Текст книги "Именем Анны (СИ)"

Автор книги: Татьяна Губоний

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Напрашивается вопрос, Лент! Неужели женщинам вашего семейства на смертном одре больше вспомнить нечего?

Чёрте что…

Она серьёзно, что ли? Анна перед смертью не просто вспоминала, а открывала мембрану и призывала Демона! И не важно, что Лент не помнит ни холода, ни смрада, с этим связанных. Он вообще ничего тогда не чувствовал, кроме своего горя. Орал, крушил, а она умирала и призывала, как мама. И он уверен в том, что ей это удалось. Если удалось бессильной жёлтой, то что говорить о боевой ведьме, пусть и светлой. Отец с самого начала говорил, что Анна ушла по своей воле, и в день её смерти родился ребёнок. Надо было его слушать! Знал ли старик, что родится именно светлая девочка того же оттенка? М-да. Про переселение душ говорить рано, но передача силы – налицо.

Голова кругом!

Новая светлая родилась далеко, практически с другой стороны земного шара, в другой языковой и социальной среде, но он, Лент, её нашёл! Или она его? Не важно. Важно, откуда об этом знал отец. А ещё важнее – понять, что с этим знанием делать Ленту? Все предыдущие душевные сомнения как-то незаметно переросли в уверенность: если в Мине есть доля Анны, то он просто обязан заявить на неё свои права! И пусть личное снова лезет на первый план, расталкивая интересы мира, он не станет этому препятствовать. Не на этот раз. Если светлая действительно может призывать Демона, то шансы Мины на звание лунного жука поднимаются и укрепляются, а стало быть личные интересы срастаются с клановыми. Несмотря на противоположность знаков.

И эта Жертва с большой буквы… Она обретает какие-то невероятные размеры. Взамен на одну жизнь – его жизнь (не хотелось бы думать, что никчёмною, но самую обычную) – Демон забрал не одну, а двух дорогих Ленту женщин! И не понятно ещё, что собирается сделать с третьей. Да что же это такое, на самом деле? Что такого особенного в посиневшем ведьмаке Лаврентии, чего не обнаружила целая комиссия синих?!

Всё. Перегрузка.

– Савила! Алевтина! Рассказывайте, что затеваете на юбилей!

Глава 19

Болтали допоздна, вспоминали, предполагали, выдумывали – наверняка никто ничего не знал. За юбилейные приготовления, как оказалось, отвечала клановая заводила по имени Бригитта, та самая ведьма с большим ртом, которая заставляла хохотать всю честную компанию пятьдесят лет назад, будучи тамадой на пятидесятилетии Лента. Сам он с ней мало пересекался, особенно с тех пор, как новые-старые границы отделили Прибалтику от России, но Савила сказала, что у Бригитты «всё схвачено». Только тематику вечера она не раскрывает. Сказала, что дамам нужно явиться в белом и больше ни о чём не беспокоиться, акцент-де будет на юбиляре. Ну и ладно, зато они прекрасно провели семейный вечер в самых невероятных предположениях. От шабаша на мётлах (под довольное хихиканье Алевтины) до парада джинов (эти намёки, само собой, поступали от Савилы, которой хотелось хвастать своим Руфусом беспрерывно).

Было за полночь. Любочка согласилась, что ехать домой глупо и осталась на ночь в гостевой, а Савила с Алевтиной возились на кухне ещё долго, так что Лент засыпал под далёкий шум их приглушённых голосов.

Наутро ему предстояло взять на себя вызов – Савила попросила. Он оценил: ей не нужно было просить, такая просьба была, скорее, разрешением. Самостоятельной работы Лент не боялся, хорошо подготовился, но в то же время прекрасно понимал, что эта готовность не всегда была действительной, чаще – воображаемой. Естественно, за годы практики, он прекрасно знал, чего ожидать от гостей из-за Черты. Знал до автоматизма. И именно этот автоматизм и инерция мешали новым навыкам больше всего. На переключение сознания с привычного к ныне доступному уходили драгоценные секунды, а перепуганная нечисть при виде ведьмака, как известно, не ждёт, а атакует, поэтому чего-чего, а времени у Лента как раз и не будет. Конечно, он рассчитывал на руны и обереги – Алевтина наплела ему на предплечьях невероятное количество узлов – но кто знает. Судьбу испытывать и жёлтым не рекомендуется, а уж ведьмакам – тем более.

