Текст книги "Фатальное пророчество (СИ)"
Автор книги: Татьяна Герман
Соавторы: Илья Саган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Глава 17
На Каменистом плато меня ждал уже привычный ветер, несший тысячи песчинок из Пустошей. Сойдя с круга телепорта, я осмотрелся, но в инвиз уходить не стал.
У ближайшего здания все так же стояла поилка, рядом фыркали привязанные лошади. Солнце ярко светило, придавая круглым домам из песчаника своеобразную привлекательность.
Завернувшись в плащ и натянув на лицо маску – а как еще спастись от всепроникающего ветра? – я двинулся через рынок. Тут народу было побольше, слева под улюлюканье зрителей спорили два здоровенных мениольца, справа толпился народ. Идя мимо, я с удивлением понял, что бродяги окружили парня, читающего стихи, остановился и прислушался. Худосочный элгион в пестрой бандане нараспев декламировал:
Андрес будет наш король,
Лучше нет на эту роль.
Мы за Андреса горой,
Мы поддержим всей толпой.
Н-да, высочайшего класса поэзия. Шекспир на пару с Пушкиным нервно курят в сторонке. Я усмехнулся и пошел дальше, на ходу уловив, как один из зрителей ответил чтецу:
Андрес твой – известный плут,
За него нас всех убьют!
Кто-то на него шикнул, другой вступился, и через минуту вместо чинной толпы образовалась массовая драка. Я покачал головой – народ здесь никогда не скучает! – и направился к бывшей таверне Толстого Пью.
«Зеркало пограничья» встретило меня гулом пьяных голосов, запахом жарившегося на вертеле барана, перемешанным с ароматом свежесваренного пива и въевшимся в каждую щелочку, в каждую пылинку амбре от пота и давно не стиранных носков. Благо в этот раз вокруг не летали стулья, а на голову не сыпались сломанные лестничные перила – видимо, пик веселья был еще впереди.
Братия Андреса пировала в центральном зале. Человек сорок сидели за столом, поставленным буквой «П». То один, то другой ежеминутно вскакивал и заплетающимся языком произносил несколько слов.
Во главе ломящегося от яств стола пустовало роскошное кресло, рядом с которым восседала Ромашка. Я внимательно оглядел зал в поисках Андреса. Среди хмельных рож обнаружить Мастера воров не удалось, и я направился к стойке. Сейчас за ней вместо бесформенного Толстого Пью возвышался тощий как жердь парень в засаленной замшевой куртке, над ним блестело имя «Гауф». Судя по осоловевшим глазам, верзила со всей ответственностью относился к престижу заведения и с каждой налитой кружки снимал пробу, чтобы ни дай бог кому-нибудь из посетителей не достался некачественный продукт.
– Эй, любезный, не подскажешь, где найти Андреса? – окликнул я его.
Но Гауф, не обращая на меня ни малейшего внимания, принялся протирать грязной тряпкой пузатый бочонок. Лишь заметив мой ник, окинул меня взглядом прищуренных глаз и спросил:
– Не тот ли ты перец, что водил наших за сундуками с золотом?
– Тот самый…
– Эх, жаль, меня тогда не было в Мергусе!
– И на твой улице встретится пещера с сокровищами, – усмехнулся я. – Да такая, что все унести не сможешь.
Парень, походу, воспринял мои слова как издевку. Скуксился и ткнул большим пальцем себе за спину.
– Там ищи своего Андреса, – недовольно просипел он и снова принялся отдраивать бочонок.
Двинувшись в указанном направлении, я споткнулся о сладко посапывающего пьянчужку, примостившегося на полу у самой стойки. От моего пинка он вскочил, вскинул руку, прокричал:
– Да здравствует королевство воров на отдельно взятом плато!
И, мешком повалившись на пол, с чувством выполненного долга снова захрапел.
Я прошел узеньким коридорчиком и уперся в небольшой закуток. Там у массивной дощатой двери стояла скамейка, на которой в ожидании аудиенции ерзали несколько пожилых неписей. Ни дать ни взять депутатская приемная. В старике рядом с тучной бабкой, вцепившейся в плетеную корзину, я узнал отца Барсола – парня, погибшего в Пустошах от шипов клестиры. Похоже, исцелить колено старику так и не удалось – он горбился, опираясь на крючковатый посох и с тихими стонами потирал больную ногу.
