Текст книги "Именем Анны (СИ)"

Автор книги: Татьяна Губоний

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 6

Они молчали до самых кованных ворот, выросших перед бампером их автомобиля через несколько минут после съезда с Рублево-Успенского шоссе. Деревянный дом, к которому они подъехали, был сложен из цельных брёвен и, несмотря на контраст в размерах с окружающими участок исполинскими соснами, казался большим.

– Ничего не бойтесь, Мина, и ничему не удивляйтесь. Здесь вас никто не обидит.

Это были первые слова после прощания с Алевтиной, и они дались ему нелегко. Дум за дорогу было передумано немало, но к решению Лент пока не пришёл. Единственное, что он собирался сделать – это отложить духовные потребности в сторону до удовлетворения профессиональных. Прежде всего он должен передать дела другому ведьмаку. Бизнес есть бизнес. Если заказ активен, то с европейскими выбросами нечисти зелёным разбираться придётся. Хотя Лент был почти, вплоть до слова «совершенно», уверен в том, что выбросы эти – ничто иное, как звенья ловчей сети. Капкана на ведьмака. С Лентом у чёрного обломилось. Значит, «лунный жук» – впрочем, теперь его можно называть и по имени, Додо, – продолжит «шалить» до прибытия следующего кандидата. Именно это Лент и намеревался сегодня обсудить с коллегой. И не только с ним. Отец, как специально, созвал на то же время Лысу Гору. То есть межклановый совет. И поскольку такие сборища не проходили более при свете луны на волшебной горе, а очень даже наоборот, в удобных креслах кабинетов по видео-конференции, Лент согласился совместить. В конце концов, времени должно было хватить и для общей встречи, и для внутренней, по передаче дел.

Ворота разъехались в стороны, пропуская «Мазду» на участок, к дому, откуда навстречу машине с громогласным лаем рванули две огромные собаки. Мина вжалась в сидение, но Лент только усмехнулся: это ненадолго. Когда она познакомится с Пушком и Снежком поближе, то поймёт, что единственной угрозой с их стороны станут отпечатки лап на её одежде. Не было на свете собак добрее этих беспородных братьев по выводку. Закрученные хвосты и острые морды намекали на их родство с лайками, но размеры свидетельствовали против: скорее, в пользу собаки Баскервилей.

На подъезде к крыльцу свешенную из водительского окна руку обнюхали, лизнули и радостно взвизгнули. Хорошо. Краем глаза он отметил, что и Мина расслабилась, значит, можно выходить – открыл дверь и шагнул наружу.

Лешая земля!

Тяжёлые лапы впечатались в грудь и отбросили его обратно на сидение, как тряпичную куклу. Да, физической силы зелёных Ленту будет не хватать – падать под лапами собак он не приучен. Особенно если сзади так оглушительно смеются, а впереди и вовсе хохочут басом.

Коренастый хозяин в тяжёлом свитере крупной вязки был по-своему грандиозен и, наверное, впечатлял женщин, будучи срублен так же грубо, как его дом. Лент никогда особо не жаловал Савельича, но сейчас почувствовал в нему что-то более определённое. Неприязнь? Вероятно. Особенно когда тот скомандовал собакам: «Ко мне!» и выгреб Лента из машины сильной рукой. Чёрт!

Мужчины дежурно обменялись рукопожатиями и перешли на комплименты псам – «Подросли!» – «Хороши!» – «Жрут не в себя!» – «Красавцы!»... Снежок с Пушком прыгали и визжали, но ослушаться хозяина не смели и к машине не приближались. Тогда открылась вторая дверь, и из «Мазды» выбралась Мина. Шаг. Прогиб тела. Поворот головы. Волна волос. Улыбка. Нокдаун.

Синий зверь Лента взвыл от эффекта, произведённого этой последовательностью на вязанный свитер, хозяин которого, обычно сутулый, вдруг расправил плечи и галантно предложил даме руку: – Милая барышня! В моей берлоге в вашем распоряжении абсолютно всё, включая хозяина.

Сказал по-русски. Значит, про языки его не предупредили. А, может, он просто не был полиглотом. Плохо.