Савилы за завтраком не оказалось, уехала ночью. Алевтина пока не проголодалась, так что Лент с Любочкой перекусывали вдвоём, кто чем: Лент – вчерашним рагу, а помощница – творогом. Довольные и готовые каждый к своим свершениям, из квартиры они вышли под руку.

Любочка отправлялась в контору – «это просто удивительно, сколько всего нужно переписать и сдать под контроль». Лент же планировал прогуляться в окрестностях особнячка, в котором его ждали к полудню – иногда периметр важен не меньше, чем место проникновения.

Но далеко они не ушли. Да что там! Лент даже входную дверь закрыть за собой не решился. Потому что на лестничной площадке их ждали. Визуально один, а по ощущениям трое. Что-то в последнее время нечисть вокруг Лента троится.

Но начнём с визуального. На ступеньках первого же лестничного пролёта, ведущего вниз, грустно подперев голову ладошками, сидела милая бледная девочка. Тонкий профиль в обрамлении длинных волос и летнее платьице шли вразрез с январским морозом и плохо отапливаемым подъездом. Но синюшный оттенок кожи девочки не имел отношения к морозу – Лент прекрасно знал, что мары не чувствуют ни холода, ни тепла. Они чувствуют потребность уводить живых. За Черту. Редкостная дрянь, иногда одного прикосновения такой красотки достаточно для запуска программы, если говорить словами Анны. Ведьмы говорили проще – кого тронет, того сведёт. Предполагалось, что в могилу. По здравому размышлению, мары, скорее всего, выступали среди живущих в качестве якорей для ушедших леших, но узнать об этом при жизни никому из тёмных так и не удалось. Мары хорошо выполняли свою работу и свидетелей оставляли только косвенных.

– Так… Любочка. У нас гости. Вам лучше переждать в квартире под защитой оберегов.

Он вежливо, но безапелляционно задвинул Любочку себе за спину. Та всхлипнула.

– Я сделал вам больно? Извините!

Показалась Алевтина, удивлённая вознёй на пороге:

– Холода напустите в квартиру!

Любочка снова всхлипнула: «Простите меня…»

…Любочка просит прощения? А тут ещё девчонка обернулась и встретилась с Лентом взглядом. Он автоматически кивнул. Она ответила. Да что же это такое?! Неужели Любочка упорядочила мару?

– Любовь Артемьевна, вы ничего не хотите рассказать нам с Алевтиной?

Алевтина уже выплетала в воздухе руну, но Лент её остановил, происходящее становилось интересным. Академически. С упорядоченной мары можно снять кучу информации – неплохой шанс, с учётом редкости этого типа привидений.

Любочка упрямо смотрела в пол и поскуливала, Алевтина замерла с нелепо скрещенными руками, оставалось рискнуть.

– Вернёмся в квартиру. Поговорим, как взрослые люди, несущие ответственность за свои поступки. …Вас тоже прошу, – обратился он к девочке, и уловил на её лице удивление.

Эмоции на лице мары. Приехали.

– Нечисть?! В мой дом?! – такой решительной Лент не видел Алевтину с тех пор, как она защищала его от драчунов на детской площадке.

– По приглашению, Алевтина, по моему приглашению, одноразово и на условии не причинения вреда.

Девочка подмигнула. Всё. Теперь точно приехали.

Алевтина захлебнулась воздухом, как рыба, но продолжать пререкания не посмела. Отошла от двери вглубь коридора, пропуская вовнутрь всхлипывающую Любочку и сосредоточенного Лента. Мара вошла последней. Тонкая, лёгкая, босая, полупрозрачная какая-то, но на взгляд вполне осязаемая и живая. Лент указал в сторону гостиной, но мара развернулась и вопросительно мотнула головой в другую сторону. Там была гостевая комната, где ночевала Любочка.

– Ладно, – хмыкнул Лент, – пошли.

Гостевая была небольшой, но уютной комнатой с тахтой, шкафом и небольшим столиком-трюмо у окна. Шторы Любочка оставила закрытыми, потому и света здесь было немного.

– Рассказывайте сначала вы, Любочка. Только пальто снимите – запаритесь.

Надо сказать, у помощницы получилось собраться довольно быстро. Возможно, не до конца, но всхлипов с её стороны больше не доносилось. Пальто она сбросила одним движением, свернула валиком в руках, а потом пошла и села на тахту, рядком к устроившейся там же в странной позе маре.