Я решительно шагнул к двери, но визг бабки меня остановил:
– Ишь ты какой прыткий! За Гороном будешь, – ткнула она толстой пятерней в сторону сухонького дедка в потрепанном парусиновом плаще.
– Мне только спросить! – отмахнулся я и потянулся к дверной ручке.
Но чудодейственная фраза, разбивавшая, по слухам, броню очередей в советских поликлиниках, здесь не сработала. Отец Барсола крутанул посохом, точно заправский монах Шаолиня, зацепил крюком мой пояс и отбросил меня в сторону.
– Так не пойдет, парень, – тихо произнес он и снова как ни в чем не бывало стал массировать ногу.
Спорить я не стал – не драться же, в самом деле, со стариками. Отступил в коридор и там ушел в инвиз, решив немного подождать.
Ожидание продлилось недолго. Петли жалобно скрипнули, из-за массивной двери вышел бродяга с сальными волосами до плеч, топорщившимися под орлиным носом усами и неровным шрамом вместо левого глаза.
Следом за ним показался Мастер воров, которого я не сразу узнал. Новенький мундир с золотыми пуговицами, аксельбанты, на поясе кинжал с рукоятью, усеянной самоцветами – ни дать ни взять диктатор банановой республики. Интересно, он сам придумал себе образ или Ромашка постаралась?
– Он там будет за час до рассвета. Ты все услышал? – прошептал Мастер носатому.
– Обижаешь! Конечно, услышал. У меня ушей в два раза больше, чем глаз! —
– Как вернешься, сразу ко мне, – бросил Андрес и повернулся к просителям: – Так, что тут у вас?
Мне чужие ходатайства были без надобности, и я решил вернуться к столам, будучи уверенным, что «диктатор» там скоро появится. Прошел мимо Гауфа, проскользнул в зал и прислонился к стене, решив от скуки пока понаблюдать за Ромашкой. И скоро понял, что пьет она раза в два больше любого из местных бродяг. Своеобразный, конечно, вкус у моего друга.
Минут через семь, когда инвиз почти закончился, мимо меня прошел Мастер воров. Протопал к креслу во главе стола, сопровождаемый радостными криками, чмокнул в ухо Ромашку и уселся рядом с ней.
Я двинулся следом, приблизившись к Андресу со спины. Хлопнул его по плечу и открыл было рот, чтобы поздороваться, как он вскочил.
Последним, что я увидел, было сверкнувшее в его руке лезвие.
Сознание возвращалось ко мне медленно, а вместе с ним – жуткая боль в боку. Сквозь кровавую пелену в глазах я увидел склонившихся надо мной бродяг. Из тумана выплыло лицо Андреса, он ткнул мне в губы чем-то холодным и прошептал:
– Давай же, пей!
Может, он сказал это громко, но через шум в ушах я едва расслышал его. С усилием глотнул – боль в боку ослабела, лица окружающих обрели четкость. Стало понятно, что я лежу на полу, а Мастер, поддерживая мою голову, вливает в меня зелье здоровья.
– Еще. Вот так, – приговаривал он.
Вылакав три фиала, я окончательно пришел в себя. Андрес помог мне подняться и придвинул стул. Я сел рядом с ним. Бродяги, оживленно переговариваясь, разошлись по своим местам.
– Ну, ты даешь! – воскликнул Мастер. – Подошел сзади, ударил по плечу. Хорошо, что здоровья много, а то улетел бы на респ.
– Сплоховал, – повинился я. – Но реакция у тебя…
– А ты как думал? Хочешь жить – будь настороже. Не заметил, как ты подошел, и вот результат.
Ромашка хихикнула и быстро закивала. Захотелось сказать ей что-нибудь едкое, но я сдержался.
– Какими судьбами ты вообще здесь оказался? – продолжал тем временем Андрес, кладя мне в тарелку кусок сочного бифштекса.
– Пришел за помощью. Мне нужно в Пустоши, но одному туда соваться некомильфо.
Мастер нахмурился: видимо, это слово ребята Арсения в коды не заложили. Помолчав немного, он ответил:
– Сегодня нельзя.
– Почему?
– Вон, глянь в окно, пыльная буря начинается. Завтра могу дать хоть сотню ребят.
Я машинально посмотрел в полукруглое окошко, но ничего подозрительного не увидел. Однако не верить Андресу повода не было.