Мина несколько раз хлопнула глазами и Лент взмолился всем богам, чтобы девушка не решила продемонстрировать хозяину полноту своих познаний в русском языке. Он, Лент, этого не переживёт. Но пока он подбирал слова, чтобы её остановить, подрагивающие губки узнаваемо сложились в трубочку, и ему оставалось только подготовиться к остановке сердца.

– Прывьет! – сказала она. – Как дэла? – и тогда Лент понял, что не умрёт. Потому что он уже умер. Раз эти простые слова были в её словарном запасе, значит, сказанное в аэропорту…

Пришлось снова сконцентрировать силу и залить организм волнами жаропонижающей смеси. Это сейчас требовалось. Очень. Тем более что Мина как раз успешно добивала хозяина широкой американской улыбкой: – Йа нэ гавару па русску…

– Ах, вот зачем вы путешествуете в переводчиком, прекрасная дама! – рассмеялся ведьмак, поворачиваясь к Ленту, и Лент взбрыкнул. Опускаться до предложенной ему роли он не собирался. Ограничился кратким: «Она понимает мыслеформ» и направился в дом, куда его, к слову, так и не пригласили.

– Отомри, Савельич! Проверено: понимает, – и вошёл без приглашения в приоткрытую дверь. Знал, что его ожидает – обереги сбоев не дают – но решил, что лёгкая встряска ему сейчас не повредит. Слева сверкнула молния, он успел поймать её пальцами, но не удержал, и она врезалась в плечо, пропалив дыру в его дорогущем костюме. Он зашипел и подумал, что будь он зелёным, от такого позора оправился бы нескоро. Однако обычный синий и вовсе бы не поймал. Над этим стоило подумать. Правда, лучше не сейчас, потому что прямо по курсу уже скалится кабанья морда. Кому-то она могла показаться безобидным декоративным украшением, но только не Ленту, он по поводу этих клыков иллюзий не питал и как раз готовился украсить костюм дополнительными прорехами, когда снаружи донеслось великодушное: «Приглашаю. Чёртов синяк, будь ты неладен! Что лезешь-то на рожон?».

Он действительно лез и прекрасно знал почему, но объяснять это коллеге, и в прошлом не претендовавшему на звание друга, а теперь и вовсе записанному в недруги, не собирался.

За дверью уже болтали вовсю, и Лент изо всех сил старался не прислушиваться к отголоскам мыслеформа, кривым и непонятным, как зачастую кажется тем, кто видит формы со стороны, не участвуя непосредственно в обмене. Пусть любезничают сами, переводить подобное ему всё равно не с руки – и прошёл в зал с печью.

Удивительное устройство этого дома вполне соответствовало удивительному устройству его хозяина. Оба они – и дом, и ведьмак – были просты, крепки, уютны и таили в себе секреты. За растянутым свитером Савельича скрывалась кандидатская по радиофизике. За рубленными стенами терема – самые современные механизмы для обустройства быта по высшему разряду. Очевидно, в преддверие Лысой Горы, на широком дубовом столе была развернута полевая точка спутниковой связи. А напротив, в печи за прозрачной затворкой, лениво облизывало поленья пламя, не жадно, а так, легко, для сглаживания прохлады осенних вечеров, раз уж хозяин решил оставить заднюю дверь открытой. Стеклянная, во всю стену, та впускала вовнутрь не только прохладу, но и прилегающую к дому поляну, всю, до самых сосен. А в соснах стучал дятел. Казалось бы, картина полного умиротворения, только Лент тут же позабыл про Савельича и вспомнил, что Демон водил Мину по лесу. Зачем? Нужно ли ему женское тело, нет ли, но водил! Значит, может забрать её у Лента в любой момент.

Увлечённый своими мыслями, он даже не особо отреагировал на порозовевшие щёки и заинтересованные глаза хозяина, когда хохочущая парочка ввалилась в дом. Они приехали его предупредить и это будет сделано. До Лысой Горы ещё час, нужно провести его с толком.

Глава 7

– Где взял такую? – спросил Савельич, как только за ними закрылась дверь. Оставив девушку на едине с домом – а она просто жаждала его исследовать! – мужчины удалились в кабинет. – Поделишься? – и тут же хмыкнул, наткнувшись на стальной взгляд. – Не поделишься, вижу. Ничего, я не брезгливый. Подожду. Как надоест, подберу.