– Лаврентий Петрович! Алевтина! Я должна была вам рассказать, но не знала как. Они теперь ко мне приходят. Иногда по очереди. Иногда вместе. С тех пор как Савила забрала Руфуса. И самое странное, что я их не боюсь. Они послушные. Я не хотела, чтобы вы их развеивали, вот и молчала. Может, мне нужно подлечиться? Что со мной, Лаврентий Петрович?

Ответа на вопрос помощницы у Лента не было. Любочка – симбионт, а симбионты не изучены, в сотый раз подумал он. Так, может, начать изучение прямо сейчас?

– Кто ещё ждёт вас в коридоре, Любочка?

– Разве я знаю? Надо пойти посмотреть, позвать, чтобы показались, некоторые проявляются только по просьбе.

– Что они от вас хотят? О чём просят? Чего требуют?

– Что вы! Какие требования! Просят, конечно, вернее, надеются. Все на одно и то же – вспомнить.

Вот как! Интересный разворот. Он изучил свернувшееся калачиком девчоночье тельце. Мара была настолько реалистична, что в её нематериальность верилось с трудом. Сидит же, даже полулежит, не проваливается в подушки, не парит, правда, валик Любочкиного пальто аккуратно проходит ей сквозь бедро, не доглядела.

– Что же хотели вспомнить вы, милое создание?

Он знал, что мары умеют говорить. Встречался с парочкой, давно, когда чистил партизанские отряды в лесах, но на такой ясный ответ не рассчитывал.

– Мир вашему дому!

Воздух зазвенел мириадами мини приманок, окутал Лента желанием подчиниться и если бы не руна под левой лопаткой, он бы сейчас доверчиво улыбался милой девочке в полной готовности идти за ней, куда позовёт. Но руна сработала. Больше того, от внимания Лента не ускользнуло, что перед тем, как открыть рот, мара дождалась утвердительного кивка от Любочки. Ничего себе!

– У нас домового нет, свели ещё до революции, – буркнула Алевтина, занявшая стратегическую позицию у двери. Что почувствовала она, Лент не знал, скорее всего уже навесила в воздухе защитных рун, ограждая себя от всего на свете, включая инопланетян, не говоря уж о какой-то маре. А приветствие восприняла, как старое клановое, адресованное домовому.

– Они себя хотят вспомнить, – пояснила Любочка. – Ольха не первая. Началось с визжащей старухи, но та сразу ушла, как вспомнила. Есть облачка маленькие, я их почти не вижу, сырость чувствую. Ну, и вопрос, конечно. Все просят: «Можно?»

– Вы пускаете их в себя, Любочка?! Это опрометчиво.

– Ничего, я после Руфуса хорошо их чувствую. Дальше барьера не пройдут. Пару минут посидят, потом сами выходят. Из облачных пока никто не возвращался. Ольха, вот, возвращается, да я и не гоню, она безобидная.

– Безобидная… М-да. Ваша Ольха, Любочка, – мара. Дух тёмного, если доверять опыту нашего клана. А точнее, дух лешего, который обижен на собственную кончину и мстит миру живых, заманивая за Черту беззащитных людей.

– Нет, что вы! Она ничего такого не делает. Мы скоротали вместе немало вечеров, она многое вспомнила: из монашеского скита ушла, прислужницей настоятельницы.

– Вот значит как. Ностальгия. А теперь говорю я, а отвечает Ольха.

Руки Лент на всякий случай сложил под распыление, да и сердиться он начинал тоже, поэтому «безобидная» девочка должна была хорошо рассмотреть сполохи зелени в его глазах. Рассмотреть и желательно испугаться. Так и вышло. Фигурка задрожала и стала пропадать.

– Стоять! За Черту пойдёшь, когда я разрешу. Или нет, давай, сходи! Покажи, как ты это делаешь. Туда и сразу обратно.

За следующие несколько секунд девочка совершенно испарилась и появилась вновь. М-да. Ни тебе упражнений с мембраной, ни заклинаний, ни холода. Шмыг, и там. Силён поводырь.

– Понял. Но и ты уже понял, что девчонка твоя к другому поводырю привязалась. Ты не ожидал, я тебя понимаю – сам в шоке… И предупреждаю, что новый поводырь под моей защитой. Ты же знаешь, коричневый, что я могу тебя развеять так, чтоб навсегда. Ведь знаешь?

Девочка молчала. Лент щелкнул пальцами, изо всех сил надеясь, что пламени хватит на огонёк. Хватило. Девочка хмуро кивнула, соглашаясь.