– Хорошо, завтра так завтра.
– А сейчас у меня есть для тебя сюрприз. Слышал, ты тут кое с кем водишь дружбу, – он хитро прищурился и вдруг заорал: – Эй, Бахус, пойди-ка сюда.
От другого конца стола к нам приблизился невысокий толстяк и преданно уставился на Мастера воров. Я посмотрел не без насмешки, потому что над головой у него было написано «Мерревей», а вовсе не «Бахус». Походу, парня прозвали так за любовь к возлияниям, о чем красноречиво свидетельствовал розово-красный нос. И дал ему эту кличку кто-то из Явившихся – вряд ли местным известен пантеон древнеримских богов. Или древнегреческих? Уже не в первый раз путаюсь в этом вопросе.
– Притащи-ка сюда нашу вчерашнюю прелестную добычу, – велел Андрес толстяку.
Тот подобострастно кивнул и покатился к выходу из зала.
Восторженный рассказ Андреса о том, как ему удалось все перевернуть на Каменистом Плато, я слушал вполуха. Конечно, был рад за него, но сейчас меня больше интересовал обещанный сюрприз.
Мерревей вернулся минут через десять, ведя за собой Осфена и Армунеля, обоих – в поблескивающих магических наручниках. Они держались прямо, расправив плечи и гордо подняв головы. Но, увидев меня, разом сбились с шага. Слегка растерянный, я вскочил и даже сделал пару шагов, но взял себя в руки и вернулся к столу.
– Ты кого привел? – рявкнул на подручного Андрес.
– Ну как же… – опешил тот. – Как велено, вчерашнюю добычу.
– И чем же эти Длинноликие, на твой взгляд, прелестны?
В глазах Мерровея мелькнула искра понимания.
– Так ты о ней? Сейчас! – Бродяга развернулся к миридам и стал их подталкивать: – А ну назад! Пошевеливайтесь! Пшли, говорю!
– Притормози. Погоди немного, – остановил я его и обратился к Андресу: – Откуда они у тебя?
– У нового кэпа выкупил. Король Грегор даст за них неплохую награду. Там еще одна была, досталась почти бесплатно. Но это так, мелочь. А эти…
– Мне хотелось бы с ними поговорить. Наедине.
– Говори, – Мастер воров великодушно махнул рукой и приказал Мерровею: – Отведи их в Синюю гостиную, ту, которая над кухней!
Почему гостиную называли синей, одному Теодару известно. Самая обыкновенная жилая комната захолустного постоялого двора. Причем стены и занавески песчаного оттенка, как почти все на Каменистом плато.
– Ни в коем случае не снимай наручников, эти длинномордые – сильные маги, – предупредил Бахус и закрыл за собой дверь.
Я нетерпеливо повернулся к миридам.
– Что случилось?
– Нас захватили в плен! – воскликнул Армунель, прижав руки к груди.
Не парень, а капитан Очевидность. И я тоже хорош, криво сформулировал вопрос.
– Подожди, – перебил его Осфен и внимательно посмотрел на меня. – Ты все еще на нашей стороне?
– Ну, знаешь… – в моем голосе прозвучал упрек. – Рон лично наградил меня Ликом. Думаешь, в шутку?
– Прости, – заторопился старик. – Столько всего произошло…
Он сел на кровать и закрыл лицо руками.
– Давайте не будем терять время. Я повсюду искал кого-нибудь из ваших. Один парнишка с Ликом миридов рассказал, что Басхиора и Рональд пропали.
– Это не совсем так, – поправил меня Осфен, и голос его дрогнул. – Верховный служитель погиб.
– Что⁈
– Увы. В свитках миридов должность вакантна. Это может означать только одно – Рона нет на этом свете.
Я почувствовал, как сердце ухнуло вниз.
– А Бася⁈
– Принцесса жива, но никто не знает, где она. Именно при попытке выяснить ее судьбу нас и поймали.
Слушая его, Армунель стиснул руки и добавил:
– Они вдвоем пошли к Хранителю. А теперь его нет.
Он сел на кровать рядом с Осфеном, но тут же вскочил. Его смуглое лицо раскраснелось, глаза зажглись нетерпеливым огнем.