Только что своими ушами Лент слышал, как Мина называла этого небрезгливого милым Алексом и рассказывала ему про «Лидо». Он почти зарычал. Разговор уходил в совершенно непозволительную сторону.

– Я должен тебя предупредить. В Париже нечисто. Если ещё не поздно, откажись от заказа, это западня, – и споткнулся о тяжёлый зелёный взгляд:

– Тебе не западня, а мне западня? Конечно, куда уж нам!

Вдох. Выдох.

– И мне западня. Только у тебя шансов не будет, ты наследственный. Я, как видишь, посинел, и, поверь, не от избытка вариантов.

Тяжёлый взгляд изменился, но легче не стал, даже наоборот: – Надоел ты мне, Лент, хуже горькой редьки. Думаешь, если я в два раза моложе, то в два раза слабее? Ошибаешься, я нечисти никогда не боялся.

– Там высший Демон, – Лент сдерживался из последних сил. Да, он чувствовал в этом человеке соперника и раньше, но было с его стороны и уважение. Сейчас уважения не осталось. Только глухая ненависть и превосходство.

– А что, Демон не нечисть? – звякнул бокал и запахло виски. Ленту выпить не предложили.

– Он сильнее ментально, Александр. Намного сильнее. – Чёртов ведьмак, неужели он не понимает? – Демон не может подселиться в человека, ни в светлого, ни в тёмного, ему нужен особенный сосуд. Скомпонованный из всех тёмных. Любой единичный носитель сойдёт с ума. Пока Демон взял только синего и, видимо, слабого: даже форму не держит, два дня прошло, должно быть, уже свихнулся. Заманивал в ловушку и меня, не знал, что я в последний момент «перекрашусь». Перемещаться открыто в своём нынешнем виде он пока не может, значит, ждёт за Чертой. Призывает его женщина. Синяя. Ты должен быть на чеку. Она откроет ему дыру, где захочет. Берегись её. Я раздобуду тебе фотографию, это будет несложно.

Лент ещё не закончил говорить, но его собеседник уже в открытую смеялся. Значит, он совсем не закашлялся, как показалось Ленту поначалу. Грёбаный идиот. И этому человеку теперь стоять на защите зелёного клана?!

– От баб я ещё не бегал! – хохотал и булькал тот, кого Лент привык называть Савельичем, несмотря на обратную разницу в возрасте. Было в таком обращении некое доверие как к коллеге по цеху. Теперь оно улетучилось. Захотелось уйти. Вот так, не дожидаясь Лысой Горы. А ещё хорошо бы дать ему по морде за то, как он смотрел на Мину.

– Алекс! Месье Лент, где вы? – пропел за дверью женский голос по-английски. – Здесь лампочки моргают и всё-такое…

– Что она говорит? Уже начинают? – удивился бывший Савельич и, грохнув об стол бокалом, быстрым шагом пошёл на выход.

– Погоди, мы не договорили.

– Не о чем нам с тобой разговаривать, синий. Разве только передумаешь и поделишься красавицей. – Лент не понял как, но в следующую секунду держал ведьмака за грудки. Свитер растянулся, и прихватить хорошенько не получилось. Хозяин дома снова рассмеялся и поджог от пальца тонкую сигарету, никак не вяжущуюся с образом увальня. Из глубины его глаз на Лента смотрел обозлённый на мир кандидат наук, сухой и жестокий, прекрасно осознающий, что ничего, вот ничегошеньки, Лент ему не сделает, просто не сможет. Зато сам он – сможет. Душу вынет. Заставит плясать и бегать голышом, и подарить ему Мину на День Парижской Коммуны или на любой другой ничем не примечательный день календаря. Потому что он – ведьмак, а Лент – рафинированный синий. С клановой силой убеждения и лидерскими качествами, достойными поклонения, контролирующий себя до скрипа зубов, и совершенно беспомощный против бытовой магии.

