секрет?

– Нет, заклинание одно. Что-то мне стало мерещиться всякое.

Мерещиться? Однако! Разве для провидицы видения не в порядке вещей?

– Покажись Алевтине. Есть у неё одна руна…

Рыжие локоны ведьмы рассыпались по плечам, зелёные глаза блеснули силой. – Так можно и без работы остаться, – усмехнулась она. – Это вам, ведьмакам, хорошо. Защитой обвеситесь и вперёд, а у нас, у прорицателей, никаких рун, и вся жизнь нараспашку.

– Кстати о защите. Скажи-ка мне, ведьма…

Савиле понравилось такое обращение, она откинулась на спинку стула и кровожадно облизнулась. Лент рассмеялся. Кровожадность в её исполнении получилось какой-то кошачьей.

– Как там Руфус? Заговорил?

– Пока только «мама».

– Ну, все мы так начинали, – рыжую ухмылку он решил пропустить, Савила была достойна похвал, даже такого простого человеческого слова, как «мама», совсем непросто добиться от кошачьего речевого аппарата, но хвалить её Лент остерегался. Она настолько много работала с котом, что сама становилась похожей на кошку.

– Ты мне лучше скажи, боевая ведьма, как можно навесить защитную петлю без ведьмака.

– Хороший вопрос. Надо подумать. Это непросто.

Вопрос был не в простоте, а в возможности. Хотя то общество, в котором Лент видел эту петлю, может себе позволить и невозможное.

– Там не было зелёных.

– А жёлтые были?

– Была одна…

Савила отложила в сторону тетрадь и потянулась через плечо к развороченной стопке, а Лент глянул на стол. Удобно, искать не придётся – Савила просматривала как раз шестьдесят девятый год.

– Ух ты, как закончишь, не прячь, я тоже гляну.

На это Савила не ответила, была занята, отодвигала тетради и тянула на себя старый печатный альбомом фотографий, что-то о великих женщинах всех времен и народов.

– Я интересовалась однажды одним феноменом, связанным с жёлтыми дамами. Про мужчин не скажу, а вот слабый пол их клана по-своему уникален. Не мне тебе рассказывать, что силы в них – кот наплакал. И не такой кот, как мой Руфус, а обычный. Но мужиками они вертят, как хотят. Вот я и покопалась. В общем, если я не ошибаюсь, они зеркалят мужскую силу.

– Ничего себе, заявленнице.

– Я не утверждаю. Я изучала не всех, только эту, – Савила ткнула пальцем в фото. Лент узнал. Что ж, если говорить о возможности несовместимого на примере прародительницы вай-фая, то зеркало силы перестаёт казаться такой уж глупостью. Но как хороша! Разве может в такой голове задержаться хоть что-то скучное и техническое?

– И всё же, сделать петлю без пламени… – Савила задумалась, – тут нужно не только заклинание, если такое и есть, тут нужен…

– …заряженный пламенем артефакт?

Альбом с портретами отправился на прежнее место, не слишком аккуратно приземлившись, а Савила встала и прошла к полкам, цокая каблучками – Лент невольно залюбовался её грацией. А когда ведьма остановилась, ему показалось, что она умылась лапой. Привидится же! Может, волосы так с лица смахнула?

– Всё может быть, – ответила Савила на его мысль, а может, на предположение об артефакте. – Знать бы где искать. Есть у меня одна мыслишка, – свесившийся по её спине шарф качнулся, и Ленту показалось, что она ударила хвостом: кошка заинтересована. М-да. Окошачивание, однако, прогрессирует. Так она скоро и мышей ловить начнёт.

«Уби эс» – пронеслось по архиву заклинание поиска. Лент его даже не расслышал, больше угадал по поисковой волне. «Где же ты, малыш?», позвала Савила, и он отозвался. Небольшой блокнот, странички которого покрывали прекрасно выполненные миниатюры с описаниями по сторонам. Лент рассмотрел его, когда попытался заглянуть Савиле через плечо (легче было, наверное, подмышку, так что на деле получилось со стороны).

– Кольца? Согласен, лучшие накопители. Янтарь?

– Янтарь, конечно. Пламя привередливо. Правда, крупный в кольцо не вставить, а мелкий примет мало, но при хорошем исполнении, размер не главное.

Лент покраснел, ему показалось, что это прозвучало двусмысленно, и тут же устыдился. Да что это с ним?! Седина в голову – бес в ребро? На днях сто лет, а у него загиб воображения.

Савила обернулась, прогнулась, дёрнула головой и сверкнула улыбкой, точно как Мина, выходя из «Мазды» навстречу «милому Алексу» тогда, в октябре, под визг собак. Воспоминание мгновенно рассердило Лента, внутреннее пламя тут же рыкнуло и растопило холод синевы в тоске.

– Ты чего, Лент? У тебя такое лицо – то ли прибьёшь, то ли поцелуешь старуху...