– Без Рональда, без Басхиоры, без Хранителя – зачем мы нужны? Наша миссия провалена, и теперь этот мир будет захвачен созданиями, в сердцах которых нет ничего, кроме зла!
– Подожди, – воскликнул я, – о чем ты?
Осфен горестно поджал губы.
– Он прав. Мы не справились.
– Да успокойтесь вы! Бася жива, вы же сами сказали. Так что незачем психовать раньше времени. Объясните толком, что и как произошло.
– Поверь, мы сами не знаем, – пожал плечами старик. – Когда мы отправились вслед за принцессой и Верховным служителем, то увидели на месте священной дубовой рощи одни щепки. Хранителя тоже не было.
– Зачем они вообще туда пошли?
– Не сказали, – он тяжело вздохнул.
Придвинув стул, я сел напротив него, глаза в глаза. Наклонился и тихо попросил:
– Пожалуйста, подумай. Возможно, есть какие-то предположения, наметки, где искать Басхиору. Сделаю все, что смогу, переверну небо и землю…
Я не врал. С тех пор, как мне стало известно, что принцесса пропала, в моей душе поселилась маята. Даже смерть Рональда не произвела на меня такого тяжелого впечатления, как Басино исчезновение. Что бы я ни делал, с кем бы ни говорил – мысль о ней фоном сидела в голове и не желала испаряться.
– Думаю, ее забрали зверолюди, – задумчиво ответил Осфен. – В последнее время в Пустошах происходит непонятное движение. Они явно что-то задумали.
– Почему ты так решил?
– Трудно сказать. Просто чувствую. Их стало намного больше, в том числе и из племен, которых мы раньше в глаза не видели. Они появляются в самых неожиданных местах, где до этого никогда не встречались. Поверь мне, грядут изменения, и они пойдут от зверолюдей.
– Допустим. Но зачем им принцесса?
Старик отвернулся, и мне показалось, что в его глазах блеснули слезы. Помолчав, он ответил:
– Кто же знает. Возможно, чтобы надавить на нас или что-то получить в обмен. Не исключено, что они даже пытают ее.
– Басхиоре известно что-то важное для них?
Он пожал плечами и посмотрел на меня с такой болью, что я отшатнулся.
– Гермес, мы действительно понятия не имеем. Можем только предполагать.
Поняв, что от них больше ничего не добиться, я встал и направился к двери.
– Хорошо, разберусь сам. А сейчас… Попробую вас освободить.
Я открыл дверь, и на меня чуть не рухнул Бахус, прильнувший ухом к замочной скважине.
– Не уводи их, пусть подождут нас с Андресом, – бросил я ему и направился к Мастеру.
Тот стоял в зале, возле стола, разговаривая с несколькими бродягами. Увидев меня, он похлопал одного из них по плечу и пошел навстречу.
– Все выяснил, что хотел?
– Продай их мне, – сходу выпалил я.
Он удивленно замер, но тут же рассмеялся.
– А что, и продам – если дашь больше, чем король. Думал, скажу, бери так, типа подарок? Не-ет, хоть мы и друзья, но я сейчас сильно нуждаюсь.
– Ох, ты и шельма. Сколько?
– Грегор дает по золотому за мирида.
– Окей, тогда два за обоих, – я порылся в инвентаре и выудил монеты.
– Постой, – запротестовал он, отдергивая руку. – Ты должен заплатить больше, чем он. Давай три за пару пленников.
Широко улыбнувшись, я сунул ему в ладонь две голды.
– Не-а. Ты избавлен от необходимости конвоировать их к королю – это во-первых. В Мергусе тебя не жалуют, все вспоминают смерть Акосты – во-вторых. Так что ты мне еще сдачу должен, ну да ладно, прощаю, мы же друзья.
– Ну, ты и ше-ельма, – протянул Андрес, и мы одновременно расхохотались.
Изворотливость +1. Текущее значение:23
Вместе мы вернулись к Бахусу, и он передал пленников в мои руки.
– Сними с них наручники, – велел я.
– Но тогда они улетят, – он вопросительно посмотрел на Мастера воров.
– Делай, что тебе говорят, – подтвердил Андрес, и Мерревей нехотя подчинился.
Взяв за локоть Осфена, я отвел его в сторону.
– У вас есть телепорты?
– Конечно, – кивнул он, потирая запястья.
– Тогда возвращайтесь к себе, вы свободны. А Басхиору я найду.