– Месье Лент! О… Питер! Добрый вечер! Долетели прекрасно, благодарю вас. Месье Лент, ну где же вы? – звала Мина, и месье Лент медленно отпустил грубый свитер и небрежно отмахнулся от кольца выпущенного ему в лицо дыма. Что ж, поиграем, уже привычно подумал он. Разгорающийся внутри азарт он ненавидел, но не мог не оценить способностей подаренного ему нового «я». Не сразу, но они ещё вернуться к этому разговору, а сейчас им пора на совет.

Глава 8

С Розой Анна познакомилась в Нижнем Новгороде в сороковых, во время войны, её направили туда на машиностроительный завод. В цеху супруга работала, разумеется, меньше, чем вне. В основном она лечила. Кто такая Роза и почему оказалась в Нижнем, разбираться Ленту было недосуг – военные годы он провёл на службе силе, мотаясь по всей Европе и чудом ускользая от пуль. А после войны волшебница Роза устроила Анну в Кремль. Чего только не приписывали этой всемогущей женщине, и интимную связь с вождём, и родственные отношения с его первым замом, но факт оставался фактом – в Кремле Роза была всемогуща. В клане жёлтых, как оказалось, тоже.

Царская посадка головы, длинная шея, плавные движения, томный взгляд из-под пушистых ресниц, удивлённый изгиб бровей и подрагивающая будто в удержании усмешки, верхняя губа, при слегка подкушенной нижней. Стройная и нежная женщина-загадка с железной волей возглавила жёлтый клан ещё при жизни Анны и с годами ничуть не изменилась. Именно она смотрела сейчас на Лента с правой стороны разделённого на две половинки экрана.

– Здравствуй, Лент! – тепло воскликнула Роза. – Должна сказать, ты поторопился с выбором силы. Ах, Питер, ну зачем тебе такой красавчик? Помяни моё слово, наплачешься. Отдай его мне! В Европе две принцессы подрастают. Станет королём…

Ему показалось или его только что проверили на невозмутимость?

– Роза! Отец! Приветствую обоих. Познакомьтесь, новый глава зелёного клана, Александр. И Мина, девушка, с которой всё началось.

Роза подалась вперёд, отчего её прелестный носик заполнил собой весь квадрат. Затем нос сменился глазом с золотистой радужкой вокруг узкого зрачка, и послышался голос: – Хм… Интересно, очень интересно. А Мина…

– …оказалась именно такой красавицей, – перебил Розу со смешком советник Короны, – как я тебе обещал.

– Да-да, безусловно, – хмыкнула та и, откинувшись на спинку своего стула, предоставила зрителям полный обзор безупречного бюста.

Треснуло дерево в печи и в застеклённую дверцу полыхнул бурый язык пламени. Это могло оказаться случайностью, но Лент был почти уверен, что огонь этого очага отображает внутренний огонь хозяина дома. Хозяин волновался.

– Мы больше никого не ждём, отец?

Ответ получился ворчливым: – Всегда рады, только не заходит никто. Что касается красных, то в Сомали, я слышал, плохо с интернетом.

– Зато с оружием хорошо, – вставила Роза и тут же добавила: – Ты видел их ужасные губы?

– Это ты ещё не нюхала ту дрянь, которой они мажут тело от насекомых.

– Кто? Вольдемар?

– И Вольдемар и все остальные Мурси. Не знаешь, кстати, на какой слог ударение? Му́рси или Мурси́?

Вокруг стола заискрило. Будто в противовес лёгкости, предложенной для беседы старейшинами, центральная комната терема налилась тяжестью. Мина ничего не понимала – переходом на известные ей языки пока никто не озаботился – и вертела головой, переводя взгляд с Лента на «милого Алекса», а тот набычился. На совете такого уровня он присутствовал впервые и, похоже, был поражён его малочисленностью и показной несерьёзностью.

Что ж, придётся ему привыкать – когда дело касается Питера, то есть Петра Алексеевича, пока тот сам не решит, нормального разговора не будет.

– О боги, воистину, когда вы решаете нас наказать, то лишаете разума… Что он делает в Сомали, Питер? Шаманит?

– Не знаю и знать не хочу. От пуль заговаривает. Если Демону нужно пушечное мясо красного цвета, я с удовольствием скормлю ему Вольдемара сам. Меня больше интересуют лешие. Я не нашёл ни одного. Им по телефону не позвонишь, а почтовых голубей у меня нет. Займёшься, Роза?