– Вот и хорошо. А теперь договоримся следующим образом. С сегодняшнего дня ты живых не «водишь». Хочешь проявляться в этом мире – проявляйся, только не добавляй работы зелёному клану.

– Баланссс…

Воздух снова зазвенел, руна прижгла лопатку, но Лент внимания не обратил: – Ничего, всегда можно проводить за Черту уже уходящих. И тебе баланс и им компания. Условие принимаешь?

Девочка молчала.

– Подумай хорошенько. Ты-то хоть сейчас уйдёшь, но девчонка твоя всё равно вернётся. А тут я.

Сколько было в этих словах блефа, Лент не знал. Он, конечно, надеялся со временем разобраться в феномене симбиоза, но до этого было ещё далеко. Насколько велико влияние Любочки на инструмент лешего, Лент не имел ни малейшего представления, а вот леший, по-видимому, имел, потому что девочка зашипела и снова утвердительно мотнула головой.

– Договорились. А сейчас иди и в этот дом не возвращайся. Я отзываю приглашение.

В коридоре взвизгнули обереги предупреждения, но на тахте уже никого не было, кроме Любочки.

– Это что же получается, Лаврентий Петрович? – на Лента уставились совершенно круглые глаза. – Ольха – кукла? Как я, когда в меня вселялся Руфус?

– В том-то и дело, что нет, милая Любочка. Каким-то чудом в вашем присутствии куклы снова становятся собой и перестают быть марионетками. – Он подошёл и сел рядом с помощницей, близко-близко, ещё и обнял за плечо. – И вы правильно делаете, что не боитесь. Похоже, это нечисти в пору начинать вас бояться. И нам с Савилой. Такими темпами вы оставите нас без работы.

Лент представил себе сказанное в лицах и от души рассмеялся.

– А не согласитесь ли вы, милая Любочка, подъехать со мной на вызов. Меня как раз ждут к двенадцати неподалёку, в «объекте исторической среды» на Большой Дмитровке.

Любочка растерянно улыбнулась, неуверенно соглашаясь на всё, чем может пригодиться Лаврентию Петровичу, и потянулась за пальто.

– Погодите одеваться. Давайте сначала разберёмся с теми двумя на лестнице.

– В дом не пущу! – решительно заявила Алевтина, и на этот раз Лент не собирался с ней спорить. Ладно уж. Тем более, что защита оберегов квартиры, похоже, не критична. Защита в лице Любочки, он был уверен, надёжна не менее.

Глава 20

Раздери меня гром! Да это же лунный жук!

Аллегории и сравнения прошедших месяцев заставили Лента воспринимать лунного жука, как предвестника Демона, не меньше, но на самом-то деле он был всего лишь эффектом. Перламутровым, небольшим, невероятно юрким и оттого совершенно неуловимым сгустком энергии.

На лестнице они не задержались – там никого не оказалось. Но всю дорогу до указанного в вызове адреса Лент потратил на подробные инструкции: Любочке следовало вести дневник. Обязательно и всенепременно.

Потом он разыскал в приложении ближайшую парковку и напомнил себе и помощнице непременно взыскать её стоимость с клиента. Он очень трудно привыкал к монетизации некоторых сервисных услуг.

По нужному адресу обнаружился магазин готового платья, да такой, где покупателей встречают у входа и угощают шампанскими винами. Занесла нелёгкая.

Любочке было совершенно очевидно неудобно, да и Лент начинал сердиться, зачем звали? Что у них тут? Привидения платья примеряют?

Когда навстречу выскочил управляющий, Лент с удивлением разглядел в его глазах синеву. Не супер-сильный, но тёмный, неужели артефактов не хватило?

«Наслышаны, Лаврентий Петрович, наслышаны! Благодарим за личное внимание» – пресмыкался синий, да так что Лент на него рыкнул. Ближе к делу!

«Да, безусловно, к делу! Тут то ли шутник какой пакостит, то ли дух. Просвечивали, чистили, вызывали службы, да-да… Всё как положено. Только клиенты продолжают выпрыгивать из раздевалок. С визгом! А у нас, знаете ли, непростые клиенты. Ещё закроют нафиг, ох, извините, вырвалось…»

Многострадальные раздевалки обвешивали артефактами синие, заговаривали зелёные, а также кропили святой водой девчонки-ассистентки – управляющий закрыл глаза и на это, чем чёрт не шутит, может и поможет, но не помогло. Тогда он и решил обратиться к тяжёлой артиллерии, к руководству зелёного клана, хотя нечисти пока никто не углядел.