Он схватил меня за руку и сжал мою ладонь. В его глазах появилось такое проникновенное выражение, что мне стало неловко.
– Спасибо тебе. Не зря Верховный служитель наградил тебя Ликом миридов!
– Давайте уже, двигайте, – я специально взял грубую ноту, чтобы спустить его с небес на землю.
Старик все понял и, махнув Армунелю, поспешно полез в складки балахона. Через несколько секунд, поклонившись нам с Андресом, оба растворились в воздухе. А я повернулся к другу.
– А второй сюрприз?
– Что? – не понял он.
– Ну, ты говорил, что кто-то достался тебе почти даром.
Не скрою, была у меня надежда, что этим «кем-то» может оказаться Бася. Глупая, совершенно необоснованная надежда, которую я пытался потушить, понимая ее неразумность. Но она все равно тлела в душе.
– А, точно, забыл! Так, где тут… Бахус!
Тот заглянул в комнату, и Андрес скомандовал:
– Тащи сюда нашу красавицу!
Глава 18
Пока я гадал, какой сюрприз приготовил Мастер, дверь открылась, и Мерревей втолкнул в комнату зверочеловека в магических наручниках. Я почувствовал горькое разочарование. Кем бы ни был этот людоед, принцесса им быть не может.
Но стоило мне приглядеться, как брови сами собой поползли вверх – Элхо!
– А вот и наша красавица! Ну разве не прелесть? – рассмеялся Андрес и ткнул меня локтем в бок. – Твоя подружка, что ли? Только и твердит – Гермес, Басхиора, Басхиора, Гермес. Больше ничего сказать не может, похоже. Уж не знаю, кто такая Басхиора, но сдается мне, что Гермес – это ты. А?
Не слушая его, я вскочил и бросился к дикарке.
– Элхо!
– Геррме-ес! – протрубила она. – Я искать Гермес, я найти Гермес!
– Рад тебя видеть. Ты принесла мне какую-то весть?
Зверотетка рыкнула в сторону Андреса, и тот невольно попятился.
– Не говорить сейчас. Чужой здесь.
Я открыл было рот, чтобы сказать, что это друг, но осекся. Вдруг она брякнет что-то про Басю? А Мастеру о принцессе знать не обязательно. Решив так, я повернулся к нему.
– Можно нам поговорить с ней наедине?
Он пожал плечами с деланным равнодушием, хотя было очевидно, что уходить ему не хочется. Но все-таки согласился.
– Хорошо, болтайте.
И неохотно направился к выходу. Едва за ним закрылась дверь, Элхо схватила меня за руки своими мощными лапами. Немного поцарапала, но сейчас было не до мелочей.
– Гермес слушать внимательно, – торопливо зашептала дикарка. – Папа́видеть Рейвул. Рейвул приходить. Понимать? Рейвул сказать люди плохой. Люди забрать ресурсы. Надо убить люди.
– Кого убить? Меня и Басю?
– Нет-нет! – эмоционально рявкнула Элхо и, понизив голос, продолжила: – Все люди в Мидкор. Все плохой. Бог сказать папа́звать много племена. Все дружно идти убивать люди. Папа́звать рыжее, бурое, черное и много другое племена. Все сейчас нападать скоро. Рейвул велеть находить ресурсы. Пять главные ресурсы, чтобы сделать великий заклинание. Тогда люди, которые остаться, быть рабы. Зверолюды – хозяева, простые люди – рабы. Понимать?
– Понимать… – машинально подтвердил я. – Когда папа́готовит нападение?
Дикарка энергично затрясла головой.
– Не знать. Знать, чтобы очень быстро. Сейчас, один день, два день. Не знать. Будет страшное. Будет Великий Плач. Гермес надо думать, чтобы спасти люди. Элхо не хотеть убивать люди. Элхо не хотеть люди умирать.
– Спасибо. Ты…
Закончить я не успел. За окном раздался пронзительный крик:
– Все на стены!
Секунду спустя дверь распахнулась, стоявший в проеме Андрес махнул мне рукой.
– Скорее! Зверолюды атакуют!
Я поспешно вышел, Мастер повернул ключ в замке, оставив внутри Элхо, и мы кинулись к выходу.
На улице нас встретила пыльная буря и толпы народу. Неба не было видно, вместо привычной серой взвеси над нами нависала плотная багровая мгла, сквозь которую едва угадывалось размазанное пятно солнца.