– Могу попробовать. Мелькало недавно по новостям что-то про бизонов в Альберте. – Лент внутренне напрягся: снова бизоны? Но Розу интересовало другое: – Кто-то их там прикармливает. Не иначе коричневый. Его засняли, попробую найти первоисточник. Есть, в конце концов, геолокация...

– И Карла предупреди, он в Париже, до него добраться легче лёгкого.

Роза задумалась и кивнула. Речь, как понял Лент, зашла о знаменитом модельере, который не любил афишировать своё жёлтое происхождение, бравируя тем, что в своей жизни всего добивался сам. Возможно, во многом так оно и было, от использования связей отказаться можно, только кланового обаяния всё равно не выключишь.

– С Карлом будет непросто… Его не оторвать от бомонда. Разве что уложить потихоньку в больницу, заинтересовав прелестями тайной рекламной кампании. Пусть журналисты побегают-поищут, куда он подевался. Взбодрим сплетнями заспанный Париж. Карл действительно невероятно силён, и если Демону нужен сильный жёлтый, то он захочет до него добраться. – Последние слова Розы если не удивили Лента, то заставили задуматься. Сильный? Вероятно, он ошибся, и они говорили о каком-то другом Карле.

– Отец! Роза! Может, перейдём к делу?

Ответом ему стал смех. Мужской – тяжёлый и сухой. Женский – прима-театральный, хотя чего ожидать от женщины, которая всегда была прекрасной актрисой и весьма убедительно сыграла в жизни несколько непростых ролей?

– А мы всё обсудили, сын. Осталось попросить Александра проявить осмотрительность.

Как ни странно, скомканное ведьмацкое «Обойдусь без ваших советов!» у блистательного Питера Скорза отрицательных эмоций не вызвало, напротив, он даже просветлел немного: «Я так и думал». Что он думал Лент совершенно не понял и не успел переспросить, потому что отец сразу обратился к нему: – Я думаю тебе сто́ит переехать в Лондон, сын. И как можно скорее. Рассчитывайся там по своим счетам и перебирайся. Дел невпроворот.

Старика явно не интересовало дальнейшее развитие событий по материализации Демона. Спрячут жёлтого в больнице, поищут и предупредят коричневого в Альберте, а красного пусть забирает, не жалко. И всё! Собственно, Лента незнакомые тёмные тоже не особо интересовали, гораздо больше его беспокоила безопасность Мины. Демон водил Мину по лесу! Выскочку Додо следовало разыскать немедленно. Некоторые мысли по использованию для этой цели международных агентств Лент как раз собирался выложить на совете, когда заметил, что Розы на связи больше нет, да и отец нетерпеливо расстёгивает воротничок.

– Ты спешишь? – ему показалось или пламя печи метнулось и зашипело в ответ на выброс его эмоций?

– По правде говоря, да, сын. Буду тебе признателен, если по мелочам мы пройдёмся в другой раз. Честь имею, господа! – и повторил то же самое по-английски: – Честь имею, дорогая Мина, – после чего просто встал и ушёл, а трое свидетелей его «английского» ухода продолжали пялиться на спинку опустевшего кресла, пока хозяин дома не обрубил связь.

– Что это было, заведи меня леший в болото!?

Ответить на этот вопрос Лент не мог. Ему нужно было подумать. А в присутствии ведьмака думалось ему плохо, вернее, о другом.

– Мы поедем, Александр. Отнесись к моему совету серьёзно. – Лент встал под глухое рычание зелёного и потянул за собой Мину. Потянул грубо и сильно, как упирающегося ребёнка, хотя она не упиралась. Пожалуй, сама мечтала оказаться подальше от непонятного ей мира и языка. Также бесцеремонно он запихнул её в «Мазду» и, потрепав за ушами псов, быстро уселся за руль. Тень стоящего на крыльце человека со скрещёнными на груди руками давила и требовала убираться, они и убрались, как только ворота открылись на достаточную ширину.

Завернули за угол и остановились.