«Старуха», значит? Похоже, кое-кто прекрасно разобрался в его настроениях и вознамерился чуток пошутить… Срочно меняем тему!

– А что стало с собаками? У Савельича было два пса. Их приютили?

– Странно, что ты до сих пор ни разу о них не спросил. Их не нашли. А вот я нашла. Смотри. Янтарный вывертень. Кольцо-накопитель пламени для бытовой магии. Изготавливается из любого тугоплавкого метала, камень располагается в глубокой лунке, иногда полностью покрывается металлом сверху и выглядит, как перстень без камня. Вот.

– Сильный нужен ведьмак, как думаешь?

– Да всякий! Туда много не закачаешь. Главную роль играет заклинание.

Савила щелкнула пальцами «Заболтал!» и направилась обратно к столу и раскрытой тетради: «Дальше сам ищи!».

Ну сам, так сам. Сначала Лент позвонил тому, о ком подумал в первую очередь, а потом уж начал обзванивать остальных. Он давно устроился на кухне со старой записной книжкой и попугаем на плече, и набирал непонятно который по счёту номер, когда получил короткий текст от Любочки. Всего два слова: «Видела такой». Какой? Сообщениями он рассылал ведьмакам картинку кольца-накопителя. Неужели и помощнице заслал по ошибке? Или по интуиции? Ведь она видела!

– Где? Когда?

Лент не поздоровался и не поблагодарил её за хлопоты – улетал в Париж, вернулся из Лондона, она «бодалась» с отелем и авиакомпанией, отменяя обратный билет – но нет, так и начал звонок с вопроса. Потому что он – невежа. А Любочка – святая, никаких упрёков, только ответы.

– В конторе. Месяца два тому назад. Когда мы начали сворачивание, он приходил от арендодателя, дизайнер. Замерял, чертил, записывал.

– Зачем?

– Сказал, будет перепланировка под торговую точку. Его собаки поцарапали ковролин. Я рассердилась, а он засмеялся, что не стоит беспокоиться, потому что этому ковролину недолго осталось. Тогда и рассказал.

Не иначе, сегодня день собаки! И почему этот дизайнер припёрся в контору с шавками? И с накопителем! Хотя, кто сказал, что это был накопитель? Любочка не чувствует силы. Она ориентируется исключительно на внешний вид.

– Он что-нибудь подписывал?

– А как же, Лаврентий Петрович! Мне что же, отвечать потом за повреждения? Подписал, как миленький. Не хотел, но вы меня знаете.

Лент знал. Любочка была такой. Он усмехнулся, а в трубке ухнуло и знакомо звякнуло ключами. Судя по звукам, помощница запирала сейф, то есть была в конторе. Совсем недалеко.

– Я бы на этот документ взглянул, дорогая моя Любочка, а ещё лучше показать его нашей Савиле, она как раз у нас. Так что, если вам не трудно, ждём вас сегодня к ужину.

Запах к тому времени по кухне разносился просто волшебный. Вернувшаяся с добычей Алевтина творила рагу. Или гуляш. Или ещё что-то мясное… Синие мозги Лента подбрасывали французскую догадку о рагу-наварен, но зелёные им не верили, они точно знали что это. Вкусное тушёное мясо.

Параллельно кормилица накрывала на стол и скользила мимо Лента с тарелками и приборами буквально на цыпочках, изо всех сил стараясь не мешать.

– Я пригласил Любочку, Алевтина. Накормим?

Ответ был известен загодя, но он всё равно спросил. Хотел, чтобы она почувствовала себя хозяйкой. Только ведь не спросил, а опять по привычке поставил перед фактом. Чёрт!

– Не торопись, Алевтина. Любочка подъедет минут через тридцать. А ты начинай пока выцарапывать Савилу из архива. Сможешь?

Вопрос не был праздным. Савила увлеклась чрезвычайно, сталкиваясь в ходе поисков, вероятно, с чем-то приятным. Её звонкий смех доносился до кухни за это время неоднократно. Лент заглядывал к ней пару раз с трубкой у уха на очередном звонке, но она отмахивалась: нормально, мол. И он уходил. Попробуй её ослушаться! Позволить себе такую вольность могла только Алевтина.

Всё таки рагу-наварен в белом вине… А ну, цыц!

Ещё чуть-чуть и он сошёл бы с ума от запахов, хорошо, что Алевтина привлекла его к организационной суете. Красному вину нужно дышать, ведь так? Поэтому ему выдали штопор и послали за бутылкой «Шираза». Пока нашёл, принёс, открыл, думал уже только о еде. Документик, который привезла Любочка, он проглядел вскользь и подсунул под нос Савиле: «Силой пахнет?». Та кивнула, подтвердив его подозрения. Лент не удивился. В последнее время совпадения вокруг него просто роились и на поверку случайностями оказывались редко. А скоро и несчастные случаи пойдут. Если он сейчас же не вгрызётся в кусок мяса!