Жители городка неслись к воротам, туда же, завернувшись поплотнее в плащи, устремились и мы с Андресом. Дул сильный ветер, в воздухе клубился песок, забиваясь в рот, в нос, в глаза.
За несколько минут мы достигли стены и по приставным лестницам взлетели наверх. Стена для столь небольшого населенного пункта оказалась на удивление широкой. Сейчас на ней собралось немало воинов: маги, лучники и даже гвардейцы с пиками.
На расстоянии нескольких метров друг от друга были установлены продолговатые ящики из красного полированного дерева, здорово напоминающие гробы. С торца у них имелись раструбы, стилизованные под оскалившиеся пасти монстров.
– Это что за захоронение? – с недоумением спросил я у Андреса.
– Магмапушки. Специально созданы для защиты от зверолюдов. Тьфу, достал этот песок!
Он поискал кого-то глазами и громко выкрикнул:
– Эй, кэп!
Сухощавый мужик в форме, который невдалеке нависал над выемкой одного из гробов и что-то объяснял молодому гвардейцу, выпрямился и покрутил головой. Заметив Андреса, направился в нашу сторону. Высоченный, лицо гладко выбрито, умные, слегка раскосые глаза смотрят прямо и честно. На обеих щеках глубокие то ли морщины, то ли шрамы. Волосы собраны в пучок на самурайский манер, а над головой надпись:
Престус, капитан гвардейцев
– Рад тебя видеть, – подойдя, он пожал руку Мастеру и кивнул мне.
– Я был бы куда больше рад, если б мы встретились в «Зеркале» за бочонком ароматного пива, – скривился Андрес.
– Так и сделаем. Вот только отправим этих недоумков восвояси.
– Думаешь, магмапушки справятся? Не подведут?
Капитан усмехнулся.
– Не сомневайся, они дадут им жару, в самом прямом смысле слова. Стреляют огненной слизью, от которой без магии воды не отделаешься. А эти дикари, сам знаешь, магией не владеют. Только тупая звериная сила, а уж с этим мы как-нибудь справимся.
С уважением покосившись на странные устройства, я перевел взгляд на Пустоши. И буквально остолбенел: из туманного марева на город катились огромные волны дикарей. От края до края, сколько хватало глаз, виднелись враги, а из клубов пыли и песка появлялись все новые. Бежали, скакали, неслись. Причем разные: темношерстые, как Клара, с голубой шерстью, как Элхо, с рыжей, как те, что схватили меня у водопада. Похоже, папаше и правда удалось собрать несколько разных племен. Кстати, где он сам?
– Что-то их многовато, – поежился я.
– Пушек тоже немало, – преувеличенно бодро ответил кэп, – справимся.
Он подошел к ближайшему гвардейцу, пошушукался с ним, потом с другим. А я с легкой оторопью смотрел на подкатывающееся море дикарей. Они остановились метрах в пятидесяти. Молча стояли и смотрели на нас. Из-за их спин слышался топот и гомон новых волн.
Шум справа заставил меня обернуться. Несколько гвардейцев, ощетинившись копьями, смотрели вниз и что-то громко выкрикивали. А от ближайших домов бежала Элхо. Подскочив к стене, она стала поспешно подниматься.
Цепь, соединяющая браслеты магических наручников, была разорвана, ее болтающиеся звенья со звоном бились о перемычки лестницы. С ловкостью ящерицы зверотетка забралась наверх и оказалась недалеко от меня.
– Стойте! – проорал я гвардейцам, готовым насадить дикарку на пики. – Не трогайте ее!
Боковым зрением я увидел, как Андрес что-то прошептал капитану. Тот поднял руку, и гвардейцы тут же опустили оружие.
Растолкав опешивших стражников, Элхо подскочила к краю стены. Размахивая руками, она стала делать знаки соотечественникам и закричала во все горло:
– Ху! Хей-их! Хо-хехом!
Дикари притихли, а она продолжала:
– Папа́! Ху! Не нападать! Хе-хур-рух! Люди хорошие! Ху!
Проследив за ее взглядом, я различил в толпе зверолюдей Хорреса, папашу нашей подружки. Как и положено вождю, он стоял в первых рядах и внимательно смотрел на дочь. Едва она закончила, он завопил в ответ:
– Хурумбу! Ху-мук! Му-хухуну!