Проверив на навигаторе пробки, Лент просмотрел предложенный маршрут и огляделся. Минут через пятнадцать стемнеет окончательно. Он понимал, что у Мины наверняка накопилась куча вопросов, на которые ему совершенно не хотелось отвечать. Прости. Не сейчас. Тем более, что ему так легко молчалось в её присутствии. Может, дело в «Мазде»? Не заговорил ли её случайно кто-нибудь из его ведьм от болтовни? Алевтина? Она, должно быть, сейчас накрывает на стол и хлопочет по кухне, спотыкаясь о приковылявшего за морковкой Черепа. Руки сами легли на руль. Пора домой!

На следующим повороте сердито пиликнул чёрный джип, съезжающий с трассы им навстречу – за рулём молодой хозяин жизни, рядом эффектная дама – и в следующую секунду салон «Мазды» обжог сдавленный возглас Мины: – Додо?!

Сильнейшую эмоцию в её голосе Лент разобрал без труда – девушка отказывалась верить своим глазам. Обозналась? Но на анализ ситуации времени не было, и он ударил по тормозам…

Глава 9

«…Лаврентий Петрович! Лаврееентий Петрооович…»

Не может быть, чтобы его посетило дежавю. Одни только руны на его теле способны легко и совершенно самостоятельно разгонять подобную мелочь. Однако ничем другим больничная палата в сочетании с Любочкой быть не могла, ведь так?

Он поискал глазами плоский телевизор, но увидел только трещину на стене. И на этот раз ему было плохо. Очень.

– Лаврентий Петрович, ну наконец-то! Как вы меня напугали!

Тяжёлая голова отказывалась воспринимать больше двух слов в минуту, а Любочка выдавала больше, гораздо больше. Да, напугал. И сам себя в первую очередь.

– Где я?

– Так в больнице, Лаврентий Петрович, но вроде бы ничего страшного. Вас нашли без сознания в машине на Рублёвке. «Мазда» зарегистрирована на контору. Позвонили мне. Алевтину я решила не тревожить, всё же к полуночи дело идёт.

А сама примчалась… Что ж, по крайней мере, теперь понятно про трещину на стене. Это вам не стандартный пакет синих.

– Вы всё же позвоните Алевтине, Любочка. Она, должно быть, места себе не находит… готовила ужин… ждала…

– И правда! Как я не подумала? Алевтина ведь сама никогда не побеспокоит, набираю!

Щёлкнул замочек сумки, проехал юзом стул – прямо по изнанке его мозга! – и взвизгнули тормоза памяти. Тормоза. Он ударил по тормозам! Почему? Потому, что в проезжающей мимо машине Мина увидела Додо. Машина ехала в сторону терема. Где живёт зелёный ведьмак… Жил. Да чёрт с ним, с ведьмаком! Додо узнала Мину! Иначе не вырубила бы его заклинанием сна. Благо он успел нажать на тормоз. Жалко, что впечатался головой в руль.

– Что с девушкой? Где мои вещи? Мне нужен телефон!

Хотелось требовать и торопить, но слова еле-еле шептались. Любочка хлопнула пару раз глазами, однако перетряхнула сложенный на стуле пиджак и, не отнимая трубки от уха – «не волнуйтесь, он пришёл в себя… поговорю со сменным врачом и сразу вам перезвоню… возможно сотрясение, но будем надеяться на лучшее…» – подала Ленту его новый айфон. Лент огляделся. Мимо проходили люди. Некоторые в халатах. Посеревшие от времени «колбасы» ламповых плафонов тянулись по потолку двумя полосками и пропадали вдалеке. Его, что же, бросили в коридоре? М-да.

– Отец! У нас ЧП. Додо вышла на Александра. Давно. Сразу после Лысой Горы. Я в больнице, временно не в форме. Помоги. Помоги найти Мину! – он пытался быть спокойным, но последняя фраза выдала его с головой. Демон получил зелёного ведьмака – с таким материалом он вполне способен самостоятельно разгуливать по планете и добывать недостающие цвета. А о чём думает Лент? Катастрофа.

Сознание качнулось и поехало, и Лент не сразу понял, что поехала кровать. Его везли. Это убаюкивало и успокаивало, а главное, помогало. Надо же! Правда, с помощью всё оказалось проще, он быстро заметил синюю оторочку на халате сотрудника. Жаль, поговорить на мыслеформе не получится – Любочка семенит рядом и тараторит без умолку.