Первым делом Лент проверил помещение на силу и, кроме управляющего, не обнаружил ни капельки. Потом спросил у Любочки, нет ли кого из её «поклонников» поблизости. Любочка позвала. Тут же появилась Ольха, вогнав управляющего в полуобморочное состояние, но тем и ограничилось. Мару настоятельно отпустили и продолжили обход.

Само собой, держать магазин закрытым «на переучёт» в разгаре дня не экономично, но Лент что-то не заметил очереди перед входом, поэтому, отпустив ассистенток в кафе на перерыв, планомерно обшаривал сантиметр за сантиметром, пока не ухватил краем глаза узнаваемую тень.

– У вас не было инцидентов странных? Недочёта в кассе? Непонятной пропажи вещей?

– Вот сейчас, когда вы спрашиваете, припоминаю даму, которая покупала у нас перчатки. Как раз вот эти, как на манекене. Она расплатилась и тут же решила вернуть покупку. Мы оформили возврат, а вечером не досчитались к кассе ровно этой суммы. Вместе вспоминали и камеры просматривали. Покупательницу обслуживали два ассистента, и обе не помнят ничего странного. Касса открывалась дважды. Один раз на приём налички. Второй раз – на выдачу.

Ленту стало жарко. Это кто же у него такой иллюзионист, чтобы по деньгам? Ах, ведьмы! Ну почему вы такие женщины! Он с недоумением оглядел высокие вечерние перчатки в стразах, на его взгляд совершенно безвкусные.

– Похоже, у вас побывала ведьма. Не знаю, чем она обработала ваших девчонок, но ворожила поспешно и неаккуратно. От мембраны отстрелился лунный жук.

Управляющий всплеснул руками. О феномене рикошета ворожбы тёмные узнавали одновременно с Колобком и Лисой Патрикеевной.

– Это что же? Это как же?

– Никак. Сами знаете. Только ждать. Сам истает. Придумайте для клиентов квест. Пусть ловят покемонов. Всё равно не поймают. А счёт за перчатки можете смело выставлять на зелёный клан. Подпишу.

И поспешил откланяться. В этом магазине ему больше делать нечего. Сейчас управляющий одумается и зелёный клан не отделается счётом за одни только перчатки. Хотя, конечно, случай недоказуемый, это синий тоже должен понимать.

На стоянку Лент не шёл, а летел, не оглядываясь, будто боялся, что его догонят, да и стоимость парковки на клиента точно теперь не пере-выставишь...

– Лаврентий Петрович, мы могли бы попросить у них видео запись, – семенила следом Любочка, – вы наверняка узнаете воровку.

– И что? Вызвать ведьму на ковёр и запретить колдовать?

Милая добрая честная Любочка с совершенно человеческой моралью. Как бы с ней и с этой стороны провести ликбез? Пожалуй, он доверит это сложное дело Алевтине.

– Возможно мы так и сделаем. А сейчас поедемте в контору. Хочу посмотреть, что там замерял дизайнер с янтарным вывертнем.

Любочка опять ничего не спросила, наверняка сопоставив. Не помощница – золото.

До конторы было рукой подать, но дневные пробки, естественно, не дали Ленту расслабиться и насладиться отдыхом за рулём. Куда уж там! К конторе он подруливал в мыле. Как хорошо, что Любочка при необходимости умела быть не только незаметной, но и глухой.

Выпрыгнув из «Мазды», помощница взбежала на пристроенное крыльцо и пырнула ключом в бронированную дверь под вывеской «Версия». Дверь подалась легко, пропуская Любочку вовнутрь. Лент за ней не торопился – пусть сначала отключит сигнализацию. Глупая вещь в логове ведьмака, защищённом оберегами, но объяснишь-то не всякому.

Поначалу, в октябре, «Версию» хотел оставить за собой партнёр Лента, бородач и бывший участковый Славик, Вячеслав Сергеевич. Под вывеску заглядывали не только тёмные, поэтому и в привычном сыске была необходимость. А уж к Славику по старой памяти ходил весь микрорайон – его, как участкового, в своё время любили, народ он не обижал, бомжей от теплотрасс и из подвалов не выковыривал. Ушёл из милиции сам, когда на отделение спустили первую квоту по разгону демонстраций. Это было не про него.