По интонации и жестам было похоже, что он приказывает ей замолчать. Но Элхо не унималась:
– Хуту! Ху хумэху!
Может, она и впрямь сумеет уговорить неразумного отца, сдуру послушавшегося злого бога? По крайней мере, морда Хорреса приобрела слегка задумчивое выражение.
Покрутив головой, Элхо заметила меня, по-звериному осклабилась и вскинула лапу, указывая в мою сторону.
Стоявший рядом со мной гвардеец сделал резкое движение.
Вжи-их!
Брошенное им копье просвистело мимо меня и через доли секунды вонзилось Элхо в грудь. Она покачнулась, хватая руками воздух, на мгновение застыла на краю стены, а потом рухнула вниз, прямо на колья, врытые для защиты от зверолюдей.
– Идиот! – заорал я, не помня себя. – Нахрена⁈
Песок скрипел на зубах и норовил забраться в горло, но мне было не до него.
Гвардеец слегка растерялся от моего напора.
– Нечего своими лапищами в капитана тыкать! Шпионка она!
В ту же секунду нас накрыл страшный крик. Полувопль-полувой. Глаза Хорреса буквально вылезли из орбит, рот мучительно искривился. Сейчас он совсем не походил на зверя, весь его облик говорил о душевном страдании. С безумной болью смотрел он на дочь, повисшую на кольях, словно тряпичная кукла. Вопль длился и длился, оглушая нас, но постепенно нотки ужаса и горя сменялись в нем злобой и жаждой мести. Когда он замолк, у меня по спине пробежали мурашки, настолько жуткой казалась наступившая тишина. Лишь пыльная буря, словно предвестник апокалипсиса, гудела, забивая дыхание и лишая зрения. Ветер из Пустошей нес запах зверья, пески и что-то еще – зловонное, приторное, напоминающее разлагающуюся плоть.
Я стоял рядом с Андресом, чувствуя, как атмосфера сгущается, сжимал кинжал, как ребенок обнимает игрушку в темноте, и ждал. Неподалеку капитан Престус отдавал последние распоряжения. Лучники перебирали стрелы, пытаясь чем-то занять руки. Маги хмуро готовились к заклинаниям, их ладони уже искрились слабым светом магической энергии.
Но я не мог отвести взгляда от Хорреса. Он был страшен. Даже сквозь густую пыльную завесу я видел, какой ненавистью горят его глаза. Шерсть на плечах и груди была мокрой от пота, в лапах, мощных, как железные тиски, кружился трёххвостый болас, готовый в любой момент обрушиться на врага. Без слов понятно, что вождь зверолюдов мечтает истребить нас всех.
Вот он вытянулся, весь подобрался, слегка поднял лапу, и этот простой жест заставил тысячи тел замереть. Миг – и его ладонь сжалась в кулак. Первые ряды зверолюдов тут же расступились, и из-за их спин появились твари, которых я никогда раньше не видел. Векабы, как гласили сверкающие над их головами надписи.
Монстры походили на кошмарный гибрид дикого кабана и верблюда. Короткие мощные ноги гулко били о землю, оставляя глубокие следы. Огромные клыки, даже скорее – бивни дрожали в нетерпении. Злые глазки-бусинки горели ядовито-зеленым огнем.
– На позиции! – прогремел голос Престуса.
Векабы рванули вперед с мощью, которую мало что смогло бы остановить. На их спинах между лохматыми горбами сидели зверолюды, раскручивающие пращи с камнями размером с человеческую голову. Каждый взмах с пронзительным свистом рассекал воздух и, перемешиваясь со звуком ветра, превращался в жуткое шипение.
– Лучники, пли! – скомандовал капитан.
Стрелы взмыли в воздух. Сотни острых наконечников металлическим дождем обрушились на кавалерию. Но зверолюды не растерялись. Всадники пригнулись, прячась за горбами своих скакунов, которые явно обладали толстыми шкурами. Несколько боевых свиней с визгом завалились набок, но их место тут же заняли другие. Обстрел, казалось, только раззадорил наездников, они с еще большим рвением стали раскручивать пращи. А потом разом выстрелили.
Небо будто разверзлось, и на стену посыпался град камней. Один из них пролетел в сантиметре от моего лица. Лишь чудо – или быстрота реакции – спасли меня. Отшатнувшись, я осел и моментально огляделся.