– Куда вы меня везёте?

– На транспортировку в другой стационар. У нас нет технической возможности оказать вам квалифицированную помощь. Решение утвердил дежурный врач.

Ясно. Неплохо. Бедная Любочка, нужно успокоить её поскорее. На широком запястье медика сверкнули часы, дышать стало легче, головная боль слегка ослабила тиски – синие не сильны в энерго-целительстве, но артефакты уважают не меньше традиционной медицины. Терпи, Лент, скоро отпустит.

Естественно ни в какой другой стационар он не поедет. Дайте ему только добраться до транзитного транспорта синих! Но прежде он сделает то, что собирался сделать сразу, как только вспомнил про Мину: отпустить Любочку.

Поскольку уходить Любочка не желала, пришлось просить, пугать, угрожать и даже пообещать прибавку к жалованию. Последнее, как ни странно, сработало. Помощница улыбнулась и заявила, что теперь она совершенно спокойна и может ехать домой с чистой совестью – если шеф шутит, значит, ему уже лучше – а он задумался. Хорошо, конечно, что Любочка наконец ушла и он может спокойно отправляться не в другую больницу, а домой, к отварам и настоям Алевтины. Плохо, что за годы совместной работы его помощница достойного материального вознаграждения, увы, не получала. Своих подчинённых он держал в чёрном теле, не от хорошей жизни, само собой, но факт остаётся фактом... А ещё плохо то, что теперь ему неудобно. За её старый плащ и за эту вот сумку с характерным замочком. Он не помнил у неё никакой другой, всегда был этот чёрный саквояж, и это было ужасно.

– Домой, – хмуро скомандовал он водителю, ничуть не заботясь о деталях, наверняка тот найдёт, у кого поинтересоваться адресом необычного пациента, и углубился в анализ своего состояния. Почти здоров. Очень взволнован. Очень расстроен. Всё. Первое быстро поправит Алевтина. Второе не поправит никто, пока он не найдёт Мину. А третье – это глубинное, граничащее с отвращением недовольство собой. Засада, капкан, трясина, дно… Зелёного или синего, но его, столетнего тёмного, ведьмака со стажем, не калеку и не выжившего из ума пенсионера, сегодня вырубила неинициированная девчонка. И чем? Элементарным заклинанием сна. В пору выть от горя.

Пропитавшись за время пути решимостью, по лестнице он поднимался уже в полной уверенности, что рано. Рано они списали его со счетов. Ну и что, что мозги крутят мысли кренделями, и главный силовой удар заместился функцией смирительной рубашки. Молнию он поймал? Поймал! Огонь в печи ему ответил? Ответил! Значит, гори оно всё огнём и плутай лешими тропами! Он не для того годами тренировал тело, чтобы Пушок – или Снежок, он уже не помнил кто именно – вот так запросто свалил его с ног!

– Алевтина!

«Дай поцелую!»

– Почему не спишь, мерзавец? Смотри, поймаю! В клетку засуну и платком накрою. Алевтина! А ну-ка доставай конспекты «близкого круга». Заклинания, руны, заговоры… Все боевые навыки.

И снова перед глазами она…

«Не хочу про приворот! – тема была скучной, и Анна возмущалась над книгой. – Надоело! Тьфу! Как ты не понимаешь, Лент, что это просто запрограммированное воздействие на подсознание человека! Надоело читать про эликсиры и перья, разложенные в нужных местах!».

Анна с самого начала подходила к навыкам зелёных по-светлому. Приворот и порча – манипуляция сознанием. Гадание – гипноз и совокупность закономерностей. На кофе – вкусно. На воске – прикольно. Ей хотелось большего, ей хотелось разбираться в призраках (и с ними). А также с вампирами и вурдалаками (если они вернутся). Ну, и с демонами конечно, не без того.

«И за что мне такое наказание» – картинно морщился Лент, но терпеливо объяснял. С приведениями, которые умертвия, было более ни менее понятно – остаточная форма жизни, зацепились. Перерезать последнюю ниточку может любой ведьмак. Всего-то и нужно, что немного пламени. Но дамы зелёного клана за отсутствием источника внутреннего огня ничего такого не умели, поэтому Анна пытала Алевтину про альтернативы. В ответ Алевтина (в купе с прочими зелёными подружками Анны) качала головой: «это непросто». Тогда Анна принималась за Лента.