Лент понимал, что Славику одному такую статью расхода, как офис, не потянуть, и даже хотел поучаствовать материально, но вмешалась супруга партнёра, Виолетта, огорошив мужа новостью об очередном пополнении семейства «на старости лет», так что «Версию» в итоге договорились свернуть. Мебель и оргтехнику потихоньку распродавали по сарафанному радио, а документы Любочка описывала и рассовывала по соответствующим архивам.

Опустевшая контора встретила Лента пронумерованными от руки коробками и голыми белыми стенами с пыльными очертаниями былых настенных украшений – вот здесь была картина, а тут диаграмма «при пожаре»… Чёрный хаос змей-проводов на сером ковролине и одинокий телефон-факс на полу у окна не давали забыть, что когда-то данное помещение было офисным. Любочка развернула пластиковые жалюзи, солнечный свет тут же раскрасил подвисшую в воздухе пыль в полоску, и мрачное ощущение немного сгладилось. Этой конторе Лент был обязан многим, он любил свою работу и любил свой коллектив. С секретаршами везло не очень, но тут уж… главное, чтобы клиенты были довольны.

Взгляд непроизвольно стал прощальным – магазин, значит? Ну, магазин, так магазин. Любочка копалась у дверцы массивного сейфа, встроенного в стену – тот достался конторе от предыдущих съемщиков и останется следующим – а Лент вспоминал. Все же эта пятиэтажка в районе вольной планировки, по сути во дворах, утопающая в зелени и тишине, была по-своему невероятным местом. Казалось бы, само воплощение дискретности, однако в конторе никогда не было тихо. Чего здесь только не происходило. Род деятельности, что первый что второй, само собой, оба неспокойные, но и в остальном… Одни только соседи чего стоили. Будка сапожника, например. Без удобств и отопления, нарушая все возможные стандарты, она цеплялась за жизнь запахами клея и золотыми руками лысого Леонида, для которого «Версия» стала своего рода вторым домом, в лице кухоньки и туалета. Сейчас будочка стояла закрытой и занесённой снегом.

А ещё Лент вспомнил пышногрудую блондинку из смежной квартиры, не переделанной под офис. Соседка наведывалась к ним всякий раз, когда «Мазда» (а до неё «Тойота») парковалась у входа. Будто стерегла. Он ничего не мог поделать и ничего не мог предложить этой на всё готовой женщине, кроме вежливой улыбки. Закончилось тем, что однажды, углядев Лента выходящим из конторы под руку с Савилой, соседка завила волосы и перекрасилась в рыжий цвет. Тогда он не удержался и расхохотался ей в лицо. Потом извинялся, конечно, но домашнее печенье появляться на кухоньке перестало.

Странно, что он сейчас вспоминает о соседях. Мог бы вспомнить о бешенном охотнике, сменившем прошлой осенью три сосуда, опустошив все три до дна. Три свежие смерти на совести Лента. Он так и не успел его поймать, хотя и шёл по следу несколько месяцев, с лета, подбираясь всё ближе.

Мог бы вспомнить о плакальщице, каким-то чудом заснятой на телефонную камеру школьником. Сколько после этого пришлось чистить мозгов, даже Любочка бы запуталась, если бы знала. Для неё это дело мелькало в отчётах, как «дело о сфабрикованном видео». Плакальщицу наказали – нужно жить в ногу со временем, это раньше показываться детям было безопасно.

– Любочка, а что за визжащая старуха к вам приходила? Не Тощая Уна, случайно? Волосы клочьями и, когда рыдает, подвывает так «ууу…», будто выпь?

Любочка удивлённо кивнула, и он объяснил: – Плакальщица одна, старая знакомая. У нас их мало кто знает, они не из славянского фольклора. А Тощую Уну я лично предупреждал, чтобы больше не показывалась. Надо же, вернулась, не побоялась.

– А смерть с косой – из славянского?

– Смотри-ка! И Анку к вам заглядывал!

Любочка ничего не сказала, только опустила глаза. Лент проследил за её взглядом и уткнулся в развороченный ковролин. Зрелище то ещё. Будто волокли что-то острое и тяжёлое. Помнится, стоял в углу железный несгораемый шкаф, его что ли?

– Видите, как расцарапали!

Расцарапали? Борозды, по которым постучала сапожком Любочка, скорее напоминали траншеи.