Ммм…

– Алевтина! Нет слов! Ты волшебница! За тебя!

Звякнули бокалы.

– Ты просто проголодался, – не приняла кормилица комплимента, но она была довольна, он чувствовал это по голосу. Она вообще любила кормить.

– А Савиле, вот, не понравилось.

Вероятно, Лент только сейчас, набив рот, оказался в состоянии думать, иначе и сам бы заметил, что Савила ушла в себя глубже, чем от неё в принципе можно было ожидать. Она всегда была «напоказ». Если не на самом деле, то по производимому впечатлению. Особенно здесь, дома, за круглым столом, в кругу семьи.

– Что ты, Алечка, просто аппетита нет, – отмахнулась та, размазывая рагу по тарелке. – Не нашла того, что искала, вот и думаю. Ты не помнишь уже, наверное: это заклинание я с тебя «считала», а потом мы с Анной восстанавливали его по книгам.

Мясо, прекрасное сочное мясо встало поперёк мужской глотки. Секундочку, он правильно понял что искала Савила?

– Заклинание призыва Демона.

Видимо, вопрос в глазах Лента был настолько красноречив, что Савила ответила до того, как он спросил.

Стало тихо, судя по звукам, жевать продолжала только Любочка, она же и нарушила тишину: – Если что, я знаю несколько.

Как-как?

– Ну, заклинаний. Раньше покупала подпольные распечатки, а сейчас весь интернет ими забит.

Ощущение тепла, скользящего вниз по пищеводу вместе с проглоченным мясом, вернуло Ленту способность мыслить. Чему тут удивляться? Пытаясь не сойти с ума, Любочка изучала предмет своего постоянного раздражения. И не стоит забывать, что она – симбионт. Это понятие не изучено, но человек, который на протяжении двадцати лет впускал и выпускал демона, пусть и низшего, но разумного, не может оставаться простым обывателем.

– Говори, – хрипло подбодрила Савила.

– Собственно, там дело больше в ритуале. Свечи, круги, кладбища. И ещё, важно знать имя демона, которого призываешь. Их немало, этих имён, у каждого, я хочу сказать. Плюс стандартный призыв на латыни…

Любочка отчаянно бравировала и не менее отчаянно боялась. Нос Лента вряд ли уловил бы сейчас запах страха, до запахов эмоций ему ещё далеко, это сугубо зелёный навык, несовместимый с теми самыми сильным потрясениями, которые заставляют его зеленеть, но Лент так хорошо знал Любочку, что этого и не требовалось. Она дважды заправила волосы за уши, несколько раз втянула ноздри и поддерживала на лице искусственную улыбку «без бровей». Так что ему было совершенно ясно, что ей ничуть не хотелось произносить этот «стандартный призыв на латыни» вслух.

– Ничего не бойтесь, Любочка. Не забывайте, что рядом с вами сейчас трое… не самых слабых тёмных. Скрестите пальцы и говорите.

Естественно, последнее было чистым вымыслом, Ленту просто захотелось дать ей иллюзию дополнительной защиты, и судя по тому, как активно закивали головами Савила с Алевтиной (вместо того, чтобы высмеять его россказни), подход он выбрал верный.

– Ах, ну что вы такое говорите, я совсем не боюсь, – заверила Любочка, но пальцы немедленно скрестила. – Ничего сложного: «фругативи э апелави». Если нужно, я запишу по-латыни.

Лент не знал нужно ли, но взглянув на Савилу, понял, что возможно придётся. Черты её лица заострились, она стала похожа на лису. На заинтригованную хитрющую лису на охоте.

– А перед этим? – спросила лиса. – Что-то вроде «кашевар кашу варил», так?

– Всякое созвучие возможно. Я выпишу все имена, а вы составите нужное. Только будьте осторожны. Считается, что произносить с ошибками нельзя. Сможете вспомнить точно?

– Думаю, да, – протянула Савила, – совсем недавно слышала.

Недавно, это когда? Лент упёрся в ведьму глазами, снова требуя объяснений. Пятьдесят лет назад – это не недавно. Или она «перечитывала» Алевтину?

– Не смотри на меня так. Ты всё правильно понял, это заклинание твоей матушки из воспоминаний Алевтины. Но, если я не ошибаюсь, я слышала его и в других воспоминаниях. И нечего зеленеть! Ты сам пустил меня в свою голову. На последнем вздохе твоя Анна… странно захрипела, а после добавила еле слышно вот это самое «апелави». На «Саперави» похоже, не забудешь.

Надо же, а Лент вот совершенно забыл, что по человеческим меркам Савила – грузинка. Именно эта нация благословила своей кровью (и наградила темпераментом) рыжую, курносую и зеленоглазую ведьму.