«Непросто, но не невозможно, Ленточка!»

Вот почему он – Ленточка-Лавренточка, а она только Анна и хоть ты стреляй? И не отзовётся ни на одну производную! Иногда в разговоре ему доводилось сорваться на сокращенное: «Ты что удумала, Анн?!», но и тогда она морщила носик.

«Удумала, не придумала. Я читала! Пламя не обязательно. Можно его заместить сочетанием слов и жестов».

Лент соглашался, что можно. Только кто станет возиться и учить заклинания, когда достаточно одного щелчка пальцев?

«Ну давай, ищи текст, будем репетировать», – он всегда улыбался, когда уступал: она была чрезвычайно трогательна в своём триумфе.

«Только пообещай взять меня на вызов!»

Пообещать такое было труднее, но она никогда не отступала, его Анна.

Помнится, первое привидение они отметили походом в кино на «Любимую Девушку». Не после, а до. Он подумал, что так будет лучше – для неё, – чтобы отвлечься и немного расслабиться. Получилось наоборот, сюжетная линия фильма разволновала Анну не на шутку, и она болтала всю дорогу до самого дома заказчицы: «Нет, ну разве ты не понимаешь, чувство ревности – это признак незрелой личности!» Она была права, только Ленту было двадцать и он ревновал свежеиспечённую супругу к каждому столбу. Ревновал, разумеется, молча. Поэтому и отвечал не в тему: «Если ты будешь так волноваться, привидения не разглядишь».

Хозяйка провела их в дом, горестно вздыхая: «ходики опять встали», и указала на дальний угол с образами. По её словам, привидение облюбовало именно ту часть её жилища, всячески игнорируя лампадку и ладан. Может, оно завелось ей в наказание? За то, что она спрятала иконы в самом далёком углу, а? Ленту от таких предположений всегда становилось весело, но как начинающий, с клиентурой он обращался бережно, посему заверил хозяйку в обратном и, просветлевшую, проводил за дверь.

А когда вернулся, Анна кусала губу.

«Что, не видишь?» – «Не вижу, Лент». – «Так и я не вижу, глупая! Взрывная волна твоих эмоций раскидала всех привидений в радиусе километра».

Она усмехнулась и контур наконец проявился. Умертвие. Значит, из тех, что случайно зацепились, а не гонец-предвестник из-за Черты. Нет в жизни баланса. Кто-то лезет сюда, не спросясь, а кто-то хочет уйти, да не может.

«Чего ждёшь? Скрещивай руки и декламируй». – «Жалко. Хочу сначала понять, почему он остался?»

Отвечать Лент не стал, всё равно ведь ничего не получится и ему придётся обрезать связь огнём, но Анна вдруг решилась, торжественно скрестила руки на груди, и по комнате пролетел её звонкий шёпот: «ваде ин паче».

На границе воображения Ленту показалось, что из точки пересечения её рук к тёмному сгустку под образами протянулась нить, которой тут же не стало. Пока он думал над природой этого феномена, Анна опустила руки и грустно вздохнула: «Ну вот и всё».

«Ты что, снова шандарахнула эмоциями?» – «Нет, отпустила. Он ушёл. И, кажется, сказал мне спасибо».

Лент облазил тогда каждый сантиметр того пыльного угла, перетрусил образа, затушил лампаду и просыпал ладан. Ничего. Не нашёл, не почувствовав и не проявил силой. У неё получилось! Vade in pace – иди с миром. Вот и не верь после этого в сказки.

Верную, значит, Алевтина сохранила литературу. «При болшевиках», как называла советскую власть кормилица, такие книжки хранили только те, кто гарантировано мог их спрятать, и Алевтина входила в их число.

– Что стоишь, Алевтина, тащи свои фолианты! – повторил он просьбу-приказ, ничуть не интересуясь причитаниями на тему «куда ж, ночью-то» и «принял бы лучше отвар». Отвар он примет, но спать – ни-ни. Выспался! – И зелёнку неси! Руны ничерта удар не держат!