– Верно я сделала, что расписку взяла? Милые были пёсики, ласковые, но ужасно невоспитанные.

Стоп! Картина, которую сложил в воображении Лент, мгновенно изменилась. Так это не мебель волокли, это «пёсики поцарапали»? Судя по рваным дырам, откуда торчал ворох нитей и куски поролоновой подлоги, здесь орудовала по меньшей мере росомаха, гроза медведей и волков. Раньше, думая о дизайнере, Лент представлял себе шпицев или мопсов, на крайняк – такс!

Он осторожно приблизился и прощупал пол заклинанием памяти, если хоть шерстинка этих тварей осталась в ворсе, то он точно узнает, кто здесь был. В ответ его окатило внутренней волной загробного ужаса и воя – вурдалаки!

– Любочка… какие, вы говорите, были пёсики? Ласковые?

– Ага. Здоровые, пушистые, как лайки на стероидах, хвосты калачиками.

– Пушок и Снежок…

– А вы откуда знаете? Я сразу так подумала, когда их увидела. Хотя хозяин звал их иначе, на иностранный манер.

– Подозреваю, дорогая моя, что собачки тоже хотели кое-что вспомнить, как и остальные ваши «друзья», вот и ластились. А теперь расскажите мне пошагово, что этот человек говорил, что делал, до каких вещей дотрагивался, и хорошо бы восстановить его портрет, вы хорошо рисуете? Нет? Ничего страшного, Савила рисует неплохо…

Он говорил не очень связно, будто думал вслух, а мысль неслась галопом. Демон приходил в его контору. Вот здесь стоял, вот там, и ещё там… Вещей, к которым он прикасался, больше нет, разобрали. Вурдалаки привели его к сейфу, а что в сейфе? Да ничего! Временами чего только не лежало, они поймали остаточные всплески энергии. И Демон это понял, потому что в сейф не полез. Да и в лице Любочки он получил сюрприз, это ясно, когда слуги, пришедшие с ним из-за Черты, при виде женщины превратились в ласковых псов Савельича. Но всё же, зачем он приходил? Что вынюхивал? И почему не навредил?

Лент выудил из кармана телефон.

– Отец, зачем Демону собаки?

Тяжёлый вздох оппонента заставил его вспомнить, что он снова не поздоровался. Неужели это становится привычкой?

– Айлурофобия? – никакой уверенности во встречном вопросе отвечающего не было. Не потому ли, что голос этот был Ленту совершенно незнаком?

– Вы кто?

– Патрик, сэр. Секретарь господина Скорза. Он на встрече. Ваше имя в списке приоритетных и, если вы подтвердите срочность вызова, то я передам телефон вашему отцу прямо сейчас. Разумеется, с позволения Её Величества.

Ну нет! Вот этого – с позволения и так далее – делать точно не следовало. Но и падать ниц перед авторитетами – табу, поэтому Лент по-быстрому охладил возбуждённое сознание синим способом и уже совершенно уравновешенно произнёс:

– Спасибо, Патрик.

Вот почему по-английски «спасибо» – это всегда «нет»? Хочешь ответить утвердительно, говори: «Да, пожалуйста!» или просто «пожалуйста».

– Так что за фобия, вы говорите?

– Айлурофобия, сэр, боязнь кошек. В качестве предположения о необходимости собак, что до Демонов. Сейчас в разработке несколько идей. Некоторые значимые фигуры, вынашивавшие планы мирового господства, такие как Александр Македонский, Чингисхан и Наполеон, страдали от страха перед кошками.

– Спасибо Патрик. Интересная справка. По этим людям есть ассоциации с Демоном?

– История умалчивает, сэр. Воля Демона направлена на причинение зла и проклятие рода человеческого. Так учит нас теория. Данные же исторические личности были популярны и прославляемы своими современниками. Из стана друзей, разумеется, что свойственно человеческой природе.

Больше Патрику сказать было нечего, да и у Лента вопросы закончились, поэтому мужчины вежливо распрощались, и телефонная трубка отправилась обратно в карман.

– Вот, – молча дождавшись своей очереди, Любочка протянула Ленту извлечённый из сейфа листок. – Этого он не подписывал, он это нарисовал. Забыл забрать, а я сохранила. Даже в сейф уложила вместе с договором аренды, сама не знаю зачем…

Листок подрагивал в Любочкиной руке, будто пытался вырваться, а силой от него фонило так, что Ленту свело зубы от знакомого холода.