Вокруг появились первые убитые и раненые. Стена стала покрываться алыми пятнами. Я видел, как гвардеец справа от меня упал, отплевываясь кровавой слизью, – камень вдавил в его грудь стальной доспех. Слева кто-то стонал, держась за сломанную ногу. Чуть дальше стрелок просто рухнул, когда ему размозжило голову.
– Щиты на магмапушки! Чародеи, покажите, на что способны! – яростно ревел Престус. – Разотрем этих ублюдков в порошок! Залп!
Через мгновение из раскрытых ладоней магов вырвались огненные шары, падая прямо в гущу наступающих. Я приблизился к краю стены, чтобы лучше видеть битву.
Несколько векабов, объятых пламенем, заметались, сбрасывая всадников и давя их копытами. Несущиеся следом притормозить не успели и врезались в них, вспыхнув подобно факелам. Однако все остальные по-прежнему надвигались на нас.
Воздух с грохотом разорвали молнии. Маги высекали из своих рук целые цепи электрических разрядов, которые пронизывали зверолюдов, заставляя их тела корчиться в агонии. Но это их не останавливало, более того – вслед за конницей двинулась пехота, тысячи и тысячи дикарей неуклонно рвались вперед.
Прямо из земли вдруг стали вырастать ледяные дендриты. Огромные, поблескивающие острыми шипами, они вонзались в зверолюдов, поднимали их в воздух, некоторых пробивали насквозь и разрывали на куски. Часть появившихся глыб образовала ледяную преграду, заблокировав пехоту. Но и это не помогло – дикари просто проламывали лед и продолжали наступать, перепрыгивая через тела и неумолимо приближались.
– Почему не стреляют пушки? – гаркнул я, обернувшись к Андресу.
– Подожди, – ответил он, не отрывая взгляда от поля битвы. – У них радиус действия небольшой. Престус знает, что делает, он на этом деле не то что собаку, стадо векабов съел.
Я не видел лица капитана, но слышал его уверенный голос:
– Лучники, залп!
На этот раз стрелы летели плотнее, их острия сверкали сквозь носящийся в воздухе песок. Некоторые зверолюды упали, пронзенные смертельными снарядами, но другие продолжали атаковать, не сбавляя темпа. Они рвались вперед, не замечая ни ран, ни крови. Их пехота уже приблизилась к стене.
– Активировать магмапушки! – раздалась наконец долгожданная команда.
Канониры работали слаженно, как единый организм. Четко и аккуратно они вставили в углубления на гробах магические кристаллы. Каждая их грань переливалась радугой, казалась живой. А через минуту на отполированных торцах пушек вспыхнули руны. По их изгибам пробежал свет. Синий свет. Мерцающий, словно всполохи молний перед бурей.
– Уровень магической энергии в норме! – выкрикнул один из канониров.
Престус повернул голову, его глаза полыхнули решимостью.
– Огонь!
Магмапушки ожили. Из их пастей вырвались потоки жидкого огня. Словно дыхание дракона – пламя, густое, как смола, рвануло вперёд, наполнив воздух грохотом.
Первый залп обрушился на шедших в авангарде векабов. Магма ударила по их горбам, прилипая, как проклятье, и прожигая до костей. Твари шарахнулись в разные стороны, пытаясь сбросить наездников, но те держались крепко – на свою беду. Через мгновение-другое пламя перекинулось на них, превратив в пылающие фейерверки. Их вопли присоединились к реву векабов, которые один за другим падали, их клыки с хрустом вонзались в землю.
Поток магмы не прекращался. Он катился все дальше, поджигая тела, плавя кости и оставляя за собой смерть. Я видел, как дикарь, пылая с ног до головы, пытался сбить пламя песком. Он катался по земле, но огонь был живым – он словно кусал, жрал его плоть. А вода, которой кто-то пытался облить несчастного, лишь шипела и закипала.
Новый залп – огненные струи накрыли и тех, кто лежал на земле, и тех, кто еще стоял на ногах. Горящие тела-факелы метались по полю, а их предсмертные крики смешивались с гулом пламени. Магма была беспощадна.
И вот волна нападавших отхлынула, унося за собой раненых, но десятки тел остались под стенами, изуродованные, растоптанные, обожженные.
